Текст книги "На пыльных тропинках далеких планет (СИ)"

Автор книги: Александр Гор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

За два с половиной часа на высоте в три с половиной версты добрались до места, каждые полчаса докладываясь по радио «полёт нормальный». А когда на горизонте стали различимы строения пригородных «ферм», опустились метров до трёхсот. Пусть при этом камеры и станут захватывать меньшую площадь земной поверхности, но тут уже важнее подробности, а не общие картографические планы. Ниже опускаться не хотелось: видел я когда-то в интернете фотографию легкомоторного самолёта, утыканного снизу стрелами каких-то дикарей. Этими метательными снарядами самолёт, конечно, сбить невозможно, но нахуахуа портить обшивку красивой красно-белой машины?

А ничего так городок, приличный по размерам. Для столь засушливого климата и примитивных технологий. Если посчитать с деревушками округи, то, пожалуй, тысяч до двадцати можно натянуть численность населения. Окружён глинобитной стеной, высотой под четыре метра, а шириной по верху в пару метров. Под глиняной обмазкой хорошо просматриваются прямоугольные блоки. Даже фундамент из камней, явно скреплённых всё той же глиной, имеется.

Домишки в путанице улочек небольшие, тоже преимущественно с обмазанными глиной стенами. Круглые или овальные, но все покрыты камышом, которого на озере и в устьях речушек, впадающих в него, просто немеряно. Но это – самые «капитальные» здания. Примерно половина домов со стенами из того же сухого камыша или сплетённых из трав циновок.

В деревушках, ютящихся у рек и речушек, глинобитных зданий минимум. От одного до, максимум, десятка. Но обязательно – стена вокруг деревни с одними или двумя деревянными воротами, обороняемыми башенками. Стена куда скромнее, чем в городе, и без возможности «гулять» по ней. Если взобрался наверх и не свалился сам, то изволь прыгать вниз на мешанину каменных обломков, насыпанную с внутренней стороны. Ну, а если, спрыгнув на неё, поломал или как иначе повредил ноги – проблемы твои: нефиг было нападать.

На глади озера много лодок. С тех, что побольше, явно заготавливают камыш, складывая его целыми копнами на свободном месте. Те, что поменьше, рыбацкие. Судя по увиденному нами сверху, ловят либо какими-то плетёнными ловушками, либо «кастинговыми» сетями.

На нашу красно-белую «птицу», ясное дело, пялятся все, кроме очень уж занятых мастеров, вроде гончара, суетящегося около печи, вынесенной за городскую стену. Или кузнеца, молотящего по раскалённой железяке. Тычут пальцами, импульсивно размахивают руками, видимо, обсуждая чудо чудное, диво дивное.

Сделав над городом три круга на минимальной скорости, чтобы камеры могли снять всё подробно, беру управление «литаком» (привет украинскому периоду моей жизни!) на себя и начинаю набор высоты, чтобы оказаться над горами, с которых течёт самая широкая местная река. Судя по зелёной растительности в ближайших к городку межгорных долинах, воды там много. И именно оттуда по дороге, тянущейся вдоль реки, везут на арбах (одноосные телеги со сплошными колёсами, запряжённые «коровами») брёвна и жерди.

А вот горы меня удивили. Оказывается, это целая группа вулканов. Не остроконечных, как хорошо известные по фотографиям Ключевская сопка на Камчатке, Везувий около Неаполя или Килиманджаро (а вы не знали, что эта высочайшая в Африке вершина – вулкан?). Выглядящих достаточно плоскими из-за просто гигантских кратеров. Самый мелкий, по моим оценкам, километров семи диаметром. Самый крупный же откровенно тянет на два десятка «кэмэ». Охренеть – не встать! И этот, двадцатикилометровый, ближайший к городу.

– Пора возвращаться, – напоминает Женя Маштаков.

Что ж, пора – значит пора. Беру курс на северо-западный берег озера, откуда, как мы уже рассмотрели в бинокль, и вытекает продолжение реки, начинающейся около вулканов.

Километрах в семидесяти от озера увидели ещё одно чудо природы. Водопад. Невысокий, метров двадцати, если не считать полукилометровый участок серьёзных порогов ниже по течению. Понятно: пиратам в «озеро Чад» не пробраться на своих катамаранах. Вот и «жируют» городские, в отличие от обитателей долины реки Сплавной.

Евгений снова тычет пальцем в датчик указателя топлива:

– Хватит. Курс на юг. И вообще я беру управление на себя.

Боится, что я увлекусь, и придётся садится где-то в саванне?

Ну, да. Перевёл двигатель в экономичный режим и потянул с плавным снижением высоты в сторону Базы.

Оказалось, между прочим, что полноводной делает реку с «пиратским логовом» вовсе не сток из «Чада», а ещё одна река, текущая с севера, со стороны теряющихся в дымке прибрежных гор. Её тоже удалось рассмотреть только в бинокль. Ничего, Женя ещё полетает над ней.

Топлива хватило. По словам Евгения, ещё пару сотен километров можно было бы одолеть. Но он прав в том, что не позволил мне увлечься исследованиями: не дело тянуть домой на «честном слове» и последних каплях бензина. Тем более – когда летаешь над белым пятном на карте, не имея никаких уже знакомых ориентиров.

Ну, что? Осталось дождаться, когда Люда поколдует над нашими видеосъёмками, и можно планировать маршрут?

Фрагмент 19

* * *

Нас с Крохой землетрясениями уже не удивишь, поскольку ещё на островной Базе испытывали подземные толчки. Когда на Большом острове вулкан рванул. А вот прочий народ подвсполошился, почувствовав, как стенки дрожат, и посуда звенит. Ну, те, кто на это внимание обратил, поскольку толчок был слабеньким, не выше трёх баллов. Пардон, не баллов, а «единичек», поскольку магнитуда меряется не в баллах, а в безразмерных «единицах».

Трясло где-то на юге, на горном побережье, так что никакой опасности цунами не наблюдалось, что было важно для «передового дозора» на маяке. Ну, оборонительная стена в одной из горных деревень немного осыпалась, как передал по радио наш лингвист. А так – всё прошло без последствий.

Из-за этого лингвиста, кстати, и нашу экспедицию откладывают. Информация от него пришла довольно любопытная. Оказывается, наши соседи-горцы тут живут не так уж и давно, всего сотни три лет. До этого жили на севере, «в высоких горах с широкими чашами на вершинах». А туда пришли в «незапамятные времена» откуда-то с востока, где тоже есть горы «богатые медью». Что выгнало тот народ из восточных гор, не помнит уже никто. А вот с виденного мной и Маштаковым вулканического плато – «начавшаяся часто трястись земля и дурной воздух, поднимающийся из трещин, от которого стали умирать люди». Видимо, вулканы решили проснуться, но потом «передумали», так и не разразились извержениями, поскольку о нём туземцы не рассказывали. В результате часть людей ушла на юг, в здешние места, часть на запад в такие же прибрежные горы, а часть пополнила собой тех единоплеменников, что обживала окрестности «большого озера, в которое текут реки с гор».

То есть, жители города возле «озера Чад» – довольно близкие родственники «наших» горцев. По крайней мере, язык у них, если не тот же самый, то очень близкий. Конечно, будучи отрезанными появившимися в саванне лет двести назад кочевниками, обе популяции некогда единого народа успели несколько разойтись, но за такой период это расхождение не могло быть критичным. Вот и пригодятся нам знания лингвиста, «погрузившегося в среду» горцев.

Задание – как задание. Непонятно только, из-за чего нервничает моя подружка. Нет, внешне она такая же, как обычно: ровно-снисходительно смотрит на всех, кто вынужден к ней обращаться как к «компьютерному богу», внимательно прислушивается к наставникам в вопросах боевой подготовки, старательно насилует организм во время ежевечерних и ежеутренних занятий физподготовкой, рьяно «грызёт науку», изучая свежую информацию от всех «-ологов» и «-вистов». И подчёркнуто дистанцируется от всех, кроме бойцов моей группы.

Такую нелюдимость Людки считают признаком её «свихнутости» после робинзонады на Большом остове, за что и прощают ей этот «лёгкий шизняк». И даже жалеют меня: как это, в общем-то, достаточно лёгкий в общении Перец уживается с находящейся «немного не в себе» бабой? Даже, как я слышал, жалеют. И меня, и её. Но Люду стараются не трогать.

Внешне – как обычно. Но я-то с ней живу уже далеко не первый месяц и вижу, что у неё что-то не так. Можно было бы списать на пресловутый ПМС, но «те самые дни» у неё закончились десять дней назад, а значит, и «залёт» исключается. Кровь на анализы у нас берут каждые две недели, чтобы исключить заражение какой-нибудь ещё неизвестной болячкой, так что и никакого расстройства, кроме «мозгового», быть не может. Но я пока ситуацию не форсирую. Может, какие-то заморочки с программистскими обязанностями? Если учесть новое обострение их конфликта с Гринберг, то не исключено.

– Да можешь ты, наконец, угомониться? – не выдержал я после того, как уже комендант «наехал» на меня из-за этого. – Ты знаешь, что у тебя – последнее предупреждение, после которого последует выдворение тебя на Землю?

– Напугали ежа голой жопой, – фыркнула Людка, но, кажется, больше ради того, чтобы оставить за собой последнее слово.

Пожалуй, немедленное возвращение на родную планету несколько не входило в её планы, поскольку она весь вечер была более задумчивой, чем обычно. А вечером, уже в постели, объявила:

– Я хочу побывать на могилах сына и мужа. Поможешь мне в этом?

Ага, Людочка! Вот только сейчас закажу для себя резиновую лодочку с Земли, возьму в руки вёсла и…

– Да оплачу́ я все затраты на топливо и обслуживание этого грёбанного вертолёта! Знаешь же: того, что у меня накопилось на счету за время «командировки», хватит, чтобы его целиком выкупить. Ну, если ты ещё чуть-чуть добавишь… Но я тебя об этом не прошу: я прошу тебя только свозить меня на Большой остров и обратно.

Вопрос, казалось, плёвый, но неожиданно натолкнулся на противодействие Дельвига.

– На такую ерунду расходовать моторесурс сложной машины, которая нам самим может понадобиться в любой момент?

– Виктор Антонович, вам, может быть, память о супруге и погибшем ребёнке и ерунда, но Кроха – женщина. Я не исключаю, что её не всегда адекватное поведение объясняется пережитыми ею душевными потрясениями, – неожиданно поддержал меня Шаров. – Не удивлюсь даже, что она отказалась от эвакуации именно для того, чтобы быть поближе к ним. И не говорите, что её надо было отправить лечиться! Не факт, что медикаментозное лечение помогло бы. Зачастую время и поддержка близкого человека лечит куда эффективнее.

Пожалуй, у «найбильшего керывныка» с его «заступныком» тоже не самые гладкие отношения. Зная честолюбие Дельвига, вполне может быть такое, что у них есть определённые трения: и комендант, и бывший руководитель филиала ЧВК, оба администраторы. Но Дельвиг, в силу специфики предыдущей службы, занимался администрированием с уклоном в боевую деятельность: захват, удержание объектов, планирование боевых операций. А здесь приходится ещё и учитывать вопросы научно-технического развития, где чисто военная составляющая – лишь часть общей картины функционирования Базы. Причём, небольшая часть, поскольку даже с соседями мы пока более или менее ладим.

– В конце концов, что мы теряем? Даже упомянутый вами моторесурс и стоимость топлива Кроха собирается оплатить. И если эта поездка поможет ей обрести душевное спокойствие, то нам не придётся срочно менять её на другого оператора БПЛА. Какое-никакое боевое слаживание Пересечин уже провёл, и новому человеку не потребуется приспосабливаться к коллективу.

– Вдвоём опасно.

– Не опаснее, чем когда Пересечин искал её, будучи на соседнем острове вообще только вдвоём с Гринберг.

Два дня ушло на подготовку. Не столько на возню с проверками систем «Робинсона», сколько на ожидание с Земли гранитных табличек с вбитыми на них именами членов почти полностью погибшей экспедиции Фридриха Бланка. За исключением Исмаилова, могилка которого находится на Базовом острове, и Башкевич, чьи останки покоятся где-то на дне пролива между Базовым и Большим островами. Темпоральный поток ТемУра опять пошёл «в отрыв», хотя и с небольшими темпами прироста, потому и пришлось ждать чуть дольше, чем это было бы на Земле.

– Может, я с вами полечу? – предложил подошедший накануне вылета Дуб. – Я же так понимаю, что вы ещё и могилы будете в порядок приводить, а вдвоём это будет быстрее.

– Люда очень просила, чтобы никого «лишних» при этом не было, – покачал я головой. – Справимся как-нибудь.

Кроха действительно на этом настаивала, и я её понимаю: общение с могилами умерших (нет, не с ними самими, поскольку это невозможно, а именно с их могилами) – дело очень интимное. И даже моё присутствие при этом может быть лишним, но в её ситуации без него не обойтись. К тому же, я, кажется, уже не настолько посторонний для неё человек, чтобы был совершенно лишним. На крайний случай – отойду на несколько шагов в сторону, чтобы и ей не мешать, и из виду её не упускать: за безопасность женщины отвечаю я.

* * *

Большому острову от извержения досталось прилично. Но, к счастью, не той части, где находятся Форт, Храм и пещера при водопаде. Да и пустоши, образовавшиеся на месте подожжённых лавовыми потоками джунглей, уже стали зарастать свежей растительностью. Пройдёт лет десять, и следы разразившейся здесь несколько месяцев назад катастрофы будут угадываться лишь по более молодым, чем вокруг, зарослям да лавовым потокам, где первыми зазеленеют трещины, заполненные пылью и перегнившими листьями.

Ласы Форт, конечно же, нашли. И даже использовали как укрытие, пока запасались провизией и водой. Позарились они только на небольшой кусок полиэтилена, аккуратно вырезанный чем-то острым с угла крыши. А как же? Упустить возможность получить диковинку они никак не могли, но не могли и позволить себе серьёзно повредить убежище, которое, возможно, когда-нибудь ещё пригодится, если не им, то их последователям. Собрали и стрелянные гильзы, оставшиеся поле того, как я убил кабанчика. Наверняка отыскали и могилы, но не тронули их.

К моему удивлению, Люда оставила возню с ними на потом, сразу потащив меня на тропку к Храму. При этом демонстративно выложила в вертолёт рацию с гарнитурой и экшен-камеру, взглядом призвав меня сделать то же самое.

– Ты думаешь, нас пишут? – удивлённо спросил я, когда мы уже зашли в лес.

– Не думаю, а знаю, – буркнула она. – И помолчи, пока не дойдём. Забыл, что в джунглях нужно вести себя тихо, чтобы не нарваться на неприятности?

Шла она уверенно, а поскольку главную тяжесть, плиту с именами Нины и Льва, нёс именно я, ещё и довольно быстро. Так что через полтора часа мы были на месте.

Удар подземной стихии, мягко говоря, не пошёл на пользу стене Храма. Её юго-западная часть и центр с засыпанной когда-то «калиткой» превратились в груды камней, которые теперь можно стало одолеть и без лестницы. Кстати, разбитой свалившейся сверху глыбой. Ну, покорячились, чтобы не переломать ноги, передавая друг другу рюкзак с надгробной плитой и припасами.

Никакой особой церемонии Кроха устраивать не стала. После того, как я обложил плиту, явно отличающуюся по цвету и форме от камней, складывающих стену, она просто склонила голову и сказала вслух.

– Спасибо вам за всё, что сделали для меня. Я буду вас помнить. За тебя, Ниночка, мы отомстили. А тебе, Лёва, я давно всё простила. Простите и вы меня за доставленные вам вольные или невольные обиды. Простите и прощайте.

Посидели на «лавках» в гроте Храма, перекусили, запили водой из фляжек.

– А теперь идём в моё убежище.

– Зачем? – удивился я.

– Узнаешь, – коротко мотнула головой женщина.

Провела она меня более короткой дорогой, не той, которой добирались мы с Ингой. И в итоге нам не пришлось карабкаться к средней ступени водопада.

Убежище, как и сам Храм, тоже пострадало от землетрясения незначительно. Всего-то пара рухнувших камней да деревьев на подходе к нему. И… пропавшая струйка воды, видимо, нашедшая новый путь по какой-то образовавшейся трещинке.

Увидев оставленные нами припасы, Люда улыбнулась.

– Как хорошо, что они мне так и не пригодились. Саша, собери их в рюкзак, пока я делом занимаюсь. Неучтённые патроны нам ещё могут пригодиться.

Вот как?

Копалась она в дальнем углу пещерки, вынимая камни, недолго. А когда закончила, стряхнула с завёрнутого в плетёную из травы циновки плоского предмета пыль и положила «пакет» на пустой каменный стол.

– Как говорили по телевизору, когда я была юной и донельзя глупой, «приз в студию!». А потом начинали торговаться. Вот и я поторгуюсь. От чего ты готов отказаться ради того, чтобы я открыла этот «чёрный ящик»?

– А во что ты ценишь то, что в нём находится?

– Оно уже стоило жизни восьмерым. И не исключаю, что будет стоит жизней нам с тобой. Не просто не исключаю, а подозреваю, что так и случится в скором времени: думаешь, просто так Листьев напрашивался с нами сюда? Впрочем, и его деньки сочтены вместе с нашими. Как и этой идиотки Гринберг. Правда, она почему-то уверена в том, что её бешеная п*зда поможет ей выкрутиться и на этот раз, но, согласись, такого «добра» на свете полно. Одной больше, одной меньше…

– Ты в чём-то подозреваешь Артёма?

– Пересечин, если бы я просто подозревала, я бы сомневалась. В отличие от тебя, я собирала информацию и о нём, и о некоторых других. Незаметно, не фиксируя её ни на каких носителях, кроме вот этого, – ткнула она пальцем в собственный висок. Как ты думаешь, какая по счёту База, с которой мы сегодня утром вылетели?

– Что, была ещё какая-то, кроме как на Базовом острове.

– Были ещё две Базы. И экспедиции на них быстро погибли. Точнее, погибла экспедиция на второй, а самую первую даже не успели запустить в строй. И вот тогда твоя Гринберг сделала предложение мне, сопливой, а значит, слишком уж самоуверенной хакерше, только-только осознавшей, что она отделалась лёгким испугом после того, как её взяли за задницу. Подготовить статистические выкладки того, что овчинка с освоением планеты за тридевять миров от Земли не стоит выделки из-за того, что планета эта офигенно опасна и неинтересна. А у меня романтика взыграла в том месте, за которое меня совсем незадолго до того схватили ребята из подразделения «К». И эта сука мне ответила: «не хотела сделать этого, оставаясь здесь, придётся делать оттуда». Вот так я и обнаружила себя в списках экспедиции Бланка.

Ну, после того, что Людка пережила здесь, я бы на её месте тоже заехал Инге в физиономия за такую подставу!

– Зачем ей это было нужно? Я не про твоё включение в экспедицию, а про доказательства неперспективности.

– Проект жрёт просто гигантские деньги. Которые приходится выкраивать за счёт других проектов. Если прикрыть эту лавочку, то кто-то сможет «попилить» куда больше бабла, чем ничего. Знаешь, зачем тебя сюда отправляли? Да ещё и в одиночку. Сгинешь – окончательно поставишь крест на исследованиях: планета настолько опасна, что даже хорошо подготовленный специалист не сумел выжить. Уцелеешь, но выяснишь, что все остальные погибли, значит, планета опасна, и лавочку надо закрывать. И помочь сделать такой вывод тебе должна была именно Инга. Именно это, а вовсе не забота о том, чтобы у тебя не выросли волосы на ладонях, было её заданием.

Но ты, Пересечин, совершил огромную ошибку. Ты нашёл меня, и руководству Проекта стало известно о том, что планета обитаема. И вместо того, чтобы эвакуировать нас троих, принятие окончательного решения по судьбе Базы и всей программы было отложено на некоторое время. А тут ты проявил нездоровую инициативу, обнаружил, что, помимо дикарей-пиратов, в непосредственной близости от нас обитают ещё минимум две цивилизации. Потом и вовсе явились высокоразвитые ласы, что окончательно перевесило чашу весов в пользу продолжения исследований, но уже на материке. В общем, благодаря тебе, кому-то пришлось отложить планы прикупить шикарную яхту и особнячок в Лондоне. Заметь: я сказала – «отложить».

– Что ты имеешь в виду? И причём тут Артём?

– Артём тут притом, что он – бывший сослуживец твоего Дельвига. Как и Носов, на могилу которого я сегодня пока ещё не плюнула. Задача твоего бывшего начальника – доказать, что никакое наше военное превосходство над туземцами не поможет без кратного наращивания затрат на Проект. Не на несколько процентов, поскольку все эти здания, вооружения и прочая техника, сущая мелочь в сравнении с тем, что тратится на проколы пространства, а именно многократно, поскольку на перспективу потребуется едва ли не круглосуточная работа даже не одного, а трёх-четырех комплектов оборудования прокола. Плюс потери людей, что очень чувствительно для руководства. Дельвиг, конечно, тоже только исполнитель, как и Листьев с Гринберг. Как был мой Кнабе, признавшийся перед смертью нам с Ниной в том, что подтасовывал данные своих исследований в «нужном» ключе. И скрыл нечто очень важное. Хочешь увидеть, что именно он скрыл? – взялась Люда за рогожку, в который был укутан «чёрный ящик». – Но учти: после этого за твою жизнь я не дам и ломаного гроша.

– А за свою?

– А за свою я не даю и полстолько с тех пор, когда у меня появилась информация о связи между Листьевым, Носовым, Кнабе, Гринберг и Делиным. Даже если вернусь на Землю. Особенно – если вернусь на Землю.