Текст книги "Мёртвые душат"

Автор книги: Александр Бреусенко-Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 11. Явление в коробочке

Деревня Клёц располагалась строго к западу от подтопленного Мнила. По словам обрадованного изгнанием теней великана Ома, добираться туда совсем недалеко, только надо следить, чтобы не въехать в болото. Ом предложил посланнику переночевать в своём пустом замке, а утром с новыми силами отправиться обозревать эту новую деревню. Нашлась бы, возможно, охапка соломы, чтобы сделать этот ночлег не изнурительным. Но Чичеро, а в особенности три живых карлика с идеей задерживаться в окрестностях Мнила никак не согласились.

И посланник Чичеро выехал в ночь, сопровождаемый предостережениями Ома, весьма кстати поминающего свою матушку, – которая была дамой утончённой и одетой всегда к лицу, а всё же по болоту пойти рискнула, и вот он результат: и одежду запачкала, и сама ко дну пошла.

Ночь выдалась исключительно тёмной. Чичеро, не забывая о близости болота и боясь проглядеть деревню, ехал медленным шагом. Коробочка с семьюдесятью тремя тенями в седельной сумке грела его в сырости. Ожидающие своей участи тени в деревне Клёц светили ему во тьме.

Дорога здесь, даром что шла вдоль болота, оказалась не настолько скверной, чтобы карликам разделяться и взваливать мешки на спины, поэтому Чичеро развлекался верховой ездой почти до самой деревни. Но деревня удивила его настолько, что заставила заранее спешиться и тщательно рассмотреть её из-за кустов.

И попробуй тут не удивись: деревня-то – жилая! Повсюду светились окна, слышался лай собак, а если прислушаться, долетали и человеческие голоса. А бедный Ом сидит себе в пустом замке, и того не знает. Интересно, что тут за жители: живые, али мёртвые? Теней-то здесь, по всему судя, искать бесполезно…

На разведку Чичеро решил выпустить Лимна и Зунга, Дулдокравна же оставил в составе себя. Разведчики растворились в густых зарослях вокруг деревни. Вернулись через непродолжительное время.

– Деревня густо заселена, все дома обитаемы, в некоторых – более одной семьи. На самозахват живых не похоже. Все, кого видели вблизи – мёртвые.

– По виду – крестьяне? – спросил Чичеро.

– Ясное дело! Не случайный народ.

– Если деревня заселена мёртвыми крестьянами, то у них должен быть хозяин, – заключил Чичеро. – Не удалось ли выяснить, кто у них главный?

– Один из домов – самый большой в деревне – стоит особняком. И похоже, что ему воздают особый почёт, – поделился наблюдением Зунг.

– Что ж, попробуйте проникнуть в этот дом, – велел Чичеро. – В нём должна прятаться основная разгадка.

Лимн и Зунг согласно кивнули и скрылись в ночи, пробираясь к дальнему краю Клёца. Ни веточки не шелохнулось, выдавая их движение.

* * *

Вот и он – особо почитаемый дом. Окна закрыты ставнями. Из-под них пробивается свет, но рассмотреть сквозь щели происходящее внутри мешают занавески. Кто же здесь засел, такой осторожный? Видать, какой-то разбойный дворянин – из тех младших сыновей, что не ожидают отцовского наследства и зарятся на наследство чужое.

Подойдя к двери, разведчики убедились, что она заперта на засов. Но засовы Великому народу не помеха! Нет двери, в которую бы карлик не прошмыгнул. Осталось правильно подобрать способ.

Шасть – и Зунг нырнул под крыльцо деревенского дома, стал прощупывать доски. Дом был построен для людей и хорошо защищён от людских воров, но – не от карликов, которые в этой местности не водились. Ну кто бы ещё поместился под крыльцом!

Из-под крыльца послышался звук осторожно отдираемой доски. Затем всё затихло.

– Ну что? – спросил Лимн.

– Работы на полчаса. Здесь крепко подогнано, – сдавленным голосом, выдающим усилие, ответил Зунг.

– Тогда подожди. Попробую через крышу.

Шасть – и Лимн уже наверху. Здесь есть узенькое чердачное окошечко. Если забито – останется ещё труба. Но нет: через окошко Лимн легко проникает в сени. Подходит к двери, отодвигает засов.

– Путь открыт!

– Хорошо, вылезаю. – и Зунг появился из-под крыльца, разминая плечи.

Сени, дверь в которые Лимн открыл изнутри, были очень просторными, но снизу доверху их забили какой-то старой рухлядью. Странно, как Лимну удалось спуститься через эти завалы с чердачного окошка, а Зунгу – в его намерении забраться снизу и поднять половицы – все эти залежи уж точно бы не преодолеть.

У открытой двери посовещались. Зунг остался караулить снаружи, а Лимн снова прокрался в сени, на всякий случай сжимая длинный нож. Теперь он узнает самое главное – только бы оно не стоило ему жизни. Дверь в горницу не запиралась. Последний шаг…

Тишину дома прорезал короткий карличий крик. Зунг удивлённо вздрогнул. Кричал явно не Лимн. Голос был женский. Но что здесь…

– Зунг! – услышал он голос Лимна и вбежал внутрь сеней, на ходу извлекая длинный нож. Дверь в горницу была открыта, на полу происходила борьба. Боролся Лимн с какой-то разъярённой карлицей. Вдвоём с подоспевшим Зунгом ему удалось скрутить ей руки, одновременно зажимая рот тряпкой.

Горница оказалась не менее забита вещами, чем сени. И вещи-то – слишком огромные даже по человеческим меркам. Здесь, например, стояли стулья, вскарабкаться на которые хозяйка дома не сумела бы даже в прыжке. А кровать, занимающая почти всю горницу, была для этой карлицы столь велика, что ей бы угрожала опасность потеряться в перинах и саму себя не найти, – это если бы она не заставила её сверху сундуками.

Сундуки покрывали всю кровать, и лишь малую часть подушки карлица, должно быть, выделила себе для сна. Оглядываясь в этом мире великанских вещей, Лимн и Зунг испытывали подавленность (не забывая, впрочем, в своих стеснённых чувствах крепко придерживать пленницу).

Ещё Лимн обнаружил несколько прислонённых к стене здоровенных картин в массивных рамах. Одна из них изображала одноглазого великана в латах и с огромной дубиной, усеянной шипами, на другой карлик легко узнал замок Мнил – но в эпоху послевоенного расцвета: его окружали парк, цветники, геометрически правильный пруд.

– Понятно, куда пошли великанские вещи? – кивнул Лимн Зунгу.

Всё больше находок вызывало у карлика восторг узнавания по описаниям тупого Ома. Детская сабелька на полу: взрослому карлику такую не поднять. Огромный щит, который занимал практически всю дальнюю стену – это был явно тот самый гербовый щит, только каков из себя герб Мнила, нельзя было разобрать из-за сундуков, нагромождённых на кровати. Под кроватью – тюки с изящной одеждой – из таких тканей, которые производят только в Карамце. А над верхним сундуком, под самым потолком, лежала редкая книга, заложенная близко к началу, – «История мёртвых» Цилиндиана.

Свои узнавания состоялись и у Зунга, который весь период визита Чичеро в замок гостеприимного Ома провёл у крыльца наедине с конём, а значит, не мог знать, что у хозяина пропало. Зато Зунг присмотрелся к новой хозяйке всех этих вещей и воскликнул:

– Гляди, приятель, да это же старая Бокси из Шенка!

Поскольку же Лимн никакой старой Бокси не знал, Зунг ему наскоро поведал, что карлица Бокси из Шенка – личность, известная в Серогорье. Не знают этой ловкой воровки только столичные жители, ибо мало чем интересуются за пределами своего любимого Дыбра. Она некогда принадлежала к тому же клану, что и Зунг, но её изгнали, так как воровала у своих.

* * *

– Кликни Чичеро! – сказал Зунгу Лимн. – Я тем временем с ней потолкую.

– Сам кликни! – огрызнулся Зунг. – Ты сегодня и так слишком много командовал.

Лимн подумал, и признал утверждение товарища справедливым. Посему он вышел из дома Бокси, неприметно скользнул под его стеной и кинулся к зарослям, в которых оставил коня и посланника.

– Там Бокси! – сказал он, выскочив из-за кустов перед Чичеро. – Вы о такой слышали?

О Бокси слышал Дулдокравн, который много лет провёл в селении Ыйган, что в долине Збуш Книл. Этот самый Ыйган знавал Бокси ещё юной уличной пигалицей, только что покинувшей свой родной Шенк.

– Слышал, – подтвердил Чичеро.

– Мы её связали. Зунг сторожит.

– Пойдём посмотрим! – кивнул посланник.

Они направились в сторону деревни, как вдруг заметили в ней перемену. В какую-то долю мига все деревенские звуки замерли, словно каждый из её обитателей одновременно вздумал прислушаться к шуму, издаваемому соседями, а затем из каждого дома стали выходить люди. Люди оборачивались в сторону самого большого и особо почитаемого дома.

– Чёрт! Она как-то умудрилась подать им знак. Неужели с Зунгом столковалась? – прошипел Лимн.

Чичеро не ответил. Он спешил к дому Бокси, пытаясь обогнать её односельчан, которые как раз тоже туда двинулись. Мёртвые люди шли медленно, как бы получив неопределённый сигнал, который, однако, нельзя было проигнорировать. И всё же многие обитатели соседних домов оказались у заветной двери быстрее.

– Чёрт! Надо было не оставлять её там, а сразу вытаскивать! – сплюнул Лимн.

Их с посланником сосредоточенные мёртвые люди пока не заметили, и можно было ещё дать дёру, но тут Чичеро оглушительно свистнул и крикнул:

– Зунг!

Зунг уже заподозрил неладное, так как в тот же миг возник в дверях злополучного дома со старой Бокси под мышкой. Но проход ему преградило четверо мёртвых здоровяков с вилами и лопатами. Зунг не растерялся, шваркнул протестующую карлицу лицом о дубовый пол и выкатил из сеней прямо на мертвецов огромный цилиндрический предмет. Им оказался игрушечный барабан детских лет доброго Ома.

Наступавшие отшатнулись, ловкий же Зунг успел запереть дверь на засов. Пока же полтора десятка крестьян стучали своим инвентарём в запертую изнутри дверь, хитрый карлик выскочил из чердачного окошка на крышу – и выволок туда за косу упирающуюся Бокси.

Обитатели деревни Клёц всё так же порывались спасти свою предводительницу, но делали это неуклюже и проигрывали в скорости. Пока мёртвые люди собирались у закрытой двери, Зунг со своей пленницей спрыгнул с крыши в противоположную сторону.

Чичеро и Лимн, огибая собравшуюся на выручку карлице приличных размеров толпу, кинулись к нему на соединение. Тут человек двадцать деревенских мертвецов, спешащих на выручку Бокси, приметили и их тоже, бросились наперерез. Пришлось им, проведя отвлекающий манёвр, отбежать к тому месту, где оставили коня. К счастью, Зунг со своей ношей был уже там.

Поскольку добрая сотня пар ног уже тяжело топала им вдогонку, Чичеро решил бросить коня, только выудил из седельной сумки две суэниты – свою собственную и с тенями из Мнила. Потеряешь вторую – и придётся возвращаться в Нижнюю Отшибину к магистру Гру. Потеряешь первую – самого себя потеряешь.

Отбежали довольно далеко – и, по кружной траектории, чтобы сбить с толку преследователей, вернулись к болоту где-то между Клёцом и Мнилом, остановились отдышаться у скрюченной ивы. Лимну и Зунгу такая пробежка далась легко, Дулдокравну, вынужденному управлять телом Чичеро – не очень. Ну, и старую Бокси – не без мстительного азарта – по дороге всю исхлестали ветками.

– Не думал, что так трудно будет оторваться! – выдохнул Чичеро.

– Их будто всё время кто-то наводил, – подтвердил Лимн.

– Я, кажется, знаю, кто! – кивнул на карлицу Зунг. – У неё там за пазухой какая-то дрянь!

Лимн изловчился и выудил из-за пазухи Бокси странную испещрённую рунами палку с намотанной на неё верёвкой. От деревянной палки исходил мертвенный свет.

– Что это?

– Я, кажется, знаю, что это! – сказал Чичеро. – Это самодельная «призрачная шкатулка».

– Иначе говоря, «киоромерхенная суэнита»? – уточнил Лимн.

– Иначе говоря.

– Но она же совсем не похожа на коробочку!

– Форма – не главное, – Чичеро повертел находку, соображая, с какой стороны за неё браться, но тут вдруг совсем близко послышался треск веток, ломаемых множеством ног. Погоня вновь приближалась.

Беглецы подхватились с места и снова помчались.

– Попробуем выскочить к Мнилу. – сказал Чичеро.

– Вряд ли выйдет, – предупредил Зунг. – Нас окружают. Прижимают к болоту.

Они поднатужились и прорвались из оцепления. Но не все: оглянувшись, Чичеро увидел, как пойманного Лимна методично бьют мертвецы.

Воспользовавшись тем, что преследователи отвлеклись, посланник притормозил и попытался понять, как управлять самодельной карличьей суэнитой. Если бы вынуть тени из неё и запихнуть в коробочку… Несколькими шагами впереди остановился Зунг с Бокси на плече. Карлица гневно таращилась на манипуляции Чичеро.

Решившись, посланник переломил деревяшку, стал разматывать верёвку. Никакого эффекта. Мертвецы всё так же продолжали бить Лимна – тяжёлыми и твёрдыми кулаками, шершавыми от грубых дешёвых бальзамов, идущих на подготовку к посмертью простонародья. Некоторые из них уже отвлекались, явно для того, чтобы организовать поимку оставшихся беглецов.

– Прикажи им остановиться! – сказал Чичеро карлице, протягивая остатки её прибора.

На всякий случай (если бы для такой команды ей понадобился голос) Зунг вытянул у неё изо рта кляп.

Бокси лишь хмуро отвернулась. Но Зунг знал, что делать. Схватив её за косу, он нагнул её к одной из луж на краю болота. Движение – и Бокси уже лежит лицом вниз в болотной грязи, покрывшей её по самую макушку, напрасно тратя силы и воздух на сопротивление. Если не одумается – утонет ещё до подхода своих верных мёртвых спасателей. Только ведь одумается. Она захочет отомстить, а для этого ей надо будет остаться живой.

Бокси повиновалась – это стало ясно, когда мертвецы, оставив недобитого Лимна и прекратив преследовать Зунга и Чичеро, застыли в расслабленных позах, равнодушно глядя, как их повелительница, перекатываясь, поднимается, отплёвывается от песка – долго ей так плеваться.

* * *

Поговорить с карлицей решили здесь же, не откладывая, чтобы не опомнилась она от своего страха. Но она, похоже, опомнилась – хотя предпочла снова не вызывать к себе на подмогу мёртвых крестьян, ибо в этом обострении ситуации имела все шансы не выжить. Сначала она молчала, потом, видимо, справедливо рассудив, что не в молчании её сила, вдруг заговорила:

– Вы не имеете права меня здесь удерживать! У нас – некрократия! И знайте: всё, что вы здесь творите, моментально будет известно в близлежащем Цанце!

Её взволнованный голос уверенно звенел, подобно оглушительным бубенцам Карамца. Услышав себя, карлица сразу успокоилась; было ясно, что на своё красноречие она возлагает большие надежды.

И надеяться она могла не только на голос. Бокси, даром что таки старая, умела прикинуться молодой и привлекательной. Размазав по лицу грязь из давешней лужи в попытке её стереть, она улыбнулась где-то заученной обворожительной улыбкой (к её лицу такая, вроде, не шла) и быстро взволнованно затараторила – но не о том, о чём её спрашивали.

Засветив ей промеж глаз сучковатой веткой, подошедший Лимн, страшный в своём мстительном угаре, сбил её с уверенного тона и прервал монолог. Она стала слышать вопросы.

– Зачем тебе вещи великана, милая? – спросил Чичеро с ласковой угрозой.

– Это мои! – заверещала карлица.

– Ага, и подобраны чётко по росту! Зачем они тебе? Ты что, расти собираешься?

– Пригодятся.

– Зачем пригодятся?

– Продам кому-то. – глаза её жадно блеснули.

Разговор с Бокси был бесполезен. Она так и не рассказала, откуда у неё суэнита кустарного изготовления. Не объяснила, как очутилась на территории, принадлежащей великану Ому и зачем подчинила его мертвецов. Она считала, что на деревню Клёц имеет право, но откуда у неё уверенность в таком праве, тоже не говорила. Великана она не боялась, это точно – но Ом и был-то безобидным малым, не слишком вникающим в собственные хозяйственные дела. У такого можно было хоть годы жить под носом в принадлежащей ему же деревне.

– Здесь мы ничего не добьёмся. Потащили её к замку Мнил! – предложил Чичеро. Авось очная ставка с великаном развяжет карлице язык в нужном направлении. Правда, очень не хотелось светить перед Омом предполагаемо убитых Живым Императором Лимна и Зунга, но, право же, великан столь туп, что не придаст значения появлению у спешившегося Чичеро новых спутников.

Притащили Бокси к замку. Добрый Ом, по своему обыкновению встретивший Чичеро на крыльце, очень ему обрадовался. Два же карлика, ведущие с собой сердитую карлицу, показались ему очень потешными. Когда Ом отхохотался, Чичеро сказал:

– Ом, у меня и встреченных мною двоих карликов, есть для тебя важное известие.

– Их же три! – хохотнул Ом.

– Третья карлица – это и есть часть известия! – объяснил Чичеро.

* * *

Прошли в гостиный зал замка, уселись на пол. Чичеро наскоро обрисовал ситуацию, опустив лишние или нежелательные для сообщения детали. Сказал о главном: деревня Клёц оказалась обитаемой, в ней нашли обосновавшуюся в доме деревенского старосты карлицу по имени Бокси из Шенка, воровку, известную на всю Отшибину. Она-то и подчинила себе всех крестьян. В том же доме обнаружились многие похищенные из замка вещи: картины, щит, кровать, детская сабля, барабан.

– О, мой барабан! – просиял Ом.

– Много чего из замковой утвари там ещё лежит в сараях, – добавил Зунг, – а остальное гниёт во дворе, за домом.

– Гнилого мне не надо! – поморщился великан.

Карлица, слыша его наивное заявление, поджала губы. Ей-то, безусловно, было нужно и гнилое.

– Итак, уважаемая Бокси из Шенка, – тоном судьи произнёс Чичеро, – ответьте нам в присутствии хозяина Мнила, как вы попали в принадлежащую ему деревню Клёц и откуда в занятом вами доме взялись вещи, похищенные из его замка?

– Господин Чичеро из Кройдона, – в тон ему ответствовала карлица, – я, как вы знаете, родом из Отшибины, и не могу отвечать за то, что творилось в деревне Клёц перед тем, как я здесь появилась… в один прекрасный день. Кто подготовил для меня жильё и внёс туда важные для меня предметы – было неважно, я никогда не вникала в такие детали.

– Стало быть, вы не знаете, кто именно из ваших сообщников надоумил крестьян выкрасть вещи из Мнила? – уточнил Чичеро.

– Вы перекручиваете мой ответ! – взвилась карлица. – Поэтому я считаю нужным, отвлекаясь от мелочей, которыми вы меня пытаетесь запутать, перейти к главному! Боюсь только, что понять меня смогут лишь подлинные представители Великого народа Отшибины…

Карлики заёрзали, теряясь в этом потоке красноречия. Раскрасневшаяся Бокси теперь, казалось, обращается лично к ним, взывая к их разуму.

– Уважаемые друзья, – с надрывом воскликнула она, – хочу вам напомнить, что в нашем с вами Серогорье действует правило, важное для процветания нашего сурового края: кто с небрежностью относится к собственному хозяйству и не следит за ним, теряет преимущественное право на эту собственность.

Лимн и Зунг призадумались, явно пытаясь припомнить подобное правило.

– Так вот, – вела Бокси, – я думаю, что великану Ому нужно уйти из занимаемого им замка Мнил, и чем быстрее, тем лучше! Взгляните вокруг: то, что было сделано для благоустройства Мнила и Клёца во времена Ома, иначе не назовёшь, как полным развалом сельского хозяйства!

– Что она говорит? – спросил Ом у Чичеро.

– Что великан Ом из Мнила имеет полностью нелегитимную власть, – не давая посланнику времени вмешаться, быстро сказала карлица.

– А что такое «нелегитимная»?

На этот вопрос Бокси уже не ответила. Вместо этого она пообещала признаться – и тут же призналась – в собственных хозяйственных недоработках, сводившимся к тому, что выгнать из замка Мнила великана и восстановить деревню Мнил из руин она до сих пор не сподобилась.

– И как бы вы изгоняли доброго Ома? Натравили бы взятых под ваш ручной контроль его собственных крестьян из Клёца? – наконец вмешался Чичеро.

– Я признаю, что осуществляла ручное управление всеми крестьянами Клёца, потому что по-иному сохранить деревню в постигшем её кризисе было просто невозможно, – отметила она. И тут же перешла в наступление:

– Я хочу предупредить великана Ома и его соучастника – посланника Чичеро – о трёх важных вещах. Первая: я не позволю ему и дальше глумиться над крестьянами села Клёц, некогда принадлежавшего его роду, но отныне – над свободными данниками некрократии и престола Смерти. Вторая…

– Гы… – пробормотал Ом, ибо предложенная карлицей скорость и плотность извергаемого текста были не только куда выше его скудных возможностей понимания, но, похоже, даже и для восприятия привычных к быстрой речи соплеменников Бокси представляли неодолимую сложность.

– Я, как лидер села Клёц, также предупреждаю посланника Смерти Чичеро о недопустимости возвращения тех (якобы фамильных) вещей, якобы похищенных из замка Мнил, – одному из младших совладельцев данного замка великану Ому…

– Тю… – только и сказал бедный Ом.

– Если же у него поднимется рука забрать ту скромную обстановку моего дома в Клёце, которая якобы принадлежит замку Мнил, и которая, в действительности, была своевременно приобретена сельской властью, я хочу, чтобы он знал, что мы будем бороться за то, чтобы он отвечал за то, что забирает у села его стратегические запасы культурных ценностей. И за это он, рано или поздно, ответит перед властью Цанца и Мёртвым престолом, – добавила Бокси.

– Фу, какая дубиноязыкая, – только и произнёс Чичеро.

– И последнее предупреждение. Если они только поднимут руку на честно заработанные крестьянами села Клёц продуктовые ресурсы – на собранный ими урожай этого года, оставшийся в их кладовых впервые за весь период незаконного владычества прожорливой великанской династии, на продукты животноводства, рыболовства и огородничества, и сделают это вопреки принципам некрократии, что, кстати, снова не даст Клёцу возможности вовремя выплатить десятину, собираемую на развитие города Цанц – они будут иметь дело не только с сельской оппозицией Клёца, но и с центральной властью воеводства, – заявила Бокси.

– И с Мёртвым престолом, – смеясь, закончил Чичеро. Смеялся, правда, лишь он один.

– Так мне ничего не отдадут? – обиженно воскликнул Ом. Что-то из сказанного карлицей он понял, но упустил главное: велеречивая Бокси не могла здесь реально диктовать условия, а лишь делала вид.

– Спокойствие, Ом! – прикрикнул на него Чичеро. – Если они не отдадут, ты пойдёшь сам и возьмёшь. Главное – поменьше её слушай!

Бокси из Шенка грустно улыбалась, любуясь на себя в маленькое зеркальце, появившееся в её руках сразу, как её руки освободили. И снова затараторила:

– Да, о мои бедные соплеменники, обмороченные безответственными мёртвыми людишками и великашками! – Бокси вновь адресовала своё трагическое послание персонально Лимну и Зунгу. – Я вынуждена уступить грубой силе, и у меня нет надежды не только восстановить Мнил, но и сохранить Клёц, добившийся под моёй рукой процветания. Знайте же, что я передаю нелегитимному владельцу из нищего Мнила богатую деревню, не имеющую никаких задолженностей по выплатам в Цанц обязательной ежегодной десятины. И это хозяйственное чудо было совершено под моим чутким руководством.

Чичеро пытался заткнуть рот мерзкой бабе колкими замечаниями, но ему серьёзно мешал Ом, всё время обращавшийся за разъяснениями, о чём же она говорит. Тон же речений Бокси, обращённых к ошарашенным Лимну и Зунгу, обрёл тем временем окраску интимности:

– Знайте же, мои родные, что я не одна. И я нажожусь здесь, в Цанцком воеводстве, лишь потому, что намерена препятствовать грабежу Отшибины, с давних пор готовящемуся подлыми людьми – живыми и мёртвыми. Они намерены растоптать нашу автономию, не допустить нас до прямых взаимовыгодных отношений с центром некрократии – Мёртвым престолом. Они подчинили себе наших вождей, вплоть до самого великого вождя, правящего в Дыбре. Они всё хорошо рассчитали. Но они не учли меня. Я сейчас – за пределами родины, я вынуждена заниматься спасением великанских сёл, но это – временно.

Карлица пустила слезу, и морально неустойчивый Зунг чуть было не дёрнулся, чтобы её утереть. Слеза проделала по залепленной грязью щеке более-менее чистый след – как метафора наступившего в разговоре момента истины. След отразился в том зеркальце, которое вертела Бокси.

– Знайте же: даже когда тело моё вне Отшибины, мой дух – всё равно там; он будет там присутствовать постоянно, и он никогда не даст нашим внутренним пособникам врагов делать то, что они запланировали сделать с Отшибиной. Телесно же я всегда буду там, и ещё там будет воинство, которое я возглавлю, – тут Бокси совершила приглашающий жест в сторону Лимна и Зунга, – мы с вами всегда будем оказываться там, где это нужно Отшибине! И если сейчас мы с вами в замке Мнил, значит, – нам нужно здесь быть. Мужайтесь же, родная земля недалеко отсюда, она нам поможет!