Текст книги "Жизнь после смерти"

Автор книги: Александр Белов (Селидор)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Тот погрузился в раздумья. Жизнь его сложилась так, что он вынужден был уйти из органов и прибиться к криминалу. Но ведь все могло быть иначе, если бы не развал Союза и полураспад Вооруженных Сил. Тянул бы он сейчас лямку в каком-нибудь отделении МВД или потел в горячей точке под душманскими пулями. Но зато душа была бы спокойна! Все-таки его теперешняя жизнь и род деятельности не доставляли ему удовольствия. И потом, ведь поступали же когда-то пираты на государственную службу, как Морган и ему подобные. Что порядочнее, в конце-то концов? К тому же в борьбе за свою жизнь, за жизнь Ивана и Ольги лучше иметь могущественного союзника в лице Введенского и стоящей за ним Конторы. Это он, Шмидт, будет использовать ее в своих целях, что бы там ни думали эти гребаные чекисты.

– Хорошо, я согласен на ваше предложение, – сказал он наконец. – Я все понимаю… Теперь, наверное, мне нужно подписать какие-то бумаги?

Введенский внутренне торжествовал: он добился своего. Настало время сделать их отношения более доверительными. Поэтому полковник широко улыбнулся.

– Мы с вами не будем оформлять отношений, никаких расписок, боже упаси. Это просто джентльменское соглашение. Мы же взрослые люди.

И он дружески подмигнул Шмидту. Тот ответил ему кислой улыбкой, в которой, впрочем, не было и тени огорчения или обиды. Союз был заключен, агент сохранил лицо. И каждый из собеседников полагал, что выиграл партию именно он…

Своевременность такого шага Шмидт ощутил уже на другой день, когда секретарша сообщила ему, что по городскому телефону его спрашивает Тариэл Автандилович.

– Соедините, – распорядился Шмидт и поморщился: "Началось"! – подумал он мрачно.

Телефонный разговор получился долгим и непростым. Тариэл выступал от имени воров с притязаниями на часть наследства Белова. Требования его были на первый взгляд умеренными. Но Шмидт понимал, что если он согласиться отдать хоть самую малую часть, то в самом скором времени потеряет все. К тому же ему очень не понравилось, что Тариэл в курсе строительства нефтяного завода. Откуда знает? Не иначе как заложил кто-то из участников Большого совета. Скверно! Поэтому он не ответил ни да, ни нет, а пообещал подумать.

Сразу после разговора с вором Шмидт позвонил Введенскому. Того на месте не оказалось. Секретарша полковника сообщила, что Введенский находится на докладе у генерала.

XXIV

В кабинете генерала Хохлова между тем шел очень важный разговор. Хохлову предстояло в очень деликатной форме объяснить подчиненному, что они вступают в игру, поражение в которой может стоить им обоим карьеры, а то и головы.

– Слушай, Игорь Леонидович, – обратился он к полковнику, – а ты хотел бы заглянуть в свое личное дело в кадрах? Вот я бы в свое заглянул с большим удовольствием. Скажу тебе откровенно, листал я твое досье. Характеризуешься ты в целом положительно. Пожалуй, только одна черта тебя не украшает. Ты копуша. Что в столовке за обедом, что в работе. Но ведь это тоже – как посмотреть. Зато можно быть уверенным, что в критической ситуации дров не наломаешь.

Введенский понимающе усмехнулся.

– Хотите сказать, товарищ генерал, что сейчас сложилась именно такая ситуация?

– Угадал, – кивнул Хохлов. – В общем, я на тебя полагаюсь, верю, что вендетту не устроишь, мстить не полезешь.

– Это касается Змиенко? – предположил Введенский.

– Снова угадал. Я получил совершенно конфиденциальную информацию. Короче, если об этом узнают газетчики или депутаты, скандал будет грандиозный, причем на высочайшем уровне. Так вот, твои ребята, Игорь, преследовали людей криминального авторитета Кабана. А те, в свою очередь, вели наблюдение за Шмидтом по распоряжению… кого ты думаешь? Виктора Петровича Зорина! Так-то вот. Ситуация серьезная. Обо всех своих шагах в этом деле сообщай мне, никакой отсебятины. Не уверен, что смогу прикрыть тебя, если что…

Введенский вернулся в свой кабинет расстроенным. Одно дело – исподтишка строить козни против могущественного чиновника, и совсем другое – вступить с ним в открытую войну. То, что за спиной Введенского стояла государственная секретная служба, не давало ему сколько-нибудь заметного преимущества. Связи Зорина в Думе, правительстве и аппарате президента уравнивали возможности, а в его охране трудилось немало бывших сотрудников государственной безопасности высочайшей квалификации. Да и кое-кто из ныне действующих коллег полковника Введенского получал у Зорина вторую зарплату, куда больше той, что платило им государство.

Полковник набрал номер внутреннего телефона.

– Коноваленко? Зайди ко мне, – приказал он.

Майор Коноваленко появился как всегда неслышно, постучал и терпеливо дождался за дверью разрешения войти. Введенскому показалось, что за секунду до этого он почувствовал запах одеколона "Армани", которым имел обыкновение злоупотреблять его сотрудник.

Воевать с Зориным на всех фронтах Введенский не мог. Из всех направлений следовало выбрать главное и сосредоточиться на нем. Ошибка в выборе цели могла сыграть роковую роль. Сильные мира сего, стоявшие за Зориным, легко могли стереть какого-то полковника ФСБ в порошок. Но Введенский не сомневался в своей правоте. Он был уверен, что в ближайшее время начнется криминальная война из-за стройки нефтеперегонного завода. Нефть – кровь экономики, это раньше люди гибли за металл. Теперь миром владеет тот, кто распоряжается нефтяными запасами. Или торгует продуктами их переработки!

Введенский был краток. Майор Коноваленко внимательно слушал, только изредка делая в блокноте какие-то короткие записи.

– К Шмидту должны приехать партнеры из Германии. Займетесь ими, – инструктировал полковник. В помощь вам даю капитана Воскобойникова, он ранен, но бюллетенить отказывается. Он опытный наружник, поможет организовать наблюдение силами нашего отдела. Наружку из управления мы подключить не можем из соображений секретности.

Закончив инструктаж майора, Введенский перезвонил Шмидту. Полученная от него информация не обрадовала. Оставалось готовиться к серьезным неприятностям.

Неприятности не заставили себя долго ждать. Объекты, входящие в империю Александра Белова, подверглись нападениям. В полночь в одном его из ночных клубов раздался взрыв. Никто не пострадал, но паника началась страшная. На следующий день сгорело несколько ларьков на оптовом рынке. Затем были ограблены сразу три валютных обменника.

Шмидт поднял на ноги всех людей. Ольгу и Ваньку охраняли самые доверенные бойцы. Сам он носился по Москве на бронированном "Мерседесе", но без большой охраны, только в сопровождении водителя и белобрысого Коляна. Пришла беда и с другой стороны. Один из джипов с боевиками, срочно отправленными на усиление охраны офиса, остановила милиция. Удостоверения частных охранников не помогли. Кроме помповых ружей омоновцы обнаружили под сиденьем машины два автомата Калашникова. А это был уже серьезный криминал. Шмидт обратился к Введенскому, и тот обещал помочь…

В квартире, где жили Ольга с Ванькой, Шмидт появился заполночь, посеревший от усталости и недосыпания. Ванька уже посапывал в кроватке, а Ольга ждала Шмидта после его звонка.

– Тебе надо отдохнуть, – безапелляционным тоном сказала она, увидев, в каком он находится состоянии.

– Некогда, – буркнул Шмидт, падая в кресло. – Налей чего-нибудь покрепче, сил нет пошевелиться.

Ольга подошла к бару, плеснула в стакан толстого стекла неразбавленного виски, вернулась к Шмидту. Он принял стакан из ее руки, сделал глоток и пожаловался:

– Хреновые у нас дела. Нас атакуют со всех сторон. Воры, бандиты, хрен знает кто еще. Оглядеться нет времени. Пятерых наших пацанов завалили.

– Мы должны помочь их семьям, – твердо сказала Ольга, садясь в кресло напротив.

Шмидт в ответ только махнул рукой.

– Это само собой. Проблема в другом – скольких еще убьют. Мы как дичь под прожектором, у всех на виду. А охотников не видно. И наугад не ударишь. Попадешь не в того, нам же еще и предъявят за беспредел. Это все из-за того, что они считают Сашину империю обезглавленной.

Ольга задумалась, машинально запахнулась в полупрозрачный халат, поправила его на груди.

– Послушай, но ведь у этого, Каверина, тоже остались какие-то ценные объекты. Почему они не взялись делить их, а начали с нас?

Шмидт покачал головой: на самом деле все очень просто.

– Мы представляем опасность как реальная сила. Когда они разберутся с нами, то наследство Каверина останется только подобрать. Оно им достанется даром.

Он заметил, что Ольга, помрачневшая было после того, что он ей сообщил, вдруг улыбнулась каким-то своим мыслям.

– Ты что-то надумала? Говори.

Ольга встала, подошла к бару и налила себе коньяку в маленький пузатый бокал, похожий на лампочку. Вернулась к Шмидту, присела на подлокотник его кресла. Он нерешительно обнял ее рукой за талию.

– Только обещай не смеяться, если я скажу что-нибудь не то, – попросила она и отпила из бокала. – Так вот, слушай. У кого-то сдали нервы. Какая-то из криминальных группировок нападает на нас, правильно?

– Наезжает, – поправил Шмидт.

– Хорошо, наезжает, – согласилась Ольга. – Остальные, как я понимаю, ждут развития событий, чтобы влезть в драку, когда мы окончательно ослабеем.

Шмидт не мог не признать точности ее анализа, о чем и заявил. Ободренная его похвалой, Ольга продолжила.

– А если мы не будем отбиваться, а нападем сами?

– На кого? – не понял Шмидт.

– Мы должны захватить самый жирный кусок из хозяйства Каверина, – заявила Ольга. – Тогда другие не удержатся и бросятся делить его наследство, и им будет не до нас. А мы получим передышку и выигрыш во времени. Ну что, это глупо?

– Это гениально! – с восхищением произнес Шмидт. – Завтра же займемся этим.

– Почему же завтра, а не прямо сейчас? – притворно удивилась Ольга и рассмеялась.

Шмидт аккуратно, чтобы не расплескать Олин коньяк, притянул ее к себе. Ольга отвела в сторону руку с бокалом и оказалась у него на коленях. Она смотрела на него снизу вверх с каким-то ожиданием, а он все не мог решиться… Наконец, повинуясь этому взгляду, Дмитрий подвел ладонь под ее затылок и тихонько подтолкнул к себе, одновременно наклоняясь. Но в последний момент Оля уперлась руками в грудь Шмидта и мягко его отстранила…

XXV

Саша Белов понемногу приобщался к жизни своих новых товарищей. Однажды он даже рискнул выехать со Степанычем в Москву. Они развозили колбасу и консервы по торговым точкам. То, что товар был просрочен, никого не смущало. Его охотно принимали не только на вокзалах и рынках, но и в магазинах.

Вернулись поздно. Степаныч поехал ставить свою "ласточку" в сарай, который гордо именовал гаражом, а Белов направился к их с Леной вагончику.

Отношения их так и не наладились. И это очень задевало Белова. Лена и хотела его, и в то же время отталкивала. Впрочем, она и раньше отличалась капризностью.

Приближаясь к своему вагончику, Белов издалека увидел Лену. Он стояла перед входом в бытовку и разговаривала с невысоким коренастым человеком, похожим на гориллу. Крепыш был необычайно широк в плечах. Про таких говорят – его легче перепрыгнуть, чем обойти.

Лена говорила оживленно, крепыш внимательно ее слушал. Белов решил не мешать их беседе и свернул к сложенным в стороне бетонным кубикам, на которых заметил Федю. Они поздоровались.

– Ну, как съездили? – поинтересовался Федя. – Не надорвался?

Белов только рукой махнул. Он давно уже вошел в нормальную физическую форму. Вместо ответа сам спросил.

– Слушай, а с кем это там Лена разговаривает? Федя взглянул на него с удивлением.

– А ты что, его не знаешь? Так это же сам Михай Лупу, король тутошний. Плантатор. Неужели до сих пор не встречались?

Белов пожал плечами.

– Откуда? Первый раз вижу. Слышать про него приходилось, а видеть – никогда. Кстати, Лупу по-молдавски значит волк. Со мной на заставе двое молдаван служили, научили кое-чему.

Тем временем Лупу закончил разговор и направился в их сторону. Проходя мимо Белова, он смерил его недобрым презрительным взглядом, словно насквозь проткнул. Федя поздоровался с королем свалки, но тот проигнорировал его приветствие. Следом за хозяином протопали трое мордоворотов-охранников. Эти не обратили на двух друзей никакого внимания. Подумаешь, двое бомжей!

Белов посидел с Федей еще немного. Ему нравилось общаться с этим доморощенным философом. Тем более, это следовало признать, по сути он часто бывал прав. Особенно когда утверждал, что люди гоняются за пустыми призраками, а жизни под ногами не замечают. Чем-то он напоминал Саше древнегреческого мудреца Диогена, жившего в пустой бочке и как-то пославшего на хрен самого Александра Македонского.

Солнце село, потянуло холодом и Белов, простившись с Федей, пошел домой. Он вошел в бытовку и выложил на стол привезенные из города продукты – бутылку водки, колбасу, сыр, хлеб, помидоры. Сзади хлопнула дверь – пришла Лена.

– Доставай стаканы, – предложил Белов. – Будем ужинать.

Лена принялась молча накрывать на стол. Белов разлил водку в стаканы. Выпили, не чокаясь. Чтобы хоть как-то разрядить напряженное молчание, Саша спросил.

– Это был Лупу? Что тебе предлагал этот орангутанг?

– Приглашал перебраться к нему жить, – ответила она. – Он это делает не в первый раз. Надоел уже. Но сегодня я подумала – может, согласиться?

– И чем он лучше меня? – недоуменно спросил Саша.

Лена отвернулась, уставилась куда-то в стену. И сказала в сторону:

– Он предлагает мне жить с ним. Причем не из жалости. Он никогда не видел меня без этого шрама. Я нравлюсь ему такой, какая я есть.

– Ты и мне нравишься такая, какая есть! – сказал Белов искренне…

Утром, когда Саша проснулся, Лены в бытовке не было. На столе лежал листок бумаги. Это была записка, оставленная Леной. На ней торопливым почерком было выведено: "Спасибо. Прости, прощай, я ухожу…"

Белов одним прыжком выскочил из вагончика, Он был вне себя, не соображал, что именно собирается делать, куда бежать, и где искать Лену. Знал только одно – попадись ему сейчас Ми-хай Лупу, он бросится на него, невзирая на сотню охранников.

Федя и Витек сидели на куче щебенки недалеко от поселка. Увидев мечущегося как зверь между вагончиками Александра, они, не сговариваясь, бросились к нему. Федя мешком рухнул под ноги Белову, а Витек навалился сверху и прижал всей тяжестью к земле.

– Пусти! – прорычал с натугой Белов: от напряжения у него вздулись жилы на лбу и шее.

Он рванулся и попытался ударить Витька в глаз. Но тот только усилил хватку. Вдобавок выбравшийся из-под них Федя тоже присоединился к Витьку и сел Белову на ноги. Особенно не помог по причине своей физической маломощности, но сильно мешал Саше лягаться.

Наконец Белов выдохся. Он перестал вырываться из цепких рук друзей и расслабился.

– Ну ладно, – недовольно буркнул он, – отпускайте.

– Остыл? – на всякий случай переспросил его Витек.

– Вроде да. Извини…

Все трое поднялись с земли и принялись отряхиваться.

– Что, Лена ушла? – догадался Федя. Белов ничего не ответил, только кивнул с

мрачным видом. Он боялся, что если произнесет слово, то голос его может предательски дрогнуть.

– И куда ты намылился? – теперь вопрос задал Витек. – С Михаем Лупу счеты сводить?

Белов на этот раз вообще не прореагировал. Но ответ был и без того написан на его раскрасневшемся лице.

Витек постучал себя пальцем по лбу.

– Дурак ты, Серый. Ну, прибежал бы ты к нему. И что дальше?

Белов чувствовал себя последним идиотом. Теперь он и сам задался этим вопросом. И ответил скорее не Витьку, а самому себе.

– Не знаю. Убил бы, наверно.

Витек и Федя переглянулись с кривыми ухмылками.

– Ага, убил бы, – ядовито произнес Витек. – Да тебя бы к нему и близко не подпустили. Его охраняют, как Пиночета какого-нибудь. Короче, вернулся бы ты снова в ту кучу мусора, откуда мы тебя выволокли. Только на этот раз осечки могло бы и не случиться.

Федя поддержал Витька.

– Да, с Михаем лучше не связываться. Мы все здесь живем с его согласия. Если он захочет, так любой отсюда в пять минут вылетит. А не успеет вылететь – пожалеет. Так что ты потише. И себя, и нас подставишь.

Белов и сам уже понимал, что едва не спорол глупость. Он посмотрел на Витька и Федю, которые с таким трудом спасли его от рокового шага, и почему-то вспомнил Космоса, Фила, Пчелу. Их он не уберег. Сейчас судьба, возможно, послала ему новых друзей. И по отношению к ним он ведет себя как свинья.

Витек и Федя смотрели на него с тревогой и ожиданием. Белов заставил себя улыбнуться.

– Да идите вы! Какой-то Лупу-шалупу, нужен он мне! Я бегал – вас искал.

– Это зачем? – подозрительно поинтересовался Федя.

– Так ведь времени – скоро десять, а мы еще ни в одном глазу. Где же твои принципы? Пошли, у меня осталось.

И Белов хлопнул по плечу сначала Федю, а потом и Витька. И сразу спало напряжение. Стало легко. Все трое рассмеялись и направились к его опустевшему вагончику.

XXVI

Операция по захвату ликеро-водочного завода, не так давно принадлежавшего Каверину, прошла как по маслу. Шмидта на заводе никто не ждал. Его люди быстро заняли все входы и выходы на проходной, в хранилище, цехах розлива и готовой продукции, а сам Дмитрий со своими телохранителями направился в административный корпус и прошел в кабинет директора. Дверь взломали легко, но справиться с патентованным шведским сейфом не удалось.

– Быстро найти управляющего или директора! Кого угодно, но чтобы у него были ключи! – распорядился Шмидт. – Разыскать, где бы он ни был – дома в постели, на даче, на Канарах!

Директор нашелся гораздо ближе. Он отдыхал в компании секретарши в сауне оздоровительного комплекса, расположенного тут же, на территории завода. Ему даже одеться не дали и приволокли завернутым в махровую простыню. Видимо, отсутствие одежды окончательно деморализовало директора, и ключи он отдал без сопротивления. После этого его милостиво отпустили заканчивать процедуры.

Шмидт быстро изъял всю документацию и печати. С этого момента завод перешел в его руки. Весть об этом мгновенно облетела Москву и сработала как детонатор.

До этого момента все криминальные группировки, зарившиеся на собственность Каверина, вынуждены были сохранять нейтралитет. Слабые группировки знали, что, начни он первыми, их за такую наглость в порошок сотрут. А сильные хотели захватить сразу имущество не только Каверина, но и Белова, причем начать следовало с последнего. Победителю в борьбе за наследство Белова в качестве бесплатного приза достались бы фирмы Каверина. Замысел Ольги, с блеском осуществленный Шмидтом, взорвал ситуацию.

Наутро все объекты, входившие ранее в сферу интересов, либо подчинявшиеся Каверину, были оккупированы боевиками различных преступных группировок. За наследство Белова нужно было еще воевать и воевать, а тут – приходи и бери даром, только не зевай.

Но воевать все равно пришлось и тут. Оставшейся от Каверина собственности было гораздо меньше, чем ее соискателей. То тут, то там между вооруженными группами захватчиков вспыхивали короткие, но ожесточенные схватки.

Милиция сбилась с ног. Омоновцы и собровцы забыли об отдыхе. Патрульные машины и целые автобусы мотались по улицам города, выезжали по тревоге десятки раз на дню. Милицейское руководство подумывало о введении в столицу внутренних войск.

Шмидт, устроив всю эту заваруху, больше никаких агрессивных действий не предпринимал. Он стянул все свои силы на собственные объекты и мобилизовал их для отражения новых нападений. Но никто на него больше не наезжал, всем было не до него. В результате Шмидт и Ольга выиграли столь необходимое им время.

Основное противоборство на фронтах криминальной войны развернулось между группировкой Кабана и "синими", то есть уголовниками. Закончилось все большой перестрелкой на Царицынских прудах, где боевики обеих группировок применили автоматическое оружие и гранаты. Народу с обеих сторон положили немало. Через неделю людям Кабана пришлось еще раз вступить в бой с азербайджанцами из-за рынка.

В результате войны Кабан сильно ослабел, остальные группировки тоже понесли значительные потери. Теперь Шмидт, который не только сохранил, но и приумножил свою военную мощь, мог диктовать собственные условия. Он начал с того, что прямо обвинил Кабана в беспределе и забил ему стрелку.

Встречу назначили за городом, в Покровских карьерах. Накануне Шмидт собрал военный совет. На большом листе бумаги он набросал схему предстоящей операции.

– Мы с Арамом пойдем с главной колонной. Возьмем машин пять, старых джипов. Мы на них в гонках на выживание участвовать хотели. Колян со своими ребятами подтянется заранее и поднимется на высотку к северу от большого карьера. Кабан наверняка приедет раньше нас и займет удобные позиции вот здесь. Тогда холм окажется как раз у него в тылу. А Толян с тремя машинами запрет дорогу, по которой они приедут, и ударит в самый критический момент, когда они побегут. Так мы их всех прихлопнем. С Кабаном и его бандой пора кончать.

План всем понравился. В установленное время колонна джипов с людьми Шмидта вытянулась вдоль шоссе. В первой машине ехал Арам. Он подвергался наибольшему риску. Если бы колонна попала в засаду, весь огонь сосредоточился бы в первую очередь на нем.

Шмидт ехал в следующем джипе. С Толяном и Коляном он поддерживал связь по мобильнику. Чтобы не демаскировать засаду, Шмидт договорился с Николаем, что тот сам будет звонить ему…

Встреча состоялась, когда уже стемнело. Восемь машин Кабана стояли на довольно ровной площадке, выстроившись веером. Приезжать на стрелку раньше времени или опаздывать считалось плохим тоном, но Кабану было на это плевать.

Шмидту стало не по себе, когда его машины выехали на ярко освещенный фарами плац. Он в любой момент ожидал начала стрельбы, но Кабан выжидал. Шмидт понял, почему он тянет. При всех своих потерях группировка Кабана все еще была достаточно сильна для того, чтобы сломить более слабого противника. К таковым он относил и Шмидта. Кроме того, Кабану хотелось лишний раз самоутвердиться и покуражиться. А где еще это можно сделать, как не на стрелке?

Машины Шмидта выстроились в ряд с зажженными фарами. Люди выбрались из них и укрылись сзади. Нейтральное пространство между противоборствующими сторонами было освещено ярко, слЪвно цирковая арена. Кабан первым ступил в круг света. Шмидт вышел навстречу. Они остановились в шаге друг от друга. Бойцы с обеих сторон замерли в напряжении, боясь пропустить сигнал к началу боя. А в том, что боя не миновать, не сомневался никто из присутствующих.

К ночи воздух стал заметно холоднее. Кабан вышел из машины в длинном черном пальто, застегнутом, по американской гангстерской моде, на все пуговицы. Он воротник и поднял, а руки держал засунутыми в карманы. Шмидт не сомневался, что там у Кабана спрятано по пистолету, и что авторитет не замедлит ими воспользоваться. Но он также был уверен, что тот не успеет этого сделать.

Кабан начал нагло, он чувствовал себя хозяином положения. У него людей было больше, к тому же они успели занять более выгодные позиции.

– Ну что, братан, перетрем тему, как полагается, по понятиям? – спросил он полуутвердительно.

Шмидт смерил оппонента с ног до головы презрительным взглядом.

– Окстись, Кабан. Какой я тебе братан, и когда ты жил по понятиям? Интересно, по каким понятиям ты на меня наехал? Людей побил, убыток нанес.

Кабан в своем длинном пальто чувствовал себя спеленутым по рукам и ногам, ему было неудобно стоять с руками в карманах. От пота рукояти пистолетов стали мокрыми и скользкими. Но и вынуть их он не считал возможным, а стрелять сквозь карманы не мог, поскольку пальто было ему узковато. К тому же он боялся подвоха со стороны Шмидта. Все-таки, он его побаивался.

– Это не твое имущество. Белого, – насупившись, буркнул он.

Шмидт притворно удивился и развел руками. В отличие от противника, он чувствовал себя свободно и уверенно.

– А ты что, решил до его возвращения посторожить? Или, может, наследникам в опекуны набиваешься? Ты вот что, грабли свои подбери, а то, неровен час, оттяпать могут.

Кабан набычился. Он, наконец, понял, не сможет поднять стволы в карманах на нужную высоту. А расстегиваться было поздно.

– Не по-пацански базаришь! – запальчиво воскликнул он.

Но Шмидт посчитал официальную часть встречи законченной. Он развернулся и врезал Кабану каменным кулаком в челюсть с правой. Тот опрокинулся на спину, зашелся в поросячьем визге, который большинство его людей восприняли как сигнал к атаке. С той стороны ударили автоматные очереди.

Но Шмидт был готов к этому. По его расчетам, яркий свет с обеих сторон должен был помешать противникам вести прицельный огонь. Кроме того, перед тем, как ехать на стрелку, он предусмотрительно надел тяжелый бронежилет.

Но хотя он кувырком вперед и в сторону попытался уйти из-под огня, сначала одна, и в тот же момент вторая пуля прижали его к земле. Несмотря на это, он успел схватить за рукав Кабана, пытавшегося на брюхе отползти в сторону своих позиций. О своих пистолетах тот благополучно забыл.

Шмидт приложил авторитета по жирному затылку открытой ладонью так, что тот ткнулся лицом в грязь. Кабан молча встал на четвереньки и с неожиданной скоростью, передвигаясь, как обезьяна, метнулся в направлении своих позиций.

Но Шмидту сейчас было не до него. Он откатился под колеса одного из своих джипов. Его бойцы отвечали на огонь противника дружно и слаженно, им удалось выстрелами погасить фары автомобилей Кабана. Почти одновременно погасли фары машин Шмидта. В темноте носились огненные пчелы, раздавался мат-перемат стрелков и крики раненных.

В этот момент Дмитрий услышал, как запищал его мобильник. Он открыл раскладушку и поднес к уху. Слышно было плохо из-за шума боя, но он узнал голос Коляна.

– Ну что, начали? Открывать огонь? – взволнованно крикнул тот.

Шмидт осторожно выглянул из-за колеса. Еще не все силы Кабана, кажется, втянулись в перестрелку. Вряд ли бандитский авторитет догадался выделить резерв, но все же осторожность никогда не мешала.

– Подожди немного, пусть они глубже втянутся. Я сейчас с Толяном свяжусь, узнаю, где его группа.

Мобильник Толяна не отвечал. Шмидт перезвонил, потом еще раз. Наконец ответил незнакомый голос.

– Слушаю!

– Толян, это ты? – переспросил Шмидт.

– Алло, кто говорит? – раздался требовательный голос в трубке. Шмидта это разозлило.

– Толяна давай, козел! – проорал он.

– С вами говорит не козел, а полковник Тучков, начальник отдела борьбы с организованной преступностью. Теперь представьтесь вы, а то я подумаю, что от козла и слышу…

Шмидт в ответ лишь выматерился и отключил связь. Сам перезвонил Коляну.

– Алле, Коля, у нас проблемы. Толяна, похоже, зажопили менты. Так что мочи!

И тут же с холма, который находился позади позиций, занятых войском Кабана, ударили длинные очереди. Бандиты пришли в замешательство, перешедшее в панику.

– Атас! Зажали! Всех замочат! – послышалось с разных сторон.

Огонь со стороны позиций Кабана резко ослаб, а потом и почти прекратился. Сначала одна, а за ней и остальные машины, принадлежащие банде Кабана, дав задний ход, устремились к дороге.

Если бы сейчас Толян со своей группой ударил по ним с тыла и устроил котел, как немцам в Сталинграде, спастись удалось бы немногим и с Кабаном, скорее всего, было бы покончено. Но этого не произошло. Поливаемые свинцом с холма, люди Кабана попрыгали в машины и стремительно покинули поле боя.

Впрочем, не все. Две из машин оказались так сильно повреждены, что уже не смогли сдвинуться с места. Одной из них оказался серый "ниссан". Шмидт внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал.

Он был раздосадован. Уничтожить Кабана не удалось. Правда, его радовали два обстоятельства. Во-первых, он одержал над Кабаном решительную победу, а во-вторых, обошелся без потерь со своей стороны. Из его людей никто не погиб, было только двое легко раненых…

С Кабаном пришлось на время замириться. Тот признал свою неправоту и отдал половину контролируемых им точек. Увидев слабость Кабана, на него тут же налетели старые враги и окончательно его общипали. Отныне Кабан перешел в категорию мелких гангстеров я с ним можно было больше не считаться. Впрочем, дальнейшие события показали, что это далеко не так.

Непростой разговор получился у Шмидта с Толяном. Милиция тормознула его группу на проселочной дороге. Действовали грамотно. Перегородили дорогу "ежом", блокировали все машины сразу. Прежде, чем Толян успел оценить опасность ситуации, ему в лицо уже смотрело дуло собровского автомата. Действовать так оперативники могли, только имея точную информацию. Чтобы вызволить Толяна и его людей, Шмидту снова пришлось обращаться за помощью к Введенскому. К вечеру следующего дня все они оказались на свободе. Оружие и машины были конфискованы в пользу "Фонда помощи сотрудникам правоохранительных органов".

Шмидту не нравилось, что Толян в последнее время вел себя излишне самостоятельно. Без согласования со Шмидтом он набрал в свою бригаду новых людей. Теперь ему пришлось признать, что среди них оказался стукач. Объяснить случившееся иначе было невозможно.

– Мой прокол, – виновато опустил Толян рыжую голову. – Убить меня мало. Набирал людей, торопился, толком не проверил. Думал, как лучше, получилось как всегда..

– Кто сдал? – спросил Шмидт.

– Да, молодой один, из дембелей. Погоняло – Бугай. Вот сука!

– Тащи его сюда, – распорядился Шмидт. Но Толян только почесал рыжую макушку.

– Не получится, командир. Грохнул я этого козла. Могилку могу показать. Все честь по чести.

Шмидт и расстроился, и удивился. Что-то не похоже на Толяна, он семь раз отмерит, один отрежет. Все делает с умом. К чему такая спешка? Видно, поддался эмоциям.

– Зря ты поторопился. Надо было его ко мне доставить, я бы его сам допросил.

Толян сделал обиженное лицо.

– Я его допросил, потом шмальнул в затылок. Я так понимаю – сам нагадил, сам и убрал. Да и не такая это была птица, чтобы ты свое время тратил. Мелочь. Проехали.

Но Шмидт так не считал и оказался прав. Буквально на следующий день после заключения мира с Кабаном рядом с его "мерседесом" прогремел взрыв. Взорвалась припаркованная по соседству машина. Водитель Шмидта погиб, сам он был легко ранен в голову. Спасло его только то, что в спешке водитель заехал на стоянку не как всегда – передом, а сдал задом, чтобы потом быстрее выехать. Это стоило ему жизни, но спасло Дмитрия.

Забинтованный, как мумия, он приехал к Ольге. Увидев его, она пришла в ужас. Схватила за руку, потащила за собой в гостиную, усадила в кресло. Сама начала нервно ходить по комнате.

– О, господи! Хорошо, что Ванька спит и тебя таким не видит. Ну почему здесь нельзя вести дела нормально?!