Текст книги "Спецгруппа «Нечисть»"

Автор книги: Александр Ищук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

3

Штаб встретил меня нездоровой суетой. Несмотря на вечер, все были на местах и изображали бурную деятельность.

– Проверка приехала? – спросил я у первого попавшегося офицера.

– Хуже, – ответил тот.

– А что может быть хуже проверки? – удивился я.

– Ивлев! – испуганным шепотом выкрикнул тот и поспешил по своим делам.

Я ухмыльнулся и продолжил движение. Ивлев – это не страшно. Ивлев – это хорошо! Ивлев – это решение многих сложнейших задач. Жаль, что штабные этого не понимают. Не понимают и боятся генерал-майора. До дрожи в коленках и поноса. Хотя, чего его бояться?!

– Я тебя повешу, дуболома, – раздался из-за двери Зимина крик Ивлева. – Тебе, скотина, кто дал право распоряжаться моими людьми?!!

– Кого он там третирует? – поинтересовался я у присутствующего Зимина.

– Полковника Жеребенкова, – ответил Зимин, сидящий на месте дежурного офицера. Самого дежурного не наблюдалось. Зимин сидел, закинув ноги на стол, и со счастливым видом курил здоровенную сигару.

– А кто такой Жеребенков? – поинтересовался я.

– Саша, ну ты совсем… – улыбнулся Зимин. – Большой начальник, спустился с Олимпа, чтобы лично сообщить тебе… Да, да, тебе, – полковник ткнул сигарой в мою сторону, – приказ «партии и правительства». А ты даже не удосужился узнать его фамилию!

– Петрович, – не понял я, – так Конь – это и есть Жеребенков?!

– Да, – заржал Зимин, – а ты не знал?!

– Так мне на кой? Меньше знаешь – крепче спишь. А «нукеры» его где?

– За тобой сидят, – еще громче заржал Зимин.

Я обернулся. Действительно, за моей спиной сидели «нукеры» Коня, то есть Жеребенкова, оба потрепанные и бледные. Капитан тупо смотрел в одну точку, а майор, судорожно кивнув мне в знак приветствия, начал складывать в папку какие-то бумаги.

– Майор, оставь ты бумаги в покое, – посоветовал ему Зимин. – Ты их скоро в труху превратишь! Чего ты мандражируешь, как девственница перед первой брачной ночью?!

– Я не мандражирую, – чуть заикаясь, ответил он.

– Вижу, вижу, – ехидно улыбнулся Зимин.

– Петрович, – отвлек я полковника, – чем вызвана такая нелюбовь к штабным товарищам? На чем они «залетели»? Приняли участие в местном «крестовом походе»?

– Ты уже слышал про морпехов? – усмехнулся Зимин.

– В подробностях. От главных «руководителей концессии». От идейных вдохновителей, так сказать.

– И где эти братья Гапоны? – заинтересовался он.

– Сидят у меня, кушают тушенку и пьют спирт.

– А Комарницкий?

– В курсе. Даже одобряет.

– И как они?

– Я думал, будет хуже…

– Барин был не «в форме»?

– Думаю, он оказался излишне гуманен. Им же еще до него танкисты «наломали». А что особисты по поводу случившегося говорят?

– Ничего не говорят. Барин пообещал, что он «каленым железом» проведет разъяснительную работу среди личного состава.

– Да, не завидую я морпехам… Но все-таки – на чем «подзалетел» Конь, то есть Жеребенков?

– Не на «чем», а на «ком»! – поправил меня Зимин.

– И на ком? – поспешил поинтересоваться я.

– На тебе!

– На мне?! Не может быть! Я убежденный гетеросексуал!

– Ты-то, юморист, может, и гетеросексуал, а вот Жеребенков – патентованный гомосек, да еще и с суицидальными наклонностями. Ивлев еще два месяца назад приказал твою группу и группу Коваля на «выходы» отправлять только с его письменного разрешения.

– И-и-и?! – заинтересованно протянул я, хотя догадывался, каким будет ответ.

– Конь, воспользовавшись отсутствием Барона, решил выслужиться перед «верхним» штабом. А именно: кто-то из его спецов проанализировал снимки «летунов» и снимки со спутников, пришел к верному логическому заключению, что у румын где-то в горах имеется очень секретный тоннель, через который (в самых крайних случаях) они перебрасывают не менее секретные машины. Конь за эту идею ухватился и через «голову Барона» доложился «верхнему» штабу. И ладно, если бы он, дурак, на этом бы и успокоился. Так ить нет!!! Он сообщил, что у него готова группа для уничтожения этого тоннеля. Что группа уже два месяца тренируется перегрызать зубами этот самый тоннель на макете, изготовленном в натуральную величину. Что для выполнения задачи ему требуется максимум, Саша, я подчеркиваю – максимум семь дней. «Верхние» его расцеловали, план согласовали и назначили его ответственным за выполнение «блестяще подготовленной операции». И, как ты понимаешь, Конь «встрял». Он-то рассчитывал доложить о проделанной аналитической работе, получить благодарность и дальше сибаритствовать, а тут такой облом!

– Инициатива поимела инициатора…

– Именно, родной мой. Именно. Конь начал метаться в поисках свободной группы и наткнулся на тебя и твоих головорезов. Коваля он задействовать не смог, так как Ивлев еще неделю назад его «подписал» в «верхнем» штабе на «адресный захват языка», а тебя задействовать он не успел. Конь, пользуясь моментом, несмотря на запрет Барона, вчера днем утвердил тебя в качестве исполнителя. Сегодня утром наш с тобой любимый и до дрожи в коленях обожаемый генерал-майор на докладе у шефа сообщил о своем очередном наполеоновском плане. План не касается тоннеля. Кроме того, Барон добавил, что лучше тебя с задачей никто не справится. И каково же было его удивление, когда шеф взял план Коня, утвержденный шефом вчера, разложил его на твердом столе и долго возил Ивлева мордой об эти бумажки. После совещания оплеванный Барон бешеным сайгаком скакнул сюда, поймал Коня и уже час насилует его в моем кабинете.

– Повесит?

– Очень на это надеюсь!

– А мне куда?

– Как куда? Тоннель искать! И зубками его, зубками…

Я грустно уставился на «нукеров» Коня. Майор выглядел еще хуже, а капитан спокойно выдержал мой взгляд. Держался он хорошо.

– Капитан, – обратился я к нему, – признайтесь: тоннель вычислили вы?

– Да, а как вы догадались?

– В вашей конторе грамотных специалистов больше нет.

– Спасибо, – сухо ответил он. – Капитан, я не знал об инициативе Ко… Жеребенкова.

– Теперь это уже не имеет значения. Теперь нужно…

– Дежурный, чаю!!! – раздался рык Ивлева из-за закрытой двери.

– А вот хренушки, господин хороший. Чаю нет, – заорал в ответ Зимин, – могу предложить вазелин и плетку!

Дверь резко распахнулась, и на пороге появился Барон. Раскрасневшееся лицо, покрытое капельками пота, взлохмаченная шевелюра, расстегнутый китель, узел галстука в районе пупа, рукава закатаны выше локтей, а костяшки пальцев не только сбиты, но и в крови. Таким я Барона уже видел, но мне все равно стало не по себе. Каково стало «нукерам» Коня, я даже не пытался предположить.

– Петрович, – прорычал Ивлев, – где этот бездельник, дежурный офицер?

– Я его отослал от греха подальше, – безмятежно ответил Зимин. Позу при этом он не изменил и даже сигару изо рта не вынул, – во избежание человеческих жертв, так сказать.

– Шутить изволите… – прорычал Ивлев. Он подошел к Петровичу, выдернул у того изо рта сигару, сделал несколько хороших затягов, вставил сигару обратно в рот Зимину и задумчиво выпустил дым в потолок. – Хороший табак. Где нарыл?

– У Сашки пачку реквизировал, – Зимин кивнул в мою сторону. Ивлев обернулся.

– А! Прибыл, «опричник»!

– Так точно, товарищ генерал-майор, – на всякий случай прогорланил я и встал по стойке смирно. Зимин рассмеялся, а Ивлев, недоуменно глянув на меня, а потом и на него, удивленно спросил:

– Сашок, ты чего выеживаешься?

Он подошел ко мне и задумчиво покрутил пуговицу на моей куртке. Ивлев, он же Барон, был не выше метра шестидесяти пяти, да еще и худощавенький. Глядя на него, у непосвященных возникала мысль, что такого соплей перешибешь. Волосы, когда-то черные как смоль, были прорежены благородной сединой. Зеленые глаза смотрели точно в душу. Тонкий нос, от рождения прямой, был сломан, как минимум, в двух местах. Лицо украшало четыре шрама разной длины и элегантная эспаньолка. Не будь кителя генерал-майора, Ивлева можно было бы принять за светского льва, случайно забредшего в штаб. У Барона был голос Шарля Азнавура; когда он что-то рассказывал или пел романсы, присутствующие дамы, вне зависимости от возраста и семейного положения, моментально в него влюблялись. Барон знал в совершенстве пять языков. Играл на рояле, на бильярде и… на нервах подчиненных. Судя по наградам, которые я пару раз видел на его парадном кителе, в его жизни были не только мозговые, но и реальные штурмы. Об огневой подготовке Барона я ничего сказать не мог, ибо не доводилось, а вот рукопашником он был превосходным. И скорее не рукопашником, а мастером, владеющим системой Кадочникова.

– Так, ты чего выеживаешься, салага? – повторил свой вопрос Ивлев.

– Это он перед прихлебателями Коня дурачится, – ответил за меня Зимин.

Ивлев грозно глянул на «нукеров» и усмехнулся:

– Сашка, перед майором можешь уже не выпендриваться. Его, нарцисса, скоро и так «кондратий приобнимет». А вот капитан – молодец. Молодец! Держится! Вот его в замес следующим и пустим, а, Зимин?

– Да, хоть в расход…

– Дмитрий Михайлович, не нужно капитана трогать, – из стойки смирно я уже «перетек» в стойку «оборзевший капитан, опёршийся на стену».

– Чейта?! – встрепенулся Ивлев. – Денег он тебе должен или ты сам его порвать желаешь?

– Ни то, ни другое. Именно капитан вычислил, что есть некий тоннель. Его бы не в расход, а к вам в аналитики. Отмыть, откормить, пару раз устроить «темную», и получится хороший человек и специалист.

Ивлев изумленно переводил взгляд с меня на капитана и обратно.

– А «темную-то» на кой устраивать? – не удержался Зимин.

– Да, Сашка, а лупить-то его на кой?

– А чтобы спесь штабную сбить…

Рассматривая капитана, Барон задумчиво обхватил подбородок рукой. Сделал шаг назад, чуть приблизился. Он напоминал ценителя искусства, рассматривавшего новую картину.

– Ишь ты, насекомое, – протянул Барон. – Ладно, капитан. Живи пока, раз Сашка за тебя слово замолвил. А что вы имеете сказать за майора, молодой человек? – повернулся он ко мне.

Майор испуганно выдохнул, в очередной раз вспотел и часто заморгал глазами.

– Я не знаю, что вы сделали с Конем… Приблизительно то же самое. Вы только по лицу его не бейте, он этого не переживет.

Зимин, глядя на майора, в очередной раз расхохотался. Я тоже усмехнулся, глядя на его лицо, которое меняло цвет, как хамелеон.

– Саша, – назидательно поднял указательный палец Ивлев, – как бывший юрист, ты должен знать, что телесные наказания в нашей армии запрещены. Поэтому бить подчиненных я не имею права.

– А кто Коня почти тридцать минут «месил»? – ехидно спросил Зимин.

Барон усмехнулся, быстро глянул на Зимина и ответил:

– Полковник сам несколько раз упал лицом на столешницу, а потом сам стукнулся ребрами о кромку стола.

– Ну, майор у нас не такой «талантливый», как его шеф, – продолжил издеваться над майором Зимин.

– Ты это к чему клонишь? – спросил Ивлев.

– К тому, что «сам» он не справится. Помощник нужен.

– Помочь хочешь?

– Приехали, – удивился Зимин. – Кое-кто минуту назад сожалел о том, что у нас в армии подчиненных бить нельзя, а меня на преступление толкаешь?

– И чего делать?

– Пусть его Сашка отметелит. А еще лучше – Марсель с Миколой.

– Зимин, я всегда подозревал, что ты скрытый садист, – ответил Барон, настороженно глядя на майора, который, похоже, находился на грани обморока.

– Почему скрытый? – обиделся тот.

– Потому что, если Марсель или Микола ему хоть раз вломят, он будет умирать долгой мучительной смертью. И его никто уже не откачает. Даже Зяма с Ильдаром.

Ивлев еще раз посмотрел на майора, пришел к выводу, что с него хватит, и скомандовал:

– Так, закончили пустой треп. Все заходим в кабинет, только аккуратно: не споткнитесь и не испачкайтесь. И Зимин, с конца на конец, вытащи из шхеры дежурного, пусть сообразит чаю.

В кабинете царил легкий беспорядок. Выражался он в разбросанности предметов. Самым крупным предметом оказалось тело полковника Жеребенкова. Тело лежало на полу возле стола. Лицо было сильно разбито. Подчиненные Жеребенкова, увидав, что стало с их шефом, замерли в дверях.

– Чего встали? – недовольно проворчал Зимин, который склонился над телом и изучал повреждения. – Проходите. И дверь закройте. А ты, Конь, заканчивай корчить из себя безвинно убиенного и поднимайся. На твоей морде еще есть место для парочки синяков.

«Нукеры» закрыли дверь и, опасливо косясь на Барона, прошли к дивану. Я, по привычке, уселся на сейф в углу, Зимин сел на свое место за столом, а Барон примостился на краю подоконника.

– Шевелись, полковник, – рявкнул Барон, – долго мы тебя будем ждать?!

– Не бейте меня, пожалуйста, – прошамкал разбитыми губами Конь.

– Вставай, вставай, гнида, – поторопил его Зимин, – никто тебя бить не собирается. – И чуть тише добавил: – Пока…

Конь кое-как встал и уселся на стул, с которого не так давно упал. Барон брезгливо посмотрел на него и начал «мозговой штурм»:

– Господа офицеры…

«Нукеры» резво вскочили с дивана.

– Сидеть! Перхоть тыловая, – скомандовал Зимин. Те так же быстро сели.

– Заседание совета дружины считается открытым, – продолжил Ивлев, все еще удивленно глядя на штабных. – На повестке дня вопрос… э-э-э… «способы решения боевой задачи капитаном Трофимовым в свете идиотизма вышестоящих командиров». Слово предоставляется полковнику Зимину. Петрович, жги!

– Товарищи, – начал Зимин, – партия и правительство… – Он сбился, сплюнул, усмехнулся. – Михалыч, чтоб тебя… Короче, в квадрате номер четырнадцать имеет место быть суперсекретный тоннель, который, по милости отдельных мудаков, здесь присутствующих, нашему Сашку предстоит обнаружить и уничтожить. Если с обнаружением у него сложностей не возникнет, то над второй частью задачи придется поломать голову. Саня, какие есть идеи?

– Как я уже докладывал в прошлом месяце, требуемый тоннель на выходе имеет три линии оцепления. – Услышав про доклад в прошлом месяце, капитан ошарашенно уставился на меня. – Первая линия оцепления представляет собой заборчик из колючей проволоки под напряжением. Через каждые двадцать метров стоят наблюдательные вышки. Вторая линия отдалена от первой метров на пятьдесят. Представляет собой сплошной окоп. В окопе через каждые десять метров пулеметное гнездо. Последняя линия – это сплошной трехметровый бетонный забор. Перед забором стоят противотанковые ежи. Что за забором – на данный момент неизвестно. Наблюдение за траекторией движения немногочисленных машин натолкнуло на мысль, что пространство между линиями оцепления заминировано и автомобили двигаются по заранее известному маршруту. Маршрут каждый раз разный, даже для машин с одинаковым тоннажем. Соответственно, рискну предположить, что мины не простые, а управляемые. Судя по воротам, а также по скальной породе, Термит предположил, что снаружи тоннель взорвать практически невозможно. Еще хочется добавить, что лобовая атака без привлечения артиллерии приведет к большим потерям. С Ковалем мы эту тему «перетерли», есть кое-какие соображения, но перед тем как их озвучить, я бы хотел услышать мнение капитана на этот счет.

Капитан сразу вскочил и удивленно, но в то же время с благодарностью посмотрел на меня.

– Да сиди ты… – проворчал Барон. – Не на параде.

Капитан послушно сел.

– Я признателен капитану Трофимову за неожиданное доверие. Но, если позволите, для начала я бы хотел задать ему вопрос.

– Валяй, – соизволил Барон.

– Капитан, вы действительно обнаружили тоннель еще в прошлом месяце?

– Действительно.

– А почему про него нет ни слова в сводках?

– Это не ко мне вопрос. – Я многозначительно посмотрел на Барона.

Капитан стушевался, но через мгновение продолжил:

– Кто такой Термит?

– Мой сапер.

– Вы доверяете его квалификации?

– Абсолютно.

– С его слов получается, что взорвать тоннель сверху – невозможно?

– Возможно, но для этого его нужно бомбить до усеру. Но и в таком случае нет гарантии того, что он будет полностью уничтожен.

– Понятно. Скажите, вы рассматривали вопрос взрыва тоннеля изнутри?

– Молодца, капитан, – похвалил его Ивлев, – считай, что место у моих аналитиков ты уже заработал.

– Рассматривали, – продолжил я, – это единственный вариант его уничтожения. Румыны, судя по всему, думают так же, поэтому выставили соответствующую оборону.

– И как ты собираешься проникнуть внутрь? – поинтересовался Зимин.

– Я не собираюсь проникать внутрь. Я не камикадзе.

– Хорошо, – согласился Барон, – как ты доставишь взрывчатку внутрь?

– У меня есть только один вариант: затолкать машину с взрывчаткой не через выход, а через вход.

– Интересная идея! – Ивлев оторвался от подоконника и начал нарезать круги. – Ты думаешь, что румыны со стороны входа выставили наименьшее охранение?

– Сомневаюсь, – ответил я. – Тоннель, скорее всего, охраняется одинаково со всех сторон. Но есть один нюанс: машины румын въезжают в тоннель только с «их» стороны, а с «нашей» только выезжают. То есть движение ведется в одном направлении – от них к нам. Соответственно и взрывчатку нужно закидывать с их стороны.

– Но машины перед въездом наверняка досматривают, – высказался Зимин.

– Ну, я на их месте досматривал бы обязательно, – согласился я. – Соответственно, нам нужно сделать так, чтобы ни желания досматривать, ни времени на досмотр у них не было.

– Предлагаешь устроить диверсию, – прищурился Ивлев.

– Что-то вроде того. Подождать, пока машина подъедет к точке досмотра, и поднять шумиху.

– А если румыны тупо оставят машину снаружи?

– Есть и такой вариант. Для этого минировать нужно не грузовик, а машину с какими-нибудь офицерами, желательно старшими.

– У меня следующие вопросы, – вновь включился в разговор Зимин. – Где ты возьмешь легковую машину, и где ты возьмешь старшего офицера румын? Не своих же ты посадишь?

– Нет, конечно. Машина должна быть настоящая, и офицеры тоже. Более того, они не должны знать о «сюрпризе».

– И какие будут варианты?

– Либо накидать на дороге магнитных мин, чтобы они прилипли к днищу машины, но это плохой вариант, либо, под видом румынского патруля, тормознуть нужную машину и по-тихому напихать им взрывчатки.

– А когда появится нужная машина? И появится ли она вообще? – настойчиво продолжал Зимин.

– А это вопрос не ко мне, а к Дмитрию Михайловичу.

Барон согнал меня с сейфа, где я сидел, достал оттуда папку и начал перебирать листы, на каждом из которых красными чернилами было написано «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ТОЛЬКО ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ. ЗА ПЕРИМЕТР НЕ ВЫНОСИТЬ». Но Барону, по ходу дела, было плевать на предостерегающие надписи.

– Так, что мы имеем на сегодняшний день… – пробубнил он, пытаясь найти нужную бумагу.

В этот момент в дверь постучали.

– Кого там черт принес? – громко спросил Зимин.

– Товарищ полковник, – раздалось из-за двери, – вас беспокоит следователь отдельного следственного управления военной прокуратуры Солодянкин. Нам приказал сюда прибыть генерал-майор Ивлев.

Зимин вопросительно глянул на Ивлева.

– Все правильно, – подтвердил тот.

– Входите, – разрешил Зимин.

В дверь вошел майор и двое солдат с автоматами в форме комендантского взвода.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор, – отдал честь Барону майор.

– Здравия желаю, товарищи полковники, – обращение в сторону Зимина и Коня. На Коне взгляд следователя ненадолго задержался.

– Товарищи офицеры, – приветствие мне, капитану и майору. Не дожидаясь ответного приветствия, Солодянкин обратился к Ивлеву: – Товарищ генерал-майор, какие будут распоряжения?

– Вот что, голубчик, – обратился к нему Барон, – видите тело в форме полковника? – Ивлев показал на Коня.

– Так точно.

– Так вот, забирайте его к себе в «пыточный приказ» и сделайте так, чтобы из полковника он «превратился» в рядового штрафного батальона. И на передовую его.

Конь рухнул на колени и пополз к Барону.

– Дмитрий Михайлович, – завыл он, размазывая кровавые сопли, – не губите… не виноват я… я же хотел как лучше…

Барон наклонился к нему, взял его за ухо и зло зашептал:

– Не виноват?! Не хотел?! Когда ты, сука, стучал на меня в управление – это было нормально. Для этого они тебя сюда посадили, для этого я тебя, козла, и держал. Когда ты, урод, попытался подставить меня в деле «Высоткинского котла» – это тоже было ожидаемо. То есть пока ты, гнида, гадил – это было нормально. Но людей моих тебе трогать никто не разрешал!!! Ни я, ни в управлении. Там, конечно, редкостные мудаки сидят, но даже они понимают, что солдат нужно беречь. Особенно таких, как Сашка. И помощи от них не жди. И молись, чтобы следствие не докопалось до твоих махинаций с продовольствием.

Услышав про продовольствие, следователь тут же сделал «стойку».

– Если они докопаются, ты, баран, штрафбатом не отделаешься. Тебя «вышка» будет ждать. Поэтому кайся. Сразу и убедительно.

Конь уже тупо выл на одной ноте.

– Солодянкин, – Барон обратился к следователю, – забирайте этого «красавца».

– В чем будем обвинять? – уточнил тот.

Барон вопросительно глянул на меня.

– Начните с «невыполнения приказа командира», а там и до «предательства» недалеко… – предложил я.

– Хорошо, – легко согласился следователь. – Забирать только полковника?

Майор и капитан испуганно вжались в диван. Барон с прищуром посмотрел на них, хмыкнул и подытожил:

– Да, только полковника.

– Как скажете, Дмитрий Михайлович. Конвой, – он повернулся к сопровождающим его солдатам, – уведите полковника.

Конвой молча надел наручники Коню и попытался его поднять. Не получилось. Тогда бойцы ухватили его за руки и потащили волоком. Конь продолжал выть.

– Разрешите идти? – обратился следователь к Барону.

– Идите.

Дверь за следователем закрылась. В кабинете повисла тревожная тишина. Особенно тревожно она висела возле майора и капитана.

– И все-таки ты сатрап и душегуб, – обратился Зимин к Ивлеву.

Ивлев проигнорировал замечание. Он молниеносно метнулся к майору, схватил его за горло и резко дернул вверх. Майор испуганно засучил ногами и начал вставать. Удерживая майора за горло, Барон припечатал его к стене. Схватил за волосы и наклонил к себе.

– Теперь ты, сучонок, займешь место Коня, – прижав лоб майора к своему, быстро зашептал Барон. – Теперь ты будешь моим замом. Теперь ты будешь стучать на меня в «управу», но говорить будешь только то, что я тебе скажу. И теперь ты будешь мне гадить, но только тогда, когда я скажу, и как я скажу.

Майор, всхлипывая, испуганно таращился на Барона.

– Ты меня понял?!! – рявкнул Барон.

– Да, – истерично взвизгнул тот.

– Точно?!! – еще громче рявкнул Барон.

– Да-а-а-а, – завизжал майор.

– И помни, тля, сегодня я не отдал тебя на «растерзание». Благодаря мне ты и дальше будешь дышать. И только моя доброта спасла твою распрекрасную морду от кулаков «палачей». Ты будешь это помнить?!!

– Буду!!! Я буду помнить, товарищ генерал-майор!!! – уже рыдал тот.

Вербовка майора завершилась. Барон, как всегда, удачно выбрал момент. Очень удачно. Подобный спектакль я уже видел. Я посмотрел на капитана. Тот испуганно смотрел на происходящее, вжавшись в угол дивана; Барон меж тем отпустил голову майора, вытер руки о его китель и распорядился:

– Петрович, проводи товарища майора в туалет. Пусть он приведет себя в порядок.

А вот это стало для меня неожиданностью. Судя по всему, последует второй акт.

Зимин медленно подошел к майору, неторопливо достал из кобуры пистолет. Глаза майора расширились от ужаса, а Петрович быстрым движением передернул затвор и приставил ствол к голове майора. Майор начал оседать, поэтому Петровичу пришлось его поддержать.

– Ты запомнишь, – многообещающе, так же как и Барон, зашептал Зимин, – ты на всю жизнь запомнишь!!! А чтобы память была тверже, я тебе напоминалку оставлю. – Зимин еще раз передернул затвор, поймал выскочивший из патронника патрон и начал им тыкать майора в лоб. – Вот эта пуля, именно эта, должна была раскидать твои мозги. Так вот, красавец, я дарю тебе ее. Храни вечно и носи с собой. Всегда носи. Буду проверять наличие пули лично!!! – И затолкал патрон в открытый рот майора. – А теперь – пошел вон!!! – Приподняв майора, он толкнул его в сторону двери. Толчок получился сильным: майор так приложился о дверь, что сполз по ней. – Дежурный! – рявкнул Зимин. Дверь тотчас распахнулась, и на пороге возник дежурный лейтенант, которого, видимо, Зимин и прятал от Барона. – Отведи этот кусок дерьма в туалет. Пусть подмоется, – распорядился он. Дежурный схватил лежащего майора и быстро выволок в коридор. Как только дверь за ними закрылась, Зимин повернулся к капитану и приставил ствол пистолета к его лбу. – А теперь твоя очередь, голуба.

Капитан испуганно скосил глаза на ствол и быстро заговорил:

– Не нужно меня запугивать. Я все понял. Абсолютно все!!!

– Точно? – недоверчиво поинтересовался Зимин.

– Точно!!! – поспешил заверить его капитан. – Точнее не бывает!!!

– Ну, смотри, – пригрозил Зимин и, не убирая ствол от головы капитана, передернул затвор. Как и в предыдущем случае, он снова поймал выброшенный пистолетом патрон и засунул его в нагрудный карман капитана.

– Это тебе на память, – и похлопал его по карману.

Капитан судорожно сглотнул. А Зимин, не убирая пистолета, медленно повернулся ко мне. Опа!!! Неужели и я приму участие в этом спектакле?! Ну, уж нет, граждане командиры!!! Идите в пень!!! Такие номера откалывайте с другими. Я незаметно вытащил из заднего кармана «сюрприз». Им было кольцо от противопехотной гранаты. Оно давно лежало в кармане. Как раз для «таких» случаев. Зимин медленно подошел ко мне и медленно направил ствол пистолета мне в лоб.

– А что скажешь ты, капитан?! – небрежно поинтересовался он. Я глянул на капитана. У того от происходящего глаза вылезли из орбит, а челюсть висела в районе пищевода…

– Оцьлок то ытанарг.

– Что?! – не понял Зимин.

– Кольцо от гранаты, – «перевел» я и показал ему кольцо. – Убери ствол, Петрович. А патрон, который ты мне приготовил, можешь себе в дупло затолкать. И поглубже. Я не пацан сопливый. Меня Богомоловским «Моментом истины» не возьмешь. И главное – я не пойму, из каких яиц мне это счастье вылупилось?!

Зимин аккуратно опустил пистолет и медленно повернул голову к Ивлеву.

– Нет, Барон, ты видел этого оборзевшего сопляка? Как ты думаешь: у него есть граната?

– Не уверен, – ответил Барон, – но пистоль на всякий случай убери.

Зимин убрал пистолет и сделал два шага назад.

– Сашенька, – продолжил Барон, – ты почто, паскудник, мне весь спектакль обговнил?

– Так, настроения нет, – в тон ему ответил я.

– А гранату на кой припер?

– Какую гранату? – притворно удивился я. – Нет у меня гранаты. С чего вы взяли? У меня есть только кольцо от нее. О чем я вас и предупредил.

– Ах, ты, гаденыш мелкий, – крикнул Зимин, подскочил ко мне и схватил за ухо. – Я тебе уши-то пооткручиваю!!! Настроения у него нет!!! – Он продолжал крутить мне ухо. – Тебе мама в детстве не говорила, что нельзя над старшими издеваться?!! Тем более над командирами?!!

– Моя мама, – я оторвал руку Петровича от своего уха, – и в кошмарных снах не видела, что я буду служить под началом двух престарелых извращенцев с садистскими наклонностями…

Зимин отошел от меня и засмеялся. Сидя на столе, хохотал Барон. Я улыбался, потирая красное ухо. Только капитан сидел молча. Видимо, происходящее не укладывалось у него в голове. Совсем не укладывалось.

– Так, – Барон вдруг стал серьезным, – пошутили и хватит. Возвращаемся к делам нашим скорбным. Хотя, нет. Дежурный!

Дверь моментально открылась. Тот же лейтенант, что утащил майора, преданно глядел на Барона.

– Как там майор? Отмылся?

– Никак нет, товарищ генерал-майор. Не отмылся. Товарищ майор в туалете лежит. Тошнит его сильно. Уже четыре раза рвало.

– Перестарались, – пробурчал Ивлев. – Так, лейтенант, за майором приглядывай, а нам сообрази чаю. Только покрепче.

– Есть. Разрешите идти?

– Бегом, – скомандовал за Ивлева Зимин.