Текст книги "Записки на краях шарфа"

Автор книги: Александр Дым

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Ночной бой (Шу)

«Следующая станция: Москва-3!» – раздалось из динамиков громкоговорителя электропоезда.

Вот и добрался почти до места сбора. На часах 11 вечера. «Сделать бы всё до закрытия метро, а то потом опять хлопот не оберёшься домой возвращаться», – промелькнула в голове мысль. Но всё, как всегда: ты предполагаешь, а Бог располагает. Домой я вернулся на следующий день с восходом солнца…

4 часа спустя. 100 километров от Москвы, где-то под Дмитровом, федеральная трасса.

– Red-Blue Warriors!!! Red-Blue Warriors!!! Red-Blue Warriors!!!

Сейчас всё начнётся…

Только-только соскочил с собаки, огляделся – никого нету. Опоздал на сбор на 10 минут. Боялся, что все уже уехали, но на платформе заметил знакомые колоритные щщи. Уффф, успел – уже хорошо.

– Здарова, Саш!

– Привет, Серёг, а где все?

– Вон туда пройди, там уже все в сборе.

– Мы сейчас с Максимом дождёмся еще пару человек и тоже придём.

Я, теряясь на неосвещенной, грязной дороге, топаю в сторону какой-то непонятной палатки, на которую мне указал Серёга.

– Псих, к вам в машину можно? Мне места не хватило.

– Давай залазь.

– Походу нихера не будет, не могут они их найти.

– Интересная затея – догонять их по трассе в 12 ночи. Далеко-то они уехали?

– Да я не знаю.

– Ладна, я пойду узнаю, что там и как.

00.30. Станция Северянин, Ярославское направление. 9 машин. 70 человек.

К этому моменту подъехали Гэлланты на трёх машинах, но всё равно мест всем не хватало. Пришлось вписаться к Кидсам в авто. Сидим в машине у П. Трое на заднем сиденье – я, Б. и ещё какой то стос. Впереди, вальяжно уперевшись коленками в приборную доску, сидит Н.

– А состав хороший.

– Да-а-а, состав классный…

Неожиданно беседа прерывается… наши взгляды устремляются на две мусорские машины, которые подъехали внезапно. Кони, как испуганный табун, попрыгали по своим авто и «галопом» рванули от серой опасности.

– И чего? Куда мы сейчас?

– Да хрен их знает.

– Ну, надо решать быстрее, а то люди на метро опоздают: скоро закрытие. Набирай Максиму скорее.

– Сейчас, минутку, вот вроде остановились первые машины – припаркуемся и спросим.

Подъезжаем на место действия последними, уже потеряв надежду, что мы кого-либо догоним на этой ночной трассе.

Аккуратно обгоняем автобусы бомжей и паркуемся на обочине. Выходим. По телу побежала знакомая, так любимая мною дрожь – адреналин начинает импульсивно разбавлять кровь. Стоим друг от друга метрах в восьмидесяти. Они построились, перегородив всю дорогу в обе стороны. Получилась очень красивая картинка – 80 человек стоят, сгруппировавшись в ночных сумерках, сзади их подсвечивают фары автобусов и машин, которые так и не успели проехать.

Без суеты встаю в строй. Иду чётко посередине, сзади кто-то суетится, орёт, чтобы не разрывали строй. В голове одна мысль – стыдно будет проиграть после заряда RBW, ох как стыдно.

Где-то в одном строю с нами идут динамики, вроде Кэпиталс. Присоединились к нам уже в Подмосковье – 3 машины. Это к ним сегодня на выезд в Ярославль пожаловали мешки тремя автобусами. Погоняли карликов перед кассами, догнали уже по пути в Москву два автобуса мусоров и отоварили их.

Нас меньше – 50 человек.

Начинаем сходиться. Слышу удары бутылок об асфальт. В следующую секунду передо мной, как подкошенный, падает один из наших – бутылка попадает ему чётко в лоб. Схватившись двумя руками за пораженное место, он корчится на асфальте от боли. Я ничем не могу помочь ему. Некогда. Перешагиваю тело и иду вперёд. Поднимаем руки, заряжаем:

– Москва!

Первые ряды сходятся. Мы отчаянно давим. Попытавшись перешагнуть первых упавших, путаюсь в них. Кто-то сзади поддерживает меня за пояс, не давая упасть, и в этот момент замечаю замешкавшегося бомжонка. Выкидываю двоечку в направлении его подбородка – оба удара точно ложатся в цель. Он падает плашмя, я сажусь на него сверху и начинаю правой рукой методично засовывать удары в его неумную голову. Обработав одного, поднимаюсь, смотрю, на кого бы ещё переключиться. Но рядом только заваленные бомжи.

Встаю, добавляю два раза с ноги, чтобы не поднялся. Подбегаю к телу другого мешка, начинаю поднимать. А парень лежит, притворившись, что ему досталось, без единой царапины на лице. Я не причиняю ему никакого вреда, даю руку и говорю, чтоб шёл поднимать своих. Бегу вперёд и тут замечаю шевеления у бомжовского баса. Ныряю в проход, забегаю по лестнице, решаю штурмовать в одни щщи. Неожиданно из темноты получаю удар в область надбровья. Не понимаю, откуда ударили, выбегаю назад из двери, снимаю капу и ору:

– Выходи, с*ка! Давай «один на один»!!!

Ответа не последовало…

Оборона гаштета (Крыл)

Был день рождения у девчонки одного из наших парней. Собирались в заведении неподалёку от одной из станции метро на фиолетовой ветке; тусовка чисто K.I.D.S. Все пришли с подругами, с жёнами. Одна девчонка была беременная. Всего со вторыми половинками около 20 человек.

Культурно сидим, на столах цветы, закуска, чай с тортиками. Ничто не предвещало вспышки насилия! Сидим, общаемся, бухаем, отдыхаем.

К сидящему Б. подходят два парня, протягивают руки:

– Здорово, Кидсы!

Я услышал краем уха и не понял сначала, кто это такие. У них с Б. начинается разговор. До меня долетают обрывки фразы:

– Выходите из бара!

Тут один из парней неожиданно бьёт сидящего Б. Я в ту же секунду понимаю, что это точно не кони!

Мы подрываемся и лупим этих двух. Это оказались алтуфьевские. На улице нас ждало еще 40 человек. Они узнали, что мы сидим тут, и приехали из Алтуфьево, чтобы нас накрыть. Мы прекрасно знали, что это за люди: однажды двое Кидсов вышли из метро на «Алтуфьево» – там стояли это мясо. И они составом в 30 человек избили арматуринами двоих наших парней, одному из этих Кидсов сломали позвоночник… Мрази! Подлые гиены, люди без чести. Такие поступки не лезут ни в какие рамки.

Избитые мясники выползают на улицу и сообщают своим, что кони выходить не будут. Тогда алтуфьевские решили брать кабак штурмом!

Само заведение было подвальным, надо было спускаться по лестнице, которая была довольно узкой, – сразу 40 человек вломиться в бар не могло физически. Это обстоятельство не дало им реализовать своё четырёхкратное преимущество.

Они ворвались, и лестница сразу оказалась заполнена массой галдящих мясников. Мы увидели это и побежали навстречу, перехватив их у подножия этой лестницы. Мы не хотели дать им войти в зал, сзади были наши близкие. Началась плотная сеча в предбаннике.

Под этой лестницей как раз был туалет. Ф. там отливал в тот момент, когда вломилось мясо. Он сделал свои дела, открыл дверь и тут же получил несколько сильных ударов. Его по итогу забили толпой прямо в туалете.

Первый натиск мяса остановили три наших топовых человека, вставших в ряд. Каждый из этих персонажей по отдельности является квинтэссенцией лучших бойцовских качеств конского хардкора; несгибаемые духом люди, которых много раз не могли завалить куда более именитые противники. Из-за их спин остальные швыряли в мясо дерьмо и подключались к драке, когда в обороне на секунду возникала прореха. Адская дичь – за считанные секунды по многим лицам начала течь кровь.

Тем не менее, спустя время драка немного сместилась в сторону зала. Там сидело много обычных людей, которые пришли покушать и пообщаться, отдохнуть. А тут такое началось! Они были жутко напуганы, некоторые лезли прятаться под стол, кто-то закрывал телом женщин и детей. Адский страх в глазах.

Рубилово разгорелось не на шутку. Разбили все плазмы. Стулья, столы, еда, пепельницы летали по воздуху, использовались в ходе потасовки. Хватали тарелки с кусками недоеденного кем-то мяса, кружки – всё это швырялось и разбивалось о головы враждующих сторон. С нашей стороны билось 12 человек, с их – около 40. Этого количества хватило, чтобы в ходе драки разнести кабак до состояния «под списание».

В ходе драки я дёрнул охранника:

– Дай мне ствол!

– У меня только дубинка…

– В жопу её себе засунь…

Одному из мясников мы сделали сэндвич: на него, лежащего, грохнули стол и встали сверху. Много жестоких травм. Обе стороны получили серьёзные повреждения, кое-кого немного покалечили.

Но все уже слишком устали – слишком много травм получили бойцы… Мясо решило отступить, хотя в драке однозначный победитель так выявлен и не был; мы все, кроме загашенного в туалете Ф., были готовы продолжать драку.

Знакомый мясник из Митино опоздал на это мероприятие. Потом рассказывал:

– Я поднимаюсь на эскалаторе – алтуфьевские как раз едут вниз: все с побоями, часть не могла идти самостоятельно, их с собой уносили за руки – за ноги…

Мы тоже пострадали и довольно сильно. Досталось каждому. Больше всех пострадал Б. – его пришлось замотать бинтами так, что он стал похож на ниндзя, на лице места живого не было.

Уходили через кухню, прошли мимо кастрюль и поваров. Повара нам сами показывали путь. На улице с противоположной стороны дома вовсю выли сирены. Мы взяли такси и разъехались зализывать раны.

Все были по итогу на позитивной волне: отлично подрались и отстояли свои позиции!

«Честный» ОФ (Шведка)

Я видела огромное количество драк: со временем мне стало абсолютно всё равно, кто, где, с кем и как дерётся. Насилие перестало вызывать эмоции, за исключением случаев, когда дрался наш состав – люди, с которыми я по жизни общалась. Те, кто мне дорог.

Один случай запомнился особенно. Мы приехали на забив – парни подрались, всё ровно. Часть народу уехала: кто-то поехал в травму, кто-то по своим делам. Нас осталось 12 человек. Мы ждали ещё состав, который должен был приехать на следующий забив.

Тут из леса показались непрошенные гости – мясной Альянс во главе с Васей. Всего около 70 человек.

«Русский стиль» в жизни в Васином исполнении оказался не столь красивым, как понты в Интернете. Они приехали на чужой забив огромной толпой и избили в пять раз меньшее количество народа. Получили все.

Один из мясников, с которыми мы забивались тогда, был с нами в тот момент. Он сказал:

– Вы что, совсем ах*ели? Это что, нормально по-вашему?!

Этот мясник встал с нашими против Альянса и тоже был избит.

Очень сильно тогда досталось одному из наших, к которому мясо питало особенно «тёплые» чувства. Его били все! Каждый считал своим долгом подойти и ударить с ноги, с руки. На парне живого места не было после того, как по нему прошлась вся их толпа. В больницу потом я везла его реально в полуживом состоянии.

Кровища текла отовсюду – я стою и снимаю! Мясо увидело это и принялось отнимать у меня камеру. Я вцепилась в неё мертвой хваткой, но по итогу силы были неравны, и видео стёрли.

Беспомощность, которую испытываешь, глядя на то, как большая толпа втаптывает в землю близких тебе людей, а ты ничего не можешь сделать – это жуткое ощущение… Жуткое чувство.

Старший лейтенант Парадный (Швед)

В тот год банда находилась в очень активном состоянии. Всем хотелось доказать, что мы лучшие! Был большой моральный и энергетический заряд, хотелось действовать.

Было решено организовать акцию на мясо в Самаре. Поездок было две. В первую поездку мы приехали и уехали ни с чем. Второй раз оказался куда более весёлым.

Приехали в город. Нас было около пятидесяти и все – проверенные кадры. Скауты сказали, что мясо на набережной, все вперемешку: и люди из банд, и мясники попроще – всё готово для свиноруба. Конечно, хотелось бы выйти чисто на толпу фирмачей, но ввиду того, что все они вперемешку рассредоточились по набережной, мы плюнули и решили отлупить всё мясо хулиганского вида, которое попадётся на набережной.

Надо отметить, что это были майские праздники – на набережной собралось полгорода! И выездное мясо тоже, естественно. Легендарный бар «Дно» с разливным «Жигулёвским» притягивает фанатов на набережную, как магнит.

Скауты говорят:

– Ну всё, давайте, погнали!

Автобус подъехал к началу набережной – там был небольшой спуск. Я начал угорать и говорить всем парням:

– Ну всё! Вы не представляете, что это такое и чем это закончится!

Эти шутки оказались неожиданно весьма пророческими.

Мы вышли из автобуса, пошли на набережную. Полтос очень серьёзных заряженных на бой ребят. Успели пройти всего около двухсот метров, когда начался угар. По щщам огребают все личности в спартаковской символике; все, кто оделся как футбольный хулиган. Свиньи получают на лавках, в кустах, на дорожках. Парни врываются в открытые кафе и лупят мясников прямо за столиками.

Свиньи ничего не понимают – кто-то щемится, кто-то героически огребает, большинство из них не понимает сути происходящего.

Какой-то парень поблизости от меня орёт: «Кони, вы что аху…» Он не успевает договорить, посколько ему в голову прилетает несколько смачных ударов, от которых он принимает горизонтальное положение.

Состав немного растянулся во все стороны – драка шла одновременно в нескольких местах, вспыхивая то тут, то там краткосрочными актами насилия. Мы прошли ещё немного, продолжая активную зачистку набережной от всего красно-белого, когда из полутьмы рядом со мной возникли два милиционера в парадных белых рубашках. Один из них тут же начал тыкать мне в голову пистолетом с воплями:

– Всем стоять, все арестованы!

Меня заковали в наручники и положили лицом на землю. Один из ментов, который был поспокойнее, остался со мной. Второй, его коллега, в это время начал жечь!

Его, ввиду праздничной рубашки, мы прозвали Парадный. Это был старший лейтенант милиции, подтянутый, спортивный, при этом мужик уже в возрасте. Он оказался очень боевым и бесстрашным ментом – настоящий офицер! Если бы таких милиционеров было много – порядка в стране было бы однозначно больше…

Выхватив пистолет, Парадный произвёл несколько выстрелов вверх и ломанулся за всеми с криками:

– Я сейчас вас всех арестую! Всем стоять!

Набережная вокруг продолжала кипеть, поскольку многие появления Парадного не заметили в угаре карательной операции, многие увлеклись и его проигнорировали. Дальнейшего я не видел, но по рассказам ребят Парадному удалось немного сбавить эскалацию насилия.

Говорю менту:

– Слышь, подними меня. Я не убегу, ты ж с пистолетом!

Меня поднимают. Подходит какой-то дрищ в джинсовке, начинает нести любимую провинциалами байду, вследствие чего у нас состоялся интересный диалог:

– Вы, москвичи, то-сё, вы оборзели? Вы чё себя так ведёте?

– Вась, а ты кто такой-то?

– Ты как со мной разговариваешь! Да я тебя!

– Пошёл нах отсюда!

– Мы с тобой завтра поговорим!

– Пошёл нах! Я с тобой ни сегодня, ни завтра разговаривать не буду!

Он разворачивается и уходит.

Спрашиваю у мусора в форме:

– А это кто?

Он улыбается и отвечает:

– Да это опер из нашего отделения.

Мент отводит меня с набережной и сажает в машину. У него новый «Мицубиси Аутлендер». Я сразу заинтересовался:

– А ты чего за милиционер-то?

– Я занимаюсь экономическими преступлениями!

– И чего, машину на зарплату купил?

– Какая тебе разница! Ты чего, охерел?

Я ржу. Привозят меня в отделение. Всё это время Парадный носился за братвой по всей набережной с пистолетом. Он реально арестовал несколько человек – никто не хотел рубиться с человеком на взводе с пистолетом в руках. Он был крайне серьёзно настроен.

В отделении меня особо не обыскивали, так – похлопали чуток по карманам: убедились, что нет оружия. Паспорт отобрали и сказали – стой здесь. Стою около дежурки – заводят какого-то мясного. Он с отбитой головой, ничего не соображает. Спросил его, что случилось.

Оказалось, что компания мясников переходила где-то улицу. Остановилась машина, и местный крутой пацанчик сказали им:

– Слышь, свиньи, отвалите с дороги!

Мясники обиделись – разбили пацану морду и покрушили машину. Этот самарский пацанчик оказался то ли мафией, то ли каким-то непростым. Мясники успели недалеко уйти от места происшествия, когда их догнали две машины. Последнее, что видел мой коллега по заключению, – как из одной машины выскочил тип с битой и сходу дал ему этой битой по башке. Спасла случайность. Его уже клали в багажник, чтобы куда-то везти, когда мимо ехал наряд милиции. В результате правоохранительные органы отбили спартача у мафии.

Мясника привезли в отделение. Пытавшаяся его похитить братва приехала следом. Всё время, что мы там сидели, они ждали этого мясника у отдела. Заходил даже гонец от них:

– Отдайте его нам – у нас к нему дело важное есть!

Менты над ним сразу начали жёстко прикалываться:

– Будешь себя плохо вести – мы тебя им отдадим!

Я отписал своим, что сижу в отделении, пока не понимаю, что будет. Привозят нескольких наших – Т., Сашу С, ещё нескольких адских личностей.

Приезжает Парадный. Сходу он начал рвать и метать:

– Я вас всех разорву, посажу, уничтожу!

Я ему говорю:

– Мне-то ты что это чешешь? Я не при делах! Готов дать объяснительную!

– Пиши!

Сажусь, пишу: шёл, гулял по набережной, вдруг налетел лёгкий ветерок – и вот я перед вами.

Написал, что гулял по набережной, увидел, как дерутся какие-то молодые ребята… сотрудник милиции появился рядом и наставил на меня пистолет. Я подчинился законному требованию сотрудника милиции, больше мне сказать в этой истории нечего.

Менты прочитали – сидят, ругаются, москвичей козлами называют. Понять не могут, кто есть кто – паспорта-то у всех московские. Кто за кого болеет, там не написано.

В это время в отделении нарисовывается омерзительная рожа, оказавшаяся начальником службы безопасности ФК «Спартак». Он приехал со своим заместителем. Заходит в отделение, начинает на меня пялиться.

Сразу говорю ему:

– Что ты на меня уставился?

Он отвернулся, ничего не ответил. Далее состоялся его разговор с Парадным, смысл которого был примерно следующим:

– Отдай нам их паспорта. Это организованная группа лиц, они специально приехали, чтобы бить бедных, беззащитных фанатов «Спартака».

Парадный посмотрел на нас, посмотрел на них. И жёстко сформулировал ответ начальнику службы безопасности поросят:

– Пошёл ты нах отсюда вместе со всей службой безопасности ФК «Спартак», вы никто и звать вас никак. Документы отдам, только если мне начальник УВД разрешит.

Тот начал было качать:

– Да ты кто такой! Отдай нам документы!

Парадный на это повторно ответил предложением пройти в свинарник вместе со всем «Спартаком»; кроме того, он сказал, что в соседней камере есть места и, если начальник службы безопасности будет продолжать свои нелепые угрозы и требования, – у него есть отличный шанс провести эту ночь в обезьяннике.

Обгаженное и беспомощное руководство службы безопасности «Спартака» дало заднюю и скрылось в ночи.

У Парадного было всё по справедливости, всё по конституции. Он всех, кого надо, арестовал, а остальным ловить нечего, тем более полуофициальным лохам из второсортной службы безопасности.

Чуть позже люди, которые тоже были в Самаре в это время, подошли к милиционеру на входе, предложили как-то простимулировать наше освобождение. Заявления всё равно не будет, ничего не будет. Чего зря ночь сидеть?

На это милиционер отвечает:

– Вы к Парадному с такими темами даже не подходите, потому что сразу в соседних камерах будете сидеть!

Бывает же ещё такое! Парадный не брал взяток. Честный, серьёзный мужчина, всегда всё по закону, всегда ратует за победу добра над злом. Мы прониклись и зауважали.

Конечно же, профессиональная среда накладывает на них отпечаток. Не обошлось без приколов и с нами. Им же обязательно надо застращать, мол, все сядете, всё про всех знаем. Я уже имел дело с ментами не раз, только поддакивал и под конец спросил:

– Вы меня отпускать будете или обвинение предъявите?

Им это не понравилось, и нас повели в камеры: что-то среднее между КПЗ и ИВС.

Построили в предбаннике. Спрашивают:

– Судимые есть?

– Я.

– Статья?

– Такая-то, часть 2.

Они меня начали бить ещё, когда принимали. На это я сказал, что если ещё раз ударят – пусть вызывают скорую. «А чё?» – «А ничё. Со здоровьем проблемы. Ещё раз ударишь – отъеду, а ты сиди». Меня сразу оставили в покое. Я знал эту систему, знал, чего бояться милиционеры, и этим пользовался. У ранее судимых есть определённые привилегии перед теми, кто ранее не был судим. Это подразумевает, что человек знает свои права, что с ним можно делать, что нельзя: без причины лишний раз такого человека они уже не тронут. Ну а если попадёшь по реальному делу, как бывший осужденный, ты так же прочувствуешь несколько другое отношение. Цацкаться не будут.

Геройствовать в милиции не обязательно, просто не нужно. Лучше сослаться на здоровье – скорее всего оставят в покое.

Меня сразу же посадили в отдельную камеру, закрытую, с шикарной шконкой, с отдельным туалетом. Ко мне каждые полчаса заходили и спрашивали, как я себя чувствую. Парней в это время посадили в открытую камеру – они впятером спали на двух лавках.

Кинул плащ под голову – нормально поспал всю ночь. Несколько раз поднимали.

Самара – это один из первых российских городов, где на футбольных хулиганов начали создавать базы данных. Ночью меня поднял опер и начал задавать вопросы. Он, видимо, описывал, как кто выглядит. Начал спрашивать, какие кроссовки ношу, какой цвет глаз, ещё какую-то муть. Я отказался отвечать. Сказал ему, чтобы он писал, что видит, и отстал от меня с дурными вопросами.

Утро, просыпаюсь. Очень хочется курить. Приходит Парадный, осматривает нас – всё в порядке. У него заканчивается дежурство. Говорю ему:

– Товарищ старший лейтенант, очень уже курить хочется!

Сидящий рядом прапор говорит мне, чтобы закрыл рот. Отвечаю, что у меня зависимость от табака, курить охота, чего такого-то?

Меня отвели назад в камеру. Проходит 20 минут – открывается дверь, стоит Парадный:

– Пойдём…

Он завёл меня на последний этаж УВД. Мне сразу подумалось, что начнётся разговор за жизнь – они это любят. Завёл меня в кабинет, сходил за пачкой сигарет и пепельницей. «Не обессудь, – говорит, – есть только «Ява». Да спасибо и на этом…

Закурил. Сам Парадный не курит. Начался разговор, правда, не совсем за жизнь. Сначала он сказал, что будь бы сейчас тридцать седьмой год, он бы нас во двор вывел и расстрелял через одного.

– Что вы вытворяете? Я сам служил в ЦСКА ВВС, мы дрались со всеми, всякое бывало. Из-за девок, просто так. Ты пойми одно – кроме этих сраных мясных болельщиков у меня там была целая набережная мирных жителей, детей, стариков, женщин! Я только сел в кафе, когда появились вы…

Знать бы наперёд! Оказалось, что Парадный пришёл в кафе на набережной покушать. Только заказал кусок мяса – и тут появились мы! Двадцать минут раньше, полчаса позже – мы бы не встретились вообще… На всю набережную была одна дама-милиционер с маленькой собачкой. Парадный в этом кафе обедал, но, будучи честным милиционером, не смог остаться в стороне, увидев безобразие. И вместо отдыха он принялся пресекать!

Встреча с Парадным была предопределена свыше. Это был реально честный и неподкупный милиционер. Пока он был на смене, пока вопросом рулил Парадный – правосудие было твёрдым как скала, и мы сидели… как его смена закончилась – всех отпустили за 600 рублей. Коррупция.

Наша армия, наша милиция, вся наша власть – всё это было, есть и будет оставаться дерьмом, и не потому, что там так всё организовано. А потому, что от низших ступеней иерархии до высших люди в ней дерьмо, нормальных и идейных один на тысячу! И реформировать они всю эту систему могут до посинения – от того, что дерьмо в ступке как-то перемешают, пахнуть лучше оно не станет.

Пока на тысячу человек будет хоть один такой Парадный оставаться – надежда у государства ещё хоть на что-то есть. Если таких совсем не останется в какой-то сфере – жди беды…

Я выкурил пять сигарет за время нашего разговора, продолжая гнуть свою линию – приехал на футбол, никого не знаю, ни в чем не участвовал, случайно мимо проходил.

Меня отвели назад и посадили к парням. Сидим, угораем. Вдруг картина!

С ноги открывается дверь в наше помещение – на пороге появляется опер с набережной, которого я послал подальше.

Его взгляд останавливается на мне. «Пойдём!» Этот опер оказался татарином.

Приводит меня в оперчасть. В коридоре какой-то мужик сидит, пристёгнутый наручниками к специальной трубе в стене.

– Чего вы его тут держите-то?

– Он пьяный жену колотит постоянно, задолбал всех. Мы его здесь на цепь посадили, чтобы не бухал.

В кабинете начальник уголовного розыска этого УВД и два опера, один совсем молодой. Кроме того, в кабинете находилось два мясника, один из которых был моим вчерашним знакомцем с отбитой битой головой. Второго приняли за то, что он выбил ногой стекло в самарском Макдональдсе: руки были заняты подносом, и он решил открыть дверь американской тошниловки ударом ноги – немного не рассчитал. Это было расценено как попытка хулиганских действий.

Начальник уголовного розыска был на вид типичным майором: широкоплечий, усатый, видно, что тёртый. Началась в десятый раз та же песня про охамевших москвичей и их поведение – я не спорил. Да, мы такие.

В этот момент опер, который меня привёл, попытался оказать на меня физическое воздействие. Может, напугать хотел. Он попытался схватить меня за шею и согнуть, но ничего не получилось – его рука соскальзывала с моей шеи, играла роль разница наших габаритов – не в его пользу. Он пытается ударить меня в грудь, и получается так, что он бьёт и отлетает! Я стою на месте, улыбаюсь и спрашиваю его, глядя на начальника уголовного розыска:

– Ты зачем меня бьёшь?

Он чего-то жужжит, напрягся – понимает, что физически он сделать мне ничего не может. Подходит начальник угро, встаёт лицом к лицу и спрашивает:

– Ты чего тут борзеешь?

Я отвечаю, что это не то место, чтобы борзеть… Я себя никак не веду – написал объяснительную, подчинился действиям сотрудников милиции, агрессии ни в чью сторону не проявляю. Прекратите меня бить!

Выслушав это, они моментально оставили меня в покое и начали бить этих двух мясников. Я так и не понял, зачем они всё это делали, зачем вообще было бить!

Те парни были ещё очень молодые, перепугались, начали кричать: «Не надо, мы больше не будем!». Прямо детский сад.

Начальник ушёл. Стою с побитыми мясными. Солнечное утро. Мусора между собой трут. Один другому говорит:

– Мы вчера так налудились водочки! Башка болит.

Говорю им:

– Может, с меня пиво, и я пойду?

Они говорят:

– Не, пойдём вместе в магазин. Мы тебе покажем, что купить.

В магазине мы купили пива и продуктов на 600 рублей.

Вернулись. Спускаюсь вниз и говорю прапорщику:

– Отпускай задержанных!

Там был такой прапорщик, который заведовал задержанными и оперативной ситуацией в части. Мы поначалу плохо себя вели в камере, громко орали. Он нам несколько раз сказал закрыть рот, мы ему сказали отвалить. Тогда он молча пошёл и открыл дверь общего туалета неподалёку, а сам ушёл. Стало невозможно дышать! Мне пришлось подозвать его и клятвенно пообещать, что мы будем сидеть тихо – терпеть эту пытку было решительно невозможно!

За мной спускается опер, подтверждает, что надо отпустить. Опер уходит, прапорщик спрашивает:

– Сколько ты им дал?

– 200 рублей.

– Мне столько же давай!

Я даю ему 200 рублей. Из клетки сзади орёт Саша С. из «дивизии викингов»:

– Швед, заплати за меня!

Сашу тоже отпускают.

Наконец-то свобода! Назад я и сестра полетели бизнес-классом – других билетов не оставалось. Надо было меня видеть! После суток в отделении от меня воняло, как от псины, немытые волосы, насквозь много раз пропотевшая майка Serbia. Голову в туалете самарского аэропорта помыть не удалось – там тусовалась нереальная толпа народа. Ну и ладно, я пошёл на вылет.

В бизнес-классе летело четыре человека. Перед вылетом подъехала машина – из неё достали и занесли на борт огромную фанерную коробку. На ней было написано: КУБОК ЛИГИ ЧЕМПИОНОВ. Его показывали мясу в день матча на выезде! Этот кубок положили в нашем отсеке.

Прилетаем, садимся в Домодедово. Начинаем собираться – из эконом-класса появляются два типа, которые притащили кубок. Хватают ящик, пытаются идти к выходу.

Стюардесса бизнес-класса останавливает их, и на наших глазах происходит такая сцена:

– Вы куда?

– На выход!

– У меня первыми выходят пассажиры бизнес-класса!

– Вы что, не понимаете – это же Кубок Лиги чемпионов!

– Ты что, не понял? У меня первыми выходят пассажиры бизнес-класса!

Меня, драного и вонючего, выпускают из самолета раньше, чем знаменитый Кубок. Так закончилась поездка на акцию в Самару.