355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Турбин » Метаморфозы: танцор (СИ) » Текст книги (страница 2)
Метаморфозы: танцор (СИ)
  • Текст добавлен: 13 мая 2017, 01:30

Текст книги "Метаморфозы: танцор (СИ)"


Автор книги: Александр Турбин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Куда идти? На восток? К переправам через Аюр? Там война, там велик риск быть обнаруженными разъездами Рорка, а рисковать нельзя, для этого появилась еще одна причина. Да и держатся ли еще те переправы? На Запад? К горной стене, защищающей богатые провинции Центра? Их, конечно, проще преодолеть, чем болота Куарана, но с какой целью? Это очень много впустую потраченного времени с совершенно неясными выгодами. На юг? Искать странного человека с нелепым именем Мор, исполнять последнюю прихоть мертвого правителя? Вернуться в Маинваллир, еще раз взглянуть в побелевшее лицо девы битвы, в гневе бросающей угрозы? Нет, оставленные в крепости двое Карающих должны были ей помочь, но остальных ждал Куаран.

Они уже который день шли на север к Рубежным Топям, надеясь пройти там, где считалось, будто пройти невозможно. На первый взгляд, невозможный путь немногим лучше, чем отсутствие пути. Может быть, но у них не оставалось выбора. Сейчас Куаран был центром мира, там решалось все.

Шарги уходили шумно, с криками, задорными песнями, пошлыми шутками, диким ржанием лошадей и лязгом оружия. Не оборачиваясь, не сожалея – зачем? Их манила другая цель. Клан Теней все-таки перебрался через Большую Воду, кто бы мог подумать. И теперь медлить нельзя, Куаран – ждет. Клан Заката никогда не стоит в очереди за славой, он всегда приходит первым. А Тени пусть прикрывают спину.

И многочисленные отряды шаргов под стягами песочного цвета разворачивались и уходили прочь от так и не покоренных стен Шести башен. Или четырех башен и двух развалин?

Часть воинов ушла не на богатый север, а на разоренный восток, не за славой – за местью. Три тысячи всадников достаточно, чтобы тьма получила свои законные жертвы. У Тун Хара будет много работы. Младший наследник должен быть отмщен.

Мер То с десятком тафуров задержался, чтобы еще раз взглянуть на высокие белые стены так и непокоренной крепости в лучах рассвета. На подсвеченные бастионы, на неприступные укрепления. Теперь слава упадет в руки Табархана, хува опять раздуются от гордости и сложат о себе новые песни. Волки редко выпускают добычу из своих клыков, но в этот раз им придется не так просто. И даже сил всей стаи может не хватить, чтобы получить добычу. Так что, пусть сначала попробуют взять.

Мер То не сомневался, что хува еще обломают свои острые волчьи зубы об эту каменную громаду, и не испытывал сожаления.

День семьдесят первый. Неделя поиска друзей

Строим стены. Дешево. Надежно. Переделываем за двойную плату.

Мор. Избранные цитаты. Глава «Объявления»

Мне всегда не нравились маленькие городки, может потому, что сам в таком родился и вырос. Большинство из этих одинаково сереньких, в меру пыльненьких и с натяжкой уютненьких мест запоминаются только фактом в них пребывания и тягучей неторопливостью жизни. Как Вы говорите, город называется? Да, был там. Вроде. Помню, ждал долго.

Валенхарр был таким же. Небольшие каменные дома, жмущиеся друг к другу, прячущиеся и подсматривающие друг за другом. Небольшой парк, в котором давно никто не убирал, но постоянно кто-то мусорил. Возможно, бедолаги, усиленно мутузящие друг друга деревянными палками на учебной площадке, могли бы и дворниками в перерывах подработать. Возможно, но им этого никто не предложил, а сами они не горели желанием менять учебные мечи на метла. Хотя уверен, с метлой бы они управлялись намного лучше. Серая городская стена была длинной, но невысокой и неказистой. Судя по ее внешнему виду, ремонтов она пережила больше, чем врагов. Валенхарр – крепость Валена. В насмешку его так назвали, что ли?

Въезд в город запомнился особо. Нас никто не встречал, старые деревянные ворота были заперты, только десяток разновозрастных стражников испуганно выглядывал из-за кольев, закрепленных наверху стены вместо парапета.

– Дыра, – сквозь зубы процедил Глыба.

– А то, – радостно согласился незаметно подошедший Меченый. – Я здесь, когда в последний раз был, чуть не помер со скуки. Два кабака, да ресторация для купцов, все остальное только для Высших. Слышь, командир, я смотрю, нам не рады.

Побитые жизнью ворота никто открывать не спешил, с розами к нам никто не выбегал, да и просто с вопросом никто не обратился. Защитников, как я понял, у них и своих хватало, а подкрепления им были совершенно ни к чему.

– Эй, уроды, открывайте свою калитку.

Глыба гаркнул от души, я пригнулся, Меченый скривился, на стене произошла какая-то суматоха. Никто не вышел. Деревянные ворота так и остались закрыты. Вообще-то, странно, когда Глыба так орет, очередь выстраивается из желающих подсуетиться.

– Сейчас сам залезу, да уши на пятки намотаю, – это уже капитан лучников расстарался. Голос у него был намного тише, фантазия – богаче, результат тот же. Что-то подсказывало, что если подключить остальных капитанов, ничего принципиально не изменится. Валенхарр не спешил встречать помощь с распахнутыми объятиями.

Это начинало давить на нервы. В обозе два десятка тяжелораненых, тех, кто каким-то чудом выдержал дорогу, людей с легкими ранениями – половина отряда, да и здоровые уже вымотались и мечтали только об отдыхе. О себе не говорю, мои мечты с некоторых пор – несбыточные желания. Но в любом случае, отдых был нужен всем. Куда там. Только шорохи на стене и облезлая краска закрытых ворот перед глазами. Опять. Нет, ну почему меня все в этом поганом мире пытаются обидеть? Злость поднялась быстро и полилась наружу.

– Командир, давай мы эти ворота сейчас выломаем к демонам, а?

Логор раскрыл рот и уставился на меня, как будто я ему только что Владыку на танец предложил пригласить.

– Ты чего, сержант, опять? Не надоело еще?

И столько усталости и злости было у него в голосе, что становилось понятно, еще немного, и командир начнет кулаками вправлять вывих сознания одного не самого спокойного подчиненного.

– Мне ждать надоело. Раненым помощь нужна, а ворота эти все равно никого не удержат, сам посмотри. Рорка придут, плюнут на них, те и повалятся. Пошли, – и я повернулся к телегам со скарбом. – Смотри, сейчас телегой зарядим пару раз, и все будет, моментом побегут открывать.

Логор даже не посмотрел на ворота, а Меченый скептически заметил:

– Высшие за такое голову снимут.

– Да нет здесь Высших, сам посмотри, война идет, а тут что творится. Да и тихонечко мы, разок, – и я двинулся к крайней телеге, доверху груженой всяким членовредительским железом. – Так, обозначим и только.

Нет, они могли меня остановить, удержать. В клетку какую посадить. Захотели бы – успели, но не остановили, и я развил кипучую деятельность. Возницу ссадили, лошадь распрягли, десяток солдат под моим руководством зло потянул импровизированный таран к створкам ворот. Вжикнула стрела, на поллоктя впившаяся в деревянный частокол наверху, – Меченый принял правила игры и не дал высунуться со стены кому-то особо любопытному. А потом мы «тихонечко», с разгона, с бравым хаканием саданули этим средневековым танком по воротам. Даже я, однорукий и хлеба не евший, помогал. Нет, ну кто знал, что они возьмут, печально скрипнут и униженно рухнут нам под ноги?

Валенхарр встретил свои подкрепления разинутыми ртами, выпученными глазами и немногочисленными проклятиями. Не хватало только отборного русского мата, но это я как-то не расстарался. А потом подошел Глыба и от души саданул первому попавшемуся стражнику в зубы. Сколько тот потерял зубов, увы, так и осталось тайной, потому уже проехала последняя телега, а он их все еще пытался выплевывать.

«Спасибо, Глыба, что не мне», – подумал я и, немного скособочась, задумчиво потопал в этот серый, никчемный, дрожащий от страха город.

Сколько было таких городов? Сотни до него и тысячи после. Печальная участь обреченного города на войне. Он ждал завоевателей, как насильника ждет загнанная в угол жертва. Город носил звучное название «Крепость Валена». Красивое название и пустой звук.

Город боялся. Его трясло как сморщенный лист на сильном ветру, когда все остальные листья уже облетели, и ему осталось сколько? День? Два? Город, как живое существо, трясся от ужаса, его лихорадило, стальные тиски паники и безнадежности сжимали его тощее горло. Немногочисленная стража на старых стенах и плохо обученное ополчение в тренировочном лагере пытались показать, что они готовы, что им не страшно, что победа – вот она, почти рядом, но никто не верил. Даже они сами. Хорошие актеры давно покинули Валенхарр. Да и плохие, пожалуй, тоже.

Улицы были пусты. Наиболее достойные выбрали бегство. Алифи первыми покинули этот город. За ними потянулись и люди. Помощники Высших и купцы, мастеровые и служители культа света, художники и барды, праведники и проститутки. Как в любом мире и в любой стране. Так просто найти вескую причину, стопроцентный мотив, почему не нужно оставаться и умирать в этом обреченном месте. Каждый из них, безусловно, важен и ценен, каждый не бежит – нет, он только вынужден смириться с потребностью уехать, но он еще повоюет. Обязательно повоюет. Только не здесь, не сейчас, но когда-нибудь – точно.

Так трудно найти стимул остаться и честно умереть… кто оценит такую честность? Еще не нашлось в этом мире идиота, придумавшего слово «патриотизм».

Я не мог их презирать. Это не мой народ, это не моя страна, мне вообще не важны ни они, ни их нравственные потуги – у меня есть иная цель. Но так сложно просто не замечать. Они проиграли эту войну. Они проиграли ее задолго до битв и сражений. Да если так пойдет дело, не будет никаких битв и сражений. Рорка просто пройдут, танцуя и потягивая свое пиво. Или кумыс. Что они там пьют-то, надо узнать, даже интересно.

Таким был этот город – серый, тоскливый и безнадежный. Чей-то дом и чья-то могила. Он абсолютно точно не стоил моих сил и не заслуживал надежды. К сожалению, я был среди горстки тех, кто должен был его защитить и сдать его мы не могли. Потому что сдать его пришлось бы вместе со своей жизнью, а умирать пока рано. Потому что есть цель, и кто-то должен все-таки заплатить. Если доживет до оплаты.

Владыка Фольмар Яркий любил свой город – огромный, бескрайний, величественный, многоликий. Но хотелось большего. Когда-то. Еще совсем недавно это большее почти лежало под ногами и оставалось сделать всего несколько шагов.

– Он закрыл город, я едва успел из него выбраться, – гость стоял рядом, но был, как и прежде, равнодушен к красотам города. – Толариэль сошел с ума. В Куаране сейчас текут реки крови, и я рад, что смог вывезти всех своих заранее. Солдаты Ордена повсюду, но даже они не способны удержать город от Рорка.

Фольмар неотрывно смотрел вперед, туда, где за крышами особняков собирались тучи. Там не самая высокая крепостная стена. Там не самые крепкие ворота. Если вдруг придет враг, он пройдет именно там. Только поздно браться и отстраивать укрепления – всего не отстроишь. Впервые за долгие годы своей жизни Владыка Валлинора чувствовал, что падает в бездну. И не за что зацепиться, и не осталось надежды.

– Как так вышло, Эллио? Ты же встречался с ним ежедневно, как ты смог пропустить такое? – риторический вопрос, на который не было ответа. – Как получилось, что отряды Ордена вошли в город? И как вышло, что вы сдали переправы?

Последние слова Фольмар прошипел в гневе, не оборачиваясь на собеседника. Нет ответа. Да уже и не важен ответ.

– Зачем ты мне сейчас? Ты, выброшенная тряпка, о которую даже ноги не вытереть. Все же было просто. Ты контролируешь только Орден, все остальное я брал на себя. Я все для тебя сделал, я практически положил трон Куарана к твоим ногам.

– Да, положили, потому что я Вам был нужен. Только поэтому, милорд.

Гость говорил тихо. Вообще, с последней встречи он изрядно сдал, эмоции и переживания пробили холодную маску безучастности.

– А ты что хотел? Это была сделка. Я поддерживал тебя, потому что мне нужен был голос Куарана на Совете. Рассчитано было все. Отряды Ордена уходили к переправам, они должны были завязнуть в стычках с Рорка. Ты должен был помочь Толариэлю свергнуть Владыку и отдать ему трон. Просто отдать, пусть бы правил. Потому что тогда он был бы узурпатор без армии. Что сложного? Я зачем тебе войска посылал? Мои отряды должны были войти в город и уничтожить Толариэля, вернув трон в законные руки. Место погибшего Энгелара занял бы ты. А мы бы стали не захватчиками, а спасителями. И переправы остались бы в наших руках. Простая игра. Я даже Веллигара отправил, чтобы он не пропустил войска Ордена обратно к Куарану, на всякий случай. А теперь ты мне все-таки объясни, как они оказались в городе?

– Милорд, я сам вложил в этот проект все, и я потерял больше всех. Все было готово, я был уверен. И есть только одно объяснение случившемуся – измена.

Фольмар расхохотался, зло, с издевкой.

– Изменили изменнику. Эллио, я тебе памятник поставлю на площади перед входом в эту башню. Ты, затеявший переворот, не знал, что доверять никому нельзя? Ты же сам предатель. Не помнишь, как ты пришел ко мне с предложением? Хватит, молчи. Куаран – большая кастрюля, в которой готовился суп. Только благодаря тебе, под крышкой осталась одна гарь. Ты понимаешь, что это для тебя значит?

Гость устало смотрел на перила балкона, редкие капли дождя падали на его непокрытую голову. Двое вошедших рыцарей были абсолютно не страшными, они не собирались кого-то пугать или выбивать знания. Они просто взяли лорда Эллио Ревнителя Веры за руки и аккуратно выбросили за украшенный затейливой резьбой деревянный бортик. Когда Владыка Валлинора перегнулся и взглянул вниз, маленькая фигурка бывшего гостя, несостоявшегося Владыки и просто почти друга смешно раскинулась на мощеных плитах. Пятна крови с такой высоты видно не было.

– Жаль, что упал, я его еще поспрашивать хотел, – вяло пошутил Фольмар и обратился к подошедшему секретарю. – Шли весть Владыке Веллигару, пусть отводит войска к своим границам. С Рорка не связываться. Пусть сохранит крохи своих войск для защиты собственного города. И командору пошли приказ. Войска Валлинора в Куаран войти не должны, иначе будет бойня. Пусть тоже в Тимаэль идет. Там будем оборону держать.

– А Куаран?

– Там Толариэль, он его так просто не отдаст. Да и без интриганов из Лаорисса, думаю, дело не обошлось, слишком уж они вызывающи в последнее время. Как они собираются держать город против Рорка – не знаю. Но, на всякий случай, шли птицу в Коморэн. Черный Дрозд должен знать, что возвращаться придется на развалины. Если Бабочка падет, следующий – Тимаэль, а потом и мы. Да, распорядись, пусть памятник моему сегодняшнему гостю закажут. Так пусть и изваяют, чтобы я мог постоянно видеть его изломанное тело, валяющееся на плитах. Владыка Валлинора всегда держит свое слово.

Три тысячи воинов – это много. Три тысячи лошадей – это тоже немало. Им всем нужно есть, пить. Пустые осенние холмы и редкие выжженные рощи – не лучшее место для охоты, поэтому Тун Хар увел свои отряды ближе к югу – туда, где шли к Аюр обозы союзных племен. Обозы – это не только телеги со стариками, женами да детьми, это еще и стада, это мясо. Пару потерянных дней не имеют решающего значения, а приводить к врагам измотанных и полуголодных бойцов Тун Хар не собирался. Мер То поставил задачу, и он ее решит, как решал всегда. Надежно.

Правое крыло шло южнее всех, именно они обеспечивали провиант и поставки воды, рассылали гонцов в идущие мимо союзные племена с вестью – Большая Вода в руках шаргов. А, значит, Куаран ждет. И добыча ждет. Север не юг, север богат, и добычи там на всех хватит. И Рорка ускоряли движение, подстегивали лошадей, потому что месть – хорошо, но богатства тоже лишними не бывают. А богатства и добыча редко достаются тем, кто плетется сзади. Тун Хар слушал доклады и кривил губы в презрительной усмешке. Эти Рорка – не шарги, это шакалы и падальщики. И пыль под ногами – единственная достойная плата за их дружбу.

Центр, тысяча самого помощника Вождя, двигался быстрее, сжигая случайно пропущенные деревни и хутора, бегло прочесывая немногочисленные перелески и рощи. Никто не должен уцелеть после прохода Клана Заката. Никто и не мог уцелеть.

Левое крыло шло севернее, именно оно должно было первым выйти к месту боя, унесшего жизни воинов клана. Они найдут следы отряда ничтожных и поймут их цель. Лучшие разведчики и лучшие охотники отряда были там. И сотня воинов старого Барчи, искалеченных, превращенных в рабов, но не переставших быть шаргами, была там же.

Мер То был жесток, но он никогда не был глуп. Единственный глаз старого Барчи горел жаждой мести.

День семьдесят трети й. Неделя поиска друзей

В каждом из нас сидит демон. Даже в демонах.

Мор. Избранные цитаты. Глава «Отражения».

Плыть по течению всегда проще, чем ломиться против, да и выгоднее в большинстве случаев. Потому что борьба с течением – это грязь в ушах, брызги в носу и водоросли в трусах, словом, ничего особенно приятного. И большинство людей, попав в объятия очередного течения, просто плывут, получают удовольствие и ждут подходящей развилки. И правильно, в общем-то, делают.

Куда плавное течение местной жизни унесло бы меня, к сожалению, уже не узнать – не смог я смириться с радостями дворцового быта, нарывался, грубил, пакостил в меру сил и фантазии, пытаясь бороться. Нарвался, напакостил и отборолся, теперь меня несла стремнина и жизнь закипала вокруг опасными водоворотами. Плавная река превратилась в ревущий поток, и все, что оставалось, пытаться выбраться поближе к берегу. Да и это оказалось непросто.

К сожалению, каждый гребок против течения всегда тяжелее предыдущего. Потому что вначале ты полон сил, но потом и силы, и уверенность растворяются под напором стихии. И в этот момент времени вся моя борьба со слетевшей с катушек судьбой свелась к одному – попыткам выжить. Несмотря ни на что. И каждый раз это делать становилось все сложнее.

С другой стороны, мне и прятаться стало не от кого. Впервые с момента моего появления мне не грозила немедленная расплата за все прегрешения. Не было в Валенхарре Высших, значит, искать моей смерти будут только враги и бороться мне нужно только с ними. Сильными, опасными, жестокими, но понятными. И всего-то осталось найти путь к выживанию. Среди тысяч дорог найти ту единственную, серую, пыльную тропинку, что ведет к цели.

Я не мог полностью открыться беднягам, вместе со мной угодившим в эту передрягу. Правда не сделала бы их сильнее, не упростила бы мне жизнь, и, вообще, не принесла бы ничего хорошего. Но идти дальше по жизни простым сержантом, вкушать прелести армейских будней и сложить буйну голову в стычке с очередным Рорка – тоже не лучшая альтернатива.

Когда жизнь превращается в раскаленные угли, у тебя остается простой выбор – или красиво сгореть факелом в наступающей ночи, или мельтешить пятками, пока хватает сил. Даже если это выглядит смешно, дико и нелепо. Танцуй, таракан, или умри. Но я – не таракан. И я станцую.

– Надо чем-то проем ворот заложить, – Глыба сидел во главе большого стола и чувствовал себя неуютно, постоянно ерзал, двигал стул и кряхтел. Судьба несла его наверх, должности сыпались в руки, а полномочия и почет – на плечи. К сожалению, сам Глыба за судьбой не поспевал, слегка тушевался и, похоже, всерьез побаивался. Должность самопровозглашенного коменданта крепости нашего командира совершенно не радовала. Впрочем, какая крепость, такая и радость.

К нашему приходу Валенхарр был уже пуст, как брюхо потрошеного лосося. Все самое ценное и самое гадкое уже достали, оставив только кости домов да толику требухи на улице – всех, кто еще не успел сбежать. Управлять городом было некому – Алифи, купцы, их семьи, командир городской стражи и большая часть его людей скрылись за поворотом северной дороги на Лаорисс задолго до нашего появления. Двух дней нам хватило, чтобы понять, что шансов выжить – нет. Шансов задержать приход смерти – тоже. Уныние царило на улицах, в казармах, на крепостных стенах и повода для веселья не было ни одного.

– Может, обратно створки повесить? – Меченый вырос до главного помощника Самого, и он-то этим ни в коей мере не смущался. Но и радоваться было тоже нечему.

– Не надо ничего вешать. Так пусть стоят.

Я был привычно хмур и, как всегда, говорил крамолу. Что мешало Логору отправить меня к солдатам и сбагрить со своих плеч, понятия не имею. Мое участие в офицерских посиделках не вписывалось в здешнюю иерархию, но Логору было на нее плевать, а остальные привыкли. И вновь недолгая пауза. Я продолжать не торопился, мои коллеги пытались подобрать слова поприличнее. Но получалось плохо.

Хрустнул стул, это Варин приподнялся и выплюнул мне в лицо:

– А ты не в курсе, сержант, что мы Рорка ждем? Или ты их встретить с открытыми воротами хочешь?

– Да. В курсе. Хочу. И что?

Варин скрипнул зубами и сел на стул. Веселее не стало.

– Я устал от твоих дурных идей, Мор. Лучше бы меня прибили на тех переправах, чем тебя столько терпеть. Как оставлять ворота открытыми, когда враг придет скоро? Как, объясни ты мне, тупому? И главное, зачем? – Логор в последнее время стал слишком болезненно реагировать на мои эскапады.

– Да ты поделись, сержант, – Меченый откинулся на спинку, вытянул ноги и приготовился слушать. Демонстративно. Но озорной огонек играл в его глазах. Нет, ну возраст должен же сказываться на человеке, не мальчик ведь?

– Ладно, – я сговорчивый. – Что мы здесь обсуждаем, если и так, и так конец? Мы думали найти тут укрепленный город и отряд хотя бы в тысячу копий. А что нашли?

Тишина, насупленные брови вокруг и все тот же огонек в глазах. Варин фыркнул.

– Нет уж, теперь слушаем. Тут если всех жителей собрать – столько не будет. Если только с бродягами тысячу наберем. Из них в ополчении – две сотни, от стара до велика – вон машут костылями. Нравится? Отличные мечники? Гроза Рорка? А солдат? Ни одного. Где они, бравые солдаты Валенхарра? – и, продолжил, не дав себя перебить. – Ноль. Никого. А стража? Где они все? Десяток уродцев, что нас встречали возле ворот, да еще пару десятков таких же бестолковин. Мы с кем собираемся город удерживать? И где здесь Высшие? Бросили этот город и людей тоже бросили. Всех.

Я перевел дух. Наболело. И продолжил, обращаясь к Глыбе. Он сейчас – голова, он теперь – наш царь и бог.

– Ты думаешь, кто к нам придет? Как ты там говорил, Клан Заката? Сколько мы там ушей нарезали? Четыре сотни? Хороший урожай и мешок большой. Только теперь к нам придет пару тысяч. Ты понимаешь это, нет? Все, заказывай могилу.

– У тебя все? – голос Логора окатил ледяной водой, непривычные нотки резанули слух, но мне было не до психоанализа.

– Нет, не все. Ставьте ворота, укрепляйте стены, учите солдат – ничего не поможет. Потому что бессмысленно. Потому что их намного больше, они сильнее, они опытнее. Есть только одно «но», – и я замолчал, переводя дух.

– Ну, говори, раз есть «но», – флегматично протянул первые свои слова за совещание Тон Фог.

Это входило в традицию, только капитана Нориана не было меня поддержать. Да и не стал бы он меня поддерживать. Если только пока резать будут, чтобы не рыпался.

Я успокоился.

– Честно – не удержать. За стенами или без стен, с воротами или без них – не имеет значения. Нет шансов. Но у меня есть идеи. Не одна – много. Очень много, потому что и знаю я больше, чем вы. И обсуждать каждую долго, сложно и муторно, – тесно мне было в рамках сержантских нашивок, все через разрешение, слово – последним, сам что сделать – ни-ни. Тесно и тошно, да и не выжить так. – Хотите жить, нужно делать. Не разговаривать – делать.

– То есть ты нам приказы собрался отдавать, – побагровел Варин. Рука капитана потянулась к рукояти оружия. Хмурый Логор не вмешивался. Похоже, все-таки я перешел черту.

– Собрался, – максимально жестко перебил я. – И вы будете слушать, потому что жить хотите. Приказами считайте или советами, можете даже думать, что это вам идеи в головы пришли – мне все равно.

Варин встал, и вид его не сулил ничего хорошего. И Логор словно не заметил, такой же остывший взгляд. Все. Или – или. Или в омут с головой, или с головой в омут. И так умирать, и так не жить. А значит все, что можно терять, уже потеряли и бояться поздно.

Я запрыгнул на стол. Для калеки это оказалось не такой простой задачей, но я справился. И так, по столу в грязных, нечищеных сапогах, медленно двинулся к капитану. Пижон? Не знаю, могу я хотя бы перед смертью порисоваться? Меча у меня не было, хотя занятия с мастером меча и не прошли даром. Но узкий кинжал был за поясом, а бешенство таилось за левым отворотом куртки.

Варин на стол не полез, при его габаритах это было единственно разумным решением. Он просто стоял и ждал, пока я сделаю отделявшие нас три небольших шага. Рука лежала на рукоятке клинка, и не было никого, кто попытался бы ему помешать.

– Ждешь? – и я сделал первый шаг. – Чего ждешь, Варин? Кому ты оказался нужен? Защитили тебя? Поддержали? Или в суп, как курицу без головы, отправили?

– Спускайся, – он был, на удивление, спокоен. Принятое решение и невмешательство Логора сделали свое дело.

– Хорошо, – покладисто согласился я. – Только сначала ответь мне, перед смертью, кого ты убить собрался?

– Урода, – весь ответ.

– А откуда я такой? – и я сделал второй шаг. Оставалось чуть – чуть.

– Мне все равно.

– Тебе не все равно, Варин. Именно тебе – не все равно. Ты когда-нибудь убивал Высших, капитан?

Капитан обнажил меч.

– Ты не Высший.

– Уверен? Вспоминай, капитан. Сейчас или никогда, больше шансов не будет. Вспоминай. – И я шагнул к нему вплотную.

Страшно не было. Я знал, что где-то здесь есть крохи силы, и пусть я не вижу, они все равно лягут мне в руки. Или не лягут, и тогда чья-то сталь закончит мучения бестолкового попаданца. Но в любом случае, страх не рождает силу, а сила не рождает страх.

Что вспоминали офицеры вокруг, я не знал, но им всем было что вспомнить. И странные битвы, и странные мысли, и нелепые разговоры о дворце, и упомянутое обучение в Садах, и предсмертный рассказ Нориана, и черные следы ладоней на груди умершего солдата.

– Дай мне руку, капитан, – я встал на одно колено, второе оказалось возле его клинка, и наклонился. Глаза в глаза, почти вплотную, в упор и протянул пустую правую руку.

– Дай. Мне. Руку, – жестко, с расстановкой, не отводя взгляд.

Руки он мне не подал, отодвинулся на полшага, обратно к стулу, и процедил:

– Какой из тебя Высший, – он выцедил смешок. – На себя посмотри.

Глыба поднялся с грохотом, стул покатился по полу. Хочет вмешаться? Посмотреть, чем закончится?

– Стой, Варин. – Это Глыба все-таки соизволил вмешаться. – Стой и молчи. Он маг, я видел это сам. А ты мне еще нужен.

Все. Еще одна нить порвана. И пусть не нить, так волосок, но и этот волосок мне был важен. Где я допустил ошибку? Нет, вся моя жизнь здесь – сплошные ошибки, но которая из них переполнила чашу? В какой момент командир, для которого долг не пустое слово, решил про него забыть? Или он посчитал, что Лорры искупили все? Что его вмешательство тогда – достаточная плата? Нет ответов. Наверное, в прежнем мире мы могли бы с ним подружиться, с этим простым, но грозным и суровым человеком. Дружбы здесь не получилось, да, наверное, и не могло получиться. Но и враг такой мне не нужен. Я не пройду этот путь один.

– Я не верю тебе, – огонек из глаз Меченого пропал, но что-то оставалось, где-то глубоко. Задумчивость? Недоверие? Надежда?

– А мне не надо верить. Я не для того здесь. И Энгелар с Валлором не для того меня в это тело переносили, чтобы мне верить. – Людям называть Владыку по имени нельзя. Нельзя, но мне не до запретов. – Мне нужны ответы, которых у вас нет. И мне надо жизни, которых у вас нет.

И все-таки я недооценил Варина. Он не стал мудрить, он обошелся без всяких рыцарских условностей и красивых жестов, он просто выбросил вперед руку с мечом, может, в грудь, может, в голову – не знаю. Моя правая рука успела быстрее, и металл прошил плоть. Это очень больно, когда лезвие не самого тонкого клинка пробивает ткани ладони, раздвигает кости и выходит наружу вместе с фонтанчиком крови и кусками сорванной кожи. Это очень больно, неожиданно и почти не страшно. Бешенство, вырвавшееся из-под левого отворота, было страшнее.

Он лежал на деревянном полу, рядом с остатками разорванного меча. Широко распахнутые глаза смотрели на меня. Рот был приоткрыт, из уголка мясистых губ по подбородку стекала кровавая слюна. Я не трогал его. Я удержался на самом краю, только этого оказалось мало.

Он был жив, но лучше бы он был мертв. Нельзя, чтобы у живого человека был такой взгляд. Взгляд человека, который превратился в раздавленного червяка. Что увидел он в моих глазах в тот момент, когда боль пробила плотину, и бешенство хлынуло наружу? Когда нижняя часть лезвия, так и не достигнувшего сердца, сначала прогнулась, а потом разорвалась в клочья, пронзив осколками его лицо, грудь и руку? Когда раскаленная рукоять выпала из его ладони вместе с кусками дымящейся плоти?

Кровь еще только начинала растекаться кругами, заполнять мелкие неровности деревянного пола и складок одежды, как Тон Фог выскочил за дверь комнаты. Чтобы вызвать помощь? Солдат? Врача? Трудно было ожидать проворства в этом тихом, незаметном, интеллигентного вида капитане. Но только проворство спасло его от одного из осколков, торчащего сейчас в спинке стула.

Моя кровь тоже лилась струей по развороченной, жутко обожженной ладони, по дрожащей руке на разбитую и посеченную поверхность стола и еще ниже, на пол. Еще чуть-чуть и кровь несостоявшегося убийцы сольется с кровью несостоявшейся жертвы. Кто из нас кто? Что я делаю? С кем я воюю?

Логор двинулся спокойно, решительно и не возникало сомнений, зачем. Ничего не отражалось в его застывших глазах.

– Убьешь? – тихо спросил я. Бешенство еще было рядом, оно еще рвало душу и жаждало боя. И только одно чувство было сильнее – стыд. Было невыносимо стыдно, и боль искалеченной руки отходила на десятый план. Почему так стыдно? Я же только защищал себя, это он напал на меня, безоружного, исподтишка. Я даже не тронул его, не ударил, почему? Но совесть – судья, с которым мне всегда было трудно договориться. И вот опять. И здесь. В первый раз в этом мире.

Логор молча переступил через хрипящего Варина, встал напротив, не обнажая оружия, и посмотрел на меня. А потом разорвал рубаху, оторвал неровную ленту и стал накладывать жгут. Мне.

Что я творю?

Мы собрались в другой комнате небольшого особняка, превращенного нами в штаб, только к вечеру. Варин выжил, но проку в ближайшие недели от него было мало. Многочисленные раны были не столько опасны, сколько болезненны и кровавы. Но хуже всего досталось психике этого гордеца и забияки, равно любившего поесть и подраться. Варин молчал. Выл, катался от боли, рычал на Фоку. И молчал. Ни фразы, ни слова.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю