355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Патрушев » Германская история » Текст книги (страница 12)
Германская история
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 16:29

Текст книги "Германская история"


Автор книги: Александр Патрушев


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Так произошел раскол Германии, ставший неизбежным из-за противоположных интересов западных держав и СССР. Обе стороны представляли себе единую Германию в виде только своей собственной политической системы. Что же касается ведущих западногермакких политиков, то у них не было настоящего выбора. Если они хотели оградить страну от сталинского тоталитаризма и одновременно получить хотя бы минимум суверенитета, то им оставалась только одна возможность – создать свое государство в союзе с западными державами и, разумеется, в духе их социально-политической системы.

ДВА ГОСУДАРСТВА – ОДНА НАЦИЯ

С 1949 г. в центре Европы возникли две Германии, расположенные на переднем крае противоположных мировых систем, а потому имеющие особое значение для o6eиx сверхдержав – США и СССР. Последние раскрыли атомный зонт над своими сферами влияния и контролировали входящие туда страны. Традиционные притязания национальных государств на самоопределение уступили место биполярной политике. Раскол Европы означал обоюдное молчаливое признание сверхдержавами их сфер контроля в существующих границах.

Разделения Германия вместе с Берлином стала несущей опорой здания мировой безопасности, разрушение которой грозило новой мировой войной. Вместе с тем державы-победительницы придавали большое значение своим правам в Германии как таковой. Не случайно советские оккупационные части, к неудовольствию руководства ГДР, продолжали называться «группой советских войск в Германии». Поскольку последнее слово по всем проблемам германской политики оставалось за оккупационными державами, то суверенитет двух немецких государств являлся ограниченным.

21 сентября 1949 г. три верховных комиссара западных стран пригласили новоиспеченного канцлера ФРГ Аденауэра, чтобы торжественно вручить ему текст Оккупационного статуса, сохраняющего их особые права. Чтобы подчеркнуть свое положение, комиссары во время церемонии стояли на красном ковре, куда не имели права вступать немцы. Но Аденауэр и мысли не допускал, чтобы с ним обходились свысока. Совершенно непринужденно он также ступил на ковер, дав несколько опешившим комиссарам ясно понять, что ФРГ претендует на равенство и свободу своих действий.

Однако канцлер прекрасно понимал, что на мировой арене эта свобода является весьма ограниченной. Поэтому уже в первом правительственном заявлении 20 сентября он подчеркнул, что важнейшей внешнеполитической задачей является скорейшая интеграция ФРГ в западноевропейскую систему, чтобы добиться суверенитета и военной безопасности. Аденауэр заявил, что навсегда должна быть исключена любая возможность повторения прежней политики лавирования между Западом и Востоком, которая постоянно приводила к изоляции Германии.

Обстановка в мире менялась в благоприятном для целей канцлера направлении. «Холодная война» перешла в стадию открытого военного конфликта. 25 июня 1950 г. войска коммунистической Северной Кореи вторглись на юг страны. Лидеры западных государств были уверены в том, что Москва начала глобальное наступление, чреватое мировой войной. Полная демилитаризация Германии была в свое время одной из основных целей стран-победительниц. Но теперь положение в корне изменилось, тем более что в ГДР с 1952 г. фактически уже существовала армия под видом «Народной полиции на казарменном положении». На Западе усиливались опасения, что и в центре Европы события могут развиваться по корейскому сценарию. Возникла идея образовать Европейское оборонительное сообщество (ЕОС) из воинских контингентов Франции, Италии, Бенилюкса и ФРГ, где уже с мая 1950 г. тайно разрабатывались планы создания собственной армии. Переговоры о создании ЕОС были долгими и трудными, поскольку встречали сопротивление во всех странах. К тему же Аденауэр настаивал на одновременном заключении «Германского договора», устанавливающее равноправие ФРГ в рамках предполагаемой организации.

Курс канцлера на интеграцию с Западом одобряли далеко не все политики ФРГ. В крупных партиях, от правящей ХДС/ХСС до оппозиционной СДПГ, были авторитетные деятели, которые стремились к созданию единой и нейтральной Германии под контролем четырех держав. В начале 1952 г. казалось, что появился шанс на такое решение – известная нота Сталина о проведении общегерманских свободных выборов в целях создания единого государства, не входящего ни в какие блоки. Запад отклонил это предложение. Правительство ФРГ последовало за ним без всяких оговорок, поскольку Аденауэр был убежден в том, что интеграция с Западом гораздо важнее, чем создание единой, но слабой Германии, снова обреченной пребывать в сфере интересов Востока и Запада и оставаться беззащитной перед советской экспансией. Кроме того, у канцлера и не было выбора. Даже если бы правительство ФРГ согласилось с нотой, реализовать этот план не позволили бы США. Впрочем, дискуссия о возможности объединения на базе ноты Сталина и о ее истинных целях не утихает до сих пор. У Запада были основания считать ее тактическим ходом, поскольку она появилась в решающий момент вхождения ФРГ в систему западноевропейской безопасности. Поэтому ноту можно было рассматривать как стремление в последнюю минуту помешать этой интеграции, а затем действовать по обстоятельствам.

Договор о создании ЕОС был подписан 26 мая 1952 г., но так и не вступил в силу, поскольку двумя годами позже французское Национальное собрание отказалось его ратифицировать, полагая, что он ведет к ущемлению суверенитета страны. Но сдержать интеграцию ФРГ в западную систему союзов было уже невозможно. 5 мая 1955 г. вступили в силу Парижские соглашения. На основе этих соглашений ФРГ вступила в Организацию Североатлантического договора (НАТО). С западногерманской точки зрения членство в НАТО означало не только безопасность, но и восстановление суверенитета по заключенному в это же время «Германскому договору». Однако суверенитет не был полным. Запад сохранил свои особые права по основным вопросам германской политики и размещения своих войск на немецкой земле, а ФРГ отказывалась от обладания рядом стратегических вооружений, включая атомную бомбу. Хотя были и возражени, особенно со стороны Франции, против вступления ФРГ в НАТО, США настояли на своем, мотивируя эо тем, что членство Западной Германии в организации Североатлантического договора позволит держать ее под контролем, не опасаясь непредсказуемой немецкой политики. Катастрофический опыт Версальского договора как раз показал, какой роковой ошибкой стало отлучение Германии от западного сообщества.

Прочность правления Аденауэра основывалась не только н его внешнеполитических успехах, но и на «экономическом чуде» 1950-х гг.

Вначале казалось, что для хозяйственного бума не было особых предпосылок. Зимой 1949-50 гг. в стране царила массовая безработица, которая охватила 1,8 мл. человек и напоминала худшие времена Веймара. Положение изменилось с началом корейской войны, когда значительно возросли заказы на станки, машины, оборудование для тяжелой промышленности, которые была готова выполнить ФРГ с ее крупнейшим резервом дешевых и квалифицированных рабочих рук. Большую роль сыграл растущий спрос населения на товары широкого потребления, по которым немцы давно истосковались. В то время как CШA и их союзники перевели значительную часть промышленности на военное производство, ФРГ, не обремененная этим грузом, почти вдвое увеличила свой экспорт. Наконец, в первые годы профсоюзы поводили сдержанную политику и не требовали слишком многого, поэтому заработная плата росла более низкими темпами, чем прирост социального продукта, хотя ежегодно она увеличивалась в среднем на 5 %.

Экономический подъем дал возможность проводить активную социальную политику. В 1950-х гг. строилось около 500 тыс. новых квартир в год. В 1950 г. был принят закон о повышении обеспечения трех миллионов инвалидов войны, а, по закону 1952 г., лицам, которые потеряли свою собственность во время войны, изгнания и экспроприации в Восточной зоне, стала выплачиваться компенсация, достигшая к концу 1980 г. суммы в 104 млрд. марок.

Таким образом, уже в период Аденауэра возникает социальное государство. Это было время надежд и веры в то, что безграничный экономический рост навечно обеспечит финансирование социальной политики, а значит – стабильность немецкой демократии. Хотя в ФРГ существовали правые и левые радикальные партии, в условиях экономического процветания у них не было никаких шансов на успех. Немцы уже имели печальный опыт разгула страстей, экстремизма, фанатизма и не хотели возврата к прошлому. Боннская республика стала образцом преуспевающего, рационального и даже скучновато-самодовольного государства. Это отразилось в лозунгах, с которыми ХДС/ХСС выигрывал выборы за выборами: «Благосостояние для всех» и «Никаких экспериментов». Бундесбюргеры не желали иметь дела с политикой, они погрузились в частную жизнь, а государственные проблемы предоставили решать патриарху из боннского Шаумбургского дворца. Но деятели культуры в основном были настроены довольно оппозиционно. ФРГ казалась им бездуховном государством, в котором происходит реставрация прошлого.

Другое немецкое государство – ГДР – немногое могла противопоставить западной модели процветания. Она был; форпостом советской зоны влияния, который Сталин и его преемники рассматривали как стратегическую опору этой системы. Хотя обещания построить социализм сперва вызвали волну так и не использованного в полной мере энтузиазма, ожидаемого экономического успеха добиться не удалось. СЕПГ во главе с Политбюро ЦК под руководством постепенно занявшего все ключевые посты генерального секретаря Вальтера Ульбрихта жестко контролировала государство и общество. Созданное в 1950 г. Министерство госбезопасности (Штази) пыталось в зародыше подавить любую оппозицию и опутало всю страну гутой сетью осведомителей. Милитаризация общественной жизни напоминала старопрусские традиции и служила средством политической унификации населения. Но, несмотря на бесспорные и значительные усилия людей, жизненный уровень в ГДР явно отставал от западного, тем более что она не располагал почти никакими природными ресурсами, кроме низкокачественного бурого угля.

Вторая конференция СЕПГ в июле 1952 г. провозгласила курс на строительство социализма советского типа, которое будет проходить в условиях «закономерного обострения классовой борьбы». Тюрьмы были заполнены действительными и мнимыми противниками режима Ульбрихта. Принудительная коллективизация сельского хозяйства, почти полная ликвидация средних слоев, односторонний крен в сторону развития тяжелой промышленности – все это сопровождалось резким ростом цен и повышением норм выработки в промышленности и строительстве на 10 %. Даже Кремлю радикальный курс Ульбрихта казался рискованным. В начале июня 1953 г. по его настоянию принудительные меры были поспешно отменены, однако «руководители рабочего класса» думали о чем угодно, только не о рабочих, нормы выработки которых так и не были снижены. Это привело к массовому возмущению. 16 июня забастовали строители Восточного Берлина. На следующий день забастовки охватили все промышленные центры ГДР. Сначала рабочие выдвигали только социально-экономические требования, которые затем переросли в политические – отставка правительства, смещение Ульбрихта, проведение свободных выборов в Народную палату, разрешение деятельности в ГДР западногерманских партий, ликвидация зональной границы. Руководство СЕПГ потеряло контроль над ситуацией, забастовки, в которых участвовало более 500 тыс. рабочих, вылились в настоящее народное восстание. В Йене, Биттерфельде, Магдебурге, Лейпциге, Гёрлице штурмом были взяты тюрьмы, здания партийных комитетов и органов госбезопасности, которые тоже были застигнуты врасплох. Восстание было подавлено советскими танками, которые, впрочем, чаще угрожающе демонстрировали силу, чем применяли ее. По разным подсчетам, при этом погибло от 125 до 300 человек, около 1600 участников волнений были приговорены к различным срокам тюремного заключения. Известно также, что было расстреляно несколько советских солдат, отказавшихся открыть огонь по демонстрантам.

Восстание показало партийной верхушке важность и значение достаточного материального снабжения населения. А весь мир убедился, что власть коммунистов в ГДР держится только на советских штыках. Стало очевидным и то, что ГДР не имеет никаких шансов превзойти ФРГ экономически. Когда же, наконец, была осознана необратимость включения ФРГ в западную систему, то в 1955 г. Москва выдвинула концепцию, по которой германский вопрос был решен существованием двух немецких государств с различными социально-политическими системами. Следовательно, в обозримом будущем никакое воссоединение Германии невозможно. К этой концепции присоединилось и руководство ГДР, которое с 1974 г. официально провозгласило существование отдельной «социалистической немецкой нации» и напрочь исключило национальную общность с западными немцами.

Но в реальности неоновые огни Западного Берлина завораживали население ГДР, бегство из которой приняло характер массового исхода. Побег не представлял особого труда. Надо было только приехать в Берлин и перейти в западные секторы, откуда потом можно было спокойно перебраться в ФРГ. В среднем с 1949 г. на Запад ежегодно уезжало 200–230 тыс. человек. А к 1961 г. общее число беженцев достигло огромной цифры – 2,7–3 млн. человек. Половину из них составляли молодые люди до 25 лет. Но еще хуже для ГДР было то, что страну покидали квалифицированные специалисты – врачи, учителя, инженеры, деятели культуры и науки. Так, всего за один год юридический факультет Лейпцигского университета в полном составе оказался на Западе.

ГДР и СССР не могли примириться с этим «голосованием ногами», поскольку еще опаснее утечки «мозгов» была потеря «реальным социализмом» своего лица и привлекательности. В октябре 1958 г. советский лидер Н. С. Хрущев в ультимативной форме потребовал от западных держав их ухода из Берлина, установления контроля органов ГДР над всеми путями в город с Запада и его превращения в вольный город, наподобие межвоенного Данцига (Гданьска). В ответ президент США Джон Кеннеди сформулировал три принципа для Западного Берлина: свобода населения, присутствие западных войск и полностью свободный доступ в город по воздуху, суше и воде.

Разгорелась настоящая «война нервов» вокруг берлинской проблемы. Со своей стороны, Ульбрихт пришел к убеждению, что бегство из ГДР можно прекратить лишь полной блокадой Западного Берлина. В ночь на 13 августа 1961 г. солдаты и полиция Восточного Берлина начали протягивать заграждения из колючей проволоки и выставлять блокпосты по всему периметру западных секторов города. В течение следующей недели была построена стена из бетонных плит с вышками, на которых стояли часовые, имевшие приказ стрелять в каждого, кто попытается перебраться через нее. Берлинская стена стала зримым символом «железного занавеса». За годы ее существования погибли 77 человек. Газеты всего западного мира обошла жуткая фотография смерти Петера Фехтера, 18-летнего каменщика, который 17 августа 1962 г. при попытке перебежать в Западный Берлин был тяжело ранен и несколько часов, истекая кровью, висел на колючей проволоке на глазах у безразлично наблюдавших за этим пограничников ГДР, пока те не получили приказа снять его.

Стена стала и символом банкротства коммунистической системы, насильно удерживавшей людей в своих щупальцах. В то же время стена внесла ясность в проблему Берлина, окончательно разделенного на две части.

Разочарование и уныние, охватившие население ГДР, постепенно сменились конформизмом, который поддерживала и власть, объявившая о переходе к «новой экономической системе», более прагматичной и нацеленной на рентабельность производства и повышение самостоятельности предприятий.

Изменилась и внутриполитическая ситуация в ФРГ. Эра Аденауэра закончилась в октябре 1963 г. с уходом 86-летнего канцлера в отставку. Его преемник, популярный «импозантный толстяк с сигарой» Эрхард победил на следующих выборах в сентябре 1965 г., не добрав до абсолютного большинства в бундестаге всего четыре места. Но СвДП, партнер ХДС по коалиции, потеряла четверть депутатских кресел. СДПГ во главе с новым харизматическим лидером Вилли Брандтом (1913—92) заметно усилила свои позиции.

Превосходный экономист, Эрхард оказался слабым политиком, не сумевшим развить первоначальный успех. Его курс, при котором социальные расходы росли быстрее валового продукта, привел к экономическим трудностям. В октябре 1966 г. канцлер досрочно покинул свой пост, когда из кабинета вышли министры от СвДП, не желавшей нести ответственность за дефицитный бюджет.

Созданная после этого большая коалиция ХДС/ХСС и СДПГ во главе с канцлером Куртом Георгом Кизингером (1904-88) была лишь переходным этапом. Новому кабинету удалось преодолеть спад производства с помощью новых механизмов регулирования экономики. Но коалиция была слишком неоднородной, чтобы просуществовать длительное время. В германской и восточной политике СДПГ вместе с либералами была готова признать сложившиеся реальности, примириться с расколом страны и перейти к «урегулированному взаимопониманию» с ГДР. Правительство Кизингера делало некоторые шаги в этом направлении. Оно установило дипломатические отношения с Румынией и Югославией, тем самым фактически отказавшись от «доктрины Хальштейна», по которой только ФРГ имела право представлять всех немцев на мировой арене. Прежняя германская и восточная политика оказалась несостоятельной.

Но создавалось впечатление, что и государственный корабль сел на мель. С начала 1960-х гг. молодое поколение в ФРГ, выросшее уже в условиях демократии, перестало воспринимать прежние ценностные ориентации. Прагматизм эры Аденауэра, реставрационные черты в ранней ФРГ, где продолжали делать карьеру многие чиновники, судьи, дипломаты, верно служившие нацизму, безудержная жажда потребительства, культурная стагнация как оборотная сторона экономического процветания – все это подвергалось теперь беспощадной критике.

Вспыхнувшая после гибели западноберлинского студента Бенно Онезорга, случайно застреленного полицейским 2 июня 1967 г. во время демонстрации, волна протеста прокатилась по всей ФРГ. Участники многочисленных выступлений требовали сломать «заскорузлые структуры» и сокрушить старые элиты. В университетах и общественных организациях сформировалась внепарламентская оппозиция (АПО). Но из этих искр возмущения не вспыхнуло пламя большого пожара. Рабочие, которые, согласно марксизму, являлись носителями нового социалистического общества, явно считали грезы о новой культурной революции капризами аморальных юнцов. АПО быстро раздробилась на многочисленные политические секты, одни из которых присоединились к движению за мир в начале 1970-х гг., другие ушли в подпольные террористические организации.

Но общее настроение в стране заметно изменилось. Это показали выборы в бундестаг 28 сентября 1969 г., на которых основной соперник христианских демократов – СДПГ впервые набрала более 40 % голосов. Ее лидер, министр иностранных дел в правительстве Кизингера Вилли Брандт, договорился с председателем СвДП Вальтером Шеелем о создании коалиции.

Смена власти, наметившаяся уже в марте 1969 г. с избранием социал-демократа Густава Хайнемана федеральным президентом, застала ХДС/ХСС совершенно неготовым к этому. После 20-летнего пребывания у руля власти демохристиане никак не могли приспособиться к роли оппозиции, партия оказалась в состоянии разброда и дезориентации. Но поскольку новый кабинет имел в бундестаге лишь незначительное большинство, то сложилась патовая ситуация, в которой ХДС надеялся вновь возвратиться к власти. Основной конфликт разгорелся вокруг новой восточной и германской политики социал-либерального правительства. После возведения Берлинской стены стало ясно, что сложившееся в Европе положение и границы можно изменить лишь войной. Единственным выходом оставался отказ от применения силы.

Давний советник Брандта Эгон Бар, который и был главным автором новой восточноевропейской концепции СДПГ, начал подготовку переговоров с СССР, Польшей и ГДР. Новый курс вызвал бурную критику со стороны оппозиции, обвинившей кабинет в «распродаже Германии», в измене национальным интересам. Но западные страны поддержали политику разрядки отношений.

В августе и декабре 1970 г. были подписаны Московский и Варшавский договоры, по которым признавались нерушимыми послевоенные границы. Правительству Брандта-Шееля с трудом удалось добиться ратификации этих договоров бундестагом. Однако оппозиция, которая при голосовании воздержалась, сумела затем перетянуть на свою сторону нескольких депутатов от СвДП и СДПГ и 27 апреля поставила вопрос о вынесении конструктивного вотума недоверия канцлеру и замене его лидером ХДС Райнером Барцелем. Эта попытка свержения кабинета провалилась, но правительство теперь не имело в парламенте большинства. В такой ситуации Брандт объявил о назначении новых выборов в бундестаг 19 ноября 1972 г., в итоге которых социал-либеральная коалиция значительно упрочила свое положение. Политическая борьба вокруг восточных договоров и выборы показали, что большинство населения ФРГ выступает за мир и добрососедство на Европейском континенте.

После убедительной победы на выборах правительство смогло приступить к проведению под лозунгом «Больше демократии» обещанных внутренних реформ. Но в октябре 1973 г. вспыхнула новая арабо-израильская война. Арабские страны использовали в качестве средства политического давления нефть, резко повысив на нее цены. Западный мир оказался в энергетическом шоке, усугубленном валютным кризисом. Если в 1973 г. тонна сырой нефти стоила в ФРГ 82 марки, то в 1974 г. – уже 224 марки. В 1975 г. число безработных в ФРГ впервые за 20 лет превысило один миллион человек. Социал-либеральная коалиция оказалась в крайне трудном положении, тем более что Брандт не был достаточно компетентен в вопросах экономики. Политика внутренних реформ сразу же вышла из-под его контроля. Реформы означали перераспределение благ и проделали огромные дыры в бюджете.

Уже с 1973 г. стиль руководства канцлера начал вызывать критику в рядах его собственной партии, прежде всего со стороны руководителя фракции СДПГ в бундестаге Герберта Венера. Брандт постепенно утрачивал контроль и над правительством, которое неожиданно покинул блестящий министр экономики и финансов, невыносимо тщеславный Карл Шиллер, и над самим собой. Поклонник хорошего вина и хорошеньких женщин, Брандт плохо разбирался в людях. Неудивительно, что одним из его ближайших сотрудников оказался кадровый агент спецслужб ГДР Гюнтер Гийом, арестованный в конце апреля 1974 г. Уставший и разочарованный, Брандт взял на себя политическую ответственность за случившееся и ушел в отставку.

Пост канцлера занял Гельмут Шмидт, эрудит, прагматичный технократ и жесткий политик, не терпящий «идеологической болтовни». Вице-канцлером и министром иностранных дел стал новый лидер СвДП, опытный и неутомимый Ханс Дитрих Геншер. Правительство выдвинуло лозунг «Преемственность и концентрация», дав понять, что намерено продолжать курс прежнего кабинета Брандта-Шееля. В мае 1974 г. Вальтер Шеель был избран президентом ФРГ.

ХДС/ХСС, естественно, находился в оппозиции к новому правительству. Барцель, потерпевший поражение на выборах 1972 г., ушел с поста руководителя партии. Новым председателем ХДС стал премьер-министр Рейнланд-Пфальца 43-летний Гельмут Коль.

Заметные изменения происходили в этот период в ГДР. После заключения в конце 1972 г. договора об основах отношений с ФРГ и принятия в сентябре 1973 г. двух германских государств в ООН, ГДР была дипломатически признана большинством стран земного шара, что укрепило ее положение на мировой арене. Однако страна продолжала жесткий курс отмежевания от ФРГ. В 1974 г. из конституции ГДР было устранено понятие «немецкая нация». Пришедший на смену Ульбрихту, претендовавшему на самостоятельность и даже независимость от Москвы, Эрих Хонеккер (1912-94) подтвердил верность советскому образцу и провозгласил курс «единства социально-экономической политики», направленный на повышение жизненного уровня населения. Одновременно усилились репрессии против диссидентов. Известные оппозиционеры, химик Роберт Хавеман, журналист Рудольф Баро, певец и поэт Вольф Бирман и ряд других, были арестованы или высланы в ФРГ.

А там в 1977 г. произошел невиданный всплеск левого терроризма в лице подпольной «фракции Красной Армии» (РАФ). В апреле террористы застрелили в Карлсруэ генерального прокурора ФРГ Зигфрида Бубака, в июле был убит один из руководителей Дрезденского банка Юрген Понто, а в сентябре – президент Союза немецких промышленников Ханс Мартин Шляйер. Лишь жесткие меры правительства и решительные действия полиции помогли сбить волну терроризма, хотя покушения продолжались и позднее. Трудности борьбы с терроризмом во многом объяснялись тем, что члены РАФ находили убежище в ГДР и получали помощь от ее органов безопасности.

На выборах 1980 г. социал-либеральная коалиция снова одержала победу. Личная популярность канцлера Шмидта была необычайно высокой, но его жесткий курс экономии и сокращения социальных расходов для преодоления экономического кризиса вызывал растущее недовольство и протесты левого крыла СДПГ. Шмидт не совершил крупных ошибок, но и не принял великих решений. Это был канцлер, от которого, можно сказать, отвернулась удача. Ситуация резко обострилась, когда СвДП потребовала дальнейшего свертывания социальных расходов и опоры на рыночные силы, на что уже никак не могли согласиться социал-демократы. В сентябре 1982 г. коалиция развалилась, либералы повернули к союзу сХДС/ХСС. 1 октября Шмидту был вынесен вотум недоверия, новым канцлером стал Коль, одержавший победу на выборах в марте 1983 г. Эти выборы сопровождались сенсацией. Впервые с 1957 г. в бундестаге появилась новая фракция от партии «зеленых», возникшей в конце 1970-х гг. на базе массовых экологических, феминистских и альтернативных движений.

Исход выборов 1987 г., когда победу вновь одержал Коль, отразил устойчивость нарастания в обществе консервативных тенденций. Но еще более успешными были результаты малых партий:

СвДП получила 9,1 %, а «зеленые» – 8,3 % голосов. Стало очевидным, что крупные партии, профсоюзы, а также церкви начинают утрачивать свое влияние. Это можно объяснить изменением ценностных ориентаций. Вместо долга и порядка на первый план стали выдвигаться самостоятельность и самореализация человека. А для этого, разумеется, более пригодны небольшие организации, нежели крупные обюрократившиеся партии, к тому же замешанные во второй половине 1980-х гг. в ряде громких финансово-политических скандалов.

После первого официального визита Хонеккера в Бонн в сентябре 1987 г. отношения между двумя германскими государствами, казалось, вступили в новую стадию. Газеты всего мира поместили фотографии, на которых лидеры ФРГ и ГДР с кисло-сладким выражением на лицах обходят строй почетного караула бундесвера. Но эти отношения по-прежнему были весьма далеки от взаимопонимания. Напряжение отчетливо продемонстрировал 750-летний юбилей Берлина. ГДР всячески подчеркивала роль города как ее столицы, а праздник в западных секторах проходил под знаком тесной связи Берлина с ФРГ. Главы Англии, США и Франции участвовали в торжествах в западной части города, советский лидер М. С. Горбачев посетил Восточный Берлин. Впрочем, в это время уже стало явно охлаждение отношений между Москвой и режимом Хонеккера, не одобрявшего реформаторский курс Кремля. Напротив, на требования большей «открытости», все громче звучавшие в ГДР, ее консервативно-догматическое руководство ответило ужесточением политических репрессий. В январе 1988 г. полиция арестовала около 120 участников контрдемонстрации, проходившей в память годовщины гибели Розы Люксембург. В ГДР назревал крупнейший политический кризис, под знаком которого начинался последний год ее существования.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю