Текст книги "Робин Гуд"
Автор книги: Александр Дюма
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)
– Ну, само собой разумеется, неужели вы думаете, что я позволил бы Робину пойти туда одному, без зашиты, раз существовала опасность быть узнанным? Он приказал мне держаться в стороне, но я не счел нужным слушаться его и все время был рядом. Он вдруг заметил, что я тут, схватил меня за руку и стал сердито упрекать за неповиновение. Я вполголоса объяснил ему, какие причины заставили меня нарушить его приказ. Он тут же успокоился и, поглядев на меня со своей обычной доброй улыбкой, сказал: "Смешайся с толпой, Джон, и, следя за моей безопасностью, не забывай о своей. Если с тобой случится несчастье, я себе никогда не прошу". Я повиновался и растворился в толпе. Когда Робин в сопровождении развеселившихся мясников направился к постоялому двору шерифа, я пошел за ним и уселся в обеденном зале.
Заказав себе хороший обед, я занял место в проеме окна.
Робин был в тот день очень весел, он уселся за стол со своими новыми знакомыми и в конце обеда приказал подать всем лучшего вина, какое было в погребе, добавив, что платить будет он. Как вы сами понимаете, щедрое предложение Робина было встречено с восторгом; вино подали всем в зале, и мне досталось тоже.
Когда веселье гостей стало всеобщим, на пороге зала появился шериф.
Робин пригласил его к столу. Тот принял предложение и, поскольку Робин по праву казался ему героем праздника, решил о нем поговорить.
"Хитрый малый! – воскликнул один из мясников. – Тонкая бестия, редкого ума, но парень добрый!"
И тут шериф заметил меня. Я не был пьян, и спокойствие на моем лице внушило ему желание порасспросить меня.
"Должно быть, этот молодой человек, – сказал он, показывая глазами на Робина, – большой мот; он, наверное, продал земли, дом или замок и теперь без толку тратит деньги".
"Возможно", – равнодушно ответил я.
"А может, у него еще кое-что осталось?" – снова принялся за расспросы шериф.
"Наверное, сударь".
"Как вы думаете, не расположен ли он продать задешево скот, который у него остался?"
"Я не знаю, но есть очень простой способ это узнать".
"Какой?" – с глупым видом спросил шериф.
"Черт возьми! Да спросить у него".
"Вы правы, сэр незнакомец".
Сказав это, шериф подошел к Робину и в пышных выражениях стал превозносить его щедрость, а потом похвалил его за то, что он нашел такое достойное применение своему состоянию. "Нет ли у вас, мой юный друг, – добавил шериф, – еще какого-нибудь скота на продажу? Я бы нашел вам покупателя и, оказывая вам эту услугу, я все же позволю себе сказать, что человек вашего состояния и вашей внешности не может, не унизив своего достоинства, сделаться скототорговцем".
Робин прекрасно понял, что крылось за этими тонкими рассуждениями, он рассмеялся и ответил услужливому шерифу, что у него еще около тысячи голов крупного рогатого скота и он охотно избавился бы от него за пятьсот золотых.
"Я могу вам предложить триста", – сказал шериф.
"По той цене, по которой идет скот, я могу его продать по два золотых за голову", – возразил Робин.
"Если вы мне согласитесь продать оптом все стадо, я вам дам триста золотых и замечу, что для вас лучше иметь три сотни монет в кошельке, чем тысячу голов скота на пастбище. Ну, решайтесь же, продаете за триста?"
"Это очень мало", – ответил Робин, украдкой поглядывая на меня.
"Такой широкий человек, как вы, милорд, – настаивал шериф, решивший прибегнуть к лести, – не станет торговаться из-за нескольких монет. Ну, сторговались?! По рукам! Где скот? Я хотел бы посмотреть все стадо".
"Все стадо?!" – переспросил Робин и засмеялся, потому что в голову ему пришла занятная мысль.
"Конечно, мой друг, и если место, где находится ваш великолепный скот, отсюда недалеко, мы можем поехать туда верхом и заключить сделку на месте. Я возьму с собой деньги, и, если вы будете благоразумны, мы покончим с этим делом еще до возвращения в Ноттингем".
"Примерно в миле от города у меня есть несколько акров земли, и мой скот сейчас там, в загоне, – ответил Робин, – и вы можете без труда его посмотреть".
"В миле от Ноттингема, – переспросил шериф, – несколько акров? Я знаю окрестности, но и представить себе не могу, где ваше имение".
"Тише, – прошептал Робин, наклоняясь к шерифу, – я хочу, по очень важным причинам, чтобы мое имя и звание остались неизвестными. Одно слово о том, где находится мой скот, и мое имя будет раскрыто, а от этого пострадают мои интересы. Вы понимаете меня?"
"Прекрасно понимаю, мой юный друг, – ответил шериф, хитро подмигивая Робину, – друзей следует бояться, родным – не доверять; понимаю, понимаю".
"У вас очень проницательный ум, – продолжал Робин с таинственным видом, – и я начинаю думать, что мы отлично поладим. Ну, что же? Если хотите, мы воспользуемся тем, что мясники не обращают на нас никакого внимания и потихоньку ускользнем. Вы готовы идти за мной?"
"Ну, конечно! Пойду распоряжусь, чтобы поскорее оседлали лошадей, и буду ждать вас".
"Идите, я сейчас присоединюсь к вам".
Шериф вышел из зала, а я по приказу Робина нашел наших людей, которых спрятал на всякий случай на таком расстоянии, чтобы они могли слышать звук рога, и объявил им, что нас собирается навестить шериф.
Через несколько минут после того как я ушел, шериф пригласил Робина подняться в его личные покои, представил своей жене, прелестной юной женщине лет двадцати, предложил ему присесть и сказал, что пойдет отсчитает деньги.
Когда шериф вернулся в комнату, где Робин оставался наедине с его женой, он нашел молодого человека у ее ног.
Это зрелище разгневало подозрительного супруга, но надежда обмануть Робина на сделке заставила его сдержаться. Он закусил губу и сказал Робину:
"Я готов следовать за вами, сударь".
Робин послал красивой даме воздушный поцелуй и, к полной ярости ревнивого мужа, пообещал ей скоро вернуться.
Вскоре шериф с Робином уже выезжали верхом из ворот Ноттингема.
Самыми глухими тропками они добрались до развилки в лесу, где мы должны были их ждать.
"Вот, – сказал Робин, протягивая руку в сторону одной из прекрасных долин старого Шервудского леса, – одна часть моих земель".
"То, что вы говорите, нелепо и лживо, – ответил шериф, решивший, что его разыгрывают. – Этот лес и все, что в нем, – собственность короля".
"Возможно, – ответил Робин, – но раз я этим завладел, то оно мое".
"Как ваше?"
"Конечно, мое, а как – вы скоро узнаете".
"Мы с вами сейчас в безлюдном и небезопасном месте, – продолжал шериф, – лес кишит разбойниками, упаси Господь попасться в руки презренного Робин Гуда! Если с нами произойдет такое несчастье, мы с вами быстро лишимся всего, что у нас есть".
"Посмотрим, что он сделает, – со смехом сказал Робин Гуд, – готов биться об заклад на что угодно, что мы сейчас с ним встретимся лицом к лицу".
Шериф страшно побледнел и стал испуганно озираться по сторонам.
"Было бы лучше, если бы наши владении находились в менее опасном месте, – сказал он, – если бы вы меня предупредили, где они, я бы, уж конечно, сюда не поехал".
"Я утверждаю, мой дорогой господин, – прервал его Робин, – что мы с вами находимся на моих землях".
"Что вы хотите сказать? О каких землях вы говорите?" – с беспокойством спросил шериф.
"Мне кажется, – ответил Робин, – что слова мои совершенно ясны. Я показал вам на эти поляны, долины, развилки и сказал: "Вот мое имение". Ведь говорите же вы о своей жене: "Это моя жена""?
"Да, да, конечно, – пробормотал шериф. – Но прошу вас, скажите, как вас зовут? Мне не терпится узнать имя такого богатого землевладельца".
"Я скоро удовлетворю ваше законное любопытство, – смеясь, ответил Робин Гуд. (В эту минуту тропинку пересекло большое стадо оленей.) – Глядите скорее, сударь, вправо глядите: вот сотня голов из моего стада, откормленные и приятные видом твари, что вы на это скажете?"
Шериф трясся всем телом.
"Уж лучше бы мне сюда не приезжать", – произнес он, тревожно вглядываясь в чащу.
"Почему же? – спросил Робин. – Старый Шервудский лес – одно из прекраснейших мест на земле, уверяю вас. Да и чего вам бояться? Разве я не с вами?"
"Вот это-то меня как раз и тревожит, сэр незнакомец, уже несколько минут как ваше общество мне крайне неприятно".
"К счастью для меня, немного людей придерживаются вашего мнения, сэр шериф, – смеясь, ответил Робин, – но раз уж вы, к великому моему огорчению, относитесь к их числу, то нам лучше нарушить наше уединение".
Сказав это, Робин насмешливо поклонился своему спутнику и поднес к губам свой рог.
(Я забыл вам сказать, дорогие друзья, что мы шли за ними по пятам и явились по первому же зову.)
Шериф от страха чуть не свалился с лошади.
"Что вам угодно, мой благородный хозяин? – спросил я у Робина. – Соблаговолите, прошу вас, отдать приказ, и он будет тотчас же исполнен".
– А вы всегда так говорите с Робином, Маленький Джон? – поинтересовался Красный Уилл.
– Да, Уилл, ибо таков мой долг и мое желание, – добродушно ответил молодой человек.
"Я привез сюда могущественного ноттингемского шерифа, – ответил Робин, – и его светлость желает посмотреть мой скот и отужинать со мной. Проследите, прошу вас, чтобы с нашим гостем обошлись со всем возможным почтением и оказали ему асе знаки уважения, приличествующие его должности".
"Ему подадут самые изысканные блюда, – ответил я, – потому что он, я уверен, щедро заплатит за ужин".
"Заплачу?! – воскликнул шериф. – Что вы под этим разумеете?"
"Все объяснится в свое время, сударь, – ответил Робин, – а теперь позвольте мне ответить на вопрос, который вы оказали честь мне задать, когда мы въезжали в лес".
"Какой вопрос?" – прошептал шериф.
"Вы спросили у меня мое имя".
"Увы!" – простонал хозяин постоялого двора.
"Меня зовут Робин Гуд, сударь".
"Я сам это вижу", – сказал шериф, обводя глазами отряд лесных братьев.
"Что же до оплаты, то мы имеем в виду вот что: бедных мы кормим бесплатно, но тех, у кого кошелек туго набит, мы заставляем возместить наши расходы".
"И каковы же ваши условия?" – жалобным голосом спросил шериф.
"У нас нет условий, и цен мы не назначаем, а просто забираем у нашего гостя все деньги, которые находим при нем. Так, например, в вашем кармане сейчас триста золотых".
"О Боже! Боже!" – простонал шериф.
"Значит, ваши расходы и составят триста золотых".
"Триста золотых!?"
"Да, и я предлагаю вам съесть сколько сможете, и выпить сколько выдержите, чтобы отдать эти деньги не даром".
Прямо на траве был накрыт прекрасный ужин. Шериф не был голоден и ел мало, но зато выпил много. Мы решили, что эта неумеренная жажда вызвана отчаянием.
Он нам отдал триста золотых и, как только последняя монета исчезла в моем кошельке, заторопился покинуть нас. Робин приказал привести его лошадь, помог ему сесть в седло, пожелал доброго пути и настойчиво просил передать привет его очаровательной супруге.
Шериф ничего не ответил на эти любезные слова; он так спешил выбраться из лесу, что пустил лошадь галопом и исчез, не сказав ни единого слова.
Так и кончилось приключение Робин Гуда с ноттингемскими мясниками.
– Хотел бы я, – сказал Красный Уилл, – хоть раз попробовать кем-нибудь переодеться. А вы пробовали, Маленький Джон?
– Да, по приказу Робина.
– Ну, и как вы с этим справились? – спросил Уилл.
– В том случае, о котором идет речь, довольно хорошо, – ответил Джон.
– А о каком случае вы говорите? – спросил Мач.
– Вот о каком. Однажды утром Робин Гуд собрался навестить Хэлберта Линдсея и его прелестную женушку, но тут я ему напомнил, что для него опасно открыто появляться в городе. После той истории с мнимой продажей скота шерифу мы опасались мести с его стороны. Робин Гуд только посмеялся над моими опасениями и ответил, что для большей безопасности он переоденется норманном. С этой целью он надел великолепное рыцарское платье, зашел к Хэлберту, а от него отправился на постоялый двор шерифа. Там он потратил кучу денег, сделал множество комплиментов жене хозяина по поводу ее изящества и красоты, побеседовал с шерифом, который был к нему в высшей степени предупредителен, а за несколько минут до ухода отвел его в сторону и сказал, смеясь:
"Тысячу раз благодарю вас, любезный хозяин, за радушный прием, который вы оказали Робин Гуду".
И не успел шериф очнуться от оцепенения, в которое его повергли слова Робина, как тот уже исчез.
– Прекрасно! – воскликнул Уильям. – Но это доказывает еще раз ловкость Робина, и совершенно ничего не говорит о том, кем переоделись вы, Маленький Джон.
– Я переоделся нищим.
– Но при каких обстоятельствах?
– Я же вам сказал, что я выполнял приказ Робина. Он хотел проверить мою ловкость, узнать, смогу ли я в этом хоть как-то сравниться с ним. Право выбора оставалось за мной, и, поскольку я узнал о смерти одного богатого норманна, чьи владения были расположены по соседству с Ноттингемом, я решил смешаться с толпой нищих, сопровождавших похоронную процессию. На голову я надел старую шляпу, обшитую ракушками, взял в руки большую палку, оделся как пилигрим и прихватил с собой мешок для съестного и маленький кошелек, предназначенный для денежного подаяния. Одежда моя имела такой жалкий вид и я так походил на нищего, что даже наши веселые братья чуть не подали мне милостыню.
Приблизительно в миле от нашего убежища я встретил несколько нищих: они, как и я, направлялись к замку покойного. Один из этих проходимцев казался слепым, другой ужасно хромал, а еще двое были просто одеты в страшные лохмотья.
"Вот молодцы, – сказал я себе, поглядывая на них краешком глаза, – с которых я должен брать пример; сейчас я присоединюсь к ним и попробую у них кое-чему поучиться".
"Здравствуйте, братья мои, – любезно произнес я, – счастлив, что случай свел нас. По какой дороге вы идете?
"По большой", – сухо ответил парень, к которому я обратился.
Остальные смерили меня взглядом с головы до ног, и на лицах их появилось выражение боязливого удивления.
"Этого парня можно принять за одну из башен Линтонского аббатства", – сказал, попятившись, один из них.
"Ну, во всяком случае, меня безошибочно можно принять за человека, который ничего не боится", – с угрозой ответил я.
"Ну-ну, мир!" – проворчал один нищий.
"Согласен, мир, – ответил я, – но что такого привлекательного ждет нас в конце дороги, раз туда отовсюду стекается святая братия оборванцев? Почему так скорбно звонят колокола Лиитонского аббатства?"
"Потому что умер один норманн".
"Так вы идете на его похороны?"
"Мы хотим получить свою долю милостыни, которую раздают на похоронах таким бедолагам, как мы. Вы вольны идти с нами".
"Я это прекрасно знаю и не собираюсь благодарить вас за разрешение", – насмешливо ответил я.
"Слушай ты, длинная ручка от грязной метлы! – закричал самый крепкий из этих парней. – Раздело обстоит так, мы не хотим больше терпеть в своем обществе такого дурака. На вид ты настоящий негодяй, и твое присутствие нам противно. Убирайся, а на прощание я тебя поглажу по голове".
И с этими словами нищий изо всех сил ударил меня по макушке.
Такое неожиданное нападение привело меня в ярость, – продолжал Маленький Джон. – Я прыгнул на негодяя и осыпал его ударами.
Этот жалкий трус защищаться не мог и запросил пощады.
"Ну, теперь ваша очередь, грязные собаки!" – закричал я, потрясая палкой перед носом остальных. Как бы вы смеялись, если бы увидели, что слепой внезапно прозрел и с ужасом следил за моими действиями, а хромой со всех ног кинулся бежать к лесу! Я приказал этим крикунам замолчать, потому что они совсем оглушили меня своими воплями, и хорошенько прогулялся палкой по их широким плечам. У одного из них от моих ударов лопнул мешок, и из него выпали несколько золотых; их владелец тут же рухнул на колени, стараясь телом прикрыть от меня свое сокровище.
"О-о! Это меняет дело, – воскликнул я, – вы оказывается, не жалкие нищие, а просто-напросто воры! Сейчас же отдайте мне все деньги, что у вас есть, до последнего гроша, иначе я вас в крошево превращу!"
Эти трусы снова запросили пощады, и, поскольку у меня руки устали их бить, я проявил великодушие.
Когда я расстался с этими нищими, набив карманы тем, что удалось у них отобрать, бедолаги едва могли держаться на ногах.
В восторге от своих подвигов, поскольку отнять награбленное – значит восстановить справедливость, я быстро-вернулся в лес тем же путем, что пришел.
Робин Гуд в окружении лесных братьев упражнялся в стрельбе из лука.
"Что случилось, Маленький Джон? – спросил он, увидев меня. – У вас недостало мужества до конца сыграть роль нищего?"
"Простите, дорогой Робин, но я выполнил свой долг и собрал немало. Я принес шестьсот золотых".
"Шестьсот золотых?! – удивился он. – Вы что, отобрали их у какого-нибудь князя Церкви?"
"Нет, атаман, эти деньги я отобрал у людей из нищей братии".
Робин Гуд помрачнел.
"Объяснитесь, Джон, – сказал он мне, – я не могу поверить, что вы обокрали бедняков".
Я рассказал Робину о своих приключениях и заметил, что нищие, чьи мешки набиты золотом, не могут быть никем, кроме профессиональных воров.
Робин согласился со мной, и на лице его снова появилась улыбка.
– День был удачным, – со смехом сказал Мач, – один раз забросили сеть, и сразу шестьсот золотых!
– В тот же вечер, – добавил Джон, – я половину этих денег раздал окрестным беднякам.
– Вы молодец, Джон! – сказал Уилл, пожимая ему руку.
– Вы хотите сказать: "Какой великодушный человек Робин", потому что, поступив так, я всего лишь выполнил его волю.
– Вот мы и в Барнсдейле, – сказал Мач, – и путь мне не показался длинным.
– Я скажу это моей сестре, – смеясь, пообещал Уилл.
– А я добавлю, – сказал Мач, – что ни на одну минуту не переставал думать о ней.
VIIВот уже целых семь дней Уильям, Мач и Маленький Джон жили в замке Барнсдейл, и счастливое семейство готовилось пышно отпраздновать замужества Уинифред и Барбары. Под руководством Красного Уилла парк и сады замка были превращены в бальные залы; этот славный малый хотел, чтобы на празднике было хорошо всем и каждому в отдельности. Он, казалось, не ведал усталости, ко всему прикладывал руку, заботился обо всем и наполнял весь дом весельем и радостью.
Он работал, не переставая болтать и смеяться, и при этом успевал переговариваться с Робином и поддразнивать Мача. Вдруг ему взбрела в голову одна сумасшедшая мысль, и он расхохотался во все горло.
– Что с вами, Уильям? – спросил Робин.
– Дорогой друг, предоставляю вам самому догадаться о причинах моего веселья, – ответил Уильям, – и готов спорить, что вам это не удастся.
– Должно быть, это что-то уж очень забавное, раз вы сами смеетесь.
– И вправду, это забавно. Вы ведь знаете моих братьев, всех шестерых? Да они все будто на один лад вылеплены: золотоволосые, характером мягки и спокойны, а сердцем храбры и честны.
– Ну и что из всего этого следует, Уильям?
– А вот что: эти славные парни не знают любви.
– Ну, и что же? – улыбаясь, спросил Робин.
– А то, – продолжал Красный Уилл, – что мне пришла в голову мысль, которая нас очень развлечет.
– Какая мысль?
– Как вам известно, я пользуюсь большим влиянием на братьев: вот я сегодня же и постараюсь их убедить, что все они должны жениться.
Робин расхохотался.
– Я сейчас соберу их тут в уголочке, – продолжал Уильям, – и вобью им в голову фантазию жениться в тот же день, что Мач и Маленький Джон.
– Ну, это просто невозможно, дорогой Уилл, – возразил Робин, – ваши братья уж слишком смирны и спокойны по природе своей, чтобы ваши слова их воспламенили. А к тому же, насколько я знаю, они ни в кого не влюблены.
– Тем лучше, значит, им придется ухаживать за подружками моих сестер, и это будет прелестное зрелище. Вы только представьте себе лицо Грегори, этого размеренного доброго увальня, Грегори, который старается очаровать женщину. Пойдемте со мной, Робин, не будем терять время, мы ведь можем дать им всего три дня на выбор невесты. Сейчас я позову братьев и с самым серьезным видом произнесу перед ними отеческое наставление.
– Женитьба – дело серьезное, Уилл, и не надо относиться к этому легкомысленно. Если вы преуспеете и благодаря вашему красноречию они согласятся жениться, а потом окажется, что из-за необдуманного выбора они будут несчастны всю свою жизнь, вам же самому придется горько пожалеть о своем участии в этом деле.
– Будьте спокойны на этот счет, Робин. Я сумею найти своим братьям девушек, которые достойны их любви сейчас и будут достойны ее в будущем. Для начала я знаю одну весьма миленькую особу, которая страстно любит моего брата Герберта.
– Этого еще недостаточно, Уилл. А эта особа достойна стать сестрой Уинифред и Барбары?
– Без сомнения, и более того, я уверен, что она будет прекрасной женой.
– А Герберт уже видел эту барышню?
– Конечно, видел, но бедный мальчик так наивен, что не может даже представить себя предметом чьей-либо любви. Я много раз пытался объяснить ему, что в доме мисс Энн Мейдоу он всегда желанный гость. Напрасный труд! Герберт меня просто не понимал: он совсем ребенок, хотя ему уже двадцать девять лет! Теперь, когда с этим все ясно, перейдем к другому. Я подружился с очаровательной девушкой, которая во всех отношениях подойдет Эгберту, кроме того, вчера Мод говорила мне, что тут одна девушка, живущая по-соседству, находит Харолда очень красивым парнем. Таким образом, вы сами видите, Робин: часть того, что нам нужно для осуществления моих планов, мы уже имеем.
– К несчастью, этого мало, Уилл, вам же нужно женить шестерых.
– Не беспокойтесь, я поищу и найду еще трех девиц.
– Прекрасно! Но, если вы их найдете, будет ли у вас уверенность, что ваши братья им подойдут?
– Будет: братья мои молоды, сильны, лицом приятны – в общем, внешне похожи на меня, – сказал Уилл с некоторым оттенком самодовольства, – и если они не так привлекательны, как вы, Робин, и у них не такой уж веселый и любезный нрав, то, во всяком случае, в них нет ничего такого, что могло бы отвратить благоразумную и воспитанную девушку, которая хочет найти себе хорошего мужа. А вот и Герберт, – добавил Уилл, увидев брага, идущего по аллее сада, – сейчас я его позову. Герберт, подойди ко мне, мой мальчик!
– Что тебе надо, Уилл? – спросил, подходя, молодой человек.
– Желаю побеседовать с тобой, друг мой.
– Слушаю тебя, Уилл.
– То, что я собираюсь тебе сказать, касается и братьев, сходи за ними.
– Бегу, Уилл.
Герберта не было несколько минут. Все это время Уилл о чем-то размышлял.
Молодые люди явились на его зов оживленные и улыбающиеся.
– Вот и мы, Уилл, – радостно доложил старший, – что заставило тебя собрать нас всех вместе?
– Очень важное дело, милые братья. Можно я сначала задам вам один вопрос?
Молодые люди утвердительно кивнули.
– Вы ведь нежно любите нашего отца, правда?
– А кто осмелится в этом усомниться? – спросил Грегори.
– Никто, я просто так спросил для начала. Итак, вы нежно любите отца и считаете, что этот достойный старик всегда вел себя как человек чести, как истинный сакс?
– Конечно, – воскликнул Эгберт, – но скажите, ради Бога, Уилл, что значат ваши слова? Кто-нибудь оклеветал нашего отца? Назовите мне имя этого презренного человека, и я берусь отомстить за честь Гэмвеллов.
– Честь Гэмвеллов неприкосновенна, дорогие братья, и если бы кто-либо посмел запятнать ее ложью, он бы уже смыл это оскорбление кровью. Я хочу поговорить с вами кое о чем менее важном, но все же очень серьезном, только не надо меня перебивать, а то я и до вечера не успею закончить свою речь. Выражайте свое одобрение или неодобрение кивая или отрицательно качая головой; итак, внимание, я начинаю сначала. Поведение нашего отца, человека чести, должно служить нам образцом.
– Да, – дружно закивали в знак согласия шесть белокурых голов.
– И наша мать, – продолжал Уилл, – шла тем же путем: ее жизнь была образцом для добродетельных женщин, верных долгу.
– Да, да.
– Наш отец и наша нежная мать всегда любили друг друга, они прожили вместе всю жизнь и были счастливы друг с другом. Если бы наш отец не женился, не было бы нас и, следовательно, мы бы не познали счастья жить. Вам все ясно?
– Да, да.
– Так вот, мои мальчики, мы должны быть признательны отцу и матери за то, что они поженились, родили нас на свет, дали нам жизнь.
– Да, да.
– Как же тогда вышло, что созерцание картины столь великого счастья не открыло вам глаза? Почему вы проявили неблагодарность Провидению? Отчего не дали нашим родителям свидетельства уважения, нежности и признательности?
Молодые слушатели Уилла широко открыли от изумления глаза, ничего не поняв в словах брата.
– Что ты хочешь сказать, Уильям? – спросил Грегори.
– А то, господа, что по примеру отца вы должны жениться, и этот поступок докажет ваше восхищение отцом, ведь он тоже женился.
– Боже мой! – с недовольным видом воскликнули молодые люди.
– Брак – это счастье, – продолжал Уилл, – сами подумайте, как вы будете счастливы, если на вашей руке, как цветок на ветке, повиснет прелестное создание, что будет вас любить, думать о вас, чьей радостью вы будете. Поглядите вокруг себя, и вы увидите, сколь сладостны плоды брака. Во-первых, Мод и я, которым, я уверен, вы завидуете, когда мы играем с нашим малышом. Во-вторых, Робин и Марианна. Подумайте о Маленьком Джоне и последуйте примеру этого достойного человека. Нужны вам еще доказательства того, что Небо посылает счастье молодым супругам? Сходите в гости к Хэлберту Линдсею и его красотке Грейс; спуститесь в долину Мансфилд и навестите Аллана Клера и леди Кристабель. Вы страшные эгоисты, раз вам ни разу не пришла в голову мысль, что в вашей власти сделать женщину счастливой. И не качайте головами, все равно вам никого не удастся убедить, что вы добрые и щедрые парни. Я краснею за вас, ибо у вас черствые сердца и мне горько слышать, как кругом говорят: "Сыновья у старого баронета – люди недобрые". Я решил положить этому конец и прошу считать мои слова предупреждением о моем намерении вас женить.
– Да ну?! – воскликнул Руперт, и в голосе его прозвучала непокорность. – А я вовсе не хочу иметь жену. Может быть, женитьба и приятна, но сейчас меня это мало интересует.
– Ты не хочешь иметь жену? – переспросил Уильям. – Возможно, но ты женишься, потому что я знаю одну девушку, которая тебя заставит отказаться от этого решения.
Руперт отрицательно покачал головой.
– Мы ведь здесь все свои, скажи мне правду: ты какую-нибудь женщину любишь больше, чем других?
– Да, – серьезно ответил Руперт.
– Браво! – воскликнул Уилл, не ожидавший такого признания, потому что Руперт обычно общества юных девиц избегал. – Так кто она? Скажи нам ее имя.
– Моя мать, – наивно ответил юноша.
– Мать?! – переспросил Уильям, и в голосе его прозвучала легкая насмешка. – Ну, тут для меня нет ничего нового. Я давно знаю, что ты любишь, уважаешь и почитаешь нашу мать. Но я-то тебе говорю не о любви детей к родителям, я говорю тебе совсем о другой любви. Это такое чувство… такая нежность… ну, в общем, это такое ощущение, что, когда ты видишь любимую, у тебя сердце трепещет в груди. Можно одновременно обожать мать и лелеять прелестную девушку, одно другому не мешает.
– Я тоже не хочу жениться! – заявил Грегори.
– А ты думаешь, ты волен поступать как тебе вздумается? – спросил Уилл. – Сейчас ты увидишь, что ошибаешься. Ну, скажи, ты можешь мне объяснить, почему ты отказываешься жениться?
– Нет, – с опаской прошептал Грегори.
– Ты что, хочешь жить только для себя?
Грегори молчал.
– Может, ты посмеешь сказать, – воскликнул Уилл, изображая возмущение, – что разделяешь мнение негодяев, презирающих женское общество?
– Я этого не говорю и вовсе так не думаю, но…
– Нет таких "но", которые бы устояли против тех доводов, что я вам привел. Итак, мальчики, готовьтесь к семейной жизни, потому что ваши свадьбы мы отпразднуем вместе со свадьбами Уинифред и Барбары.
– Ты что, – закричал Эгберт, – это же через три дня! Ты с ума сошел, Уилл, мы и невест себе найти не успеем!
– Доверьтесь мне, я справлюсь с этим даже лучше, чем это сделали бы вы со своей природной скромностью.
– Ну а я все же решительно не хочу расставаться со своей свободой, – сказал Грегори.
– Я не думал, что сын моей матери может быть таким эгоистом! – оскорбленным тоном заявил Уилл.
Бедняга Грегори покраснел.
– Да ладно, Грегори, – вмешался Руперт, – пусть Уилл поступает как считает нужным, ведь, в конце концов, он желает нам всем счастья и, если он уж будет так добр, что найдет мне невесту, я на ней женюсь. Да ведь ты и сам знаешь, брат, сопротивляться бесполезно. Уильям всегда вертел нами как хотел.
– Ну, раз уж Уильяму хочется непременно нас женить, – сказал Стивен, – я могу с равным успехом обвенчаться через три дня, как и через три месяца.
13 – 6276
– И я того же мнения, – робко вставил Харолд.
– Что же, уступаю силе, – заключил Грегори, – Уилл – сущий дьявол, все равно рано или поздно, а в свои сети он меня поймает.
– Ты сам же поблагодаришь меня за то, что я тебя убедил, и твое счастье будет мне наградой.
– Я женюсь, чтобы сделать тебе одолжение, Уилл, – добавил Грегори, – и надеюсь, что ты, чтобы сделать мне одолжение, найдешь для меня красивую девушку.
– Я всех вас представлю юным и очаровательным девицам, и, если они вам не понравятся, можете всем рассказать, что Красный Уилл ничего не понимает в женской красоте.
– Для меня стараться не нужно, – сказал Герберт, – я жену себе уже нашел.
– А-а! – со смехом воскликнул Уилл. – Вы увидите, Робин, что ребята уже обеспечили себя, и их отвращение к женитьбе просто игра. Ну и как же зовут твою возлюбленную Герберт?
– Энн Мейдоу. Мы с ней условились, что обвенчаемся в тот же день, когда и мои сестры.
– Ах ты хитрец! – сказал Уилл, хлопая брата по плечу. – Мы же позавчера с тобой о ней говорили, и ты мне ничего не сказал.
– Моя дорогая Энн только сегодня ответила мне согласием.
– Хорошо, но, когда я намекал на то, что она тебя любит, ты мне ничего не ответил.
– А мне нечего тебе было ответить. Ты говорил: "Мисс Энн красавица, и нрав у нее очень приятный, из нее получится прекрасная жена". Но я и сам все это давно знаю, ты мне ничего нового не сообщил. Ты еще добавил: "Мисс Энн тебя очень любит". Я тоже так думал, а раз мы оба это знали, мне тебе нечего было сказать.
– Прекрасный ответ, мой скромный Герберт, но остальные молчат, и, видно, ты один стоишь моего уважения.
– Я тоже решил жениться, – сообщил Харолд, – мне это желание внушила Мод.
– А жену тебе тоже Мод выбрала? – со смехом спросил Уилл.
– Да, брат; Мод мне сказала, что жить с такой очаровательной женщиной одно удовольствие, и я с ней согласился.
– Ура! – в восторге закричал Уильям. – Дорогие братья, а вы согласны добровольно и от всего сердца венчаться в один день с Уинифред и Барбарой?
– Согласны, – решительно ответили два голоса.
