355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Зодерквист » Нетократия » Текст книги (страница 22)
Нетократия
  • Текст добавлен: 25 сентября 2016, 23:22

Текст книги "Нетократия"


Автор книги: Александр Зодерквист



сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Роль легального администратора, который будет вправе накладывать наказание и приводить приговор в исполнение, будет принадлежать смотрителю Сети – куратору. Внутри собственной кураторской сети – эквивалента Интерпола в информационном обществе – будет постоянно циркулировать информация о неблагонадежных гражданах Сети. Только при возможности поддерживать конкуренцию между самими кураторами и их сетями плюрархия будет функционировать, в противном случае всему виртуальному обществу угрожает олигополия кураторов – виртуальная форма власти меньшинства с ее высокой концентрацией и с высоким уровнем коррупции и произвола. Но в то же самое время граждане Сети будут в значительной степени контролировать себя, потому что гибкость и адаптивность окупятся в информационной системе наказаний и поощрений. Если обратиться к развитию современного общества, одной из его наиболее заметных тенденций, как обнаружили немецко-еврейский социолог Норберт Элиас и другие, является постоянно увеличивающаяся степень интернализации. Это означает процесс, при котором запреты, вначале устно и письменно объявляемые и соблюдаемые под угрозой жестоких наказаний, со временем становятся все более очевидными репрессии перешли от внешних социальных институтов вовнутрь сознания граждан. Писатели, как например Уильям Берроуз, и философы, такие как Фуко и Делёз, интересовались, как поддержание общественной морали в позднекапиталистический период постепенно превратилось из задачи государственно регулируемой дисциплины во внутренний контроль самих граждан. Одно из следствий этого – прямое применение команд и угроз со стороны государства все больше заменялось педагогическими приемами пропаганды, целью которых было научить граждан быть своей собственной полицией нравов. Общество дисциплины сменилось обществом контроля, пропаганда заменила наказание, и надзор был делегирован самим поднадзорным. Как намного дешевле. Важным условием существования этого общества контроля было поддержание мифа о Человеке с большой буквы, так что каждый отдельный гражданин осознавал этот идеал, и ему постоянно напоминали о том, что ему не удается жить в соответствии с требованиями, которые ему предъявляются, и поэтому у него есть все основания, чтобы совершенствоваться. Стать Человеком – так назывался этот проект, длиною в жизнь, который не удавалось завершить никому. Миф о человеке доказал свою невероятную живучесть, что объясняет, почему капиталистическая элита, несмотря не на что, преуспела в удержании власти над обществом, стремительно двигающемся к плюрархии, в котором идеологическая легитимность власти практически выветрилась. Жертвы похищений часто проявляют иррациональные чувства по отношению к своим похитителям – так называемый Стокгольмский синдром – и те же симптомы можно наблюдать среди потребителей эпохи позднего капитализма: загадочная неспособность отказаться от устаревшего и деформирующего мифа о самореализации и поиске своего 'истинного я'. В конце эпохи капитализма государственные организации и разные исследовательские институты устроили мощные минные поля из тревожных отчетов, в которых с помощью диаграмм и таблиц иллюстрируется растущее падение нравов. Все – от ожирения и ленивых диетических привычек до чрезмерного просмотра телепередач и отсутствия эмпатии – преподносится в резких тонах, которые становятся только громче в мегафонах масс-медиа. Падение нравов по понятным причинам приписали воздействию интернета. Одна проблема хуже другой, и все они требуют серьезного вмешательства и виде разных информационных кампаний со стороны государственных организаций и исследовательских институтов, которые, соответственно, нуждаются в огромных финансах. Маленький человек, как убедительно показывают все отчеты, все еще не стал достаточно зрелым для выполнения священной задачи по реализации своего 'истинного я'. Потому он нуждается в любящей заботе и опеке. Так была развернута клеветническая кампания, в ходе которой отмирающие институты капитализма – политические партии, психологи, социологи, СМИ, школа и семья – обвиняли друг друга в отсутствии ответственности за воспитание людей: почему же никто не возьмет на себя ответственность за предоставленных самим себе людей? Это тесное взаимодействие между политиками, исследователями и СМИ было так налажено, что исключало даже намек на критику. Явно не в интересах падких до сенсаций СМИ было подвергать пугающие доклады социологов тщательной экспертизе. Так что, с точки зрения бизнеса, весь этот спектакль выглядел как одна большая рекламная пауза, повествующая о всевозможных товарах и услугах, стимулирующих ego рядового гражданина. Неудовлетворенные граждане, как правило, являются весьма интенсивными потребителями. Совершенство недостижимо, но всегда появляются новые товары и услуги, которые могли бы в этом помочь, и не попробовать сделать это было бы неправильно по отношению к своему гражданскому долгу – вот что проповедуют СМИ, используя свои каналы односторонней коммуникации. Никто не может считаться достаточно стройным, или красивым, или хорошо одетым, чтобы чувствовать себя спокойно под градом призывов стать еще лучше. Непрерывное культивирование у граждан отвращения к самим себе составляет основу для терапевтического гиперпотребления, которое обеспечивает вращение колес позднего капитализма с такой скоростью. Реклама – это пряник, шокирующие отчеты – кнут. Государство и капитал сидят, крепко связанными вместе, в одной лодке. В информационных сетях, где коммуникация интерактивна, старые истины об индивидууме будут подвергнуты серьезной критической оценке. Миф о самореализации будет просвечен насквозь, все эти идеи о воспитании целостной личности покажутся антиквариатом. В результате, все политические, научные и финансовые силы, стоящие за этой пропагандой, начнут постепенно терять свое влияние на коллективное сознание. Это не значит, что давление ослабнет, просто новые 'истины' будут по-другому упакованы. Нетократия и её высшие функционеры – кураторы – выходят на трибуну вместе со свежим, постоянно меняющимся текстом закона – много новых маленьких сотикетов для новых дивидуумов. И даже если плюрархическая структура позволит каждому участнику поставить под сомнение правила игры, исходящие от каждого отдельного куратора, не будет альтернативы, кроме как подчиниться другому куратору, и разница между ними может оказаться неопределимой, поскольку все кураторы вместе образуют свою мега-сеть для защиты власти своей группы. Правила будут меняться, но скрытое под ними послание кураторов гражданам Сети будет оставаться простым и однозначным: ваша сеть никогда не будет достаточно хороша, вы никогда не будете достаточно коммуникабельны, вы не можете позволить себе передохнуть, вы должны все время быть готовы к новому прыжку, к новым ощущениям и познаниям! Так новая каста правителей захватит власть и овладеет ее языком, с помощью которого и будет управлять информационным обществом. Различие стратегий капиталистов и нетократов в борьбе за власть состоит в том, что кураторы в полной мере осознают последствия интерактивности и ее неразрывной связи с властью. Поэтому кураторы не будут диктовать своим подданным, они будут нести с ними беседу. Нетократы больше слушают, чем говорят; они общаются вежливо и тихо, избегая жестких команд. Нетократическая класть не есть власть принятия решений как таковых, поскольку в условиях плюрархии люди сами принимают решения. Нетократическая власть – это контроль над пониманием того, каковы будут последствия альтернативных решений. В информационном обществе функция морального надзора человека над самим собой уже не будет внушаться самоуверенными и озабоченными эффективностью бюрократами, а будет стимулироваться постоянно меняющимися нетократическими тенденциями, которые будут устанавливать, что в данный момент означает 'быть на коне' и как лучше продемонстрировать, что вы 'в теме'. Этика начинает все больше быть вопросом эстетики. 'Дешевый' стиль станет синонимом общественного суицида. Предполагается, что каждый игрок будет полностью в курсе правил сетикета, неписаного закона о том, как члены Сети должны вести себя по отношению друг к другу. Поскольку сетевая компетенция – ключ к успеху в информационном обществе, можно ожидать буйного расцвета всякого рода коммуникационных терапий и курсов по 'хорошему сетикету'. Проблема в том, что, поскольку мы говорим о динамических процессах, новые знания быстро устареют. Самое ужасное в этих правилах то, что чем больше людей о них знают, чем больше людей начинают жить в соответствии с ними, тем быстрее они теряют свою ценность. Реальная инфляция в информационном обществе будет угрожать не валютам и ценным бумагам, а ценности действий каждого отдельного игрока. Область социального взаимодействия граждан Сети глобальна, их доступ к информации неограничен. Вопрос их социальной идентичности остается открытым, а степень влияния – не более чем вопрос стиля. ГЛАВА IX– ВЛАСТНЫЕ ИЕРАРХИИ ЭПОХИ АТТЕНЦИОНАЛИЗМА – СЕТЕВЫЕ ПИРАМИДЫ Одним из фундаментальных понятий при обсуждении информационных сетей является прозрачность: Сеть – полупрозрачная и просвечивающая система, а следовательно, демократична и предоставляет равные возможности. Принцип прозрачности проявляется в том, что все участники Сети имеют доступ ко всей необходимой информации и в любой момент могут внести свой вклад. Все карты на столе, каждый имеет возможность высказать свое мнение и принять участие в процессе принятия решений. Если прозрачность – главенствующий принцип информационного общества, то надо ждать революции на рынке труда. Когда традиционный бизнес превращается в прозрачную сеть, наниматели больше не могут обращаться с наемными работниками, руководствуясь феодальными принципами управления. Все взгляды устремлены на работодателя. Последователи Макиавелли не могут действовать в духе Макиавелли, находясь под неусыпным тотальным надзором подчиненных. Эта логика лежит в основе внезапной вспышки интереса к этике в позднекапиталистическую эпоху, что является хрестоматийным примером лицемерия. Как теперь быть? Если произвол и деспотизм больше не работают, необходимо найти новые стратегии руководства и осуществления власти. Технологическое развитие движет общество и предоставляет, в данном конкретном случае, каждому работнику немыслимые прежде рычаги влияния относительно его рабочей ситуации. Внутренняя прозрачность сетей и связанная с этим демократизация производства дали теоретикам менеджмента повод триумфально заявить, что 'Маркс был прав': развитие технологий сделало все прежние способы производства устаревшими и непригодными; рабочие берут власть в свои руки. Но есть одна неувязка в этом розовом сценарии. Проблема в том, что информационное общество значительно сложнее, чем кажется. Бизнес все больше превращается в виртуальные сети со значительно меньшим числом стабильных структур и жестких принципов трудоустройства. Динамика сетей – феномен, который не только и не столько характеризуется прозрачностью, сколько многими другими значительно более важными аспектами. Чтобы сеть могла функционировать в соответствии с жесткими требованиями эффективности, существующими на рынке кураторов, каждый, кто не привносит в ее работу какой-либо ценности или воспринимается как угроза общим интересам членов сети, неминуемо подлежит удалению из нее. Каждая сеть, которая стремится быть мало-мальски привлекательной и успешной, вынуждена производить тщательный отбор своих будущих участников, иначе она быстро погибнет в потоке недостоверной информации, заполняющей ограниченное пространство. Это неизбежно приведет к тому, что наиболее ценные участники сети будут терять к ней интерес и стремиться стать участниками других сетей, в политике которых больше ограничений. Покинутая же ими сеть постепенно трансформируется в обреченное на исчезновение бесплодное образование, состоящее из бесполезных участников, по невежеству производящих на свет всякий информационный хлам. Открытые сети, появившиеся в результате быстрого развития интернета, либо будут преобразованы в закрытые сообщества, либо обветшают и станут своего рода мусорными коллекторами бесполезной информации. В закрытых сетях участники будут отбираться кураторами этих сетей, виртуальными привратниками. Вокруг таких сетей будут возведены высокие и толстые стены, чтобы защитить их и от нежелательного взгляда, и от несанкционированного входа. Чем более привлекательна будет сеть, тем больше людей будут стремиться стать ее членами; чем более высокое положение эта сеть будет стремиться занять, тем неприступнее станут окружающие ее стены и жестче правила приема. Прямым следствием такого развития событий является то, что виртуальное общество представляет собой длинный ряд сетевых пирамид – властной иерархии, в которой представители консьюмтариата в основном входят в наименее привлекательные сети, полные информационного мусора, в то время как нетократы образуют сети высших уровней, в которых концентрируется власть и влияние. Это общество, по определению, является посткапиталистическим, поскольку ни деньги, ни титулы, ни слава в нем не имеют значения при вступлении в ту или иную сеть высшего уровня. 'Нетократический' iniyc, который ныне в цене, определяется совершенно другими характеристиками – знанием, контактами, кругозором, видением. Друг ими словами, качествами, которые повышают статус сети и делают её ещё более могущественной. Представления о власти, имевшие хождение при капитализме, что все важные виды человеческой деятельности контролируются из центра также вышли из употребления. В виртуальном мире просто нет центра. Нетократическая сетевая пирамида создается не с целью использования власти; более того, она вообще не создается в привычном понимании этого слова и должна рассматриваться как структура, возникающая как следствие развития технологий и естественного отбора, которая не в состоянии обеспечить контроль, необходимый для защиты каких-либо специфических интересов. Принцип пирамиды – скорее децентрализация, нежели любая централизованная концентрация власти. Пирамида никогда не бывает в равновесии, взаимоотношение сил внутри нее постоянно меняется, то есть власть происходит из временных, нестабильных, аморфных альянсов, а не из какой-то конкретной географической точки или устойчивого конституционального образования. Власть вообще станет невероятно трудно локализовать, и потому, естественно, станет еще труднее и критиковать её, и бороться с ней. Но тот факт, что власть становиться более абстрактной и невидимой, не означает, что она исчезает или ослабевает, скорее наоборот. Общественный статус сетей определяется тем, насколько хорошо справляются со своим трудным делом их профессиональные кураторы – арбитры вкуса и сетикета. Поскольку кураторы, в свою очередь, конкурируют между собой на сетевом рынке, они вынуждены постоянно заниматься рекламой собственной сети и убеждать людей в её превосходстве, отчасти для переманивания членов других сетей, а также в надежде на вступление во влиятельные альянсы. Каждое удачное решение, так или иначе, может привести к впечатляющим результатам, в то время как каждое неудачное решение по поводу доступа или исключения может иметь разрушительные последствии дли кураторов и для их сети, их репутации и доверия к ним. Именно репутация, или капитал доверия, является самым ценным активом сети; с её помощью сети привлекают к себе внимание, а внимание в сети гораздо более дефицитный ресурс, чем деньги. Деньги – результат внимания, не наоборот. Внимание – единственная твердая валюта виртуального мира. Потому стратегия и логика нетократов носят характер аттенционалистический, а не капиталистический. Рисунок 9.1. Сетевая пирамида

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю