Текст книги "Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)"
Автор книги: Александр Нефедкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Кольчуги.В качестве трофеев, взятых от русских или союзных им народностей, чукчи могли носить кольчуги. В 1754 г. чукчи захватили кольчуги у юкагиров (Гурвич 1966: 71). Записка А. Бриля (1792: 372) от 1770 г. упоминает у чукчей и коряков «куяки железные, костяные, також и панцыри» (ср.: Окладников 1948: 36). Вместе с тем доспех, напоминавший о славном подвиге, мог служить своеобразным памятником обладающему им. Кольчуга, снятая с Д. И. Павлуцкого, по-видимому, не использовалась для военных целей, а служила в качестве почетного трофея (Майдель 1894: 264). Подобные трофеи хранились вместе со священными предметами семьи внутри яранги, и чукчи особо гордились ими (Гурвич 1979: 99).
Шлемы.Видимо, чукчи носили шлемы не особенно часто. Обычно защита головы сочеталась с доспехом (см.: Богораз 1991: 84а; Антропова 1957: Рис. 27; ср.: Иохельсон 1997: Рис. 53―54). Однако иногда и воины в латах не имели шлема, обходясь защитным крылом (см.: Антропова 1957: 22; Богораз 1991: Табл. IX, 2). Чукотские шлемы были предназначены, в первую очередь, не для противодействия рубящему или дробящему удару, но для защиты головы от стрел и копий.
Пластинчатые шлемы:
а – корякский с пластинчатыми наушниками; б – чукотский с кожаными наушниками. Воспроизведено по: Богораз 1991: 99, рис. 89 а, с
Обычным видом боевого оголовья был сужающийся кверху ламеллярный шлем. Он состоял из длинных узких железных пластин, скрепленных в трех местах ремешками. Вверху пластины плотно не сходились. К. Мерк (1978: 117) лишь ad hoc упоминает о конструктивных особенностях защиты головы чукчей, говоря, что это был «шлем с опускающимися на лоб и уши частями». Действительно, сохранившиеся экземпляры шлемов имели большие кожаные или ламеллярные наушники (см.: Богораз 1991: Табл. XII, 2; Рис. 89, 90Ь; Антропова 1957: Рис. 28). На сохранившихся экземплярах нет никакого налобника, поэтому неясно, что имел в виду К. Мерк, говоря о части шлема, защищающей лоб. Может быть, подразумевается, что шлем надевался глубоко на голову, прикрывая лоб. Экземпляр ламеллярного железного шлема из РЭМа имеет на затылочной части не пластины – тут вставлен кусок кожи, поскольку затылок прикрывался деревянным назатыльником (Антропова 1957: 213).
Чукотский пластинчатый шлем с ламеллярными наушниками.
Сзади шлема пластины отсутствуют, поскольку воин имел панцирь с назатыльником. МАЭ, № 434-10с. Воспроизведено по: Антропова 1957: 212, рис. 28
Достаточно сложно определить генезис данного защитного оголовья. Наборные шлемы из длинных узких пластин известны в сиро-палестинском регионе уже в середине II тыс. до н. э. (Горелик 1993: 159). Значительно позже, в I―III вв. н. э., ламеллярные шлемы встречаются в Евразии (Горелик 1982: 103). Еще позднее они известны в раннем Средневековье аламанам (Paulsen 1967: 133). В XVII―XIX вв. их употребляли японцы (Paulsen 1967: 135) и айны (Берг 1949: 142). В принципе, наборные шлемы могли иметь то же происхождение, что и ламеллярные панцири, технология изготовления обоих аналогична. Вероятно, как и металлические доспехи, металлические шлемы произошли от костяных прототипов, где железо просто сменило кость. Вспомним, что 17 костяных шлемов и 10 панцирей из того же материала казаки взяли у эвенков в 1651 г., когда еще железо не было у них распространено (ДАЙ. 1848. Т. III, № 87: 324; № 92: 833; Антропова 1957: 219; Степанов 1959: 211, 221). Шлемы из кости имелись и у юкагиров в XVII в. (Гурвич 1966: 15).
Наручи.Как отмечает В. Г. Богораз (1991: 101), поножи и наручи чукчей делались из кожи и железа и приближались к японским аналогам. Действительно, наруч, приводимый В. Г. Богоразом (1901: 91 а, Ь, с), имеет определенное сходство с японским. Он состоит из девяти пластин, соединенных через парные отверстия в трех местах – сверху, снизу и по центру. Снизу к наручу прикреплено прикрытие кисти руки, состоящее из пяти пластин. К руке доспех крепился с помощью петель и шнурков. В целом наруч прикрывал руку по периметру от локтя до кончиков пальцев.
Железный наруч с лопастью для защиты верха кисти руки:
а – вид изнутри; б – подробный вид крепления лопасти к наручи изнутри; в – наруч, надетый на руку воина.
Воспроизведено по: Богораз 1991: 100, рис. 91а, Ь, с
Другой тип наруча, хранящийся в МАЭ (№ 434-10Ь), состоит из четырех рядов железных пластинок, скрепленных через отверстия ремешками. По краям наруч, как и предыдущий экземпляр, обшит тесьмой, проходящей через систему отверстий. Он не имел защиты для кисти и прикрывал только нижнюю часть предплечья (Богораз 1901: 30. Табл. XII, 3; Антропова 1957: 212. Рис. 29). Этот наруч мог прикрывать как правое, так и левое предплечье, поскольку он входил в комплект доспеха, имевшего одно небольшое деревянное крыло. Хотя более вероятно, что он служил как бы недостающим элементом защиты той руки, верхняя часть которой прикрывалась щитом панциря.
Железный пластинчатый наруч.
МАЭ, № 434-10b. Воспроизведено по: Антропова 1957: 212, рис. 29
Третий тип наручей изготовлен из шести длинных (36,5 см) пластин из оленьего рога, связанных через три ряда двойных отверстий – сверху, снизу и в центре пластины. Сверху и снизу главной части прикреплены клапаны для защиты локтя и верха кисти. Была прикрыта только нижняя часть предплечья (РЭМ. № 4859-15; Антропова 1957: 206―207. Рис. 246; ср.: Thordeman 1939: Fig. 252). Наруч входил в доспешный комплект, в котором имелись еще панцирь и поножа.
Вероятно, не случайно два последних наруча входили в один комплект с доспехами, они употреблялись именно с полным доспехом с целью обеспечить воину максимальную защиту во время перестрелки. Воины же без доспехов вряд ли использовали их. Возможно, правши надевали наруч на левую руку в том случае, если она была недостаточно прикрыта крылом панциря, поскольку именно эта рука выполняла роль щита.
Естественно, наручи использовали и другие народы северо-восточной части Сибири, в частности их использовали оленные эвенки. Так, в 1678 г. под Охотский острог подошли 1000 тунгусов «и в куяках, и в шишаках, и в наручах, с щитами» (ДАЙ. 1862. Т. VIII, № 44-5: 158; Якутия… 1953: 311). Таким образом, и эвенки использовали защиту рук вместе с полным доспехом. Входили наручи и в паноплию юкагиров. Так, в 1650 г. они принесли ясак – «десять куяков якутских до четверы нарушны, шапку железную», 287 пластин для куяков, две большие пальмы (Белов 1952. № 66: 194). Таким образом, защита предплечья была самым обычным видом доспеха в Восточной Сибири в XVII―XVIII вв.
Чукотский наруч из костяных пластин с кожаным усилением.
РЭМ, № 4859-15. Воспроизведено по: Антропова 1957: 207, рис. 246
Чукотская поножа для левой голени.
Состоит из костяных пластин, скрепленных ремнями и усиленных кожаным наколенником. Основные части поножи – защита голени и верха стопы. РЭМ, № 4859-16 Воспроизведено по: Антропова 1957: 207, рис. 24а
Поножи.Естественно, носили поножи при доспехе, не достигавшем колен. Так, поножа входит в один комплекс с уже упоминавшимся костяным панцирем с кожаным наспинником (РЭМ. № 4859-14) и наручем (РЭМ. № 4859-15). Эта поножа состоит из шести пластин из оленьего рога (№ 4859-16). Пластины связаны между собой ремешками, проходящими через парные отверстия сверху, в центре и снизу каждой пластины. Кроме того, сверху к основной части крепился кожаный наколенник, а снизу настопник, состоящий из четырех пластин. Система крепления была та же, что и у наручей: справа петли, слева – ремни, которые завязывались через петлю (см.: Антропова 1957: 207. Рис. 24а). Носили такую поножу на одной левой голени (Богораз 1991: 101; Антропова 1957: 207), поскольку стойка в бою была левосторонней (т. е. воин был обращен левым боком к врагу), с выставленной вперед левой же ногой. Вспомним, что разрез панциря находился справа, а щит-крыло, наоборот, слева.
Известен и другой тип ламеллярного наголенника, сделанного из трех (вероятно железных) пластин и имеющего три петли и три завязки (Богораз 1991: 100. Рис. 91d). Эта поножа шириной около 20 и высотой около 17 см прикрывала часть голени спереди и с боков. Возможно, ее также носили на левой голени, ближе к колену. Ламеллярных железных поножей у воина могла быть и пара, как это показывает доспешный комплект из РЭМа (Антропова 1957: 213). У азиатских эскимосов также зафиксировано использование пары поножей. Последние представлены рядом пластин длиной 16,5 см из бивней мастодонта (? mastodon ivory). Пластинки скреплялись друг с другом сверху и снизу (Field Museum of Natural History. № 34, 153; Laufer 1914: 264, n. 1). Другая пара поножей была сделана из одинарных пластин из мамонтовой кости длиной 27 см (VanStone 1983: 12. Fig. 6; Hughes 1984: 245. Fig. с). Применение пары поножей, видимо, обусловлено тем, что эскимосы с их двукрылым панцирем менее мобильны в бою и при переменной право– или левосторонней стойке им требовалась лучшая защита ног.
Кожаный наголенник.
Воспроизведено по: Богораз 1991: 100, рис. 91d
Технология изготовления поножи и наруча одинакова с технологией производства панциря, таким образом, они имеют одно происхождение. Вероятно, данные детали защитного снаряжения были рассчитаны, прежде всего, на защиту от стрел при метательном бое, поскольку во время рукопашной воин должен был полагаться на свое индивидуальное умение.
Щит,судя по всему, не использовался чукчами и эскимосами – его заменяли либо крылья панциря, либо, при их отсутствии, ловкость самого воина, увертывавшегося от стрел. Впрочем, в одном предании, рассказывающем о поединке корякского богатыря с чукчей, у обоих противников упоминается щит (у коряка – круглый деревянный, обшитый кожей лахтака (Богораз 1900. № 150: 393; Меновщиков 1959: 63). Поскольку данный материал записывался со слов переводчика и В. Г. Богораз (1900: 388, примеч. 1) не мог контролировать качество перевода, тут могли вкрасться ошибки. Впрочем, В. Г. Богораз (1901: 30) упоминает наличие у оленных чукчей кожаных и деревянных щитов (катат —'заслон'), однако в другом месте он же заявляет, что «ни одно племя в этой стране не знало употребления щитов» (Богораз 1939: 50). Вероятно, последняя сентенция ближе к истине, а упоминаемые щиты, скорее всего, относятся к деталям панциря (ср.: Богораз 1949. № 4: 139). Также некорректным, излишне обобщенным следует признать и мнение Ж. Малори о том, что «тут и там эскимосы и чукчи использовали щит» (Маlaurie 1974: 144). Вспомним, что и эскимосы побережья Западной Аляски также не использовали щиты (Nelson 1899: 328), хотя, по воспоминаниям эскимосов Уэльса (третья четверть XX в.), у них существовали тяжелые, около 10 кг, круглые щиты из китовой кости (Malaurie 1974: 144), а приморские эскимосы юпик Юго-Западной Аляски использовали кожаные щиты для боя с каяка (Fienup-Riordan 1994: 329).
Наступательное оружие
В качестве материала для наступательного оружия использовались камень и кость, а с XVII―XVIII вв. камень был потеснен костью, которую не смогло вытеснить даже железо, распространившееся у чукчей в XVIII в. (ср.: Орехов 1987: 125). Вместе с тем железо попадало на Чукотку, по крайней мере, с начала I тыс. н. э., но распространилось оно лишь с приходом русских (Вдовин, Кочешков 1985: 95). В качестве костного материала применялись китовые ребра и челюсти, оленьи ребра, а также китовый ус, моржовые клыки, олений рог [26]26
У В. Г. Богораза в романе «Восемь племен» встречается упоминание о наконечнике стрелы тельпекских чукчей, сделанном из раковины (Тан-Богораз 1979: 53).
[Закрыть]. Из камней же использовались обсидиан, кремень, песчаник, шифер (Вдовин 1965: 34; 1987: 71). Железное оружие чукчи покупали у русских или коряков, которые, в свою очередь, приобретали железные заготовки на казенных заводах (Слюнин 1900: 657; ср.: Известие из Гижиги. 1865: 59). Даже на рубеже XIX―XX вв. работы с железом не получили у чукчей достаточного развития. Все они в основном сводились к починке приобретенных железных предметов. Этим занимались приморские жители (Богораз 1991: 149).
Луки. Главным оружием чукотского бойца для дальнего боя был лук, который воин, по словам К. Мерка (1978: 114), всегда имел при себе. Т. И. Шмалев, со слов очевидца похода 1744 г., упоминает и лук, сделанный из ели (Вдовин 1965: 35). Вероятно,
Чукотский сложносоставной лук.
Длина – 1,6 м. А– деталь внутренней оплетки сухожилиями этого лука.
Воспроизведено по: Богораз 1991: 89, рис. 69; 92, рис. 70а
это было импортное из Аляски изделие (КПЦ. № 71: 186; Мерк 1978: 116; ср.: Parry 1824: 510). Боевой лук был сложносоставной, сделанный из нескольких кусков дерева с накладками, и сложный, состоящий из нескольких деревянных частей. Оба типа были близки по форме [27]27
Дж. Мердоч предлагает делить луки эскимосов на три типа, базируясь на географическом принципе («Южный», «Западный», «Арктический») и в меньшей степени – на конструкции, что не представляется удачным (Murdoch 1884).
[Закрыть]. Первый тип имел слабоизогнутую кибить, состоящую из основы из лиственничного (а в XVIII в. – елового) креня – наружного слоя древесины с винтообразными слоями, – к которому сверху рыбьим клеем приклеивалась тонкая березовая планка. Далее лук оклеивался одним-двумя слоями сухожилий оленя, оплетался шнурком из этого же материала заливался клеем, а сверху часто обматывался берестой, очевидно для того, чтобы кибить не отсырела и не утратила гибкость (ср.: Линденау 1983: 114―115; Миддендорф. Отд. 5. 1869: 598; Шренк 1899: 245; Глинский 1987: 126; МАЭ. № 704-1). Снаружи на лук накладывался китовый ус (Глинский 1989: 125). Часто рога лука делались из отдельных кусков дерева. В разрезе лук представлял собой треугольник. Этот тип был слабоизогнутым, с отогнутыми вперед краями рогов. Общая длина лука была весьма значительной и составляла 150―170 см (ср.: Адлер 1903: 183, 192). Тетива была сделана из плетеных сухожилий (у эскимосов – оленьих или китовых) или ремня. Она была съемной и крепилась к луку по краям за петли. Последние были сделаны отдельно, что повышало устойчивость тетивы к перетиранию (Богораз 1991: 89; Меновщиков 1959: 61; Глинский 1986: 11; ср.: у оседлых коряков – из тюленьего ремня (Линденау 1983: 115)).
Детали восточносибирского (корякского) лука с мыса Тайгонос.
Воспроизведено по: Глинский 1987: Рис. 3
Сложный тип имел три вида. Первый, наиболее распространенный, вид лука представлен кибитью, оплетенной сухожилиями и оклеенной берестой или оплетенной ремешками (Тан-Богораз 1979: 53; Богораз 1991: 88―89; МАЭ. № 611: 103―104; 752-10, 21). Этот вид лука делался из подручного материала: обычно из лиственницы, иногда из березы или сосны. По форме и размерам он был аналогичен сложносоставному типу. Этот тип Е. А. Глинский (1986: 8) рассматривает как аляскинско-эскимосское оружие, импортировавшееся на Чукотку.
Второй вид сложного лука отличался по форме – он не имел отогнутых концов. В конце XIX в. этот лук встречался У оленных колымских чукчей (Богораз 1991: 89). Ю. Б. Симченко (1976: 133) логично предполагает, что чукотские луки развивались от простого к сложному. Однако, возможно, прав Б. Адлер (1903: 188), считавший, что данный упрощенный вид лука не являлся более древним, чем сложносоставной, а наоборот, представлял собой поздний дегенеративный тип, производимый для охоты (ср.: Норденшельд 1936: 321). Действительно, сложный (вероятно сложносоставной) лук, имеющий вставные навершия, встречается уже в древнеберингоморской культуре в начале I тыс. н. э. (Глинский 1986: 7; 1989: 125).
В сказаниях и документах говорится, что лук, как и стрелы, делался из китового уса, однако до этнографической современности он не сохранился (Богораз 1900. № 127: 332; 1991: 89―90; Антропова 1957: 191). Он известен лишь как детская игрушка, состоявшая из нескольких частей китового уса (Богораз 1991: 89―90. Рис. 72). Подобный вид лука был распространен в XVIII в. у народов северо-востока Сибири (Богораз 1991: 88). Впрочем, возможно, лук не был изготовлен целиком из этого материала, он лишь укреплялся накладками из китового уса (ср.: Ollivier 1877: 591; Шренк 1899: 245. Табл. XLIV, 4―5).
Сам лук не был специфически боевым оружием, он же применялся и в индивидуальной охоте на оленей, лосей и птиц (Вдовин, Кочешков 1985: 97). Очевидно, сложносоставной лук чаще применяли в бою. В. Г. Богораз (1991: 88) указывает, что именно этот тип лука был распространен у народов северо-востока Сибири (якутов, эвенов, юкагиров, коряков), сами же чукчи приобретали его у соседей (Симченко 1976: 107―135).
Налучье.Существовало и налучье для хранения лука из обработанной тюленьей кожи (Мерк 1978: 129; Этнографические материалы. 1978: 165; Богораз 1991: 90). Налучье из МАЭ (№ 752-9) представляло собой ровдужный чехол длиной 1,74 м и максимальной шириной 20 см, украшенный снизу бахромой. Сбоку был разрез для вложения лука, завязываемый тремя парами завязок. Судя по всему, во время боевых действий лук носили в руках или клали на нарту. Тетиву снимали с лука и хранили в отдельном мешке (Богораз 1899: 369).
Стрелычукчей имели длину около 60―85 см. Уже в XVIII в. участник похода Д. И. Павлуцкого (1744) указывал на аналогичный размер древков стрел (один аршин), изготавливаемых из разных пород дерева (Вдовин 1965: 35); (у чукчей из ивы диаметром 1 см (Руденко 1947: 82); у коряков – из березы (Линденау (1983: 115)). Сами древки делались из плавуна или покупались. Как отметил Д. Э. Ухтомский (1913: 117), большинство чукотских стрел обладали равновесием древка и наконечника. Стрелы чукчей, как видим, имели среднюю длину. Длина же стрелы, как известно, зависит от мощности натяжения лука: она должна покрывать расстояние от кибити до центра натянутой тетивы. На пятке древка обязательно был вырез для тетивы. Иногда эта пятка была костяной или просто обматывалась сухожилиями для предохранения от расщепления (Богораз 1991: 90; Вдовин 1965: 35).
До XVIII в. основным материалом для наконечника служили моржовые клыки, кость, камень, а с этого столетия – также и железо. Однако еще в XVIII в. наконечники из моржовой кости и клыков были наиболее распространенными, ведь стрелы производили оседлые жители (Мерк 1978: 114, 116). Даже у коряков, тесно связанных с русскими, в середине XVIII в. железных стрел было в два раза меньше, чем костяных, как следует из описи имущества оленного коряка Яллаха (Вдовин 1973: 228). В чукотском фольклоре упоминаются стрелы с наконечником из рога (Богораз 1900. № 146: 390), известные археологически (Руденко 1947: 82). Согласно одной чукотской сказке, стрелы с железными наконечниками появились у чукчей от русских во время столкновения с Митреем, под именем которого скрывался казачий голова А. Ф. Шестаков, то есть, по исторической хронологии, в 1730 г. (Богораз 1900. № 146: 389). В XIX в. железные наконечники полностью вытеснили каменные, но не острия из моржовых клыков и кости. При этом, как справедливо отметил Е. А. Глинский (1986: 12; 1989: 10), железные наконечники не дали в классификацию каких-нибудь новых форм. Описывая материал наконечников 1860-х гг., французский офицер А. Оливье упоминает кость, кремень, стекло, железо и медь (Ollivier 1877: 593).
Было два основных способа крепления наконечника на древко: черенок наконечника вставлялся в щель древка и приклеивался (Мерк 1978: 116), а иногда для прочности оплетался ремешком (МАЭ. № 752-21—25); был и вильчатый насад острия на древко, когда древко устанавливалось на наконечник, а затем место соединения укреплялось бандажем. Эти системы крепления наконечника были известны в регионе еще в I тыс. и не зависели от его вида (Арутюнов, Сергеев 1969: 128).
Каким образом крепилось каменное острие к стреле, показывают более поздние аналоги, где камень просто был вытеснен железом. На древке крепились две склепанные костяные пластины длиной 9,5—17,0 см, а в них, в свою очередь, вставлялся плоский треугольный наконечник из листового или котельного железа длиной 4—10 см (Богораз 1901: Табл. IX, 3; 8; Ухтомский 1913: 110―111. Рис. 3). У корякских стрел железное острие удерживала в роговом наконечнике заклепка (Вдовин 1971: 290). В более раннее время вместо железа употреблялся камень. Кремневый наконечник мог вставляться и непосредственно в разрез древка, как мы это видим у лавровидного острия длиной 8,5 см из МАЭ (№ 752-52). Причем данный тип наконечника с черенковым насадом преобладал на побережье Восточной Чукотки еще в I тыс. (Арутюнов, Сергеев 1969: 130; ср.: Руденко 1947: 82―83; Орехов 1977). Подобный каменный наконечник имел при стрельбе меньшую пробивную силу, был рассчитан на расслоение своего материала «из темного, в горах находящегося хрусталю» (КПЦ. № 70: 183) [28]28
У аляскинских эскимосов залива Нортон также имелись наконечники копий из хрусталя (Pallas 1781: 248; Nelson 1899: 149: Берг 1949: 112).
[Закрыть], что приводило к заражению крови (ср.: Соколов 1852: 103 (о. Уналашка)). А для усиления этого действия в середине XVIII в. острия смазывали ядом из сока корня травы лютика, от которого «человек, получа стрелою язву, в скором времени опухнет и умрет» (КПЦ. № 70: 183); это свидетельство казака Б. Кузнецкого (1756) почти дословно повторяется в сообщении чукчи Хехгитита (1763) (КПЦ. № 71: 186; Сергеева 1962: 85; Malaurie 1974: 143) [29]29
В. Г. Богораз отмечает, что стрела, смазанная ядовитым соком лютика, убивает даже крупную дичь за несколько минут (Тан-Богораз 1979: 53). Нельзя исключить, что устный информатор исследователя несколько преувеличил срок действия яда, ведь в конце XIX в. подобные стрелы не употреблялись. Согласно информации Н. Дауркина, переданной Ф. X. Плениснером, яд действовал в течение суток (Pallas 1781: 248).
[Закрыть]. Сок аконита как яд использовали с аналогичной целью ительмены, а также алеуты и айны (Крашенинников 1949: 404; Стеллер 1927: 22; Миддендорф 1869. Отд. 5: 601).
Чукотские стрелы с железными наконечниками из листового железа, вставленные в костяные муфты, закрепленные на древках.
Воспроизведено по: Ухтомский 1913: НО, рис. За, Ь, с, d, e, f
Костяные наконечники стрел чукчи, судя по всему, изготовляли сами, ведь производство стрел – наиболее расходного вида оружия – было одной из обязанностей мужчин (Мерк 1978: 116; ср.: Бахтин 2000: 229). Это же касается комбинированных железокостяных наконечников, которые чукчи делали из котельного металла (Ухтомский 1913: 116; Богораз-Тан 1934: 13―14). Железные наконечники хорошего качества, иногда, как указывает В. Г. Богораз (1991: 91), с растительными насечками из меди и латуни на втулке, приобретали у русских на Колыме или Анадыре, а также у коряков. Они высоко ценились: на них часто надевали меховые колпачки (шкурой внутрь) для защиты от сырости и ржавчины. Эти чехлы часто делались из снятой с ног теленка оленя шкуры (Богораз 1991: 144. Рис. 74k, 1) [30]30
В регионе для защиты наконечников использовали также чехлы из бересты или деревянные коробочки (Nelson 1899: 162―163. PI. LXII; Волков, Руденко 1910: 178).
[Закрыть].
Чукотские стрелы с костяными наконечниками:
а – кинжаловидный; б – листовидный; в, г, е – игольчатые; д – наконечник с асимметричными шипами.
Воспроизведено по: Богораз 1901: Табл. VIII, 2—7
Участник похода Д. И. Павлуцкого отмечал, что типичными стрелами у чукчей являются снабженные двух– или трехгранными наконечниками из моржовых клыков (Вдовин 1965: 35; ср.: Dall 1870: 379 (трехгранные наконечники характерны для азиатских эскимосов)). Количество граней могло достигать пяти (МАЭ. № 752-77). Очевидно, эти наконечники были как боевыми, так и охотничьими, предназначенными для охоты на крупную дичь (Ухтомский 1913: 111; Волков, Руденко 1910: 178). Такие наконечники, характерные для эскимосов, были длиной около 20 см и насаживались на древко 50―69 см (Ухтомский 1913: 106―107. Рис. 1; ср.: Nelson 1899: PI. LXIa, 1). Подобные костяные наконечники известны еще в пунукское время (VI―XVI вв.) на западном побережье Чукотки и имеют, очевидно, эскимосское происхождение (Диков 1979: Рис. 89, 14; ср.: Орехов 1977: 112. Рис. 18-4; 18-8).
Многие наконечники мы не можем точно определить, являются ли они охотничьими или боевыми. Наконечники, которые могли применяться на войне, различались по форме и материалу, из которого их производили (ср. с классификацией корякских стрел: Вдовин 1971: 283―291).
Отметим и другие типы костяных наконечников, хранившиеся в собраниях РЭМа:
Листовидный наконечник длиной 15 см с вильчатой пяткой (Ухтомский 1913: 108).
Четырехгранный наконечник асимметрично-ромбической формы длиной 12 см при длине стрелы 71 см. Он вставлялся черенком в древко и для прочности обматывался лентой (Ухтомский 1913: 108. Рис. 1Ь).
Тяжелые двулопастные наконечники, оканчивающиеся шипами, иногда асимметричными (Ухтомский 1913: 108―109. Рис. 1с). Такое острие было сравнительно небольшое (у экспоната в МАЭ длина 7 см), оно наносило большую рану, приводящую к обильной потере крови. Как отмечал капрал Г. Г. Шейкин (1750-е гг.), подобные небольшие наконечники прикрепляли к древку очень слабо, видимо клеем, чтобы они оставались в теле, когда стрелу будут вынимать (АИИ, ф. 36, оп. 1, № 643, л. 585; ср.: Вдовин 1965: 37; Мерк 1978: 116). Вероятно, стрелы с таким наконечником были наиболее распространенными (ср.: Мерк 1978: 116). Отметим, что, судя по эскимосским параллелям, стрелы с подобными, но более крупными наконечниками предназначались для охоты на крупного зверя и, очевидно, для войны (ср.: Jacobsen 1884: 8―9; Burch 1998: 69―70).
Чукотские костяные наконечники стрел:
а, в – с асимметричными шипами, б – асимметрично-ромбический; г – ж – игольчатые.
Воспроизведено по: Ухтомский 1913: 106, рис. la, b, с, d, e, f, g
Другим классом чукотских наконечников, известных по этнографическим коллекциям, являются железные:
Чукотские стрелы с железными четырехгранными наконечниками:
а, б, в – удлиненно-треугольные; г, д – игольчатые; е – удлиненно-ромбический; ж – игольчатый, сделанный из отшлифованного напильника; з – удлиненно-треугольный на длинной шейке.
Воспроизведено по: Ухтомский 1913: 114, рис. 6а, Ь, с, d, e, f, g, h
четырехгранные наконечники, которые Э. Д. Ухтомский (1913: 114―115. Рис. 6а – d) считает, вследствие тщательности обработки, приобретенными у русских или коряков;
игольчатые наконечники (Ухтомский 1913: 111. Рис. 6d, e, g); железные наконечники на длиной шейке (Ухтомский 1913: 111. Рис. 6f, h);
боеголовковые наконечники с расширяющимся сверху утолщением-острием (Богораз 1901: Табл. IX, 6; Ухтомский 1913: 111. Рис. 4е, f);
обоюдоострые наконечники длиной 12―24 см, копировавшие форму игольчатых костяных, с древком длиной 75―81 см (Ухтомский 1913: 114―115. Рис. 4а – d). Подобные наконечники применялись эскимосами для охоты на морского зверя (см.: Jacobser 1884: Fig. 21);
Стрелы с железными наконечниками:
а, в – ромбовидные; б – листовидный; г, д – шипастые с длинной шейкой; е – и – вильчатые.
Воспроизведено по: Ухтомский 1913: 113, рис. 5а, Ь, с, d, e, f, g, h, i
плоские вильчатые наконечники длиной 7―5 см (при длине стрелы 66―84 см) применялись для охоты на водяную птицу и мелкую дичь (Ухтомский 1913: 113―114. Рис. 5a―d) На войне могли использоваться в экстренных случаях;
листовидные или ромбовидные наконечники длиной 9—15 см, общая длина стрел была 67―85 см (Богораз 1901: Табл. IX, 11―12; Ухтомский 1913: 111. Рис. 5g, h, i; ср.: МАЭ. № 611―114);
небольшие наконечники с симметричными или асимметричными шипами и длинной шейкой (Ухтомский 1913: 113. Рис. 5е, 0;
стрела-нож, сделанная из старого ножа (Ухтомский 1913: 115. Рис. 4g). Подобная стрела должна была наносить большие кровоточащие раны.
Наконечники с тупым деревянным острием (томары) были чисто охотничьими, предназначенными для сшибания и оглушения дичи (Богораз 1901: Табл. VIII, 10―11; IX, 10).
Все эти типы стрел существовали в XIX в. В целом наконечники чукчей очень большие и предназначены, очевидно, для нанесения глубокой раны противнику, который должен пострадать от обильной потери крови. Длинные граненые наконечники могли предназначаться для пробивания панциря и вхождения в тело противника. Большие железные острия достаточно тяжелы и неуравновешенны, что уменьшает дальность полета. Впрочем, как уже отмечалось, часто достаточно трудно различить стрелы боевые и предназначенные для охоты на крупного зверя.
Стрелы с железными наконечниками:
а, в, г – обоюдоострые лезвийные наконечники; б – вид сбоку; д, е – боеголовковые; ж – стрела-нож: наконечник сделан из старого ножа; з – с асимметричными шипами.
Воспроизведено по: Ухтомский 1913: 112, рис. 4а, Ь, с, d, е, f, g, h
Оперение состояло из двух целых примотанных перьев или двух-трех приклеенных половинок пера (Ухтомский 1913: 118―120; ср.: Адлер 1903: 187). Перья могли крепиться и комбинированным способом: верхняя часть вставлялась в паз на древке, а нижняя приматывалась у пятки сухожилиями (Богораз 1991: 90; ср.: Вдовин 1965: 35), поэтому капрал Г. Г. Шейкин, служивший в 1750-х гг. в Анадырске, указывал на то, что перья не приклеиваются, а привязываются к древку жилами около концов (АИИ, ф. 36, оп. 1, № 643, л. 585; ср.: Вдовин 1965: 37). Приморские чукчи могли крепить в прорезях и верх и низ основания пера, а затем все закреплять обмоткой из сухожилий (МАЭ. № 611–114). Два пера крепились, соответственно, с двух сторон древка, а три половинки – с трех сторон (см.: Богораз 1991: Рис 75). Стрелы с одним пером, вследствие баллистических свойств, видимо, нужно признать сохранившимися неполностью. Оперение делалось из маховых перьев гусей, ворон, чаек и сов (Вдовин 1965: 35, примеч. 83; ср.: Линденау 1983: 103; ср.: орлиные перья (Линденау 1983: 115)). Некоторые стрелы вместо оперения имели четырехгранное утолщение и предназначались, по мнению Э. Д. Ухтомского, для стрельбы по ближним целям (Ухтомский 1913: 118, 120. Рис. 7f, g). Возможно, стрелы без перьев действительно были преимущественно охотничьими (Норденшельд 1936: 322).
Виды оперения стрел.
Воспроизведено по: Ухтомский 1913: 117, рис. 7а, Ь, с, d, e, f, g
Колчан. Стрелы носили в колчане, представляющем собой суживающийся книзу кожаный мешок длиной 76―87 см и шириной несколько более 20 см, в края которого для придания ему формы были вшиты два прута. Типичный колчан был сшит из куска ровдуги, на тыльной стороне его был разрез для стрел (иногда с парой завязок), а на лицевой стороне – 8―9 чередующихся коричневых и белых ровдужных полос. Лицевая сторона, кроме того, украшалась геометрической вышивкой, сделанной цветными жильными нитками и белым оленьим волосом. Часто в верхней части располагался солнцеобразный узор, в центре которого была закреплена кисть. Низ колчана также был украшен несколькими кисточками из окрашенной в оранжево-красный цвет нерпичьей шкуры (МАЭ. № 752-1—7, 11―18). Уже в конце XIX в. чукчи не могли объяснить значение узоров на колчане, однако, вероятно, эти узоры имели космогонический характер (Богораз 1991: 162). Е. А. Глинский (1986: 14) различает эскимосский колчан, в который стрелы вставлялись через разрез и утопали в нем полностью, и чукотский, стрелы из которого торчали кверху. Стрелы выступали из колчана на 1―3 см и прикрывались сверху отворотом. Для ношения колчана к деревянным планкам были прикреплены две двойные лямки с костяным крючком справа и одна – слева. Колчан носили за спиной, он висел наискосок, выступая за правым плечом, при таком его положении из него было удобно доставать стрелы (Ухтомский 1913: 121―122. Рис. 8с; Богораз 1991: Табл. XXII). Для защиты от дождя колчан вставляли в чехол, также украшенный вышивкой (Богораз 1991: 90). Несколько колчанов хранились в мешке из нерпичьей кожи, которая защищала их от сырости (Ухтомский 1913: 122. Рис. 8а, b). По предположению Е. А. Глинского (1986: 14), в колчане чукчи было в среднем 15 стрел, тогда как в одном колчане эскимоса с побережья Аляски было 30 стрел – стандартное число для лучника (Кашеваров 1845. № 193: 873; ср.: Burch 1998: 68 (около 20)).
