Текст книги "Льды и скалы"

Автор книги: Александр Дорошенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Барон Родд… Жуткий человек, даже по меркам моего изуверского Мира. Садист, чьим именем пугали детей, державший в страхе окрестные земли, получил, наконец, по заслугам. Пока он резал простолюдинов и мелких феодалов, на его проделки старательно закрывали глаза, но после того, как по его приказу палачи посадили на кол семерых королевских сборщиков податей, а дружинники разорили обитель святого Иофана, перебив всех монахов, терпение короля лопнуло. С благословления Священного Совета Единой Церкви, он объявил Родда вне закона, и дал разрешение маркграфу Невиллу Джардинсу покончить с преступником. При этом феод барона ликвидировался. Четверть земель получал маркграф, четверть отходила Церкви, две четверти – короне. Невилл, рьяно взялся за дело, собрал войска, и после кровопролитного сражения у озера Дарклок, где армия барона потерпела сокрушительное поражение, осадил замок Нотерленд, считавшийся неприступной твердыней. Гранитные стены не могли быть разрушены обычными осадными машинами. После двух неудачных штурмов, маркграф оказался перед непростым выбором. Или продолжать осаду, которая могла затянуться на несколько лет, или уйти несолоно хлебавши. Последний вариант его совершенно не устраивал, но тут появилась наша компания. Олег с Невиллом были знакомы ещё со времён поиска Книги Крови. Учитель предложил маркграфу помощь в обмен на артефакт – Костяной Нож, принадлежавший барону, за которым собственно мы и охотились. Тот согласился сразу. Конечно, не сомневаюсь, что Невилл и сам был, не прочь наложить лапу на это милое оружие, которое по слухам убивало человека с одного удара (на самом деле не убивало, а погружало в беспробудную кому), но выбирать не приходилось. Мы собрали химическо-магическую бомбу и проломили стену. Оставалось покончить с бароном, забрать причитающийся трофей и вернутся домой.

Схватка подходила к концу. Родд, начал уставать, и уже не так интенсивно размахивал мечом. Невилл, почувствовав слабину, удвоил усилия. Развязка наступила мгновенно – барона подвела страсть к дешёвым эффектам. Начиная бой, он не позаботился снять свой роскошный, шитый серебром и золотом, чёрный плащ, видимо для того, чтобы не выходить из образа Главного Злодея. Всё шло хорошо до того момента, пока бедняга, случайно не наступил на его край. Секундное замешательство, позволило маркграфу подскочить вплотную и ударить острым жалом клевца в грудь. Стальной клюв пробил панцирь и глубоко воткнулся в тело. Барон завыл, отмахнулся мечом и попытался сгоряча, вырвать оружие из раны. Бесполезно. Невилл, отскочил назад, теперь ему следовало немного подождать пока, Родд не ослабеет от потери крови. Понимая что, проиграл, раненый ринулся вперёд, стараясь достать неуязвимого противника но, вновь споткнувшись, упал на колени, выронив оружие.

Маркграф не стал произносить патетических речей. Он сильно устал и, желая завершить дело как можно быстрее, просто подошел и нанёс последний удар.

Внезапно, гобелен слева от меня шевельнулся, затем из-за него выскочил толстый мальчишка, лет двенадцати, и кинулся к Олегу, стоявшему ближе всего. В руках, парнишка держал длинный нож, который в первый момент, показался мне игрушечным – его широкое лезвие, не блестело металлом, а было матовым, словно сделано из дерева. Учитель, почувствовав опасность, развернулся и удар, направленный в бок, пришёлся в правую руку. Брызнула кровь, Олег громко вскрикнул, мальчишка, в котором я узнала единственного наследника барона, отпрыгнул в сторону.

– Ах ты, щенок! – закричал один из телохранителей и взмахнул мечом. Баронет, почти перерубленный пополам, отлетел к стене, пачкая кровью стены, а нож, выпавший из рук, подкатился почти к самым моим ногам. Я, машинально нагнувшись, подхватила его с пола, потом повернулась к учителю. Тот стоял бледный, шатаясь, словно пьяный. Рана, нанесённая ножом, была крохотная, и могла спокойно проходить по разряду царапин, но Олег внезапно начал оседать назад. Его подхватили под руки.

– Уничтожь! – прохрипел учитель. – Уничтожь немедленно…

Я растерянно посмотрела на клинок в своих руках. Только сейчас, до меня, наконец, дошло, что это и есть тот самый Костяной Нож, за которым мы собственно пришли. Следом, накатила волна холодного ужаса, от осознания, произошедшего несчастья.

– Уничтожь, сломай, выброси… – шепота Олега уже почти не было слышно.

Одним быстрым движением, я переломила проклятое лезвие пополам. Материал, из которого был сделан клинок, оказался достаточно хрупким. Вслед за этим, несмотря на толстые кожаные перчатки, кисти рук пронзил заряд сильного холода. Пальцы мгновенно онемели. Скрипя зубами, я швырнула ненавистные обломки в жаркий огонь огромного камина и бросилась к учителю. Тот неподвижно висел на руках телохранителей, побелевшее лицо, стало похоже на восковую маску…

Мозаика. Конец спокойной жизни.

(Мир Ириан, замок маркграфа Невилла Джардинса. Олег – 25 лет, Марта – 14 лет).

– А если я прикажу тебе остаться? Ты меня послушаешься? – в голосе Эстер, было столько печали, что я почувствовала боль.

Мы заперлись в роскошной комнате графини, она сидела на краешке своей огромной кровати, я раскачивалась на стуле.

– Прости, но не надо. Ты же понимаешь, что так будет лучше для всех.

– Ерунда, не говори глупости. Ты моя подруга, и мэтр Ламри, не посмеет тебя и пальцем тронуть, – щёчки Эстер раскраснелись, она вскочила на ноги. – В конце концов, если он будет плохо себя вести, прикажу выгнать в три шеи.

– Не надо, прошу тебя. Мне всё равно необходимо уйти. Я должна найти способ разбудить Олега, чего бы это ни стоило.

– Ты можешь искать средство, не покидая замок. Только скажи, и все колдуны королевства будут к твоим услугам.

– Эстер, пожалуйста… Неужели ты не понимаешь?..

– Ты маленькая, наглая, неблагодарная девчонка! Я тебя ненавижу!

Эстер бросилась на кровать и заревела. Мне оставалось только тяжело вздохнуть. Она была доброй, немного капризной, шестнадцатилетней женой Невилла Джардинса. Год назад, когда мы привезли в замок зачарованное тело учителя, именно она помогла мне справиться с приступом безнадёжности, смертной тоской осознания полного одиночества, вернула надежду и веру в собственные силы. Она стала моей верной подругой, самым близким человеком. Невилл, не одобрял нашей дружбы, но старался не вмешиваться. Подозреваю, что он не простил мне уничтожение Костяного Ножа. Конечно, Джардинс обещал, отдать его Олегу в качестве платы за помощь, но ведь так легко давать обещания, находясь в безвыходном положении и так трудно их выполнять, когда всё благополучно закончилось. Впрочем, маркграф был постоянно занят, а я, живя на женской половине замка, старалась лишний раз не попадаться ему на глаза, занимаясь своими делами. Помимо общения с Эстер, я часами просиживала в библиотеке, пытаясь в старых фолиантах найти рецепт лекарства, способного вылечить Олега, или училась фехтованию у старого рубаки Бена Хиггинса, который сначала долго отказывался иметь со мной дело, но потом смирился, не смея противиться приказу графини. Время утекало как песок сквозь пальцы, больше всего на свете меня интересовал вопрос, почему за нами не послали поисковую группу. Несомненно, рано или поздно, в Ордене должны были понять, что случилась беда. Джардинс и раньше имел дело с нашей организацией, и в случае чего, спасатели должны были начать поиски именно с его замка. Но за год, прошедший с момента катастрофы, никто так и не появился. В конце концов, мне стало понятно, что нас просто бросили на произвол судьбы и нужно решать проблему собственными силами. Сидя под надёжной защитой крепостных стен, учителя не вернуть, следовало отправиться в путешествие и самой найти опытного волшебника, способного снять мерзкое проклятие. К принятию такого непростого решения, меня подтолкнуло известие, что Эстер беременна.

Когда маркграф узнал о скором появлении наследника, он устроил шумный праздник. Я искренне радовалась вместе с подругой, но понимала, что отныне, наши пути расходятся. Из Столичного Университета, был спешно выписан высокоучёный мэтр Ламри, маг-элементалист, который в соответствии с последними научными достижениями, должен был подготовить молодую мать и принять роды. По мне, так с этой задачей, лучше справилась бы обыкновенная деревенская повитуха, но моё мнение, конечно же, никого не интересовало. Да и сама я оказалась в весьма странном положении. Вражда магов Стихий и магов Природы, закончилась полной победой первых, правда не без активного участия инквизиции. Последователи Природы, были повержены, их сотнями сжигали на кострах, Лесные Школы, оказались разрушены, уничтожались книги и амулеты. Немногие уцелевшие знахари, колдуны и ведьмы, прятались по глухим углам, стараясь, лишний раз не высовываться. Я конечно с одинаковой лёгкостью, пользовалась заклинаниями обеих школ, но магия Природы, была для меня родной, и скрыть это от опытного мэтра Ламри, не представлялось возможным. Конечно, он никогда не рискнул бы бросить вызов в открытую, но у него, несомненно, имелось много способов тихо разделаться со мной.

Вот почему я решила покинуть гостеприимный замок. Эстер, была в трансе. Разумом она, конечно, понимала мою правоту, но сердцем, нет. Потребовалось много времени, чтобы убедить её в неизбежности предстоящего отъезда. Меня снабдили деньгами, отличной одеждой и рекомендательными письмами. Для перевозки тела Олега, была куплена повозка и лошадь, а для охраны, наняты двое слуг. Замковый оружейник, по личному приказу графини, переделал меч учителя, искусно запрятав его в обыкновенный дорожный посох, я уже тогда предполагала, что это может пригодиться. Наконец, за день до приезда мага, простившись с Эстер, я покинула замок, отправившись навстречу неизвестности…

Мозаика. Дурочка и негодяй.

(Мир Ириан, Трактир "Полная кружка", территория Вольного Столичного Университета. Олег – 25 лет, Марта – 15 лет)

– Ну, и какого дьявола, ты припёрлась сюда да ещё посмела оторвать почтенных бакалавров от дегустации этого восхитительного блюда? – Фредди Руалсон, жирный, самодовольный ублюдок, сидящий за столом в компании дружков, раздражённо оторвался от тарелки с жареным окороком и посмотрел в мою сторону. У меня, не евшей уже два дня, от голода свело желудок.

– Я пришла за своими деньгами.

– Какими такими деньгами? – притворно удивился Фредди.

– Двадцатью цехинами. Если ты помнишь, у нас был уговор…

– Вот, что я тебе скажу, попрошайка. Мы ни о чём с тобой не договаривались, понятно? Если ты сейчас же не уберешься отсюда, я позову стражу и тебя упекут на каторгу за бродяжничество и приставание к почтенным горожанам. Тебе всё ясно?

– Говнюк! – прошипела я, скулы свело от ненависти. – Ты ведь с самого начала знал, что препарат не сработает! Чем ты лучше громилы грабящего в подворотне? Последний раз говорю, верни деньги!

– Похоже, эта маленькая сучка, не хочет уходить по-хорошему, – улыбаясь, словно сытый кот, сказал Фредди. – Ребята, вы подтвердите, что она вымогала у меня деньги?

– Разумеется, о чём разговор, – зашумели они.

– Отлично. Эй, Берк, иди сюда, тут одна нищенка соскучилась по хорошей трёпке.

Вышибала, мирно дремавший у двери, вскинул голову и начал вставать.

– Ладно, гадёныш, деньги можешь оставить себе, на память! – я выхватила клинок, спрятанный внутри посоха. При виде оружия, Фредди изменился в лице и отшатнулся. Он был неплохим магом, как и его приятели, но сейчас это не имело значения. Свист рассекаемого воздуха, сменился глухим ударом, затем истошным, поросячьим визгом. Мерзавец, с ужасом смотрел на свою правую руку, отрубленную по локоть. Из обрубка, хлестала кровь.

– Мы в расчёте! – крикнула я, подхватила со стола отсечённую конечность (побелевшая кисть по прежнему сжимала стакан с остатками вина), и метнулась к выходу.

Вышибала Берк, попытался заступить дорогу но, увидев меч и окровавленный обрубок, позеленев, отпрыгнул назад. Я выскочила на улицу и понеслась к Университетским воротам, на ходу убирая клинок в ножны. Свора собак, дравшихся около мусорной кучи, залаяла и припустила следом. Я, не оборачиваясь, швырнула им свой жуткий трофей. Собаки, прекратив погоню, принялись рвать угощение. Отлично. Теперь ни один лекарь в мире не сможет пришить Фредди отрубленную руку. Хоть какое-то утешение. В остальном дело плохо, хотя сама виновата. Ведь понимала, что он может обмануть. Понимала, но не хотела верить, надеялась, что ученик великого Рона Хартера, окажется порядочным человеком. А сейчас поздно плакать, я осталась без денег и надежды. Хорошо, что ещё догадалась заранее покинуть квартиру и переправить тело Олега знакомым контрабандистам. Теперь, главное добраться до реки, а там, в каше лодок и каботажных судёнышек, меня сам чёрт не сыщет.

Стоящие на воротах стражники не обратили на меня никакого внимания, наверное, приняв за юную искательницу приключений, решившую заработать немного карманных денег. Университет славился вольными нравами, и полной вседозволенностью. Обладая правом самоуправления, являясь почти государством в государстве, он жил по своим законам, имел собственную стражу и даже суд. Столичные блюстители порядка, редко рисковали появляться на его улицах. Но сейчас, мне нужно было как можно быстрее покинуть это весёлое место.

Оказавшись в Старом городе я, сквозь трущобный район, направилась прямиком к речной пристани. К счастью обошлось без приключений. Меня уже ждали. Угрюмый папаша Колоди показал лодку, его сыновья уложили в неё тело учителя и весь немудрёный скарб. Сев на вёсла, я стала решительно грести прочь от берега и вскоре затерялась в вечернем сумраке…

Мозаика. Поэт и ведьма.

(Мир Ириан, портовый город Данбург. Олег – 25 лет, Марта – 17 лет)

Когда я проснулась, в комнате стоял серый, предутренний сумрак. Блеклый свет осеннего утра с трудом пробивался сквозь мутное стекло маленького окошка. Лежащий рядом Стефан всё ещё спал, удобно положив лохматую голову на мою руку. Я, ласково погладила его жёсткие, черные волосы и осторожно высвободилась. В комнате было холодно и сыро, вылезать из-под одеяла совершенно не хотелось, мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы подняться. Встав, как была, не одеваясь, я прошлёпала босиком в небольшую коморку, где меня уже ждала стоящая на полу огромная деревянная лохань, и большой глиняный кувшин с водой.

Стуча зубами, я поспешно дотронулась пальцами правой руки, до кувшина и произнесла необходимое заклинание. В комнате стало ещё холодней, но вода, мгновенно согрелась до нужной температуры. К сожалению, в здешних краях, горячая вода не текла сама собой из блестящих кранов, приходилось выкручиваться собственными силами. Забравшись в лохань, я взяла в руки кусок серого, вонючего мыла и начала умываться. Увы, местное мыло невозможно принять за лакомство, да и мылится оно значительно хуже.

Покончив с утренним туалетом, мне оставалось, только вернутся в комнату, одеться, и начинать собирать вещи. Впрочем, как раз сборы не должны были занять много времени, ещё вчера, большая часть багажа, была упакована и отправлена в каюту на борту "Ласточки". Корабль отходил сегодня утром, вместе с отливом, мне следовало поторопится, чтобы не опоздать.

Стефан проснулся, когда я, проклиная всё на свете, застегивала крошечные, непослушные пуговки на белоснежной мужской рубашке. Рубашка была новая, петельки тугие, работа продвигалась медленно. За моей спиной засопели, завозились и потом, грустный, хриплый спросонья голос тихонько спросил: – Собираешься?

– Как видишь, – не оборачиваясь, ответила я. Мне страшно не хотелось оборачиваться.

Стефан вздохнул.

– Может, я всё же провожу хотя бы до порта?

– Не надо, мы обо всём договорились ещё вчера, помнишь? – я справилась с пуговицами и, наконец, повернулась.

Он сидел, взъерошенный, и печальный, похожий на большую, лохматую собаку, которую покидает любимый хозяин. Я присела на край кровати и провела ладонью по его непослушным волосам.

– Обещай, что сегодня пойдёшь к цирюльнику и сострижешь все эти патлы. Обещаешь?

– Обещаю, – угрюмо ответил он. Я вздохнула.

– Прекрати куксится. Ничего страшного не происходит. Можно подумать, я была единственной девушкой в твоей жизни. Или ты злишься, что бросают тебя, а не наоборот? Ну, разок можно попробовать. Через неделю, ты обо мне не вспомнишь…

– Ты это говоришь для меня, или для себя? – тихо спросил он. – Специально заводишься, чтобы проще было уйти?

Я осеклась. Он грустно улыбнулся.

– Так я и знал…

– Прости, я наверное страшная свинья.

– Тебе не за что извиняться, Марта. Мы слишком разные люди, рано или поздно, нам пришлось бы расстаться. Ты словно пламя, я словно лёд… Тьфу, заговорил совсем как герой дешёвой любовной пьески.

Я засмеялась.

– И всё-таки ты поэт. Мне было очень хорошо с тобой.

– Мне тоже. И я не забуду тебя через неделю. Может только через пару месяцев… или лет…

– Зато родители будут просто в восторге.

– О, да. Папочка, наверное, закажет благодарственный молебен в кафедральном соборе.

– Думаешь раскошелиться?

– Не сомневаюсь.

– Собор… Помнишь, как мы с тобой встретились?

– Конечно. Я поднялся на колокольню и увидел тебя…

– Я стояла, перегнувшись через ограждение, и смотрела вниз…

– А я решил, что ты хочешь покончить с собой, и схватил тебя за платье…

– А я всего-навсего, глядела на котёнка, сидящего на самом краю карниза…

– Ты повернулась и залепила мне пощёчину…

– А потом полезла спасать малыша…

– И чуть не свалилась, от порыва ветра…

– Если бы ты видел своё лицо, когда я вернулась обратно, с котёнком в руках…

– В сильно расцарапанных руках…

– Верно. Надеюсь, твоя сестрёнка не сильно его обижает?

– Ты что, Марыся его любит, видела бы ты, в какого красавца он превратился.

– Верю. Жаль, что мне запретили бывать у тебя дома.

– Сама виновата. Зачем было превращать в лягушек домашние туфли моей матушки?

– Но Марыся так просила показать ей волшебство, к тому же это было не настоящее превращение, а простая иллюзия.

– Из-за этой иллюзии, матушка упала в обморок и сломала себе ключицу!

– Согласна, некрасиво получилось. Но я же её потом вылечила!

– А душевные травмы? Боюсь, мои родные теперь долго будут с недоверием относиться ко всем девушкам, которых я стану приводить в дом.

– Какой кошмар. Надеюсь, Марыся не станет просить их сделать какой-нибудь фокус.

– Ага, надейся, ты её плохо знаешь!

Мы посмеялись, после чего я встала и продолжила одеваться.

– Не думай, что пытаюсь тебя остановить, ты самостоятельный человек и всё такое, но мне по-прежнему кажется, что это путешествие – авантюра, – голос Стефана вновь стал печальным. – Почему ты так уверена, что святой Клаус, обязательно поможет твоему учителю?

– Потому, что он великий целитель. Так, во всяком случае, говорят. Кроме того, слепая Ханга, предсказала мне, что его можно будет разбудить только в Северной Марке….

– Старая Ханга, дешёвая шарлатанка. Кроме того, она не сказала тебе, что Олега разбудит именно Клаус.

– У тебя все шарлатаны. Ханга, ясновидящая, у неё есть Дар. Неужели ты думаешь, что я не могу почувствовать обман? Другое дело, что ясновидящие часто ошибаются, но когда старуха делала предсказание, ни она, ни я еще не знали про Клауса.

– По-моему, ты просто очень в это хочешь поверить.

– Возможно. Но я просто устала. Четыре года я ищу способ вернуть его к жизни. Четыре года, скитаюсь, дерусь, попадаю в ловушки, чудом остаюсь жива, а воз и ныне там.

– Но если, Клаус тебе не поможет? Ты же до весны застрянешь в Северной Марке. "Ласточка" – последний корабль, плывущий туда в этом году. И что ты будешь делать там одна? Без денег, друзей, крыши над головой? Зима в тех краях суровая и долгая, а местные жители не любят чужаков.

– Выкручусь. В первый раз что ли?

– О небо, и почему мне угораздило втюриться в эту тупую и упрямую девчонку! – патетически воскликнул Стефан и театральным жестом воздел руки к потолку.

– На себя бы посмотрел. Тоже мне, взрослый дядя.

Я, накинула на плечи, тёплую, матросскую куртку и подошла к мутному зеркалу, висящему на стене.

– Лучше скажи, я похожа на парня?

– Ты похожа на девчонку, переодевшуюся в мужскую одежду.

– Чёрт, раньше с этим проблем было меньше.

– Конечно, отрастила себе… молочные железы, ещё и недовольна.

– А вот за "молочные железы", кто-то сейчас точно получит! И почему меня угораздило втюриться в этого циничного, наглого грубияна?

– Не циничного, а справедливого. Зачем вообще тебе приспичило прикидываться парнем?

– Как будто не знаешь. Молодая, красивая девушка не может путешествовать в одиночку, без сопровождения мужчины, это же очевидно. Я и так с трудом купила билет на корабль. Ничего, у меня в запасе есть парочка хороших заклинаний, комар носа не подточит.

Я подняла с пола, туго набитую дорожную сумку, и с виноватым видом подошла к кровати.

– Вот и всё… Мне надо идти.

Стефан встал и обнял так крепко, что у меня на минуту перехватило дыхание.

– Ну не надо, мы ведь ещё увидимся, – пискнула я, и затрепыхалась, пытаясь освободиться. Он погладил меня по голове и опустил. Его глаза были чернее ночи.

– Мы никогда больше не увидимся. Я не Ханга, мне не нужен Дар, чтобы это понять. Прощай, прекрасная ведьма. Прощай, будь счастлива, и помни – я тебя никогда не забуду.

Мои башмачки, глухо стучали по булыжной мостовой, сумка оттягивала правое плечо, я быстро шла, почти бежала, делая грандиозные усилия, чтобы не разреветься. Всё закончилось, очередная страница моей бурной жизни оказалась перевёрнута, печальный поэт из славного города Данбург остался в прошлом…

– "Ты очень хороший человек, Стефан, – шептали мои онемевшие губы. – Мы с тобой действительно, больше не встретимся. Ты найдёшь себе жену, милую, добрую, работящую, она родит целую кучу детей, и ты будешь счастлив. Зачем тебе сумасшедшая ведьма, которая не может долго усидеть на месте, вечно спешащая к неведомой цели? Так что не грусти и, постарайся всё же поскорее меня забыть".

Но что-то подсказывало, что как раз этого, он не сможет сделать никогда…