Текст книги "Льды и скалы"

Автор книги: Александр Дорошенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 7
Домовёнок, книги и мумия

(Мир Ириан, Вольный город. Олег – 25 лет, Марта – 17 лет)

Я лежала в кровати, тщетно пытаясь уснуть. Мне казалось что сон придет сразу как голова коснётся подушки, денёк выдался сложный, а поди ж ты. В голову лезли дурные мысли, и чувство надвигающейся катастрофы не давало расслабиться.

Покинув жилище Блюмгостов, я прямиком направилась в лазарет, устроенный в одной из больших комнат. Там возилась Хильда и Лисса. Больных насчитывалось уже десять человек, считая Яри и Гуниллу. Все попытки привести их в чувство, ни к чему, не привели, приготовленное мной зелье не действовало, эликсиры матушки Беллы тоже оказались бесполезны. Мы без толку провозились три часа, после чего разошлись по домам, договорившись продолжить утром. Но я абсолютно не питала иллюзий насчёт завтрашнего дня, понимая, что дальше будет только хуже.

Мои невесёлые мысли, прервал тихий шорох, откуда-то сверху. Он явно шёл из большого вентиляционного отверстия в потолке. Хильда говорила, что раньше, в него выходила печная труба, потом печку поставили в более удобном месте, трубу без затей вывели на улицу, но потолочную дыру заделывать не стали. Прежняя хозяйка комнаты утверждала, что за этим отверстием скрывается целый лабиринт узких ходов непонятно, как и для чего сделанных. Возможно, монахи специально пробили их, чтобы печной дым, выходя наружу, грел стены келий. В любом случае, нынешние обитатели монастыря, предпочли не заморачиваться со сложной системой отопления и переделали печи, оставив старые проходы для вентиляции.

Шорох под потолком повторился. Я лежала на кровати совершенно неподвижно, тщательно притворяясь спящей. Внезапно из отверстия выпала верёвка, потом, следом выполз маленький человечек, который стал быстро спускаться вниз. Вот он коснулся башмачками пола, вот опасливо повернулся в мою сторону, дабы убедиться, что я действительно сплю. Мне стало смешно, секрет таинственного домового, оказался раскрыт. Странное существо, неизвестно как проникающее в комнату и оставляющее отпечатки подошв и маленьких ладошек на чистых поверхностях, оказалось проказницей Евой-Лоттой. Теперь понятно, почему она всё время бегает чумазая как трубочист. Ползать по старым печным трубам и при этом не испачкаться просто невозможно.

Убедившись, что я крепко сплю, девочка заложила руки за спину и принялась расхаживать по комнате с видом настоящей хозяйки. Она поворошила горку угля у печки носком своего мохнатого сапожка, подошла к лежащему на невысоком топчане Олегу, долго разглядывала его лицо, потом вскарабкалась на табуретку у стола, перебралась на стол, поболтала пальцем в кружке с микстурой, облизала палец, поморщилась, села на край и принялась болтать ногами, тихо мурлыча, какую-то песенку.

Я резко поднялась и села.

– Изыди бес, прочь, прочь отсюда! – мне пришлось постараться, чтобы голос звучал, как можно более испугано.

Ева-Лотта, пискнула, спрыгнула со стола и кинулась к верёвке, но я встала у неё на пути.

– Прочь, демон, убирайся, иначе я тебя испепелю!

– Не надо меня пепелить! – взвыла перепуганная девочка. Она отбежала к двери и попыталась её открыть, но отодвинуть тугой засов не хватило силенок. – Тётенька Марта, это же я!

– Ты меня не обманешь, гнусное отродье! Думаешь, если принял обличие невинного ребёнка, то я тебя пощажу? Говори быстро, что ты сотворил с Евой-Лоттой?

– Да это я и есть, Ева-Лотта! Тетенька Марта, пожалуйста, не надо меня заколдовывать!

Мне хотелось ещё немного попугать несносную шкоду, но она смотрела на меня, такими испуганными глазами, что я не выдержала и рассмеялась.

– Испугалась малявка? То-то, не будешь лазить, куда не надо!

Девочка быстро смекнула, что расправа не состоится, и к ней мгновенно вернулась прежняя самоуверенность.

– И вовсе я не боюсь. Ты мне ничего не сделаешь! – нагло заявила она.

– А если сделаю?

– Тогда, я папе пожалуюсь, и он тебе покажет!

– Знаешь, милочка, если я сейчас превращу тебя в крысу, ты не сможешь ничего никому рассказать.

Я взмахнула рукой, и лежащее у печки полено, превратилось в омерзительную крысу, с длинным, облезлым хвостом. Ева-Лотта взвизгнула и запрыгнула на табуретку. Крыса поднялась на задние лапки, повела большим, мокрым носом и громко лязгнула зубами. Девочка перепрыгнула на стол.

– Убери её, пожалуйста, – дрожащим голосом попросила она.

– Больше не будешь задаваться?

– Нет, честное слово.

– Смотри у меня.

Я, одним движением рассеяла иллюзию, и села за стол. Моя ночная гостья, опасливо опустилась на коленки.

– И давно ты так ползаешь?

– Давно.

– И не стыдно?

– А чего такого? Я же ничего не ворую, просто смотрю.

– Ага, а твоя мама, каждый день тратит по три часа, чтобы отскрести тебя от грязи.

Ева-Лотта, беспечно махнула рукой.

– Мне очень нравиться ползать и искать разные штуки, – доверчиво сообщила она. – Здесь, так много интересных мест, где кроме меня никто не был, ты даже не представляешь!

– Куда уж мне. – Я достала кувшин с медовой водой и поставила его перед девочкой. – Хочешь?

– Ага, конечно. А у тебя есть, что-нибудь покушать?

– Увы, нет, хотя… Дьявол, со всеми этими проблемами, я совсем забыла, что Белла, передала для тебя подарок!

– Правда? – девочка вскочила на ноги.

– Правда. – Я залезла в дорожную сумку, и вынула из неё, тяжёлый, неприятно пахнущий свёрток. – Что такое не знаю, воняет словно скунс сдох, но Белла говорит, ты это любишь.

Ева-Лотта, вцепилась в свёрток всеми десятью пальцами и принялась его разворачивать.

– Боже ну и вонь, – вздохнула я, когда её труды увенчались успехом. – Ну и что это такое?

– Вяленая волчья печёнка… мммм, объедение! – девочка засунула в рот мерзкого вида ломтик и, закатив от удовольствия глаза, принялась жевать. – Хочешь попробовать, бери, не стесняйся.

Внутренне содрогнувшись я взяла маленький кусочек, попробовала… нет, кушать конечно можно, особенно после недельного поста, но вот так, смаковать, словно шоколадную конфету… Конечно в детстве я сама очень любила похлёбку из лягушек и ящериц, особенно если добавить сладких корней камыша, но в то, голодное время ничего другого просто не было, а тут…

– Тебе, действительно нравиться?

– Конечно, это же так вкусно.

Прожевав ещё несколько кусочков, Ева-Лотта, со вздохом, запихнула гостинец за пазуху и демонстративно погладила живот. Это выглядело настолько комично, что я не удержавшись засмеялась. Девочка снисходительно улыбнулась, потом, прошлась туда-сюда по столу и снова села. Её внимание, привлекла книга, лежавшая на самом краю.

– Какая толстая. А в ней есть картинки?

– Нет.

– А как она называется?

– "Гербологический трактат, о травах, цветах, злаках, равно как и прочих растениях, их полезных соках кои добываются посредством отжима и кипячения для укрепления здоровья божьим людям, за авторством декана Вольного Столичного Университета, Магнуса Пека". Понятно?

– Не-а. Жалко, что нету картинок.

– Можно подумать, ты видела много книг.

– Видела, и побольше чем ты. Целую кучу толстых книжек, все с картинками.

– Так уж все.

– Ну не все конечно, но многие. И они были гораздо красивее, чем твоя книжка.

– Ага, сейчас, так я тебе и поверила… Хотя погоди, где ты их видела?

– Не скажу, ты плохая.

– Тогда понятно. Эти книжки тебе, наверное, приснились.

Ева-Лотта, возмущённо вскочила.

– И совсем они мне не приснились, ты сама дура! Я нашла комнату, где их полно, но тебе не скажу.

– Ну, что ты мне сказки рассказываешь? Откуда здесь может взяться много книг? Напридумывала всякой ерунды…

От столь несправедливого обвинения, на глаза девочки навернулись слёзы. Она спрыгнула со стола и пошла к двери.

– Не хочу больше с тобой разговаривать, дура!

– Да, пожалуйста, уходи, очень надо. С самого начала знала, что ты вруша.

– Я не вруша!

– Вруша!

– Не вруша!

– Докажи. Давай вместе сходим, и ты покажешь мне эти книги.

– Вот ещё, какая хитренькая!

– Не хочешь, потому, что там ничего нет. Ты просто боишься признаться.

Девочка стиснула кулачки. Если бы можно было испепелять взглядом, от меня давно бы осталась горка пыли.

– Ладно, – медленно сказала она. – Пошли. Только быстро.

Меня не стоило просить дважды. Я быстро оделась, и мы выскользнули на улицу. Ева-Лотта шла уверенно, без проблем ориентируясь почти в полной темноте. Мы миновали несколько сараев, конюшню и, наконец, подошли к тому месту, где в гранитной стене оказалось прорублено несколько огромных окон. Раньше их закрывали массивные деревянные рамы с прозрачными стёклами. Сейчас стёкла были частично сняты, частично разбиты, а большинство рам, обрушившись, гнили на земле. Хрустя подошвами по осколкам, мы вошли, словно в дверь в один из проёмов и оказались в большом помещении, заваленном обломками мебели. Стало совсем темно, я попросила Еву-Лотту остановиться и произнесла заклинание. Секунду спустя, над нами повис небольшой шарик яркого, белого света. Воздушный элементаль, является превосходной заменой факелу или электрическому фонарику.

– Как здорово! – радостно воскликнула девочка и захлопала в ладоши. Я огляделась по сторонам. Помещение, в котором мы оказались, больше всего напоминало аудиторию учебного заведения: ряды перепачканных чернилами столов из потемневшего от времени дерева и высокие деревянные скамьи. Такой интерьер вполне естественен для университета или школы, но зачем всё это в монастыре? А для чего нужны огромные окна, уместные в более тёплом климате, и большие бронзовые масляные светильники по углам? Ну, конечно же, скрипторий, как я сразу не догадалась! Здесь, монахи занимались перепиской книг – делом весьма занудным, но очень прибыльным, если учесть, сколько стоит одна книга в мире не знающим типографского станка. Однажды мне довелось листать Кодекс Баллатара: сборник богословских статей восьми апостолов церкви Убитого бога, являющийся настоящим произведением искусства. Почти пять сотен страниц великолепного пергамента, восхитительные миниатюры, тщательно выписанные буквицы, золотые накладки на переплёте… Шедевр, что и говорить. Книга была куплена за шестьдесят цехинов, и хозяин радовался, что она досталась ему так дёшево. Для справки, могу сказать, что за эти деньги можно приобрести двухэтажный каменный дом с конюшней и небольшим садиком в чистом районе Столицы. Конечно, обычные книги стоили значительно дешевле, но всё равно, являлись в первую очередь, предметом роскоши, что давало монастырям возможность неплохо заработать.

– Пошли, чего встала, тут нет ничего интересного, – недовольно сказала Ева-Лотта и потянула меня за руку в дальний угол комнаты. Я покорно пошла следом. Там оказалась сорванная с петель, тяжёлая дверь и узкий короткий коридор, заваленный до потолка битым камнем.

– Тут тупик….

– Ага, но я прокопала проход. Три дня возилась. Полезли.

Моя маленькая спутница, ящеркой скользнула наверх и скрылась из виду. Я пожала плечами и последовала за ней. Вопреки подозрениям, проход оказался достаточно широким, девочка постаралась на славу. Он располагался под самым потолком и был почти не виден с земли, скрытый причудливой игрой теней.

После того, как, препятствие было успешно преодолено, мы двинулись дальше.

– Интересно, откуда образовался завал? – задумчиво спросила я, водружая светлячка-элементаля над головой.

– Наверное, когда земля сильно тряслась, – пояснила девочка. – Это было давно, мы только сюда переехали. Ох, и страшно же было, все на улицу повыскакивали, а кругом камни падают. Тогда несколько комнат засыпало, вместе с людями. Их так и не откопали.

– Жуть, – я повела плечами. Только землетрясения недоставало, для полного счастья.

Коридор кончился, и мы вошли в небольшую, сводчатую комнату, в центре которой находился стол, заваленный книгами. Несколько шкафов стояли у стен или лежали на боку, по всей вероятности, опрокинутые подземными толчками.

– Вот видишь, – с торжеством в голосе, провозгласила Ева-Лотта. – Я говорила правду, смотри сколько книжек!

Я, не ответив, присела на корточки, подняла несколько упавших на пол фолиантов и осторожно переложила на полки. Потом подошла к столу, открыла первую попавшуюся книгу и, прочитав первые строчки, не смогла удержаться от смеха. То оказалось "Житие, деяния и речения, святых Клапауция и Трурля, в назидание потомкам записанное преподобным Лемусом" – анонимный еретический трактат, созданный неизвестным сатириком около двадцати лет назад. В нём, автор-насмешник утверждал, что разумными в нашей Вселенной являются лишь странные железные машины, а люди или "бледнотики", есть "грязь, слизь и кал" – типичное недоразумение природы. Мне довелось познакомиться с этой книгой в замке маркграфа Джардинса. Странно, что богомерзкий труд присутствовал в монастырской библиотеке. Похоже, святые отцы были не прочь на досуге развлечься чтением запрещенной литературы. Как это на них похоже.

– А что за дверью? – спросила я, указывая на проход в противоположной стене. – Ты там была?

– Конечно, – важно отозвалась Ева-Лотта. Она оторвалась от разглядывания ярких миниатюр в толстенном фолианте и повернулась ко мне. – Там дядька мёртвый сидит, и всяких странных штук полно.

– Пойдем, посмотрим?

– Идём. – Девочка спрыгнула со стула, и решительно пошла вперёд. Я двинулась следом, пытаясь подавить беспокойство.

Помещение, в котором мы очутились, было гораздо больше библиотеки. Оно оказалось сильно захламлено – многочисленные столы, заставленные бутылями всех размеров и форм, штабеля алхимической посуды и самых разнообразных приборов, занимали почти всё свободное пространство. Немного места, имелось только в правом дальнем углу, где стоял письменный стол и резное кресло с высокой спинкой. В кресле сидел человек, вернее всё то, что от него осталось.

– Вот, – сказала Ева-Лотта. – Правда, страшный дядька?

Я подошла к креслу. Судя по всему, "страшным дядькой", был отец Лазарус – настоятель монастыря, маг-элементалист, хозяин этой захламлённой лаборатории. Он сидел, откинувшись к спинке, высушенный и сморщенный, словно старое яблоко. Правая рука лежала на подлокотнике, в пальцах левой, безвольно опущенной вдоль тела было зажато гусиное перо с обкусанным кончиком. Тело оказалось изрядно погрызено крысами или иными паразитами и представляло собой весьма отталкивающее и жалкое зрелище. Но запах разложения отсутствовал совсем, словно перед нами сидел не мертвец, а восковая кукла.

Ева-Лотта, вскарабкалась на стол и уселась на краю, беспечно болтая ногами. Соседство с покойником её совершенно не пугало. Девчонке явно льстила роль руководителя экспедиции, и она всем видом старалась показать какая она смелая и бесшабашная. Я подошла ближе и увидела, что прямо перед мумией, лежит раскрытая тетрадь, полная записей и чернильница с откинутой крышкой. Чернила давно высохли, но меня сейчас больше интересовала тетрадь. Похоже, старик писал до самого конца – последние несколько строчек, оказались совершенно нечитаемы. Я осторожно взяла её в руки и перевернула несколько листов. Оказалось, что передо мной, рабочий дневник, в котором отец Лазарус, скрупулезно записывал результаты опытов и свои соображения по различным вопросам. Почерк старика был ужасен, некоторые слова разбирались с трудом. Хорошо ещё, что писал он на таленге – местной разновидности латыни – мёртвом языке, ставшим универсальным средством общения богословов и учёных. Большинство записей в журнале, оказались малоинтересны, но последние две страницы несли важнейшую информацию.

…"Вчера проводили братьев Фредерико, Паоло и Магнуса к месту, населяемому богопротивными тварями, коих здешние язычники именуют Драконами, поклоняясь им словно поганым идолам. Нет предела мерзости, которой может предаться слабый верой, но наши братья сильны духом, и полны решимости истребить словом Божьим проклятых тварей во имя торжества Истины"….

…"Господь в своей милости даёт неразумным детям своим тяжкие испытания. Сегодня вернулись братья Фредерико и Магнус, едва живые и упавшие духом, ибо не удалось им извергнуть поганых Драконов, в пучину породившей их бездны. Святой молитвы, оказалось недостаточно, проклятая тварь ответила на неё громким криком, почти лишившим несчастных разума, после чего, разорвала на куски и пожрала бедного брата Паоло. Сердце моё обливается кровью при мысли о несчастном, павшем как подобает истинному мученику. Я повелел всем поститься десять дней, и молиться об упокое его чистой души"….

…"Да будет вовек славен, день сей, ибо постигла нас сегодня великая радость. Брат Паоло, которого оплакивали мы, вернулся живым и невредимым, повергнув в прах измышления подлых еретиков о невозможности Божественного чуда, ибо Высшее Существо, дало ему силы невредимым войти в логово жутких тварей и также выйти, без какого либо ущерба. В качестве доказательства, принёс он яйцо Дракона, взятое в гнезде. Я весь в предвкушении того момента, как смогу, запершись в лаборатории, подвергнуть, сей мерзкий предмет, всяческим исследованиям, во славу Церкви. К сожалению, брат Паоло, не смог рассказать о своих подвигах, так как глух и нем с рождения"…

Тут я хмыкнула, и оторвалась от чтения. Похоже, Белла была права, и ушлый монашек, всё-таки сумел обокрасть гнездо, на погибель себе и другим. А два его приятеля оказались трусами. Они явно сбежали, только увидев дракона, а все красочные подробности с пожиранием, придумали позже, чтобы оправдаться… Но Паоло, взял да вернулся живым, подставив друзей. Интересно, а где само яйцо? Успел Лазарус с ним, что-нибудь сделать или проклятие убило его раньше? Я рассеяно окинула взглядом захламлённый стол и увидела, что искомый предмет, лежит прямо перед носом. Это был молочно-белый шар, размером примерно с футбольный мяч (для тех, кто не знает, футбол – игра в мире Земля, очень интересная). Я, не удержавшись, дотронулась до него пальцами, и почувствовала лёгкую вибрацию и гудение. По спине внезапно пробежали мурашки, в голову пришла неприятная мысль – а что, если дракончик собирается вылупиться прямо сейчас.

– Ева-Лотта, – спросила я девочку, которая устав ждать, задремала, улёгшись прямо на кипу бумаг, заваливших стол. – Скажи, ты трогала эту штуку?

– Чего? – она сонно посмотрела на меня, потом на драконье яйцо и кивнула, – Ага, трогала. Она так смешно гудит, словно пчелиный улей. Как-то раз в лесу, я…

– Погоди про лес. Скажи, оно так гудело всегда?

– Точно, всегда, – девочка на коленках подползла к яйцу и принялась ласково гладить его словно котёнка. Я обратила внимание, что на белой скорлупе, совершенно не остаётся следов от её перепачканных сажей ладошек. – Правда, здорово?

– Правда. – Я вновь вернулась к тетради.

…"Надеюсь, Всевышний простит мне гордыню, ибо грешен я, не чист в помыслах, и все беды, свалившиеся на обитель, лежат целиком на совести моей. Не прошло трёх дней по возвращении брата Паоло, как страшный недуг, охватил всех в округе. Братья один за другим засыпают, лежат словно мёртвые, и нет силы, остановить погибель эту. Молитвы и магия не помогают, мы гибнем один за другим. Сегодня я послал брата Маркуса в селение к знахарке. Она хоть язычница, но добрая женщина и, наверное, не откажется спасти душу свою, благим делом помощи страждущим. Силы оставляют меня, перо выпадает из рук, но я должен взять проклятое яйцо и вернуть на место, в логово тварей, а затем просить их о снисхождении, не ради себя, а ради несчастных братьев, гибнущих по моей вине. Прости, Господи за это, но"…

Далее шли несколько строк нечитаемых каракулей и след от соскользнувшего пера. Я вытерла внезапно вспотевший лоб и выпрямилась, потом отодвинула в сторону Еву-Лотту, которая успела опять заснуть, положив голову на яйцо, словно на подушку, и внимательно осмотрела могущественный артефакт. Оно было абсолютно белым, и словно светилось изнутри. Его скорлупа оказалась слегка бугристой, но неровность совершенно не чувствовалось, казалось, что поверхность покрыта невидимой защитной плёнкой, абсолютно гладкой и скользкой, словно намыленной. Я попыталась поцарапать скорлупу кончиком ножа, но плёнка не поддалась, метал, скользил, словно хлебный мякиш по стеклу. В конце концов, я наложила ладони и попробовала уловить следы находящейся внутри жизни, слиться с ней. Но и это окончилось неудачей, с таким же результатом можно было общаться с обычным камнем. Складывалось впечатление, что внутри вообще нет ничего живого – только бездушный механизм, наподобие технических штучек, из мира Олега. Оставив безнадёжные попытки, я толкнула уснувшую девочку пальцем в бок.

– Вставай, засоня, идём домой.

– Да ладно, давай завтра…

– Сегодня. Мне ещё сюда твоих родителей вести.

С Евы-Лотты, мгновенно слетел сон.

– Э, мы так не договаривались! – вскрикнула она. – Не надо никому рассказывать!

– Надо. И чем быстрее, тем лучше. Пошли.

– Ты дура, я тебя ненавижу!

– Сама дура. У нас люди болеют, а ты только о себе думаешь.

– А причём тут…

– При том. Болезнь началась из-за этого яйца. Оно волшебное, понимаешь? Если его вовремя не вернуть, мы все умрём.

– И мама?

– Я сказала все. А теперь пошли!