Текст книги "Робин Гуд"
Автор книги: Александр Дюма
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 38 страниц)
– Согласны, – еле слышно ответили остальные четверо, не имевшие никого на примете.
– Да здравствует женитьба! – нос кликнул Уилл и подбросил шляпу в воздух.
– Да здравствует! – дружно грянули шесть мощных глоток.
– Уилл, – сказал Эгберт, – давай подумаем о невестах. Нужно нас поскорее им представить, они ведь, наверное, захотят поговорить с нами до свадьбы?
– Возможно. Идемте со мной; для Эгберта у меня есть прелестная девушка, и, думаю, что знаю трех девушек, которые совершенно подойдут Грегори, Руперту и Стивену.
– Добрый Уилл, – сказал Руперт, – я хочу, чтобы это была худенькая блондинка, я не желаю жениться на толстушке.
– Твои романтические вкусы мне известны, и я их учту. Твоя невеста будет тонка, как тростинка, и хороша, как ангел. Пойдемте, мальчики, я вас всех сейчас представлю девушкам, вы за ними поухаживаете, а если вы не знаете, что нужно, чтобы понравиться женщине, я вам дам совет или, еще лучше, объяснюсь с вашей милой сам.
– Жаль, что ты и жениться на них не можешь, Уилл, дело бы пошло куда скорее.
Уильям погрозил брату, взял Грегори под руку, и вышел из Барнсдейла во главе отряда женихов.
Вскоре братья пришли в деревню; там Герберт от них отделился и отправился к своей милой; Харолд тоже исчез через несколько минут, а Уилл с остальными двинулся к дому девушки, которую он выбрал для Эгберта.
Дверь им открыла сама мисс Люси. Она была прелестна; кожа у нее была розовая, глаза лукавые и черные, улыбка добрая, а улыбалась она всегда.
Уилл представил мисс Люси своего брата и стал расхваливать Эгберта; он говорил так красноречиво и убедительно, что девушка с согласия матери дала понять Уиллу, что его желание будет исполнено.
Уильям, очарованный благожелательством мисс Люси, оставил Эгберта с ней наедине продолжать так интересно начатую беседу, а сам с братьями пошел дальше.
Не успели молодые люди выйти из дому, как Стивен сказал Уиллу:
– Хотел бы я уметь говорить так остроумно, весело и любезно, как ты!
– Друг милый, нет ничего проще быть любезным с женщиной, слова сами по себе мало значат, да и придумывать ничего не надо; говори только правду и по-доброму.
– А девушка, которую ты мне подобрал, хорошенькая?
– А ты скажи мне: каков твой вкус, какого рода красоту ты любишь?
– О, – ответил Стивен, – мне угодить нетрудно; девушка, похожая на Мод, меня полностью устроит.
– Девушка, похожая на Мод, тебя устроит? – возмущенно переспросил Уилл. – Но говоря по правде, позволь заметить, милый, что ты в своих желаниях не очень-то скромен! Клянусь святым Павлом! Стивен, такая женщина, как Мод, – большая редкость, если вообще есть на свете еще хоть одна такая. Да знаешь ли ты, жалкий честолюбец, что ни одна женщина на земле не может сравниться с моей дорогой женушкой?!
– Ты так думаешь, Уилл?
– Уверен, – ответил супруг Мод тоном, не терпящим возражений.
– Но я и вправду этого не знал, извини меня за невежество, Уилл. Я же еще нигде не был, – простодушно пояснил молодой человек, – но если бы ты мог найти мне жену, красота которой была бы такого же типа, как красота Мод…
– На свете нет никого, кто мог бы хоть чем-нибудь сравниться с Мод, – сказал Уилл, которого желание брата почти рассердило.
– Ну, что же, тогда, Уилл, выбери мне жену на свой вкус, – упавшим голосом произнес Стивен.
– Ты будешь ею доволен. Прежде всего я скажу тебе ее имя: ее зовут Минни Мидоуроз.
– Я ее знаю, – улыбаясь, сказал Стивен. – Это такая кудрявенькая, черноглазая девушка. У Минни есть привычка посмеиваться надо мной: она говорит, что у меня вид глупый и сонный. Однажды мы оказались одни, и она спросила меня, целовал ли я хоть одну девушку.
– И что ты ей ответил?
– Ответил, что да, конечно, целовал своих сестер. Минни расхохоталась и снова спросила: "А других женщин вы не целовали?" – "Простите, мисс, – ответил я, – матушку целовал".
– Матушку, дурачина ты эдакая! Ну и что же она сказала, услышав твой чудный ответ?
– Засмеялась еще громче. А потом спросила, не хочу ли я поцеловать какую-нибудь другую женщину. А я ответил: "Нет, мисс".
– Ну и бестолковый! Нужно было поцеловать Минни, вот так отвечают на такие вопросы.
– Мне и в голову это даже не пришло, – спокойно ответил Стивен.
– Ну, и как вы расстались после этого любезного разговора?
– Минни назвала меня дураком, а потом, смеясь, убежала.
– Совершенно согласен с мнением твоей будущей жены. Она тебе в самом деле подходит?
– Да. А что я ей скажу, когда мы останемся с ней вдвоем?
– Ну, разные приятные вещи.
– Понимаю. Ты только скажи, Уилл, с чего начать, а то первое слово самое трудное.
– Когда вы останетесь вдвоем, ты скажешь Минни, что хотел бы поучиться целовать девушек, и с этими словами ее поцелуешь. Ну а дальше у тебя затруднений не будет, первый шаг уже будет сделан.
– Я никогда не осмелюсь на такую дерзость, – опасливо возразил Стивен.
– Никогда не осмелишься?! – насмешливо переспросил Уилл. – Душой своей клянусь, Стивен, если бы я не знал, что ты смелый и мужественный воин, я бы решил, что ты переодетая девушка.
Стивен покраснел.
– Но, – с сомнением спросил он, – если девушка обидится?
– Ну, тогда ты поцелуешь ее еще раз и скажешь: "Милая, прелестная Минни, я буду до тех пор целовать вас, пока вы меня не простите!" А впрочем, знай и при случае всегда вспоминай, что девушка никогда не сопротивляется всерьез поцелуям того, кого она любит. Конечно, если кавалер ей не нравится, тогда дело другое: она защищается решительно, и так, что второй раз к ней с поцелуями не подступишься. Тебе нечего бояться, что Минни тебе по-настоящему откажет. Мне из достоверных источников известно, что славная девочка на тебя смотрит с удовольствием.
Стивен вооружился мужеством и обещал Уильяму преодолеть свою робость.
Минни была дома одна.
– Здравствуйте, очаровательная Минни, – сказал Уилл, беря девушку за руку. (Минни покраснела и присела перед гостем.) – Я привел вам своего брата Стивена, он хочет вам сказать нечто важное.
– Он?! – воскликнула девушка. – Да что он такого важного может мне сообщить?!
– Я хочу вам сказать… – быстро ответил Стивен, побледнев так, что на него было страшно смотреть, – я хочу, чтобы вы дали мне несколько уроков…
– Тише, тише ты! – прервал его Уильям. – Не так быстро, мой мальчик! Дорогая Минни, Стивен вам сейчас объяснит, на что он надеется, принимая во внимание вашу доброту. А пока позвольте мне сообщить о свадьбе моих сестер.
– Я уже слышала, что к замке готовится к пышным праздникам.
– Надеюсь, дорогая Минни, что вы окажете нам честь своим присутствием?
– С удовольствием, Уилл; все девушки в деревне уже готовят наряды, а я очень хочу поплясать на свадебном балу.
– Вы придете с вашим кавалером, Минни?
– Да нет же, нет, – вмешался Стивен, – ты забываешь Уилл…
– Ничего я не забываю, – ответил Уилл. – Доставь мне удовольствие, помолчи немного. Так вы с кавалером придете, Минни? – повторил он свой вопрос.
– У меня нет кавалера, – ответила девушка.
– Это правда, Минни? – спросил Уилл.
– Конечно, правда, во всяком случае, я не знаю, кого бы я могла считать своим кавалером.
– Если вы хотите, вашим кавалером буду я! – воскликнул Стивен и дрожащей рукой прикоснулся к руке девушки.
– Молодец, Стивен! – подбодрил его Уилл.
– Да, – продолжал молодой человек, осмелевший от похвалы брата, – да, Минни, я хочу быть вашим кавалером; я зайду за вами в день праздника, и мы поженимся заодно с моими сестрами.
Изумленная столь неожиданным признанием, девушка не нашлась, что ответить.
– Послушайте меня, дорогая Минни, – сказал Уилл, – мой брат давно вас любит, и если он хранил молчание, то не потому, что сердце у него холодное, а просто нрав у него робкий. Честью клянусь, что Стивен искренне любит вас. У вас нет никаких обязательств, а Стивен – красивый, – да мало того! – добрый, чудесный парень. Он будет вам достойным мужем. Если вы и ваша семья дадите нам свое согласие – свадьба будет отпразднована одновременно со свадьбами моих сестер.
– По правде говоря, Уилл, я настолько не готова к вашему вопросу, он настолько для меня неожиданный, – ответила девушка, смущенно опуская глаза, – что я не знаю, как на него ответить.
– Отвечайте: "Я согласна взять Стивена в мужья", – подсказал ей Стивен, совершенно воспрявший духом под нежным взглядом хорошенькой барышни. – Я испытываю к вам огромное чувство, – продолжал он, – и был бы счастлив, если бы вы согласились отдать мне свою руку.
– Я не могу сегодня ответить на ваше предложение, хотя оно и лестно для меня, – ответила девушка, грациозно и шаловливо приседая перед своим робким поклонником.
– Я оставляю вас вдвоем, дорогие друзья, – решил Уильям, – мое присутствие вас только стесняет, но я уверен: если Минни немного любит Уинифред и Барбару, она не откажется назвать их своими сестрами.
– Я всей душой люблю Уинифред и Барбару, – нежно ответила девушка.
– Но тогда я могу надеяться, Минни, что из дружбы к сестрам вы снисходительно отнесетесь и ко мне, – сказал Стивен.
– Посмотрим, – кокетливо ответила юная особа.
– До свидания, прелестная Минни, – сказал с улыбкой Уильям. – Прошу вас будьте снисходительны к этому доброму и славному малому, который вас нежно любит, хотя и не умеет красноречиво об этом сказать.
– Вы слишком строги, Уилл, – серьезно ответила девушка, – мне кажется, трудно говорить лучше, чем Стивен.
– Ну, – заметил Уилл, – теперь я вижу, что вы просто прелесть, любезная Минни. Позвольте поцеловать вам ручки и сказать: "До свидания, милая сестрица".
– Я должна отвечать Уильяму: "До свидания, братец"? – спросила девушка, повернувшись к Стивену.
– Да, милая барышня, да! – закричал Стивен радостно. – Скажите ему: "До свидания, братец", лишь бы он ушел поскорее!
– Ты делаешь успехи, мой мальчик, – сказал, рассмеявшись, Уилл, – кажется, мои уроки пошли тебе на пользу.
Сказав это, Уильям поцеловал Минни и удалился в сопровождении Грегори и Руперта.
– Теперь наша очередь, Уилл? – спросил Грегори. – Мне не терпится увидеть свою будущую жену.
– И мне тоже, – отозвался Руперт.
– Где она живет? – спросил Грегори.
– Я свою невесту сегодня увижу? – осведомился Руперт.
– Я сейчас удовлетворю ваше естественное любопытство. Ваши будущие жены – двоюродные сестры, их зовут Мейбл и Эдит Хэроуфилд.
– Я их обеих знаю, – сказал Грегори.
– И я тоже, – отозвался Руперт.
– Это красивые девушки, – продолжал Уильям, – и я не удивлен тем, что вы на их милые личики уже поглядывали. Нет еще и полутора лет, как я вернулся в Барнсдейл, а во всем графстве нет ни такой брюнеточки, ни такой блондиночки, которую я бы не знал. Я, как и вы, уже обратил внимание на Мейбл и Эдит.
– В первый раз вижу такого молодца, как ты, Уилл, – заметил Грегори, – ты знаешь всех женщин, все ходы и выходы; сказать по правде, мы на тебя вовсе не похожи.
– К несчастью для вас, мои мальчики: если бы вы хоть чуточку были похожи на меня, мне не пришлось бы искать вам невест и учить вас ухаживать за теми, кто вам нравится.
– О, – с решительным видом возразил Грегори, – за Мейбл и Эдит нам ухаживать будет нетрудно. Руперт находит Мейбл очаровательной, а я убежден, что Эдит – девушка добрая, значит, я просто спрошу у нее, не хочет ли она стать женой Грегори Гэмвелла.
– Не нужно только сразу задавать такие вопросы, милый мальчик, а то ты рискуешь получить отказ.
– Тогда скажи мне, как мне сообщить Эдит о своих намерениях. Я не умею вертеть да хитрить, я хочу взять ее в жены, и мне казалось совершенно естественным сказать ей: "Эдит, я готов на вас жениться".
– Ты поставишь ее в очень затруднительное положение, если вот так, ни с того, ни с сего, сделаешь такое заявление.
– Так что же тогда делать? – в отчаянии спросил Грегори.
– Нужно понемногу, незаметно подвести к этому беседу: поговорить сначала о празднике, который будет в замке через три дня, о счастье Маленького Джона, о радости Мача, ловко намекнуть, что сам ты скоро собираешься жениться, и в связи с этим спросить у Эдит, как я у Минни, не подумывает ли она о замужестве и придет ли в Барнсдейл одна или с кавалером.
– А если Эдит ответит: "Да, приду с кавалером"?
– Ну, тогда ты скажешь: "Вашим кавалером буду я, мисс".
– Но, – попробовал опять возразить бедный Грегори, – если Эдит откажет мне?
– Тогда ты сделаешь предложение Мейбл.
– А я? – спросил Руперт.
– Да не откажет Эдит, – сказал Уилл, – будьте спокойны, каждому из вас достанется в жены та, что ему нравится.
Молодые люди прошли через деревенскую площадь и остановились у прелестного домика, на пороге которого стояли две девушки.
– Добрый день, черноволосая Эдит и белокурая Мейбл, – сказал Уилл, кланяясь сестрам, – мы с братьями пришли пригласить вас на свадебный бал.
– Добро пожаловать, господа, – ответила Мейбл нежным, как птичье щебетание, голосом. – Пройдите в комнаты, прошу вас, и выпейте чего-нибудь.
– Тысячу благодарностей за приглашение, прелестная Мейбл, – ответил Уильям, – от такого вежливого и любезного приглашения нельзя отказаться. Мы выпьем по кружке эля за ваше здоровье и счастье.
Эдит и Мейбл были девушки веселые и умные, они с улыбкой выслушали любезности братьев; после часа такой беседы Грегори, наконец, собрался с мужеством и робко спросил у Эдит, придет ли она в замок одна или с кавалером.
– Зачем мне один кавалер? Я возьму с собой человек шесть приятных парней, – весело ответила кокетка Эдит.
Этот неожиданный ответ смешал все мысли в голове бедного Грегори. Он тяжело вздохнул и, повернувшись к брату, вполголоса сказал:
– Плохо мое дело, а, как ты думаешь? С шестерыми ее поклонниками мне не справиться. Видно, не повезло, и придется мне остаться холостяком!
– Ну, раз ты не хотел жениться, тебя, наверное, это устраивает? – поддразнил его Уилл.
– Да я просто не думал о женитьбе, вот и все; но раз уже мне захотелось этого, то меня очень мучит мысль, что я не найду себе жены.
– Эдит будет твоей; дай-ка я примусь за это дело. Мисс Эдит, – сказал Уильям, – мы зашли к вам с двойной целью: во-первых, пригласить вас на наш семейный праздник, во-вторых, я хотел вам представить, но не кавалера для танцев, не поклонника на один день, у вас их и так шестеро, и седьмой вам ни к чему, а честного парня, спокойного, благоразумного, богатого, что тоже не лишнее, который был бы горд и счастлив предложить вам руку, сердце и имя.
Мисс Эдит призадумалась.
– Вы все это серьезно говорите, Уилл? – спросила она.
– Совершенно серьезно, мисс. Грегори любит вас; да ведь он и сам здесь, и, если вы не видите, как красноречиво он на вас смотрит, прислушайтесь хоть к моим словам, они совершенно искренни. Я доставлю ему удовольствие самому защищать дело, которое уже и так наполовину выиграно, – закончил Уильям, увидев, что Эдит радостно улыбается.
Молодой человек подтолкнул Грегори к Эдит и поискал глазами Руперта, чтобы, если нужно, прийти ему на помощь. Но Руперту помощь Уилла не нужна была: юноша уже о чем-то беседовал с Мейбл: стоя перед ней на одном колене, он держал ее за руки и, казалось, за что-то горячо благодарил.
"Прекрасно, – подумал Уилл, – этот сам разобрался, я могу его предоставить самому себе".
С секунду Уильям внимательно смотрел на обе парочки, потом вышел из дома и бегом помчался к замку.
Придя и Барнсдейл, Уилл увидел Робина, Марианну и Мод. Он рассказал им, что произошло, описав и боязливое смущение женихов вначале, и их дальнейшее храброе поведение.
К вечеру новые женихи появились в замке. Лица их сияли радостью, потому что каждый из них добился согласия своей милой.
Конечно, родители их невест считали, что выходить замуж с такой поспешностью – чистое безумие. Но честь породниться с благородным семейством Гэмвеллов перевесила все возражения.
Сэр Гай, которого Робин умело подготовил, одобрил выбор сыновей и благосклонно принял шестерых хорошеньких невесток. Все восемь свадеб были с величайшей торжественностью отпразднованы в назначенный день, и каждый был счастлив тем, что дала ему судьба.
VIIIМесяц спустя после событий, о которых мы только что рассказали, Робин Гуд, его жена и весь отряд веселых лесных братьев в полном своем составе вновь расположились в старом Шервудском лесу.
Приблизительно в это время большое число норманнов, которым Генрих II, не скупясь, платил за военную службу, приехали в эти края, чтобы вступить во владение поместьями, которыми их щедро наградил король. И кое-кому из них, кто вынужден был проезжать через Шервудский лес по дороге в свои новые имения, пришлось немало заплатить за проезд веселым лесным братьям. Новоприбывшие сильно возмущались и приносили жалобы судьям города Ноттингема. Но их рассказы сочли преувеличением, и они не получили никакого ответа. И вот почему шерифы и другие могущественные особы в городе хранили благоразумное молчание.
Большое число людей Робин Гуда имело родственные связи с жителями Ноттингема, и, совершенно естественно, горожане использовали все свое влияние на гражданские и военные власти, чтобы против лесных жителей не принимались слишком уж строгие меры. Эти достойные люди боялись, что если лесных братьев одолеют и изгонят из их зеленого обиталища, то в одно прекрасное утро они испытают грустное удовольствие лицезреть кого-либо из своих родственников болтающимися на городской виселице.
Однако, поскольку следовало в глазах жалобщиков создать хотя бы видимость возмущения и правосудия, награда, обещанная за поимку Робин Гуда, была вдвое увеличена. Любой, изъявивший желание схватить знаменитого разбойника, немедленно получал разрешение на это. Несколько человек недюжинной силы и решительного нрава попытались это сделать, но произошло нечто уж совсем неожиданное: они по своей собственной воле присоединились к веселым лесным братьям.
Однажды утром Робин и Красный Уилл вдвоем прогуливались по лесу, и вдруг перед ними появился Мач, взмокший и запыхавшийся.
– Что с вами случилось, Мач? – с беспокойством спросил Робин. – За вами кто-то гнался? С вас пот ручьями льёт.
– Не беспокойтесь, Робин, – сказал Мач, вытирая раскрасневшееся лицо, – слава Богу, не было у меня никакой опасной встречи. Я просто померился силами на палках с Артуром Тихим. И будь я проклят, руки у этого парня сильные, как у великана!
– Это правда, дорогой Мач; с Артуром нелегко драться, когда он берется за деле всерьез.
– Артур никогда не теряет хладнокровия, – продолжал Мач, – но правила самого искусства ему неведомы, так что победой он обязан своей огромной природной силе.
– Он заставил вас просить пощады?
– Конечно, иначе бы я совсем задохнулся; а сейчас он дерется с Маленьким Джоном, но с таким противником он, несомненно, потерпит поражение, потому что, стоит ему начать бить слишком сильно, Маленький Джон отнимает у него палку и несколько раз дает ему как следует по плечам, чтобы тот научился умерять свою мощь.
– А из-за чего вы ввязались в драку с этим неукротимым Артуром? – спросил Робин.
– Да без всякого повода и причины, просто, чтобы приятно время провести и поразмять мышцы в полезных упражнениях.
– Артур – грозный боец, – сказал Робин, – однажды он и меня победил на палках.
– Вас?! – воскликнул Уилл.
– Да, милый братец, отделал почти так же, как Мача; этот парень пользуется дубиной как стальным прутом.
– При каких обстоятельствах и где это было? – с любопытством спросил Уилл.
– Боролись мы в лесу, и вот как я познакомился с Артуром. Я был один и шел по пустынной тропе, как вдруг увидел великана Артура: он стоял, опершись на свою окованную палку, и с вытаращенными глазами и широко открытым ртом смотрел на стадо ланей, пробегавшее в ста шагах от него. Его огромный рост и сиявшее на его широком лице простодушие внушили мне желание посмеяться над ним. Я неслышно зашел ему за спину и как следует ударил его кулаком между лопаток. Артур вздрогнул, обернулся и гневно взглянул мне в лицо.
"Ты кто? – спросил я. – И с какой целью бродишь по лесу? Ты ужасно похож на вора, который собирается утащить лань. Ну-ка, доставь мне удовольствие, убирайся отсюда побыстрее – я стерегу здешний лес и не люблю, когда здесь появляются такие парни, как ты".
"Ну что же, – беззаботно ответил мне он, – попробуй заставить меня уйти силой, потому что самому мне этого делать не хочется. Зови помощников, если тебе гак нравится, я не против".
"Я ни в ком не нуждаюсь, милый друг, чтобы заставить уважать закон и мою волю, – ответил я, – и привык рассчитывать на свои силы, а вы видите, что силы у меня немалые: руки крепки, есть меч, лук и стрелы".
"Лесничок, – сказал Артур, смерив меня презрительным взглядом с головы до ног, – если я хоть раз огрею вас палкой по пальцам, вы уже ни за меч, ни за лук не возьметесь".
"Говорите повежливее, мой мальчик, – ответил я, – если только не хотите быть избитым".
"Да, дружок, попробуйте-ка отхлестать дуб розгами. Что вы о себе думаете, чудо доблести? Так знайте же, что вы меня интересуете меньше всего на свете. Но если вы хотите побороться, я готов".
"Да у вас и меча нет" – заметил я.
"А зачем мне он, если палка при мне?"
"Тогда я возьму такую же длинную палку, как ваша".
"Будь по-вашему".
И Артур изготовился к бою.
Я первым нанес ему удар, рассек ему до крови лоб, и она побежала у него по щекам. Оглушенный ударом, он отступил. Я опустил палку, но ему, видно, показалось, что я счел себя победителем, и он снова стал необыкновенно сильно и ловко размахивать дубиной. Он дрался с такой яростью, что мне с трудом удавалось отводить удары; я едва держал палку, так у меня свело руки. Отпрыгнув назад, чтобы избежать выпада, я забыл прикрыться; он немедленно воспользовался этим и нанес мне по голове удар такой силы, какого я еще никогда не получал. Я повалился навзничь, будто пронзенный стрелой, но сознания не потерял и сумел быстро вскочить на ноги. Борьба, на мгновение остановившаяся, возобновилась; Артур с такой силой наносил улары, что мне едва удавалось защищаться. Так мы дрались часа три-четыре, от наших ударов гудел старый лес, а мы кружились один вокруг другого, как разъяренные вепри. Наконец, я подумал, что ничего не выиграю в этом деле, даже не получу удовольствия побить соперника, и бросил палку.
«Ну все, хватит, – сказал я ему. – Окончим на этом ссору; мы так до завтра будем друг из друга пыль выколачивать и ничего на этом не выиграем. Я даю вам право свободно ходить по лесу, потому что вы храбрый малый».
"Нижайшее вам спасибо за столь великую милость, – презрительно ответил он, – я получил право поступать как хочу благодаря моей палке и ей, а не вам скажу спасибо".
"Ты прав, храбрец, но, если свои права ты собираешься защищать только палкой, тебе будет нелегко. В лесу есть хорошие борцы, и тебе придется сохранять свою вольность ценой разбитых черепов и покалеченных рук. Поверь мне, что уж лучше жить в городе, чем вести такое существование в лесу".
"А все же я хочу жить в лесу", – возразил Артур.
– Его ответ заставил меня призадуматься, – продолжал Робин. – Я посмотрел на его немалый рост, на его дружелюбное и открытое лицо, и решил, что нам неплохо было бы заполучить такого молодца.
"Так тебе не нравится городская жизнь?" – спросил я у него.
"Нет, – ответил он, – я устал быть невольником у проклятых норманнов, мне надоело, что меня называют собакой, рабом и холуем. Мой хозяин обозвал меня сегодня самыми оскорбительными словами, но ему показалось мало изводить меня своим гадским языком, и он захотел меня ударить. Я не стал ждать, палка была у меня под рукой, я ею и воспользовался и так ударил его по плечам, что он потерял сознание. А потом я убежал".
"А какое у тебя ремесло?" – спросил я.
"Я кожевник и уже много лет живу в Ноттингемшире".
"Прекрасно, мой храбрый друг, – сказал я ему, – если вы не слишком дорожите своим ремеслом, то можете распроститься с ним и остаться здесь. Меня зовут Робин Гуд. Вам знакомо это имя?"
"Конечно! Так вы Робин Гуд? Но вы ведь сказали мне, что стережете здешний лес!"
"Я Робин Гуд и даю вам в том честное слово!" – ответил я, протягивая руку бедняге, который от удивления не мог прийти в себя.
"Это правда?" – спросил он.
"Душой и совестью клянусь!"
"Тогда я скажу, что и в самом деле счастлив встретить вас, – явно обрадовавшись, сказал Артур, – потому что я пришел сюда искать вас, благородный Робин Гуд. Когда вы сказали, что вы из тех, кто стережет лес, я поверил и не стал вам рассказывать, с какой целью явился в Шервудский лес. Я хочу присоединиться к вашим людям, и, если вы меня примете, у вас не будет более, преданного и верного слуги, чем Артур Тихий, дубильщик кож из Ноттингема".
"Мне нравится твоя искренность, Артур, – заявил я, – и я согласен принять тебя в число веселых лесных братьев. Законы наши просты и немногочисленны, но их нужно соблюдать. А во всем остальном – полная свобода. Кроме того, я обещаю тебе еду, одежду и хорошее обращение".
"Когда я вас слушаю, Робин Гуд, у меня сердце в груди трепещет от радости, что я буду одним из ваших людей. Я не совсем вам чужой: Маленький Джон – мой родственник. Мой дядя со стороны матери женился на матери Джона, одной из сестер сэра Гая Гэмвелла. Я ведь скоро увижу Маленького Джона? Горю желанием обнять его".
"Сейчас он сюда примчится", – ответил я Артуру и затрубил в рог.
Через несколько мгновений Маленький Джон появился на поляне.
Увидев наши лица, все в пятнах крови, Джон остановился как вкопанный.
"Что случилось, Робин? – с ужасом воскликнул он. – У вас жуткий вид!"
"Случилось то, что меня побили, – спокойно ответил я, – и виновник перед вами".
"Если этот парень вас побил, он должен прекрасно владеть палкой! – воскликнул Маленький Джон. – Ну, я ему с лихвой верну то, что вы ему должны. Подойди-ка поближе, дружище".
"Постой, не торопись, друг Джон, и пожми лучше руку нашему верному союзнику и твоему родственнику. Этого молодого человека зовут Артур".
"Артур из Ноттингема, по прозвищу Тихий?" – спросил Джон.
"Он самый, – ответил Артур. – Мы не виделись с самого детства, и все же я тебя узнал, братец Джон".
"Не могу сказать то же самое, – ответил Джон со своей обычной безыскусной искренностью, – я тебя совсем не помню, но это не важно, раз ты так говоришь, братец, то добро пожаловать. Обитатели Шервудского леса встретят тебя с радостью в сердце и с улыбкой на губах".
Артур и Джон обнялись, и остаток дня прошел в веселье и радости.
– А с тех пор вы с Артуром мерились силами на палках? – спросил Уилл у Робина.
– Да случая все как-то не было; впрочем, очень вероятно, что я снова буду побежден, и это будет уже в третий раз.
– Как в третий раз? – воскликнул Уилл.
– Да, Гаспар-лудильщик задал мне хорошую взбучку!
– В самом деле? А когда? Наверное, еще до того как он пришел к нам.
– Да, – ответил Робин, – я взял себе за правило самому испытывать силу и храбрость человека, прежде чем доверюсь ему. Я не хочу, чтобы у меня люди были слабы сердцем и уступчивы разумом. Однажды утром я встретил Гаспара-лудильщика на ноттингемской дороге. Вы знаете, каким крепким выглядит этот молодец, и мне нет нужды его вам описывать. Он мне понравился; походка у него была твердая, и он насвистывал что-то веселое.
Я пошел ему навстречу.
"Здравствуйте, приятель, – приветствовал я его, – вижу, вы путешествуете. Говорят, есть плохие новости, это правда"?
"А о каких новостях вы спрашиваете? – спросил он меня. – Я не знаю ни одной, о которой стоило бы говорить. А впрочем, я иду из Бэмбурга. Я медник и ничем, кроме своего ремесла, не интересуюсь".
"Ну, эта новость для вас должна быть интересна, храбрый чужестранец. Я слышал, что десятерых бродячих лудильщиков заковали в кандалы за то, что они напились".
"Ваша новость ни гроша не стоит, – ответил он, – если бы всех, кто пьет, заковывали в кандалы, вы были бы одним из первых, потому как по вашему лицу сразу видно, что вы винцо любите".
"Да, конечно, я не прочь выпить бутылку, и не думаю, что найдется на свете хоть один веселый человек, который не любит вина. А что привело вас из Бэмбурга в наши места? Ведь не ваше же ремесло?"
"Конечно, не ремесло, – ответил Гаспар. – Я ищу разбойника по имени Робин Гуд. За его поимку назначена награда в сто золотых, и я хотел бы ее получить".
"А как вы собираетесь его схватить?" – спросил я лудильщика, потому что спокойный и серьезный вид, с которым он мне сделал это признание, меня очень удивил.
"У меня есть разрешение на арест, подписанное королем", – ответил Гаспар.
"По всей форме?"
"По всей форме: мне разрешено арестовать Робина, и мне обещана награда".
"Вы так об этом говорите, как будто арестовать его – самое легкое на свете дело, а ведь столько раз пытались, и все бесполезно".
"Ну, для меня-то это не будет трудно, – ответил лудильщик, – я парень крепкий, мышцы у меня стальные, я смел и терпелив и ничего не боюсь. Как видите, я могу надеяться на удачу".
"Ну, а если вы его случайно встретите, вы его узнаете?"
"Я его никогда не видел; если бы я знал его в лицо, дело было бы наполовину сделано. Может, вам в этом больше повезло?"
"Да, я раза два встречал Робин Гуда и, быть может, сумею вам помочь в вашем деле".
"Приятель, если вы окажете мне эту услугу, я отдам вам изрядную часть денег, которую должен буду получить".
"Я укажу вам место, где вы можете его встретить, – ответил я ему. – Но, прежде чем мы окончательно договоримся, я хотел бы видеть приказ об аресте; он действителен, только если составлен по всей форме".
"Премного обязан вам за предусмотрительность, – вызывающе оборвал меня лудильщик, – но бумагу я никому не дам. Я уверен, что она составлена по всей форме и действительна, и мне этого достаточно, а если вы этой уверенности не разделяете, тем хуже для вас. Этот приказ я покажу Робин Гуду, когда захвачу его и свяжу ему руки и ноги".
"Вы, может быть, и правы, дружище, – равнодушно ответил я, – мне не так уж и хочется удостовериться в подлинности приказа, как вам это кажется. Я иду в Ноттингем из любопытства и от нечего делать, потому как слышал, что Робин Гуд собирался сегодня быть в городе; если хотите пойти со мной, я покажу вам этого знаменитого разбойника".
"Ловлю тебя на слове, парень, – живо ответил лудильщик, – но если на месте я увижу, что ты хитришь, придется тебе познакомиться с моей палкой".
Я презрительно пожал плечами.
Он это увидел и рассмеялся.
"Ты не пожалеешь об услуге, которую мне окажешь, – сказал он, – я человек благодарный".
Мы пришли в Ноттингем, остановились на постоялом дворе у Пэта, и я попросил у хозяина подать нам бутылку пива, а пиво у него было превосходное. Лудильщик был с утра в пути и буквально умирал от жажды; пиво исчезло быстро. После пива я заказал вино, а потом опять пиво, и так в течение целого часа. Лудильщик и сам не заметил, как опустошил все бутылки, стоявшие перед ним на столе; я же сам, от природы не склонный злоупотреблять вином, выпил лишь несколько стаканов. Не нужно и говорить, что наш молодец совсем опьянел. Он расхвастался спьяну своими будущими подвигами, которые он совершит, чтобы захватить Робин Гуда, и договорился до того, что, поймав атамана, возьмет в плен всех лесных братьев и отведет их в Лондон. Король вознаградит его за эти подвиги и пожалует ему состояние и привилегии знатного вельможи; но в ту минуту, когда рассказ приближался к тому, что великий победитель женится на английской принцессе, он упал со скамьи и уснул под столом.
