Текст книги "Бабы нас погубят"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Хватит чушь пороть, – оборвал Вадим. – Где Валерий?! К полковнику милиции Скрастину не опаздывают! Точность – наш имидж! Мораль и Закон наши Боги. Извините, что напоминаю.

Он сделал знак всем помолчать, поскольку решил дозвонится по мобильному телефону до Сенчукова Валерия, четвертого совладельца фирмы.

Голубев же с трудом сдерживал смех.

Как к Закону, так и к нормам Морали Вадим относился...м-м... игриво, скажем так. В части "Закона", он считал, что допустимо все, что недоступно расследованию налоговой полиции. Касательно "Морали", он полагал, что эта абстракция не подлежит серьезному обсуждению. "Не плюй ближнему своему в рожу и он не даст тебе ногой под зад" – вот и весь юридически-моральный кодекс Вадима Малкина.Этого доставало, чтоб в деловых кругах Москвы Вадим Васильевич Малкин считался надежным бизнесменом и порядочным человеком. Правильно – Вадим и сам числил себя борцом за высокую нравственность, несколько забывая при этом, что именно по его идее фирма "Тайм-брэк" организовала для личного пользования – "курятник". Четыре милые девочки с прошлой зимы ходили по кругу, от первого до четвертого совладельца фирмы. Точнее сказать не по кругу, а по четырем постелям. И это, с точки зрения высоконравственного Вадима Малкина – было очень хорошо, поскольку никого из компаньонов не отвлекало от основных дел бизнеса. Олег Михайлович тоже прав – первоклассный гарем, ничего не скажешь. Елена, Александра, Раиса и Юлия – : можно осуждать, а можно и завидовать. Да воздастся каждому по степени его нравственности.

Вадим отключил аппарат и сказал раздраженно.

– Черт! Дома его нет. Что за безобразие!

– Может быть он на кортах? – предположил Олег Михайлович.

– Что ему там делать сегодня? – Вадим извлек из нагрудного кармана золотые часы, щелкнул крышкой, прищурился из-под очков и сообщил. – Так. Подельщик опаздывает уже на восемь минут. Ставлю перед правлением фирмы вопрос о санкциях. На сколько штрафуем господина Валерия Сенчукова, занимающего пост главного тренера?

– Десять долларов! – тут же радостно сказал Олег Михайлович – первый штрафник компании.

– Позвони на корты, – сказал Голубев. – Больше ему быть негде.

– Штрафуем на двадцать долларов. – Вадим вновь принялся набирать номер и поднес трубку к уху, морщась, словно у него прихватило зуб.

Хорошая у нас все-таки компания, с неожиданной теплотой подумал Голубев, настоящая – мужская. Люди совершенно разные, но каждый привносит в дело свои таланты, энергию и свою сущность. По двадцать семь лет ему самому и Вадиму, тридцать Валерке Сенчукову, и крепко за шестьдесят – Зубкову Олегу Михайловичу. Хорошая компания, хотя и разношерстная.

– Нет никого на кортах! – раздраженно сказал Вадим, но через секунду Голубев увидел, что Вадим дернулся и крикнул в трубку.

– Валерий.. Это ты?!.. Какого черта, ты пьян что ли? Мы уже час стоим возле памятника колхозникам, а полковник нас ждать не будет!.. Что?... Я не понял?.. Алло!..В чем дело, Валера?!

Последние слова Вадима прозвучали настолько настороженно, что напрягся и Голубев.

Вадим быстро набрал номер вторично, прижал трубку к уху и смотрел заледеневшими глазами в лицо Голубева, скорее – сквозь него.

Связь соединения не давала. Через полминуты Вадим отключил аппарат и сказал резко.

– Дробь барабан, мужики. Там что-то случилось. – он ухватился за ручку дверцы.

– Что? – тревожно спросил Голубев.

– Ему плохо, как я понял.

– Пьян в дым? – хохотнул Олег Михайлович и осекся под жестким взглядом Вадима.

Нет, тут же понял Голубев – случилось что-то серьезное: Вадим выглядел настолько встревоженно, что у него дергалась щека.

– К сожалению, не пьян. Кажется, прихватило сердце. Гоним на пределах возможностей. Дуйте за мной.

– Если на пределе – то ты за мной! – крикнул Голубев ему в спину.

– Да, конечно. Но сильно не отрывайся.

Голубев понял, что дело очень серьезное, если Вадим забыл, что водитель он – скверный и развить по Москве высокой скорости не в состоянии. В подобного рода ситуациях, когда требовалось умело и рискованно нарушать правила движения и находить точный к цели путь – Вадим сидел у Голубева "на хвосте".

Голубев включил мотор и не набирал скорости, пока огни "ниссана" не засветились в зеркале обратного обзора.

Голубев не был гонщиком ни по духу, ни по скоростному стилю управления машиной. Но он обладал уникальным чутьем профессионального бандита засекать милицию за двести метров перед собой – даже в дождь и туман. Пардокс в том, что он не только не был бандитом, но и хулиганом не числился в школьные годы. Господь, создавая Голубева, допустил ошибку, вложив бандитские таланты в характер мягкого, доброго и в целом безвольного человека.Если бы не друг Вадим, он бы так и прозябал, питаясь скудным хлебом лекций в Архитектурном лицее... Правда, была жена, которая и Вадиму могла в бизнесе дать фору в сто очков. Но это уже очередная ошибка Господа по отношению к Голубеву – жена его Антонина четыре года как совершенствовалась в бизнесе в Америки. Там же с ней торчала и восьмилетняя дочь. Обе его женщины чаще просили по телефону денег, чем признавались в любви или тоске по любимому мужу и папочке. Но – были друзья, был Клуб "Тайм-брэк", был,в конце концов, и "курятник"...

Почти без остановки они пролетели Сокольники, миновали Преображенку, выкатились на Центральную аллею. Вадим на "ниссане" – не отставал, хотя Голубев знал, что этот трюк потребовал полного напряжения всей нервной системы талантливого бизнесмена, а потому задница у него сейчас – мокрая.

Они достигли ворот тенисных кортов и остановились перед ними. Олег Михайлович первым выскочил из машины и ловко распахнул ворота. Вадим резко протиснул свой "ниссан" мимо Голубева и по узкой дорожке помчался к центральному, Большому коттеджу.

Почти одновременно они остановились возле служебного входа. Неожиданно Голубев увидел, что у дверей коттеджа Вадим вытащил из кармана свой газовый пистолет.

– Вадим, ты что? – удивленно спросил Голубев.

– Ничего. Ты не слышал, что сказал Валерий по телефону, а я слышал.

– Что же он сказал?

Вадим не ответил, остановился на крыльце, и проговорил тихо.

– Дверь открыта...

Вадим позвал, не касаясь дверей.

– Валерий! Это мы!

Из дома никто не ответил.

Мгновение они смотрели друг другу в глаза, потом Вадим толкнул дверь и они вошли в холл, едва освещенный лампочкой дежурного света.

Но даже в этом сумраке была видна темная, неровная полоса, тянувшаяся от лестницы к круглому столику в углу. На столике стоял телефон. Под столиком, лицом вниз, скорчившись, лежал Сенчуков. Возле его головы висела на шнуре телефонная трубка, и рот у Сенчукова был ещё открыт, словно он пытался что-то прокричать в аппарат.

– Стой на месте и не шевелись. – шепотом отдал ненужную команду Вадим, хотя и без того Голубев стоял столбом, ничего не в состояние понять.

– И ничего не трогайте, мужики. – прозвучал у них за спиной спокойный голос, но оба вздрогнули, оглянулись и обнаружили, что появился Олег Михайлович. Старик словно ожидал увидеть ту картину происшествия, к которой они прибыли, и знал, что делать. Он приблизился к Сенчукову, присел возле него и прижал тыльную сторону ладони к его шее. Потом сказал ровно.

– Он ещё теплый... Но мертвый.

– Совсем мертвый? – глуповато спросил Голубев.

– Мертвей не бывает. Я пошел домой, ребята. Спокойной ночи.

– Иди. – кинул Вадим, все так же оставаясь у дверей.

Олег Михайлович вернулся через холл к дверям, но там приостановился.

– Я надеюсь, вы правильно понимаете мои действия?

– Правильно, дед. Чем меньше свидетелей, тем меньше путаницы. Сваливай, тебя здесь не было. – нервно ответил Вадим.

Голубев не отрывал глаз от скрючившегося тела Сенчукова и почему – то представлял себе как всего несколько недель назад, в яркий солнечный день, Валерка Сенчуков, в белом элегантном наряде теннесиста играл здесь, на их кортах, с чемпионкой Москвы. Матч был красивый, напряженный, оба игрока знали свое дело и тогда Голубев пожалел, что игру не записали на видеопленку. Теперь главный тренер клуба уже никогда не сыграет ни одного гейма.

– Надо звонить. – тихо сказал Голубев.

– Это я знаю. – так же негромко ответил ему Вадим. – Вопрос только в одном – кому звонить?

Вадим уже пришел в себя и в голосе его звучала обычная рассудительность.

– В каком смысле – кому? – дернулся Голубев. – Врачам и милиции. Они первые стервятники в таких ситуациях.

– Врачам – логично. А с милицией – не торолись.

– Ты что – рехнулся? – испуганно спросил Голубев.

– Нет. Я только размышляю, не лучше ли по началу уведомить полковника Скрастина... Коль скоро мы ему платим за нашу охрану и он... Нет. решительно оборвал Вадим сам себя. – Не будем маневрировать, все делаем официально. – он сунул руку в карман. – Телефон оставил в машине. Пойду позвоню – Позвони отсюда! – крикнул Голубев.

Вадим глянул на него насмешливо.

– Здесь, дорогой, трогать ничего нельзя.

– Да иди и звони скорей! – заорал Голубев. – Вызывай "скорую помощь", может быть Валерий ещё жив! Что там наш старик понимает в медицине?!

– На трупы наш дед насмотрелся, можешь быть уверен.

Вадим бесшумно вышел наружу, а Голубев так и остался на пороге. Труп близкого, ещё утром живого человека – ему довелось увидеть впервые в жизни.

В ярком свете люминисцентных ламп под потолком вся обстановка в холле казалась ему теперь холодной и чужой. Чужим было и тело Сенчукова – даже не верилось, что этот труп всего несколько часов назад числился в живых, был красивым молодым мужчиной, недалекого ума, но широкой, расхристанной души. Но – все, нет более на земле Валерия Сенчукова, нет и не будет. От него остался ворох костей и мяса, которое скоро начнет протухать.

Голубев скользнул взглядом по кровавому следу, тянувшемуся из под живота Сенчукова к лестнице и – по ступенькам наверх. Следовало понимать, что его застрелили на втором этаже, но он, услышав телефонный звонок пополз вниз, к аппарату. Или – звонок тут был не при чем, он сам собрал свои последние силы и попытался добраться до телефона, чтобы вызвать помощь. Но застрелен, в любых случаях, был наверху, возле дверей в кабинет.

Голубев обернулся на стук дверей и увидел Вадима. Тот сунул мобильный телефон в карман и сказал, искуственно улыбаясь.

– Ну, спорим на пять долларов, кто быстрей приедет: менты или медики?

– Нервы у тебя железные, – неприязненно ответил Голубев. – Валерку убили в кабинете, он вниз к телефону полз, видишь – след крови. В кабинете сейф... Ограбление похоже.

– Нет, Андрюша. Это много хуже. Но ты свою головку не ломай. Наша позиция кристально ясная: "Приехали в свой офис, застали компаньона мертвым" И более никаких домыслов! Ты понял меня?

– Понял... Подожди! Ни хрена я не понял! Ты же звонил сюда! Мы же гнали через Москву! Вадим! Что Валера тебе сказал перед смертью?!

Малкин помолчал, оглянулся и удивленно воскликнул.

– Смотри-ка, шкаф оружейный открыт! – он шагнул, присмотрелся и закончил. – И одного ружья нет! Вот это поворот событий... Где ружье, Андрюша?

– Я тебя спрашиваю – что он сказал? – теряя терпение завопил Голубев.

– Ага... И вот еше вопрос: где сторож, мать его так...

– Я спрашиваю тебя, что сказал Валерий перед смертью?!

Вадим ответил не сразу. Перевел взгляд от оружейного шкафа к кровавому следу на лестнице, потом на труп Сенчукова и произнес раздельно, внушительно.

– Андрей Александрович... Сейчас начнутся опросы и допросы.. Чем меньше ты знаешь, тем меньше ты скажешь... ЧЕМ МЕНЬШЕ ТЫ СКАЖЕШЬ, ТЕМ МЕНЬШЕ ТЫ СЯДЕШЬ.. Старый закон уголовников...

– Ты что несешь? – тихо спросил Голубев.

– Если не понимаешь, то слушай, что я тебе говорю, так будет лучше. У нашего деда мозгов оказалось побольше, чему тебя.

– Да он просто смылся со страху!

– Он провел правильный стратегический маневр. Дед молодец, он заботился не о себе, а о фирме. Повторяю: талдычишь одно – последний раз видели Валерку утром, он не явился на встречу, мы приехали – он лежит.

– Я понял, – сдался Голубев.

– Я передам тебе его слова. Потом. А по началу придерживайся нашей версии. – его лицо исказилось вымученной улыбкой. – Десять долларов, что милиция приедет первой, играем?

Голубев заставил себя ответить.

– Пятнадцать долларов на расторопность отечественных медиков.

– Заметано, пошли во двор.

Машины "скорой помощи" и милицейская "волга" явились одновременно и едва не столкнулись в воротах. Медицина была представлена студентом второго курса, подрабатывавшего на дежурствах.Молодой парень, тощий до того, что казалось странным – отчего не слышно стука костей его скелета при движении, быстро глянул на тело, оттянул веко, деловито попытался уловить пульс и через минуту выдал уверенный диагноз.

– Это уже не наш пациент. Это – для морга.

Милицию представлял почти такой же молодой старший лейтенант, который и к телу не подходил, а тут же вызвал оперативную группу, которая и явилась в полном составе через час. Голубева с Вадимом опросили по отдельности и вместе, и более всего Голубева бесил многократно повторявшейся вопрос в разных вариациях, но один и тот же:

– Кого вы подозреваете в содеяном?

– Кто, по вашему мнению, мог это совершить?

– Были ли у него враги?

– С кем он был не в ладах?

В конечном счете Голубев пробормотал что-то в том роде, что это дело милицейское: подозревать и искать врагов убитого. .

В действиях милиции прослеживалась такая явная усталость и безнадежность, что Голубев был вынужден признать – Вадим прав, когда предложил помалкивать. Милиция сегодняшнего дня – замордованная общественным мнением, растерянная и едва ли не беспомощная, поливаемая каждый день грязью на страницах газет, распятая на телеэкранах – могла только огрызаться. Ибо, как ни печально, только одно-два дела из двух дюжин очень громких, на всю страну (а то и масштабней) убийств, ограблений и мошенничеств были раскрыты и дошли до суда.

В работе экспертов-криминалистов Голубев не отметил какой-то определенной системы – суета их казалась ему малоосмысленной, но это он обьясянил собственным невежеством в данном вопросе.

Часа через три Вадим, уже вернувшийся в свое обычное деловое состояние полностью, затащил старшего лейтенанта в кабинет, выставил на стол коньяк и сказал решительно.

– Старлей, я работаю с профессионалами и в те дела, где ничего не понимаю – не лезу. Лишних вопросов не задаю. Выпейте рюмашку и скажите хотя бы то, что вам дозволено по долгу службы.

– Что? – устало спросил старлей и отодвинул от себя налитую рюмку.

– Хотя бы общую картину событий.

– Это можно... Неизвестное лицо вошло через служебный вход в здание, вскрыло оружейный шкаф, достало ружье и затем произвело два выстрела по пострадавшему.

Ничего более вразумительного старлей не сказал, даже когда ему предложили взять непочатую бутылку коньяка с собой.

Еще через полчаса, когда от всей опергруппы осталось только пара человек с непонятной Голубеву аппаратурой, Вадим сказал ему.

– Я останусь здесь, а ты отправляйся к полковнику Скрастину. Встречаемся завтра, в полдень...

– К полковнику? – удивился Голубев.

– Дела есть дела, – сдержанно разозлился Вадим. – Мы обещали у него быть с визитом и должны у него быть! Мертвые или живые!.. Извинишься, передашь подарки, про события ничего не говори , он и так про все узнает.

– Вадим.. Но это как-то неправильно все. – попытался возразить Голубев и закончил напряженно. – Я думаю, что Валерия убили мерзавцы из "Восточного ветра". Больше некому! Они же на нас "наезжали"!

Вадим продекламировал неприязненно.

– Мертвый пусть во гробе спит, жизни радуйся живущий!... Пока жив.

Последняя фраза была произнесена с такой многозначительностью, что Голубев спросил.

– Что значит "ПОКА ЖИВ"?

Вадим выглянул за двери кабинета, убедился, что его никто не может подслушать, вернулся к Голубеву и сказал тихо.

– Это значит, что милиция должна работать в своем направлении. Пусть ищут. А мы будем живы, пока молчим. Иначе следом за Валерой на тот свет отправимся и ты , и я, и наш дед.

– Как тебя понимать? – спросил Голубев.

– Так и понимай. Завтра, завтра все обмозгуем. И "Восточный ветер" и прочее. Поезжай к полковнику. Дела прежде всего.

Голубев неестественно хохотнул.

– Сперва запугаешь до смерти, потом предлагаешь дела! Так что сказал на прощанье Валерий?

– Обсудим. – упрямо ответил Вадим. – Завтра. А то ты будешь плохо спать. Будь здоров.

...До той квартиры, где полковник Скрастин полу-конспиративно принимал свою клиентуру было около десяти минут езды по уже опустевшим улицам. Да и дождь кончился. Возле высокоэтажного блочного дома в глубине дворов Голубев остановил машину, вытащил из багажника причитавшиеся полковнику Скрастину подарки и поднялся на третий этаж. Голубев подозревал, что квартира эта – служебная, служит для всяческих потайных милицейских целей. Скорее всего конспиративное логово напичкано всякого рода подслушивающей, поднюхивающей и подсматривающей аппаратурой, так что в разговоры на скользкие и опасные темы здесь было лучше не встревать.

Полковник Скрастин открыл двери, едва Голубев нажал на звонок, и вместо приветствия спросил без любопытства.

– Ну что, грохнули вашего тренера?

– Вы уже знаете? – подивился Голубев.

– Плохой бы я был мильтон, если б заранее не знал, кого и когда в моем районе прикончат.

– Как это – заранее?

– Да так, – неопределенно повел крупной, пепельно-серой головой Скрастин. – Есть у меня такой список кандидатов.

– И наш "Тайм-брэк" занимает в нем первое место?

– Нет. Вы вырвались вперед, нарушая прогноз. На первом месте был банкир Шукуев и его, как известно, взорвали летом вместе с автомобилем.На втором месте мальчики из конторы "Сигма-Экспресс". Странно, что ещё живы... Ну, да ничего, месяца не пройдет, как у них тоже объявится покойник. Они подошли к рубежу.

Голубев поставил коробки своих приношений на пол в прихожей и спросил.

– К какому рубежу, Василий Степанович?

– К тому рубежу, за которым российский бизнес становится смертельно опасным.

Голубев внимательно посмотрел на него. Невысокий, коренастый, в стеганой домашней куртке Скрастин производил впечатление туповатого мужика, который ни при каких условиях не мог дослужиться выше поста регулировщика на перекрестке. Ан нет, к пятидесяти годам Скрастин был полковником. Видать потому, что не только свое дело ИСПОЛНЯЛ, но ещё и думал, имел свою собственную теорию по криминалу и даже составил очередь бизнесменов-покойников.

– И в чем этот рубеж заключается? – вежливо осведомился Голубев.

Скрастин повел плечами.

– В степени делового риска. В соотношении законных и незаконных операций. Орлята из "Сигмы-Экспресс" – перешагнули рубеж. – он внимательно посмотрел на Голубева из-под клочковатых бровей, потом взглянул на приношения и спросил насмешливо. – Ну, и какое заведение ваш клуб собрался открывать на зимнее бессезонье?

– Пока не знаем.

– А я опять же заранее знаю. Массажный кабинет откроете, или казино с рулеткой. Вот такая ваша дорога к рубежу смерти.

Голубев почувствовал, как его слегка прознобило, но он сумел спросить легко и с улыбкой.

– Это неизбежно и предопределено?

– Да, мой дорогой. Уровень получаемого дивиденда диктуете степень безопасности, неужели тебе непонятно?

– В целом понятно. – кивнул Голубев. – Ну, и со скольки долларов дохода начинается опасная зона, то есть ваш рубеж гибели?

Скрастин ответил не задумываясь.

– Как только начнешь зарабатывать три тысячи долларов в месяц – ходи и спи с оглядкой: на тебя может наехать мелкая шпана. Пятьдесят тысяч долларов – нанимай телохранителя. Сто тысяч – бригаду телохранителей, бронированный автомобиль. Пятьсот тысяч долларов – сваливай за границу и руководи фирмой через подставных лиц. Когда счет пойдет на миллионы обворуй собственную фирму и исчезни даже от родных. Все предельно просто.

– Нам до таких параметров далеко, – кисло улыбнулся Голубев.

– Куда вы денетесь? Но вашего тренера грохнули вне системы. Ваш бизнес в данном случае не при чем. А на зимний период... Я бы на вашем месте взялся за сотрудничество с ребятами из "Восточного Ветра". Вместе вам будет веселей. Или открывайте на зиму массажный кабинет.

Голубев спросил с легким вызовом.

– Массажный кабинет с девочками?

Полковник глянул на него подчеркнуто серьезно.

– Я тебе про рубеж смертельного риска пояснил? Пояснил. Ты человек образованный, Вадим Малкин – мужик умный. Старик Зубков Олег Михайлович опытный. Вот и делайте выводы. Когда рубеж перешагнете, то уже и от меня не ждите защиты. Иди.

Пока Голубев катился через всю Москву к себе домой он невесело размышлял над тем, что последние годы выстраивают отношения людей странными, если не сказать – уродливыми. В данном случае, представитель органов по охране и соблюдения Закона – беззастенчиво брал взятки, имея при своей гибкой совести какую-то определенную шкалу ценностей. Определяя – что можно покрывать, а что уже является преступлением и его, милицейской защите не подлежит. Всякий бизнес сейчас – практически полукриминал: слишком высокие, грабительские налоги с одной стороны, а с другой – требования государства этот бизнес развивать. Так коль скоро бизнес полукриминален, так с какой стати и правоохранительные органы буду иного качества? При тотолитарном режиме СССР все было предельно контрастно – чистый криминал, чистая милиция. Ныне откровенный вор заседает в Госдуме и чтобы хоть как-то держать его, жулика, в узде – какие-то высокие чины в МВД неминуемо должны брать взятки. Таковы неизбежные законы общей картины страны и от них никуда не денешься. Такова новая Россия конца уходящего века. Осуждай , не осуждай, плачь или смейся, но самым резонным и разумным было попросту учится жить в новых обстоятельствах, в новых системах человеческих отношений.

Ну, а не нравится – иди в монастырь.

глава 2

Охранник теннисного Клуба "Тайм-брэк" Петр Антонович Мелентьев сидел на краешке стула и, не скрывая страха в глазах, лопотал.

– Они сами, то есть Валерий Андреевич, мне разрешили... У меня мальчонку судорога схватила, жена звонит , говорит: "помирает"...Они, наш главный тренер Сенчуков, вошли в положение и отпустили. Дождь был, я домой побежал, с мальчонкой, значит, судорога. Еле откачали.

– Судорога? – жестко спросил Вадим.

– Да. Скрючило – пятки к затылку...

– А ты знаешь, почему у него такие судороги?

– Почему? – ещё больше испугался Мелентьев.

– Да потому, алкоголик поганый, что ты его заделал в пьяном виде! Хоть бы не пил, урод, с месяц перед этой работой!

– Я же не пил! – завыл сторож. – Я как вам год назад клятву дал, так и не пил! И когда на службе – трезвый с обоих глаз!

Мелентьев был напуган, поскольку знал крутой характер Вадима Малкина.

– Успокойся, – смилостивился Вадим. – Успокойся и вспомни все, что было вчера в последнии часы.

Мелентьев передохнул – кары, кажись, не предвиделось, на всю зарплату, кажись, не оштрафуют. Но в тигриные глаза Вадима Малкина все одно – Мелентьеву смотреть было страшно и охранник перевел взгляд на Голубева. Этот добрый парень должен был ему поверить и спасти в случае чего. Он не то что Олег Михайлович, который развалился на диване и хотя тоже веселый человек, но, однако глядит подозрительно и со злобой.

Год назад эти три фирмача выдернули Мелентьева из мутной пропасти бесконечных запоев. Он их искренне любил, но боялся троицу шефов до судорожного почтения. Боялся грубых наказаний Вадима и изощренных санкций Голубева. Тот, к примеру, когда застал Мелентьева на вахте спящим в баре Клуба – заставил его пойти в Большой Театр, на балет, а потом – подробно рассказать, что он там видел на сцене, что слышал, а главное – что понял! Какая это была мука! Лучше было заплатить штраф в размере полугодовой зарплаты.

– Значит, так. – начал Мелентьев. – Я заступил на дежурство в девять утра... Валерий Андреевич приехали к пяти и сказали, что в половину седьмого уедут. Все в порядке было. А в шесть позвонила жена и сказала, что у Антошки судороги. Виктор Андреевич сами меня отправили домой. Честное слово. Я и ушел.

– Повтори свой маневр. – процедил Вадим.

– Что?

– Повтори маневр! Убирайся отсюда!

Охранник поднялся со стула, дрогнув всем телом.

– Я уволен, да?

Вадим выдержал мрачную паузу, Голубев – дернулся.

– Нет, синюшник. Не уволен только потому, что если тебя выгнать, чего ты достоин, так ты своего сына окончательно пропьешь.

– Да в чем же моя вина?! – застонал Мелентьев.

– Подменного охранника надо было вызвать!

– Так я думал, что они, Валерий Андреевич, сами это сделают!

– Не дело главного тренера о сторожах заботится, ясно тебе?

– Ясно. – сокрушенно ответил Меленьтев, радость полыхнула в его глазах с прожилками и он поспешил к дверям , едва услышав вопрос Голубева в спину.

– А как мальчик?

– Оклемался, оклемался... Врач сказал, что все хорошо, через год судорог вовсе не будет.

Дверь за ним закрылась и около минуты в кабинете никто не разговаривал – все туповато смотрели в широкое, во всю стену окно, а за ним был виден мокрый черный теннисный корт, голая стенка для отработки ударов и парк за сеткой ограды.

– Перечисляю факты, господа. А вы попытайтесь сделать выводы. произнес наконец Вадим. – Убийца прошел в коттедж никем не примеченный. Быть может, Валерий впустил его сам. Но... Убийца знал цифровой код замка в дверях служебного входа. Он знал, как открывается ружейный шкаф и где лежат патроны. Мы не детективы, но вывод можем сделать.

– Это кто-то из своих. – горестно вздохнул Олег Михайлович. – Кто-то из членов Клуба.

– Вадим, – раздраженно сказал Голубев. – Я тебя в пятый раз спрашиваю, что сказал тебе Валерий по телефону в последний раз?

– Да... Конечно. – опомнился Вадим снял очки, жестко вытер лицо ладонью, проговорил севшим голосом. – Он хрипел и задыхался. Фраза звучала так. Полностью, насколько я расслышал и запомнил... "МУЖИКИ... ВОСТОЧНЫЙ ВЕТЕР... ЭТА МАРТЫШКА МЕНЯ УБИЛА...ОНА ВАС ВСЕХ ТОЖЕ УБЬЕТ, СУКА...ОСТОРОЖНЕЙ, ОНА...". Все.

– Все? – переспросил Олег Михайлович.

– Все.

– Фирма "Восточный ветер"? – дернулся Голубев. – Так я же говорил! Я же говорил, что эти подонки на нас "наезжают"!

– Да нет же! – Вадим поморщился. – Перед "наездом" делаются предложения, от которых не откажешся! Потом – угрозы. А стрельба – в последнем гейме! И на профессиональные действия убийцы – не похожи. Будь это киллер, заказанный "Восточным ветром", он бы со своим оружием пришел. А не искал помповое ружье на месте... Что-то тут не так.

Голубев помолчал, потом поднялся и бросил сосредоточенно.

– Пойдем глянем на компьютер Валерия.

– Зачем? – не понял Малкин.

– Он сидел здесь, хотя должен был приехать к нам на встречу. Если не поехал, значит – кого-то ждал. Если ждал – то, как всегда, работал с компьютером. И, быть может, остался след.

– Разумно. – вынужден был согласиться Вадим и пошагал следом за Голубевым.

Олег Михайлович, задумчивый и невеселый, поплелся за ними – он не верил в разум компьютера, да и ничего не понимал в этой машине.

В кабинете Сенчукова Голубев присел к столу, включил компьютер и, когда экран замерцал, вывел на дисплей файлы вчерашнего дня, но беглый просмотр их ничего существенного не дал – письмо приятелю вТаганрог, которое Валерий уже перебросил на принтер; подсчет расходов на поздку в Лондон к Рождеству.

– Ищи "черный файл. – сказал Вадим.

– Как он его кодировал?

Поиски засекреченного, "черного" файла заняли около пяти минут. По счастью он оказался упрятан в бездны компьютера не очень глубоко, и экран высветил запись.

"Восточный Ветер". Общая справка.

Официально – оздоровительный центр. Восточная медицина. Общий комплекс оздоровления. Тибетская медицина, корейские единоборства и прочий набор шарлатанства.

Чей капитал и подлинный хозяин – неизвестны.

"Крыша" – неизвестно. Скорее всего, та же что и у нас : заботами полковника Скрастин В.С.

Контакты. Выходили с предложением обьедениться на пропорциональных паях. Предложение соблазнительное. Угроз пока не отмечалось.

Информация к размышлению. Неизвестно подлинное занятие фирмы. Неизвестен владелец основного капитала. В чем их интерес к нам?

Итог. Проверить состояние легальных и нелегальных(?) дел фирмы, перспективы, общие задачи. Провести предварительные переговоры.(?)

Меры защиты. Провести нелегальный и полный сбор информации. Начать с "конкурса". Отправить каких-нибудь мартышек на разведку. Провести консультация с п-ком Скрастиным.

Голубев откинулся на спинку кресла, спросил в растерянности – Почему Валерий от нас это скрывал?

Вадим пожал плечами.

– Ничего необычного. Искал выход на зиму из тяжелого положения, собирал информацию. А уж потом полагал вынестит предложения на совет фирмы.

– Так все становится ясным! Он ждал вчера встречи с этим "Восточным ветром"! Вот они и прислали своего представителя на переговоры! С ружьем в руках.

– Ружье представитель нашел у нас внизу. – заметил Вадим.

– Так это комуфляж! Маскировка!

– Может быть... Может быть. – повторил Вадим. – Но я бы прикинул и иные варианты.

– Вадим! – разозлился Голубев. – Что тут прикидывать варианты? Надо сообщить наши подозрения в милицию! Тому же Скрастину! Это классический "наезд"!

Вадим улыбнулся и невесело вздохнул.

– Голубев, душа твоя ангельская. На современном этапе российского бизнеса НЕ ПРИНЯТО привлекать в такие дела милицию! Ни при каких обстоятельствах! Иначе ты обрушишь на себя ненависть не только криминала, а ВСЕГО легального и нелегального мира бизнесап! Это наши внутренние проблемы, мой дорогой.

Голубев всмотрелся в экран монитора и спросил недоуменно.

– А что он имел в виду в виду по поводу какого-то конкурса?

– Не знаю.

Олег Михайлович, относившийся с подозрением к компьютерным увлечениям, в этой аппаратуре не только что не разбирался, но и не признавал её. Сидел у стола, листал газеты и при последних словах Вадима произнес громко.

– Прошу внимания. Зачитываю обьявление в рекламной газете. Обведено в черную рамку рукой Валерия... Итак! – он принялся читать, подражая стилю рекламных агентов в телевидении. – Фирма "Восточный Ветер" обьявляет открытый конкурс для девушек от восемнадцати до двадцати пяти лет! Прекрасные перспективы! Краткосрочное обучение! Выезд за рубеж! Полная гарантия порядочности! Отборочный просмотр от пятого до пятнадцатого числа сего месяца, с одиннадцати до трех каждого дня"!!

– По моему, они набирают проституток. – тут же откомментировал обьявление Вадим и засмеялся. – Олег Михайлович! Ты у нас главный специалист фирмы по этому вопросу! Ну-ка, выскажи свое мнение!

Олег Михайлович отбросил газету, произнес неприязненно.

– Я не о том думаю, друзья мои... Валерий сказал перед смертью "МАРТЫШКА"? – в глазах Олега Михайловича перемешались испуг и удивление. Кто-нибудь из нашего "курятника" получается? Черт возьми, но это...