Текст книги "Волки (СИ)"
Автор книги: Александр Аввакумов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)
Говоря все это, Купец, тем не менее, отлично понимал, что надеяться на пощаду не стоит. Но он хорошо знал, что пока он не закончит говорить, его убивать не будут. Впервые за свою жизнь он понял стоимость одной минуты человеческой жизни. Сейчас он не боялся холодного безмолвия, которое ждало его впереди, он просто боялся последних минут своей жизни. Закончив говорить, он закрыл глаза и стал молить Бога, чтобы его убили сразу, без всяких мучений.
Бык, выслушав его, молча отошел в сторону и махнул рукой. Кто-то из его ребят достал из багажника машины паяльную лампу и зажег ее. Купец с ужасом наблюдал за происходящим, догадываясь, что ожидает лично его и его друзей.
– А-а-а-а! – истошно закричал Купец, когда пламя паяльной лампы коснулось его лица. Он снова попытался вскочить на ноги, но сильный удар в грудь опрокинул его на снег. Теряя сознание от резкой боли, он услышал, как закричали братья Синявские, когда их лица стали медленно поджаривать на паяльной лампе.
Сколько времени Купец был без сознания, он точно не знает. Очнулся он от того, что кто-то из ребят помочился на его лицо. Он кое-как открыл обожженные лампой глаза. Первое, что он увидел, открыв глаза, это полное звезд небо. Над его головой сияла луна, а темное небо было усыпано миллионами звезд. Звезды сияли и подмигивали ему. Он увидел, как одна из них сорвалась вниз и, оставив после себя светящуюся полоску в небе, сгорела…
– Вот так и я, – подумал, – родился и умер, не оставив никакого следа на земле.
– Ну что, Купец, очнулся? – услышал он голос Быка. – Ты знаешь, Купец, твои друзья оказались более сговорчивыми, чем ты, и все мне рассказали. Теперь мне не нужно твое признание.
Бык посмотрел на Купца и заулыбался.
– Я не знаю, что они рассказали тебе. Я не при делах! – вновь прохрипел Купец.
Бык махнул рукой и направился к своей машине. Топор отсек сначала одну руку Купцу, а затем и другую. От болевого шока он снова потерял сознание. Бык вернулся от машины и достал пистолет. Прицелившись, он выстрелил Купцу в голову.
– Извини, Купец. Все, что мог, – цинично изрёк он, и сунул пистолет за ремень брюк.
Один из бойцов вновь поднес к голове Купца паяльную лампу. Вокруг запахло жареным мясом.
Обезображенные трупы Купца и братьев Синявских были сброшены в полынью, недалеко от берега. Прошло несколько секунд, и они навсегда исчезли в черной холодной воде Волги.
– Бык, что делать с отрубленными кистями? – спросил его один из бойцов.
– Да выбрось их в воду, кому они нужны. Пусть ими полакомятся рыбы.
Через десять минут после окончания казни машины исчезли в ночи.
* * *
Я сидел в кабинете, размышляя над тем, в какую службу адресовать сообщение Быка в отношении Мартына и банка, который должен передать ему миллион долларов.
– ОБЭП проверкой этой информации заниматься точно не будет – думал я, – да и подходов у них к первым лицам банка, наверное, нет. Во-вторых, при всем желании им никто не позволит этого сделать, так как в этом банке, насколько я знаю, кредитуются высокопоставленные люди из правительства республики. Попробуй туда залезть, такой вой поднимут, что погоны в один миг слетят с плеч проверяющих, как воробьи с деревьев. А может, направить эту информацию Гафурову в управление по борьбе с организованной преступностью? У них же есть подразделение по экономическим преступлениям, вот пусть и поработают.
Я взялся за ручку, но через секунду положил ее на стол.
– Ну прочитают они это сообщение, и что дальше? – вновь я начал размышлять. – Подошьют в дело, и все. Самоубийц нет, кому нужны эти проблемы?
Я откинулся на спинку кресла, не зная, что делать с информацией. Круг замкнулся, и выхода из этого положения явно не было. Я смял написанную мной агентурную записку и, достав спички, поджег ее. Пламя медленно пожирало написанный мной текст. Я размял в пепельнице пепел и поднял глаза на вошедшего в кабинет заместителя начальника убойного отдела Александра Захаровича Белозерова.
– Ну, ты даешь, Виктор. Захожу, а у тебя огонь на столе. Резидент уничтожает очередную шифровку, полученную с родины. Ну, как в кино, не меньше, – произнес с улыбкой Александр.
– Брось Саша, мне сейчас не до твоих приколов, – ответил я ему. – С чем пришел?
– Виктор Николаевич, ты читал сегодняшнюю сводку? – поинтересовался у меня Белозеров.
– Пока не читал, а что? Вон она лежит у меня на углу стола, что там?
Белозеров взял в руки сводку и прочитал:
– «В 23. 45 патрульной машиной Приволжского ОВД на улице Салимжанова была обнаружена автомашина марки «Жигули» девятой модели с работающим двигателем, в которой отсутствовал водитель и пассажиры. Согласно справке городского отдела ГАИ, машина зарегистрирована на гражданина Ивлева Игната Ивановича». Так вот, как сейчас установлено, на этой машине по доверенности ездил некто Купцов Роман Семенович с улицы Латышских Стрелков.
– Погоди, погоди, Саша, – остановил я его. – Это тот самый Купец, которого вы подозревали в причастности к покушению на Быка?
Он молча кивнул. Посмотрев на меня интригующим взглядом, продолжил:
– Ты наверняка уже догадался, что дома Купца нет. Со слов соседей, он вчера выехал на машине с двумя братьями Синявскими, и больше домой ни он, ни эти братья не вернулись. Так вот, при осмотре машины в ней были обнаружены три норковые шапки, одна из которых принадлежит Купцу, а две – братьям Синявским.
– Саша, ты хочешь сказать, что их убили? – спросил я его.
– Да. Я думаю, что их убили, и убил их не кто иной, как Бык, – ответил он.
– Ну и что, Саша? А я-то тут при чем? – я уже давно догадался, к чему ведет Белозеров.
– Виктор Николаевич, у тебя, насколько я знаю, неплохие позиции в бригаде Быка. Встреться с людьми, поговори с ними на эту тему, может, что-то и накопаешь.
– Саша, я не заместитель начальника управления по борьбе с преступлениями против личности, у меня другая линия работы, и я, если честно, не хочу соваться в ваши дела. Я постараюсь понюхать, но рассчитывать только на меня вам не стоит. Во-вторых, ты, может быть, еще не в курсе, но в бригаде Быка без вести пропал один из его ближайших помощников, некто Крюк. Пропал при довольно интересных обстоятельствах. Вышел из поселка и бесследно исчез средь белого дня. Думаю, что мы найдем его только весной, когда растает снег. Вот ты, Александр Захарович, подумай и об этом. Попробуй связать исчезновение Крюка с исчезновением Купца и братьев Синявских. По-моему, здесь один почерк. Я, конечно, встречусь с Быком, как я тебе и обещал, поговорю, но думаю, что это реальных результатов нам не даст. Они не будут сдавать своих ребят нам, я это знаю точно.
– Извини, меня, Виктор Николаевич. Вот если бы у меня были такие подходы, как у тебя, то я бы обязательно влез в это дело по самые уши. Три шапки и никаких следов, это ведь классно – раскрыть такое убийство?
Я заулыбался. Мне нравился этот самостоятельный молодой парень. Была в нем какая-то скрытая изюминка, которая не давала никому из знавших его людей обижаться на него. Белозеров встал со стула и вышел из кабинета. Я вновь остался один.
– Может, Белозеров и прав, – подумал я. – Нужно обязательно встретиться с Быком и переговорить с ним на эту тему.
Однако, вспомнив оговоренное с ним условие, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не будет мне рассказывать о своей группировке, я понял бесполезность своей затеи. Тем не менее я поднял трубку и набрал номер его телефона.
Трубку долго никто не снимал, и я хотел уже положить ее, когда услышал глуховатый голос Быка:
– Виктор Николаевич! Здравствуйте, это я, Наиль. Что-то случилось?
Я кратко объяснил ему причину своего звонка и попросил его подъехать на место нашей прошлой встречи.
– Хорошо, я подъеду к семи часам вечера, – сказал Бык и положил трубку.
До встречи оставалось еще несколько часов, и я занялся своими текущими делами.
* * *
Мартын нервно шагал по кабинету. Шесть шагов в одну сторону, шесть в другую. Полученная утром из Питера весть о том, что Резаный полностью истребил одну из тамбовских криминальных бригад, встревожила его не на шутку.
– Как же ему удалось это сделать? Кто такой Резаный в Питере? Да никто! Так, залетный бандит с бригадой и не более. Неужели у него такие большие возможности, что он в одну ночь покончил с целой бригадой?
Подойдя к окну, Мартын отодвинул край шторы и выглянул на улицу. По улице, закутавшись в шубы и дубленки, шли люди. Судя по натянутым на голову шапкам, на улице было очень холодно.
– Вот они – счастливые люди, – подумал он, высматривая среди проходящих мимо людей симпатичных девушек. – Живут сами по себе, и кроме житейских проблем, больше проблем нет.
Он оторвал свой взгляд от улицы и резко развернулся. В дверях стоял начальник его службы безопасности Павел.
– Сколько раз тебе нужно говорить, Павел, чтобы ты не входил в мой кабинет без стука? Ты что, по-русски не понимаешь? Еще раз войдешь без стука, будешь стоять рядом со швейцаром на улице. Ты понял меня?
– Извините меня, больше подобного не повторится, – сказал Павел.
– Что тебе нужно?
– Я зашел доложить вам, что охрану вашей семьи в Казани я обеспечил. Мы сняли рядом с домом вашей супруги дом, в котором поселили трех охранников. Каждый несет службу по восемь часов непосредственно в доме вашей супруги. Охрана вооружена и обеспечена всем необходимым.
– Хорошо, Павел. Если что случится с моими, то ты за это ответишь своей головой. Кстати, есть у тебя свежие новости по Питеру?
– Да, есть. Сегодня мне позвонил мой человек и передал, что это он стравил Тамбовскую группировку с Резаным. Через его людей Резаный получил адреса бригады Ангела, которых он перебил за одну ночь. Сегодня за городом был обнаружен обгоревший труп неизвестного мужчины. Питерцы предполагают, что это труп Ангела, лидера бригады.
Мартын медленным шагом подошел вплотную к Павлу.
– Слушай, Павел. Ты молодец, что все это продумал и закрутил. Пусть Тамбовские бригады теперь повоюют с Резаным, пусть постреляют друг в друга. Впереди у нас большое сражение с Резаным. Как ты думаешь, не проще бы было нам просто нанять хорошего стрелка для ликвидации самого Резаного? Представь себе, один выстрел, и нет его.
– Может, вы и правы, так проще. Однако проще – это еще не надежнее. Сейчас все наиболее верные и подготовленные люди Резаного направлены на ликвидацию конкурентов со стороны тамбовских бригад, и приобретенный ими опыт в этих войнах имеет большое значение. С другой стороны, войны, развязанные им в Питере, на время отвлекли его внимание от вас, и это очень хорошо.
– Да, Павел. Видно, в военном училище ты не только ел кашу и щи, но и научился стратегически думать и размышлять. Давай действуй, я рассчитываю на тебя.
Павел вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь. Мартын снова подошел к окну.
– Неужели это все скоро закончится? – подумал он. Ему не верилось, что он увидит гроб с трупом Резаного.
* * *
Бык медленно прохаживался около фонтана. Увидев меня, он быстрым шагом направился мне навстречу. Мы поздоровались и медленно побрели по аллее.
– Виктор Николаевич, что случилось? – спросил он у меня.
– Наиль, это твои люди замочили Купца и братьев Синявских?
Бык немного задумался, а затем:
– А почему вы решили, что их замочили? Может, они где-нибудь у девчонок зависли? Вот найдете трупы, тогда точно будете знать, замочили их или нет.
– А что здесь гадать? Здесь и так все ясно. Нормальные люди не бросят работающую машину посреди улицы и не побегут к тем же девчонкам, чтобы, как ты говоришь, зависнуть на несколько суток.
– Наверное, вы правы, Виктор Николаевич. Такого не бывает. Однако и трупов этих людей, насколько я знаю, тоже нет. Многие ребята в городе считают, что если их кончили, то это могли сделать лишь люди с «Жилки» или «Кинопленки». У Купца давно был конфликт с «Кинопленкой». Он там кого-то в свое время сильно обидел. Вот, наверное, и получил за это.
– Что за конфликт? Просвети меня, если тебе это не сложно, – попросил я.
– Хорошо. Слушайте. Вы наверняка перед тем, как спросить меня о Купце, хорошо знали, что я отбывал с ним срок на малолетке. Он еще с того времени, поверьте, никогда не отличался особым умом и сообразительностью. Для него более важным было наехать на кого-то из ребят, устроить какую-нибудь заварушку, а самому при этом остаться ни при чём. Я практически не общался с ним. Я слышал, что он тесно сошелся с Корейцем из Мирного. Он был жаден до денег. При виде больших денег просто терял разум и готов был пойти практически на все, чтобы получить их. Так вот, может быть, с год назад, а может поменьше, Купец схлестнулся на дискотеке с одним пареньком. Их растащили, однако после окончания дискотеки Купец дождался этого парня и своими руками его просто задушил. Этот паренек оказался непростым, он входил в одну из бригад «Кинопленки». Насколько знаю, на похоронах этого парня его друзья поклялись, что убьют Купца. Вот вы и делайте соответствующие выводы. Лично я думаю, что если Купца замочили, его убийц нужно искать там, среди ребят с «Кинопленки».
Мы остановились на несколько секунд и пошли дальше.
– Наиль, я слышал, что это Купец стрелял в тебя на улице Бутлерова, – сказал я и внимательно посмотрел на Быка.
Он неожиданно вздрогнул, словно я вслух произнес его мысли, и удивленно посмотрел на меня.
– Да нет, вы ошибаетесь, Виктор Николаевич. У Купца духу не хватит на это. Вот подкинуть какую-нибудь подлянку – это в его стиле, а вот открыто стрелять – я сомневаюсь. С другой стороны, если бы он в меня стрелял, я бы давно об этом знал. Да и зачем ему в меня стрелять? Мы с ним вместе чалились на зоне, да и по жизни у нас с ним вражды не было. Кто такой Бык и кто такой Купец… Мы с ним абсолютно разные люди, и у нас, кроме памяти о зоне, больше ничего общего нет. Так что все это – чепуха. Я сказал вам, ищите на «Кинопленке», там живут его кровники.
Мы еще поговорили с ним на разные темы. Расставаясь со мной, Бык сказал:
– Если вам случайно будут нужны деньги или возникнут какие-то проблемы со страхованием, обращайтесь ко мне, я все вопросы для вас решу через страховую компанию «Казань». Вы знаете, это теперь моя компания.
– Погоди, Наиль. С чего ты взял, что это компания твоя. Насколько я знаю, там уже есть владелец?
– Пока да, но в скором времени она будет моей.
Я поблагодарил его и направился к своей машине. Когда я садился в машину, мимо меня на большой скорости промчалась машина Быка.
* * *
Бык приехал к директору и единоличному хозяину страховой компании «Казань» Шимановскому в оговоренное время. В приемной Шимановского толпились с десяток граждан, накануне записавшихся к нему на приём. Не обращая внимания на нелестные высказывания в свой адрес и протест молоденькой секретарши, он прошел в кабинет.
– Привет, Вадим Яковлевич, – поздоровался он и демонстративно уселся в стоявшее у стола кресло.
Шимановский сел в свое кресло и с нескрываемым испугом посмотрел на Быка.
– Ты что, замерз, что ли? – сказал Бык. – Ты, наверное, уже в курсе последних событий? Теперь ты будешь работать со мной. Так что к концу месяца, уважаемый всеми Вадим Яковлевич, приготовьте для меня деньги и полный бухгалтерский отчет, сколько вы заработали в этом месяце, ну и все прочее. Я хочу полностью контролировать этот бизнес.
От такой неприкрытой наглости Шимановский побледнел и изменился в лице. Его левая бровь стала как-то неестественно дергаться, отчего лицо приобрело какой-то глуповатый вид.
– А вообще, вы кто? – спросил он испуганно. – Извините меня, но я вас никогда ранее не видел и не знаю, кто вы.
Бык удивленно посмотрел на него и засмеялся.
– Ну, ты артист! Мы же с тобой только накануне договаривались о встрече, и на тебе, он не знает кто я! Мне что, еще раз тебе повторить, кто я? Я могу, у меня не заржавеет. Ты позвони в Москву и задай им этот вопрос. Это будет намного проще, чем я тебе все это буду объяснять и разжевывать. Я не люблю, когда люди изображают из себя полных идиотов.
Бык пододвинул телефон поближе к Шимановскому:
– Чего не звонишь? Может быть, ты номер забыл?
Эти бесцеремонные слова снова заставили Шимановского вздрогнуть. Он моментально понял, что сидящий напротив него молодой человек шутить не намерен. Он трясущейся рукой поднял трубку и стал негнущимися пальцами крутить диск телефона.
Сам Вадим Яковлевич вот уже несколько лет плотно работал с Мартыном и лишь один раз видел этого молодого человека в его свите. Профессиональная память на фамилии и лица людей позволила ему даже вспомнить, как зовут этого молодого человека.
Шимановский был женат вторым браком, воспитывал четырех детей. Средств на содержание столь большой семьи ему хватало. Совсем недавно он выкупил целый дом на улице Пушкина напротив большого продовольственного магазина и теперь занимался обустройством своего жилища.
Страховая компания, которую он возглавлял, была его собственностью, и Шимановский стремился развить бизнес не только в рамках города, но и республики. Используя криминальные связи Мартына, он стал подминать под себя различные небольшие страховые фирмы на территории республики. Принятая им стратегия развития вскоре дала результаты, и по последнему рейтингу, опубликованному в средствах массовой информации, его компания заняла четвертое место в России.
Все в этой жизни у Шимановского складывалось вполне удачно – семья, бизнес. Связь с Мартыном не только не мешала его бизнесу, но и помогала отбиваться от всевозможных вымогателей и бандитов. Но все это благополучие закончилось в один миг. Ему позвонил Мартын и приказным тоном потребовал, чтобы он регулярно перегонял ему все деньги компании. Вадим Яковлевич попытался возразить, однако, будучи человеком трусливым от природы, не стал особо настаивать. Именно с этого момента он стал испытывать постоянный страх не только за свою жизнь, но и за жизнь своей семьи.
Вот уже более полугода он каждый месяц по требованию Москвы осуществлял денежные переводы. Не выдержав подобного пресса, он два месяца назад позвонил в Москву.
– Мартын, пощади. Моя компания находится на грани банкротства. В компании уже давно нет свободных денег. Не дай Бог, что-то произойдет, я не смогу даже оплатить людям страховые случаи.
– Вадим, меня меньше всего волнуют твои проблемы. Мне нужны деньги, а где ты их будешь брать, мне все равно. Может, мне прислать своих ревизоров, чтобы они разобрались с твоим бизнесом? Насколько я знаю, у твоей компании есть недвижимость в Нижнекамске: гараж, офис, склады. Все продавай. Это тебе теперь, я думаю, не понадобится.
– Мартын, в каком смысле не понадобится? – спросил с испугом Шимановский.
– В гробу карманов не бывает, Вадим. Или деньги, или полированный ящик с траурными речами.
Шимановский положил трубку и посмотрел на свои руки, которые предательски тряслись, выдавая его душевное состояние. В течение месяца он продал всю недвижимость в Нижнекамске и перегнал средства в Москву.
* * *
После перевода страховых резервов в Москву и продажи недвижимости в Нижнекамске Мартын практически перестал интересоваться судьбой страховой компании. Он не звонил Шимановскому вот уже около двух месяцев, и Вадим Яковлевич потихоньку стал забывать о Мартыне и его бандитах. Страх, который ранее заполнял всю его душу, потихоньку стал испаряться, и за спиной Шимановского вновь стали отрастать крылья удачи и благополучия.
Дела пошли в гору. Он смог договориться с крупнейшими предприятиями нефтехимии республики и заключить с ними негласную договоренность о ежемесячном страховании работников предприятий. В период тотальных неплатежей и задержек зарплаты подобная схема, разработанная Шимановским, позволяла администрации предприятий постоянно осуществлять выплаты зарплаты своим работникам через его страховую компанию. Десять процентов, которые получал Шимановский с этих предприятий, позволили и ему встать на ноги.
И вдруг он вновь ощутил холодное дыхание страха. Этот страх снова дал знать о себе, когда в его кабинете появился новый, малоизвестный ему человек, который, как и Мартын, потребовал у него денег. По его манере держаться и говорить Шимановский понял, что перед ним один из тех отморозков который, не задумываясь, нашпигует его тело свинцом.
Наконец, на том конце провода подняли трубку, и он услышал спокойный голос Мартына.
– Привет, Вадим Яковлевич. Ты что это с утра трезвонишь, не даешь мне заняться делами? Что у тебя там произошло?
Вадим, заикаясь и откашливаясь, начал рассказывать ему о своем визитере. Выслушав его, Мартын попросил передать тому трубку.
– Привет, Бык, – поздоровался Мартын, – ты что так напугал бедного еврея? Ты, видно, опять в своем репертуаре? Я ведь передал тебе эту компанию не для того, чтобы ты ее разорил, а для того, чтобы тебе и твоим ребятам было что кушать. Нужно ладить с людьми, Наиль, а не пугать их ножами и пистолетами. Ты, надеюсь, сделаешь выводы из этого разговора?
Быка словно переклинило от этих поучительных слов. Глаза его моментально налились кровью, срываясь от злости, он заорал в трубку:
– Мартын! Ты что меня учишь, как мне жить? Ты что мне, отец родной, что ли? У тебя там много ребят, посади их в кружок и читай им лекции о хорошем поведении. Ты же сам мне отдал эту компанию, сам, добровольно, без всякого принуждения, и поэтому я прошу тебя, не лезь больше в мои дела. Как умею, так и рулю! Ничего плохого не произойдет, если этот, как ты говоришь, еврей, поделится с нами своим добром.
Бык бросил трубку и вскочил с кресла. Его трясло от наглости Мартына, который собрался ему читать прописные истины. Он не заметил, как стал шагать по кабинету от стены к стене, вселяя в Шимановского поистине животный ужас.
Наконец, Бык остановился и достал из кармана куртки пистолет. Он приставил его к голове Шимановского и прохрипел:
– Слушай меня. Если к концу месяца не будет денег и отчета, то я живьем закопаю тебя в землю. И еще, если ты еще раз позвонишь Мартыну и пожалуешься на меня или моих ребят, то мы сначала выпустим твои кишки, а затем зароем тебя в чистом поле, чтобы никто и никогда тебя не нашел.
Бык говорил это так искренне, что у Шимановского не осталось и тени сомнения в сказанном им. Бык сунул пистолет в карман куртки и вышел из кабинета.
* * *
Дмитрий Горохов после убийства Крюка вот уже второй день не появлялся на улице. Он замкнулся в себе, ему не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Слушая ранее рассказы ребят о подобных акциях, он никогда не задумывался, что будет так болезненно переживать совершенное им убийство.
– Интересно, был ли жив в тот момент Крюк или нет? – постоянно думал он.
Чем чаще он думал об этом, тем важнее для него становилась эта тема. Он пытался оправдаться, хотя бы перед собой, за совершенное преступление.
– Дима, ты что сидишь дома, не выходишь на улицу? – спросила его мать. – Что-то не пойму я тебя. То тебя домой не затащишь, то на улицу не выгонишь.
– Мать! Ты что, меня из дома гонишь? Может, я просто не хочу никого видеть? Разве у тебя подобного никогда в жизни не было?
Мать укоризненно посмотрела на него и сказала:
– Чует мое сердце, неспроста ты дома окопался. Натворил, наверное, черт знает чего, вот и отсиживаешься дома. Стыдно?
– Да ничего я не сделал такого, чтобы мне было стыдно. Ты лучше скажи мне, правда, что дядя Леша предлагал тебе отправить меня к нему в Полтаву? Может, мне действительно поехать к нему, здесь все равно болтаюсь без дела, без работы.
– Да, говорил он мне об этом месяца два назад. Сейчас не знаю, как у него дела. Он тогда хвалился, что купил машину и гоняет на ней по всей Европе. Предлагал мне отправить тебя к нему, как бы напарником на машину. Да я тогда подумала, какой из тебя напарник, тебе только летом будет восемнадцать.
– Зря ты так, мама, – укоризненно сказал Димон. – Почему ты думаешь, что у меня ничего не получится? Ты не смотри, что я молодой, у меня железная хватка. Ты лучше позвони ему и переговори, если он не против моего приезда, то я готов поехать к нему в Полтаву.
– Хорошо, Дима, сегодня же вечером позвоню, – ответила мать.
Он завалился на диван и закрыл глаза. Перед глазами снова встала картина убийства Крюка. Он снова видел, как пули из его пистолета рвали тело, как оно дергалось от ударов пуль. Он видел кровь, много крови на белоснежной поляне. Дима открыл глаза и стал осматривать комнату. Вскочив на ноги, он бросился в соседнюю комнату и с ужасом стал осматривать свои брюки. Так и есть, низ его брюк был покрыт мелкими капельками запекшейся крови. Он снял брюки и, надев тренировочные штаны, вышел в другую комнату. Не говоря ни слова, он сунул их в горевшую печь. Через секунду-другую брюки загорелись.
– Ты что там жжешь? – поинтересовалась у него мать.
– Ничего, просто открыл заслонку у печи, – ответил он ей.
Не успел он лечь на диван, как в дверь постучались. Мать, вытирая руки о подол фартука, открыла дверь. На пороге стояла мать Крюка.
– Дима дома? – спросила она хозяйку и без спроса прошла в комнату. Она присела на стул и, повернувшись к Дмитрию, спросила его:
– Дима? Ты не знаешь, где мой Борис? Мне ребята говорили, что в тот день он был с тобой.
– Откуда мне знать, где ваш Борис? – грубовато ответил он. – Борис со мной не водится, у него своя компания.
– Но ведь ребята говорят, что он с тобой ушел из поселка? – вновь спросила она его.
– Ну да. Тогда мы вышли с ним из поселка вдвоем. Он сел в восьмой трамвай и поехал куда-то в сторону центра, а я пошел в отдел кадров завода. Больше я его не видел. А вы, тетя Поля, в милицию не обращались? Может, они его задержали и сейчас держат в какой-нибудь камере.
– Обращалась, говорят, что у них его нет. Сказали, что если не вернется через три дня, то можно снова прийти к ним с его фотографией. Вот сегодня как раз я и ходила к ним. Ну, записали все, как был одет, приметы. Говорят, что рано хоронить, мол, у молодых людей это бывает. Некоторые месяцами гуляют, а потом возвращаются домой.
– Все может быть. Я еще с ребятами поговорю, может, кто-то знает, куда он мог уйти.
– Поспрашивай, Дима, – сказала с надеждой она. – Может, они тебе и скажут.
Она встала со стула и направилась к двери. Мать закрыла за ней дверь, повернулась к Дмитрию и тихо спросила:
– Скажи, сынок, почему ты не сказал ей ничего о Борисе? Ведь ты знаешь, что с ним произошло, я это чувствую.
Дмитрий вздрогнул и с ужасом посмотрел на мать.
– С чего это ты взяла, что я знаю, где он? Я не знаю, а ты сидишь дома и все обо мне знаешь?
– Да ты всю ночь кричал его имя, – со вздохом произнесла она.
– Бежать, бежать, и как можно быстрее! – со страхом подумал Горохов и лег на диван.
* * *
Проходя по коридору управления, я заглянул в кабинет Белозерова.
– Привет, Саша, поздоровался я с ним. – Как дела?
– Дела, как сажа бела, – ответил он. – Не успеваем регистрировать убийства. Стреляют везде, не только в крупных городах, но и в деревнях. Откуда у людей столько оружия?
– Сейчас, Саша, это не проблема. При наличии денег купить ствол проблемы не представляет. Сам подумай, конфликт в Карабахе, в Молдавии, развал Союза, уничтожение единых учетов оружия – воруй, продавай.
– Да, Виктор Николаевич, ты прав. Сейчас практически невозможно определить, откуда ствол, с Кавказа или из Молдовы. Завод отгрузил в армию, а там округа, склады, ну, сам знаешь. Лучше скажи, Виктор Николаевич, что говорят бандиты Быка? Какова их версия?
– Ты знаешь, Саша, то, что Купец и братья Синявские – трупы, не вызывает ни у кого сомнения, но где их кончили и куда зарыли, никто не знает. Говорят, что у Купца были какие – то проблемы с «Кинопленкой». Говорят, что он задушил какого-то пацана с полгода назад, но я в это почему-то плохо верю.
– Я что-то тоже не помню подобного убийства, – сказал Белозеров. – Оно же не могло быть латентным, вскрытие бы в любом случае определило причину смерти.
– Не знаю, Саша. То ли они порожняки гоняют, то ли просто не в теме.
– Кстати, а что с Крюком, ты случайно, Виктор Николаевич, не знаешь? Вернулся он домой или нет? – поинтересовался у меня Белозеров. – По-моему, здесь тоже труп, ведь он был правой рукой Быка. Япо своим каналам пробил, ребята Быка тоже не в курсе, где он.
– Ты, Саша, для интереса запроси это дело из Приволжского ОВД. Я посмотрю его, может, чем-то и помочь смогу.
Насколько я знаю, вы раньше работали в отделении розыска без вести пропавших людей и много раскрывали убийств, замаскированных под безвестное исчезновение. Действительно, посмотрите дело, может быть, ваш опыт и подскажет, где нам искать труп Крюка.
– Запроси, а я посмотрю его, но только ради тебя, – улыбнулся я.
Я вышел из кабинета Белозерова и направился к себе.
– Где вас только носит? – услышал я за своей спиной.
Оглянувшись назад, я увидел начальника управления уголовного розыска.
– Абрамов, зайдите, ко мне.
Я последовал за ним в его кабинет.
– Виктор Николаевич, – обратился ко мне Вдовин, – я хотел бы с вами посоветоваться по следующему вопросу. Из Москвы пришел запрос о предоставлении им статистической отчетности о преступлениях, связанных с кражами культовых и культурных ценностей. Москвичи хотят, чтобы я выступил с докладом на семинаре начальников управлений уголовного розыска МВД России на эту тему.
– А что вам мешает это сделать? Цифры, насколько я знаю, у нас хорошие, опыт раскрытия подобных преступлений тоже есть. Попросите Усманова, пусть обобщит все данные, поковыряется в контрольных делах, и доклад в принципе готов.
Вдовин посмотрел на меня, словно на стенку, и произнес:
– Дело в том, что руководство главного управления уголовного розыска хочет, чтобы я доложил им на этом семинаре о том, как нам удалось не только раскрыть преступление, связанное с кражей иконы Казанской Божьей Матери, но и вернуть ее обратно в Казань.
– Извините меня, Анатолий Герасимович, но это не моя тема. Интересно, почему вы обращаетесь с этим вопросом ко мне, а не к новому руководителю имущественным блоком?
– Я это знаю – ответил он, – и поэтому обращаюсь лично к вам за помощью. Я хочу, чтобы вы написали эту справку. Ведь вы лично раскрывали это преступление. Справка мне нужна к пятнице.
– Сегодня уже среда. До конца недели всего два дня. Да я просто не успею это сделать. Анатолий Герасимович, но эти справки есть в наблюдательном деле, которое я завел по данному факту. Там есть все, начиная с выезда и кончая передачей икон.
– Виктор Николаевич, я еще раз вам говорю, мне нужна справка. Вы что, плохо слышите или плохо понимаете меня?
– Да нет, вроде этим недостатком я не страдаю, – сказал я.
– Все, вы свободны. Доклад должен быть готов к вечеру пятницы. У вас двое суток.
