Текст книги "Мир, который мы разрушим. Книга 1. Осколки нации"

Автор книги: Александр Мироненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

На сей раз в разговор встряла женщина, сняв с головы капюшон и положив ладонь на плечо спутника, молвила:

– Я помню тебя, ты был почётным гостем моего деда. Я внучка Онзора, меня зовут Мариам, а это мой верный защитник.

– И я помню тебя, – ответил отчим – когда я видел тебя в прошлый раз, ты была ещё совсем ребёнком. Что случилось? Почему вы так далеко от дома? Здесь бродить в одиночку совсем небезопасно…

– Я смогу защитить её! От любого, кто посмеет тронуть хоть волосок на её голове! – Гордо воскликнул Сабир. И на сей раз Мариам лёгким прикосновением руки остудила пыл своего спутника. Обратившись к Семёнычу:

– У нас нет больше дома… мы были вынуждены спасаться бегством. На наше село напали нацисты. Всех перебили, даже стариков и детей. Мне же посчастливилось выжить – когда эти звери ворвались в наш дом, мой отец опустил меня в колодец, прикрыв сверху лядой. Я слышала крики моей матери, она молила их о пощаде… а потом она кричала, чтобы они не трогали её…

Мариам прикрыла ладошками своё лицо и, содрогаясь плечиками, тихонько заплакала. Сабир обнял её за талию, а свободной рукой принялся, успокаивая, гладить её черные, будто ночь длинные волосы, продолжил:

– Я чудом обнаружил её в колодце, она просидела там не меньше суток. Все в деревне были мертвы, а дома спалены.

– А как ты смог выжить в этой бойне? – Впервые за весь разговор вмешался Давид.

– Когда началось нападение, я был на другом берегу реки, хотел было броситься на помощь, да какой-то стрелок ранил меня прямо в голову. – С этими словами он снял повязку с лица и головы, обнажив открытую рану на голове. Узкая полоса шла от виска и через оторванное ухо заканчивалась аж в районе затылка. – К моему счастью, либо стрелок попался начинающий, либо очень в себе уверенный, но ко мне так никто и не подошёл убедиться, что я мёртв. Вместо этого они принялись обливать всё вокруг каким-то резко пахнувшим веществом из металлических бутылей. А когда подожгли, пламя моментально возгорелось до небес, пожирая собой всё на своём пути.

– Как ты перебрался через реку?

– У меня была своя лодка, но её отнесло течением.

Наступило длительное молчание, было слышно, как где-то совсем рядом взвыл от голода и досады неведомый зверь, к нему присоединились ещё с дюжину глоток. Четырёх людей будто передёрнуло лютым морозом, каждый почувствовал себя маленьким и беспомощным.

– Собаки! – Нервно пробормотал Сабир. – Идут за нами от самой деревни…

– Стая большая? – Спросил Семёныч, доставая из кобуры нож.

– Я насчитал шестнадцать.

– Маловато… я встречал и по более.

Вой повторился, вбивая в тело героя суеверный страх. Сабир, перехватив копьё покрепче обеими руками, продолжил:

– Когда нацисты, спалив всё дотла, ушли из деревни, к ним на смену пришли вот эти пожиратели падали. Их было настолько много, что у меня рябило в глазах. Я думал, что мы проскочили мимо них незамеченными…

Трое мужчин стали плечом к плечу под сенью широко раскинувшегося дуба, защищая спинами женщину, дрожащую от страха и читающую вслух молитву на незнакомом герою языке. Все это время Давид нервно теребил цевье автомата, готовя себя к худшему. То, что его отчим вместо огнестрела потянулся к ножу, ему ничего не говорило. Семёныч был опытным бойцом и всякого дерьма навидался, чего не скажешь о необстрелянном Громове-младшем. В его голове царил хаос, и когда к ним повыскакивали эти мохнатые чудовища, он был готов материться от ужаса. Странное дело, но плачущая от страха за его спинной Мариам вливала в его тело уверенность и досаду на себя за свою минутную слабость.

Мохнатые чудовища, которых Сабир назвал собаками, взяли в кольцо путников и принялись виться вокруг, грозно рыча, оскалив зубы. Герой смог рассмотреть этих зверей в деталях. Стая состояла из различных особей, были такие, что чем-то походили друг на друга, в частности проступающими на боках рёбрами и текущей из пастей пеной, но в основном каждая особь разительно отличалась от своего собрата. Кто-то имел большие габариты и был слегка неповоротлив, кто-то был наоборот меленьким и юрким (про себя этих маленьких уродцев Давид отметил как самых злобных, пока их крупные собратья кружили вокруг людей, они кидались в ноги, стараясь цапнуть за икру или лодыжку), все они имели различный окрас, от белого до рыжего.

Из всей своры выделялся один чёрный как ночь кобель. Он был огромен, не меньше двух метров в длину. В высоту он доходил до пояса герою, а его болезненная худоба не могла скрыть тугих жил, обвивающих будто канаты его туловище. Морда выделялась выпирающей вперёд массивной челюстью и жутким звериным оскалом его белоснежных клыков. Узко посаженные багровые глазки следили внимательно, изучали человека с ножом, выделив его своей добычей.

Стая не спешила нападать, ожидая команды вожака, и тогда Семёныч сделал неожидаемый для героя поступок. Шагнув навстречу чёрному кобелю как раз, когда тот готовился к решающему прыжку, он молниеносно ударил лезвием ножа по глазам зверюги. Каким бы вожак ни был ловким, но удар отчима достал его правый глаз, и его чёрная морда в момент залилась кровью. Обезумев от боли, кобель прыгнул на своего обидчика, рассчитывая сбить его с ног своим весом, а после вонзить свои клыки в его нежное, незащищённое человеческое горло, но отчим оказался не из робкого десятка.

За долгие годы службы в разведке Семёнычу не раз доводилось иметь дело с разными представителями враждебной фауны, начиная от диких животных, до не менее опасного пьяного начкара. Шутя, он поднырнул под брюхо кобеля и перенаправил рукой его вес на бок. Всё было кончено… Уже зная, где рухнет мохнатое тело, он вонзил острие ножа бывшему вожаку под ребро, прижимая к тому моменту локтем его жутко клацавшую пасть к земле. Нанеся ещё пару контрольных ударов в сердце, отчим подождал пару минут, пока кобель не испустил долгий и протяжный вой и навсегда замолчал.

Странно, но на удивление Давида, за всё время поединка между отчимом и вожаком, ни одна из собак так и не решилась напасть на людей. И когда Семёныч, вытерев о побеждённого соперника нож, поднялся на ноги и, жутко перекосив рожу, зарычал – вся стая, сорвавшись, дала дёру прочь с поджатыми хвостами.

Глаза отчима горели задорным огоньком, а на его лице на несколько минут появилась довольная улыбка победителя. Даже Мариам, бросив молиться, поднялась с колен и с неподдельным восторгом смотрела на их спасителя, не говоря уже о Сабире, который, по всей видимости, от удивления вовсе дар речи потерял. Немного отдышавшись, Семёныч весело поинтересовался у оторопевших от столь быстрой и непредсказуемой развязки боя новых знакомых:

– Так значит, переправы больше нет?

– Да, всё сгорело подчистую… – немного придя в себя, ответила Мариам… – послушайте, вы храбрые и хорошие люди… прошу вас, помогите нам! Мы остались без крыши над головой и, если вы оставите нас, вы обречёте нас на долгую и мучительную смерть от голода и жажды. В память о моей семье вы должны помочь нам…

– Я дам вам припасов на пару дней и десяток водных фильтров, это всё, чем я могу вам помочь. – Развёл руками Громов-старший.

Но Мариам не унималась, в то время как её спутник угрюмо молчал:

– Мне нечего вам предложить, но в Зоре у меня есть родственник, занимающийся оружием. Если вы поможете добраться мне и моему другу до села…

– Чтобы попасть в Зорю, необходимо преодолеть фашистский блокпост на мосту, мне кажется, это плохая идея. – Перебил заплаканную женщину Громов-старший.

Тогда Мариам припала к ногам Семёныча, и, содрогаясь от плача и стенаний, запричитала:

– Умоляю… вы наша последняя надежда… не оставьте же нас на верную смерть.

Громов-старший подхватил женщину за руки и попытался приподнять её, но та упорно падала на землю. Встретившись с недовольным взглядом пасынка, молвил:

– Хорошо, пойдёте с нами… авось пронесёт.

Глава 6

Дальше своё путешествие путники продолжили вчетвером. На удивление Давида, ландшафт вскоре снова поменялся. На смену могучим вековым деревьям пришёл кустарник и всё чаще на их пути начали попадаться невысокие полуразрушенные кирпичные здания. Сейчас путники брели по поросшей травой просёлочной дороге, а справа и слева тянулся обглоданный бетонный хребет – всё, что осталось от заборов и небольших частных домиков.

Громовы шагали с оружием наготове первыми, Мариам ступала рядом с Семёнычем, прижимаясь к нему из-за любого шороха. Замыкал шествие Сабир. Каждый раз, когда его взгляд натыкался на восторженно смотрящую на отчима подругу, он только сильнее стискивал зубы

– Старики сказывали, будто раньше здесь было процветающее село. Но потом пришёл туман. Он поглотил всех жителей без остатка, а кто пытался пробиться извне, чтобы помочь, так и не вернулся. Говорят, будто души этих людей до сих пор обитают здесь. – Еле слышно прошептала Мариам.

Чтобы лишний раз напомнить о себе, вместо неё продолжил Сабир, которого Семёныч с недавнего времени начал называть просто Сашей:

– Наши охотники сюда никогда не заходили. Эти земли считались проклятыми. Один из моих приятелей рассказывал мне, будто как-то раз он и его отец выслеживали дикого кабана. И когда тот подранком помчался сюда, он, несмотря на крики отца, рискнул побежать следом. Как вдруг всё вокруг окутало туманом. Забыв про свою добычу, он ломанулся со всех ног, но было уже поздно. Куда б он ни пошёл, он возвращался всегда на одно и то же место, как вдруг его кто-то сильно схватил за шиворот и потащил прочь. Когда он очухался, то лежал на опушке возле леса, а над ним столпилась добрая половина села во главе с нашим шаманом дедом Онзором. На вопросы, где его отец, Онзор ему ответил: "Духи приняли его вместо тебя". Потом, как оказалось, его не было целую неделю…

– Ну и как, живой твой друг? – Вмешался в разговор Давид.

– Он умер ровно через год от неизвестной хвори… Я никогда не забуду его бледное лицо, когда он рассказал мне эту историю, его последние слова: "В том тумане я видел танец, духи зовут меня… мой отец зовёт меня".

Наступило долгое молчание, каждый надёжней перехватил своё оружие, придавая себе уверенности. Тишину нарушил Семёныч:

– Хорошо, если наши друзья-нацисты такие же суеверные, как и вы. Сюда они не должны сунутся. Если ваша деревня спалена, то это значит, что все дороги через город перекрыты. Сейчас выйдем к реке, а потом спустимся вниз по течению до блокпоста. А дальше видно будет… Авось пронесёт…

Дальше шагали молча. Когда Мариам попросилась по нужде, Громовы зашагали вперёд, в то время как Саша остался с ней. Давида мучал один вопрос всё это время и, воспользовавшись моментом, он спросил у отчима:

– Семёныч, когда мы были с тобой в пыточной, и ты снял маску с Вепря, мне показалось, будто ты знал его. Не объяснишь?

– Тебе что, поговорить больше не о чем? – Ледяным тоном спросил отчим.

– Не хочешь – не рассказывай, это ваши с ним дела. – Немного обиделся Давид.

Громов-старший глубоко вздохнул, и украдкой посмотрев на своего пасынка, произнёс:

– Ну, если тебе это так важно знать… тогда слушай. Когда-то я знал этого человека, и долгое время считал его погибшим, но, как оказалось, всё это время он скрывался за личностью Вепря.

– Ты знаешь, кто наградил его этими жуткими ранами?

– Около двадцати лет назад мне под командование дали отделение из семи человек. Все ребята были обстрелянные, сорвиголовы, одним словом. Да вот только одна из шишек решила пропихнуть своего сынка в высшие чины, а стоит ли говорить, что без должного боевого опыта дорога к большим звёздам закрыта. Этого юнца звали Егором. Мне он сразу не понравился, с самых первых дней службы я начал подозревать в нем неладное. Уж больно был разнежен и жесток. Многие сослуживцы страшились его за непредсказуемые жестокие выходки. Однажды в наш квадрат забрела небольшая банда, и после удачной засады мы их всех перебили. Я дал команду обыскать трупы и допросить раненых. Когда я увидел, что он отрезает пальцы у ещё живого бандита и кладёт к себе в карман, я скомандовал ему остановиться, но он лишь улыбнулся. Схватив беднягу за волосы, принялся отрезать его голову. Тогда я оттолкнул его, чтобы привести в чувство, но в ответ он напал на меня с ножом в руке. Когда дело доходит до драки, я не всегда даю себе отчёт в том, что происходит. Вот и тогда за меня всё решила моя реакция и жажда жизни. Опомнившись, я увидел Егора с ножом под левым боком… уже мёртвого. Мы были слишком далеки от дома, чтобы тащить туда тело. Мои пацаны обещали сохранить в тайне этот инцидент, выдав всё за нападение поганок, вот только родители этого парня не хотели верить. И после долгого следствия меня разжаловали до рядового.

– Мёртвые не ходят… – Мрачно дополнил Давид.

– Вот в том-то и дело. Во время следствия я долгое время сидел в камере, но один из моих приятелей через маляву поведал мне, что в убежище пришёл новый жилец в металлической маске Вепря. И что он интересовался мной…

– Ты предполагаешь, что он мало того, что смог воскреснуть, так ещё и всё это время водил за нос администрацию?

– Я уже не знаю, что и думать… всё это выходит за рамки логики и здравого смысла. Он не мог выжить. Я лично соорудил его могилу из булыжников, чтобы зверьё останки не растащило, и водрузил самодельный крест. Но если люди начинают возвращаться с того света, это может лишь означать скорейший приход апокалипсиса.

– Слушай, Семёныч, можно ещё один вопрос?

– Задавай.

– Во время рассказа ты упомянул о неких поганках, кто или что это такое?

– Лучше тебе, малой, и не знать… Люди сказывают, что это пыльца или же вирус, а может быть, это загаженная вода, но нечто заставляет людей вести себя агрессивно. Они не узнают никого, даже близких и родных, нападают на всё живое вокруг. В конечном счёте, превращаются в кровожадных тварей с грибами по всему телу и отсутствием интеллекта. Каждый называет их по–своему, наши ребята называют их поганками, грибниками, мухоморами. Но не стоит их недооценивать. У этих уродцев очень развит коллективный разум, это, пожалуй, всё, что осталось у них от человека. Они всегда охотятся стаями, очень подвижны и живучи. Я лично как-то раз для интереса выпустил в одного из них целую обойму, но так и не прикончил. Встречались мне и их собратья, совсем медленные и более напоминающие людей, но бытует мнение, что это всего лишь первая стадия мутации. И что существует вид совсем невосприимчивый к пулям.

– У меня ещё один вопрос…

– Помилосердствуй! – Улыбаясь, произнёс отчим. – На удовлетворение твоего любопытства не хватит и жизни, но, так уж и быть, это будет последний вопрос, задавай с умом. Я и так слишком много тебе рассказал!

Помня, что его лимит исчерпан и немного поразмыслив, герой подыскал нужные слова:

– Ты говорил, что здешняя вода отравлена, и её нельзя пить. Почему?

– В архивах убежища указано, что её испоганили, когда на Донбассе начали добычу сланцевого газа. Будто невдалеке в одной из шахт произошёл сильный взрыв. И после этого вода стала непригодна для питья. Кстати, ты принимал таблетки, которые тебе выдали в медпункте?

– Да утром, перед самым выходом…

– Глотай ещё одну, вообще возьми себе в привычку, пока ты здесь, по одной таблетке через каждые восемь часов. Здешний климат мало чем подходит к твоим лёгким. Ты прожил всю жизнь под землёй, дыша отфильтрованным кислородом. Здесь на поверхности влажность больше, да и испарения сланца дают о себе знать. Поначалу запросто схлопотать воспаление лёгких или чего похуже, рак. Но ты не переживай, скоро твой организм освоится, и ты вовсю почувствуешь прелесть хрипов в груди.

Дорога плавно сузилась до тропинки, по бокам безобразные зубы разваленных зданий сменились на стену из камыша. Впереди тропа резко обрывалась, ведя вниз по почти пологому пятидесятиметровому склону.

– Нам туда! – Указал Семёныч пальцем на другую сторону балки. – Этой дамбе уже больше века, сам не знаю, как она так долго держится. Если прорвёт, то затопит не только здешние сёла.

Вся долина внизу была поросшая камышом. Редко где проступали небольшие болотца, покрытые зелёной ряской.

– За дамбой фашистский блокпост?

– Нет, до него ещё столько да по столько, это искусственный резервуар. Когда перейдём на другую сторону, я покажу одну скрытую тропку, не асфальтированный тротуар, конечно, но нам на лучшее не приходится рассчитывать.

Отчим первый шагнул в балку, точнее принялся медленно сползать вместе с рыхлой землёй вниз, пока не перехватился за толстые корни уродливо торчащих маленьких деревьев. Давид хотел было последовать за ним, когда в его нос ударил едкий отвратительный смрад. Обернувшись назад, он увидел, как дорогу, по которой они прошли, как и всё разрушенной село быстро обволокло густым туманом.

– Что там? – Прокричал Семёныч, держась руками за очередное дерево.

Герой с суеверным ужасом взирал на непроглядный туман, который заполонил всё вокруг. В глубине угадывались смутные очертания силуэтов и теней. Что–то жуткое, жившее внутри этой непроглядной мглы, грозно зашипело.

Сзади послышалось кряхтение и трёхэтажные маты, которые быстро привели героя в чувство. Оказавши помощь отчиму с подъёмом, Давид уставился на своего наставника в ожидании приказа. Громов-старший моментально оценил обстановку и натянул на голову противогаз, герой последовал его примеру.

– Доставай фонарь и будь наготове, – скомандовал отчим. – Чую, добром это не кончится.

Давид двинулся следом за Семёнычем, и хотя дистанция между ними была всего в пару метров, они с трудом угадывали в густой мгле силуэты друг друга. Фонарь с усилием разрезал лучом света густой туман, а через пять метров таял вовсе, будто слабый костерок во время проливного дождя.

– Хоть глаз выколи, – недовольно пробурчал отчим, – сдались мне такие попутчики. Где их черти носят! Мариам! Санёк! Тьфу ты… Сабир!

– Мариам! Ау! – Поддержал отчима герой, которому от окружающей обстановки становилось всё больше не по себе.

–Ау! Ау! – Послышалось сразу с трёх сторон.

–Мы здесь! – Идите к нам! – Запричитал неизвестный женский голос.

На долю секунды в поле зрения героя попал смазанный быстрым движением силуэт. Давид вскинул дуло автомата и замер, прильнувши к прицелу.

Отчим растаял в тумане без следа. Обернувшись вокруг, герой убедился, что он остался совершенно один. Попробовал позвать, сначала дрожащим голосом, потом немного о крепнувшим, но отчим так и не отозвался. Только к крикам женщины присоединились детские голоса:

– Приди к нам! Помоги нам! Накорми нас! – Молили они.

Пот застилал стеклянные глазницы противогаза. Дышать через фильтры было чертовски тяжело. Он так и не понял, откуда пришёлся удар. Чья-то когтистая лапа ударила ему по лицу, с мясом оторвав фильтр от противогаза и разбив стеклянные линзы. Уже лёжа на земле, Давид запоздало сообразил, что случилось, и поспешно выпустил половину рожка перед собой. Жуткий писк болью стегнул по ушам героя, грозя разорвать барабанные перепонки. Он закрыл уши ладонями, спасаясь от жуткой стегающей боли, но вскоре ультразвук прекратился.

Вскочив на ноги, герой осветил пространство вокруг себя, но никого не обнаружил, кроме небольшой лужицы густой синеватой жидкости и неглубокой борозды. Снявши с лица ставший бесполезным противогаз, он двинулся по следам умирающего монстра. Одно обрадовало его – кто бы или что бы это ни было, его можно ранить, а возможно, даже убить. Женские и детские голоса замолкли, и лишь спереди доносился звук, будто кто-то тянет своё массивное тело по земле. Шорох приближался и вскоре Давид смог в полной мере рассмотреть своего врага.

Оно лежало на земле лицом вниз и, пытаясь зацепляться двумя похожими на руки конечностями, ползти прочь от оказавшегося таким опасным, человека. Само тело было вытянутое, с маленькой головой, длинными руками и почти такими же длинными ногами. Что-то смутно напоминало в этом чудовище человека. Такая же структура тела, только что на метр выше стандартного мужчины. Белёсая почти прозрачная кожа, через которую ясно просвечивались все жилки, кровеносные сосуды и вены. Тугой каркас рёбер охватывал почти всю спину, а через прозрачную кожу ясно проступал позвоночник, грозясь её порвать худыми острыми позвонками. Всё тело и конечности было болезненно худым, без малейшего намёка на жировые отложения или же группы мышц. Ноги и позвоночник были прострелены множеством выстрелов, прозрачная жидкость помалу вытекала из ран, будто древесный сок на свежесрубленной молодой поросли. Даже сейчас мутант пытался уползти из последних сил от своей жертвы, которая внезапно превратилась в охотника.

Когда герой посветил фонарём на ещё живую тварь, то увидел, как у неё от луча света по телу начинают появляться небольшие черные пятна, быстро превращающиеся в жуткие ожоги. Тварь повернула голову в сторону героя и тот наконец-то смог рассмотреть её лицо. Вместо лица в голове зияла огромная чёрная щель. Ни глаз, ни носа, ни даже рта. Просто огромная, мать его, чёрная дыра на белёсой лысой башке! Свет причинял бедолаге жуткую боль, и он метался на земле, выворачивая конечности, в болезненной агонии.

Края дыры на жуткой морде раскрылись, выпустив из себя что-то наподобие мелкого жёлтого клюва. Ультразвук с удвоенной силой стеганул по ушам Давида, но он был уже готов к такому повороту событий. Выпустив остаток рожка твари в голову, и размазав её мозги по асфальту, герой перезарядил автомат и глубоко задумался. Покопавшись в заплечном мешке, он выудил наружу свёрток запасных портянок и бинтов. Порывшись в поисках какого-нибудь горючего, Давид к своему облегчению обнаружил полную металлическую флягу спирта, по всей видимости, припрятанную запасливым отчимом. Рядом стоящее сухое деревцо пошло на черенки, и через десять минут герой закинул в рюкзак пяток первоклассных факелов. Флягу со спиртом решил далеко не прятать, запихнув её в чехол на портупее. Кстати пришёлся и припасённый в аптечке медицинский жгут, с его помощью герой прикрепил фонарь к автомату на место подствольного гранатомёта.

Стараясь сориентироваться на месте, Давид сверился с походным компасом. Поиски товарищей немного затянулись. Герой про шерстил, как ему казалось, всё вокруг, но так и не нашёл ни друзей, ни врагов. Вокруг воцарилась гробовая тишина, замолкли и странные шуршащие звуки, которые он слышал за спиной всю дорогу. Отчаявшись, он сел на землю, привалившись спиной к какой-то полуразрушенной бетонной стене. Правая рука коснулась чего-то мокрого и липкого. С отвращением поднеся руку к лицу, герой рассмотрел на ладони небольшие капельки крови. Резко вскочивши на ноги, он посветил на землю и убедился, что след из кровавых капель тянется в сторону небольшого полуразрушенного здания.

Герою ничего не оставалось, кроме как последовать по следу, и вскоре ноги принесли его к небольшой заросшей мхом каменной плите. След обрывался именно здесь. Поддевши плиту пальцами, он с нечеловеческим усилием поднял её сначала до колена, а после, перехватившись удобнее, оттянул её чуть в сторону. На него дохнуло сыростью и запахом плесени. Множество каменных ступеней вели во мрак. Внизу смутно угадывались какие-то движения.

Достав из рюкзака факелы и обливши их спиртом из фляжки, герой мысленно помолился всем известным ему богам и приступил к спуску. Ржавая арматура выпирала своими острыми концами, норовя напороть на себя мягкую человеческую плоть. Пару раз герой стукался своим пуленепробиваемым лбом об массивные чугунные балки. Лестница на удивление оказалась необычайно длинной, на сто пятнадцатой ступени его нога наконец-то ступила на каменную плиту. Здесь, как и на поверхности, вопреки всем законам физики, темнота была тягуча как смоль, и луч фонаря тонул в ней спустя каких-то жалких пару метров.

Зажигая первый факел, он воткнул его в щель между плит и осмотрелся. По всей видимости, он находился в огромном зале с бетонными колонами, уходящими вверх. Потолок, как и стены, терялись во тьме; единственное, за что цеплялся луч света – это была дорога, вымощенная в две плиты и ведущая в неизведанную даль. Ступая по плитам, герой мог поклясться, что за ним наблюдают сотни пар глаз, и когда он зажёг очередной факел, чтобы вбить его в колонну, совсем рядом замельтешили крошечные крылатые создания.

– Летучие мыши. – Чтобы отогнать леденящий тело страх, произнёс вслух герой. – Помню, как в детстве на хоз. дворе их ловил, и девочкам в портфели подкидывал.

Пройдя весь зал и не встретив ни единой живой души, герой снова столкнулся с препятствием. Дорога спереди была обвалена. Герой упал на четвереньки, и подполз к самому краю, заглянув в жуткую пропасть. Другого края трещины не было видно, как и дна; раздосадованный этим фактом герой развернулся в поисках другого выхода.

За его спиной стояло около дюжины уродцев, один в один смахивающих на того, которого Давид совсем недавно уложил из автомата. Оторопев от такого поворота событий, герой стоял, опустив дуло автомата в землю, и тупо глазел на обездвиженное молчаливое воинство.

Слушаясь невидимого приказа, мутанты разом набросились на человека, но герой успел вовремя вскинуть фонарь, и немая волна монстров отшатнулась от луча света. Один за другим мутанты обнажали свои безобразные клювы, и пробовали ударить человека, но тот всегда опережал их автоматной очередью. Светя фонарём пред собой, герой одной рукой выудил из-за портупеи факел и, запалив, бросил его в толпу монстров. К своему великому ужасу, он смог разглядеть спешащие на подмогу к своим собратьям орды таких же безобразных тварей. Их были сотни. Если бы герой мог видеть в кромешной тьме, то он бы увидел, что эти хищные нетопыри заполонили собой почти что весь зал.

Новые противники все прибывали и прибывали. Давид косил их очередями целыми десятками и вскоре, между ним и полчищем мутантов образовалась целая гора трупов. Мутанты всё лезли на тела своих убитых товарищей, в то время как шесть из восьми запасных рожков были уже пусты. Конечно, в разгрузке героя в носках насыпью лежали ещё патроны, но времени на перезарядку не было. Ультразвук уже не бил по ушам героя, он гремел на весь зал, отламывая куски штукатурки и бетона со стен и потолка. Один такой громадный кусок откололся от ближайшей колонны и, на радость героя, похоронил под собой пару мутантов. К счастью, Давид давно уже оглох от автоматных очередей, и крики этих уродцев ему были нипочём.

Боевой запас подходил к нулю, в то время как враги с удвоенным остервенением пытались дотянуться до него своими когтистыми лапами. Последний рожок был почти на исходе, когда автомат заклинило…

Твёрдо решив для себя не даться этим тварям живым, герой вырвал из кармана разгрузки гранату. Вторую он приготовил себе, намереваясь своей смертью унести с собой ещё парочку этих уродцев. Ноги по щиколотку утопали во вражеской крови, или что там у этих недоносков течёт по венам? Когда он, выдернув чеку, размахнулся для броска, по нелепой случайности его нога соскользнула, и он, подлетев вверх тормашками, упал на спину. Тем временем его враги, как ему показалось, с радостным воем бросились к нему. Граната из его руки при падении выскользнула и, прокатившись пару метров, упала в пропасть. Внизу раздался чудовищной силы взрыв, а следом последовал не менее чудовищный протяжный стон.

На удивление Давида его противники прекратили попытки разодрать его на части, и выпрямившись в свой немалый рост, с пару секунд прислушивались. Через мгновение рядом с героем никого не было. Мутанты поспешно, в панике давя друг друга, отступали к своим норам. Земля под ногами задрожала. Внизу трещины стали отчётливо проступать звуки, будто кто-то разрывает пласты земли своими могучими лапами. Не ожидая, что из-под земли появится что-то хорошее, герой последовал примеру своих ставших товарищами по несчастью противников, и, перелезши через кучу трупов, припустил что было сил к выходу.

Убегая от неизведанного ужаса из глубин, он заметил с боку небольшой лаз прямо в земле. Подбежав поближе, он убедился, что это был не какой-нибудь люк, а вырытый вручную небольшой тоннель. Запоздало разглядев пятна крови по краям, он прыгнул вниз, стараясь как можно лучше сгруппироваться.

Его падение оказалось на удивление мягким. Что-то податливо хрустнуло под пятой точкой, и зажёгши последний факел, он увидел, что лежит на огромной куче человеческих костей. Гора из костей была огромна, снизу герою улыбались жутким оскалом выбеленные черепа, в то время как останки сверху были совсем свежие, с кусочками багровой плоти. Имелись также останки животных, которые он видел в первый раз. Земля под ногами податливо хрустела, и он боялся взглянуть вниз, чтобы рассмотреть, по какой пакости ему приходится ступать. Небольшая пещера, в которую он попал, была насквозь прошита узкими норами. Пройдя до середины, он увидел обглоданные тела людей, покоящиеся возле стены. Одни были совсем свежие, с синюшными лицами и с полу изглоданным скелетом. Попадались даже экипированные солдаты в полной амуниции. Пошарив по карманам несчастных, герой, к своему негодованию, не обнаружил ничего, кроме пары заржавевших древних пистолетов.

Он уже почти отчаялся найти что-нибудь стоящее, как вдруг его взгляд наткнулся на доселе незамеченный труп молодого воина, прислонённый спиной к стене. Тело было заковано в зелёного цвета кевларовую броню, даже голову прикрывал массивного вида армейский шлем. Лицо бедолаги было перекошено гримасой страдания, в то время как его ноги были оторваны по самые бёдра. Этот несчастный был одного возраста с героем, возможно даже на пару лет младше, когда его настигла старуха смерть. Убитый сжимал в руках какую-то небольшую зелёную трубу не тяжелее пары килограмм, а рядом лежал автомат Калашникова, правда, немного длиннее и с небольшим барабаном вместо рожка. Закинув трубу за плечи (в скитаниях всё пригодится) герой осмотрел автомат, и к своему облегчению убедился, что он исправен. К его изумлению, барабан оказался рассчитан не на тридцать патронов, а на семьдесят пять. В этом он смог убедиться, заряжая последние припасы из своих карманов. Также в карманах бронежилета нашлись два полных рожка на сорок пять патронов.

Приладивши фонарь к своей находке, герой уложил тело бойца на землю, прикрыв ему глаза ладонью, положил ему на грудь свой повидавший виды АКСУ, отдавши тем самым покойному дань почёта:

– Спи спокойно, неизвестный воин. Пускай земля тебе будет пухом…

Дальше пошёл, гордо выпрямив спину и расправив плечи – если уже уготовано погибать, то он погибнет в бою как мужчина, а не как загнанная на скотобойню овца. Следуя правилу отчима "левой руки" выбрал для себя лаз, в котором не надо было ползти на корточках. Сразу же за первой пещерой была вторая – абсолютно пустая за исключением парочки мутантов, которые поспешили улизнуть, завидев его.