Текст книги "Мифы и легенды народов мира. Т. 2. Ранняя Италия и Рим"

Автор книги: Александр Немировский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2 Деяния Нумы

Второй из римских царей, Нума Помпилий, правление которого римские антиквары относили к 715– 673 гг. до н. э., – такая же вымышленная фигура, как Ромул. В рассказах о нем сконцентрирована богатейшая информация о древнейших верованиях, обычаях, правовых установлениях не только Рима, но и всего Лация. Сабинянин по происхождению, Нума, родившийся в день основания Рима, как считалось, принес в город пастухов и разбойников все то, что впоследствии отличало римлян от других народов круга земель. И в то же время в образе Нумы Помпилия, созданном римскими поэтами и историками, присутствуют черты, отличающие его от Ромула и других римских царей и вообще типичных римлян. Он близок к природе, любит одиночество, обладает магической силой, позволяющей ему творить чудеса. Он мыслитель и приверженец мира. Он избранник не в силу ситуации, сложившейся в Риме после исчезновения Ромула, а по предназначению богов, с которыми может общаться.

Озеро Неми

Озеро Неми

Девам давно не верю я,

Ибо душа их темна.

Только одна Эгерия

Сердцу ясна до дна.

Мчится лесными дебрями

Средь лугов и полей.

Голос ее серебряный

Всех голосов милей.

Пусть все на свете рушится,

Лишь бы не замер он.

В нем, коль умеешь вслушаться,

Самый мудрый закон,

И по закону этому

Вы проживете века,

Сами того не ведая,

Что автор его – река.

Прекрасно горное озеро Неми [301]301
  Слово «Неми» на латинском, а также на греческом и кельтском языках означает священную реку, примыкающую к лесу и водному потоку. Возможно, от той же основы «нем» – название реки Немунус у литовцев, древнерусское Немон, украинское Немон, современное русское Неман.


[Закрыть], питаемое быстрыми ручьями и речками. Недаром, очарованная своей бессмертной красотой, веками глядится в него с высоты лесистого холма сама дева Диана. Пастух или охотник, забредший в эти места, может увидеть колеблемые волнами щеки юной богини в утреннем или закатном румянце и даже встретиться с нею взглядом. Поэтому озеро со священным именем Неми называют также «Зеркалом Дианы».

На холме, откуда Диана любуется своим изображением, испокон веков располагалась ее священная роща, охраняемая юным жрецом. Рассказывают, что однажды жрец, жаривший над костром тушку посвященной Диане лани, услышал за спиной торопливые шаги. Испуганно обернувшись, он увидел тощего юнца, босого, в пропыленном одеянии, без пастушьего посоха, без дротика или лука со стрелами. В его руке был свиток, что немало удивило жреца. Он пригласил странного незнакомца к трапезе. Но один вид жареного мяса привел чужака в замешательство. Прикрывая лицо ладонями, он бросился в чащу.

Потом пастухи видели этого самого человека лежащим на берегу речки Эгерии. Опустив в нее руки, он любовался гладко обтесанными цветными камешками. Когда с ним заговорили, он вскочил на ноги и приложил палец к губам.

Объединив все эти наблюдения, жрец Дианы пришел к заключению, что незнакомец – один из учеников мудреца Пифагора, переселившегося в Италию и обосновавшегося на самом ее юге. Ведь пифагорейцы ходят босиком, ибо обувь делают из кожи животных, не употребляют мяса и дают на несколько лет обет молчания.

Некоторое время спустя пастухи вновь увидели странного юношу. На этот раз, склонившись над речкой, он гладил ее струи и называл ее ласковыми именами. Около этого места был замечен шалаш. Видимо, незнакомец переселился к озеру Неми.

Но вскоре он исчез. Один из пастухов, посланный по его следу, выяснил, что странный юноша отправился в землю сабинян, в небольшой городок Куры. Порасспросив горожан, пастух узнал, что юноша происходит из рода Помпилиев [302]302
  Помпилий – родовое имя, образованное от слова «pompa» в значении «священная процессия».


[Закрыть]и зовут его Нумой [303]303
  «Нума» – слово, означающее на языке сабинян «имя», соответствует латинскому «numen» – божество. Таким образом, подобно тому как первый римский царь получил имя от названия поселения, второй стал называться по имени бога, покровителя этого поселения.


[Закрыть], что он действительно был в обучении у Пифагора [304]304
  Одна из широко распространенных легенд делает Нуму учеником греческого мудреца Пифагора, переселившегося на юг Италии с населенного тирренами (этрусками) острова Самоса. Видимо, распространителями этой легенды были италийские тиррены (этруски), старавшиеся обосновать свои права на господство в Риме. Ученичество Нумы у Пифагора было отвергнуто уже в древности по хронологическим соображениям: Пифагор жил в Италии в конце VI в. до н. э., когда власть царей в Риме близилась к концу, а не начиналась.
  В противовес этрусской легенде о тиррене Пифагоре как наставнике Нумы были выдвинуты две другие легенды. Согласно одной из них, деяниями Нумы руководила нимфа Эгерия, ручей которой протекал в живописной местности к югу от Рима, в Эрицийских горах. По другой легенде, Нумой руководил не знаменитый философ Пифагор, а его тезка Пифагор, победитель в беге на XVI Олимпийских играх. При этом остается неясным, чему этот Пифагор-атлет мог научить второго римского царя, не проявлявшего интереса к атлетике.


[Закрыть], но ушел от него, получив знамение, и что, кроме этого, юноша сочиняет песни, посвящая их какой-то Эгерии.

– Как какой-то! – возмутился пастух. – Эгерия – это наша камена [305]305
  Камены – у древних латинян и сабинян божества вод. В Риме источник камен находился на лугу за Капенскими воротами. Здесь каменам и нимфе Эгерии совершались жертвенные возлияния водой и молоком. Из источника камен ежедневно весталки черпали воду для храма Весты. Происхождение слова camena неясно. Античные этимологизаторы ошибочно объясняли его от латинского carmen («песня») по аналогии с греческими музами. Однако первоначальная форма теонима – casmena, что дает возможность предположить этрусское происхождение культа камен.


[Закрыть]. Ее поток впадает в озеро Неми.

– Так вот почему он называет ее среброголосой и ясноликой! – обрадованно воскликнули курийцы. – Так вот почему на просьбы отца выбрать себе невесту для продолжения рода он отвечает: «Я уже сделал выбор!»

Призвание на царство

Под громыхание грома

И стрел Юпитера блеск

Сын Марса и Сильвии

Ромул На Козьем болоте исчез,

Убит или в старости умер,

Но трон оказался пустым.

Сенат Помпилия Нуму

На царство в город пустил .

В те времена, когда рубежи римского государства были раздвинуты так далеко, что их нельзя было ни взглядом объять, ни обойти пешком, Молву называли крылатой. Но при Ромуле, когда за Тибром жили этруски, почитавшие чуждых богов, а за Аниеном – сабиняне, Молва добиралась в курию на собственных кривых ногах. На этот раз она избрала облик почтенного сабинянина, который поведал сенаторам удивительную историю о своем земляке Нуме Помпилии, вступившем в сношения с каменой Эгерией и набравшемся от нее невероятного ума.

– Изберите Нуму царем, – закончил сабинянин. – Имея советчицей Эгерию, он не допустит промахов Ромула и навеки соединит два наших народа в дружбе.

Нума Помпилий.

– А может ли быть камена подругой и советчицей смертного? – спросил сенатор-латинянин.

– А может ли волчица вскормить младенца? – парировал сабинянин.

На этом спор оборвался, ибо, как ни опасались латиняне преобладания сабинян, своего кандидата на царскую должность у них не было.

И отправили звать Нуму на царство двух послов Прокула и Велеса. За первым было племя Ромула, за вторым – племя Тация.

Полагая, что Нума обрадуется приглашению и сломя голову сам помчится в Рим, послы приготовили короткую речь, по обычаю древних спартанцев, славившихся немногословием. Произнес ее Прокул:

– Будь у нас, Нума, царем! Тебя призывают сенат и римский народ.

На это Нума ответил длинной речью, во время которой Прокул клевал носом, а Велес вовсе заснул. Нума изложил все преимущества жизни человека, свободного от обязанностей, отметив, что отказ от этого блаженного состояния равносилен безумию. Затем на примере царствования Ромула он показал, какие превратности судьбы обрушиваются на голову безумца, взвалившего на свои плечи пурпурную царскую мантию. В заключительной части речи Нума коснулся своего характера, своей склонности к покою и любви к миру, окончил же речь так:

– Надо мной только посмеются, когда увидят, что я учу служить богам, чтить справедливость и ненавидеть насилие и войну – учу город, который более нуждается в полководце, чем в царе.

От этих слов, произнесенных резко и решительно, римские послы немедленно пробудились и в своих уговорах проявили если не красноречие, то завидное римское упорство. Они не давали Нуме открыть рта, упирая не на преимущества царской власти, а на то, что все в Риме хотят Нуму Помпилия и им совершенно невозможно вернуться в город без него.

Будучи человеком мягким и деликатным, Нума был сломлен натиском римских посланцев и согласился стать царем из врожденного человеколюбия.

Так сабинянин из Кур стал римским царем и принял заботу об общественном благе. Ему дали в жены Тацию, дочь Тита Тация, чтобы он считался преемником соправителя Ромула-Квирина.

Сенаторы пожелали представить своего избранника народу. Но Нума, мягко отклонив их предложение, отправился на Капитолий, где, как ему было известно, обитал авгур [306]306
  Авгур (лат. augurus, обладавшее общим корнем со словом avis – «птица», в написании самих римлян – auis) – гадатель по птицам, предвещатель, пророк. Однако термин ассоциировался (хотя и ошибочно с точки зрения этимологии) с глаголом augere – «приумножать, увеличивать, расширять, взращивать», и, таким образом, у поэта Овидия слова augur и augurium (место гадания авгура) попадали в один ряд с Augustus. Именно поэтому для древних повествователей о римской старине встреча Нумы Помпилия с авгуром означала нечто большее, чем встреча с каким-либо другим жрецом, например, с гаруспиком.


[Закрыть], сын того вещуна, который истолковал полет птиц над Палатином в пользу Ромула.

– Авгур! Где ты? – крикнул Нума.

На зов вышел согбенный старец с такой же изогнутой, как его спина, палкой без единого сучка [307]307
  Эту палку или, точнее, жезл римляне называли lituus. Она имела этрусское происхождение, как многие другие атрибуты жреческой и царской власти в Риме.


[Закрыть]. Поняв, что от него хотят, авгур повел пришельца к той части холма, где была крепость. Они остановились у замшелого, вросшего в землю камня таким образом, чтобы лицо Нумы было обращено к югу. Авгур встал слева от него и, вскинув свою палку, стал совершать движения, пока у Нумы не зарябило в глазах. Затем, переложив палку из правой руки в левую, он властно опустил ладонь свободной руки на голову Нумы и произнес:

– Отец Юпитер! Если боги соизволят, чтобы этот Нума Помпилий, чью голову я держу, стал царем в Риме, яви надежные знамения в пределах, какие я очертил.

И хотя, как назло, в этих пределах в это мгновение над Римом не появилось ни одной птицы, авгур, храня серьезное выражение лица, возвестил:

– Вот они, двенадцать коршунов, летящих в нужном направлении. Поднимайся, Нума Помпилий, царем.

При этом на губах жреца все же мелькнула улыбка [308]308
  «Улыбка авгура» вошла в римскую поговорку, впервые приведенную римским оратором Марком Туллием Цицероном.


[Закрыть]. Но Нума сделал вид, что ее не заметил. Поднявшись с камня, он понимающе ответил:

– Авгуру дано видеть то, что недоступно зрению непосвященных. Так выбирай направление и впредь вместе с твоими сотоварищами. Я же обещаю, что без вашего совета и согласия не обойдется ни одно государственное дело [309]309
  Авгуры – коллегия римских жрецов, предсказателей по природным явлениям, рассматривавшимся как посылаемые богами знамения. Одним из главных способов гаданий было наблюдение за полетом, криками и кормлением птиц (ауспиции), предшествовавшее принятию решений большого государственного значения.


[Закрыть].

Таким был первый закон, провозглашенный вторым римским царем и вскоре подкрепленный решением сената. Так была создана коллегия авгуров, просуществовавшая более тысячи двухсот лет, пока римские императоры не приняли христианства.

Нума Помпилий и Янус

Мир побеждает войну.

Марс в надежном плену.

И воцаряется Янус,

И открыл календарь:

Вместо марта – январь,

И пришла ПОСТОЯННОСТЬ.

И наступили новые времена в прямом смысле этих слов. Ранее год начинался с марта (мамерса), месяца весенних полевых работ и разбоя. За ним следовал апрель, месяц Венеры. Уцелевшие в битвах могли предаваться ее дарам. Третий именовался маем, то ли по имени богини Майи, матери Гермеса-Меркурия, то ли от латинского слова major – «старший». Четвертому месяцу было дано имя италийской богини браков Юноны. Остальные месяцы именовались своим порядковым номером в году: квинтиль («пятый»), секстиль («шестой»), сентябрь («седьмой»), октябрь («восьмой»), ноябрь («девятый»), декабрь («десятый»).

Нума, сохраняя прежние десять месяцев вместе с их названиями (отсюда несоответствие некоторых названий современных месяцев их месту в календаре), ввел два новых месяца – январь и февраль, поставив их перед старыми. Таким образом, год стал насчитывать двенадцать месяцев и начинался не с марта, как ранее, а с января. Каждый лунный месяц календаря Нумы имел двадцать девять дней, двенадцать часов и четырнадцать минут. Расхождение между солнечным и лунным месяцем и, соответственно, солнечным и лунным годом уравнивалось введением раз в несколько лет дополнительного месяца.

Римский поэт Овидий, изложивший реформу календаря Нумы в стихах, писал:

 
Как же прославить тебя, о Янус, бог двуобразный!
В Греции нет божества, равного силой тебе.
 

В самом деле, греки не знали бога Януса, но соответствующий ему двуликий (четырехликий) бог всякого начала был у этрусков. У этрусков же Нума заимствовал этрусский двенадцатимесячный солнечный календарь. Первый месяц года он посвятил старинному италийскому богу Янусу, которого отождествил с этрусским двуликим божеством. Рассказывали, что первым к притибрским холмам прибыл на корабле бог Сатурн, давший древнейшему в этих местах городу имя Сатурний. За Сатурном неведомо откуда появился Янус, от которого пошло название холма Яникул (на правом берегу Тибра, против сооруженного еще в царскую эпоху деревянного свайного моста). Считалось, что Сатурн принес Италии изобилие золотого века, Янус – справедливость и мир. Поэтому воздвигнутый в Риме храм Януса имел ворота, запиравшиеся в дни мира. Полагали, что они прочно удерживают мир. Когда же ворота храма раскрывались, мир словно бы выдувало сквозняком. В храмы и жилища людей вступала беспощадная война, которой покровительствовал Марс-Квирин.

Ромул считался любимцем Марса, Нума Помпилий – Януса. Чтя двуликого бога, Нума все годы своего царствования держал ворота храма Януса на запоре. Трудно себе представить, как ему удалось этого добиться. Но ни о каких войнах Нумы с соседями в древности не знали, словно, и они также позакрывали у себя ворота двуликого бога начал.

Янус.

Будучи богом, древность почитания которого в Риме и Италии была азбучной истиной, Янус оставался и для римлян одним из самых загадочных богов. Введение культа Януса возводили ко временам Ромула, однако было известно, что впервые упоминание Януса появилось в песнях древнейшей жреческой коллегии салиев, введение которой приписывалось Нуме Помпилию. Местом почитания Януса в Риме был Палатин, где находилось 12 его алтарей (видимо, по числу месяцев года). Почитался Янус и на Форуме, где Нумой Помпилием была установлена арка Януса Гемина, через которую можно было пройти к Аргилету и на Квиринал. Именно эта арка закрывалась во время мира и открывалась при объявлении войны, именно через нее проходили войска, отправлявшиеся в поход. Поблизости была установлена статуя двуликого Януса. На другом форуме, впоследствии получившем имя императора Нервы, высилась бронзовая статуя Януса с четырьмя лицами, изображавшая пальцами число дней двенадцатимесячного года – 365. В Янусе в равной степени можно видеть бога света и солнца, открывающего небесные врата и выпускающего из мрака день, и бога всех входов, выходов, переходов, мостов, в том числе и перехода из одного возраста в другой (инициаций). Трудно сказать, какая из этих функций была самой древней.

Янус считался отцом Фонса (бога источников), супругом Ютурны, в некоторых мифах он муж италийской морской богини Венилии (впрочем, она же считалась супругой и Нептуна и Фавна). В конце римской республики Янус – создатель человечества и как бы бог богов. На ободке этрусской гадательной печени из Пьяченцы Янус под этрусским именем Киленс – первый из небесных богов, а боги, соответствующие Юпитеру и Юноне, ему подчинены. При этом известно, что изображения двуликого и четырехликого Януса под именем Кулсанс появляются у этрусков раньше, чем у римлян.

Нума и понтифики

Будучи верен своей Эгерии, Нума Помпилий перенес ее почитание в Рим, в рощу ее сестер-камен за Капенскими воротами. Эгерии и ее шести сестрам-каменам, омывавшим низины между римскими холмами, он отдал в нераздельное и вечное пользование пещеру на холме в гуще деревьев. Там они, незримые смертным, держали совет о собственных и человеческих делах. Нума при всей своей любви к порядку терпеливо сносил весеннее буйство сестер. Злокозненные советы царей соседних этрусских городов, предлагавших ему заковать камен в камень и навсегда избавить римлян от болот и полчищ комаров, он отверг с порога.

Нума знал, что камены очень болезненно относятся к любому соприкосновению с железом, металлом, угодным воинственному Марсу. Поэтому он запретил строить мостки и переходы с использованием железных орудий и железных гвоздей. Сооружение переправ Нума поручил особым жрецам, изучившим капризы речек и ручьев и знавшим, как их умилостивить. Этих жрецов называли понтификами (мостоделателями), и они действительно сооружали переправы, не пользуясь враждебным всему живому металлом [310]310
  Запрет на использование железа существовал не только у римлян, но и у других народов. Это отношение к железу как к металлу, приносящему зло, отразилось и в поэме греческого поэта Гесиода (конец VIII-VII в. до н. э.), давшего описание железного века как времени крушения всех моральных основ жизни и веры в богов.


[Закрыть].

Сохраняя за этими жрецами их освященное седой стариной имя, Нума Помпилий подчинил им всю римскую религию, в чем, возможно, проявилось его странное пристрастие ко всему, что было связано с водной стихией. Понтификам было передано совершение священнодействия не только на мостах, но и повсюду. Они ведали календарем, выделяя в нем присутственные и неприсутственные дни, возвещая согражданам появление на небе серпа луны и начало нового месяца.

Поставленный во главе понтификов pontificus maximus («понтифик величайший») [311]311
  Часть древних авторов считала, что понтификом величайшим был сам Нума Помпилий, а вслед за ним и другие цари. Это маловероятно. В коллегию понтификов входил также rex sacrorum («царь священнодействия»), однако общее число понтификов для периода ранней и республиканской эпохи неизвестно.


[Закрыть]стал не просто верховным жрецом, но занял положение, независимое от царя, сената и народа. Он мог единолично назначать на жреческие должности и накладывать на священнослужителей штраф за нерадивость и за иного рода прегрешения. Ему была передана власть над весталками, хранительницами священного очага римской общины. Он имел право сечь их за мелкие провинности и приговаривать вместе с другими понтификами к смерти за нарушение обета безбрачия. Непосредственно понтифику величайшему были подчинены жрецы-фламины («возжигатели»), ведавшие жертвоприношениями трем богам – Юпитеру, Марсу и Квирину. Вскоре никто уже не связывал слово «понтифики» с сооружением мостов, так же как сентябрь никто не считал седьмым месяцем года.

Бог Термин

Нелегко управлять народом, не научившимся различать свое от чужого, привыкшим к тем стародавним порядкам, когда общим было все. Часто приходили к Нуме Помпилию с жалобами на захват участков и кражу скота, когда же он призывал к себе похитителей, те все бесстыдно отрицали. В глазах у своих подданных благочестивый сабинянин улавливал волчий блеск, свидетельствовавший о прирожденной завистливости и жадности выкормышей волчицы. Он долго думал над тем, как его подавить, но, не найдя решения, отправился за советом к своей Эгерии.

Вернувшись, Нума собрал народ и объявил, что нимфа посоветовала ему отдать каждому совершеннолетнему римлянину безвозмездно участок земли, поделив ту землю, которая была завоевана Ромулом и передана для общего выпаса скота. Единственным условием для получения участка было то, что его собственник вырывал на указанной ему границе яму, заполнял ее жертвенными плодами, а также медовыми сотами, укладывал туда же части жертвенных животных и все это поджигал. Затем в еще теплую золу он должен был уложить заранее подготовленный массивный камень, а за неимением его дубовую колоду, утрамбовать вокруг почву и обложить для прочности булыжниками.

Когда все получившие землю выполнили это предписание, Нума созвал их и обратился к ним с такой речью:

– Я вижу, что вы недоумеваете, зачем я вас просил выполнить труд, показавшийся вам бесполезным. Так вот, я хочу сказать, что вы совершили обряд почитания бога священной межи Термина [312]312
  Лат. terminus соответствует греческому terma в том же значении «столб», «конец», «предел», ирландскому terman. Одно из латинских значений термина – «фаллос», также бывший объектом почитания. Культ Термина укреплял право собственности на землю страхом оскорбить священные межевые камни, разделяющие владения собственников земельных участков. Но само утверждение права собственности было результатом длительного процесса разложения общинного землепользования, поэтому вряд ли почитание Термина могло быть введено при первых римских царях. Скорее всего, это законодательное мероприятие времен правивших в Риме этрусков. Их священные книги, авторство которых приписывалось нимфе Вегойе (возможно, прототипу римской Эгерии), сообщали: «Юпитер повелел измерить и обозначить земельные наделы. Зная человеческую жадность, он пожелал, чтобы все было известно по межевым знакам. Но если кому случится передвинуть их, чтобы расширить свои владения и уменьшить чужие, он будет проклят богами».
  Слово «термин», потеряв свое древнее значение «священной межи», сохранилось в европейских языках для обозначения строго определенного понятия в той или иной области знаний – науках. Совокупность общепринятых терминов и учение об их разграничении называется терминологией.


[Закрыть]. Повелеваю каждый год 23 февраля [313]313
  В римском религиозном календаре 23 февраля – «праздник Термина», он знаменует рубеж года. Видимо, введение почитания Термина приписывалось Нуме, поскольку его же считали реформатором римского календаря. Но февраль воспринимался как месяц почитания мертвых. К тому же, существовала версия о введении культа Термина Титом Тацием.


[Закрыть]умащать каждому своего Термина благовониями и увенчивать венками [314]314
  Культ Термина впоследствии осуществлялся в храме Юпитера Капитолийского. При этом в кровле храма над участком Термина пробивалось отверстие, видимо, чтобы не лишить бога общения с природой.


[Закрыть]. Я предвижу, что некоторым из вас может захотеться расширить свои владения, выкопать свой Термин и перенести на новое место. Знайте, что этот человек будет проклят и лишится всего, что имел.

Так Нума утвердил священное и неприкосновенное право собственности на землю – основу государственности, порядка и благосостояния. После этого было немало желающих вернуться к общей собственности. Иногда им удавалось уговорить людей уничтожить термины и сообща обрабатывать землю. Но из этого ничего хорошего не получалось. Во главе государства становились люди, потакавшие таким же лентяям, как они сами. Да и трудолюбивые люди, видя, что плодами их труда пользуются лежебоки и крикуны, начинали работать хуже. Беднело все общество. И приходилось возвращаться к порядкам Нумы.

Верность

Как-то в римском сенате в присутствии Нумы Помпилия зашел спор, какая из добродетелей главная. Один из сенаторов назвал Согласие, другой – Благочестие, третий – Честь, четвертый – Доблесть [315]315
  В Риме наряду с силами, воплощающими природные явления, почитались такие абстрактные моральные понятия, как Доблесть (Virtus), Согласие (Concordia), Благочестие (Pietas), Честь (Honos). Им воздвигались храмы.


[Закрыть]. Когда все высказались, царь, поднявшись со своего трона, произнес такую речь:

– Выше всего я ставлю Верность, ибо она – основа Согласия в семье и обществе, истинная причина Благочестия (ведь благочестивым мы считаем того, кто верен богам). Никто из нас не назовет честным человека, неверного своему слову. Верность – высшая из доблестей, так же как вероломство – наихудший из человеческих пороков. Моя Эгерия, посоветовавшись со своими сестрами-каменами, просила вам передать, что в Риме должен быть построен храм Верности, ибо такого святилища нет нигде [316]316
  Богиня Верность (Fides) была в Риме одним из обожествленных абстрактных понятий. Под нею понимали точное исполнение общинных, впоследствии государственных установлений и обычаев. Однако ее храм, где хранились договоры и другие документы общественного характера, был сооружен лишь в 250 г. до н. э. Но поскольку поздние римские историки не могли себе представить, как могло существовать римское государство без храма Верности, основание этого храма было приписано Нуме Помпилию. Впрочем, Верность могла почитаться ранее 250 г. до н. э. вне храма.


[Закрыть]. Вы спросите меня, в каком же облике чтить Верность?

В курии воцарилась тишина. Никто из сенаторов не знал, как ответить на заданный вопрос. Тогда Нума высоко вскинул над головой правую руку.

– Вот она! – сказал царь. – Угодная богам десница. Ею мы приветствуем друг друга и даем клятвы, которые, правда, не всегда храним. О воре мы говорим, что он нечист на руку, и отрубаем у него, как известно, запятнавшую себя правую руку. Тому, кто родился левшой, мы не доверяем. В храме Марса чтят его копье, приносят ему жертвы, в храме Весты – огонь. В храме Верности мы будем чтить ее святыню – правую руку.

И в тот же день, 1 октября, по соизволению сената началась постройка храма Верности, завершенная ровно через год. Двери его, как и в храме Януса, были всегда закрыты, чтобы никто не мог осквернить Верность, а в дни праздника жрецы Верности по тем же соображениям направлялись к месту жертвоприношения в крытой повозке, и их правые руки до кончиков пальцев были обернуты белым холстом. С такой же замотанной десницей изображалась Верность на статуе [317]317
  Таким образом, правая рука, считавшаяся воплощением Верности, оберегалась от соприкосновения со всем нечистым и прежде всего с ложью.


[Закрыть].

Торжественное жертвоприношение Марсу перед выступлением войска в поход.

Нума и Юпитер

Рим во времена Нумы был почти сплошь деревянным и очень страдал от молний и людской неосторожности. Почти каждый год происходили опустошительные пожары. От них римляне несли больше убытков, чем от воинственных соседей. И решил Нума обратиться к Эгерии, чтобы с ее помощью избавиться от беды-напасти. Выслушав супруга, камена молвила: «Молнии подчинены небесному Юпитеру, а я, богиня вод, не могу на него повлиять. В этом деле тебе могут оказаться полезными боги Фавн [318]318
  Фавн (лат. Faunus) – древнее италийское божество полей и лесов, введенное в Лации, по преданию, аркадянином Эвандром. Главным местом его культа был Палатин и территория, к нему примыкающая.
  Функции покровителя стад и пастухов, унаследованные от более раннего культа близких к греческим сатирам фавнов, обитавших в лесах и любивших сопровождать охотников, облегчили впоследствии его отождествление с греческим аркадским божеством Паном. С этим отождествлением связано то место, которое занял в рассказах об установлении культа Фавна Эвандр. Скорее всего, тогда же, по мере разработки легенды об Энее, Фавн стал рассматриваться как один из древних царей Лация, правивших еще до появления в Италии троянских беглецов, унаследовав власть от другого древнейшего царя латинян – Пика. Считалось, что от него она и перешла к Латину, которого одни авторы называют его сыном, другие – сыном Геракла и с которым связывают появление в Лации Энея.


[Закрыть]и Пик [319]319
  Пик (лат. Picus – «дятел») – считался священной птицей Марса и проводником выселяемых из города юношей по обряду «священной весны» (ver sacrum). Согласно Плутарху, Пик вместо с волчицей участвовал в кормлении сыновей Марса, подкидышей Ромула и Рема. По Августину, использовавшему несохранившийся труд Варрона, Ромул сделал Пика богом на Палатине.


[Закрыть]. Попробуй их изловить на Авентине и выведать, как воздействовать на Юпитера».

Холм Авентин находился тогда за стенами Рима и не был еще заселен. Он изобиловал рощами. Одна из них, дубовая, считалась священной. Люди и звери избегали пить из ее ручья, опасаясь встречи с Фавном и Пиком, ходившими в рощу на водопой. Нума предусмотрительно заколол у ручья овцу, поставил кувшины с крепким старым вином и занял место в находившейся неподалеку пещере.

В самое жаркое время дня пришли Фавн и Пик к ручью напиться. Увидев вино, они жадно припали к нему. К воде же и не прикоснулись. Видя, что вино ударило богам в голову и их сморил сон, Нума и его сотоварищи быстро выскочили из пещеры и скрутили Фавна и Пика по рукам и ногам, после чего удалились [320]320
  Рассказ о пленении Нумой Фавна и Пика и беседе с Юпитером уникален для римских преданий, поскольку в них боги обычно не являются действующими персонажами. Очевидно, весь этот сюжет принадлежит позднему античному автору, решившемуся оживить римскую историю на греческий манер.


[Закрыть]. Пробудившись, Фавн и Пик попытались вырваться. Но не тут-то было! Дождавшись, пока божественные пленники осознают, что без посторонней помощи не обойтись, Нума возвратился и обратился к ним с подобающей речью:

– Простите меня, почтенные, за вынужденное самоуправство. Знайте, что у меня нет против вас злого умысла. Я просто хочу узнать, как обезопасить мой город от молний!

– Многого ты, царь, захотел! – проворчал Фавн. – Мы владыки равнин. Наша власть не распространяется выше горных вершин, так же как твоя – за пределы Рима. Молниями владеет Юпитер. Тебе же его самому с неба не свести!

Молодой Фавн.

– Мы тебе в этом поможем! – добавил Пик. – Только развяжи нас.

– Будет по-вашему, – сказал Нума. – Я дам вам волю. Но поклянитесь, что не обманете меня и не причините мне зла!

– Клянемся подземным миром! – воскликнули Фавн и Пик в один голос. – Только отойди, ибо мы не смеем открыть смертному нашей тайны.

Понадеявшись на эту страшную клятву, Нума развязал богов и удалился в пещеру, где ни живы, ни мертвы прятались его спутники.

Не видел Нума, что делали Фавн и Пик, но только почувствовал, как задрожала земля под его ногами, а с потолка пещеры вместе с пылью посыпались камешки. Ослепленный и напуганный, он выскочил наружу и выкрикнул:

– О Юпитер! Дай нам средство от твоих молний. Ты получишь жертвы, какие только пожелаешь.

– Голову отсеки! – приказал Юпитер, явно имея в виду человеческую жертву, которую ему приносили испокон веков.

Но царь-хитрец, сделав вид, что не понимает, притворно засуетился;

– Сейчас! Сейчас вырву тебе с грядки головку лука.

– Человеческую! – угрожающе протянул Юпитер, досадуя на непонятливость смертного.

– Да! Да! Человеческую! – подхватил Нума. – Дерни за волосы…

– Мне надо живое, – пояснил Юпитер.

Нума указал на ручей:

– Вот возьми рыбешку.

– Я вижу, ты обучен вести беседу с богами! – проговорил Юпитер, улыбаясь. – Завтра на заре ты получишь верный залог того, что просишь.

После этих слов прогремел гром, и вместе с ним поднялся Юпитер на небо.

Еще затемно по призыву царских глашатаев собрались квириты у царского дома, чтобы лицезреть чудо. Вынесли царский трон, вырезанный из клена. Нума уселся, обратив взор на восток. Показался багровый краешек солнца, и по толпе прошло волнение. Нума же не шелохнулся, только крепче вцепился в поручни. Солнце нехотя поднималось. Нума поднялся и покрыл голову белым холстом. Солнце взошло полным кругом, и тотчас же Юпитер трижды громыхнул из безоблачной выси. Разверзлось небо. Показалось нечто, медленно падающее на землю.

Запрокинув головы, квириты смотрели на предмет, напоминающий семечко акации, кружащееся на ветру. И вот дар Юпитера на траве. Толпа было рванулась к нему, но Нума ее остановил. По его знаку ему подвели жертвенную овцу. Заколов животное и совершив молитву, царь поднял упавший предмет над головой. Это был продолговатый щит с двумя вырезами по краям, образующими волнистую линию. В нем не было ни одного острого угла [321]321
  Эти щиты назывались ancilia и имели форму восьмерки. Щиты той же формы существовали во II тысячелетии до н. э. у критян и микенцев. Само слово в латинском языке является заимствованием, возможно, из этрусского языка.


[Закрыть].

– Квириты! – обратился царь к толпе. – Этот щит – защита нашего государства в этом месяце, при этой луне. Надо изготовить еще одиннадцать таких щитов на весь год. Кто из вас выполнит эту работу, будет награжден, как ни один из кузнецов.

Наступило долгое молчание. Нума опустил щит, уже не надеясь на то, что ему удастся осуществить свой замысел, как вдруг, расталкивая толпу, вперед вышел человек могучего телосложения и, тряхнув длинными светлыми волосами, сказал:

– Меня зовут Мамурий Ветурий. Я готов выполнить твой приказ.

Прошли нундины. И на заре к царскому дому пришел мастер и разложил на земле один за другим двенадцать сверкающих щитов.

– Принимай работу, царь.

– Ого! – воскликнул Нума, выходя на крыльцо. – Я вижу двенадцать щитов. Но где щит, низринутый Юпитером, тот, что послужил тебе образцом?

– Попробуй отыскать его! – улыбнулся кузнец.

– Но ведь они совершенно одинаковы!

– Да, одинаковы, как ты хотел. Но на одном из них сзади я сделал пометку, чтобы не спутать.

Кузнец поднял один из щитов и показал Нуме еле заметную надпись.

– Тут что-то написано. Буквы мне знакомы, а слово не читается, – сказал Нума.

– Потому что это этрусская надпись и читается справа налево, – пояснил кузнец.

– Что это такое?

Этрусское название месяца, первого числа которого Юпитер, или, по-нашему, Тиния, сбросил с небес это маленькое солнце. Надпись на каждом из щитов соответствует месяцу того календаря, который ты, царь, ввел в Риме. Но это и мое имя.

Пляска салиев.

– Но, как я понял, тебя зовет Мамурием. А щит упал первого марта.

– Мамурий – это по-нашему Марс и Март, а второе мое имя Ветурий дано мне здесь в Риме для тебя и в переводе не нуждается.

Произнеся это, кузнец растворился в воздухе. И понял Нума, что изготовил ему одиннадцать щитов не простой смертный, а сам Марс, назвавшийся Ветурием («древним»), ибо его почитание в Риме было более древним, чем культ Януса.

И в честь древнего Марса учредил Нума специальную жреческую коллегию салиев из двенадцати мужей [322]322
  Римские авторы производили название коллегии жрецов «салии» от латинского слова salire («прыгать»), что соответствовало их прыжкам во время священного обхода города. Однако слово это имеет этрусское происхождение (от sal – «жертва») и обозначает «жертвователи».


[Закрыть]. Каждый из них стал хранителем и стражем своего щита. Первого марта каждого года салии в коротких пурпурных хитонах, с медными шлемами на головах и широкими медными поясами на бедрах, ударяя коротким щитом по щиту, совершали прыжки с такой удивительной легкостью, словно готовились к ним весь год.

– Мамурий Ветурий! Мамурий Ветурий! – выкрикивали плясуны, то ли имея в виду праздник древнего Марса, то ли называя имя изготовителя щитов.

Вторая смерть Нумы Помпилия