Текст книги "Феодал"

Автор книги: Александр Логинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

 Глава восемнадцатая.  ЛИВОНСКИЙ НАБЕГ

       Князь с удовольствием покинул Новгород. Татары ехали на конях, Андрей с остальными воинами разместился на санях, завернувшись в медвежью полсть. Ватажку новгородцев нагнали через пару дней. Ватман ватажки, рыжебородый громила с широченными плечами, поделился планом набега: налететь на деревеньки, похватать, что представляет ценность, и тикать, пока рыцари не догнали. Если мух не ловить, то можно далеко уйти. Следы заметет снегом, и ищи ветра в поле.

       Ничего нового Андрей не услышал. Брать укрепленные замки рыцарей – дело не– простое. Тут осадные машины нужны и людей по более, чем у ватмана ватажников. Уговорить новгородцев на штурм замка не получилось. Желающих погибать, штурмуя стены укрепленного замка, не было.

       – Хватит и того, что в деревеньках возьмем, – авторитетно заявил ватман, – замок все равно не взять. Зря людей положим только.

       – Ну, твое дело. А я попытаюсь, – Андрей остался доволен решением ушкуйника, но виду не показывал.

       – Как знаешь. Мы тебе не помощники. Каждый сам за себя, – ватаман ушкуйников поклонился, напялил на голову заячий треух и поспешил к своим ватажникам.

       Андрей не спорил. Грабить деревни – занятие для князя малоинтересное и добыча – так себе. Андрей хотел большего. Зря что ли везли в санях две пушки? Наученный горьким опытом, он прихватил снайперские винтовки для боярских детей и ручницы для холопов. С таким арсеналом можно десяток рыцарских замков захватить, а с одним-то и подавно справимся, решил Андрей.

       Вступив в земли Ливонского ордена, двигались с большой осторожностью. Пару раз татары отлавливали местных крестьян и, выполняя приказ Андрея, вязали их и бросали в сани. Потому шли скрытно. Убивать пленных крестьян, как предлагали новгородцы, не стали. Зачем лишняя кровь? К вечеру разделились. Новгородцы отправились промышлять ливонские деревеньки, а Андрей со своими людьми двинулся прямиком к ближайшему замку.

       На ночь схоронились в лесу. Костров не разжигали, и едва забрезжил рассвет, Андрей отправился осматривать подступы к замку. Орешек оказался с виду крепким. Так просто и не разгрызешь. Мощные круглые башни и высокие стены обнесены глубоким рвом, в летнее время защищавшим подходы к замку. Подъемный мост поднят. Но слева есть маленький мостик, и он опущен через ров. Мостик ведет к маленькой калитке, через которую можно попасть внутрь замка. Так, что еще.

       – За воротами сразу длинный коридор. Да решетка, опустить ее много времени не надо. Сразу за коридором может быть барбакан [164]164
   Барбакан – фортификационное сооружение, предназначенное для дополнительной защиты входа в крепость.


[Закрыть] стоит, стрелами посечь нас легко смогут, – объяснял князю устройство замка Лука, которому совсем не нравилась затея с захватом замка. – Может, ну его, пограбим деревеньки и домой?

       – Ты что, Лука Фомич? В своем уме? Очень мне охота посмотреть на рыцарей, можно сказать, всю жизнь мечтал, а ты предлагаешь не трогать замок, – взволнованно произнес Андрей, разглядывая укрепления. – Что там за воротами?

       – Двор большой: мельница, кузница и дома челяди. Думаю, княже, второй стены нет внутри, но ров второй есть по-любому. За ним дом барона, конюшни, поварня, амбары и главная башня. Барон может жить на втором этаже башни, если особого дома не построили, – Лука Фомич недовольно засопел, собираясь с духом, и выпалил:

      – Одумайся княже. Не взять нам твердыню.

       – Возьмем! Хитростью возьмем. Главное – быстро все сделать, – продолжал упрямствовать Андрей.

       Булат предложил действовать хитростью. Татары мастера на всякие хитрые уловки, придумали план, князь лишь добавил деталей.

       По словам пленного крестьянина, в замке около семи десятков воинов и остального народу с три сотни. С такими силами не то что отсидеться можно, но и атаковать рыцарям ничего не стоит. О безобразиях новгородцев скоро в замке узнают. Наверняка уже вестник скачет. Осталось дождаться гонца, и тут уже вступает в игру Лука: сходу атакует в лоб ворота замка. Понятно, что толку от такой атаки – чуть, но гонец с хвостом из преследователей должен заставить рыцарей отреагировать. Вышлют рыцари отряд разобраться с наглецом Лукой. В этот момент из леса навстречу отступающим воинам выедут сани с пушками. Задача Луки – подставить преследователей по выстрелы орудий. Главное – подойти как можно ближе к замковым воротам, чтобы можно было сразу же ворваться внутрь замка.

       Князь в сражении участвовать не будет. Вместе с верным адъютантом, боярским сыном Федором Демьяновичем, станет руководить ходом сражения издалека. Лука понимающе кивнул, ни к чему лишний раз показывать тайное оружие. Стрельцы Афанасия прикроют штурмующих от вражеских стрелков. Никто не удивится, если вражеские лучники и вои на стенах погибнут очень быстро, спишут все на меткость Афонии его стрельцов.

       Барон Курт фон Хольц осматривал кладовые замка, когда раздался сигнал тревоги. Оттолкнув кастеляна, барон скорым шагом вышел во двор замка. Дежурный десяток знал свое дело. Заметив гонца, скачущего к замку, и висящих у него на хвосте всадников, стражи бросились затворять ворота, едва гонец влетел в замок. Для острастки по воинам Луки пальнули из большого самострела. Не попали, но всадники Луки попридержали коней, посылая рой стрел в створ ворот. Даже в кого-то там попали. Со двора замка раздавалось конское ржание и крики боли раненых. Ворота со страшным скрипом затворились. Гремя ржавыми цепями, поднимался мост через ров. Гарнизон, поднятый по тревоге, занимал отведенные каждому воину место на стене. Все ливонцы сели в осаду.

       У ног барона, звонко звякнув о каменную плиту, переломилась стрела с широким наконечником. Убить такая стрела не убьет, максимум войдет в тело на длину наконечника, но опасность такой раны в потери крови. Барон под прикрытием выставленных кнехтами щитов отошел под защиту навеса конюшни.

       Оруженосцы принесли латы, барон стал облачаться в доспех. Справа пристигнул кинжал, просунул в кольцо на поясе обнаженный меч, водрузил рогатый шлем на голову, ожидая, когда оруженосцы застегнут пряжки на груди и спине, фиксируя в правильном положении железный горшок. Накинув поверх металлической кирасы белый плащ с крестом, легко и непринужденно фон Хольц в сопровождении верных оруженосцев поднялся по узкой каменной лестнице на стену. Вопреки устоявшемуся мнению современников Андрея, в рыцарском доспехе можно было бегать и прыгать. Все, конечно, зависело от выносливости рыцаря. Рыцари выносливы все поголовно. Таскали на себе доспех с детских лет. К двадцати годам для рыцаря доспех что вторая кожа.

       Барон много сил потратил, делая из гарнизона сильную боевую единицу. Прежний владелец замка вел праздный образ жизни. Дисциплины не было и в помине. За что и поплатился прежний барон. Замок перешел в руки отца Курта, а по его смерти вернувшийся из франкских земель сын принял замок под свою руку. Воинский нрав нового борона пришелся по душе магистру ордена и епископу. Редкий год не проходил в набегах на соседей. Псковские и новгородские земли – лакомые кусочки, от которых откусить не грех, а богоугодное дело. Не менее сладким куском были Польша и Литва.

       Барон насчитал под стенами замка едва лишь десяток вражеских всадников. Наверняка русские дети боярские озоруют. Барон вздохнул с облегчением. Холопы боярских детей сервов грабят, а эти решили удаль показать, покрасоваться под стенами замка, чтобы потом хвастаться в пьяном угаре, что якобы осаждали они ливонский замок.

       Эти русские дурни не помешают планам барона. Зимой собрался барон в набег на Польшу. Прошлые походы были как никогда удачными. Казна барона с каждым годом увеличивалась. Фон Хольц улыбнулся, мысленно представив свои вместительные сундуки с серебряными слитками и монетами. Но тут же внимание барона переключилось на недоимки крестьян в этом году. Недоимки – это всегда плохо.

       Барон окинул взглядом передний замковый двор. Десятки телег, повозок и саней стояли во дворе. Перед воротами гарцевали закованные в железо всадники, барон не экономил на вооружении своих людей. Фон Хольц махнул рукой, и мост, пронзительно скрипя ржавыми цепями, стал опускаться через ров. Стража открывала массивные ворота.

       Русские совсем обнаглели. Надо же иметь наглость явиться под стены замка и умудриться ранить нескольких его, барона Курта, людей. Странные эти русские. Там, где разумный человек признает власть и силу ордена, они с упорством сопротивляются. Барон видел в Литве русского боярина в одиночку, бросившегося на барона и его людей. Тогда он чудом остался жив. Маленький топорик русского боярина пробил латы и чуть было не добрался до ребер барона. Русского витязя кнехты взяли на копья, но, даже раненый, он умудрился зарубить двоих и тяжело ранил одного. Из того похода пригнали сто двадцать голов крупного рогатого скота и четыре десятка пленных. Это была доля барона в награбленной добыче. А сколько съедено было овец... Кнехты отъедались на год вперед.

       Кони у русских боярских детей отличные, очень кстати придутся. Нынче все воины барона будут на конях, а доспехи боярских детей продать можно и получить очень хорошую цену за них. Это для рыцарей доспехи делают индивидуально, а русские доспехи универсальны, их легко можно подогнать под любого.

       Барон с усмешкой смотрел, как его воины выезжают из ворот и тяжелые кони набирают разбег. Русские бросились наутек, погоняя лошадей, изредка оборачиваясь и бросая стрелы. Впрочем, большого урона стрелы не наносили. Лишь парочка всадников вылетела из седла, пронзенная стрелами.

       Из леса выехали двое саней, возницы правили навстречу убегающим русским. Курт почувствовал холод в груди. И виной тому не был легкий морозец, а предчувствие надвигающейся беды. Что заставило барона так подумать, он не расскажет уже никому. Барон фон Хольц был отброшен со страшной силой назад и упал со стены во двор замка. Рогатый шелом при падении со стены сорвало с головы барона, и подбежавшие оруженосцы увидели на любу барона сочившееся кровью маленькое отверстие, но стрелы поразившей хозяина не было! От этого молодые оруженосцы пришли в ужас, упав на колени, они стали истово молиться. Из оцепенения оруженосцев вывели валившиеся со стены, словно переспелые яблоки, мертвые воины барона. За стенами замка раздался страшной силы гром. Лишь однажды оруженосцы слышали подобные раскаты грома, когда в одном из походов стреляло адское орудие, бросавшее каменные ядра, подобное дьявольское орудие барон прошлым летом купил за огромные деньги, но стрелять из пушки никто не умел, потому пушка сиротливо стояла на площадке башни.

       Конная лава ливонцев накатывала огромной плотной массой. Расстояние между беглецами и преследователями стремительно сокращалось. Боярский сын приказал холопам попридержать коней, будто бы кони беглецов устали.

       Княжеский холоп Неждан, парнишка лет двенадцати-тринадцати в тулупе с чужого плеча, успел распрячь коней из саней и, как было велено, отвел лошадок в сторону. Рядом с Нежданном осаживали коней княжеские воины во главе с боярским сыном Лукой. Пушечный наряд суетился у саней, поправляя наводку орудий. Тут раздался страшный гром, и все заволокло дымом. Сани отбросила назад неведомая сила. Они врезались в ряды зазевавшихся воинов, калеча лошадей. Княжий холоп Прошка, весельчак и балагур, вскинул лук, и тетива запела звонкую песню. Каленые бронебойные стрелы пробивали латы ливонцев на раз. Рядом метали стрелы Гришаня со своим товарищем Третьяком – лучшие стрельцы, после командира лучников.

       Как только всадники покинули замок, из снежных сугробов поднялись пешие воины и бегом бросились в открытые нараспашку ворота замка, перебив нескольких вставших у них на пути стражников. Как только ратники попали внутрь замка, за ними с противным лязгом опустилась массивная железная решетка. Прохор бросился направо вдоль стены, за ним, бряцая оружием, бежали двое литовских холопов Андрея, в считанные секунды мужики домчались до каменных ступеней лестницы, ведущей на площадку на стене перед входом на верхний этаж проезжей башни. Железная дверь в помещение открыта, Прохор бегом поднялся по лестнице, ворвавшись внутрь башни. Митяй с четверкой ратников точно также поднялся на стену с левой стороны, но задержался, вступив в схватку со стоявшими на стене защитниками замка. Урман Даниил со своими холопами остался во дворе замка, занявшись избиением присутствующих здесь кнехтов и зевак из мирного населения.

       Мужики, ворвавшись внутрь замка, окажутся в западне, если только Прохор не сможет поднять решетку. Новгородец смог. Зарубил первого вставшего на его пути стражника и успел отпрянуть назад, когда второй стражник, вооруженный коротким мечом, обрушил удар на голову новгородца. Меч, не встретив препятствия, ушел вниз, высекая сноп иск из каменной плиты, Прохору оставалось только с силой пнуть по руке, крепко сжимавшей меч, и ударом навершия меча по железной каске оглушить неловкого стражника. В запертые двери в противоположном конце помещения часто-часто забарабанили. Левка стремительно метнулся к дверям, отодвигая тяжелый засов. Внутрь вбежали Митяй с ратниками и стразу же захлопнули за собой дверцу.

       Лука Фомич во главе конных ратников галопом скакал к воротам замка. Четверо ратников торопливо заряжали пушки картечью. Утерев сопли рукавицей, Неждан, принялся запрягать лошадей в сани, краем глаза наблюдая, как двое воев добивают тяжело раненных врагов и вяжут тех, кому посчастливилось выжить. Со стен замка не прилетело ни одной стрелы. Еще мгновение назад из бойниц высовывались головы ливонцев, а теперь воев, как ветром сдуло.

       Неждан еще раз тяжело вздохнул и снова вытер варежкою сопливый нос. Ратники незлобно ругали паренька за медлительность. Сейчас каждая секунда дорога. Пушки заряжены. Скорее в замок. Неждан зажмурился и представил себя на месте оружных холопов. В добром доспехе на коне он лихо мчится на врага и лихо первым врывается во вражеский замок. Все княжьи холопы вооружены до зубов: лук, щит, сабля, маленькие топорики или шестоперы, прямые мечи которыми хорошо вскрывать латную скорлупу ливонцев. Сабля-то она хороша против татар да убегающего врага сечь. Металлические кирасы вскрыть, тут топор нужен или меч. А Неждану выдали засапожник и только. А лет ведь уже Неждану немало, пошел тринадцатый год. Почти взрослый уже. И доверили ему, как взрослому, сторожить пленников да ухаживать за лошадьми. Хорошо хоть в поход с собой князь взял. Придет время, и будут у него богатые кафтаны и доброе оружие, как у остальных княжьих воинов. А пока грех на судьбу жаловаться, ел от пуза и одет в добротную одежду. Князь о холопах своих печется. Оттого все сытые да румяные, кровь с молоком. И любят холопы князя пуще отца родного. Елисейка сказывал, он у князя почитай меньше года, а деньжат накопил и отцу переправил столько, что избу новую родичи справили, корову, лошадку купили. Живут теперь – горя не знают. Правильно Елисейка говорит, пускай продались в холопы, зато жизнь сытная и веселая и ни о чем думать не надо. Знай маши саблей, бей ворогов, на которых князь укажет. А если убьют, то родичам князь помощь оказывает. Только нет у Неждана родичей. Сгинули все. Один он, как перст, на земле маялся, пока в Новгороде не встретил знакомца, тот и надоумил продаться князю Андрею в холопы. Полученное серебро Неждан припрятал под крыльцом боярской усадьбы. Пусть себе лежит спокойно.

       С такими мыслями Неждан ехал в санях, когда мимо проскакал сам князь с боярским сыном Федором Демьяновичем. Федор совсем еще молодой, а, поди ты, выслужился до сына боярского. Владеет теперь деревеньками и землицей.

       Прохор с Митяем подняли решетку, давая возможность коннице попасть внутрь замка. Лука на полном скаку прокричал команды своим воинам, умчавшись с десятком дальше к главной башне.

       Андрей остался доволен ходом операции. Уланы отловили беглецов, пытавшихся уйти через потайной подземный ход в башне. Быстро скрутив нескольких беглецов, татары подземных ходом попали внутрь замка, в считанные минуты захватив башню. Слуги барона и сложившие оружие воины покойного барона сидят под замком. Победители оставили полтора десяток служанок отмывать кровь с пола и готовить обед победителям. Сын барона решил поиграть в героя и пал смертью храбрых с проломанным черепом. Лука Фомич не был благородным рыцарем. Русский боярский сын мимоходом махнул шестопером, и железный рогатый горшок вместе с содержимым превратился в железную лепешку.

       – Лука, стражу выставь. Ворота запри и мост опусти. Кулчук, на тебе окрестные деревеньки, наведи страху в ближайшей деревне. И уберите этого идиота из зала, – Андрей показал на распростертое, на каменных плитах мертвое тело в луже крови. – На кой ляд ты его, Лука, убил? Пришлите баб, пусть кровь замоют, – Андрей зло отдавал распоряжения. – Булат, на тебе самое главное. Прошерстите все кладовые... Лука Фомич, на тебе казначей, возьми Кузьму и поговорите с ним по душам, пусть отдаст ключи и казну. Потом займись оружием. Забирай все, что найдешь. Посмотри на стенах. Может, самострелы, камнеметы у них есть. Вроде бы стреляли они из самострела по вам... Кузьма, на тебе все железо, кузница у них есть, значит, запасы металла должны быть. Все, приступайте.

       В замке задержались на два дня. Слуги барона под охраной ратников вывезли в лес трупы убитых кнехтов во время штурма замка. Мертвых лошадей свезли туда же. Через пару часов снег скрыл следы сражения. Ближе к вечеру на горизонте показалась кавалькада всадников. Затрубил рог, оповещая о гостях. Лука напялил на ратников одежду пленных ливонцев. Андрей надел помятые латы убитого барона, оказавшиеся ему совсем впору, а сверху накинул белый плащ с красным крестом. Издалека никто не заметит подмены. Воям строго настрого приказали не поднимать головы, когда будут открывать ворота. Уловка сработала. Ничего не подозревающие всадники въехали во двор замка и тут же были окружены княжескими ратниками с взведенными самострелами. Новость о набеге новгородцев быстро распространилась по округе. В замок стали стягиваться вассалы барона, окрестные сервы толпами бежали в замок. Пускали в замок всех желающих, быстро полонили и спускали в глубокий подвал замка. Лишь с наступлением сумерек иссяк поток желающих принять участие в отражении набега новгородцев и просто крестьян, стремившихся спасти свое добро за стенами замка.

       В хлопотах Андрей совершенно забыл о ночлеге, и, когда пришло время укладываться спать, слуги барона отвели нового господина в спальню барона на втором этаже двухэтажного каменного здания. Попасть на верхний этаж можно было по крутым ступенькам круглой каменной лестницы.

       Андрей смог в полной мере насладиться европейским сервисом пятнадцатого века, будь он неладен этот сервис. Небольшая комната с двумя маленькими окнами нагревалась принесенными с кухни раскаленными камнями. Огонь в камине ярко пылал, но тепла от него – чуть. Стены комнаты завешаны коврами и гобеленами. Изголовьем к стене стояла низенькая широкая кровать, возле которой возвышались массивные медные канделябры с большими восковыми свечами. Постель барона, влажная от сырости, два часа кряду нагревалась кожаными бурдюками с горячей водой. Балдахин над кроватью, крепившийся на железных прутьях, худо-бедно спасал от капающего с потолка конденсата, но сырость помещения раздражала, то ли дело у нас, на Руси, тепло и сухо.

       Ступая по брошенным на пол медвежьим шкурам, Андрей подошел к кровати. Рядом с ней из стены торчали короткие железные прутья, соединенные горизонтальной железной полосой. 'Ага, это типа вешалка, – догадался Андрей, продолжая осматривать комнату. Тут же рядышком с кроватью стоит деревянная тумба, покрытая куском красной ткани. На тумбе лежит массивное серебряное распятие.

       Андрей продолжал осматриваться в комнате, пройдя вдоль стен, мимо скамеек и кресел, ногами распинывая подушки, разбросанные в беспорядке по полу. Между креслами у стены стояли пара сундуков, Андрей остановился, откинул крышку у первого сундука, так и есть, в сундуке хранилась одежда. Захлопнув крышку сундука, Андрей подошел к столику на резных ножках, повертел в руках бронзовый ящичек, пытаясь справиться с нехитрым замочком. С легким щелчком замок открылся, в ящичке лежало зеркало в медной оправе и костяной гребень. Во второй шкатулке из слоновой кости лежали драгоценности: с десяток перстней и колец от железных до золотых, серебряные цепочки, серьги, серебряные и золотые браслеты и парочка колье. Андрей закрыл крышки шкатулок, постоял с минуту в раздумьях и отправился на боковую.

       Он быстро уснул, но проснулся ни свет ни заря от жуткого холода, хотя и спал под тремя одеялами. У постели все еще горели толстые восковые свечи на высоких канделябрах, светившие всю ночь. Огонь в камине давно погас.

       У дверей в ожидании, когда проснется новый барон замка, стояли слуги. Накинув меховой халат прежнего владельца, Андрей справил нужду в стоявшую в дальнем углу комнаты ночную вазу, сделанную из меди. Слуги поднесли металлический кувшин с водой и лохань для умывания. Умывшись, князь обтерся поданным полотенцем. На удивление чистым. Старый слуга открыл шкатулку, доставая зеркало и гребень, Андрей уселся на кресло перед столом. Старик тщательно расчесал волосы на голове и бороду Андрея. Затем взяв в руки ножницы, осторожно подстриг волосы на голове и подровнял бороду. Андрей посмотрелся в зеркало и остался доволен. Одевшись с помощью прислужников, новый владелец замка, матеря почем свет европейский сервис, чтоб ему пусто было, отправился на поиски кухни. Но искать ее не пришлось. Внизу, на нижнем этаже, стояли накрытые столы, боярские дети в ожидании князя, грелись у огня устроившись в креслах, протянув ноги к растопленному камину. В помещении было не сказать что бы очень холодно, но прохладно. Со стен залы на Андрея мертвыми глазами смотрели охотничьи трофеи барона. Свет проникал в залу через узкие бойницы, в зале даже в светлый день царил полумрак.

       За завтраком прислуживали баронские слуги, боярские дети весело делились впечатлениями о проведенной в компании с девицами барона ночи. Барон оказался большим любителем женских прелестей и содержал в замке дюжину молодых девушек для себя лично и для дорогих гостей. Андрей улыбался, слушая рассказы товарищей, каким образом они спасались от холода.

       Утром поток беженцев-крестьян возобновился. Лука не только развлекался, но и дело делал: вызнал, что у барона имелось две дюжины деревенек, и теперь жизнерадостно потирал руки. Ведь татары Кулчука напугали крестьян до смерти, разграбив для виду пару деревенек. Новгородцы то же не отличались добродетельностью. Ливонские крестьяне от греха подальше спасались за стенами замка. Никто из них не догадывался, что господский замок захвачен врагами. В открытые ворота замка нескончаемо тянулись вереницы саней, возков, повозок с привязанной за веревку скотиной. Часто в повозки вместо лошадей запряжены быки. Лошади в Ливонии в последние годы в большом дефиците.

       Добыча сама шла в руки, успевай, встречай и пакуй. Сервов [165]165
   Сервы – категория феодально-зависимых крестьян, наиболее ограниченных в правах: в переходе из одной сеньории в другую, отчуждении земель, наследовании имущества, свободе брака и др.


[Закрыть] – в подвал под замок, скотину пристроить в хлевах, а возки увести подальше от ворот. В числе пленных оказались несколько десятков воинов. Что с ними делать, Андрей не представлял. Убить просто так – рука не поднималась. Оставлять живыми – значит идти на риск. Лука Фомич, не заморачиваясь, запер пленных в подвале и забыл про них на радостях.

       Кузьма не разделял радости княжеского воеводы. Лука же отмахивался от Кузьмы, как от надоедливой мухи. Доводы Кузьмы имели под собой веские основания. Добра взяли столько, что дай бог довести до Новгорода. Главную опасность теперь представляли союзники новгородцы. Зависть может заставить лихих ушкуйников попытаться поделить трофеи по-честному, то есть вся добыча им, а воинам Андрея топором по голове. Вполне реальный вариант событий. Кузьма предлагал уходить назад, как можно быстрее и без шалапуг. Ну, их... Пускай и дальше тут бедокурят. Уйти по-тихому, и точка. Оставлять замок себе, как предложил князь, – это безумие. Нет, не удержать замок малой силою. Уходить нужно. Андрей при зрелом размышлении согласился с Кузьмой. Начавшийся снегопад скроет все следы.

       Пожалуй, пора отправляться восвояси. Добычи взяли более чем достаточно. Барон скопил немало добра в своем логове. Слуга барона, из русских, кстати, оказался очень полезным. Именно он показал тайную комнату в подвале с баронской казной.

       Казначей лишь выдал серебро, принесенное крестьянами в качестве оброка, двадцать семь с половиной рижских марок, и помер от разрыва сердца, не успев ничего толком рассказать. Пришлось беседовать со слугами. После такой задушевной беседы старый слуга барона мечтал стать полезным князю. Показал-таки шельмец тайную комнату в подвале замка. Лука умел убеждать собеседника, висящего на дыбе, не хуже Кузьмы, который занимался собиранием металла в замке и не смог принять участия в беседе.

       В глубоком и мрачном подвале замка нашли восемь окованных железом сундуков с баронской казной. Слитки серебра имели различный вес и довольно часто встречались распиленные на две, а то и на три части. В самом большом сундуке у барона хранилось литовское серебро – литовские рубли и гроши. Весил такой 'рубль' приблизительно грамм сто семьдесят – сто восемьдесят. Более точно определить его вес Андрей затруднялся. Всего Лука Фомич насчитал сто семнадцать таких рублей. На вид это обычные слитки серебра. А вот гроши литовские были полноценной монетой. Достаточно много было литовских 'денег', как старых, так и более новых. Причем Лука к 'новым' отнесся с предубеждением – плохое серебро.

       Любекские динары наличествовали в большом количестве. Всего тысяча двести тринадцать марок. Приличная сумма, если перевести в московские рубли, это будет... в общем, много будет. Это, по заверениям Луки, были самые лучшие динары в ганзейских городах. Ведь старые динары в Любеке были полновесными. Потом все хуже и хуже, а лет пятнадцать назад их и вовсе перестали чеканить, но они продолжали хождение в ганзейских городах. Причем динары уже лет двадцать пять, как стали чеканить худые, с низким содержанием серебра. А тут старые любекские динары – полновесные! В Новгороде они известны под названием 'лобца', или 'белого лобца'. Пять лобцов приравнивались к четвертце, а десять лобцов – к мордке. И имели широкое хождение в Новгороде, пока их не перелили в слитки. Эти тоже придется переливать.

       Среди прочих монет Лука распознал 'артуги' – серебряные монеты, чеканившиеся епископом Дерптским и архиепископом Рижским. Старая рижская марка, которую в Ливонии называли просто маркой, равнялась тридцати шести 'новым артигам'. С Рижскими марками еще предстояло разбираться. Содержание чистого серебра в рижской марке за тридцать последних лет сократилось в пять раз, а монеты хранились у барона вперемешку. Но думается, рублей на пятьсот наберется. В Ливонии налицо была огромная инфляция, выразившееся в ухудшении серебра. Отсюда наблюдался большой рост цен на различные виды товаров. Неурожаи последних лет спровоцировали значительный рост цен на хлеб.

       Прусской монеты насчитали чуть больше трех сотен марок монетой разного достоинства.

       Имелись у барона и золотые монеты – нобели. Их было совсем немного – меньше двух десятков. Зато золота франков было более чем достаточно. Ну, с этими монетками Андрей уже встречался. С десяток таких золотых монет Андрею достались в литовском набеге. А здесь их намного больше – почти три сотни золотых турских ливров, или как их еще называют 'франков', с изображением короля франков верхом на коне. Целое состояние. Но воевода поспешил разочаровать Андрея. По молодости лет Лука Фомич ошивался на просторах замшелой Европы с одним авантюристом из русских князей-изгоев, пока последний не сложил свою удалую голову в одной из битв. Так вот, на эту сумму можно лишь экипировать одного рыцаря или семь латников. Или на полтора года нанять одного латника. Иди купить больше тридцати обычных домов в городе. Или две деревеньки, или пять тысяч дойных коров. Лука Фомич совсем недавно освоил таблицу умножения и с гордостью демонстрировал государю свои способности к счету в уме. Андрей не обратил внимания на успехи воеводы, зато отметил страшную дороговизну у франков. Стал выпытывать у Луки подробности. Оказалось, что в Европе те же проблемы в экономике, что и на Руси. У каждой земли свой счет и своя монета. Главная же беда в 'порченом' серебре. Это прямо как у нас: вес чистого серебра в монете все меньше и меньше. За один серебряный денье старого чекана давали три денье нового чекана. И во франке в итоге получалось количество денье разное. Значит, франк, как и наш рубль, не монета как таковая, а весовая единица серебра определенной пробы, сделал вывод Андрей. И судя по всему серебро у франков гораздо дешевле, чем на Руси. Получается, купцы импортные на этом дополнительно наживаются, ведя торговлю с Русью.

       Польская монета хранилась в отдельном сундуке, впрочем, как и новгородские рубли и гривны хранились отдельно. Даже пражские гроши нашлись у рачительного барона.

       В подвале замка в огромных кулях хранилось столовое серебро. Это помимо того, что нашли в самом замке. Покойный барон, упокой господи его грешную душу, был эстет и кушать изволил на серебряной посуде. Богато живут ливонские братья – ничего не скажешь. Пожалуй, услышанная Андреем в Новгороде байка про вывезенные из Ливонии сокровища имеет под собой основание. Если так живут простые бароны, то чего говорить об орденских начальниках...

       Лука Фомич снисходительно относился к странностям своего господина. Пошли в набег, а князя из добычи интересуют лишь одна казна да рыцарские латы. Добро – вот главная ценность. Золото, кому оно нужно в вотчинном хозяйстве, а вот добро очень и очень нужно, потому Лука Фомич очень ответственно относя к грабежу и после него в замке не осталось ни одной железки или полезной в хозяйстве вещи, даже мельничные жернова и те забрали. Даже если Спиридону что-то не нужно станет, то боярским детям в хозяйстве сгодится. Вот зачем боярскому сыну крест, на массивной золотой цепи, найденный среди прочих драгоценностей? Там камней без счету в нем, да в самой цепи камушков немеряно. Стоит такой крест рублев под триста, это равносильно стоимости двадцати деревень. Ну и кто купит такой крест? Только очень богатый человек, а богатые платить не любят. Или обдурят с ценой или просто отберут, прирезав тишком. А вот добро – оно завсегда нужно.