Текст книги "Звёздные Войны. Изгой-Один. Истории"

Автор книги: Александр Фрид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Соображай скорее, – проворчала девушка и спрыгнула на пол. – Весь флот ждет нас.

Блок чертежей, – буркнул капитан. – Стеллаж номер два.

Громко взвыли сервомоторы, загремел металл. Обернувшись, Джин успела увидеть, как дверь архива закрывается. Казалось, стало еще холоднее. Из интеркома еле слышно, будто издалека, донесся голос К-2:

– Мятежники! Они пошли… вон туда.

Джин припомнила неуклюжее лицедейство дроида в Священном квартале на Джеде. Проклятье. Неужели имперцы их обнаружили? Если они в ловушке, то все бои за пределами башни напрасны…

– К-2! – Нахмурившись, Кассиан оторвался от рычагов и посмотрел на коммуникатор. – Что у тебя там происходит?

В ответ донесся лишь какой-то неразборчивый шум. Джин заметила, как на лице Кассиана промелькнуло какое-то новое выражение. Это был страх – не осознанный, не страх перед провалом. Он боялся за К-2.

Боялся за друга.

– Двигай манипулятор дальше, – пробормотала девушка и окинула взглядом пульт в поисках текстового окна. Нажала на клавишу, и перед ней появился реестр картриджей в каждом блоке. – Ты пилот. Я навигатор.

Пальцы Кассиана на рычагах заметно напряглись, когда из динамика донеслись звуки, очень похожие на бластерные разряды.

Так это и есть надежда? Бояться снова и снова – за себя, за друзей, за Галактику, отчаянно стремясь совершить невозможное?

Быть может, подумала Джин, лучше было бы обойтись без всего этого. «Был бы ты жив, папа, уж я бы тебе задала жару».

Гиперпространственное отслеживание, – стала читать она с экрана по мере того, как манипулятор с жужжанием двигался вдоль стеллажа. – Навигационные системы, карты Глубокого Ядра.

Архив явно был разбит на тематические разделы, но в остальном она понятия не имела, как искать информацию. Возможно, где-то и был индекс, но Со Геррера не учил ее на библиотекаря.

– Две страницы вниз, – объявил голос К-2, как будто дроид и не прекращал говорить. Кассиан открыл было рот, но Джин подняла руку, чтобы молчал и занимался делом. Каталог быстро бежал по экрану, манипулятор полз вниз.

– Строительные проекты, – произнес дроид. – Открой этот раздел!

– К-2! – рявкнул Кассиан. Манипулятор остановился напротив группы картриджей. – Что там происходит?

На экране высветился список кассет, опять-таки упорядоченный по непонятному принципу. Быть может, идентификационные метки просто не были видны. Или это был просто дополнительный уровень защиты – трудно ограбить хранилище, если не знаешь, что искать.

– Активированы мои протоколы пресечения беспорядков, – отозвался К-2. – Но ведь ситуация под контролем?

Эта неловкая ложь в вопросительной форме заставила Джин поморщиться. Отсюда, из зала управления, она ничем не могла помочь.

Она стала зачитывать отрывистым тоном, снова завладев вниманием Кассиана:

– Кодовые имена проектов: «Звездная сфера», «Марк омега», «Паке аврора»…

Что это, такие же орудия массового убийства, как «Звезда Смерти», сконструированные для запугивания и геноцида? Знал ли отец об остальных? Джин не решалась думать об этом, впереди хватало и других ужасов.

«Боевой покров», «Кластерная призма», «Черный меч».

Девушка запнулась.

Следующее имя было словно начертано огненными буквами. Казалось, она могла бы отыскать его с закрытыми глазами.

Что такое? – спросил Кассиан.

– «Звездочка», – прошептала Джин. – Вот она.

Откуда ты знаешь? – В голосе капитана любопытство смешивалось с надеждой, как будто он хотел уточнить: «Правда?»

Джин была уверена:

– Знаю, потому что это я.

Кассиан потрясенно воззрился на нее. Затем снова повернулся к пульту и яростно схватил рычаги:

– К-2, нам нужна «Звездочка»!

Из коммуникатора доносилась неясная какофония звуков, напоминавшая грохот сражения под проливным дождем. Сквозь толстую дверь хранилища не проникало ничего. Манипулятор, уже подведенный к нужному блоку, сдвинулся на несколько картриджей и уверенно потянулся к одному из них.

– «Звездочка», – объявил К-2, и Джин услышала в его голосе какое-то напряжение.

Кассиан все еще сжимал рычаги, и было непонятно, кто выполняет последний маневр – человек или дроид.

– Это она, – сказала девушка. – Еще чуть-чуть…

Манипулятор обхватил картридж и вытащил его.

Вдруг свет в зале управления погас. Теперь пульт, Кассиана и Джин освещали только зловещие красные огни шахты за стеклом. Охлажденный воздух щипал кожу, по рукам и спине побежали мурашки. Коммуникатор продолжал хрипеть – и спустя миг, показавшийся вечностью, умолк.

– К-2! – закричал в воцарившейся тишине Кассиан, склонившись над пультом.

Джин посмотрела на застывшую «руку», вцепившуюся в картридж высоко наверху. Из зала управления, на который опустилась искусственная ночь, шахта выглядела совсем как пещера.

Перепрограммировав K-2SO, Кассиан Андор лишил его определенных, казалось бы, неотъемлемых черт. Дроид смутно помнил некую убежденность, которую даровало служение Галактической Империи. Помнил гордость и уверенность от осознания того, что он выполняет именно те функции, на которые и рассчитан: от понимания, что каждым сервомотором и каждым процессорным циклом способствует осуществлению воли хозяев. Кассиан лишил его восхитительного чувства цели и взамен наградил свободой личности. Но вместе со свободой пришли сомнения и цинизм: он теперь оценивал не только вероятность успеха или неудачи, но и последствия того или иного исхода.

Кассиан убил K-2SO (чье настоящее обозначение было куда более длинным и величественным, наполненным смыслом и историей, вмещая место сборки, дату, время запуска и многое другое) и воскресил снова, превратив в нечто большее и в то же время нечто меньшее. Дроид не жалел о своей прежней сущности, но иногда с ностальгией вспоминал о том, кем был раньше.

Когда в вестибюль архива вошли первые штурмовики, K-2SO подавил прошитый на глубинном уровне инстинкт повиновения, заставил себя предпринять попытку обмана противника, оказавшуюся безуспешной, хотя он не раз видел, как мастерски врал Кассиан, и в конце концов был вынужден задействовать принудительные протоколы.

Дроид отсоединился от панели, но коммуникатора не выключал. Ликвидировав врага посредством физической силы и точно нацеленных бластерных разрядов, на протяжении двадцати семи миллисекунд он раздумывал над тем, стоит ли вообще возвращаться к пульту. K-2SO не был архивариусом. Не был он и астромехаником. Удовольствие от применения давно не использовавшихся навыков, можно сказать, опьяняло.

Можно было бы оставить Кассиана с Джин и продолжить наведение порядка. Дроид отверг эту мысль.

Во время стычки выстрел угодил в карбопластовый кожух К-2 в районе живота. Сам разряд ничего важного не задел, но от жара сплавился пучок проводов. Дроид перераспределил внутренние функции и продолжил выполнение своей задачи.

Когда Кассиан потребовал доложить обстановку, K-2SO попытался успокоить хозяина. По размышлении он пришел к выводу, что данная уловка была напрасной тратой ресурсов – она отвлекла внимание дроида от боевой обстановки, становившейся все более изменчивой, а также от поисков чертежей «Звезды Смерти». Когда в вестибюль вошли новые штурмовики, K-2SO отключил предупреждения системы самосохранения и, оставаясь подсоединенным к пульту, насладился обладанием личным энергетическим оружием.

В тот момент он получил еще несколько попаданий в некритичные зоны корпуса. Перераспределять функции становилось все труднее.

Затем почти одновременно возникли два практически непредотвратимых осложнения.

Во-первых, женщина-штурмовик, которую K-2SO идентифицировал как ТК-4012, но устоял перед искушением скачать ее личное дело из архива «Цитадели», выстрелила, и разряд ударил всего в четырех сантиметрах над крышкой порта прошивки K-2SO – обычно этот участок не содержал ничего жизненно важного, но сейчас через него были перенаправлены многие ключевые функции. Дроид не мог не заметить иронии своего положения. Он подсчитал, что в его распоряжении остается немногим более двенадцати секунд, после чего каскадный сбой приведет к необратимой деактивации.

Во-вторых, другой неопознанный штурмовик выпустил шальную очередь, и лучи ударили в пульт управления. Несмотря на нестандартное многократное резервирование систем «Цитадели», K-2SO обнаружил, что потерял доступ к различным механизмам архива.

Кассиан выкрикнул его имя, но K-2SO, памятуя, что до выключения остается примерно двенадцать секунд, взвесил доступные варианты.

Он примерно очертил восемьдесят девять способов продлить свое существование на период длительностью от восьми десятых миллисекунды до сорока трех дней. Предполагая, что все они приведут к поимке и казни Кассиана Андора и Джин Эрсо, дроид отверг их без дальнейшей проработки.

Проведя переоценку параметров задания, он выявил всего два сценария, при которых Кассиан и Джин могли добыть нужный картридж и покинуть Скариф. После уточнения деталей стало ясно, что оба крайне маловероятны. K-2SO еще раз пересчитал параметры, что отняло несколько драгоценных миллисекунд, и понизил приоритет выживания Кассиана Андора и Джин Эрсо.

Он пресек любые попытки предаться скорби и воспоминаниям. Вместо прикидок и оценок дроид решил заняться детальным имитационным моделированием и анализом возможных ситуаций.

Итак, начальные условия: теперь Кассиан и Джин могут достать картридж вручную.

До выключения оставалось приблизительно девять секунд. K-2SO активировал свой вокодер и произнес в коммуникатор:

– Наверх!

Для успеха операции мало добыть сам картридж. Техническую документацию «Звезды Смерти» необходимо передать повстанцам за пределы Скарифа.

Сделать это будет нелегко, если Кассиан и Джин так и останутся в ловушке. K-2SO ничем не мог им помочь.

Дроид послал внутренний запрос. Можно ли переслать данные Альянсу напрямую? Каждая инфокассета хранила гигантские объемы информации, поэтому даже в идеальных условиях надежная передача на Явин-4 исключалась. Нынешним условиям было далеко до идеальных, но поблизости имелась система связи.

– Лезьте на вышку! – сказал K-2SO. Он перестал обращать внимание на бластерные разряды, мелькавшие вокруг. – Перешлите планы флоту!

Даже вышка связи «Цитадели» не могла передать содержимое целого картриджа сквозь щит. Но Кассиан уже принял меры, отдав распоряжение Бодхи Руку.

Возможно ли, что капитан предвидел такой сценарий?

– Если они откроют щит, – протокольные системы придавали голосу K-2SO особую выразительность, – вы сможете переслать данные через вышку!

Приблизительно за три секунды до выключения K-2SO услышал, как Кассиан в последний раз выкрикнул его имя. Затем без всякого сожаления дроид выстрелил в пульт. Коммуникатор умолк. Теперь, когда приборы управления превратились в оплавленную массу металла и керамики, штурмовикам придется серьезно попотеть, чтобы попасть в архив.

Последнюю секунду, оставшуюся до выключения, K-2SO потратил на моделирование невозможного сценария, в котором Кассиан Андор благополучно покидал Скариф.

Эта симуляция доставила ему удовольствие.

ПРИЛОЖЕНИЕ: ВЕЧЕРНЯЯ МОЛИТВА

[Документ №JP0W3 («Вечерняямолитва хранителей уиллов»). Обнаружен на окраине Ни Джеды. Точное происхождение не установлено.]

Холод во мраке

И холод, где свет.

Древнее солнце не в силах согреть.

Сыщешь в дыхании жизни тепло,

В жизни есть Сила,

А в Силе есть жизнь,

И Сила сама не иссякнет вовек.

ГЛАВА 20

Кренник пытался сосредоточиться на истории сообщений Галена Эрсо. Он пролистывал бесчисленные отчеты и письма, в то время как солдаты генерала Рамды в центре управления выкрикивали донесения и приказы. Директор ничем не мог помочь ни штурмовикам на берегу, ни флоту адмирала Горина; оставалось одно: отыскать всю правду об измене Галена среди запросов на перевод сотрудников и жалоб по поводу теплоотводных шахт.

Это Гален запустил маховик. Это он решил выйти на своих союзников в Восстании, послал пилота-предателя связным на Джеду, вызвал этих союзников на Иду, чтобы они не давали Креннику покоя даже после того, как сам Гален остался гнить в братской могиле…

Директор застыл. Он вдруг припомнил – там, на той платформе на Иду… Черные волосы и лицо в золе. Вспомнился голос: «Тебе все равно не победить». Но то были слова Лиры, не Галена.

…нарушители в инженерном архиве.

Позабыв о пульте, Кренник переключил все внимание на одного из лейтенантов Рамды:

– Что-что?

– Только что сообщили, сэр. – Лейтенант повернул голову, словно в поисках поддержки. Но никто не пришел ему на помощь. – Отряд охраны уже там, но о нарушителях пока ничего не известно. Ожидаем подробностей…

Кренник взмахом руки велел ему заткнуться. Мятежники проникли в «Цитадель». В самое ее сердце – архив. Явно задумали выкрасть планы, отыскать воображаемую уязвимость, не считаясь с потерями. Все-таки вознамерились не давать ему покоя вместо Галена.

А Рамде это дело не по зубам. Щитовой шлюз закрыли, и мятежникам, конечно же, некуда бежать, но уж слишком много невозможного произошло за один день.

Шагая к лестнице, он бросил через плечо:

– Отряд моей охраны на передовую! Двое со мной! – Орсон бесцеремонно оттолкнул кого-то, стоявшего на его пути, даже не удосужившись выяснить, кто это был. – И зачистите уже берег!

Ждать подтверждения директор не стал. На выходе из центра управления следом за ним пристроились двое штурмовиков смерти, и Креннику вспомнился давным-давно минувший день. Тоже спуск на планету, тоже отделение штурмовиков, тоже опасность для жизни по вине Галена. Тот день на Ла'му тоже увенчался победой.

Орсон Кренник приготовился к бою.

Бодхи не видел, как погиб Тонк. Пригнувшись, он прополз полшага вдоль стены из контейнеров, а когда оглянулся на посадочную площадку, то заметил солдата, неподвижно лежащего на земле. Первым порывом было броситься к капралу, звать на помощь тех повстанцев, что еще живы, но все это было уже бессмысленно. Вокруг повсюду продолжали умирать бойцы, а штурмовиков становилось все больше и больше.

Над головой с треском пронесся бластерный разряд – настолько близко, что обдало жаром раскаленного воздуха с запахом озона. Пилот одной рукой протянул кабель по земле и беспомощно посмотрел в сторону челнока.

– Бодхи! Ты там?

Он выхватил из кармана комлинк. Голос Кассиана звучал хрипло:

– Отзовись!

– Я здесь! – сказал пилот. – Здесь. Головы не поднять. Я не могу добраться до корабля, не могу подключиться!

Не хотелось выглядеть растерянным, но какой смысл притворяться? Положение скверное. Не по его вине, но скверное.

– Ты должен!

Бодхи доводилось слышать в голосе капитана злость, решимость, но тут было что-то другое… страдание, что ли?

– Надо пробиться к флоту, Бодхи. Ты должен передать сообщение!

– Как вы там? – В голову пришла ужасная догадка, слишком мучительная, чтобы на ней останавливаться. – Как Джин?

– Мы в порядке, – бросил повстанец. Несколько мгновений слышалось лишь хриплое, неровное дыхание. Потом оперативник, похоже, взял себя в руки. – Планы меняются. Не знаю… мы можем и не дожить до эвакуации, но попробуем переслать чертежи через вышку связи.

Бодхи хотел было запротестовать – как это, «можем и не дожить»? – но Кассиан заговорил снова.

– Там уйма информации, – продолжал Андор, – и даже вышка не сможет транслировать ее сквозь щит без потерь. Скажи, Бодхи, я прав?

Пилот заставил себя сосредоточиться. Голосовая связь – это одно, но пересылать содержимое целого инфокарт– риджа через щит – все равно что пытаться транслировать его на всю Галактику. Слишком большой объем данных, слишком сильные помехи.

– Ты прав, – сказал он. – Прав.

– Поэтому нужно оповестить флот, – произнес Кассиан. – Они должны быть готовы принять послание, потому что я не уверен, будет ли второй шанс. Пусть бьют по шлюзу! Если пробьют щит, мы сможем переслать чертежи!

– А как…

«Как же ты? Как же Джин?»

Но Кассиан, судя по голосу, был на грани срыва, и Бодхи не решился его донимать.

– Ладно, – выдохнул он. – Что-нибудь придумаю.

Пилот кинул комлинк в карман и снова оглянулся на челнок. Стрельба не то что не прекращалась, она даже не ослабевала. Солдаты Тонка вели неравный бой. Быть может, подумал Бодхи, если бы Бейз с Чиррутом вернулись на посадочную площадку… но нет. Он сам отправил их к главному переключателю.

Долго ли ждать, когда платформу захватят?

«Не ищи отговорок. Просто действуй!»

Бодхи чуть не растянулся на земле, ринувшись вперед из сидячего положения. Восстановив равновесие, он понесся к цели. Кабель шуршал по земле, разматываясь с катушки на спине, а пространство между пилотом и челноком непрерывно прожигали алые вспышки, одна из которых ударила в посадочную опору. Лоб над самыми очками опалила искра, но, игнорируя боль, пилот промчался по трапу, влетел внутрь и бросился к терминалу. Потными пальцами он кое-как вытащил кабель из катушки и воткнул в разъем.

Терминал установил соединение. Бодхи торжествующе вскрикнул, не обращая внимания на индикатор, уведомлявший об отсутствии связи с вышкой. Ждать осталось недолго: Бейз, Чиррут и отряд Медыни скоро доберутся до главного переключателя. И тогда он сообщит флоту о новой стратегии.

А потом, когда Кассиан и Джин заберутся наверх и перешлют данные? Он спикирует и подберет их, как на Иду, и все вместе они полетят к открытому шлюзу.

Таков был план. Его план. Хотелось думать, что Тонк бы одобрил.

И что товарищи поторопятся.

Долго ли ждать, когда платформу захватят?

Когда Кассиан опустил комлинк, у него дрожали руки, но взгляд оставался твердым.

Бодхи занимается связью. Он справится.

В зале управления было темно, только шахта светилась красным. Охлажденный воздух быстро нагревался, наполняясь резким металлическим запахом. Из-за запертой двери до Джин доносилось приглушенное шипение плазменных горелок.

«Мы можем и не дожить».

Слова Кассиана были обращены к Бодхи, а не к ней.

Выгнув шею, девушка заглянула в шахту, проходившую по центру «Цитадели». Там хранились кассеты с трудами отца. И где-то там же, за алым сиянием, был выход.

– Посторонись. – Джин знаком велела Кассиану отойти от окна.

Она достала бластер, взяла его двумя руками и, прицелившись, выстрелила в окно. На пульт и в шахту со звоном посыпались черные оплавленные осколки стекла. Джин подошла ближе, окинула взглядом проем, а затем принялась стаскивать с себя шлем, громоздкий нагрудник и тяжелую форму охранника. Время маскировки давно прошло, а лишний вес во время подъема ни к чему. Кассиан последовал ее примеру и снял офицерский китель.

Раздевшись до брюк и жилетки, Джин стала рассматривать шахту, ища за что бы ухватиться. Через равные интервалы торчали ручки картриджей, за которые их извлекал механизм, а сами банки данных топорщились тонкими металлическими пластинами. Лезть наверх будет непросто, но Джин решила не снимать сапоги, пускай босиком и легче карабкаться: вспомнилась одна очень долгая ночь после ухода от Со, итогом которой стали окровавленные подошвы, сломанные ногти на ногах и ценный урок о необходимости иметь надлежащую обувь.

– Пошли, – сказала девушка, чуть не добавив: «Пока они не сомкнулись». Но Кассиан не видел стен ее мысленной пещеры.

Джин взобралась на пульт, слегка присела и прыгнула к ближайшему стеллажу, где ухватилась за группу картриджей, нащупывая какую-нибудь опору для ног. В следующий миг картриджи заходили ходуном, и девушка испугалась, что они выпадут, – но это трясся сам стеллаж, которому передавалась вибрация механизмов, охлаждавших и индексировавших кассеты.

Джин поднялась на метр выше, пробуя, какое усилие могут выдержать кассеты, и на ощупь определяя расстояние между ними. Оглянувшись вниз, в зияющую бездну, она успела заметить, как Кассиан осторожно выпрыгнул из окна и тоже сумел за что-то ухватиться.

Снова посмотрев наверх, девушка нашла манипулятор и начала карабкаться.

На фоне шума системы рециркуляции воздуха было слышно, как следом лезет Кассиан. Пожалуй, надо было сказать ему что-нибудь вроде: «Мне жаль насчет К-2», или: «А может, мы еще выберемся живыми», на худой конец: «Мы должны довести дело до конца». Но Джин никогда особо не умела ни выражать соболезнования, ни подбадривать, да и за эти несколько дней она достаточно наговорилась – что с членами совета Альянса, что с повстанческими солдатами. Трепаться с Кассианом уже не было сил. Осталось лишь желание взбираться наверх, ряд за рядом, двигаться прочь от темной бездны навстречу свету и надежде.

До манипулятора осталось пятнадцать рядов, потом десять. Джин заметила в стене шахты дверь – очевидно, вход для обслуживающего персонала, – но решила, что для отхода она не годится. Имперцы наверняка следят. Пять рядов. Плечи ныли, ладони гудели от напряжения – до чего тяжело цепляться за картриджи, стараясь при этом их не вырвать! Звуки возни Кассиана затихли внизу, но ждать было некогда.

Последний ряд. Джин поравнялась с манипулятором. Тот жадно стискивал в объятиях картридж «Звездочки».

На инфокассете не было никаких обозначений, и она ничем не отличалась от остальных. Она была точно такой же, как тысячи соседних, – за исключением того, что отец пожертвовал жизнью ради раскрытия ее тайны.

Джин уперлась ногой в стенку стеллажа, свободной рукой взялась за ручку соседнего картриджа – «Марк омеги», «Паке авроры», «Разбивателя сердец» или еще неведомо какого жуткого порождения ученых Империи – и потянула «Звездочку» на себя. Мертвая рука машины держала крепко; затем ей удалось высвободить картридж, и рука расслабленно закачалась в воздухе.

– Есть! – закричала Джин, и это было правдой: носитель в самом деле был у нее в руках, – и она поднесла его к лицу, вдохнув запах металла вместе с холодным сухим воздухом. При всех прошлых неудачах, при всех смертях, случившихся по ее вине – Со, отец, девчушка на Джеде, даже дроид, который пожертвовал собой, – она все-таки добилась успеха. Хотелось обругать всю вселенную, отчаянно проклинать судьбу, Силу и Империю.

Тут нога соскользнула, и девушка повисла на одной руке, затрепыхавшись в поисках опоры.

– Осторожно! – крикнул снизу Кассиан.

Джин ухмыльнулась, тяжело дыша.

– Ты как? – окликнул ее капитан.

Его спутница не ответила. Она снова карабкалась вверх, прицепив картридж к поясу. Эйфория прошла так же стремительно, как и нахлынула, осталось только отчаянное желание отдалиться от темной бездны. Руки уже начинали болеть от напряжения, мускулы еще помнили Иду и мучительный подъем на посадочную площадку. Во мраке шахты далеко вверху показался теплый мерцающий огонек – отверстие на вершине башни, которое попеременно открывалось и закрывалось. Оно было таким узким, что едва проникающий свет почти не порождал теней.

«Осталось немного. Совсем немного».

В этот момент снизу донесся новый возглас. В голосе Андора, выкрикнувшего ее имя, сквозили ярость и тревога.

Джин отдернула руку, вывернулась, и в тот же миг ее ослепила алая вспышка – разряд высек искру из стеллажа с кассетами, оставив на месте рукоятки, за которую она только что держалась, массу оплавленного полимера. В проеме аварийного выхода стояли три фигуры из ее кошмаров: человек в белом и двое штурмовиков в черном.

Их появление на Иду казалось настолько невероятным, что Джин впоследствии практически выкинула тот эпизод из головы – сочла галлюцинацией, бредом утомленного разума, наложившего картину из далекого прошлого на осколок реальности. Но теперь они вернулись, чтобы повергнуть ее в пучину безумия.

Человек в белом поднял голову. Джин чуть не заорала, но сумела сдержать крик – как в тот момент, когда застрелили мать. Хотелось замереть, спрятаться в своей скорлупе, спрыгнуть со стеллажа.

И что тогда?

Картридж со «Звездочкой», что пристегнут к ее бедру, будет похоронен в пещере вместе с ее останками.

Джин с усилием оторвала взгляд от человека в белом и посмотрела вверх. Завороженная логикой своих грез, пускай и явно обманчивой, она подумала: «Выберусь на свет – буду свободна».

«Наверх!»

Вокруг замелькали алые вспышки. Джин стала перебирать руками по картриджам, рассчитывая спрятаться от выстрелов с другой стороны стеллажа. Краем глаза она заметила, что Кассиан пытается повторить ее трюк, но он двигался медленнее, да еще и достал бластер, из которого наугад палил в сторону двери. Один выстрел каким-то чудом попал в цель, и черная фигура полетела в пропасть. Эта смерть еще больше отрезвила Джин: с чем бы она ни столкнулась, кем бы ни были эти пришельцы в белом и черном, они – живые существа, а не призраки. Они смертны, и она тоже.

Теперь имперцы стреляли только в Кассиана. Отчаянным броском тот нырнул за стеллаж, разряды высекали искры из металла вокруг него. Девушка окликнула было напарника, но он рявкнул, перекрикивая ее:

– Вперед! Вперед!

Джин дрожащей рукой потянулась за собственным бластером. Да, она смертна. Но и они тоже.

Она знала, что надо лезть наверх.

Впрочем, терзаться выбором не пришлось. Второй штурмовик схлопотал разряд, и в тот же миг другой выстрел пронесся в сторону Кассиана – солдат и разведчик одновременно полетели вниз. Было невозможно сказать, попали в Андора или он просто отпустил картридж, за который цеплялся, но он свалился в шахту без единого звука. Джин чуть сама не разжала пальцы, чуть не последовала за ним в бездну, но приступ головокружения стряхнул с нее оцепенение, и она еще крепче вцепилась в стеллаж.

Кассиан погиб, как и многие другие. Другие, чьи жизни отнял человек в белом.

Но она скроется от него.

«Наверх!»

Скариф пылал. Истребители, ведущие воздушные бои, поливали берег орудийными очередями, с небес то и дело падали металлические обломки. Черный дым, поднимавшийся от исполинских остовов имперских шагоходов, застилал джунгли. Подмога, которую подвезли повстанческие U-транспортники, заменила павших солдат; ее, в свою очередь, косили новоприбывшие штурмовики в черном, с хладнокровием профессиональных палачей отстреливающие врагов по одному.

Бейз Мальбус пробирался через этот разверзшийся хаос в молчании – ни страх, ни гнев, ни потоки ускоренных частиц не задевали его. Он следовал за Мелыпи и Чиррутом, веря, что те знают цель, и по возможности защищал чужие жизни. Делал короткие, точные выстрелы и в итоге, сбившись, перестал считать убитых штурмовиков.

Здоровяк не чувствовал себя виноватым, когда был бессилен кого-то спасти. Он не приносил никаких клятв, не обещал никого охранять. Так, он не сумел помешать штурмовику напасть из засады на черноволосую женщину, и та осталась умирать на мелководье в волнах прибоя; не успел оттащить в сторону снайпера, своего ровесника, из-под очереди пролетающего СИД-истребителя. За день Бейз пролил какое-то невероятное количество крови, и, хотя генератор предупреждающе гудел, а мускулы затекли и по ощущениям стали похожи на высохшую кожу, он был готов продолжать бой. До самого утра, если придется, – если так нужно Джин Эрсо.

А если они потерпят неудачу? Если можно искупить свои грехи, убивая, то он уже сполна расквитался за все. Но был готов продолжать в том же духе.

Потрепанный взвод Мелыпи бежал по направлению к «Цитадели», к «главному переключателю», как его назвал Бодхи. По словам сержанта, бункер с нужным им приспособлением находился как раз за периметром. Бейз не знал, для чего именно так необходим переключатель – это было как-то связано с повстанческим флотом, – однако, мчась вперед вместе с побратимами, он угрюмо подумал о том, что такая тривиальная штуковина способна изменить судьбу целых планет.

С неба падал U-транспортник. Он врезался в песок в двух шагах от повстанцев, пропахав глубокую борозду.

От взрывной волны вспучилась земля, металл со звоном лопнул, взметнулся столб грязи и огня. Когда повстанцы приблизились, из-за горящих обломков ударил залп бластерных разрядов. Заметив сквозь дырки в полыхающем металле новых штурмовиков в черном, Бейз дал очередь из пушки, но без толку: штурмовики, прижимаясь к земле, методично и уверенно поражали свои цели. Мельши лихорадочно замахал руками в сторону бункера.

Солдаты помчались вперед, но вдали от берега и обломков они оказались без прикрытия. Упал один повстанец, за ним другой. Чиррут ловко уворачивался от выстрелов, как будто они сами собой отталкивали его, но другие не были столь везучи. На своем пути Бейз перемахнул через целый ряд трупов. Обернувшись, он выпустил в штурмовиков очередь, а затем припустил к спасительной тени «Цитадели». Он увидел, как Мельши попытался оттащить одного из товарищей и за свои труды схлопотал разряд в бок, отчего засмердело оплавленной тканью и горелой плотью. Ковыляя, сержант вместе с Бейзом забрался в приземистый бункер, где они могли чувствовать себя в относительной безопасности.

В живых их осталось всего четверо. Рядом с Бейзом у входа в неказистый бункер стоял Чиррут, тяжело дыша и слегка опираясь на свой посох. Широкоплечий снайпер – кто-то назвал его Сефлой – стрелял через узкие амбразуры по штурмовикам, которые формировали оцепление. Мельши пристроился в дальнем углу, силясь стоять ровно.

Возможно, где-то на берегу остался кто-то еще. Если нет, то из всего отряда уцелели только Бейз, Чиррут, Сефла и Мельши.

Из командирского комлинка донесся встревоженный голос:

– Мельши, ответь, пожалуйста! Есть там кто-нибудь? Изгой-один! Изгой-один! Прием!

Чиррут вскинул свой затейливо украшенный арбалет и открыл огонь по штурмовикам, вынудившим Сефлу нырнуть в укрытие. Штурмовики переключились на Чиррута, которого затем сменил Бейз, как тот до этого Сефлу, теперь уже готовившегося сменить здоровяка. Вот так вместе, подумал Бейз, можно будет отстреливаться от импер– цев еще несколько минут. Вряд ли больше.

Чертежи у них, – говорил коммуникатор голосом Бодхи, исполненным одновременно торжества и ужаса. – Я тут на своей стороне подключился, но сдерживать их бесконечно не смогу. Мы потеряли Тонка…

Солдаты широким кольцом окружили бункер и примыкающее к нему оборудование – панели управления, зарядные станции и ретрансляторы. Бейз радостно рыкнул: «Чертежи у нее!» – и сделал выстрел, сваливший одного из штурмовиков, после чего быстро отдернул голову, увернувшись от ответного залпа.

– Изгой-один! Меня кто-нибудь слышит? Я на своей стороне подключился, нужен канал…

– Держись! – выдохнул Мельши и, швырнув ком-линк на землю, сделал знак Бейзу. От него веяло смертью. Здоровяк приблизился, предоставив Чирруту и Сефле отстреливаться дальше.

– В двух словах, – молвил Бейз.

Мельши кивнул, его широко распахнутые глаза блестели.

– Главный переключатель, – сказал он. – Вон там, на панели. – Дрожащим пальцем командир указал на простреливаемую зону.

До пульта было метров десять. Не пройти.

Прежде чем кто-либо успел среагировать, Сефла выскочил из бункера и бросился к панели, размахивая на бегу руками. По спине снайпера струился пот. Он погиб сразу же, прошитый десятью выстрелами. Напрасная смерть.