Текст книги "Kyvernítis (СИ)"

Автор книги: Александр Грохт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Господи, что я несу?.. Какие могут быть намерения у дохлого чувака, которому для поддержания жизни нужно пить кровь?

Наверное, на меня тоже действует Лихо. Да, мне одиноко. Несмотря на все сопутствующие, мне тоже хочется любви и ласки. Не просто тёплую бабу под боком, а собеседника. Друга. И совершенно естественно, что взор мой падает на ту, кто находится ближе всех...

Почувствовав, как палец что-то дёргает, я понял, что стою на поляне, передо мной - дубовые ворота, а клубок скачет возле малой дверки, как щенок. Он-то и дёргал меня за палец - по совету Алекса я обвязал его ниткой.

На этот раз ждать долго не пришлось. Как только я постучал, дверка открылась и хозяйка, всё такая же ухоженная и причёсанная, в немыслимых золотых серьгах и таком же ожерелье, пригласила меня в терем.

Войдя в горницу, я уже готовился произнести слова приветствия и рассыпаться в извинениях за поздний визит, но заглянув в кухню, онемел.

Всполохи медных волос, тонкая талия, очерченная тёмным свитерком и узкими джинсами...

Мириам, - губы выговорили имя с трудом. Сколько сил мне потребовалось, чтобы не шептать его каждый день, каждый час... У меня получалось.

И вот теперь всё насмарку.

В груди стало больно, я почувствовал, как перестало биться сердце.

- Позволь представить тебе мою младшую сестру, - голос хозяйки долетал словно бы издалека, до меня с трудом доходил смысл сказанного. - Сашхен, это Алевтина.

Девушка легко поднялась со стула, повернулась и подошла ко мне. Протянула руку, улыбнулась.

- Приятно познакомиться, - голос у неё был бархатный, глубокий. - Я о вас много слышала, стригой Александр.

Глава 14

Это не Мириам, - лихорадочно думал я, разглядывая новую знакомую. - Они просто очень похожи. Так бывает: один тип лица, цвет волос, фигура... А вот глаза у Алевтины другие. Синие. Такого глубокого оттенка, что кажутся фиолетовыми. И веснушек нет. Кожа белая, матовая, с нежным румянцем. Ямочки на щеках...

Понимая, что пауза затягивается, я силился что-нибудь сказать, но придумать что - не мог. И я всё ещё держал её руку!

Девушка улыбалась, а я стоял, как дурак, и мял её ладонь. Почему-то казалось: если я отпущу её, так ничего и не сказав, это будет невежливо... А она улыбалась, и будто чего-то ждала. Руки не отнимала.

Я касался тёплых пальцев, мягкой ладони, и это было очень приятно. Когда я в последний раз касался девушки? Не по делу, а просто так. Чтобы получить удовольствие...

А вот теперь я смутился. Вдруг Настасья решит, что я с порога бью клинья к её сестре?

Усилием воли разжав пальцы, я отпустил её руку и выдавил:

- Где вы могли обо мне слышать? - показалось, эта тема будет самой безопасной.

- Моя подруга видела вас на балу у Светлейшего князя. Её очень впечатлило то, что вы сняли оковы Справедливости. Расскажете, как вы это сделали?

Упс. А тема оказалась не самой приятной...

- Если честно, то я и сам не знаю. Просто так получилось.

- А вы ещё и скромный, - она улыбнулась, показав ровные белые зубки. Ямочки на щеках так и заиграли.

Мне стало приятно.

- А мы как раз собирались пить чай, - положение спасла ведьма Настасья. Светски улыбаясь, она подплыла ко мне и подтолкнула к табурету у круглого стола. - Алюшка такой торт испекла! - продолжала ворковать старая ведьма. - Хорошо, что ты зашел. Есть теперь кого угостить... Я-то на диете.

Она глянула на меня искоса и я спохватился.

- Да что вы, Настасья Прокофьевна! С вашей фигурой можно наслаждаться выпечкой каждый день. Вас это ничуть не испортит.

Ведьма махнула на меня ухоженной ручкой и улыбнулась.

- Чувствуется рука мастера, - одобрила она. - Общество Алекса пошло тебе на пользу.

- А мне кажется, что Александр - и сам человек воспитанный, культурный, - улыбнулась Алевтина, присаживаясь на табурет рядом со мной. Её грудь случайно коснулась моего плеча, по телу пробежал жар.

А я им нравлюсь! - мысль вспыхнула ярко, как бенгальский огонь. - Вот те раз... Даже как-то непривычно.

Давно заметил, что в обществе Алекса я теряюсь. Рядом с его обаянием, его шармом, я казался себе деревенским увальнем, эдаким медведем. И вот теперь, когда его нет рядом, сразу две красивые женщины обратили внимание на меня.

О том, что они могут делать это намеренно, для извлечения каких-то выгод, я не думал.

Одним словом, я распустил хвост. В отсутствии шефа вдруг почувствовал себя таким свободным, таким раскрепощенным! Дамы баловали меня улыбками и встречали серебристым смехом каждую шутку. Они взмахивали ресницами и мило краснели. Они всячески давали понять, что моё общество для них очень приятно...

Тортик оказался выше всяких похвал. Кажется, именно такой пекла моя мама. Наполеон из слоёного теста со сгущенкой. Ощутив его вкус, я чуть не прослезился. А ещё испытал безмерную благодарность к ведьме Настасье - ведь именно благодаря ей, я могу быть почти нормальным...

Не поверите, но мне было так хорошо, что я напрочь забыл о цели своего визита. И не вспомнил бы, если бы старшая ведьма не намекнула деликатно о том, что время позднее, и что вообще-то пора баиньки... Она даже предложила мне остаться - комнат в тереме хватает, и постелить ещё одну постель ей не трудно.

- К тому же, зная Алекса, у вас в поместье наверняка нет горячей воды и других элементарных удобств, - добавила она. - У нас можно понежиться в ванне, а утром я сварю такой кофе, которого ты в жизни не пробовал.

Это почти решило дело. Я уже представлял, как меня разбудит самый лучший на свете аромат... Особенно если рядом проснётся рыжеволосая Алевтина...

И эта мысль меня отрезвила.

Что-то я не туда забрался. Слишком всё быстро. Алевтина казалась девушкой порядочной, и заводить шашни на одну ночь, тем более, под боком у Настасьи, казалось предосудительным. А начать правильную осаду с посылом на серьёзные отношения, я ещё не готов. Слишком больно рвать устоявшиеся связи. Слишком тяжело забывать. Нет, нет, я не могу...

И тут я вспомнил о задании. Облегчение накатило, как ушат холодной воды. У меня есть законная отмазка! А дальше - посмотрим. Вот закончим дело, спрошу у Алевтины телефончик, встретимся в городе, приглашу девушку в кино, в ресторан...

- Вынужден отклонить приглашение, хотя и польщён, - улыбнулся я, подливая дамам вишнёвой наливочки - ведьма Настасья принесла её ещё в самом начале чаепития. К тортику. - Не могу оставить без присмотра село. Кстати, Алекс просил кланяться, и полюбопытствовать: не могли бы вы чем-нибудь помочь в охране Ненарадовки от Лиха?

Во время беседы выяснилось, что Алевтина в курсе дел сестры, и говорили мы обо всём открыто.

- Отчего не помочь, - улыбнулась Настасья. Сквозь наливочный туман обе дамы казались ещё краше, ласковее и милее. - Только мне недосуг, дела ковена ждать не будут. А вот Алевтина с удовольствием поможет. Правда, душечка?

Девушка мило кивнула.

В том, что она - моя ровесница, я нисколько не сомневался. С некоторых пор я чувствовал возраст инстинктивно, на уровне подсознания. Наверное, потому что и сам был уже вне времени.

- А вы тоже ведьма?

Почему-то такая простая, элементарная мысль не посещала моей головы.

Женщины рассмеялись.

Я хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Какой я дурак... Настасье Прокофьевне как минимум, двести лет. Откуда взяться молодой родственнице? Сестра по ковену - вот в чём шутка.

- Сам-то где? - спросила Настасья. Удивительного такта женщина: заметила, что я смутился, и сменила тему.

- Вместе с Владимиром на остров поплыли.

Они удивились. Про московского дознавателя я упомянуть забыл. Как-то к слову не пришлось. Оказалось, с Владимиром Настасья тоже прекрасно знакома, а вот Чумаря недолюбливает. Без царя в голове - так она выразилась.

- И что же на острове? - спросила ведьма в продолжение разговора.

Я рассказал про новое убийство. Без подробностей, чтобы не пугать. Поделился соображением Алекса насчёт Лиха: должен в монастырской библиотеке быть рецепт по его усыплению...

- Но где он сейчас, и чем конкретно занят - не ведаю, - закончил я рассказ.

В гостях я провёл не менее трёх часов, было сейчас далеко за полночь. Может, Алекс уже и вернулся...

- Нет ничего проще проверить, - улыбнулась старшая ведьма. - Алюшка! Принеси мою корзинку для рукоделия.

Я с удовольствием проводил взглядом лёгкую фигурку Алевтины.

- Сирота она, бедняжка, - тихо поделилась Настасья. - Родители давно сгинули, я за Алей с десяти лет приглядываю. Ты уж не обижай мою девочку, стригой.

- И в мыслях не было.

- С другой стороны, она и сама себя в обиду не даст, - продолжила ведьма. - Большой талант девке даден. Шестая ступень - а ей всего девятнадцать.

- Я всегда думал, что Искусству годами учатся, - поддержал я беседу.

- Кто - годами, а кто - словно таким и родился, - она искоса посмотрела на меня. - Как ты, например.

- Я?..

- Уникальный случай. Такого тыщу лет не было.

- Маг - стригой, - кивнул я. - Да-да, кто-то мне говорил...

- Да я не об этом вовсе, - Настасья интимно взяла меня за руку. А потом неожиданно развернула мою ладонь к себе и подула...

Ладони сделалось горячо, словно в неё опустили раскалённый уголёк. Я рефлекторно вырвал руку, встряхнул - словно капли воды сбрасывал, а потом сжал кулак.

К моему удивлению, вокруг кулака разгорелось голубоватое свечение. Оно не было ни холодным ни горячим, но покалывало кожу, как электричество.

Я в панике уставился на ведьму.

- Не бойся, - успокоила та. - Расслабь ладонь и сложи лодочкой, словно держишь мячик.

Я послушался. Свечение собралось в шар величиной с апельсин и уютно улеглось на моей ладони.

- Файербол, мать его! - я не удержался. Случившееся было так неожиданно и так интересно!

- Файерболы в мультиках показывают, - отрезала Настасья. - А это - Мудра. Бросай её мне. Давай. Легонько...

Я послал голубой мячик Настасье. Та его поймала, подержала в руках, как цыплёнка, а потом быстро сунула в рот.

- Интересно, - она закатила глаза, словно пробуя что-то вкусное. - Необычный букет, приятное послевкусие...

Я чувствовал необыкновенный подъём сил. Возбуждение. Жгучий интерес.

- Любопытно, правда? - усмехнулась ведьма. Я кивнул. - Ты мудрый маг, Сашенька, - она сделала печальное лицо. - Жаль, что Алекс этого не понимает.

Я хотел возразить, задать кучу вопросов, но тут вернулась Алевтина. Она принесла резную шкатулку из какого-то ароматного дерева. Возможно, сандала.

Настасья, кивком поблагодарив, взяла шкатулку, открыла и достала обычный клубок с воткнутой в него здоровенной иголкой. По-моему, такими раньше башмаки шили.

- А вот сейчас и узнаем, так ли занят твой наставник, как говорил...

Она покрутила иглу вокруг оси, словно настраивала антенну. Послышался невнятный шум, помехи - совсем, как в неисправном радио! А потом мы услышали голоса. Мне показалось, шли они прямо из игольного ушка...

...старые книги хранятся в криптах под главным зданием скита...

Голос был незнакомый, мужской. Приятный и спокойный, с бархатными обертонами.

- Я полагал, документы такой ценности хранятся здесь, в Валаамском монастыре.

А это голос шефа, его ни с чем не спутаешь. Говорит терпеливо, но чувствуется: Алекс на грани потери кротости.

- Я бы не назвал это документами. Исторически - да, они имеют определенную ценность. Но назвать сборник рукописных молитв документом...

- Значит, я могу изъять этот сборник на некоторое время?

- А вот это зависит не от меня, - в незнакомом голосе нотки сожаления.

- Как так?

- Архивом скита ведает старец Нестор. Он - главный хранитель старинных рукописей. Он о них заботится, сохраняет... Разрешит ли он человеку со стороны прикоснуться к драгоценным для него реликвиям - я не знаю.

- Епископ Фотий. Речь идёт об очень важных вещах. О безопасности населения. О репутации святого острова, в конце концов. Что станет с монастырём, когда люди узнают, что с Валаама исходит скверна?

- Ты мне угрожаешь, сын мой?

- Господи, конечно же нет! Я обрисовываю реальную картину. Задумайтесь: что будет, если мы не сможем запечатать Лихо? Вспомните, что было, когда оно вырвалось на свободу в последний раз? Обители рухнули. Монахи разбежались.

- Была война, - тихо возразил епископ. - Обители разрушило бомбёжкой, братья были вынуждены уйти...

- А вы не задумывались, почему так случилось?

- На всё воля Божья.

Послышался горький смех Алекса.

- Вы, святые отцы, так полагаетесь на Бога, что совсем забыли про Сатану. А ведь он тоже стремится внести посильную лепту в людское существование.

- Не пугай меня Сатаной, - голос епископа оставался таким же спокойным - в отличие от голоса шефа. - Я уже своё отбоялся. И прости меня, сын мой, просто не верю в то, что кости древнего рыцаря могут вызвать такие возмущения эфира...

- Вы и в священную силу святых мощей не верите?

- Не надо путать Божий дар с яичницей. Мощам святость придаёт людская вера. Она же их оберегает и хранит от зла. А то, что находится в пещерном склепе - никогда не принадлежало святому.

- Так я вам о чём и талдычу, отче! У всего есть другая сторона. Почему вы не можете допустить, что в склепе хранятся мощи с... так сказать, отрицательным зарядом?

- Остров хранит себя от зла.

- То есть, вы по определению считаете, что на Валааме не может быть ничего скверного, злого?

- Всё зло находится в людях, - ответил епископ. - Там и ищи. А остров, сиречь - творение Господне, здесь ни при чём.

- Хотя бы не откажите в освящении озера, отче.

- Это можно. Через несколько дней праздник Иоанна Предтечи. Тогда и сподобимся.

- Через несколько - это когда?

- Стыдно, сын мой, святцев не знать.

- Запамятовал, отче. Простите грешного. Столько дел...

Послышался стук отодвигаемых стульев.

- Отче, можно я всё-таки наведаюсь в книгохранилище?

Повисла пауза.

- Не возражаю, - наконец раздался всё ещё спокойный, хотя и чуточку недовольный голос епископа Фотия. - Если Нестору ты понравишься - пустит в архив.

- Э... Насколько я помню, старец Нестор слеп вот уже лет тридцать как, - произнёс Алекс.

- Господь сказал: кто дал уста человеку? Кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? Не Я ли, Господь?

На этом аудиенция у епископа, я так понимаю, закончилась. Хлопнула дверь, раздались негромкие шаги...

- Не будем подслушивать дольше, чем позволяют приличия, - ведьма Настасья вытащила иголку из клубка.

- Как у вас получилось? - я был чрезвычайно удивлён. А ещё - чувствовал себя шпионом, слушающим запись с жучка.

- Не обессудь, Сашенька, а только иголки заговоренные я вам ещё в прошлый приход сунула, - подмигнула Настасья.

- Нам? Куда?..

- Тебе - в воротник. Алексу - в сапог.

Мне показалось это как-то... неэтично, что-ли.

- И что, вы нас всё время слушали?

- Больно надо, - усмехнулась ведьма. - Не всё, что вы, мужики, делаете, нам, бабам, интересно. На всякий случай сунула. Дела опасные кругом творятся, - она поводила пальчиком по кромке хрустальной рюмки. - Волнуюсь я за вас. Чай, не чужие люди...

- А мне зачем сказали?

Я прекрасно понимал: подслушать, что поделывает Алекс, ведьма могла и сама. Необязательно было афишировать.

- Сестра хотела продемонстрировать преимущества нашего Искусства, - вместо старой ведьмы ответила молодая. - Вам, как магу, это должно показаться интересным.

- Да никакой я не маг.

- А жаль, - вздохнула Настасья, и поднялась из-за стола, показывая, что разговор окончен. - Ведь мог бы быть.

- Мне пора.

Чувствуя неловкость, я поднялся и направился в прихожую.

- Подожди, - Алевтина тоже встала. - Я с тобой. Куртку только возьму...

Настасья провожать не вышла. Скрылась в кухне и загремела посудой. Обиделась. А чего она хотела? Чтобы я бухнулся на колени и умолял взять меня в ученики?.. Не знаю. Пока-что эта магия-шмагия представляется мне большим геморроем.

Алекс ведь тоже маг - если подумать. Как и Владимир, и даже непутёвый гопник Чумарь. Они владеют Словом - и могут ворочать стихиями, двигать горы, разрушать города... Но знание это накладывает на них прочные оковы. За несанкционированное использование Слова следует наказание.

Ведьмам проще. Они владеют предметной магией: заговоренные иголки, волшебные клубочки, свечки-ножики... Сил у них в десятки раз меньше, чем у тех, кто наделён даром сочинять маны.

А я? Настасья сказала, что мой голубой шар - это мудра. Насколько я помню, на санскрите мудра - это печать, жест или знак. Ритуальный язык жестов, способный привлекать различные энергии... Когда-то, ещё до учебки, была у меня подружка, любительница йоги. Она показывала различные мудры - образно говоря, фигуры из пальцев рук... Кое-что я ещё помню. Надо будет поэкспериментировать.

Я был рад, что Алевтина пошла со мной. Что может быть лучше ночной прогулки, под луной, под ручку с красивой девушкой?..

Правда, всё было не так романтично, как если бы мы гуляли по питерской набережной. Канавы, лопухи, мягкие кочки и колючие плети дикого шиповника романтику убивали напрочь. При том, что я-то прекрасно всё видел - одно из преимуществ быть стригоем. А вот Алевтина всё время спотыкалась. Мило краснела, извинялась за свою неуклюжесть, смущаясь, принимала мою помощь, выбираясь из очередной канавы...

В конце концов, я не выдержал и взял девушку на руки. Алевтина удивлённо пискнула, но тут же обвила мою шею руками и положила голову на плечо. Это было так здорово!

Я тут же расправил плечи, втянул живот и почувствовал себя Суперменом, купающим Лоис Лейн в облаках над Нью-Йорком. И пожелал, чтобы эта прогулка не прекращалась никогда.

- Не обижайся на сестрицу, - сказала Алевтина, дыша мне в шею. Её глаза, губы были совсем рядом. Стоило повернуть голову - и я мог её поцеловать...

- За что?

- За то, что подслушивала твоего наставника. И за то, что пыталась тебя переманить.

- А она пыталась?

- Мудрый маг - огромная редкость. Говорят, две тысячи лет назад почти все маги были мудрыми. Этому нужно долго учиться. Контроль, обуздание энергий, концентрация силы... Потом появилось Слово - и стало намного проще.

- Для того, чтобы придумать ману, нужен особенный талант, - сказал я. - У меня вот, сколько Алекс ни бился, не получается.

- Хватает тех, кто умеет это делать от природы.

- Но ведь им запрещено произносить маны вслух.

- Да. Но ведь можно пользоваться чужими. Это гораздо легче: кто-то придумывает, записывает, а ты - читаешь.

- Заклинания! - до меня дошло. - Это маны, придуманные кем-то другим.

- Странно, что наставник тебе этого не говорил.

- Да мы как-то на другом специализируемся. Он дознаватель.

- Если не пользоваться магическим даром, он выжжет тебя изнутри, - в глазах Алевтины отражались звёзды. Зрачки её были тёмными, глубокими... Как колодцы. В которых я совсем не против был утонуть.

- Я стригой. Всё, что в моей душе могло выгореть - уже выгорело.

Неожиданно я споткнулся и чуть не упал. Руки разжались сами собой, Алевтина легко соскочила на землю. А потом обняла меня за шею и прижалась всем телом.

- Ты многого о себе не знаешь, - прошептала она возле моих губ. Я чувствовал биение её сердца, её горячее дыхание. - Тебя убедили, что ты - ходячий мертвец. А это вовсе не так... - её губы были мягкими, чуть солёными и податливыми. У меня закружилась голова.

- Я - нежить, - сказал я, когда смог восстановить дыхание. - Временами я становлюсь холодным, словно труп. И тогда мне нужна кровь. Лишь она поддерживает во мне видимость жизни. Тебя это не пугает?

- Я убила родителей, когда мне было девять, - сказала Алевтина.

Я вздрогнул и чуть не разжал объятий. Но вовремя посмотрел ей в глаза: в них было столько вызова, и в то же время - страха. Страха того, что я её оттолкну. Да и в конце концов! Кто я такой, чтобы судить?

- Как это произошло? - в горле пересохло, но я с собой справился.

- Отец был алкоголиком, - она высвободилась сама и сделав шаг в сторону, отвернулась.

Мы стояли на опушке. Невдалеке поблёскивали воды озера, чуть ближе светилась лампада на веранде нашего терема. В остальном было темно. Тот предрассветный час, когда луна уже скрылась, и звёзды потускнели, но рассвет ещё не пришел. И на некоторое время - на полчаса, на час - становится темно, как в самой преисподней.

- Однажды он пришел домой очень поздно, был сильно пьян. Я уже спала... Но он вломился в мою комнату и попытался... Попытался... Он сорвал с меня одеяло и хотел содрать пижаму, я испугалась и закричала. Прибежала мама и начала его оттаскивать. Отец её ударил, а потом повернулся ко мне...

Алевтина обхватила себя руками за плечи - я видел бледные кончики пальцев. Волосы её подрагивали, когда девушка говорила.

Сделав шаг, я обнял её, очень осторожно, и прижал к своей груди.

- От страха у меня случился выброс, - сказала она, стоя ко мне спиной.

- Что это такое?

- Спонтанный магический всплеск. Я не знала, что у меня есть дар... Никто не знал. Я - стихийница.

- Ты - огненная богиня, - прошептал я Алевтине в ухо.

- Тогда сгорела вся наша квартира. Мама... Она пыталась меня защитить, но я... не смогла справиться. Она была не виновата, она любила меня. А я...

- Ты не виновата, - я поцеловал её в тёплый висок. - Ты не могла себя контролировать.

Через это признание Алевтина стала мне ближе, роднее. Я понимал: она тоже стояла одной ногой во тьме...

- Для этого ведьмам нужны предметы, понимаешь? Карты, пентаграммы, что угодно.

Я вспомнил, что в Москве ведьма Матрёна навешивала на себя уйму украшений. Тогда я об этом не задумывался, но вероятно, они-то и служили для концентрации природных ведьминских сил.

- Потом меня отдали в детдом, а оттуда забрала Настасья. Она вырастила меня и научила всему, что я знаю. Она привела меня в ковен. Когда мы тебя ждали... - Алевтина взглянула лукаво, с полуулыбкой. - Ты же понимаешь: мы знали, что ты придёшь... Настасья поделилась, что хочет стать твоей учительницей. Она сказала, если в нашем ковене будет маг-мудрец, то мы станем сильнее всех.

- Я не могу, - тихо сказал я. - Алекс спас мне жизнь, он... мой друг. Я не могу его бросить.

- Я понимаю, - Алевтина развернулась в моих руках и потянулась к моим губам. - Но представь: как было бы здорово...

Когда мы всходили на крыльцо, я молился о том, чтобы никого не встретить. Уши у меня горели, как у подростка. Дыхание спирало от одной мысли, что сейчас мы, держась за руки, поднимемся в мою спальню... Только бы никого не встретить! Пусть всё остаётся, как есть. Хотя бы сегодня ночью, пусть всего на несколько часов.

Пускай Алекс с Владимиром побудут на Валааме, Котов продолжает руководить ЧС-никами, Чумарь уматывает в свою Москву...

Проходя мимо лампады, выставленной прямо на доски веранды, я подумал, что её оставила Антигона. Специально для меня.

Она знала, что я пошел в лес, и оставила на пороге дома крошечный светлячок. Знак, что меня помнят и ждут.

Антигона... Я почувствовал, как рука, сжимающая ладонь Алевтины, становится горячей и потной.

А Бог с ней. Всё равно у нас ничего не выйдет.

Толкнув дверь, не выпуская руки Алевтины, я вошел в горницу и начал подниматься на второй этаж, в свою спальню.

Глава 15

Утро оказалось именно таким, как я представлял в мечтах. Ну, почти таким...

Вместо привычного солнца в окна бил шквальный ветер, а со стороны озера слышались грохочущий рокот волн и тоскливые крики чаек. Небо затянуто тучами - я видел его кусочек с того места, где лежал, на узкой односпальной кровати, в углу небольшой спаленки.

Зато всё остальное было зашибись!

В тереме стояла тишина. Никто не орал, требуя срочно отправляться на рыбалку, охоту или к чёрту на рога. Никто не самовольничал в моей комнате, сдёргивая с меня одеяло и открывая балконные двери, чтобы впустить свежий холодный воздух.

Мне никуда не надо было спешить...

И самое главное: рядом, уткнувшись мне в шею и обняв, спала Алевтина! Её ровное дыхание щекотало шею, её упругая грудь... Впрочем, это никого не касается. То, что случилось этой ночью - это только моё. Наше с Алевтиной. Что бы ни случилось дальше, я буду хранить эти воспоминания, как драгоценную жемчужину.

Кстати о жемчуге.

Скосив глаза, я убедился, что подарок Светлейшего князя лежит там же, куда я положил его перед тем, как...

Снять их попросила Алевтина. Сказала: а вдруг нитка порвётся? Я послушался и положил их на тумбочку, рядом с масляной лампой.

Теперь мне смутно показалось, что чего-то не хватает. Кажется, жемчужин в чётках было несколько больше... Но я могу и ошибаться. Считать, сколько их осталось, никакого желания не было.

В тот момент, когда я решил не заморачиваться с чётками, Алевтина проснулась. Прерывисто вздохнув, она потянулась всем телом - на узкой кровати для нас двоих места было маловато, но мне понравилось.

- Доброе утро, - прошептал я, прижимая девушку к себе. - Как спалось?

- Замечательно.

Разумеется, я тут же забыл о чётках, Алексе, Антигоне и вообще обо всём. На некоторое время. Довольно продолжительное, надо признаться...

Удивительно то, что мне не хотелось есть. В смысле - питаться. Точнее, пить.

Поясню: с тех пор, как я стал стригоем, утреннее пробуждение было самым тяжелым временем. Я просыпался так, словно восставал из мёртвых - со всеми вытекающими... Казалось, что тело высохло, как старая туалетная бумага. Глаза походят на два сморщенных шарика, язык - кусок пемзы, зубы шатаются. Кости трещат, как дрова в прогоревшем камине. Каждая клетка тела болит по-особенному, отдельно от других.

Это напоминает ломку наркомана - во всяком случае, по описаниям очевидцев. И длится до тех пор, пока я не приму дозу... Не обязательно крови, подходит любая пища: энергия людей и животных, главное, чтобы это было что-то живое.

Я научился брать понемногу, только излишки. Точнее, учусь. Пока не всегда срабатывает.

Обязанность следить за тем, чтобы у меня всегда была кровь, добровольно взяла на себя Антигона - после того, как обнаружила в нашем саду целую стаю дохлых голубей...

Они любили отдыхать на крыше старого Алексова особнячка, и вот однажды, проснувшись в пустом доме, я не отыскал ничего "съедобного" и высосал энергию из птиц. Досуха.

Сейчас, лёжа в кровати с Алевтиной, я с удивлением понял, что не чувствую жажды. У меня ничего не болит, нет свербящего, сводящего с ума ощущения ломки - когда кажется, что ещё секунда - и я не выдержу. Рассыплюсь, как статуя из песка.

Я не стал анализировать это ощущение. Точнее, инстинктивно я и так понимал, отчего мне так хорошо. И просто наслаждался.

К сожалению всему, даже очень хорошему, рано или поздно приходит конец.

Лёжа в постели, мы с Алевтиной слушали, как просыпается терем. Заскрипела деревянная лестница, заходили половицы в горнице, запахло дымком из печи. Затем хлопнула дверь чёрного хода, со стороны озера послышались голоса.

Антигона, - узнал я. - И Чумарь. Неужели, они - тоже?..

Об этом думать совсем не хотелось.

А на улице, между прочим, бушевала гроза. Пока мы с Алевтиной были заняты друг другом, небо окончательно нахмурилось, и последние полчаса мы слушали дробный стук капель по тёсовой крыше.

Лежать в тёплой постели под шум дождя - это очень приятно...

- Где тут у вас умываются? - прервала мои счастливые мысли Алевтина.

- Вообще-то во дворе, - привстав, я посмотрел в окно и содрогнулся. Гнать гостью к умывальнику в такую погоду... - Но я лучше принесу воды сюда.

Как в лучших домах, под кроватью стоял эмалированный горшок, который я ещё в первый день задвинул в угол, как можно дальше. А на комоде - ему в пару - большой кувшин, разрисованный алыми маками, и такой же тазик.

Раньше я с предубеждением относился к умываниям в тазу, но сейчас он мог решить проблему утренней гигиены.

- Вода, правда, будет холодная, - извинился я. - Электричества у нас нет, а на печи кастрюля будет греться минут сорок.

- Ты забыл, что я ведьма, - улыбнулась Алевтина. - Согреть воды - это пара пустяков. Так что тащи вёдра, устроим горячую ванну.