Текст книги "Мир, который мы разрушим. Книга 1. Осколки нации"

Автор книги: Александр Мироненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

К своему недовольству он заметил, что с каждым разом уходит всё глубже и глубже под землю вместо того, чтобы выбираться на поверхность. Через четверть часа блужданий и пары коротких стычек с противником он спустился в очередной колодец и с изумлением огляделся. С потолка свисали огромные сосульки и такие же выросли прямо из земли, угрожающе направляя вверх свои острые, как бритва края.

Луч фонаря высветил множество мутантов, сидящих на полу и совершенно не реагирующих на раздражающий свет. Пещера была небольшой, но, куда ни кинь глазом, повсюду сидели эти твари, прибывая в глубоком подобии транса. К своему изумлению, герой смог разглядеть своих попутчиков, сидящих на корточках и синхронно раскачивавшихся.

Его ушей наконец-то коснулся тихий чарующий напев. Стараясь поглотить его разум, он начал звучать всё громче и громче в голове. Но в какой-то момент Давид перестал его слушать, будто отмахнувшись от назойливой мухи. Убедившись в том, что мутанты не обращают на него ни малейшего внимания, он старался ступать между плавно раскачивающихся тел как можно тише.

Подойдя вплотную к отчиму, герой убедился, что тот в полном порядке. По крайней мере, в физическом отношении… Глаза Семёныча были широко распахнуты, но будто затянуты пеленой. Тут же рядом мерно раскачивались и Мариам с Сабиром. Попробовав растолкать товарищей и убедившись, что это ни к чему не приводит, герой принялся светить фонарём в глаза. Ни у кого из троицы зрачки вовсе не реагировали на свет, будто у слепых или же покойников.

– Они… не… проснутся… мы не захотим… – Послышался булькающий голос за спиной.

Давид резко обернулся и посветил фонарём. То, что он поначалу принял за очередной гигантский сталагмит, на самом деле оказалось огромной бесформенной биомассой. Никаких конечностей, только покрытая мерзкой слизью подрагивающая плоть. Через молочно-белую прозрачную кожу то и дело проступали человеческие головы с застывшей агонией на лицах. Рядом с этим живым куском мяса лежала гора свежих тел несчастных.

Женщины, старики и даже ребёнок лежали на земле с распоротыми животами. Из тел жертв вели толстые, будто канаты, щупальца прямо в центр этой подрагивающей биомассы. По щупальцам то и дело ходили утолщения, будто монстр таким образом пожирал содержимое желудков жертв. Казалось, будто этот мерзкий слизняк вот-вот разорвётся на части, и когда от этого урода пошёл отвратительный смрад, героя вывернуло себе под ноги.

– Свежая плоть! Будь с нами! Будь одним из нас! – Побулькало существо, подползая к Давиду и вытягивая прямо из своего тела острое копьё–щупальце.

– Да что ты за тварь такая? – Вытерев рот рукавом и направив на мутанта дуло автомата, прошептал герой.

– Человек… ты… не… он… никто раньше не мог… – Проговорила одна из голов, в то время как другая продолжала петь адскую песню.

Одна из голов пропала под слоем кожи и жира, вместо неё продолжила другая женским голосом:

– Убьёшь нас… убьют тебя и твою стаю… мы будем говорить.

Герой осмотрелся вокруг и увидел, как все присутствующие в пещере, кроме его спутников, приходят в себя и становятся на ноги. Нервно, сглотнув слюну, Давид спросил:

– Чего ты хочешь?

– Ты убить много моих детей и разбудить дремлющего. Ты должен заплатить.

Оглядевшись вокруг, герой оценил свои шансы. Мутанты уже отошли от транса, и теперь окружили его и его товарищей, грозно шипя. Устоять в одиночку против такой орды в маленьком помещении не представлялось ему возможным. И тогда Давид тяжело вздохнул и опустил дуло автомата…

– Говори, тварь, я в твоей власти.

– Мы жить здесь долго… когда-то мы знать язык, но забыть… Мы и моя стая охотится здесь многие годы, но ты первым смог противостоять нам. Кто ты?

– Я? Я волшебник! – Воскликнул герой, стараясь спланировать свои дальнейшие действия, но голова категорически отказывалась работать. – Хочешь, фокус покажу?

С этими словами он выудил из кармана последнюю гранату и, вырвав чеку, произнёс:

– Ты знаешь, что это такое? Дрожишь, значит знаешь. Сейчас будет большой бум! Твоя боится боли? Сейчас тебя и твои драгоценные члены размажет по стенам будто кисель…

Снова в теле этого гигантского слизняка женская голова сменилась на мужскую, и уже крепким мужским басом биомасса захрипела:

– Вам не выбраться отсюда живыми. Вас сожрут заживо. Вас переварят в желудках…

– Ну, это ещё бабка надвое сказала, кто кого сожрёт! – Подражая отчиму протянул герой. – Я сейчас заберу своих друзей, и мы уйдём отсюда. Если что-то случится со мной или с кем-то из них, тебя, жаба мерзкая, будут твои же детки со стен слизывать.

Свободной рукой Давид выудил из чехла флягу, и, запрокинув голову отчима вверх, влил ему в рот девяносто шестиградусной жидкости. Спустя мгновение Семёныч закашлялся и завалился на бок, отхаркивая из лёгких какую-то чёрную дрянь, но спустя минуту поднял на пасынка совершено трезвый взгляд.

– На вот, влей это в горло Мариам и этому, как его?

Дважды Громову-старшему не пришлось объяснять, он выхватил из рук пасынка флягу и щедро напоил остатком спирта сначала Мариам, а затем и Сабира. Вскоре вся троица была на ногах и с ужасом взирала на окружающую обстановку.

– Сиди здесь, жаба! Увижу, кто нас преследует, вернусь и распотрошу тебя пополам вот этим красавцем. – Произнёс герой, похлопывая себя по бедру, где в чехле болтался армейский нож. На что биомасса лишь плотнее сжалась. – Ты знаешь, на что я способен…

По команде Давида и под шипение мутантов компания прошла через всю пещеру и по очереди принялась карабкаться по колодцу, по которому прибыл герой. На общее удивление, никто так и не попытался напасть или задержать их. По всей видимости, речь Давида не на шутку напугала их лидера. Возможно, он посчитал героя если не полубогом, то демоном уж наверняка.

Каждая следующая пещера была изрешечена ходами будто муравейник, но героя влёк до сих пор неведомый ему инстинкт и интуиция, раз за разом указывая ему верное направление. Все без исключения молча следовали за ним по пятам, даже не думая оспаривать его решения. Даже привыкший командовать Семёныч сейчас тихо плёлся в хвосте, будто зачарованный. Предчувствие не подвело героя, и через очередной крутой подъём они вылезли прямо посреди зала, с которого всё начиналось. Факелы уже давно потухли, и герой по памяти повёл свою группу к выходу. В зале стоял жуткий треск, будто неведомый монстр из глубин до сих пор пожирал тела убитых.

Солнечный свет больно стеганул по глазам, хотя по времени был уже поздний вечер, и кровавый закат не предвещал ничего хорошего. Тумана больше не стало, вокруг царила тишина и благодать.

Глава 7

Переход через балку дался группе с трудом. Всё, за исключением Давида, донельзя устали, и лишь его подгонял бурлящий в крови адреналин. Выломав крепкий стебель камыша, герой проверял им глубину ила, лишь потом ступая ногой. Так за метром метр цепочка из четырёх людей не спеша продвигалась вперёд. Мариам, Сабир и Семёныч двигались, будто сонные мухи. Если бы не постоянный зуд и дружеские пинки героя, троица без сомнения бы улеглась на ночлег прямо здесь.

Балка, как оказалась на деле, была намного шире, чем все ожидали. Давид шёл впереди группы, рубя направо и налево высокий толстый камыш своим армейским ножом, прокладывая остальным путь. Ноги утопали в грязи по колено. Ступни давно уже были мокрыми, и холодная жижа то и дело затекала вперемешку с какой–то гадостью за голенище. Все без исключения чувствовали себя замёрзшими и несчастными.

Несколько раз совсем рядом с людьми пронеслось нечто. Слышались хлюпающие звуки шагов. Герой лишь один раз смог заметить смазанный зелёный силуэт величиной с человека. Давид дал очередью по сторонам и вскоре услышал удаляющиеся шуршащие звуки. Похоже, существо решило не рисковать, а поискать себе добычу попроще и растворилось в плотной стене камыша.

            В сапогах что–то противно хлюпало и тёрлось об пальцы своим скользким туловищем. Мариам, идущая будто во сне, немного свернула в сторону и с криком провалилась в мутную жижу по пояс. Вода быстро прибывала, засасывая в себя женское беззащитное тело, и если бы не усилия трёх мужчин, это болотце стало бы для неё могилой.

Всё плохое, как и всё хорошее, имеет свойство однажды заканчиваться. Ноги перестали проваливаться в жижу, на смену чёрной грязи постепенно пришла красная, как цевьё автомата, глина. Ступать стало намного легче и вскоре заросли камыша остались позади. Над людьми нависла отвесная поросшая мхом стена. Подойдя ближе, к своему удивлению герой смог убедиться, что стена была сделана из бетона. Осыпающийся, почти полностью заросший мхом, он всё ещё исполнял роль плотины, как и в давние времена.

Немного потоптавшись на месте, Давид всё-таки решился. Скинув с плеч рюкзак и всё лишнее, он, оставив при себе лишь крепкую смотанную кольцами верёвку, приступил к подъёму. Стена из-за облепившего его влажного мха была необычайно скользкая, и пару раз герой съехал на пузе до самого низа довольно-таки с приличной высоты. На третий раз он, собравшись с силами, начал ступать как можно аккуратней, отрывая мох и цепляясь пальцами рук за трещины и выбоины в бетоне.

На землю опустилась ночь, опутав своим тёмным саваном всё вокруг. На небе ярко вспыхнули звезды, где-то вдалеке упала комета. Землю залила своим бледным светом огромная, с полнеба, луна, вечный спутник проклятых и прочей нежити. Где-то вдали послышался не то хрип, не то вой, когда Давид наконец-то забрался наверх дамбы.

Подъем оказался невысоким, но очень сложным. Отдышавшись, он осмотрелся вокруг и, отыскав взглядом рядом растущее могучее дерево, принялся разматывать верёвку. Обвязав один конец вокруг ствола, он спустил второй конец в балку, моля бога о том, чтобы верёвки хватило. Окликнув своих спутников, он вскоре получил команду от отчима тянуть и приступил к её выполнению. Его руки жутко устали, но он заставлял себя перешагнуть через эту ноющую боль в мышцах и продолжал своё дело. Кольца верёвки аккуратно ложились рядом, так что вскоре там оказался небольшой холмик. Из-за темноты герой не мог разглядеть, кого он тащит, но по весу это явно было что-то очень тяжёлое.

Вскоре из-за края обрыва показалась чёрная головка Мариам. Она была обвешена их с отчимом барахлом. Противный до скрипа зубов ультразвук больно стеганул по ушам, и балка откликнулась громким эхом.

– Вы чего там заснули? – Громко закричал Семёныч снизу, обращаясь к герою.

Но Давид и так всё сам понял. Сноровисто скинув со склона верёвку, он дождался сигнала и принялся быстро тянуть. Мариам всячески пыталась помочь, то хватаясь за верёвку, то за самого Давида, оказывая этим лишь больше неудобства, чем помощи. Когда через край грузно перевалился Сабир с винтовкой отчима в руках, внизу послышались очереди, сопровождаемые громким шипением и матами Семёныча. В третий раз, спустив конец верёвки, герой долго ждал, но бой внизу так и не утихал.

От Громова старшего последовал сигнал, и троица дружно навалилась на верёвку. В балке, по всей видимости, сейчас творился настоящий ад. Жуткая какофония предсмертных криков и выстрелов заполонила всё вокруг. С облегчением Давид вытащил наверх живого и невредимого отчима.

– Что там произошло? – Спросил герой у Семёныча, почувствовав себя на секунду полным дураком.

– А ты сам посмотри! – Приводя дыхание в порядок, произнёс тот.

Луч фонаря, направленный вниз рукой героя, осветил гору трупов, истекающих бесцветной жидкостью. Ещё с пару десятков белёсых тварей кидались на пологую стену, пытаясь забраться вверх, но у них ничего не получалось. По-видимому, кровожадному подземному народу были чужды поражения. Вот и теперь тамошний жуткий лидер послал своих подопечных в погоню за ускользающей добычей.

Убедившись, что подняться вверх по отвесному склону у этих тварей не получится, Громовы с облегченьем вздохнули и пошли прочь от этого проклятого места.

На сей раз Семёныч принял командование группой. По-видимому, недавний бой, будто ушат холодной воды, влил в его могучее тело свежие силы. Впереди виднелись небольшие деревья, но почему-то воздух здесь был намного свежей и холодней чем внизу. Запахло водой, и к своему недовольству Давид прибил ладонью у себя на лице несколько отвратительно пищащих мелких мошек.

– Эти собаки меня в могилу вгонят! – Недовольно произнёс отчим, шлёпая себя ладонью по шее.

– Какие собаки? Не вижу никаких собак? – Шёпотом поинтересовался герой, вскидывая автомат.

– Да не собаки… Фу-х.… как с тобой тяжело! Комары! Они здесь размером со слонов!

– Слонов?

– Знаешь, что? Давай лучше покопайся в своём рюкзаке. Внутри должна быть такая маленькая коробочка… да, вот эта. Давай её сюда.

Мазь из круглой металлической коробочки с логотипом в виде красной звезды была необычайно пахуча. Но как только герой намазал себе открытые участки кожи, комариная орда оставила его в покое. К тому же прохладная мазь приносила необычайное облегчение зудевшим после укуса волдырям. Давид мысленно поблагодарил создателя этого чудного средства.

«Не плачь, девчонка,

Пройдут дожди,

Солдат вернётся,

Ты только жди!

Пускай далёко

Твой верный друг,

Любовь на свете

Сильней разлук!»

Пропел повеселевший Семёныч, выбивая пыль из-под сапог.

Группа людей двигалась уже в привычном порядке – спереди шли с оружием наготове Громовы, в хвосте, как всегда еле переставляя ноги, плелись Сабир и Мариам. Войдя под кроны низкорослых деревьев, Семёныч тут же повёл всех по едва различимой тропинке. И хотя солнце давно уже скрылось за горизонтом, глаза людей привыкли к бледному лунному свету, щедро залившему всё вокруг.

– Слышь, малой, а где ты РПК и "Муху" раздобыл? – Поинтересовался отчим. – Мародёрничаешь?

– Да я.… – начал было герой, но Семёныч его тут же перебил:

– Нет, не хочешь – не рассказывай… Ты знаешь, как этим пользоваться?

– Ну как с автомата стрелять я уже сам догадался, всё как в моём старом. Вот только он несколько тяжелей и массивней. А вот что с этой хреновиной делать, ума не приложу. – Честно признался Давид, снимая с плеча зелёную трубку.

– Эта, как ты выразился, "хреновина" называется РПГ–26, ручной противотанковый гранатомёт. В народе прозван мухой! Не знаю почему, даже не спрашивай… Прозван и всё тут. В использовании прост до безобразия! Чеку выдернул, прицельную планку поднял и пали. Понял?

– Понял… – ответил Давид, всасывая информацию будто губка.

– Хорошая вещь! – Не переставал нахваливать находку отчим. – Стреляет один раз, зато как! Любая бронемашина вдребезги!

Давид с возрастающим интересом рассматривал доселе невиданное им оружие.

– А вот эта «хреновина» … – произнёс отчим, указывая на РПК, – зовётся гордым именем "Ручной Пулемёт Калашникова". Давно я такой модели не видел, считай, тебе повезло. Ствол практичный и очень убойный. Патроны использует того же калибра, что и твой старенький АКСУ, вот только дальность и скорострельность получше. Эх, вот бы тебе подствольные на него найти! Вот это будет по–настоящему адская пушка!

– Знаешь, что, Семёныч, – немного растерявшись от такого потока информации, произнёс герой, – ты же лучше меня знаешь, как этой штукой пользоваться, тебе и карты в руки.

С этими словами Давид передал Семёнычу в руки РПГ, на что тот только довольно усмехнулся. Их идиллию перебил голос Сабира.

– Мы дальше не пойдём!

– Мы очень устали, я еле ноги передвигаю! – Пожаловалась Мариам.

– Тогда придётся навестить моего старого знакомого, надеюсь, он примет нас… – Произнёс про себя отчим.

Но Мариам то ли услышала последние слова, то ли как-то поняла, о чём пробубнил Семёныч, и тут же воскликнула:

– Если твой друг не живёт за соседним деревом, я усядусь прямо здесь и будь, что будет! Пускай меня съедят или раздерут, но я больше не могу идти. Где же твой друг?!

– Там! – Указал рукой Семёныч на близлежащие деревья, за которыми перед людьми открылся необычайно прекрасный вид.

Залитая бледным светом бесконечная водная гладь. Будто зеркало отражало все звезды и огромную луну. Куда ни кинь глазом, повсюду простиралась эта недвижимая на вид вязкая как смола вода. Подойдя поближе, герой смог разглядеть небольшой деревянный домик, одиноко стоявший вдали от берега прямо посреди воды. И хотя вокруг царила глухая ночь, в маленьком окошке одиноко догорал огонёк свечи.

Глаза героя рисовали в его мозгу картину растянутых на кольях сетей и небольшой пришвартованной лодки, как он видел когда-то в книге "Старик и море". Но это была всего лишь его фантазия. От самого берега к домику вели пара ветхих досок, прибитых к деревянным сваям и жутко поскрипывающих при каждом шаге. Тащась хвостом за отчимом по этому хрупкому трапу, Давид невольно отметил про себя, что они зашли достаточно далеко, и если сейчас оступиться, то немудрено будет утонуть.

Ветхая хибара казалась крайне ненадёжной. Находясь в здравом уме, герою никогда бы в жизни не пришла идея обосноваться в тридцати метрах от надёжного берега. Но, по всей видимости, местного аборигена всё устраивало. Громовы преодолели хлипкий мостик без происшествий и, приближаясь к входной двери, Семёныч предупредил пасынка:

– Здесь живёт мой старый знакомый, он несколько странный, но ты не обращай на это внимания. Вообще-то он мужик хороший, всегда готов помочь.

Поднявшись по деревянным ступеням на небольшое крыльцо, Семёныч громко и напористо постучал в дверь. За Громовыми с любопытством наблюдали Мариам и Сабир, которых Семёныч по известной только ему причине оставил на берегу. Некое чувство опасности будто хлыстом ударило в голову Давида. Действуя на уровне инстинкта, не отдавая себе отчёта в том, что он делает, схватил отчима за рукав и отдёрнул прочь от двери. Сразу же за этим последовали два выстрела один за одним. Если бы отчим остался стоять на прежнем месте, он сейчас был бы похож на дуршлаг, ведь неизвестный стрелял дробью. Растерявшись от такого поворота событий, Семёныч заорал дурным голосом:

– Ты чего, Толян?! Рехнулся?! Совсем мозги пропил?! Это я, Санёк Громов! Открывай, пока я твой сарай к чёртовой бабушке не разнёс!

За дверью послышались шаркающие шаги, а следом и сиплый мужской голос:

– Саня, ты?

– Нет, мать твою за ногу, Папа Римский!

Входная дверь отворилась, и на пороге показался низенький дед. На вид ему было не меньше восьмидесяти. Лысая морщинистая голова блестела в лучах луны, будто отполированный металлический шар. Седая борода доходила до груди, такие же седые косматые брови нависали над уставшими старческими глазами. У него был большой с горбинкой нос, закрывавший почти поллица и дряблые мешки под глазами. Только увидев Семёныча, дед опустил длинный ствол ружья.

– Ты чего решил здесь сафари устроить? Охотник чёртов. Ты ж нас чуть не убил! – Произнёс отчим, пожимая руку деду.

– Время сейчас неспокойное… Вот и приходится перестраховываться… Ты заходи, чего на пороге стоять! – Ответил дед.

Немного потоптавшись на месте, Семёныч неловко заговорил:

– Послушай, Толян, я ведь не сам… я со своим сыном и с парой новых друзей…

– Так зови и их, у меня, конечно, места мало, но, как говорится – в тесноте да в не обиде.

Отчим помахал Мариам рукой, дескать: "всё в порядке", и первым шагнул вовнутрь хибары. Герой последовал за ним. Внутри домик оказался немного больше, чем казался снаружи, но всё же меньше, чем комната Давида в убежище. Пара грубо сколоченных деревянных стульев, массивный, с полкомнаты, стол, настил из камыша, исполняющий роль кровати, и гора пустых стеклянных бутылок, сложенных в углу. Небольшое помещение скупо освещал почти догоревший огарок от свечи, бросая на стены пляшущие загадочные тени.

Хозяин хижины остался стоять в дверях, поджидая спешащих по мостику Мариам и Сабира. Когда все четверо оказались внутри, он закрыл на металлический крючок входную дверь и обернулся к гостям.

– Саня, ты принёс?

– Давно ты стал двери запирать? – Вопросом на вопрос ответил Семёныч.

Дед лишь устало махнул рукой и молвил:

– Да навесы разболтались, починить некогда… Чтобы ветер дверями не хлопал… Ты принёс?

– Вот держи. – Протянул хозяину свою флягу отчим.

Дрожащими руками дед принял сосуд и принялся озираться в поисках стакана. Не найдя никакой подходящей тары, старик надолго прильнул к горлышку. Герою было видно, как быстро задвигался его выпирающий кадык на старческой шее.

– Ты всё это время таскал на поясе спирт вместо воды? – Прошипел на отчима Давид. На что тот лишь пожил плечами.

Наконец-то оторвавшись от фляги, хозяин хижины с порозовевшим лицом ожившими глазами осмотрел гостей. Пересёкшись взглядом с Мариам, молвил:

– Где это вы так испачкались? Как поросята, ей-богу. Пойдите-ка, искупайтесь.

Сабир грозно раздул ноздри и с гневом сказал:

– Спасибо тебе, добрый человек, но мы обойдёмся без твоей помощи…

Но Мариам выступила вперёд со словами:

– Мне и вправду бы не мешало помыться перед сном. Не слушай его, добрый человек. За него сейчас говорит его гордость.

Хозяин хижины под руку проводил Мариам за дверь, а следом, багровея от ярости, последовал Сабир. Пару минут их не было слышно, пока не последовал шумный всплеск воды и звонкий женский смех. Вскоре старик вернулся и обратился к Громовым:

– Ну а вам, господа хорошие, чем могу быть полезен?

Давид хотел было открыть рот, но его опередил внезапно разозлившийся отчим:

– А тебе не кажется, что наша экологическая обстановка не сильно подходит к купанию нагишом?!

– Чего?! Ты хоть сам понял, что брякнул?!

– Я спрашиваю, не сожрёт ли их там кто-нибудь?!

– А ты насчёт этого не беспокойся! Сам знаешь, вода в моём озере не опасна. Да и жильцы местные, что по крупнее, сейчас спят… – Казалось бы, обиделся добродушный хозяин.

– Знаешь, Толян, я ухи вкуснее твоей в жизни не пробовал! – Переводя разговор на другую тему, воскликнул отчим. – Может, угостишь?

– Отчего не угостить! Угощу! – Хохоча, воскликнул польщённый хозяин. – Пойдёшь со мной, а то мне одному скучно?

– Да не, я устал… – отмахнулся Семёныч, – ты мелкого с собой бери, заодно и познакомитесь.

Подталкиваемый отчимом герой двинулся следом за стариком. Проходя по мостику, он обернулся и увидел за хижиной медленно рассекающее водную гладь, голое женское тело.

– Я бы в жизни по своей воле в воду бы не полез, зябко… – Передёрнув плечами, прошептал герой.

Бодро ковыляющий впереди старик, услышав его, ответил:

– И правильно делаешь… Не лезь в воду, не зная броду…

– Тогда, если в воде не безопасно, нужно срочно предупредить…

Ступивший одной ногой на берег старик вдруг остановился. Его на миг посуровевший голос ответил:

– Сейчас всё по-другому, сейчас рядом есть я. Так что не переживай за своих товарищей, всё будет в порядке.

Эти слова ничуть не успокоили героя, мало ли что твердит выживший из ума старый алкаш! И с тяжёлым сердцем он ступил на берег. Но здесь их путешествие не закончилось. Старик повёл его вглубь длинного коридора из камыша, известного лишь одному ему. Вдоволь побродив и замочив и без того насквозь мокрые ноги героя, вышли к воде.

Отсюда открывался вид на всё бескрайнее озеро, ни берега, ни края не было видно в ночной мгле. Посмотрев вправо, герой смог рассмотреть рыбацкую хижину, он даже не думал, что они отошли так далеко от неё. Несомненно, без помощи этого старого рыбака путь назад казался бы ему невозможным.

– Тяни садок! – Перебил ход его мыслей голос деда.

Повнимательней присмотревшись, Давид смог различить под ногами держащиеся на плаву металлические кольца. С усилием приподняв одно из них, герой обнаружил, что сеть садка сплетена из крепких нитей. Садок, на удивление героя, был полон живой рыбы, но чем-то недовольный старик приказал опустить его в воду. Такую операцию герой проделал пару раз, перебирая один садок за другим, пока довольный собой старик не достал из-за пазухи старенький мешок.

Отобрав пару крупных рыбин и ещё какую-то скользкую огромную змею в мешок, рыбак взвалил его на плечи и зашагал к берегу. Герой, боясь остаться здесь один, тут же бросил снасть и последовал за своим провожатым.

Старик вывел Давида к берегу, где на рогачах был подвешен средних размеров котелок, а под ним была куча золы. Котелок уже был наполовину заполнен водой. Как и в доме, здесь повсюду валялись пустые бутыли, следы недавней трапезы.

– Иди дров принеси. – Обратился к герою рыбак, но тот и так уже всё понял и через пару минут притянул недалеко найденную сухую ветку.

Рыбак протянул ему две прямых, затёртых палочки и герой с недоумением, уставился на него.

– Что смотришь? Давай побыстрее, уха ждать не будет. – Усмехаясь, поинтересовался старик.

– У вас спичек не найдётся? На худой конец огнива? Я же этими палками до утра буду огонь разводить!

– Да? А я вот уже грешным делом подумал, что ты вправе разводить огонь, раз так мастерски его тушишь… – Туманно ответил старик. – А ну-ка, уступи место старшему. Что за молодёжь пошла, ни черта сделать не могут!

Давид с недоумением передал палочки рыбаку и тот принялся энергично тереть одну об другую. Спустя пять, а может быть и десять минут вспыхнула искра, и дед принялся дуть на постепенно загорающийся сухой мох, жутко перекосив рожу. Вскоре огонь радостно заполыхал, а старик принялся подбрасывать сухие ветви всё большего и большего диаметра.

Встав на ноги, рыбак довольно взирал на свой труд, упёрши руки в бока. Глядя на посрамлённого героя, произнёс:

– Неплохо для выжившего из ума старого алкаша? Кажется, так ты меня назвал?

Оторопев от такого поворота событий, Давид, запинаясь, пролепетал:

– Да я не говорил такого!

– Но ты подумал.

Герой уставился тупым взглядом на старика, не зная, что сказать, но тот будто уже забыл о нём и теперь вовсю занимался уловом. Выловив из мешка ещё живую змееобразную рыбину, рыбак достал из сапога небольшой кортик. Надрезав шкуру змеи возле головы, он с усилием потянул концы в сторону. Послышался треск и розовая, очищенная от чешуи тушка змеи плюхнулась в уже закипающую воду в котле. Заметив отвращение на лице героя, старик заметил:

– Ты ведь никогда угря не пробовал? А между тем хочу тебе заметить, что это самая вкусная рыба. Из угря любое блюдо знатным получается. Но самое вкусное – это уха. Да и костей в нём нет… Другое дело щука. Тут есть один… постоянно доказывает мне, что настоящая уха должна быть именно из щуки. Но я-то знаю, как он не прав.

Тем временем рыбак отвязал от пояса небольшой мешочек. Поковырявшись в нём, он вкинул в котёл горсть резко пахнущих листьев, и сразу же от варева пошёл какой-то почти неуловимый, но восхитительно одуряющий запах. Того, что герой когда-то помнил, но уже давно забыл. А дед, тем временем помешивая, продолжил:

– Ты знаешь, когда я видел тебя в первый раз, ты был совсем маленьким…

– Вы что, жили в Юпитере? – Догадался Давид, на что старик только сипло рассмеялся. Вдоволь нахохотавшись, он с удовольствием посмотрел на ничего не понимающего героя и, сжалившись, ответил:

– Ты знаешь, первое мнение, которое сложилось у меня о тебе, было, что ты намного умнее, чем себя показываешь. Наверно, оно оказалось ошибочным. Нет, я не жил в вашем убежище, это вы с отцом наведались ко мне пару десятков лет назад. Ты был совсем маленьким, а твой отец был ранен. Я дал вам защиту и выходил тебя…

– Что со мной было не так?

– Ты страдаешь страшным недугом. Тогда, когда твой отец принёс тебя сюда, я смог залечить его, но не вылечить полностью. Я сразу сказал ему, что с тобой будет много хлопот, но он стоял на своём. Упрямый мужик…

У Давида под ложечкой засосало. Неприятно в один раз узнать, что ты чья-то обуза и что ты неизлечимо болен, но он пересилил себя и произнёс:

– Мне плевать… хватило бы только сил добраться до Отца Павла и его хрупкой шеи, тогда и помирать можно.

На миг между собеседниками повисла тишина. Выдержав паузу, старик поинтересовался:

– Ты даже не спросишь, что за болезнь?

– Я же сказал, мне всё одно… – пожал плечами Давид, – всё равно я долго на этом свете не планировал задерживаться.

Между стариком и героем, будто кошка пробежала. В ночной тиши слышался звонкий женский смех и звуки взлетающих брызг. Старик опорожнил до дна прихваченную с собой флягу, и теперь всё его нутро требовало дружеской беседы.

– Ты знаешь, я ведь не всегда был таким вот старым, дряхлым и ворчливым. Когда-то я был молод как ты. Повсюду искал приключений и к своему великому счастью постоянно их находил. Пару раз чуть в тюрьму не загремел, слава богам меня родители отмазали. А тут война, меня сразу же в военкомат загребли…

– Какая война? – Опешил герой. – Она ведь была пару сотен лет назад?

Старик, немного задумавшись, произнёс:

– Может, ты и прав, а может, и нет. Видишь ли, моя память стала совсем никудышной. Тут помню, а тут не помню. – Ответил старик, указывая пальцем поочерёдно на правую и левую сторону его лысого морщинистого черепа.

Далее Давид решил пропускать мимо ушей всё то, что говорил рыбак, мало ли что может прийти на ум пьяному пожилому человеку? А собеседник всё говорил и говорил:

– Сначала всё хорошо было. Вроде как братские народы, мир и дружба. Они к нам не лезли, мы им не мешали нести счастье и процветание на "Ближний Восток". Когда из опустошённых и разбитых ими стран вовсю повалили беженцы, первым делом эти самые беженцы принялись чинить массовые беспорядки и теракты на территориях соседних стран. Я ведь всё помню, я тогда был совсем молодой и никак не мог понять, почему наши западные друзья постоянно бомбят жаркие страны и развязывают войны с малоразвитыми государствами. Они прикрывались "Демократией" и под её предлогом сеяли разруху и смерть по всей планете. Выкачивая досуха из неё ресурсы, чтобы набить свои карманы и желудки своих мерзких, ожиревших от вседозволенности граждан…

Интерес героя с каждой минутой рос всё больше и больше, и уже не пытаясь себя сдержать, он с жаром спросил у старика:

– Так кто же начал эту войну? Мы или они? Кто виноват во всём этом?

Старик был недоволен тем, что его перебили, покосился взглядом на Давида и, зачерпнув ложку варева из котла, принялся дуть на неё боясь опалить себе рот. Попробовав уже почти готовую уху, он не без удовольствия продолжил:

– Начали войну они. Нависшее за долгие годы холодной вражды напряжение ещё задолго до войны заставляло нас задумываться о близком конце света. Я отлично помню, как по всем каналам и радио объявили о вторжении вражеских войск на территорию нашей Родины, и как многие из нас отнеслись к подобному объявлению с недоверием. Нам до последнего не хотелось верить в это, ведь каждый отлично понимал, что это будет последняя война для человечества…

Старик ненадолго замолчал. В бликах огня его лицо выглядело грубым, будто наспех выструганная из дерева заготовка. Стряхнув с себя оцепенение, он продолжил свой рассказ: