Текст книги "Хроники проклятых"

Автор книги: Александр Крупский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Сюда, твари. Сейчас мы позабавимся. – с этими словами одноглазый сделал несколько шагов вперед и поднял секиру на уровень груди. – Ребята, кажется появился шанс развеять скуку.

– Согласен.

Десятник легким движением вытянул свой меч. Затем он сделал несколько шагов вперед и стал на одном уровне со старым воином.

– Погоди. – Кри повернулся назад и внимательно взглянул на нас. В его глазах читалась улыбка, и еще какие-то непонятные эмоции. Затем он обернулся и коротким движением опустил рукоять клинка на затылок одноглазого. Тот рухнул с металлическим лязгом. Конокрад рванулся вперед, на ходу вытаскивая нож. Мимо моего лица пролетела отрубленная кисть Джалема.

Десятник распрямился. Больше не было видно той сгорбленной фигуры, к которой мы привыкли за последнее время. Только сейчас я понял, что объединяло этих людей и Кри. Холодное спокойствие.

Сзади послышались шаги фигур. Я перебросил в другую руку кинжал, который нашел на старом корабле.

– Эль, тебе говорили о том, что с острыми предметами нельзя играть? Поставь на землю, пока не поранился.

Я крепче сжал эфес. Кажется, пришло время продолжить ту битву, которая произошла на реке, незадолго после нашего знакомства.

– Ну смотри сам, я ведь предупредил.

Кри резко выбросил руку вперед. Мелькнула сталь, на рукояти которой была намотана тонкая цепочка. Я поднял меч, но даже моих рефлексов было маловато. Метательный клинок, взвизгнув, по рукоять вошел в грудь.

Я упал. Липкая влага разлилась под рубахой. В самом углу корчился от боли конокрад, зажав между ног окровавленную культю. Рори лежал, не подавая никаких признаков сознания. Из толпы отделился мужчина, который отличался от остальных лишь позолоченным поясом. Он подошел к Десятнику и пытливо взглянул в его глаза. Затем он так же беззвучно повернулся к нам, махнул рукой и пошел вперед. Нас подхватили под руки и потащили следом за ним. По телу разлилось одеревенение. Затем, я потерял сознание.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОСОЗНАНИЕ

Глава 1

Сознание возвращалось вместе с тупой болью, которая, казалось, волнами наполняла мое тело. Сложно было ощутить хоть что-то, что поможет мне осознать мое нынешнее местоположение.

Первое, что я понял, это то, что мои глаза были плотно завязаны. Почему мне сохранили пока жизнь? Наверное, у кого-то были для этого основательные причины. Ладони до запястья были полностью одеревеневшими. Судя по тому, что мои ноги болтались в воздухе, а тело крутилось, мешая сориентироваться, то я висел в воздухе.

Рана на груди болела немилосердно. Возникало ощущение, что ее волны протекали по всему телу. Если честно, то боль меня очень радовала. Если я ее чувствую, значит, я еще жив. Горло полностью пересохло. Из моей груди вырвался стон. Послышались тяжелые неторопливые шаги, затем, кто-то грубо сдернул повязку.

Глаза обжег свет. Сперва он показался мне ослепительным, и я быстро прикрыл веки, но потом понял, что это факел. Медленно, я приоткрыл глаза.

Помещение весьма напоминало тюремные казематы, но окон не было видно. Тьму рассеивал свет нескольких факелов, расположенных параллельно на стенах. Передо мной стоял Десятник. Он был переодет в красные одеяния, побрит и подстрижен. Казалось, наш былой товарищ помолодел на добрый десяток лет.

– Очнулся, дружок? Это хорошо. Тогда никто не помешает нашему милому разговору.

Он повернулся ко мне спиной, прошел несколько десятков футов до открытого дверного проема. Там, он подозвал одного из наших недавних преследователей.

– Передай, что он очнулся.

Тот молча кивнул и быстро пошел куда-то прочь. Десятник подошел к встроенному шкафу, вынул из него графин и деревянную кружку. Налив прозрачной жидкости, он сделал большой глоток, и, явно удовлетворенный, начал выставлять на столе ножи странной конструкции. Посудину он вновь поставил обратно. Я посмотрел на себя и по сторонам.

Моя рана была грубо перевязана не слишком чистой тряпкой. С левой стороны висел головой вниз конокрад. Его культя уже не кровоточила, но он явно был без сознания. На глазах была намотана повязка. Рори, весь спеленатый цепями и с мешком на голове, сидел в клетке, висящей в воздухе.

В комнату неспешно вошел тот самый мужчина, в одеянии с поясом. Десятник встал и поклонился.

– Мэрик, как видишь, он вполне может говорить.

Мужчина криво усмехнулся, присел на предложенное Кри кресло.

– Кто ты?

Голос его был довольно мелодичным, но полностью лишен эмоций. Этот человек способен зарезать любого, не испытывая мук совести.

– Я не знаю.

Десятник коротко ударил меня в живот. По нему заструилась кровь. Он сорвал с моей груди повязку. Рана была грубо зашита, но сейчас струйка крови стекала вниз по моему телу. Он вынул клинок, поднес его к огню, а затем прижал к ране раскаленное лезвие. Жгучая боль пронзила мое тело. Запахло паленным.

– Дружок, мы можем проводить эту процедуру бесконечно. – голос Десятника был почти ласковым. Господи, как сильно я желал ему сейчас смерти. – Лучше бы тебе пошевелить извилинами и дать мне правильный ответ.

– Кри, я действительно не помню.

Тот широко ухмыльнулся.

– Знаешь, в чем наша проблема? В том, что ты сам искренне веришь в свои слова. Подсознание, Эль. Оно имеет дурную привычку отключать те части воспоминаний, которые наибольше ранят наше сердце. При необходимости мы можем включить их снова, но увы, для этого физическая боль должна быть намного сильнее моральной.

– Зачем ты делаешь это со мной?

Он не ответил. Перенес стол с выложенными ножами и поставил возле меня. Мэрик встал, кивнул Десятнику.

– Он полностью в твоих руках. У меня пока есть большие заботы, чем слышать его вопли. Будет прогресс – зови.

Мужчина вышел в дверной проем и скрылся за углом. Десятник быстро оглянулся, и вновь достал чашку из шкафа. А он явно боится. Наш былой товарищ наверняка выполнял здесь функции обычного палача. И явно, он уважал Мэрика, и одновременно старался не разочаровать.

– Скажи хоть, смысл всех этих манипуляций. Почему столько дней ты вел нас, страдал и доверялся моему лечению, чтобы привести в эти казематы и пытать?

– А ты вспомни свои же слова. В этом мире все разделены на стаи, словно волки. Одиночки попросту погибают. Если и служить кому-то, то лишь победителю.

– Тогда почему ты не выбрал Хенсельта или Атора?

Десятник откинулся на кресле и засмеялся.

– А ты бы поставил на них? Они слабы, и смерть короля Лорана это полностью доказала. Атор просто инструмент, который можно использовать лишь в определенных ситуациях, а после этого желательно от него избавиться. Почему ты смотришь на меня таким взглядом? Ты ведь не думаешь, что он сам нашел наш лагерь? Раскрыть тебе один секрет? Все воины, правители и короли просто чистильщики. Они избавляют общество от тех, кто слишком слаб.

Он вновь сделал глоток из чашки. Боже, он явно был безумцем. Почему я сразу этого не понял. Этот человек свято верил в свои слова, и ему было наплевать на прочие убеждения.

– Вот смотри, Эль. Атор искренне был уверен, что помогает своему товарищу. Почему? Сам подумай, и поймешь. Он убрал наш лагерь, и перебил тех, кто в нем были. Как думаешь, на обществе сильно скажется смерть кучки насильников, дезертиров, грабителей и убийц? Как бы не так. Он выполнил свой долг. Теперь он не нужен, поэтому будет попросту дожидаться иного приказа. К счастью или сожалению, в этом мире все продается. И у его королевского высокомерия есть своя цена.

– Значит все дело лишь в какой-то святой цели? Просто уничтожение отбросов общества?

– А здесь ты сам должен ответить на этот вопрос. Но для начала, ты должен понять свою сущность. Ты должен узнать, кто ты есть на самом деле. Мы и так заболтались, пора переходить к процедурам.

– Что со мной будет, если я откажусь что-либо отвечать?

Десятник встал и подошел к Джалему.

– Повторишь его судьбу.

С этими словами он резким движением сорвал повязку с головы конокрада. Смысла в ней явно не было. Наш былой друг был мертв. Его кисть не кровоточила, поскольку уже попросту нечему было вытекать. Глаза… их не было. Пустые глазницы словно улыбались немыслимым оскалом. Господи, в руки каких садистов я попал.

Кри придвинулся ко мне поближе.

– Хочешь умереть такой же смертью? Если нет, тогда лучше расслабься и начинай думать.

Раздался лязг. Рори очнулся и постарался подняться. Цепи этому мало способствовали. Он снова свалился на пол клетки, которая мягко качнулась в воздухе. Он глухо зарычал. По всей видимости, у его под мешком был кляп.

– Ну, тебе пока везет. Наши процедуры переносятся.

Он достал из кармана короткую трубочку и сильно дунул прямо мне в лицо. Из нее вылетела тучка пыли. Голова закружилась, сильно захотелось спать. Глаза сами закрылись.

– Она забеременела. Появилось первая надежда на продолжение рода.

Лана явно была взволнована.

– Так это ведь отлично, не правда ли? Что не так?

– Она понесла не от Творения, а от Луция. Он предал их, и сотворил себе наследника.

Я смотрел на нее, а в голове был полный сумбур. У Луция может быть ребенок? Какой из этого смысл? Зачем моему старому товарищу так рисковать, чтобы сделать собственное Творение?

– Ты уверенна?

– Эль, пойми простую истину. Луций был Первозданным Творением, в его груди ярко горит часть Его энергии. Пусть он и сменил место своего обитания, но это не уменьшает сил. Он по меркам того мира бессмертен. Благодаря этому, его потомки унаследуют ту же печать, они будут иметь слишком много сил, чтобы земля приняла их тела. Он соберет настоящее войско, при помощи которого будет штурмовать Небеса.

Прийти в себя было довольно сложно. Мысли двигались неторопливо, не желая собираться вместе. Довольно сильно болела голова.

Я медленно приоткрыл глаза. Десятник исчез, видимо, он куда-то ушел. Рори сидел в своей клетке. Мешок, который был надет на его голову, сейчас валялся рядом. Он был в сознании.

– Эль, наконец-то. Хорошо тебя приложило. Полчаса тебя окликал, прежде чем ты в себя пришел.

Я облизнул треснувшие губы.

– Нет, молчи и слушай. Он не тот, за кого себя выдает. Джалем был уже мертв, когда ему пришлось измываться над телом. От него требуют результата, который он пытается добиться наиболее приемлемым способом. Старайся, чтобы он его получил, и тогда все мы будем в безопасности.

– Рори, что тебе наобещали за эти слова? – не выдержал я.

– Если ты не выполнишь его требования, то мне просто отрежут голову. Насчет Десятника я не лгу. Я знал его очень давно, он действительно мягкий человек, легко поддающийся чужому влиянию.

Я смотрел на него, и понимал, что старый воин говорит правду. Он явно был в отчаянии, но при необходимости легко бы умер за свои идеалы и принципы. Сейчас он попросту хотел помочь, понимая, что от моей искренности зависит и его жизнь. Он мог погибнуть, но не хотел сводить счеты с жизнью по причине чужой тупости.

Раздались шаги, в помещение ворвался Кри. Он на ходу вытащил уже знакомую мне трубочку, и дунул в сторону одноглазого. Воин упал, гремя цепями.

– Ну, и о чем вы уже успели пообщаться?

– Да так, обсуждали, какой ты сукин сын.

Кри засмеялся. Эхо его смеха гулко отдалось в каменных переходах. Однако, оно резко оборвалось, когда послышались шаги, и в комнату вошел Мэрик.

– У нас гости. Ты мне нужен.

Десятник молча кивнул. Подошедши ко мне, он приблизил свои губы к моему уху.

– Лекарь, не чуди. Постарайся лучше вспомнить то, что так необходимо нам всем.

С этими словами он развернулся и пошел следом за Мэриком. Спустя мгновение, его фигура скрылась за углом каменной арки.

Легкие жгло немилосердной болью. Зачем вообще шевелиться, когда еще несколько мгновений назад было так легко и безмятежно? Однако, дух воина не желал просто так сдаваться. Брант повернул голову и закашлялся, проталкивая сырой воздух внутрь себя.

– Тише. Все будет хорошо. Успокойся, путник.

Наемник открыл глаза. Вечерело. Неподалеку горел костер, над которым кипел небольшой казанок. Воздух был наполнен аппетитным запахом готовящегося варева. Ветер стих, но холод, казалось, пронзал до самых костей.

Над ним склонился седой старик. Его глаза лучились заботой и смутной тревогой. Дорожный костюм был пропитан пылью, словно он был уже не один день в пути. Он смочил кусок ткани в миске с водой, которую держал в руке, и провел по пересохшим губам Главаря Теней.

– Хен…Ганор, где он?

Старик хмыкнул. Он явно понял, что имя не настоящее.

– Успокойся. Он неподалеку, в телеге. Нет, он в порядке, только, как и ты, нахлебался соленой воды. Лежи и постарайся расслабиться.

Брант попытался подняться, несмотря на совет старика, но боль в раздробленном левом плече бросила его обратно. Он застонал.

– Что со мной?

– Ничего хорошего, путник. Были обширные внутренние повреждения, но сейчас они постепенно затягиваются. Переломы костей незначительные, но плечо вызывает тревогу. Если за ним не ухаживать, то ты навсегда останешься калекой. Обломки костей я вытащил, но ты потерял много крови и сил.

– Ты лекарь?

Старик нахмурился. По его лицу пробежала печаль, глаза заволокла тонкая шаль воспоминаний.

– Когда-то меня и так называли. Кто твой спутник?

– Ганор?

– Нет, я говорю о твоем спутнике, а не о том имени, которое ты сам придумал, находясь в полубредовом состоянии. – лекарь поднял руку, обрывая пытавшегося возразить лежащего наемника. – Сын мой, расставим все акценты. Мне, честно говоря, плевать, кого я вытащил из воды и кому спас жизнь. Единственное, что меня тревожит, не прирежут ли меня мои спутники, как только окрепнут. Я не переношу ложь, какой бы она не была. Твоя фигура выдает воина, а осторожность при общении свидетельствует о том, что ты разумный человек. Давай не будем терять взаимное доверие, а нормально пообщаемся.

– Это Хенсельт. – Брант почему-то верил этому старику. В его глазах было что-то, смутно знакомое. Сомнительно, что он выдаст их первым встречным гвардейцам.

– Король? А, ну тогда понятна подобная осторожность. – лекарь кивнул, погруженный в свои мрачные раздумья. – А ты, стало быть, ему помог подстроить собственную смерть, вытащив его живым из Гарлодской бойни.

– Я Брант.

– Знавал я одного Бранта. Сильный был воин, руководствовался лишь собственным Кодексом Чести. Ты случайно не его родственник?

– Кто ж его знает, старик. Куда мы направляемся?

– А куда ветер подует.

Лекарь поднялся, пошел в сторону кипящего котелка.

– Постой. Ты обратился ко мне «сын мой». Ты ведь священник?

– Когда-то и им был. Сейчас это уже попросту не важно.

– Как тебя зовут?

– Называй меня Домиником.

Когда Десятник скрылся из глаз, я оглянулся. Рори лежал в своей клетке, спутанный цепями. Хорошо уже то, что он пока еще жив. Как и я.

Рана уже болела не так сильно, но я прекрасно осознавал, что это до тех пор, пока Мэрик не захочет продолжать свои непонятные забавы. Руки мои давно онемели, а ладони начали покрываться синими пятнами. Если я не освобожусь, то либо умру здесь, либо останусь калекой.

Я посмотрел себе под ноги. Умно. Внизу находилась доска с торчащими четырехгранными шипами на равном расстоянии. Даже если я соскочу, то жизнь моя будет недолгой, но мучительной. А если…

Попытавшись раскачаться, я мысленно чертыхнулся. Не было ни одной опоры, от которой я мог бы оттолкнуться. Это больше напоминало странный бесцельный танец в воздухе.

– Что ты делаешь, зверек? – в тишине раздался громкий шепот Рори. Одноглазый лежа, приподняв немного голову. Взглядом пожелав ему заткнуться, я немного приподнялся на руках, согнув их в локтях, и резко отпустил вес своего тела. Хрустнули суставы, выворачивающиеся из запястий. Боль была настолько большой, что я чуть не заорал. Не непонятно, что болело сильнее, руки, или пронзенные на уровне ступней ноги. Они полностью стояли на доске, а из носков сапог торчали жала стилетов.

Рори смотрел на меня с нескрываемым любопытством. В нем не чувствовалось жалости, только интерес. Я напрягся, и рванулся вверх, обхватив ладонями одна другую. Вновь предательски захрустели кости, возвращаясь на положенное им место. Я посмотрел вниз. Первый пункт моего плана удался. Доска, пробив ноги, накрепко увязла в окованных сапогах. Боль не главное, ее можно и вытерпеть. Я немного повернул тело и поджал колени, поднося доску к клетке Рори.

Тот понял без слов. Он змеей развернулся ко мне спиной. Одна из ладоней, намертво прикрученная к телу стальной цепью, цепко заскребла по доске, стараясь выудить засевший там клинок. По доске бежала кровь. Уже неясно, чья она была, моя из пробитых ступней, или из рассеченных пальцев одноглазого воина. Он тихо зарычал, и, обхватив стилет, напрягся. Раздался треск. Боль вновь волной наполнила мое тело, но часть доски рухнуло вниз. Клинок быстро был втянут в клетку, послышался металлический скрежет.

Секунды потянулись, словно вечность. Я прекрасно понимал, что десятник может войти в любой момент, а то, что он увидит, наверняка, справит на него впечатление.

Скрежет усилился, затем раздался металлический лязг. Одна из рук Рори была свободной. Не теряя времени на распутывание всего тела, он начал быстро и методично выпиливать замок клетки. В комнату вошел стражник, но не показал ни тени удивления. Он прошел мимо одноглазого, не удостоив его даже взглядом. Подойдя ко мне, он ногой ударил по обломку доски, заставив меня скрутиться от боли. Шипы выскользнули из ног, и конструкция рухнула на землю.

– Ну и куда ты собрался? Сказано ведь подождать.

Он достал уже знакомую мне трубку, и поднес к губам. Внезапно сзади послышался грохот.

Рори понял, что замок не является основой, освободил ноги, а затем коленом вышиб дверь. В его глазах горела поистине неистовая ярость. Коротким движением руки он раскрутил цепь над головой и рванул ее вниз. То, что в свое время удерживало его на месте, сейчас стало довольно грозным оружием. С коротким свистом цепь обрушилась на голову стражника. Послышался хруст ломающегося черепа, он рухнул на землю. Рори бросился ко мне и приподнял мое тело. Сверкнул стилет, разрезающий веревку над моей головой.

Я упал, придавив одноглазого. К рукам постепенно возвращалась чувствительность. Их словно пронзали тысячи иголок. Попытавшись приподняться, я вновь рухнул. Ступни отказывались повиноваться. По всей видимости, я сильно задел мышцы. Рори чертыхнулся, и, согнувшись, взвалил меня на плечо.

– Ты уже третий раз спасаешь мою шкуру, лекарь. Не вздумай отключаться, нам еще нужно отсюда выбраться.

Мы подошли к каменной арке. Одноглазый выглянул, и тихо быстрым шагом пошел в левую сторону. Этот коридор освещался лишь изредка установленными факелами.

– Постой. Справа больше света, и этот ход поднимается вверх. Нам ведь нужно наружу, а не вглубь.

– Верно. Больше света, а значит, и больше охраны. Нам нужно уйти от нее подальше, потом уже будем препираться.

Мы прошли несколько одинаковых на вид перекрестков, прежде, чем сзади нас послышался шум. Рори чертыхнулся и начал бежать. Внезапно перед нами возникла тяжелые витые каменные ступени. Мы начали подниматься по ним, но было очевидно, что далеко нам уйти не удастся. Одноглазый крутанул цепь в своей руке, наматывая ее на каменный блок, находящийся впереди себя, и рванул. Бес толку. Внизу показались первые люди, одетые в красное одеяния. Они были без нашего старого знакомого, видимо, он решил не терять времени на цель, которой не суждено скрыться.

Одноглазый гулко зарычал и вновь напрягся. Раздался тонкий скрежет. Блок выскользнул из паза, и устремился вниз, погребая наших преследователей под каменными обломками и увлекая за собой цепь. Рори перекинул в свободную руку четырехгранный стилет и прыгнул через образовавшийся провал. Я сильнее сжал его шею, чуть не соскользнул в дымку поднимавшейся снизу каменной пыли. Одноглазый бросился бежать дальше.

Спустя, как нам показалось вечность, а может и несколько минут, кто его знает, впереди показалась дубовая дверь. Рори поморщился и саданул ее плечом. Удар следовал один за другим, пока засов с той стороны не вылетел, согнутый почти пополам. Мы были наверху.

Перед нами был навес, который непонятным образом уцелел после катастрофы, уничтожившей Нордгрим. Скорее всего, его просто построили уже после всего. Посреди плескалась вода, и была пришвартована небольшая лодка. Он просто скрывал ее от любопытных глаз, понял я. Значит, гавань не была такой уж и безлюдной. Джалем сразу это почувствовал.

Рори положил меня на землю, и согнулся, чтобы отдышаться.

– Далеко собрались, ребятки? Может возьмете старого друга с собой?

В проеме застыла фигура Десятника. Он вновь был переодет в дорожную рубаху и жакет. В руке сверкал знакомый мне метательный клинок. Рори ухмыльнулся, и пошел кругом, отводя внимание нашего противника от моей фигуры. Я, превозмогая боль, пополз вперед, и начал распутывать канат, удерживающий лодку. Получалось слабо, пришлось воспользоваться зубами.

Мимо меня мелькнул стилет на цепочке, пытаясь задеть одноглазого. Тот увернулся, и не теряя времени, бросился вперед. Он понимал, что чем больше расстояние до противника, тем меньше шансов выжить. Рори ухватил нашего былого товарища за руку, не давая ему вытащить кривой меч, и нанес несколько ударов в лицо. Закапала кровь из разбитого носа. Рука Кри взметнулась вверх, метя окончательно ослепить одноглазого. Его клинок упал.

Я прополз немного вперед, и подобрал стилет. Сейчас или никогда, другого пути не будет. Изловчившись, я полоснул Десятника по правой ноге, перерезая сухожилья. Тот упал, вскрикнув от боли. Колено Рори врезалось ему в подбородок, опрокинув тело нашего бывшего друга навзничь.

Одноглазый обернулся.

– Лодка! – Ее канат, ослабленный моими стараниями, сейчас был в воде, а лодку начало относить от берега. – К ней!

– Подожди.

Я, приподнявшись, с коротким размахом вонзил стилет в грудь Десятника, и сбросил его в воду. Кри быстро относило течением. Надеюсь, возле дома своих предков, ты обретешь покой.

Одноглазый ухватил меня за плечо, приподнял на руки. Достигнув берега, он бросил мое тело в лодку, которая предательски накренилась, а затем прыгнул сам. Мы смотрели на удаляющийся Нордгрим.

– Что дальше, Рори?

– Я не знаю.