Текст книги "Лейтенант империи. Часть третья (СИ)"

Автор книги: Александр Четвертнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13

Ладно звучало на бумаге, а в реальности допрос Лафита отодвинулся на неопределённый срок.

Одни только баллоны с пенобетоном мы с Гвоздём проверяли около часа.

– Всё, – Анджей уселся на поваленные железяки, – это последний.

– Ага, – я обвёл взглядом вскрытые баллоны и попытался отряхнуть сухую смесь с одежды и рук, – кто ж знал? Идеальное место же для контрабанды.

– Ну да, – протянул Анджей, утёр пот с лица и чертыхнулся, порошок при взаимодействии с жидкостью стал пенится. – Воды, дай воды.

– Только хуже будет, – попытался остановить его, но было поздно.

Он схватил флягу из которой мы пили. Щедро ливанул себе на руки и умылся. Вода попала не только на лицо, но и на форму. Внутренности контейнера наполнились шипением.

– Ааа!

– Держись, – я спохватился и зашарил взглядом по контейнеру.

Как остановить пенообразование? Как?

В голову ничего ни шло, да и на глаза не попадалось. Мне на глаза, а вот Гвоздю попалось, да ещё как! Один глаз у него закрылся, лицо перекосилось, губы плотно сомкнулись под действием пены. Про тело и говорить нечего. И на руках, и на ногах, абсолютно везде, пена вздулась на нём пористыми пузырями. В мгновение ока превратила его в какого-то горбато монстра из фильма ужасов.

– Аа… – крик Гвоздя прекратился, стал тихим сипением.

– Ааааа… – это сипение каким-то образом обогнуло меня и зашло сзади. В него вплелись другие вскрики.

Сзади открытая дверь, мгновенно понял я. Что-то случилось и там!

– Анджей, наружу, быстро! – Скомандовал я и выскочил в грузовой отсек.

– Ааа! – усилилось, приблизилось.

Я огляделся и тут, из-за угла, навстречу мне выскочил кричащий Гусар. Он размахивал руками. Его рот открылся в крике. Глаза распахнулись от ужаса и боли, а за ним, с довольным видом, молча, бежал Феймахер.

Мы увидели друг друга одновременно. В глазах Миши мелькнула надежда, и он изменил направление. Кинулся ко мне. Хирш спешил за ним.

Внезапно Гусар остановился как вкопанный. Его взгляд метнулся мне за спину.

– Ааа! – завыл Миша и перекрестился.

Фея обогнал его и тоже встал, как литой. Побледнел и попятился назад.

Я обернулся. Из контейнера выбирался монстр. Чудище на двух ногах. Тело его бугрилось не то уродливыми мышцами, не то гигантскими нарывами. Вместо головы серый шар из которого торчали светлые клочки волос и сверкал паникой единственный глаз.

Чудище выставило вперёд руки и медленно, как зомби, шагало к нам.

– Аакрх… – подавился Миша, когда Фея, пятясь назад, споткнулся об него, и они вместе рухнули на пол.

Чудище Гвоздь почти дошло до них, когда пенобетон стал твердеть окончательно. Анджей закачался и упал рядом.

Миша замолчал. Фея замычал, пытаясь отползти. А меня накрыла паника.

– Все сюда! – закричал я, что есть мочи.

– Помогите, – пискнул Хирш, а Гусар вскинул руку и спустил курок пистолета. Сигнальная ракета ушла под самый потолок. Разбросала во все стороны искры и зависла там огромным красным шаром.

– Помоги…

– Да не ори ты, это Гвоздь, – шикнул я на Хирша, бросаясь к Анджею. – Его пенобетоном давит, не видишь что ли?

Лицо моего зама уже почти скрылось под серой массой, и я пошёл на риск. Выхватил штатный тесак и, ориентируясь на глаз, который ещё виднелся среди бугров пены, просунул клинок к его лицу. Поднатужился и, словно затвердевшую глину, сдвинул массу чуть в сторону, открыв ему нос.

Глаз Анджея блеснул благодарностью, а сам Гвоздь глубоко и шумно задышал.

– Что здесь происходит? – сквозь топот сзади раздался голос Лизы.

– Пенобетон, – бросил я.

– Гексостид, – промямлил Фея, из его рта послышалось шипение, а сам он вскинул руку, в которой был зажат тюбик с яркой маркировкой перца чили.

– Господи! – воскликнула Лиза, – вот же идиоты. Отойди.

Последнее она бросила мне. Оттолкнула меня и склонилась над Анджеем.

– Прополощите рот, – она протянула Фее с Гусаром флягу, в которую бросила пару таблеток, и махнула рукой в сторону переборки, на которой висел огнетушитель.

Огнетушитель послушно сорвался с крепления и подлетел к ней.

Девушка дёрнула кольцо. Навела сопло на Гвоздя и нажала крючок. Анджея с головы до ног залило синим гелем.

– Что случилось? – послышались сзади голоса, – кто стрелял?

– Кто кричал?

– Ммм, – Фея, полоща рот, лишь промычал.

Гусар отмахнулся, а я указал рукой на Анджея.

– Ну и страхолюдина, прошептал кто-то.

– Это гвоздь, его пенобетоном залило, – нахмурился я на ребят, которые окружили нас со всех сторон.

– А Миша с Хиршем чили поели, – добавил появившийся из-за угла Пруха, в руках он держал надкусанную палку копчёной колбасы, – мы там контейнер с провизией вскрыли.

– Это не чили, – Хирш сплюнул, чем полоскал рот, – это жидкая взрывчатка, гексотид.

– Ты уверен?

– Что я, на вкус не отличу? – возмутился Фея.

– Ты, может и да, – хмыкнул Пруха, – а вот Гусар сначала обрадовался, хорошее чили, говорит, остренькое.

Миша в ответ на это поднялся с палубы, сплюнул, чем полоскал рот, вырвал палку колбасы из рук Прухи и с вызовом откусил.

– Да бери, мне не жалко, – улыбнулся Прохор, а Гусар поперхнулся и выплюнул на ладонь кусок мяса в котором белели осколки зубов. Изо рта у него хлынула кровь.

– Да, что с тобой делать-то? Идиот! – воскликнула Лиза, кидаясь к нему.

Миша в ответ лишь грустно на неё посмотрел.

Беру слова обратно. Вернее мысли. Лиза не лишний человек в отряде, и не напрасно увязалась за нами. Я переживал, что она будет балластом, а девушка оказалась спасательным кругом. Для всех. Кто ж знал, что деактивировать реакцию пенобетона можно обычным гелевым огнетушителем, а гексотила раствором фурацилина и антацидов.

– Удивительно, откуда это она знает, – протянул Гвоздь, стряхивая с себя куски пенобетона, – спасибо, Лизонька.

– И правда, удивительно, – протянула девушка, – мы на курсе полевой медицины всей группой не понимали, зачем нам такую дичь преподают. Это ж кому в здравом уме придёт в голову глотать взрывчатку и купаться в бетоне….

– А вышло так, что не зря рассказывали, – хмыкнул Пруха, – чего только в бою не бывает.

– Так то в бою, а тут на ровном месте, – пожала плечами Лиза.

– Так, – прервал я их рассуждения и обвёл взглядом всех собравшихся. Я уже отошёл от случившегося. Уверился, что с бойцами теперь всё в порядке, и продолжил: – проверка, неожиданно, увенчалась успехом. Что мы знаем?

– Что пенобетон смывается огнетушителем.

– Что гексотил есть нельзя, – Фея толкнул в бок Гусара.

– Нет, – поморщился я, – теперь мы знаем, что контрабанда у пиратов была. Сколько там таких тюбиков?

– Полконтейнера, – пробурчал Гусар.

– Больше тысячи штук, – ухмыльнулся Пруха.

– Командир, можно я себе с десяток оставлю? – просительно протянул Фея.

– Хоть весь забирай, – отмахнулся я и посмотрел на бойцов, – надо добить остальные контейнеры, приступаем.

Ребята стали расходится в стороны, а я добавил:

– Только осторожно, ничего не пробуйте.

– Или зовите меня. А что? – Фея удивлённо потряс флягой, – у меня смесь для полоскания ещё осталась.

– Иди, давай, – отмахнулся я от него и посмотрел на Гвоздя, – ты в душ?

– Надо бы, – Анджей осмотрел себя, стряхнул с мокрой формы остатки геля с бетоном и улыбнулся: – но лучше помогу. Весело же.

Нет, права Лиза, мы идиоты. Сумасшедшие. Нормальный человек после такого, ушёл бы к себе в каюту и лечился сном, и алкоголем. А мы…. Профдеформация, что и говорить.

* * *

– Так, и что с ним делать? – почесал лоб Гадел.

– А как он работает? – спросил Чуватов.

– Рос, ты же единственный, кто на роботов учился, не знаешь, что это? – повернулся ко мне Гадел.

– Без понятия, – я обошёл большого, метр в высоту и такого же в ширину робота в форме паука. – С ним инструкции какие-нибудь шли?

– Только вот этот чемодан, – Гадел протянул мне серебристый кейс переросток.

Пока я ковырялся в недрах чемодана, ребята расхаживали вокруг паука и дёргали его за лапы.

– Кажись, боевой, – Левон Мелконян, Мелкий, подлез под одну из лап и рассматривал спаренные сопла какой-то пушки. – Только не пойму, почему здесь плазмомёт, это ж на ближнюю дистанцию. Его никто не подпустит на такое расстояние.

– Потому что это сварочный аппарат и резак одновременно, – ответил я, отрываясь от электронной карточки робота. – Это многоцелевой ремонтник для работы в открытом космосе.

– Командир, смотри, что мы нашли! – из лабиринта контейнеров выскочил Хирш.

Он тянул за собой две каких-то трубы. Они перекосились, застряли в проходе, и он пыжился их вытащить. За два рывка у него почти получилось. Одна труба выскочила. Фея обернулся, и труба полетела в паука. Сам Хирш моментально вырвал вторую и с места сиганул так, что, почти без рук, в одно касание, залетел на крышу ближайшего контейнера.

Бойцы вокруг робота бросились в рассыпную. Только Гвоздь среагировал, как надо. Поймал телекинезом трубу и подтянул её, чтобы рассмотреть.

– Ствол, – произнёс Татарин, вылезая из-за контейнера, когда Анджей протянул эту штуку мне.

– От турели?

– Походу.

– А где Ффея? – раздался шепелявый голос Гусара.

Он появился оттуда же, откуда выскочил Хирш, и в руках у него был ещё один, такой же ствол.

Ответить мы не успели. Гусар увидел ствол в моих руках, заметил робота паука и усмехнулся:

– Пфофятно, мофете не офъяснять, – он нахмурился от своих же слов, а потом широко улыбнулся. Передних зубов у него не было. – Мы фурели нафли кфуфнокалибефнуе, пфичём не пофоховые, а довольно фтаки соффеменные.

Он достал из кармана две металлические чушки цилиндрической формы.

– Фот факими стфеляют.

Он закончил, а мы заржали, как кони, с надрывом. Миша посмотрел на нас осуждающе, а затем, снова расплывшись в улыбке, засмеялся тоже.

– Не ходи туда! – сквозь смех мы услышали крик Хирша. – Не ходи.

Крик был пронзительным. Полным ужаса. Мы из-за него стали ржать ещё сильнее.

– Да отстань ты! – послышался возмущённый голос Лизы. – Отстань!

– Не ходи ттуда!

– На вот, выпей, успокойся. Молодец, присядь. Приляг.

Раздался стальной лязг. Звонко ударила задвижка. Лиза появилась из-за угла контейнера где-то секунд через пятнадцать.

– Чего ржёте, как кони? – нахмурилась она, в руках у неё был третий ствол, тот самый, с которым убежал Фея. При чём вид девушки был настолько комичным (труба была больше неё, а сама Лиза где-то измазалась в саже и походила на трубочиста), что мы засмеялись ещё сильнее.

– Да ну вас, – надулась девушка и бросила ствол на палубу, – не знаю, что это, но Хирш это сюда нёс, – она осеклась на мгновение, и добавила: – ну да, хотя, потом передумал.

Новая волна смеха была ей ответом. Но она не потеряла надежду что-то выяснить и спросила:

– Чем вы его так испугали? Снова пенобетоном залились?

Большего мы вынести не смогли. Попадали на палубу и, буквально зашлись в приступе хохота.

– Ой, всё, – махнула рукой Лиза и топнула ножкой, – идиоты.

Она ушла незаметно. Раз и нет её. Мы же отсмеялись и пришли в себя.

– Крупный калибр, – протянул Гвоздь, сидя около одной из ног паука.

– Явно против малой авиации, – добавил Гадел от другой ноги паука. – Я такие у Лены в учебнике видел, когда она проходила противовоздушные системы вероятного противника.

– Да фсе они офинаковые, что наши, что чуфие.

– Девушки?

– ПФО, – усмехнулся Гусар, потом подумал и добавил: – да и дефуфки тофе.

– Не, моя особенная, – возразил Татарин, поднимаясь на ноги, – одинаковые, это когда всё равно, кто с тобой. А я ни за что не соглашусь, чтобы рядом со мной был кто-то кроме Леночки.

В знак согласия я молча похлопал его по плечу. Мне тоже никто кроме Лиры не нужен. Нет ни одной другой, похожей на неё. Кто ещё так мило щурится, когда просыпается? А с какой нежностью она смотрит….

– Много там таких турелей? – Спросил Гвоздь, сбивая всё очарование мимолётных воспоминаний.

– Дфе нафли. Замаскифованы хорофо.

– Командир, закачаешься, смотри, что нашли! – к нам выскочил Пруха, в руках он держал такой же ствол от турели. – А, вы уже в курсе, – разочарованно протянул он.

– Много? – спросил я.

– У нас в контейнере одна, – махнул стволом Пруха, – у Осоки и Терпения ещё по две.

– Семь турелей, паук ремонтник и тонна взрывчатки, – подытожил я, – интересный набор получается.

– На корабль поставить собирались, – пожал плечами Гвоздь.

– Не думаю, – возразил я, разворачивая на инфопланшете список груза, – смотри, тут полно материалов для строительства, провизия почти вся из сублиматов и консервов, особо прочная ткань для пошива одежды, а теперь ещё робот, турели и гексотил, которым хорошо в космосе взрывать камень.

– И что из этого следует? – оживился Гадел, с интересом глядя на меня.

– А то, что Лафит шёл не торговать, – усмехнулся я, решив поделиться своей догадкой.

– А фуда же?

– База у него в свободных землях, – буркнул Анджей.

– И они на ней крепят оборону, – кивнул я.

– Взрывать камень, – задумчиво протянул Пруха, и посмотрел на меня: – на астероиде база что ли?

– А потянет пират, пусть, даже, именитый, как Лафит, базу в одиночку? – почесал подбородок Гадел.

– А это мы у него и спросим, – улыбнулся я.

В голове уже прикидывался план допроса. Обрисовывались рычаги давления.

Так, надо досмотреть всё до конца и составить список. Турели против малой авиации как раз укладываются в теорию о базе на астероиде. Если такой камень находится в поясе какой-нибудь планеты, то, там, конечно, не тесно как в фильмах. Есть где развернуться и крупным кораблям (расстояния между астероидами огромные), но вот саму базу штурмовать удобнее с катеров. Да и главным калибром по такой не ударишь. Если, конечно же, базу нужно захватить, а не уничтожить.

– Так, Анджей, бери руководство досмотром на себя, – очнулся я от размышлений, – мне надо составить список вопросов и вообще, посмотреть материал на Лафита. Подготовиться к разговору.

– Есть, – кивнул Гвоздь и махнул бойцам: – господа морпехи, за мной.

– Да, Пруха, – я присел на согнутую ногу паука и прежде чем погрузиться в инфопланшет с головой, окликнул Байрочного: – вытащи Фею из контейнера, кажется, Лиза его опоила и снова заперла.

* * *

Гермодверь закрылась за моей спиной. Лафит лениво приподнялся на койке и посмотрел на меня. На его лице появилась кривая ухмылка.

Под взглядом пирата я шагнул к стулу, торчащему из стены. Положил инфопланшет на такой же, выдающийся из переборки стол, и присел.

– Обстановка у вас тут так себе, – произнёс я, наблюдая, как Лафит усаживается на тонком, засаленном матрасе – отличается от капитанской каюты.

– Вы были в моей каюте? – улыбнулся Лафит.

– Да, – пожал я плечами. О том, что там теперь живёт Роджерс, я говорить не стал.

– Ну, тут я сам виноват, – погладив матрас ладонью, вздохнул Лафит, – знал бы, что буду здесь жить, подстелил бы соломку.

Он рассмеялся своей шутке и остро глянул на меня.

– Не боитесь меня?

– Нет.

– А вдруг я нападу? Вы же без доспеха.

Посмотрел на него, как на грустного клоуна, от вида которого не смеяться хочется, а наоборот, пожалеть беднягу.

– Последние измерения показали, что у меня индекс развития тридцать пять пунктов, – сказал я ему правду. Сказал ровно, выдерживая ехидный взгляд.

– У меня двадцать восемь, приходится всем говорить, что тридцать два… – плечи Лафита опустились, и он посмотрев в пол, неожиданно добавил: – завидую я вам, не только имперцам, а вообще всем из развитых миров. – Тут он усмехнулся и вновь посмотрел на меня, – хотя, все вы имперцы. Прикрываетесь различными формами правления, но амбиции не спрячешь.

– Жан Изаакович…

– Лучше просто Жан, – поморщился он, – не стоит упоминать моего отца.

– Кхм, хорошо, – кивнул я, и не успел продолжить.

– Не понимаете, лейтенант, вижу, не понимаете, – разведя руками, горько усмехнулся он, – а всё просто, я не горжусь своей славой. Сделал в молодости ошибку, думал, здесь есть куда расти, есть перспективы. Я же знал, что не доберусь и до тридцати в индексе.

Он выпалил это на одном дыхании, потом перевёл дух и продолжил:

– Вот и завидую вам. Для вас созданы все условия по развитию. Обучение, новейшая техника. Не смогли реализоваться? Достойное место в обществе вам обеспечено. Вы родились с золотой ложечкой во рту. Все.

Признаться, меня его слова начали завораживать. Столько искренности в них было, сожаления, что я начал сомневаться, пират ли передо мной. Та гроза космоса, о которой я прочитал. Но мелькнувшие нотки ненависти на словах о «золотой ложечке», помогли мне сохранить первоначальный настрой.

Лафит оказался отличным психологом и актёром. Уверен, он может найти подход к кому угодно. Но иногда у него случаются осечки.

– Надо было слушаться отца, – продолжал Лафит, – говорил он, женись на Марте. Марта хорошая девушка. – Он посмотрел на меня и горько усмехнулся, – знаете, почему я не женился на ней? Я же любил её, она была красивой. Фигура, – он обрисовал руками талию и объёмный грудь, а потом выставил вперёд кулак с большим пальцем, – вот такая. Характер покладистый, как у ниточки. Что хочешь из неё лепи. Старательную хозяйку дома, тигрицу в постели…. Всё шло к свадьбе, всё….

– Жан Изаакович, – прервал я его, – откровения – это хорошо, но дальше вы расскажете, как было на самом деле, или придумаете красивую историю, чтобы меня растрогать?

Лафит моргнул и уставился на меня. На лице его не было никаких эмоций, только в глазах мелькнул гнев.

– Вы сами начали разговор по-человечески, откровенно, – протянул он.

– Поэтому вы решили поддержать настрой и поведать неправду о заре вашей пиратской карьеры? – хмыкнул я и поправил на столе инфопланшет, – давайте, лучше, откровенно поговорим о недавних событиях.

После моих слов повисла тишина. Лафит молча смотрел на мой инфопланшет, думал. Затем его лицо преобразилось. Ушли плаксивость и мягкость, лицо затвердело в каком-то хищном образе. Взгляд стал жестким и колючим.

– Где я прокололся? – криво ухмыльнулся капитан пиратов. – О тех событиях никто не может знать.

– В своей дальнейшей биографии, – пожал я плечами, – она сама говорит за вас.

– И что же говорит?

– Что Марту, как и отца, и всех остальных, о ком могла бы пойти речь, вы жестоко убили. Скорее всего, в приступе жажды крови, которой славитесь. А потом скрывались от правосудия.

– Ну, всё было не так.

– Ну да, – пожал я плечами, – конечно. Всё было куда как хуже.

Лафит в ответ лишь хищно ухмыльнулся. Открыл рот, что-то сказать, но я его опередил:

– Я согласен.

Лафит на ходу поперхнулся. Когда откашлялся, в его глазах мелькнуло удивление.

– Ты о чём? – спросил он хрипло.

– Вы хотели развить тему, что я такой крутой, потому что вас накачали химией, – я ровно улыбнулся, – а затем предложить схватку один на один при полной силе, ведь вы и, правда, всем рассказываете про тридцать два, но на самом деле ваш индекс тридцать пять.

Всё, что я говорил было догадкой. Догадкой, исходя из того, что прочитал о Лафите. Привычка у него такая была, предлагать поединок. Плюс он реально кровавый и жестокий пират. Достаточно прочесть материалы некоторых дел и показания очевидцев.

Так что я сделал свои выводы. И, пусть, чуть не попался на его удочку, но решил выстрелить исходя из своей интуиции.

Выстрелил и попал точно в цель. С лафита слетела шелуха интеллигента. Он предстал передо мной в своём истинном образе. В образе хитрого, коварного, жестокого маньяка.

А ещё трусливого, потому что он отвёл взгляд. Хотя, скорее, это была очередная хитрость или понимание, что у него нет шансов против меня.

– Твоя уверенность в своих силах впечатляет, – подтвердил он мои мысли.

– Главное, что вы это понимаете, – улыбнулся я и пошёл в атаку: – вы сказали, что нам, имперцам, предоставляют новейшее оборудование. Так, давайте поговорим о том, что у вас в трюме. О взрывчатке, ремонтных роботах и боевых турелях.

– Нашли таки, – вздрогнув всем телом, усмехнулся Лафит, и взглянул мне прямо в глаза: – ни слова больше без адвоката. Понятно? Требую адвоката.

– Жан Изаакович, – вздохнул я, пробарабанив пальцами по столу, – учитывая нюансы образования, адвокатом на борту шхуны могу выступить только я. Так что рекомендую сотрудничать со следствием.

– И что мне за это будет? – Лафит откинулся спиной к переборке и рассмеялся. – Ничего?

– Ничего обещать не могу, – расстроил я его, – вас будут судить, но сотрудничество зачтётся.

– Ага, как вы сказали тогда, быстрая смерть или рудники на всю жизнь, – ощерился Лафит и покачал головой, – нет уж, зовите Разумовского. Пусть и без образования, – в голосе пирата появилось ехидство, – но он будет моим адвокатом.

Клим явился через пять минут. Я наблюдал за ним через настроенную сеть камер на корабле. Часа два потратил на их наладку.

– Господа, – поздоровался Разумовский младший, заходя в камеру.

– Клим Евгеньевич, – расплылся в улыбке Лафит, – наконец-то вы пришли. – Пират посмотрел на меня и указал пальцем на Клима: – вот мой адвокат.

Слова пирата удивили Клима. Он, даже, темные очки с огромными линзами, сдвинул на кончик носа и, явив нам два огромных синяка под глазами, посмотрел на Лафита.

Я не знал, радоваться ли исполнению мечты (и когда только Лиза успела?), или ругаться. Весь вид Лафита выражал расположение и заискивание перед Разумовским. Они явно о чём-то договорились.

– Меня не пустили к подзащитному, – начал Клим, когда приземлился на второй стул.

– Без меня никаких разговоров, – пожал я плечами.

– Ростислав.

– Клим, – я ответил ему таким же непонимающим взглядом.

– Да вы друзья, – захлопал в ладоши Лафит, – вот так шоу.

Клим поморщился, а Лафит продолжил:

– За меня дрались женщины, за меня дрались враги, но, чтобы два друга из СБФ и тайной канцелярии….

– Жан, рекомендую тебе хранить молчание, – хмуро обронил Клим.

– Вы уже и на «ты» перешли? – усмехнулся я, глядя, как лафит пальцами закрывает себе рот и кладёт ключик в карман робы.

– Нюансы общения с клиентом, – поморщился Клим.

– Ну, как знаете, – я взял инфопланшет и зачитал вопросы: – на корабле обнаружены пятнадцать боевых турелей, пять ремонтных роботов и три тонны гексотила. С какой целью они у вас? Где приобретены? Для чего? Где ваша база пиратов, которую вы строите? Когда атаковали корабль «Морская сирена», кто из ваших людей убил капитана.

Краем глаза я наблюдал за Климом и Лафитом. Глаза первого были спрятаны за очками, ничего не прочитать. А вот второй улыбался с каждым вопросом всё шире.

– У тебя нет доступа к этим данным, Ростислав, – произнёс Клим, когда я закончил. Это дело Тайной Канцелярии.

– Это дело СБФ, Клим, потому что мы в открытом космосе, а твоя юрисдикция заканчивается в наших системах.

– Моя юрисдикция не заканчивается нигде, – отрезал Разумовский младший, да таким тоном, хоть рыбу замораживай.

– Юрисдикции-шмюрисдикции, – резко рассмеялся Лафит и тут же оборвал смех, и стал серьезным, – лейтенант, хотите знать ответы? Поторгуемся? Предложите условия лучше, чем он.

– И что же он предложил? – я победно взглянул на Клима.

– А помнишь, я тебе говорил, как будет…

– Ещё слово и так не будет, – прервал его Клим, – замолчишь, я уменьшу вторую часть соглашения вдвое.

– Совсем её уберём.

– Договорились.

– Не судьба, лейтенант, – Лафит развёл руками и зашёлся полным торжества смехом. – Спасибо, что пришёл, ты мне помог, лейтенант.

Лафит ещё трясся от смеха, а я смотрел на Клима. Разумовский молчал и сверлил взглядом стену.

– Значит так?

– Так, – кивнул он. – Так надо.

– Понятно, – протянул я, и встал, – жаль.

– А я больше ничего не скажу, – издевательски пропел Лафит, укладываясь на койку. – Лейтенант, Лейтенант, улыбнитесь. Ведь вы душка, лейтенант.

– Так надо, Ростислав, – Клим, не обращая внимания на пирата, тоже поднялся.

– Да я не спорю, – я стукнул в гермодверь, она открылась, и я шагнул в коридор, – но то, как ты поступаешь… это не правильно, ты нарушаешь законы. Ты сам напросился, Клим.

– Напросился? Какие законы? – Разумовский вышел следом за мной, – Ты что, собрался меня тоже в камеру закрыть?

Я на секунду завис, всерьёз раздумывая над его предложением. Да нет, не за что пока. Надо действовать, как и собирался. Я посмотрел на Клима.

– Законы дружбы, Клим, законы дружбы, – гермодверь, отсекая пение Лафита, закрылась, и я посмотрел на часовых.

Щукин и Осокин уже сменились. Сейчас на посту стоял старший матрос Ордынцев и боец из отряда Роджерса.

– Аха, – обратился я к подчинённому, – без меня никого не впускать.

– Есть, – Ахад вытянулся по струнке смирно.

Его коллега из искателей повторил манёвр.

– И что? – размахивал руками Клим, следуя за мной, – ты это распоряжение уже сделал, думаешь, что-то изменит? Ты не понимаешь, Рос, это секретное дело, на кон поставлена сеть наших агентов. А ты мне палки в колеса суёшь. Лафит нужен мне…

– Ты покрываешь убийцу, – оборвал я его, оборачиваясь. – У нас куча нераскрытых убийств и атак кораблей, та же «Морская Сирена», а ты играешь в секреты!

– Хорошо, – резко успокоился Клим, – на вопросы о жертвах он даст ответы. Составь список, я договорюсь. Но все разговоры у нас будут тет-а-тет.

Я пронзил его взглядом, но он, даже не вздрогнул, только голову гордо поднял.

– Договорились, – процедил я, – но Растулову, когда приедем в Либеро-5, доложу о твоих играх, – А потом на станции будешь спасать своих агентов, если он не арестует тебя, понял?

– Хорошо, так и сделаем, – кивнул Клим, расслабившись.

– А теперь скройся с моих глаз, и больше не попадайся до самого выхода из нырка, – прорычал я, меня, вдруг, охватило дикое бешенство.

Клим кивнул и поспешил удалиться. А я стоял и глубоко дышал. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Насытить кровь кислородом. Кровь подаёт его в органы и мозг. Вдох-выдох. Успокоиться.

Успокоиться, всё же получилось.

Получилось, и от этого так горько….

Согласие Клима ответить на определённые вопросы, а сперва несогласие вообще отвечать, означает, что я задал правильное направление. Есть база пиратов. Есть! И всё дело в ней. А то, что он расслабился после моих слов о Либеро-5, говорит, что не идём мы туда. Он совсем не боится Растулова или Лесникова. Но конкретики по-прежнему нет. Только догадки.

Но горько от того, что Клим во всём этом замешан по уши.

Хотя….

Звонкий девичий смех прервал мои мысли. Я свернул за угол и увидел Тима Пивоварова с Лизой.

– Ой, – Лиза одёрнула руку, которой держалась за ладонь Пивоварова.

– Командир, – Тим вытянулся.

– Идите, – качнул я головой, и они, прошмыгнув мимо меня, скрылись за поворотом.

Ещё один повод для беспокойства. Ааа, нет у меня времени заниматься этим треугольником. Куда важнее подготовиться к конечной точке пути. Без понятия, где мы вынырнем, и что там будет. Как бы игры Клима не довели до беды. Надо не только выяснить, сам он всё это придумал, или им манипулируют, но и подготовиться к тому, что нас ждёт.

Гвоздь поделил отряд на две десятки. Значит, пока одни на часах, для других устроим постоянные учения, чтобы привыкали к кораблю. Задействуем и людей Роджерса, чтобы отработать слаженность. Чувствую, пригодится нам это.

А вот, для чего пригодится, узнать мне поможет жучок, который я оставил в камере Лафита. Пусть Клим с ним разговаривает. Пусть думает, что выторговал себе такие преференции. Буду действовать его методами. Скрытность, наше всё.

Грр! Как же я ненавижу все эти интриги и шпионские игры! Куда как проще, когда известно, кто твой враг.

* * *

Четыре недели и два дня занял наш нырок. Всё это время я не вылезал из тренировок. Интенсивность учений была настолько плотной, что, даже мои бойцы начали жаловаться. Но, тяжело в учении, легко в бою.

Роджерс уже через две недели проявил обеспокоенность. Зачем, мол, каждый день, в таком темпе проводить учения. Кажется, он, даже, начал что-то подозревать. Но, вроде бы, все приняли мою отговорку, что у нас на носу учения-олимпиада, и нам нельзя расслабляться.

Расчёт на жучок не оправдался. Все разговоры Клим вёл только на темы интересующих меня вопросов. Блин, надо было и камеру там ставить. Не думаю, что он нашёл прослушку, но точно заподозрил. Периодически я слышал звук нажатия клавиш на инфопланшете. Возможно, они с Лафитом общались письменно. Что ж, тут я просчитался. Но менять что-то не стал. Лишь подыгрывал радостной улыбкой, когда Клим пересылал мне откровения капитана о жертвах на гражданских судах.

Примечательно, что виноват во всём был старпом Лафита. Сам капитан выглядел сожалеющим о трагедиях няшкой.

Это вызывало улыбку, потому что я сразу же вспоминал Няшку. Тигродава из дома. Она так умильно смотрела, когда сделает, что-то запретное. А потом одёргивал себя. Не похож Лафит на тигродава, скорее на шакала.

Подкидывал загадок и треугольник влюблённых. Хоть я и занял бойцов тренировками, но постоянно на камерах наблюдения мелькала Лиза, то в паре с Тимом Пивоваровым, то с Гусаровым. Не пойму, с чего она так раскрепостилась. Была же скромной девушкой, а тут, с обоими крутит.

Не прибавилось ясности и с коллегами Клима. Они просто избегали встречаться со мной. Приходилось просматривать отчеты о их действиях, через видеонаблюдение.

Видеонаблюдение, да я практически не снимал тактические очки. Даже во сне.

Но, всё рано или поздно заканчивается.

– Выход из нырка через десять, девять, – разнёсся по рубке дрожащий голос Тима Пивоварова, и довольная Лиза, смерив ревнивым взглядом Марису, взяла его за руку. Я же нацелил все камеры наблюдения рубки на Клима и его коллег. Запустил аналитику обработки эмоций.

Момент истины. Пусть они не признаются открыто, но я узнаю по их поведению, кто затеял эту, непонятную мне игру.

– Три, два, один!

Обзорные экраны померкли. Корабль содрогнулся всем корпусом. Даже система искусственного притяжения не справилась и нас слегка оторвало от пола. Но она тут же заработала вновь, и ноги наши коснулись палубы.

– Поздравляю, поздравляю! – запричитал Джек.

Раздались хлопки в ладоши. Тим Пивоваров выдохнул. Я тоже аплодировал и ждал.

Вот, один из пилотов напрягся. Его руки запорхали над панелью управления. Вот, сам Тим тревожно коснулся навигационной системы.

– Господин старший администратор, – обернулся к Роджерсу пилот. – Это не Либеро-5, это неизвестная система.

– Я не знаю, где мы, – растерянно протянул Тим, хватаясь за голову.

– Как это не знаешь? – наигранно удивился Клим, он всё ещё ходил в тёмных очках, но фальшь в его голосе я уже научился распознавать. Печально, что его коллеги тоже стали носить тёмные очки и сейчас стояли вообще с каменными лицами. Даже не понятно, дышат ли.

– Без понятия, – воскликнул Пивоваров, и Лиза, успокаивая, приобняла его за плечи. – Курс мой, а координаты не те… – Клим замер и обернулся ко мне, – командир, я не знаю ни, где мы, ни как вернуться назад!

– Может, курс был не правильный, – начал успокаивать его Клим, – может, ошибка.

– Старший Администратор Роджерс, – пилот за системой буквально подпрыгнул на месте. – В системе другой корабль… торпеды, торпеды! Он нас атакует!