Текст книги "Жизнь после смерти"

Автор книги: Александр Белов (Селидор)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

XLVII

Уже третий час Александр ждал появления Шмидта на стоянке метрах в трехстах от его высотки. В бинокль он видел, как из подъезда выскочил Ванька с санками в руках и стремглав бросился за угол дома. Вышедшая следом гувернантка беспомощно застыла, не зная, куда идти: двор был пуст…

Белов поискал оптикой Ваньку: тот подбежал к паре каких-то мальчишек и вместе с ними отправился на высокую гору, расположенную недалеко от трассы. Там они принялись по очереди, по двое, а то и все сразу, втроем, кататься с крутого склона на санках.

Белов чуть не расплакался, глядя на счастливое лицо сына, заливавшегося счастливым смехом. Он даже забыл о цели своего приезда. Спохватившись, перевел бинокль на подъезд высотки. И вовремя – Дмитрий уже садился в свой сребристый БМВ.

Белов подобрался, как перед дракой. Он хотел перехватить Шмидта на выезде со стоянки перед домом, но опоздал. Все-таки БМВ очень быстрая машина. Уже давя на газ и срываясь с места, Белов понял, что не успевает. Шмидт слишком далеко ушел вперед. А тягаться на проспекте с трехсотсильным движком флагмана германского автопрома было бы и наивно и смешно.

Но тут серебристая капля, уже набравшая скорость, вдруг резко замедлила бег. У Белова появился шанс, он рванул вперед. И тут же, осознав причину этой задержки, вздрогнул и притормозил.

Со свистом и гиканьем, взметая белую пыль из-под полозьев, с горки мчались трое мальчишек на санках. И летели они прямо под колеса машин, на проезжую часть. Из-за поворота в это время как раз выкатывался огромный рефрижератор. Санок с лихими седоками он видеть не мог, но через несколько секунд их пути неминуемо должны были пересечься.

"Ванька"! – оборвалось все внутри у Белова.

Видел ли это Шмидт? Не мог не видеть! Он дал газ и полетел наперерез рефрижератору. Его-то водитель грузовика не заметить не мог. Он резко вывернул руль влево: громадный фургон, смяв серебристую игрушку, как будто она была сделана из алюминиевой фольги, завалился набок.

Белов вырулил к тротуару, выскочил из машины и быстрым шагом направился к месту аварии. Он видел, как, бросив санки, удирают чудом оставшиеся в живых ребята… Как подоспевшая, наконец, гувернантка хватает испуганного Ивана за шиворот и уводит его в сторону высотки…

У Шмидта практически не было шансов остаться в живых. Но ему повезло, сработала си-зоб стема безопасности. Он даже смог без посторонней помощи выбраться из смятой в лепешку БМВ.

Одновременно открылась правая, а точнее, в теперешнем положении, верхняя дверь кабины рефрижератора, и из нее со стоном и матюками вылезает окровавленный водитель.

Увидев, что оба они живы, Саша вернулся в "пятерку", вызвал по мобильнику "Скорую помощь" и милицию.

Близость правительственной трассы дала о себе знать. Дорожная инспекция и "скорая" появились моментально, словно ждали за углом. Следом прибыли тягач и автобус "Службы спасения". Водителя грузовика пришлось отправить в больницу со сломанной ногой. Шмидт от госпитализации отказался.

Пока тягач растаскивал сцепившиеся машины, пока инспектор составлял протокол и оформлял документы, Белов терпеливо ждал, сидя в своей "пятерке". Наконец, все разъехались. Движение возобновилось, толпа зевак разошлась. У разбитых автомашин остался один Дмитрий. Он сунул руки в карман куртки, поднял воротник и неуверенным шагом двинулся вдоль улицы. Похоже, он был все еще не в себе.

Белов ехал за ним с той же скоростью метрах в пятидесяти от него и терялся в догадках. Куда это он собрался? Может, ему просто хочется уйти подальше от людей? Сашу бы это вполне устроило.

Шмидт подошел к скамейке в заваленном чистым белым снегом сквере, сел на припорошенную, скамейку старясь не сгибаться, как манекен. И даже не заметил, что рядом остановилась машина, что из нее кто-то вышел…

Он достал сигарету, сунул в рот и попытался прикурить. У него ничего не получилось: руки тряслись и не хотели его слушаться. Зажигалка упала в снег, а сил и желания ее поднять не было…

Саша подбежал к скамейке, вынул из кармана куртки пистолет и направил его Шмидту в лицо. Тот, подняв голову, завороженно замер, глядя в черный глазок ТТ.

Саша медленно нажал на спуск: раздался слабый щелчок. Из затвора пистолета выскочил язычок пламени и заплясал у самого кончика сигареты Шмидта.

Тот перевел удивленный взгляд на лицо Белова: в течение нескольких секунд они смотрели друг другу в глаза. Наконец Шмидт глубоко затянулся дымом и закашлялся. Когда ему удалось восстановить дыхание, Саша был уже в машине…

Проводив взглядом отъехавшую "пятерку",. Шмидт невесело усмехнулся, щелчком отправил сигарету в урну, встал и направился в противоположную сторону. В этот день у него был шанс умереть дважды, но он не использовал ни одного…

XLVIII

Аслапбек Мокоев был в ярости. Омар вынужден был выслушать от него немало обидных слов.

Еще одна такая засада, и у нас останутся одни командиры! – кричал он.

Возразить было нечего. Асланбек вызвал Мусу, вручил ему свой мобильный телефон и приказал связать его с господином Шнапскопфом. Мусу поведение Асланбека невероятно оскорбило, но он выполни;! приказание.

"Он что, сам не может просто взять и позвонить?" подумал раздраженно, однако виду не подал.

– А не боишься, что нас прослушивают федералы? – спросил он.

Плевать, заявил Мокоев. – Даже если они и поймут, о чем идет речь, все равно не успеют среагировать.

Толстяк взял трубку– Голос у пего его был унылый. Муса кивнул Асланбеку: можно говорить.

Мокоев обратился к немцу, как к старому другу.

– Здравствуй, дорогой! Как твои дела? – Он проинтонировал слово "твои".

– Пью, печально ответил Шнапскопф. -Генрих опять веселится с девками. А я смотрю телевизор.

Генрих не передумал насчет акций? напомнил ему содержание прошлого разговора Мокоев. – Он все еще против того, чтобы получить их от нас?

Шнапскопф подтвердил, что герр Райнеке не переменил своего мнения. Он готов приобрести все русские акции строящегося нефтехимического завода, но при условии, что в сделке будут участвовать все – Шмидт, чеченцы и Другие.

– Других не будет, – грустно вздохнул Мокоев. – Наш друг Тариэл Автандилович умер. Да и господин Шмидт не вечен. Честно говоря, опасаюсь я за здоровье герра Райнеке. Не случилось бы и с ним чего-нибудь подобного. Он ведет такой беспорядочный образ жизни! И вы берегите себя. Хочу напомнить, что ваша доля при удачном заключении сделки составила бы полмиллиона долларов. Герра Райнеке тоже. Если вы вдруг упадете из окна, он может получить вашу долю. Ха-ха! Это, конечно, шутка. До свидания, герр Шнапскопф.

Асланбек знаком поманил Омара и Мусу.

– У меня появился план. Простой и гениальный. Омар, зови наших женщин…

Через час возле престижного дома, в котором жили господа Райнеке и Шнапскопф, затормозил темно-синий микроавтобус.

– Вы к кому? – спросил охранник возле шлагбаума, перекрывающего въезд во двор.

– В тридцать четвертую, – Муса для вида заглянул в бумажку.

– Зачем?

– Эскортные услуги.

– Это путанок, что ли, привезли? расхохотался охранник. – Покажи! Муса отодвинул дверь в салон.

– Гляди, вон они сидят.

Из салона в лицо охранника ударил выстрел. Крепкие руки не дали ему упасть, подхватили и затащили в глубь микроавтобуса.

Его обязательно надо было убивать? недовольно спросил Муса.

– Брат, – ответил Омар просто, – он может помешать нашему отходу.

Ввиду важности предстоящей операции он решил сам се возглавить. Машина тронулась и медленно подкатила к подъезду. Из нее вылез Муса, за ним две девушки-чеченки, одетые по-европейски. Муса нажал кнопку на панели домофона.

– Да! Что надо? – спросил металлический голос охранника-консьержа.

Девочки в "тридцать четвертую", крикнул Муса.

Охранник выругался, наверно из зависти, что кому-то привозят девочек на дом, а ему приходится им прислуживать. Щелкнул замок и дверь открылась. Муса пропустил девушек вперед и хотел войти следом, но его оттеснил Омар.

Араб скользнул в подъезд, и Муса услышал тихий хлопок, за которым последовал звук падения чего-то большого и мягкого. Он поморщился. Ему, цивилизованному человеку, претили эти дикие нравы. Муса, как и многие другие интеллигентные уроженцы Грозного, называл в шутку своих единоплеменников, спустившихся с гор, ирокезами. А этот араб почище их будет.

Охранника на этаже постигла участь его коллег. Омар позвонил в квартиру немцев и подтолкнул к двери Мусу. – Теперь давай ты.

Увидев его в глазок, Шнапскопф открыл дверь. На лице его отражалась борьба чувств. Конечно, ему было жаль друга и коллегу, но миллион долларов… Какая уж тут, к черту, дружба! К тому же Райнеке с самого начала новел себя, как полный идиот.

– Вас ист дас? – раздался из-за двери спальни голос герра Райнеке.

– Девочки, – отозвался Шнапскопф.

– О, медхен! Дас ист гут! – заорал Райнеке пьяным голосом.

Но тут борцов за независимость маленькой гордой республики снова постигла неудача. Словно рок какой-то их преследовал. То ли Омар слишком торопился, то ли был не в форме, но охранник на этаже не был убит. Пуля его оглушила и рассекла ему кожу на голове. И теперь, справившись с контузией и слабостью, он сумел доползти до кнопки сигнала тревоги и нажать на нее.

Тревога была двойного действия. Наряду с сигналом в соседнее отделение милиции на месте происшествия срабатывала мощная, парализующая слух и волю сирена. Ее вой резанул по ушам. Омар выругался и повернулся к своим бойцам.

Проклятье! Хватайте эту жирную свинью и тащите в машину!

Муса тоже растерялся, но девушки, повинуясь приказу, сбили Шнапскопфа с ног и волоком потащили к лифту. Выскочивший из спальни голый Райнеке замер в недоумении. И тут же бросился к телефону…

Шмидта он застал дома. Когда Дмитрию удалось наконец разобраться в его сбивчивой русско-немецкой речи, он побледнел. Ольга с тревогой посмотрела на него.

– Случилось что-то? – спросила она.

Случилось, – подтвердил он. – И такое, что хуже некуда… – он рассказал ей о похищении их немецкого партнера.

Затем позвонил Введенскому и поставил в его известность о случившимся. Полковника это известие тоже выбило из седла. Отлаженная конструкция дала трещину в самый неподходящий момент…

Герр Райнеке с самого утра сидел в офисе фонда "Реставрация" и вертелся, как на иголках, отбиваясь от въедливых вопросом Шмидта. От предложенного секретаршей коньяка он, как представитель европейской культуры, отказался, но чашку за чашкой глотал крепчайший кофе.

Дмитрий, сидя за столом напротив измученного немца, попроси,! его еще раз перечислить требования похитителей. Райнеке с утомленным видом отставил в сторону пустую чашку.

– Они позвонили примерно через пять минут после того, как увезли Шнапскопфа. Милиция еще не приезжала. Они сказали, что убьют его, если не получат выкуп в размере двухсот миллионов долларов. То есть, все те деньги, которые мы вложили и собирались вложить в нефтяной завод.

– Но ведь эти деньги крутятся в деле. Их не так просто оттуда изъять, – возразил Шмидт.

– Они требуют, чтобы мы все, и вы тоже, продали свои акции.

– Какой дурак сейчас их купит?

– Они сказали, что такой человек есть. Шмидт с торжествующей улыбкой стукнул кулаком по столу.

– Ага, вот оно что! Кому мы должны продать акции? Это наверняка их человек. Стоит его взять за жабры, и можно будет легко раскрутить всю цепочку. Так чье имя они вам назвали?

Райнеке посмотрел на Шмидта затравленным взглядом.

– Они предложили продать акции Зорину. По нашим данным, он недавно купил нефтяную компанию и ему срочно понадобился нефтехимический завод.

– Логично. Хотя завода пока нет, только фундаменты и коммуникации! Но место стратегически выбрано правильно.

– Так вот, они сказали, что это он покупатель, но формально завод будет принадлежать

note 4

новлен адрес, по которому боевики проживали в Москве, но перед самым похищением они его покинули и перебазировались в другое место.

– Вот результаты прослушки, – полковник щелкнул кнопкой диктофона.

Все сидели и с удивлением слушали, как герр Шнапскопф старательно роет яму своему коллеге господину Райнеке. Ту яму, в которую сам же и угодил.

Прослушав запись до конца, Райнеке не выдержал и вскочил с места.

Этот жирный боров хотел убить меня, чтобы получить паршивый миллион долларов! – кричал он, едва не подпрыгивая на месте от возбуждения. – Как это у вас говорят? Откат! Получить миллион за то, чтобы бандиты могли продать нам все ваши акции. А теперь за этот кусок дерьма его друзья-бандиты требуют двести миллионов долларов!

Так может быть послать в задницу этого ублюдка Шнапскопфа? – пошутил Шмидт. – В конце концов, он получил то, что заработал. Это самое простое решение проблемы.

Введенский посмотрел на него с пониманием. В душе он сочувствовал именно такому решению, но, к сожалению, положение обязывает… Международный скандал ни нам, ни немцам не к чему.

Но гут герр Райнеке, буквально понявший слова Дмитрия, принялся театрально заламывать руки и рвать волосы на голове.

– О, майн гот! Унмеглихь! Невозможно. Эта проклятая свинья Вилли – сын Отто Шнапскопфа, хозяина нашей фирмы. Лучше бы они похитили меня!

– Успокойтесь, Генрих, – вернул его к действительности Шмидт. – Вас никто не стал бы выкупать за двести миллионов.

Введенский счел, что разговор себя исчерпал, и пригласил Райнеке пройти с майором Коноваленко к машине и там подождать его.

Когда те вышли, Введенский спросил Шмидта, успел ли тот узнать что-либо существенное?

Шмидт рассказал полковнику то, что услышал от немецкого предпринимателя. Введенского эта информация очень заинтересована.

– Значит, за ними стоит Зорин? Это совпадает с данными из наших источников. Он хочет за двести миллионов купить все – и ваши акции, и акции немцев. Что же, сильный ход. А самое обидное то, что пока мы не освободим нашего пузатого немца, руки у нас связаны по самые коленки. Если что узнаешь, держи меня в курсе дела. А еще лучше, поехали со мной. Ведь они ждут, что ты сам должен предложить Зорину все ваши акции.

Шмидт подумал и решил, что в сложившейся ситуации лучше находиться в центре событий. Он собрался и вышел из офиса вместе с полковником Введенским.

XLIX

Виктор Петрович Зорин и сам не знал, радоваться ему или нет. Не ждал он от своих горячих помощников таких глупых поспешных действий. Да и Асланбека считал более серьезным человеком. А все жадность. Решили в обход него загрести деньги, много и сразу. Не получилось. И теперь они прибежали к нему просить помощи.

Ну, конечно, не прибежали и не попросили. Гордые дети гор, мать их! Со стороны можно было подумать, что это они облагодетельствовали Зорина, предложив ему но дешевке строящийся нефтяной завод. По ведь его еще построить надо. А потом от связей с террористами не отмоешься. Впрочем, на это Виктору Петровичу было наплевать. У пего хватит связей отмазаться от всех обвинений…

Недавно он с помощью своих связей в Администрации президента приватизировал – на подставное лицо и без всякого аукциона крупную нефтяную компанию "Акос". И завод для переработки сырья был сейчас и в самом деле необходим ему до зарезу. Чеченцы, что греха таить, подвернулись как нельзя более кстати.

Природное чутье подсказывало ему, что не стоит ввязываться в эту авантюру. Может, лучше улететь от греха в Швейцарию покататься на лыжах? А потом вернуться и посмотреть, чем все это закончилось. Но к окончательному выводу он так и не пришел. Решил – будь что будет.

Если Шмидт позвонит и предложит купить акции, он купит. А почему бы, собственно, и не купить, если предлагают? А не позвонит, с него и взятки гладки.

И он стал ждать. Уселся в глубокое кресло, налил коньяку в пузатый подогретый бокал, раскрыл "Государя" Макиавелли…

И наконец то, что с таким нетерпением ждал Виктор Петрович, случилось. Позвони;! Шмидт. Говорил он сухо и конкретно. По его тону нельзя было судить о его настроении. Но подавленным оно определенно не было, и это Зорину не поправилось. Шмидт сообщил, что готов продать акции при условии освобождения немца.

И Виктор Петрович, который только и ждал этого предложения, вдруг занервничал.

– Я подумаю и перезвоню, ответил он и закончил разговор.

Сразу после этого он связался с Асланбеком.

– Звонил Шмидт и дал согласие на продажу акций, – сообщил Виктор Петрович. – Больше не перезваниваемся. Как только подпишу документы, дам условный сигнал. Тогда вы отпускаете немца и уходите.

Хотя ситуация складывалась в его пользу, что-то ней Виктору Петровичу не правилось. Он знал Шмидта и не верил, что тот сдастся без боя.

Вся команда полковника Введенского собралась в его кабинете над картой Московской области. Специалисты обсуждали поступившие данные и прикидывали, где террористы могли держать своего пленника.

Нет, тут пусто. Шнапскопфа держат где-то в другом месте, – убежденно проговорил майор Коноваленко, возражая своим оппонентам.

А может быть все эти звонки – инсценировка, чтобы заморочить нам голову? – высказал свою версию капитан Воскобойников. – А на самом деле заложник сидит у Зорина в подвале загородной виллы. И чеченцы там же прячутся.

Это мы скоро узнаем, – сказал Введенский. – Я жду сообщения от провайдеров сотовой связи и данные со спутника. Это позволит определить место, откуда велись переговоры.

Через минуту ему доложили название района и квадрат, в котором был запеленгован телефон террористов. Он склонился над картой, потом пробежал глазами поданную помощником справку и вздохнул с нескрываемым облегчением.

– Дыра. Настоящая дыра. Во всей округе несколько брошенных деревень. Никаких особняков новых русских, никаких поселков. Сейчас нам дадут распечатку снимков со спутника. Тут по одним дорогам станет все ясно – они там, где снег расчищен.

Полковник еще сверился с бумагами.

– Думаю, они здесь, – сказал он уверенно и карандашом отметил точку на карте. – Вот, в справке сказано – недавно продан дом. Даже не дом, а целое подворье. Какой-то фермер круто начал. Размахнулся широко, но надорвался и прогорел. Дайте картинку на компьютер, – попросил он одного из офицеров.

На экране появился фотоснимок местности, сделанный из космоса. Полковник велел дать увеличение нужного квадрата. Шмидта заинтересовала одна деталь – машина, стоявшая возле дома.

– Можно вот сюда навести и дать покрупнее? – попросил он.

Изображение стало еще более четким.

– Они здесь, – уверенно сказал Шмидт. – Это их синий микроавтобус. В меня стреляли из него…

Штаб полковника Введенского представлял собой верхушку айсберга. На него сейчас работали все доступные средства связи и технические мощности.

Дело о похищении немецкого бизнесмена уже наделало много шума, и было на контроле у президента, правительства и директора Федеральной службы. Оно явилось своего рода показателем восстановления эффективности силовых ведомств. Сейчас от успешного проведения операции зависело очень многое – бюджетное финансирование, влияние на президента, авторитет всей службы государственной безопасности в целом.

При этом полковник Введенский хорошо понимал, что провала операции ему не простят. Успех же сулил головокружительную карьеру. Хотя последнее волновало его меньше всего.

Ольга подписала договор и передала его Шмидту. Тот внимательно прочитал текст, взял ручку и поставил свою подпись. Они отдавали, поскольку назвать это продажей язык не поворачивался, значительную часть своих акций строящегося нефтезавода. Причем отдавали неизвестно кому. Введенский забрал договор и похлопал Шмидта по плечу.

– Не расстраивайся. Сегодня вы сделали самое надежное вложение в своей жизни. Вы купили покой и стабильность. У вас теперь такие партнеры, о которых можно только мечтать. А про чеченцев отныне можете забыть.

Несмотря на уверенный топ Введенского, Шмидт не разделял его убежденности в собственном розовом будущем. Наоборот, он думал, а не принесет ли эта сделка новых проблем, по сравнению с которыми старые были просто детской забавой.

Теперь ему предстояла разборка с Асла носком и Мусой, которые просто так этого не оставят. То, что они первыми пытались его кинуть, для них роли не играло.

Сделав шаг в сторону Введенского, Шмидт тем самым обозначил себя противником Зорина Это тоже радостей не сулило. Господина Зорина при любых раскладах лучше было иметь в плохих друзьях, чем в хороших врагах.

Ну и не в последнюю очередь минус сделки заключался в том, что партнерами их стали, как он понял, государственные чиновники высшего ранга. Зорины в квадрате! А этих ребят интересует одно – деньги, причем побыстрее и побольше, пока их не погнали с доходного места. Учитывая руководящую роль чиновников, уже сейчас можно было с уверенностью сказать, что нефтяной проект накроется медным тазом. Со всеми вытекающими из-под этого таза последствиями. К сожалению, государство само по себе очень плохой хозяин, что неопровержимо доказала история социализма в России.

Но при этом – чему Шмидт был несказанно рад – ему и Ольге удалось выпутаться из опаснейшей ситуации. Они были живы, на свободе, к тому же у них осталась часть акций. А это уже было само по себе неплохо.

Спецподразделения окружили фермерское подворье через какой-нибудь час после того, как полковник Введенский уточнил его местоположение. Осаждающие замкнули кольцо окружения и теперь ни в дом, ни из него не могла бы выскочить даже мышь. Ну, мышь, возможно, и проскочила бы, но тварь покрупнее – ни за что. Так и было доложено наверх руководству.

Штурмом дома занимались профессионалы. От штаба полковника Введенского присутствовал майор Коноваленко.

Террористам, как и полагается, предложили сдаться. На что те ответили выстрелом. Пуля разбила стекло в машине Коноваленко. Он обиделся и потребовал от командира спецназа Иванова немедленно начать штурм. Тот хотя и был в одном звании с майором, но держал себя как начальник. Приказа о штурме отдавать не стал, а террористам предоставил час на размышление.

– У меня не пехота, в полный рост в атаку ходить не обучены, – отрезал он. – Подождем, когда бэтээры подтянутся.

– Они же убьют заложника! – доказывал Коноваленко.

Они могли бы убить его уже несколько раз, – возразил Иванов. – Мы здесь ничем не можем помочь. Местность слишком открытая.

Коноваленко рассердился и начал тыкать пальцем в карту, на которой через подворье проходила пунктирная линия.

– Можно пройти по этому ходу. Он ведет прямо в коровник.

– Это не ход, а траншея, – поправил командир спецназа, – По ней из коровника транспортируется навоз в выгребную яму. Ты хочешь, чтобы мои ребята по говнопроводу ползали? А если их там, в этом коровнике, уже ждут? Ты не суетись, а посиди вон там, в сторонке.

Но Коноваленко не успокоился. Он отошел в сторону и позвонил полковнику Введенскому. А тот созвонился с руководством, и оно дало команду на штурм.

Майор Иванов нехотя подчинился. Его люди короткими перебежками и ползком стали приближаться к окружавшему подворье бетонному забору с трех направлений. Белых маскировочных халатов им не подвезли, и они выделялись на свежем снегу, как стая ворон.

Осажденные могли бы легко перестрелять их, но почему-то не открывали огня.

"Поближе подпускают", – подумал Коноваленко.

Но выстрелов не прозвучало даже тогда, когда спецназовцы проникли за периметр ограды. Коноваленко решил, что террористы решили сдаться. Насколько он помнил, бойцы спецназа получили инструкции кроме заложника никого живым не брать. Но и они не стреляли.

"Ножами, что ли, режут? – недоумевал Коноваленко. – Вот садисты"!

Единственный взрыв прозвучал, когда нападавшие выстрелили в ворога подворья из противотанкового гранатомета. После этого воцарилась гнетущая тишина. Коноваленко надоело ждать. Он поправил каску-сферу, которую ему вместе с бронежилетом выдали перед началом операции, и направился к дому. Снег под его йогами весело хрустел. Сейчас это его не радовано. Он ждал, ежесекундно ждал выстрела, но все обошлось, и он спокойно добрался до объекта.

Двор оказался пуст. Ни трупов террористов, ни отобранного у них оружия. Коноваленко прошел в дом. Оттуда слышались голоса спецназовцев. Уже в сенях майор споткнулся о мешок, судя но надписи – с сахаром. Такими мешками был завален весь иол в следующем помещении.

"Надо будет парочку мешков прихватить в отдел", – подумал майор.

Он пошел на голоса и очутился в большой комнате. Окна были выбиты, холодный ветер беспрепятственно проникал внутрь дома. Посреди комнаты сидел примотанный к стулу скотчем толстяк Вилли Шнапскопф. Живой и, как будто, невредимый, только слегка подмороженный. Рядом стоял командир спецназа Иванов в сигаретой в зубах.

– Где бандиты? – спросил его Коноваленко. Тот в ответ только пожал плечами.

– Но куда же они могли деться? – недоумевал Коноваленко.

– Похоже, ушли по твоему говнопроводу, – усмехнулся майор.

В комнату вбежал боец спецназа.

– Блин! Сахарку попробовать не хотите? Все повернулись к нему. На ладони бойца горкой лежал порошок белого цвета.

– По-моему, это смесь сахара с гексогеном, – сказал майор спецназа, – плюс металлический порошок. Очень сильная взрывчатка. Нам повезло, что не рвануло.

Присутствующие переглянулись. Не рвануло? Но может рвануть!

– Быстро все отсюда! – заорал Коноваленко во всю глотку.

Двое бойцов подхватили господина Шнап-скопфа вместе со стулом и понесли к выходу. Сообразительный Коноваленко выпрыгнул, как Ихтиандр, рыбкой через окно, так было быстрее.

Вскоре прибывшие саперы нашли взрывное устройство. Оно должно было взорваться по истечении времени, предоставленного террористам на размышление. Сало ясно, что инициативность Коноваленко спасла жизнь всем участникам операции… Не говоря уже о господине Шнапскопфе…

Услышав звонок, Виктор Петрович Зорин недовольно поднял трубку телефона. Определитель высветил номер Асланбека.

– Я же велел больше не звонить! – раздраженно бросил в трубку чиновник, но собеседник бесцеремонно перебил его.

– Нас накрыли, – сообщил он. – Немца пришлось бросить, но нам удалось уйти без потерь.

О том, что дом вместе с заложником на прощанье был им заминирован, Асланбек умолчал. В конце концов, взрыва ведь все равно не произошло.

– Кто-то нас сдал, – не унимался горец.

– Если ты намекаешь на меня, то я понятия не имел, где вы прячетесь, – охладил его пыл Зорин. – Чекисты сейчас не уже те, что пять лет назад. Вычислить вас они могли легко, было бы желание. А вы их, кажется, очень сильно разозлили. – Зорин помолчал, потом продолжил:

– Значит, я остался без акций нефтяного завода? Что же, спасибо за помощь, ребята. Если будут еще подобные предложения, звоните. Всегда рад.

Зорин в ярости швырнул трубку. Странно устроен человек! Еще недавно он ничего не знал о строительстве нефтяного завода. Потом раздумывал – стоит ли связываться с этой авантюрой. А теперь ему стало казаться, что в этом заводе весь смысл его жизни. Поэтому акции следовало вернуть, добыть любой ценой.

Отсутствие чувства юмора делало Зорина великим аналитиком. Он каждый раз совершено серьезно рассматривал даже самые нелепые и смешные варианты, и нередко как раз они приносили ему победу.

Кабан! Вот кто сейчас был нужен Виктору Петровичу. Он снова схватил трубку. Соединится с экс-авторитетом удалось с первого раза.

Зорин говорит, – с ходу, без предисловий начал Виктор Петрович. – Найди мне Белова, слышишь? Найди во что бы то ни стало! Он мне нужен живым и невредимым. Уговори его встретиться. Найдешь – озолочу! Не найдешь, сдам прокуратуре.

Понял, сделаю. Я это… Позвоню, как только… – Кабана непросто было напугать, но сейчас у Зорина это получилось…