Текст книги "Год Собаки (СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Вот, возьми, – появилась в дверях Оля, протягивая мне светло-коричневый спортивный костюм.

Странное дело, почти половину дня мы бегали по стадиону, оба в трусах и майках, и это было совершенно нормально. А теперь я застеснялся своего вида, стало жарко.

– Можешь пока помыться, вода есть горячая, ты, наверное, вспотел сегодня. Потом я ополоснусь, и твою одежду отстираю, – предложила Оля. – Вот моё полотенце.

Я был согласен на всё, лишь бы она не разглядывала меня, а удалилась. Я что-то промычал, кивая. Девочка закрыла дверь, а я решил, что надо помыться, не зря Оля сказала, а то, поди, воняет от меня, как от козла.

Сначала хотел только ополоснуться, но потом вспомнил, что надо будет надевать чистую чужую одежду, и отмыл тело качественно.

В зеркале я увидел свою… харю, и приуныл. Что скажет мама? Боевые раны я приносил иногда, но не такой интенсивности. Тут я и сам бы испугался.

Осмотрел своё тело. Детское ещё совсем. С ровесниками ещё справлюсь, а вот против взрослого совсем нет шансов. Просил же папу научить приёмчиком, так нет. Некогда ему. Хоть бы отвёл в какую секцию…

Тут я разозлился на себя: что я, совсем ребёнок? Не знаю, где учат боксу, или самбо?

Всё лень-матушка, как часто говорит мне мама. Я лучше мяч погоняю, или в прятки, городки, салки…

Да мало ли важных дел найдётся на нашей улице?! Вот и сверкай теперь синяками!

Вытершись насухо Олькиным полотенцем, с удовольствием вдыхая тонкий аромат девочки, я надел свою белую форму, а сверху облачился в спортивный костюм. Как ни странно, он оказался мне впору.

– Я всё! – громко сказал я, выходя из ванной.

– Ох, и синячище у тебя! – покачала головой Оля. – Надо было что-то холодное приложить. Ладно, что уж теперь. Бери портфель, проходи в мою комнату, – показала она рукой. – Пока одежда сохнет, позанимаемся.

Я согласился. Не идти же домой в чужой одежде. Потом насмешек от мамы не оберёшься, особенно, если окажется, что костюмчик-то, девчоночий! Честно говоря, я не разбирался, по каким признакам это можно определить, если бы он был розовый, или красный, тогда понятно, а этот вполне нейтрального цвета, даже не синий.

Я взял свою сумку и прошёл в маленькую комнату, где обитала Оля. Здесь помещалась только односпальная кровать, стол и стул. Ещё втиснулся небольшой платяной шкаф. В окно был виден задний двор с зелёными деревьями и бельевой площадкой.

Скоро мне стало скучно, я вытащил учебники, решив не терять времени, углубился в математику,

только слегка удивившись происходящему: раньше не мог сосредоточиться на предмете, постоянно отвлекали посторонние мысли, поэтому приходилось несколько раз перечитывать абзац.

Вот уж на самом деле: смотришь в книгу, а видишь фигу!

Учителя ещё удивляются, дескать, трудно, что ли, прочитать две страницы текста?!

Оказывается, трудно! Особенно, если голова забита всякой ерундой. А вот сейчас у меня голова ясная… Слушай, а что это она такая ясная? Может, у брата Борьки кулак такой, целительный?

Нет, подумав, отверг я это дурацкое предположение. Это у меня с утра. Будто в меня кто вселился.

Прислушавшись к себе, поспрашивал внутренний голос, но вредное моё второе «я» вредно молчало.

Отставив самокопание, начал разбираться с математикой, постепенно перелистывая страницы на начало, потому что всё цеплялось одно за другое.

Оля задержалась надолго, я долистал учебник до середины, удивляясь, как можно было не понять такие простые вещи. Перевернул обложку, прочитал: «Элементарная математика». Хмыкнул.

«Элементарно, Ватсон!», – сказал я сам себе, уже с улыбкой разбираясь в хитросплетениях алгебры и прочих премудростях.

Оказывается, ничего сложного, надо только раскрыть свой мозг знаниям, и знания легко улягутся в пустой голове.

Увлёкшись, я не заметил, как сзади подошла Оля, пригладила волосы на моей голове. В животе стало тепло и приятно.

– Надо тебя расчесать, – решила Оля. Взяла гребень и начала приводить мою шевелюру в порядок.

Я чуть не замурлыкал.

– Давай, лучше тебя пострижём? – спросила разошедшаяся девочка. Я сразу перестал мурлыкать и растопырил глаза. Только тут увидел, что она в лёгком домашнем халатике, тонкая в талии, с небольшими выпуклостями в районе груди.

– Я ведь только помылся, – с трудом смог сказать я.

– Ну и что? В парикмахерскую не ходишь? Обернём тебя полотенцем, потом уберём.

– А ты умеешь? – спросил я.

– Спрашиваешь! – улыбнулась Оля, и я растаял, сдавшись.

– Снимай кофту. И майку, чтобы случайно волос не упал.

Немного помявшись, разделся по пояс, отчаянно краснея. Видел же в зеркале своё худющее тело…

Но Олю мало интересовало моё тело, она занялась густо заросшей головой.

Я сидел на стуле, и боялся пошевелиться, надеясь, что это счастье никогда не кончится.

– Вот и всё! – неожиданно сказала Оля и аккуратно сняла полотенце с моих плеч. – Иди, посмотрись в зеркало, можешь помыть голову.

В ванной я не узнал себя в зеркале: очень короткая стрижка с небольшой чёлкой, как у первоклассника. Повертевшись, я неожиданно понравился сам себе. Эти космы уже надоели. Если бы не синяки, совсем бы выглядел симпатичным мальчишкой.

– Подожди, – Оля подошла сзади, взяла из стаканчика станок с бритвой и подравняла стрижку на затылке.

– Ну, вот теперь порядок. Нравится?

– Нравится, Оль! Оль…

– Голову помой, а то колоться мелкие волоски будут, – и ушла. Я хотел спросить про одежду.

Пришлось снова мыть голову и плечи заодно. Вытерев голову, я с удивлением увидел, что волосы уже сухие. Удобно, однако!

– Пойдём, пообедаем! – позвала меня хозяйка. – Только не вздумай отказываться!

А я и не думал. Суп с макаронами, рис с котлетой. Всё вкусно необыкновенно. Ещё и чай с печеньем!

– Спасибо! – с чувством выдал я. А маме никогда не говорю, подумал я запоздало.

– Ну, вот, Коленька. Пойдём теперь, займёмся уроками? – конечно, я согласился.

– С чего начнём? – спросила Оля, когда расположились за столом.

– Я алгебру учил, – признался я.

– Давай, тогда, геометрию, – предложила девочка. – А то я не всё понимаю…

Геометрию, так геометрию!

Так мы прозанимались, с небольшими перерывами, почти до вечера. Вдвоём, оказывается, очень весело, даже уроки делать!

Потом девочка оставила меня одного и ушла. Я не стал спрашивать, что она там делает, неудобно, первый раз у девочки в гостях.

Оказывается, она приводила в порядок мою одежду! Высушила и выгладила форму и рубашку, галстук стал похож на галстук, а не на красную тряпку.

– Можешь переодеваться, – сказала Оля. – А то скоро мама придёт, не знаю, одобрит она наше знакомство, или нет.

Ещё бы она одобрила! Я лихорадочно переодевался, вспоминая побитую рожу в зеркале.

Такой кавалер никому не нужен! А когда синяки сойдут и опухоль спадёт? Через неделю? Я горестно вздохнул: понравилось заниматься с такой понятливой девочкой. И ей, по-моему, тоже.

– Оделся уже? – спросила Оля через дверь.

– Да, заходи, – отозвался я, выходя.

– Кто же так завязывает галстук? – укорила меня девочка, и перевязала, поправила воротник рубашки, предложила посмотреть на себя в зеркало.

Да, если бы не огромный синяк од глазом, не нос сливой… Узел на галстуке стал аккуратным, сам галстук – пышным.

– Ну, я пошёл? – спросил я несмело.

– Да, сейчас. Там ещё твоя сменка! – Оля вынесла мешочек, где у меня всегда лежала спортивная форма, а сейчас мои повседневные трусы и майка.

– Да, чуть не забыл, – в очередной раз краснея, пробормотал я, надеясь, что девочка не сунула в мешочек нос. Затолкал его в сумку, обулся и выскочил на лестничную площадку.

– До завтра! – услышал я вдогонку.

– До завтра! – крикнул я в ответ и побежал вниз по лестнице.

Внизу разминулся с красивой женщиной. Я не знал маму Ольки в лицо, но, возможно, это была именно её мама. Красивая! Почти как у меня!

Конечно, про Тольку я забыл, да и времени было много, наверное, мама уже пришла домой, или скоро придёт. Я быстрым шагом пошёл в сторону своего дома.

Мама встретила меня восторженно, как и ожидалось.

– Какой замечательный фонарь! – сказала мне мама, за плечи поворачивая меня к свету, и сделала из этого совершенно неожиданный вывод:

– Смотрю, у тебя уже девочка появилась. Как зовут?

– Кого? – не понял я.

– Девочку! – улыбнулась мама.

– Оля… – растерянно ответил я. – А как ты…

– Очень просто! – рассмеялась мама. – Роскошный фонарь под глазом, а ты выглядишь чисто и ухоженно. Пострижен, отмыт и почищен. И домой вернулся только что. Что на это скажешь?

– Ну, ты, мам, прямо Шерлок Холмс и доктор Ватсон! – с неподдельным восторгом сказал я.

– Ну, это же элементарно! – улыбнулась мама. Совсем недавно я прочитал сборник рассказов о великом сыщике Конан – Дойля, мама узнала об этом, и иногда подшучивала надо мной, видя, как я пытаюсь применить «дедуктивный метод».

– Иди, переодевайся, – продолжала мама. – Приходи ужинать, а то усвистаешь к своей подружке, голодным.

– Никуда я не «усвистаю», – покраснел я.

– Тогда ладно… Коля. Я вижу, ты уже большой мальчик, почти взрослый. Я хочу с тобой серьёзно поговорить.

У меня сразу неприятно засосало под ложечкой. Когда мама говорит, что у неё есть ко мне «серьёзный разговор», значит, жди неприятностей!

– Мам! – заторопился я. – Давай, отложим этот разговор? Мне в школе дали поручение: исправить тройки на четвёрки. Сказали, надо для престижа школы! Можно, мы поговорим на следующей неделе?

– Можно и на следующей неделе, – легко согласилась мама. – Только это ничего не изменит, и не говори потом, что я раньше тебе не сказала.

Меня насторожили эти слова, но мама улыбнулась и спросила:

– Почему ты так испугался серьёзного разговора?

– Потому что в последний раз это закончилось… – я почесал свой зад.

– А! – засмеялась мама, и погладила меня по голове. – Где ты постригся?

– Оля… – покраснел я.

– Оля?! – мама удивлённо распахнула глаза. – У вас всё так серьёзно?

Я поднял глаза на маму, не поимая, что она хочет этим сказать.

– Ладно, иди, жених, а то задержала тебя на дворе, – мама засмеялась, и от этого показалась мне ещё красивее. Я даже пропустил мимо ушей «жениха».

Переодеваясь в своей комнате, я развешивал форму аккуратно, чтобы не помять поглаженные Олей вещи. Заглянув в мешочек для сменки, замер, потому что трусы и майка тоже оказались постираны и выглажены. Я почувствовал, как кровь стремительно приливает к лицу. Это уже совсем лишнее!

Это что, намёк? Надо теперь спортивную форму каждый раз стирать, после занятий!

Быстро переодевшись, я побежал на летнюю кухню.

Там мама, уже переодевшаяся в халат, разогревала мне ужин.

– Что, побежишь в футбол гонять? Ты же говорил, заниматься надо? – я оглядел себя, с удивлением заметив, что машинально оделся в футболку, трикотажные шорты и кеды. Каждый вечер я так одевался, и бегал на стадион, погонять мяч с пацанами.

– Мам, мы сегодня с Олей почти целый день учили математику. Надо же сделать перерыв! А вечером сяду за учебники!

– С такой травмой можно бегать? Голова не кружится? Не тошнит? – забеспокоилась мама.

– Всё в порядке, мама, если бы болела голова и тошнило, я бы не смог учить уроки.

– Да, любовь творит чудеса… – сказала мама, и почему-то покраснела, отводя глаза.

На стадионе азартно гоняли мяч старшеклассники. Но не всё так печально, здесь у нас такой распорядок: чья команда собралась первой, те и играют первыми.

Команды у нас возрастные, сейчас играют ребята от пятнадцати лет, потом мы, от двенадцати до четырнадцати, но бывают среди нас и одиннадцати, а то и десятилетки. Говорят, это какая-то «акселерация». Не знаю, есть у нас один парень, так он ростом мне по плечо, Витька Фомин, между прочим, мой приятель, иногда мы вместе играем. Есть у него и свои друзья, он водится с малышами…

Мы с Толиком не смеёмся над ним, принимаем в свою компанию, когда Витя решает отдохнуть от «варваров». Стихийный вожатый, по призванию.

Вообще-то у нас неплохие ребята в классе. И девчонки, тоже. Есть, конечно, отдельные личности, но о них говорить как-то не хочется.

Я пообщался с друзьями, ребята подивились на мой чёрный глаз и синий нос, позавидовали моим боевым отметинам, и мы пошли на поле, потому что старшие решили сделать перерыв.

Играли мы в одни ворота, попеременно вставая на ворота, дико кричали болельщики, мы тоже не отставали от них, пока не выдохлись. С небольшим перевесом наша команда победила.

Все здесь были с одного района, никто не обижался, потому что сыгранных команд у нас не было. мы часто менялись игроками. не на чемпионат по футболу тренировались, а для собственного удовольствия. Кто хочет стать спортсменом, пусть идёт на городской стадион, «Динамо», там набирают желающих. Когда-то проводили чемпионаты среди дворовых команд, на приз «кожаный мяч», но до нас как-то никто не добрался.

Тяжело дыша и сняв майки, мы подошли к лавкам, передохнуть, а в это время на поле выбежали малолетки, стали с азартом гонять мяч.

– Привет, братишка! – услышал я. Обернувшись, увидел Сашку Ковалёва, девятиклассника. Почти десятиклассника. Совсем взрослый уже, шестнадцать лет парню.

– Привет! – улыбнулся я в ответ, пожимая его широкую ладонь. Сашка мне нравился. Несмотря на возраст, да и рост, он никогда не задавался перед нами, держался дружески, хотя и не запанибрата.

– Где это ты такой синячище раздобыл? – поинтересовался Сашка.

– А! – отмахнулся я. – Пусть не лезут!

– Это правильно! – усмехнулся парень. – Когда батя приходит? Что слышно? – я пожал плечами:

– Надеюсь, в июне будет дома. Обычно, в конце мая приходил, сейчас не знаю, мама молчит. Надеюсь, к моему дню рождения придёт. Хорошо было бы! – мечтательно улыбнулся я.

– Соскучился по отцу? – почему-то спросил Сашка.

– Конечно! – ни секунды не раздумывая, ответил я, несколько удивившись. Я специально не интересовался, но слышал, что они живут с отцом одни. Его мама то ли погибла, то ли ушла от них.

Не знаю точно. А в лоб спросить, как вот Сашка меня расспрашивает, не могу. Я просто повернулся к нему, и вопросительно посмотрел парню в глаза. Сашка быстро отвёл взгляд.

– Я домой пойду, – поднялся я. – Мне надо уроки учить.

– Какие уроки? – удивился Сашка. – Год закончился.

–Для кого-то, может, и закончился, – вздохнул я, – А из меня решили отличника делать. Если не получится отличник, так хотя бы хорошист. Искореняют троечников из своих рядов.

– Понятно, – протянул Сашка, и вдруг спросил: – А когда у тебя день рождения?

– Не поверишь. Двадцать второго июня!

– Круто! – покачал головой Сашка. – Самый длинный день в году.

– А ещё… – начал я.

– Да знаю, – перебил меня парень, искоса поглядывая на меня.

– Ну, я побежал! – я попрощался с ребятами и побежал домой. На самом деле, времени для учёбы почти не осталось.

Дома мама велела сдать ей пропылившиеся и пропотевшие вещички в стирку, и отправила в ванную.

Ополоснувшись и наскоро поужинав, приступил к учёбе.

Ничто меня не отвлекало, удалось сосредоточиться, я разбирал и понимал физические законы, даже нашёл удовольствие в процессе учёбы. Пока не заснул прямо за столом.

***

Колька заснул, а я проснулся. Подняв голову, потянулся, разминая затёкшее тело и с удивлением осмотрелся.

Нет, мне это не привиделось, всё, что сегодня происходило, случилось действительно со мной.

Если бы я проснулся в кровати, сразу бы не понял, где нахожусь. А так…

Самым удивительным было то, что я чувствовал себя днём Колькой! Не взрослым, в теле ребёнка, а именно подростком! Единственное от взрослого было понимание важности учёбы, умение сосредоточиться на главном.

Самое интересное, этого мальчика я никогда не знал, только город показался знакомым. Потом, синяя форма, красный галстук. Какой нынче год? Осмотревшись вокруг, календаря не заметил. Тогда взял в руки дневник. «Машуков Коля. 6 класс Б. школа №86. г. Владивосток.»

Открыл. «1 сентября.1973 г.». Здорово! Я в это время жил совсем в другом месте. Кстати, не так и далеко от города, в 150 км. где-то…

Что-то меня насторожило. Какое-то несоответствие. Да! В моё время такую школьную форму ввели в 76 году! До этого формы не было, присутствовал обычный дресс-код для мальчишек: брюки, желательно, пиджак. Обязательно галстук, будь ты хоть в свитере. Девочки носили такую же коричневую форму с чёрным фартуком.

Где я? А?

Немного подумав, решил не заморачиваться с этой проблемой. Со временем разберусь. Встав со стула, открыл створку шкафа, с внутренней стороны которого было небольшое зеркало, чуть не отшатнулся от зрелища опухшего лица, чёрной глазницы и синего носа. Из черноты неукротимо сверкал серый глаз.

Здорово меня, то есть, нас с Колькой, отделал Борькин брат! Вот скотина! На ребёнка руку поднял!

Что теперь делать? Оставлять это не отомщённым нельзя, попадать снова под каток братской любви тоже не очень хочется. Но это мне. Колька, как мне кажется, более честен и справедлив. Это я могу пойти на компромисс, парень не из таких, чувство справедливости не даст ему покоя.

Кроме разбитого лица остальное тело не сильно пострадало. Так, ноют некоторые места сзади.

Осмотрев Колькино тело, подумал, что хорошо, что мне уже немало лет. Будь мне лет двадцать, я бы вздрогнул в ужасе: «Что?! Опять?!». Опять становление личности, утверждение себя в ребячьей среде, и, что самое неприятное: половое созревание.

Мальчишки не склонны делиться с друзьями проблемами такого вида, поэтому я не знаю, как это перенесли мои сверстники. Мне было нелегко, честно скажу. И физически, и эмоционально.

Если бы до случившегося мне было бы лет тридцать, или сорок, я бы попытался найти себе девочку…

Сейчас же я мало отличался от подростка двенадцати лет: тот же латентный период, только не от незнания жизни, а, скорее, от пресыщения, когда уже ничего не хочется.

Я даже за границу не езжу, а то товарищи, вернувшиеся «оттуда», говорят, что им тяжело свыкнуться с нашей нынешней действительностью. А я что? Пока что и здесь неплохо кормят.

Один вопрос: а что я здесь делаю?! Я же не умер, в конце – концов! Ерунда какая-то. Нет, я не против пожить в юном теле, немного походить в школу, порадоваться маме, но перед этим хотелось бы завершить свою жизнь «там»!

Осмотревшись вокруг, решил помочь Кольке хотя бы в учёбе. Почитаю учебники, и надо укладываться спать. То, что Колька спит, ничего не значит: телу тоже нужен отдых.

Какое непривычное тело! Я хихикнул, увидев через узкое плечо тонкую руку. Ничего! Всё у нас впереди! А что у нас впереди?..

Сбегав в туалет, машинально, даже не задумываясь о том, что где находится, я засел за учебники.

В одиннадцать часов, раздевшись, забрался в мягкую постель, радуясь приятному приключению, и заснул, мельком подумав, что отдуваться за двоих придётся Кольке, а я буду воспринимать эту новую жизнь, как приключение.

***

Меня разбудило проводное радио, оно висело в прихожей.

«Рассвет над Москвой – рекой» из оперы «Хованщина». Красивая музыка, вот только с утра слушать её не очень приятно.

Я открыл глаза, с удивлением обнаружив себя раздетым, и в постели. Не помню, как здесь оказался.

Надо же, сказал я сам себе, садясь на кровати, надо сбавить обороты с этой учёбой, а то скоро глюки появятся! Ещё бы! Мне опять показалось, что внутри меня кто-то поселился!

Сегодня я не побежал спозаранку на улицу, воспользовался тёплым туалетом и ванной.

Освежившись, вернулся в свою комнату, и услышал:

– Доброе утро, товарищи! Начинаем утреннюю зарядку!

«Почему бы нет?» – подумал я, стягивая майку.

Оказывается, есть в этом даже какая-то прелесть! – думал я, снова направляясь в ванную, потому что диктор предложил заняться водными процедурами.

Сначала я не мог понять, почему мне с утра так радостно, не могу усидеть на месте, почему так тянет в школу. Потом понял, и радость охватила меня: Оля! Я скоро встречусь с ней!

Снова облачившись в майку, побежал на летнюю кухню, где мама готовила нам завтрак.

– Какой ты сияющий! – засмеялась мама, увидев меня. – Не только фонарём освещаешь помещение!

Я скромно промолчал, не стал ввязываться в полемику, а то начнёт шутить и подначивать.

Я сунул лицо в тарелку с гречкой, запивал её горячим молоком и молчал, якобы был очень занят.

– Что, не хочешь с мамой поговорить? – спросила меня мама.

– Ну, ма-а-ам… – взмолился я.

– Ладно, не буду. Только будь осторожен, сын, – почему-то вздохнула мама. Я быстро глянул на неё, но не стал спрашивать, к чему это она сказала. Предупреждение было двусмысленным. Может, мама подумала, что я подрался вчера из-за девочки?

Быстро съев завтрак и выпив чай, я поцеловал маму и побежал собираться.

Учебники лежали на столе, дневник, тоже. Не помню, чтобы я его вынимал, мы ведь ещё у Оли дома выполнили домашнюю работу. Пожав плечами, сложил всё в сумку, начал было одеваться, потом, взглянув на будильник, решил, что времени ещё мало, и можно погладить одежду.

Где утюг и гладильная доска, я знал, приходилось гладить брюки. Всё это было в комнате родителей.

Собрав все свои вещички, потащил их в мамину комнату. Когда проходил через обширную прихожую, вошла мама.

– Ты что это делаешь? – удивилась она.

– Хочу погладить… – покраснел я.

– Ох ты! – покачала головой мама. – Давай сюда, сама поглажу.

– Да я умею!

– Я умею лучше. Думаю, тебе надо тоже купить утюг. Сейчас продаются лёгкие утюги, сами отключаются. Пожар не устроишь.

– Мама… – всё-таки покраснел я, отдавая одежду. Конечно, иногда я забывал выключить утюг, или плитку, нечего возмущаться.

Долго ждать не пришлось, и я, с удовольствием одевшись в ещё тёплую форму, попросил маму научить меня правильно завязывать галстук.

– Ах ты, маленький сердцеед! – смеялась мама, а у меня сладко ныло сердечко.

3. Любовь и коварство.

До школы я добрался быстро. Поздоровавшись с ребятами на крыльце и отмахнувшись от расспросов, побежал в кабинет математики. Вообще-то это был наш кабинет, потому что Антонина Павловна была нашей классной руководительницей, и мы проводили здесь классные часы, и мыли пол после уроков, следуя графику дежурств.

Открыв дверь, я вошёл в кабинет, и остолбенел. Оля сидела рядом с Борькой, и они что-то обсуждали! Оля! С этим негодяем Борькой!

Я, молча, прошёл к своему столу и бросил сумку на стул, где сидел мой друг Толька. Мелькнула мысль, что так и не сходил к нему вчера. Из-за Борьки и Ольки.

Взглянув в их сторону, встретился с победным взглядом пацана. И тут понял, что сделал неправильно. Сегодня я не стукнул Борьку!

А Оля? Она не смотрела на меня, уставившись в столешницу.

Надо исправлять положение, а то Борька уже думает, что я испугался. Встав, я подошёл к Борькиной парте и остановился, глядя ему в глаза. На губах Борьки заиграла усмешка.

– Подлая, оказывается, у тебя душонка, – сказал я. – И не только у тебя. Вся ваша семья такая. Нападаете сзади!

– Да Сеня тебя и в открытую неплохо приложил! – воскликнул Борька, вставая.

Ребята и девчата в классе перестали возиться и шушукаться, обратив на нас внимание.

– Об этом я и говорю! – усмехнулся я. – Взрослый мужик избил пацана, и гордится этим. А ты радуешься, как последняя мразь! – скривился я.

– А ты! – взвизгнул Борька. – Постоянно бьёшь меня по голове! За что?

– За твою подлость! Ты же постоянно докладываешь о нас завучу?

– Я не докладываю, – ответил Борька, опуская глаза. – она меня спрашивает, а врать я не умею. И тебе я не могу ответить…

– Посмотри мне в глаза! – сказал я. – Я тебя бил вот так, когда–нибудь? – Борька посмотрел и снова отвёл взгляд в сторону.

– Ты говоришь, не можешь со мной справиться, – медленно, будто раздумывая. сказал я. – А я не могу справиться с твоим взрослым братом. Ты поступил подло, попросив его избить меня. А я сделаю не меньшую подлость, заявив на него в милицию. Как ты думаешь, что с ним сделают, узнав, что он избил пацана? Нанёс ему повреждения средней и тяжёлой степени? Сотрясение мозга, смещение шейных позвонков… – пока я говорил такие, странные даже для меня, вещи, Борька бледнел. Думал, что всё это игрушки? Конечно, если бы Оля не оказалась предательницей, плевал бы я на этого Борьку с его дурацким братом!

– Впрочем, у тебя есть выход, – сказал я. – Снимай очки.

И Борька, взглянув на меня, снял очки и закрыл глаза. Я размахнулся, думая расплатиться за всё унижение, что пришлось вынести из-за Борьки, его брата и Ольки…

– Ты не сделаешь этого! – воскликнула Оля, вскакивая.

– Что не сделаю? – удивился я, останавливаясь.

– Не ударишь Борю.

– Лучше заявить в милицию? – Оля отрицательно покачала головой.

– Почему я не сделаю это? – Оля молчала.

– Потому что я хороший мальчик? – Оля опустила глаза и кивнула.

– Ладно, живи пока, – сказал я Борьке и пошёл на своё место. Достал из сумки учебник, тетрадь, положил на парту.

– Не злись на Борьку, – услышал я возле себя. – Это я во всём виновата.

– Тоже решила говорить только правду? – спросил я, не глядя на девочку, и не думая, о какой вине она говорит.

– Можно, я с тобой сяду? – спросила Оля.

Ещё каких-то пятнадцать минут назад я растаял бы от этого вопроса. Теперь же только ухмыльнулся, глядя на девочку и сказал с сарказмом:

– Ты ведь свободный человек, где хочешь, там и сидишь! Место свободно!

Через секунду я пожалел об этом, но было уже поздно: Оля вспыхнула, и ушла на своё место, к Вите, тому самому, похожему на первоклассника мальчишке. У него такая стрижка детская была. Наверное, Оля скопировала стиль Вити для меня.

Удивлённо проводив её взглядом, почувствовал, как рвутся между нами тонкие нити завязавшейся было, дружбы.

Пока я переживал крах своей первой влюблённости, ко мне подсела Валя Фалеева, соседка Борьки:

– Коль, я посижу с тобой, пока Толя болеет?

Всё, как говорится, мосты сожжены. А Валя посмотрела на меня, и застенчиво улыбнулась.

Я ответил ей лёгкой улыбкой. Не показывать же всем, что моё сердце разбито.

О, женщины! Коварство ваше имя! Это не мои мысли, это моё вредное «второе Я».

Антонина Павловна не стала расспрашивать, где я получил украшение на лицо. Всё равно адреса салона красоты я назвать не мог.

Немного повспоминав, я вынужден был признать, что синяки украшали моё лицо не так уж и редко. Но раньше мня не лупили, всё происходило на честных поединках.

На уроке опрашивали по пройденному материалу, вызывали к доске, ребята мучили примеры и уравнения, а меня не вызывали. Тогда я открыл учебник и стал продолжать повторение пройденного. Вернее, кто-то это прошёл, а для меня всё было в новинку.

–…Машуков! – наконец донеслось до меня.

– А? – открыл я рот.

– Чем увлёкся? – подошла ко мне учительница и взяла у меня из рук учебник. – А! Похвально! Неужели так интересно, что не слышал ничего?

– Увлёкся… – покраснел я нормальной частью лица.

– Хотела я тебя вызвать к доске, но, думаю, поступлю иначе. Сейчас напишу уравнение, а кто его решит, поставлю «отлично».

– А кто не решит? – спросил Мишка Матвеев, самый высокий парень в классе.

– Тому ничего не будет! – под смех класса ответила Антонина Павловна, начиная записывать уравнение из какой-то книжки, совсем не из учебника.

Уравнение оказалось довольно громоздким, а решение должно быть лёгким и изящным.

Внимательно рассмотрев запись на доске, понял, что уравнение не выбивается из курса изученных программ, начал сокращать выражения, приводя к упрощённому виду. Главное здесь знать, с чего начинать, а то сократишь что-нибудь раньше времени, и уже ничего не получится, придётся снова разворачивать.

Прикинув несколько способов решений, я понял, что надо делать, и выписал три ответа. Выбрал среди них самое красивое решение, но не стал тянуть руку, а снова принялся за чтение.

– Коль! – услышал я еле слышный шёпот. Повернувшись к Вале, увидел её огромные умоляющие глаза и подвинул ближе черновик. Сам опять стал читать.

– Коля! – позвала меня учительница.

– Да? – отозвался я с места.

– Что, не получается? Вижу, учебник опять изучаешь.

– Нет, Антонина Павловна, – пришлось встать. – Уравнение я решил, это чтобы время не терять…

– Решил? – удивилась учительница. – Каким способом?

– Тремя…

– Принеси тетрадь!

– Можно, я набело перепишу? – попросил я, увидев, что, Валя ещё не успела переписать решение.

– Лучше напиши на доске. А Фалеева всё равно пятёрку не получит.

– Тогда не пойду решать у доски, – сел я на место.

– Что?! – поразилась Антонина Павловна. – Неслыханная дерзость! Что случилось, Коля? – я видел взгляд, брошенный в сторону Оли. Я промолчал, отвернувшись к окну.

– Хорошо, – сдалась учительница, – если Валя потом расскажет, каким образом решается уравнение, поставлю ей оценку, которую она заслуживает.

Пришлось выйти и решать уравнение. Тремя способами. Всю доску исписал, и места не хватило, потому что Антонина Павловна попросила с подробностями разложения и сокращения групп.

Честно говоря, сам был в шоке. Никогда раньше в моей голове не задерживалось столько информации!

Получив заслуженную оценку, я отправился на место. Фалеевой поставили «четыре», чтобы не отвлекаться на её путанные объяснения.

Когда зазвенел звонок, Валя спросила у меня, смущаясь и краснея:

– Коль… Ты ещё не был у Толика?

– Нет, – вздохнул я. – Собирался вчера, и вот, – показал я на глаз.

– Хочешь узнать, как тебя поймали? – вдруг спросила Валя, шёпотом.

– Нет, – отказался я. Потому что боялся правды.

– Ну и правильно! – облегчённо вздохнула девочка. – Давай, сходим к Толику? Я вчера была у него…

– Ты? – поразился я. – У Тольки?!

– А что такого? – опять покраснела Валя.

– Да ничего, – признался я. – Просто я не замечал, чтобы ты дружила с Толькой.

– Если друзья не ходят к больному, надо же кому-то его проведать, – ответила девочка, и мне стало немного стыдно. Лучший друг, называется!

– Сходим, Валя, – сказал я. – ещё Витю позовём, мы часто вместе играем.

– Витю малыши себе заберут! – засмеялась Валя.

– Может, сегодня не заберут?

– Посмотрим! – посмотрела на меня Валя, и я впервые увидел, что Фалеева симпатичная девочка. И вообще, у нас в классе много симпатичных девочек, не одна Оля. Но всё равно на треснувшем сердце было неспокойно.

На переменах мы с Олей старались не замечать друг друга, а Борьку я в упор не видел. Мы с Валей позвали Витю с собой, и он согласился.

Хороший мальчик Витя. Маленький и щуплый, он вызывал чувство умиления. Никто из мальчишек ни разу не задирался с ним, наоборот, всегда бы защитили. Никто не смеялся, когда он возился с малышами. Удивительное дело, все малыши липли к нему. Хоть начальные классы находились в отдельном строении, ребята всегда бежали в среднюю школу и поджидали Витю.

Мне кажется, я бы так не смог. С ровесниками можно и покричать, поспорить, подраться. А с малышами? Чем Витя их развлекает? У него в друзьях и мальчики, и девочки.

Может быть права мама, когда подшучивала надо мной: «твоя невеста в люльке качается»?

Ничего особенно интересного на уроках больше не произошло. Физик немного позанимался со мной лично, пока остальные решали задачи, посоветовал прийти к нему, на факультатив. Завтра, кстати, четверг. Я обещал подумать, потому что по вечерам я сначала гоняю с ребятами мяч, а потом сижу за учебниками.