Текст книги "Kyvernítis (СИ)"

Автор книги: Александр Грохт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Владимир принялся отмахивать рукой и шагать в ритм стихам.

Я не верил глазам, но дети, дружно построившись в колонну, начали копировать его движения, маршировать и повторять слова.

- Блестят винтовки новые, на них флажки. Мы с песнею в стрелковые идём кружки! РАЗ-ДВА! ПОД-РЯД! ША-ГАЙ ОТ-РЯД!

И они пошли. Мальчишки, девчонки, высокие подростки и пузатая мелочь...

Отец Онуфрий, не растерявшись, пристроился в голову колонны, сразу за Владимиром. Мы, все остальные, потянулись в арьергард.

- Прямо крёстный ход какой-то, - буркнул кто-то из освобождённых вожатых.

...Когда мокрые дрожащие дети выходили из озера, их принимали в пушистые купальные простыни очухавшиеся вожатые и воспитатели.

Бородач в костюме, оказавшийся директором, вполне разумно распоряжался. Отправил поваров спешно готовить горячий завтрак, несколькими точными словами успокоил истерику молоденькой медсестрички, сторожа и физрука послал прочесать окрестности: вдруг кто-то из детей заплутал в суматохе или потерялся...

К присутствию батюшки он отнёсся не слишком благосклонно, тихо и вежливо отчитав его за самовольную организацию водных процедур на рассвете. Зато к корочкам майора Котова отнёсся с величайшим почтением.

Инцидент поручили объяснять Алексу. Тот почесал в затылке, посмотрел в чистое голубое небо и выдал историю о затерянной в лесах, ещё во время войны, галлюциногенной бомбе.

Основа у этого сюжета была. Каждое лето к берегам Ладожского озера стекались волонтёры и чёрные археологи: одни - поискать именные знаки и братские могилы, другие - разжиться немецкими кортиками и золотыми зубами...

- Несколько подростков, - вещал шеф. - Сбежав из-под присмотра вожатых, обнаружили в лесу оную бомбу и решили самостоятельно её вскрыть. Результат вы имели место наблюдать... То, что бомба провела больше шестидесяти лет в земле, ослабило галлюциноген, который в иных обстоятельствах привёл бы к летальному исходу. Но теперь бомба обезврежена Московским специалистом - поклон в сторону Владимира, - А дети спешно приняли водные процедуры с целью уничтожения на коже и одежде галлюциногенного порошка.

Бред был собачий, но директор без звука эту версию принял. Если и были у него сомнения, то мудрый дядька оставил их при себе - чему в немалой степени способствовали и корочки "особого отдела".

Прощаясь с персоналом, я больше всего восхищался мужеством остающихся наедине с детишками взрослых. О роспуске лагеря по домам и речи не шло: мероприятие было сугубо бюджетным, государственным, организованным для детского дома. Сам дом в это время находился в ремонте, так что детям возвращаться было попросту некуда...

- Я им велел каждое утро в озере умываться, - сказал напоследок отец Онуфрий. - На несколько денёчков святости воды хватит - пока ключи подземные да течение не размоет.

За ним, прямо к лагерю, должны были прислать с острова моторку, так что батюшка с нами в Ненарадовку не возвращался.

- Но с Лихом за это время надо разобраться, - строго добавил батюшка-сержант.

- Разберёмся, - твёрдо пообещал Владимир.

О том, что буквально час назад он во всеуслышание читал ману, отголоски которой в возмущенном эфире наверняка почувствуют многие, его не волновало. К тому же, отец Онуфрий, за спасение детей, горячо пообещал заступничество самого епископа Фотия.

Обратно вёл хаммер тоже я - по навигатору. Алекс, Владимир и Котов бессовестно дрыхли на заднем сиденьи. Майор был аж серым от усталости, и весь в разводах подсохшей крови - как в камуфляжной раскраске. Даже Алекс побледнел и перестал искриться энергией. Шевелюра его в какой-то миг показалась совершенно седой, но это был всего лишь пепел.

Глаза Владимира запали, делая его лицо ещё более загадочным, а взгляд - магнетическим. Он беспрестанно ругался шепотом - на лихоимца, выпустившего на свободу древнее зло... Оказалось, он прекрасно в курсе всей истории, и рассказывать ему ничего не надо.

Приехав домой, я растолкал храпящих дознавателей и майора. Сходил в баню к Чумарю - и наконец-то отнёс ему постель, еду и выпить.

Проверил, как там Антигона - молитва батюшки-сержанта была столь действенной, что девчонка даже не проснулась.

Принял доклад от перекинувшегося Гришки на тему, что в "Багдаде всё спокойно".

И только после этого завалился спать.

Удивительно, но события давешней ночи повлияли на меня меньше всех. Меня не пытались съесть дети, я не читал маны, не крестил целое озеро, не объяснялся с лагерным начальством...

Алекс, конечно же, спишет это на врождённую способность сопротивляться магии, Антигона - на везение.

Я же искренне думал, что мне не так уж и повезло. Видеть, в каких каннибалов могут превратиться обычные милые детки... Никогда не забуду отчётливые отпечатки детских зубов на шее Котова. Может, и правда хорошо, что у меня никогда не будет своих?..

Засыпая, я надеялся и боялся увидеть у своей постели Антигону. То, что сейчас было утро, а не вечер, страху моему не мешало.

Проснулся после обеда - на это безошибочно указывали косые, протянувшиеся через всю комнату, солнечные лучи и особенные благолепие и тишина, разлитые в воздухе.

Я был один. Ни Антигоны, ни воплей шефа с первого этажа... Значит, оберег Настасьи работает. Я вырвался из петли!

Эта радостная мысль вымела меня из кровати, и я даже сделал несколько отжиманий - до того бодро и весело себя почувствовал.

Ну, теперь всё быстро наладится, - думал я, одеваясь и направляясь к двери. Простая и наивная идея, что теперь я, как любой белый человек, могу спросонок принять на грудь законную кружку крепкого кофе, окончательно примирила меня с миром и самим собой.

Спускаясь по лестнице, уловил негромкий говор - словно в горнице работал телевизор. Оказалось, не совсем: Алекс, Антигона, Владимир и Котов прикипели к смартфону майора, на котором, на фоне дымящихся развалин, тараторила хорошенькая дикторша.

Встав за их спинами, я стал слушать.

...Необъяснимые акты насилия волной прокатились по северному побережью Ладожского озера. Населённые пункты Элисенваала, Куркиёки, Хийтола потрясли невиданные никогда ранее погромы. Сегодня ночью были уничтожены пять супермаркетов, три заправочные станции с прилегающими кафе и два полицейских участка. Пожарные команды до сих пор тушат пожары. В больницы и поликлиники поступают люди, которые жалуются на помутнение сознания, потерю памяти и бытовые травмы. Чем вызваны эти беспорядки, пока выяснить не удалось. К местам беспорядков направляются специальные отряды МЧС.

Глава 13

- Я должен бежать, - заявил майор Котов, выключив телефон. - Лихо - одно дело, а беспорядки - своим чередом.

- Ты же понимаешь, что это всё - последствия пробуждения артефакта? - тихо спросил Алекс.

- Понимаю, - укусы на голове и шее майора подсохли, и выглядел он теперь, как жертва нападения диких кошек. - Но и не отреагировать не могу. Людям-то помочь надо...

Не прощаясь, он затопал из горницы.

Услышав отдалённый ритмичный клёкот, мы выскочили следом. Оказалось, всего лишь вертолёт. Его прислали за майором...

Компактная защитного цвета машинка как раз садилась на пустыре. Со стороны села к вертолёту бежали ребятишки. То-то радости!

- Мы не тем занимаемся, - сказал Алекс, когда вертолёт поднялся в воздух, унося в себе Котова. - Мы ходим кругами. Как в лесу, когда не видно неба, и нет возможности сориентироваться...

- Вы думаете, это всё Лихо? - спросил я. Вспомнилось, как Алекс ругал меня за излишнюю персонификацию "зла"...

- Я ничего не думаю, - огрызнулся шеф. - Я сопоставляю факты. И делаю выводы.

- Ладно, а что ты предлагаешь? - спросил Владимир.

Алекс вздохнул, почесал шевелюру...

- Надо идти на остров. Там корень всех зол.

- В скиту посторонних не любят, - напомнил я.

- Ничего. Потерпят, - круто развернувшись, он пошел в дом, а я решил прогуляться до бани - выпустить невольного заключённого. При Владимире, небось, бузить не будет.

Первым делом Чумарь побежал в нужник. Мне стало стыдно: оставить парня без элементарной возможности сходить в туалет - слишком жестоко. И меня вовсе не оправдывает то, что свалился он нам, как снег на голову, да ещё и всё село перебаламутил.

Пока Чумарь справлял свои надобности, а потом умывался под капельным умывальником, я ждал его во дворе. С удовольствием курил, наконец-то ощущая аромат табака, а не только удушливое першение в горле...

Эдак я и напиться могу! - мысль была не лишена приятности. Но это мероприятие я решил отложить. До того времени, как разберёмся с Лихом...

Когда мы вошли в терем, там вовсю кипела жизнь.

Антигона гремела заслонками на кухне. Я не шучу. Печь здесь была русская, дровяная, старинная настолько, что в пору музею дарить. Чтобы поджарить элементарную яичницу, приходилось проделывать множество сложных и независимых эволюций. Да и готовить на живом огне - определённый опыт всё-таки нужен.

Кухню застилали клубы дыма. Антигона, тихо ругаясь, сидела на коленках перед печной заслонкой и тыкала в дрова зажигалкой. Проложенная меж красивых берёзовых полешек бумага с удовольствием горела, давая чёрный душный дым, а вот дрова разгораться не хотели.

- Ой, барышня, это не так надо делать, - Чумарь смело шагнул в кухню, но увидев московского дознавателя, замер, как мышь под метлой.

Владимир неспешно поднялся с лавки, - они с Алексом разглядывали какие-то бумаги - и подошел к рэперу.

- Ну здравствуй, друг ситный, - голос дознавателя грохотал каменными обвалами.

- Дядя Вова... - я не узнавал нашего гонористого московского гостя. Чумарь усох, сдулся, сбледнул с лица, и даже татухи не выглядели такими опасными и провокационными, как раньше.

- Я те дам, дядя Вова, - рэпер получил воспитательный подзатыльник, и "свесил буйну голову ниже плеч" - как поётся в популярной русской былине... - Я тебе разрешал из Москвы отлучаться? Говори! Разрешал?..

- Нет, но...

- Никаких "но". Мы сейчас же едем назад! У тебя же испытательный срок.

Чумарь засопел. Я даже испугался: вдруг он сейчас заплачет?

- Вообще-то, - кашлянул Алекс. - Нам бы ваша помощь не помешала.

Глаза рэпера вспыхнули надеждой.

- И моя тоже?..

- Ну, маны ты читать горазд, - пожал плечами шеф. - Да и Антигоне по хозяйству помочь некому...

- Хрен вам, а не хозяйство, - заявила девчонка, решительно поднимаясь с колен и захлопывая печную дверцу.

- Что с тобой, звезда моя? - ласково удивился Алекс. - Белены объелась?

- Хотите хозяйство - обеспечьте техникой, - отрезала Антигона. - Индукционная плита, кофемашина, холодильник... А иначе - бичпакеты жрите. Ой! Я забыла: здесь и воды-то не вскипятишь, полдня печь не протопив.

- Вот что блага цивилизации с людьми делают, - тихо посетовал шеф.

- Сергеич, вообще-то она права... - неожиданно поддержал Антигону московский дознаватель. - У тебя тут... каменный век. Ни электричества, ни нужника тёплого...

- Эх, молодёжь, - вздохнул Алекс. - Избаловала вас цивилизация. А в наше-то время... - он махнул рукой. - А может, я здесь душой отдыхаю? У меня, может, от электричества под черепом чешется. А?.. Я-то эти ваши "блага" терплю круглый год! И ничего, - отвернувшись к окну, он сложил руки на груди. - Можете все уходить, - неожиданно рявкнул шеф. - Я и один справлюсь.

Я понял, что с ними, с Антигоной и шефом, происходит. Всё то же Лихо. Оно добирается до нас самыми разными способами, и вот теперь решило попросту рассорить. Разделяй и властвуй.

На Владимира это не действует потому, что он здесь недавно. Чумарь так робеет перед авторитетом московского дознавателя, что подавляет все остальные чувства.

А вот почему это не действует на меня?.. Мешочек ведьмы Настасьи здесь ни при чём - у всех, кроме Владимира, они есть.

Я вспомнил о чётках из драконьего жемчуга. Всё возможно... В свои так называемые "магические способности" я верил меньше всего.

Всё-таки сложно человеку, воспитанному на диалектическом материализме, верить в магию-шмагию. Это ведь не призраки и вурдалаки, в конце концов... Трудно объяснить, в чём разница.

Возможно, всё дело в мифах и сказках: нам ещё в детстве как бы намекают на то, что существует удивительный мир волшебных зверей, предметов и чудовищ, и он совсем рядом. Волшебная палочка, меч-кладенец, говорящий волк и богатырский конь... И в то же время сказки недвусмысленно говорят: это мир потаённый, он доступен лишь Избранным. Нужно знать волшебное слово, владеть хитрым амулетом, жениться на принцессе, на худой конец...

Воображать, что я избранный - только курам на смех. Дохлый принц на коне-скелете.

Ссора тем временем набирала обороты. Антигона обвинила Алекса в том, что он-де развлекается, - по лесам скачет, рыбку полавливает - в то время как на ней лежит всё бремя домашней работы. Шеф же упирал на то, что киндер, кюхе и кирхе - это святая женская обязанность, и что более ей лезть никуда не надо.

- Волос долог - ум короток, - мрачно вещал шеф. - От этого все ваши бабьи трудности. Хотите с мужиками сравняться, а сами и печи растопить не умеете.

Антигона, уперев руки в бока и гневно сверкая глазами, на это заявила, что печь-то она растопит, со всем удовольствием, а топливом отлично послужат шефовы павлиньи костюмы и шелковые блузки с кружевами, которые в наше время любая баба надеть постесняется...

- Посмотрю я, как вы в одном исподнем подвиги совершать будете, - глумилась чертовка.

Алекс аж задохнулся. На святое покусилась!

- Во-о-он! - указующий перст упёрся в заднюю дверь, которая выходила на мостки к озеру. - Все выметайтесь! Чтобы духу здесь вашего не было.

Мечта выпить законную кружку кофе испарилась, как соляное озеро в жаркий солнечный день.

Я сгрёб брыкающуюся Антигону подмышку - девчонка пыталась расцарапать Алексу физиономию - и донеся её до края мостков, швырнул в воду.

Понимаю: жестоко. Вода ледяная. Но была надежда, что благословение отца Онуфрия распространилось, и чёрный морок раздора попросту смоет.

Чумарь выкатился за нами. Без грозного ока наставника он приободрился и принялся вылавливать подуспокоившуюся Антигону - мне она руки не подала.

- Все вы, мужики, за одно. Ходишь за Алексом, как собачонка, и в рот ему заглядываешь...

В чём-то она права. Приехав в Ненарадовку, мы без зазрения совести бросили девчонку одну, в тереме, вспоминая о ней лишь в самые критические моменты. И если бы не Лихо, она бы терпела. Понимая, что не за ради развлечения мы "по лесам скачем". Но под влиянием артефакта всё тайное становится явным.

В каждом есть дурные мысли и наклонности. А доброта человеческая заключается в том, чтобы не выпускать их наружу и не сваливать свои проблемы на окружающих. Лихо этой возможности лишало.

Владимир остался в тереме. Возможно, у него имеется способ справиться с безумием, накатившим на шефа...

Когда я вернулся в дом, оставив Антигону на берегу, сохнуть под присмотром Чумаря - или Аники, как он просил себя называть, - Шеф с Владимиром корпели над какими-то бумагами, разложенными на столе.

Среди бумаг были чужой телефон, планшет в переплёте из кожзаменителя и допотопный плейер с наушниками.

- Что это? - вспоминать ссору не хотелось. Да и есть ли в этом смысл? Алекс и сам прекрасно всё понимает.

- Бумаги и вещи покойных, переданные майору Котову отцом Онуфрием, - не отрываясь от чтения пожелтевшего листа, пояснил шеф. - Настоящих протоколов нет. Записки о времени смерти и причине оной составлены неким старцем Нестором, архивариусом при скитской канцелярии.

Я взял один из листков. Он был плотным, рифлёным, и буквы попадали в выемки этого рифления. Они были начертаны крупно, но строчки набегали одна на другую. Знаков препинания не было, и если бы не содержание, можно думать, что это развлекался ребёнок - учился правописанию, например.

- Странные письмена, - пробормотал я, силясь прочесть первую строчку.

- Архивариус Нестор ослеп тридцать лет назад, - пояснил шеф. - Должности он не оставил, и пользуется специальной бумагой для слепых.

- Кажется, я его видел, - я отложил лист и принялся перебирать вещи: телефон, плейер, планшет... - Высокий старик. Седые волосы ниже плеч, борода до пояса... Словно сошел с картины Васильева. Ну помните?.. Старик со свечой и филином.

Алекс с Владимиром переглянулись, но промолчали.

- Немного же после покойников осталось, - продолжил я, вертя в руках крошечный плейер с флэш-картой.

- В скиту не дозволяется иметь личные вещи, - сказал Владимир. - Молитвенники, одежда - всем этим обеспечивает церковь.

- Значит то, что мы видим, монахи держали у себя незаконно, - уточнил я.

- Скорее, против правил, - Алекс встал из-за стола, зачерпнул ковшиком холодной воды из фляги и принялся пить.

Вода-то святая, - вспомнил я. - Перед выездом в детский лагерь отец Онуфрий благословил...

Я заметил, что образ сержанта Щербака у меня в сознании всё больше замещается преподобным отцом Онуфрием. Всё правильно. Уж такой он человек, что везде - на своём месте. Позавидовать можно.

А как быть с мертвецом вроде меня? Смогу ли я отыскать своё место?..

- В гробу, - сказала бы Антигона. - Если не перестанешь ныть и рефлексировать по каждому поводу.

И была бы совершенно права. Может, если поменьше зацикливаться на том, кем я являюсь - жить станет легче?.. Впрочем, это уже оксюморон.

- Интересно, если пошукать: чего ещё можно отыскать в скромной обители? - задумчиво спросил я. Почему-то набор вещей не давал покоя. Словно чего-то не хватало.

- Наверняка это исключение из правил, - пожал плечами Алекс. - В скит люди вступают по своей воле, никто их туда не толкает. А значит, и правила принимают. Отречение от благ цивилизации - один из приёмов терапии больной души. А мы должны согласиться, что нормальный здоровый человек в скит не пойдёт.

- То есть, ты считаешь всех религиозных людей психами? - набычился Владимир.

- Не психами. Скорее, людьми надломленными, уставшими. Потерявшими надежду на всё, кроме Бога.

Шеф вызова не принял. Видать, действие святой воды сказывалось. Я потихоньку поднялся, зачерпнул ковшиком ещё водички, и незаметно подсунул стакан под руку московскому дознавателю. Себе наливать не стал: от прикосновения к ковшу пальцы свело судорогой. Что будет, если святая вода попадёт ко мне внутрь? Возможно, это хороший способ эвтаназии, надо взять на заметку.

- Здесь не хватает кроссовок.

Мысль была инстинктивная, неосознанная. Просто я вспомнил, как стоял над телом инока Сергия и удивлялся неуместности ярких белых кроссовок в сочетании с чёрной рясой.

- Почему? - Алекс подобрался. Тоже почуял добычу.

- Телефон, планшет, плейер, - принялся перечислять я. - В нашем мире это вещи своеобычные, они никого не удивляют. Но в скиту их приходилось прятать, пользоваться в тайне от всех. Кроссовки - из той же оперы. Инок носил их скрытно, под рясой. Хотя и по разрешению епископа... Возможно, наличие этих несвойственных для скита вещей и объединяет убитых.

- То есть, убийце не нравились вещи, а не сами люди, - медленно произнёс Владимир.

- Он считал их скверной, - продолжил его мысль Алекс. - А владельцев - носителями этой скверны, не достойными жизни в святом месте.

- А мысль, что убийство - это грех, и он тоже недостоин? - спросил я.

- У убийц извращенная психика. Как правило, они делают то, что делают - в абсолютной уверенности в своей правоте.

- Подождите, - Владимир подгрёб к себе вещи. - Давайте определимся: вы считаете убийством лишь последнее происшествие, или же все, случившиеся в ските за последние два года?

- Отец Кондрат точно не был убит, - Алекс вздохнул и потянулся, словно ему было тесно в просторной в общем-то кухне. - Обширный инфаркт, он скончался в больнице. Есть заключение лечащего врача и протокол вскрытия. Но вот остальные... Вот они могли быть убийствами, а не несчастными случаями.

- Архимандрит Филарет, - я сверился с одной из бумаг. - Семьдесят два года, больные лёгкие. Найден в собственной постели.

- Задушен подушкой, - быстро сказал Алекс.

- Трудник Скуратов, девятнадцать лет. Найден замёрзшим в погребе, - продолжил я.

- Это мы уже обсуждали, - отмахнулся шеф. - Проще простого запереть дверь и подождать, пока отрок окочурится. К тому же, Скуратов был наркоманом - ещё одна причина убрать его из скита... Кто там дальше? Иеромонах Пафнутий? Сколько ему было?

- Сорок два. Шел ночью по тропинке и свалился с обрыва, - прочитал я вслух.

- Плейер принадлежал именно ему, - кивнул шеф. - Он часто выходил за пределы скита, чтобы помолиться наедине с природой, - так сказал отец Онуфрий.

- Или без помех послушать музыку, - добавил Владимир.

- Ничего не стоит подкрасться к человеку, чьи уши заткнуты наушниками, - подвёл итог Алекс. - Да и толкнуть его в спину.

- Красивая версия, - согласился Владимир. - Но к делу не пришьёшь. Доказательств никаких. Да и кто убийца - мы не знаем.

- Это легко, - отмахнулся шеф. - Я договорюсь с епископом Фотием, чтобы он разрешил поселить в скит засланного казачка.

- С каким-нибудь модным девайсом, - кивнул Владимир. - И нам останется только проследить, и... - он сделал руками такое движение, словно хватает кого-то за грудки.

- Мы можем не успеть, - дознаватели уставились на меня недовольно. - Лихо крепчает, вы сами об этом говорили. А на операцию с "засланным казачком" уйдёт несколько дней. Может, неделя. За это время Лихо охватит всё побережье озера. Да и вообще: зачем нам ловить убийцу?

- Ну ты даёшь, кадет, - возмущению Алекса не было предела. - Что ж по-твоему, он должен и дальше на свободе душегубствовать?

- Вы не поняли, - я постарался придать голосу как можно больше убедительности. - Если мы обезвредим Лихо, убийства прекратятся сами собой. Вы же говорили, что началось это пару лет назад, когда оно только пробудилось.

- Всё не так просто, - перебил Алекс. - Мы не знаем самого главного: Лихо, пробудившись, спровоцировало убийства, или же убийца, совершив злодеяние на святом острове, нарушил целостность Печати и предоставил злу лазейку на волю.

- Убийца должен понести наказание в любом случае, - добавил Владимир. - А уж какое - зависит от ситуации.

- В любом случае, без Фотия не обойтись, - заключил шеф, поднимаясь с табуретки и заправляя рубашку в штаны. - Поставить новую Печать и усыпить Лихо может далеко не каждый. Насколько я знаю, там довольно сложный наговор. Понадобится разрешение епископа на исследование монастырской библиотеки - в ней должна сохраниться запись о предыдущем ритуале. А возможно, и помощь в его осуществлении... Так что я - на остров. Володенька, ты со мной?

Московский дознаватель поднялся. Он тоже выпил святой водички, и выглядел спокойным, как могильный памятник.

- А я?

- А ты, мон шер, получаешь самостоятельное задание, - распорядился шеф. - В монастырь тебе нельзя.

- Но в скит же я ходил...

- Скит - место тихое, потаённое. А Валаамский монастырь - другое дело. Это как Кремль на Красной площади. Только круче. Концентрация святых отцов на квадратный метр - как в банке с атлантической сельдью. Не будем вводить батюшек во искушение.

Вообще-то я надеялся повидаться с иноком Софронием - чем-то парень мне нравился, и я хотел убедиться, что он не попадёт в беду. Но раз Алекс туда не собирается - ладно. Найду и здесь себе занятие.

Неожиданно я понял, что действительно веду себя, как пёс: хозяин собрался на прогулку без меня! Что делать бедной собаченьке?..

Я повернулся к двери - вспомнил про Антигону и решил проверить, как у неё дела.

- Ты куда собрался, кадет?

- А что?

- Я же сказал: задание для тебя есть. Рискованное, опасное. Только ты один и можешь справиться.

- Издеваетесь, да?

- Прости, дружок, - шеф потрепал меня по плечу. - У тебя такое лицо, что никак не удержаться.

- Ладно, проехали, - я смутился, и старался этого не показать. Неужели так заметно, насколько я зависим от Алекса?.. - Что за задание?

- Наведаться к ведьме Настасье.

- О-о...

- А что такое? - Алекс вскинул бровь. - Она тебе не понравилась? Или боишься...

- Э...

- Ой, не выпендривайся, кадет. В конце концов, именно благодаря ЕЙ ты теперь способен вкушать пищу земную, а не пробавляться кровавой диетой, подобно вурдалаку кладбищенскому. Не робей, ты ей понравился.

В этом-то и проблема, - хотел сказать я, но не сказал. Не то, чтобы дама бальзаковского возраста казалась мне совсем не привлекательной. Просто... трудно объяснить, чем она мне не нравилась. Возможно, я просто не мог забыть тот шок, который испытал, глядя на ворота из костей великанов и с засовом в виде языка.

- Что я должен у неё делать? - спросил я, стараясь казаться деловым и непредвзятым. Настасья - старинная приятельница шефа, и ему может не понравится то, что я ей не доверяю...

- Чаи гонять! - рявкнул Алекс. Но сразу смягчился: - Попросишь её за селом присмотреть. Нам в ближайшие дни будет некогда, а Лихо рассусоливать не будет. Как только мы за порог - очередная напасть и случится. Пусть что-нибудь придумает. Обереги, наговоры, защитный купол - что угодно. Лишь бы Ненарадовка устояла. Не хочу вернуться на пепелище.

- Это всё?

- А тебе мало?..

- Простите, я хотел сказать: как я до неё доберусь? В прошлый раз, помниться, почти весь день плутали.

- Ах да, хорошо, что напомнил, - шеф вынул из кармана знакомый клубок и бросил его мне, как теннисный мячик. - Нитку к пальцу привяжи, - напутствовал он. - Да не потеряй, вещь всё-таки волшебная.

И он отвернулся, словно тут же обо мне забыл.

- Володенька, как ты считаешь: а если попросить епископа благословить всё озеро, целиком?.. - дознаватели направились к лодочному сараю.

Об Антигоне Алекс не сказал ни слова. Возможно, до сих пор злился. А может думал, что она уже в порядке и ведёт себя адекватно.

Проводив взглядом господ дознавателей, я сбегал к себе наверх, переоделся для ходьбы по лесу - спасибо Антигоне, собрала мне отличный гардероб на все случаи жизни... И вышел на парадное крыльцо.

Нет, никакой адекватностью здесь и не пахло!

Они целовались. Я чуть не полез протирать глаза: Антигона и этот репер недоделанный из Москвы - целовались! Прямо на крыльце господского терема.

Девчонка стояла, уютно прислонившись спиной к резному столбику веранды, и закинув руки за шею Чумаря, вовсю облизывала его татуированную морду.

Пришлось прикусить щеку и сжать кулаки до такой степени, что ногти впились в ладони - чтобы не броситься откручивать голову татуированному герою-любовнику.

Заметив, что за ними наблюдают, любовники нисколько не смутились. Точнее, не смутилась Антигона. Посмотрела с вызовом, потянулась, выпятив грудь, и вздохнула так, что мы с рэпером окосели оба. А потом спросила с придыханием:

- А где шеф?

- Уехал, - мстительно сообщил я. Кажется, я допетрил, что она делает. - Точнее, уплыл. На остров. Раньше завтрева велел не ждать.

- А... дядя Вова где? - осторожно спросил Аника. Уши его горели, как два флажка, на горле билась возбуждённая жилка.

- Тоже отбыл. К епископу Фотию в монастырь.

- Ого! - приободрился московский гость. - Так значица, мы здесь одни... - его ручки шаловливо обхватили Антигонину талию.

- Спокуха, хрящ, - девчонка отпихнула его так, что рэпер вмазался в стенку. - Планы изменились.

От сердца отлегло. Значит, она действительно просто хотела позлить Алекса...

- Ты хоть знаешь, что с тобой шеф сделает? - на всякий случай уточнил я вслух.

- А то! - девчонка подмигнула рэперу и повела круглым плечиком. - На это и расчёт.

- О парне подумай, - сказал я. - Тебе-то всё сойдёт с рук, а вот его по головке не погладят.

- Эй, я сам за базар отвечаю, - Чумаря не смутила внезапная холодность Антигоны, и он вновь полез к ней обниматься. На этот раз девчонка не отстранилась. Ясно. Я тоже вхожу в категорию тех, кого нужно позлить. А казалось, мы друзья...

- Делайте, что хотите, - я сошел с крыльца, и доставая на ходу клубок, потопал к опушке леса.

Давно стемнело. Луна на этот раз была. Круглая, как головка Пошехонского сыра, и такая же желтая. В траве свиристели неведомые насекомые, кто-то мелкий шуршал по ближним кустам, но мне было всё равно.

Обида застилала глаза. Обида на Антигону и злость на себя. В последнее время я чувствовал к ней нечто большее, чем просто дружба. Мне хотелось её защищать, оберегать, и вообще проводить вместе как можно больше времени. Да, обстоятельства складывались против нас, но это же не навсегда! Я мог бы поговорить с Алексом, объявить о своих серьёзных намерениях...