Текст книги "Россия в обвале"

Автор книги: Александр Солженицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

35. А СОПРОТИВЛЕНИЕ?

Нынешняя власть упоена своею собственной обогатительной жизнью, и интересы народа для неё – в полном пренебрежении, она их не чувствует, и мало надежды, что почувствует в следующих накатах. Нравственные требования – выше тех, какие можно вставить в любую Конституцию, и конституционная ответственность Правителя не возвышается до публичного признания своих ошибок и провалов.

Олигархия – сплочённая хунта, захватившая и деньги, и национальные богатства, теперь уже и власть, добровольно не допустит никакой смены себе, а понадобится – без колебаний применит для того и выращенные, укреплённые многочисленные внутренние войска.

И напрасны надежды, что нынешняя власть или те, что сменят их через «выборы», заплавленные денежными миллиардами, – позаботятся о судьбе вымирающего народа. Этого – не будет. Нет вредней, как цепляться за иллюзии, они отнимают у нас ещё возможные верные шаги.

И в этом круговом замкнутей – как же нам? Сколько раз я слышал этот настойчивый вопрос в разных углах России. Как стряхнуть с себя обречённую отданность? Как нам преодолеть в себе страх? Во всемирной истории не раз звучал клич отважных: «Свобода или смерть!» Неужели наш удел – лишь стон: «Покорность или смерть…»?

Но чего нельзя, нет, – решать дело оружием. Это значило бы – допоследне развалить нашу жизнь и погубить народ. Оружейные песни не знают доброго конца.

Однако же, кто не видит? – какие-то клоки свободы всё же брошены нам сейчас, допущены – и как же можно не использовать их? Вон, шахтёры как-то пытались создавать «комитеты спасения», независимые от властей. Может быть, и так. Может быть, это и лучшая форма, когда народ доведен уже до крайности. Наше спасение – только в нашем самодействии, возрождаемом снизу вверх.

Ах, если бы, если бы мы были способны к истинному всеобъединению: мирными средствами, но воистину всенародно выразить наш гнев – так, чтобы власти в своём мраморном корыте задрожали и очнулись. В других странах такими массовыми выходами и поворачивают ход своей истории.

А пока не способны, то вот и правило: Действуй там, где живёшь, где работаешь! Терпеливо, трудолюбиво, в пределах, где ещё движутся твои руки.

36. СТРОИТЕЛЬНОЕ

Множественное большинство русского народа ныне пригнетено своей беспомощностью, ограбленностью, нищетой. Но не уклонимся осознать и страшней: русский народ в целом потерпел в долготе XX века – историческое поражение, и духовное, и материальное. Десятилетиями мы платили за национальную катастрофу 1917 года, теперь платим за выход из неё – и тоже катастрофический. Мы сломали не только коммунистическую систему, но доламываем и остаток нашего жизненного фундамента.

Осознать – не значит принять и покориться. Но значит: опомниться, пока ещё не истекли все сроки. Успеть найти направление выхода и напрячь силы к нему.

А раньше всего – к нашему внутреннему выздоровлению.

Ибо больней и опасней нашего хозяйственного хаоса – наш кризис духовный. Если дать подорвать и душу народа – это уже его уничтожение. «Нечего и браться за восстановление России без совести и без веры» (Ив. А. Ильин).

Если мы действительно способны высвободиться из того примитивного материалистического мироучения, в котором воспитывали нас десятилетиями, что бытие, бытие, бытие определяет сознание, то нам неизбежно понять и принять: будущее наше, и наших детей, и нашего народа – зависит первей и глубинней именно от нашего сознания, от нашего духа, а не от экономики.

Страшней того, как успели разграбить и распродать Россию, – откуда выросло из нас это жестокое, зверское племя, эти алчные грязнохваты, захватившие и звание «новых русских»? с таким смаком и шиком разжиревшие на народной беде? Ведь ещё губительнее нашей нужды – это повальное бесчестие, торжествующая развратная пошлость, просочившая новые верхи общества и изрыгаемая на нас изо всех телевизионных ящиков.

И ещё – эти легкопокупные «киллеры»? (Бог миловал, русского слова для них не нашлось).

И – где последний рубеж этого скатывания?

И – с кого бы нашей молодёжи брать пример? кем – гордиться?..

Да разве это – мы, какими знаем себя по вековой цепочке? Разве девиз «как можно богаче!» – наша отечественная традиция? Разве напряжённая гонка, так властно охватившая души, – «личный успех!», «лишь бы я преуспел, во что бы то ни стало!» – это наша извечная черта? Да нас веками и высмеивали за то, что нет у нас такой черты.

Так неужели ж этой новой изломной порче – молча отдадим души наших детей? Ведь – уводят их прочь, уведут! Мы уже, уже теряем возраст за возрастом!

Что потеряли мы в землях – это для России ещё не потеря. И после всего отрезанного от нас – населена Россия ещё так прореженно, как не допустит XXI век. «Великими» коммунистическими стройками мы разрушили то, что демографы называют живая ткань расселения. Прежде чем от нас отошли государства с миллионами русских – мы внутри России потеряли саму Россию, «бесперспективную» нашу колыбель.

Нет, не в земельных просторах наш главный понесенный ущерб. Духовная жизнь народа важней обширности его территории и даже уровня экономического процветания. Величие народа – в высоте внутреннего развития, а не внешнего.

И последнее, что у нас ещё осталось отнять, – и отнимают, и воруют, и ломают ежедень – сам Дух народа. Вот этой разбойной, грязнящей атмосферой, обволакивающей нас со всех сторон.

За эти четыре года поездив, поездив по России, поглядев, послушав, – заявлю хоть под клятвой: нет, наш Дух – ещё жив! и – в стержне своём – ещё чист! Там, там, на встречах, – не я сказал, мне говорили, меня убеждали: «Только бы спасти душу народа! – и спасётся всё!»

Да. Дух – способен изменить направление любого, наигибельного процесса. Откатить и от самого края бездны. Кому – не поверится. Но кто за жизнь свою уже убеждался в правоте и могуществе Высшей Силы над нами – тот поверит, что и после прокатанного по нам столетия – есть у русских надежда. Не отнята.

Ощутить каждому, что ты – не щепка, что ты можешь повлиять на идущее: когда – через бесстрашие, когда – через выдержку. А иначе – кому же вытягивать? детям? внукам? Да разве им будет легче?

Никогда мы ничего не дождёмся от властных благодетелей, прежде чем поверим, что мы сами – исполнители своей судьбы. Только мы сами, если имеем волю не сгинуть с планеты вовсе (а это – грозит), должны своими силами подняться из нынешнего гибельного прозябания. Изменить – само поведение наше: усталое безразличие к своей судьбе.

Как преодолеть нам всегдашний наш порок – косность, вялость в общественной жизни?

Впрочем, всякий порок – оборотная сторона добродетели. Строгий судья русской судьбы Чаадаев писал [письмо Тютчеву]: «Почему же мы до сих пор не осознали нашего назначения в мире? Уж не заключается ли причина этого в том самом духе самоотречения, который Вы справедливо отмечаете как отличительную черту нашего национального характера?» – Может быть, и наше самоотречение, и ещё какие-то ростки душевные кому-то в мире тоже пригодятся?..

* * *

Мой дух, моя семья да мой труд – добросовестный, неусыпный, без оглядки на захлёбчивую жадность воровскую, – а как иначе вытягивать? Хоть бы и секира опустилась на воров (нет, не опустится), а без труда всё равно ничего не создастся. Без труда – нет добра. Без труда – и нет независимой личности.

Долог путь, долог. Но если мы опускались едва не целое столетие – то сколько же на подъём? Даже только для осознания всех утрат и всех болезней – нам нужны годы и годы.

Сохранимся ли мы физически-государственно или нет, но в системе дюжины мировых культур русская культура – явление своеобычное, лицом и душой неповторимое. И не пристало нам обречённо отдаваться потере своего лица, ронять дух своей долгой истории: мы больше можем потерять дорогого своего, чем приобрести чужого взамен.

Не нынешнему государству служить, а – Отечеству. Отечество – это то, что произвело всех нас. Оно – повыше, повыше всяческих преходящих конституций. В каком бы надломе ни пребывала сейчас многообразная жизнь России – у нас ещё есть время остояться и быть достойным нашего нестираемого 1100-летнего прошлого. Оно – достояние десятков поколений, прежде нас и после нас.

И – не станем же тем поколением, которое всех их предаст.

КОНЕЦ