Текст книги "Отмеченные Фортуной. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Борискин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Глава четвертая

Командировка в Москву получилась очень занятная. Когда Игорь решил все запланированные вопросы в главке и пошел за тем же в ГПЭУ министерства, его перехватила по пути референт министра Ольга Павловна, занимающаяся вопросами подготовки кадров.

– Игорь Максимович! На ловца и зверь бежит. Я звонила в Ленинград, хотела пригласить Вас на встречу с министром: он собирает всех, кто включен в группу специалистов, отправляемых на учебу в Бельгию. А Вы, оказывается, здесь! Завтра в три часа будьте в зале заседаний коллегии министерства. Заодно познакомитесь со своими однокашниками на ближайший месяц.

– Ольга Павловна, а подробней можно? Какая учеба? Когда отъезд? Почему я ничего не знаю?

– Вчера отнесли Владиславу Григорьевичу списки командируемых на учебу в Брюссель, а он пару человек вычеркнул, а вас вписал. Мы сразу Вам по телетайпу сообщение послали, а Вы, выходит, сюда уехали. От вашего главка едут три человека, кроме Вас: начальники планово-экономического и финансового отделов, отела подготовки производства. А всего тридцать человек. Учеба начнется 15-го января в Брюсселе и продлится 30 дней. Посвящена изучению рыночной экономики. Кроме лекций и семинаров запланированы экскурсии на ряд предприятий различного профиля. Подготовкой этого мероприятия занимается наше посольство в Бельгии, сам посол его курирует! Сегодня подойдите в Управление по кадрам и режиму, там скажут, какие документы надо собрать и в каком виде. Для оформления загранпаспорта. Дипломатического! Самый высший уровень командировки. Потому и суточные в повышенном размере. Ну, еще узнаете. Не забудете, что Вам надо сделать?

– Безусловно нет, Ольга Павловна.

«В прошлой жизни все было несколько по-другому: министр сразу назвал меня, как участника этой поездки. И сообщили мне о ней еще в октябре. Да, число отличий начинает нарастать!»

При появлении на заводе после возвращения из командировки, Игорю позвонила секретарь директора и сказала, что Петр Афанасьевич очень хочет его видеть.

«Чудеса! Не успел даже с последними бумагами познакомиться, а меня уже директор вызывает. Или что-то случилось?»

Как только он появился в приемной, секретарь тут же пропустила его в кабинет директора.

– Здравствуйте, Петр Афанасьевич! Что-то случилось?

– Проходи, Игорь, присаживайся! Как съездил? Что новенького в столице?

– Нормально съездил, все сделал, что хотел. Вот новость узнал: на учебу меня в Бельгию посылают с 15-го января в составе группы из работников главка и министерства. По специальному распоряжению министра. С Вами то это согласовали?

– Когда сам министр решает, то согласовывать нет необходимости. Вот ты мне можешь сказать, что сам по этому поводу думаешь?

– По поводу отправки в Бельгию?

– И по этому тоже.

– Только одна мысль в голову приходит: чем-то я ему понравился. Наверное, голова у меня светлая, умный очень, и он это знает. И решил подучить меня, чтобы, например, отправить руководить «Электронзагранпоставкой». Налаживать отношения с капиталистами. Втюхивать им наши сплавные транзисторы вместо интегральных схем. Как Вам такой вариант?

– Ты не ерничай! Я серьезно спрашиваю. Когда пришло сообщение о направлении тебя на учебу в Бельгию, я сразу связал наш разговор с попытками министра хоть как-то подготовиться к работе в новых условиях – условиях рынка. Значит, многое из того, что ты говорил, может быть, правда! А раз так, то готовься к совещанию: завтра после обеда собираю всех заместителей, и мы выслушаем твои соображения по поводу ожидающего нас будущего.

– А надо ли всех звать? Например, зама по кадрам и режиму. Он же сразу сообщит на Литейный о чем шла речь на совещании! Или зама по быту и социальным вопросам? Язык у него, как помело: весь завод уже через час гудеть будет.

– Так что, предлагаешь ограничиться только главным инженером, замом по производству и замом по снабжению и сбыту?

– Думаю, пока ими. Еще неизвестна их реакция. Если будет отрицательной, то тогда и огород городить нечего. А если поддержат, тогда вместе и подумаем, кого к этому безнадежному делу будем привлекать.

– Может, ты и прав. Хорошо, приглашу только их! Но и ты подготовься получше! Меньше про политику, причины кризиса, больше о том, что делать надо!

Совещание у директора прошло бурно. На прогнозы Игоря реакция всех приглашенных была однозначная: этого не может быть! Государство не допустит! Военных всегда поддерживали и сейчас найдут для этого резервы! Уже в процессе своего выступления по репликам и вопросам Игорь понял, что поддержки его предложениям не будет. Поэтому не стал широко распространяться о своих предложениях по подготовке завода к работе в условиях кризиса. Директор правильно понял и кивком поддержал его решение промолчать и не выдавать конкретных предложений, ограничиться только общими соображениями.

После совещания, когда все разошлись, Петр Афанасьевич достал из стола бутылку коньяка и решил выпить сто грамм для снятия стресса. Посидел перед бутылкой, да и позвонил по прямому телефону Игорю:

– Чем занимаешься? Зайди ко мне, поговорим!

Игорь в это время уже собирался домой – тоже решил дома выпить водки и поставить жирный крест на спасении завода. Звонок директора его застал, когда он уже выходил из кабинета.

«Наверное, будет успокаивать. Думает, что я очень расстроился, потерпев фиаско на совещании! Наоборот! У меня теперь развязаны руки. Буду решать только свои личные проблемы».

Вошедшего в кабинет директора Игоря, Петр Афанасьевич сразу увел в комнату отдыха, пристроенную к кабинету.

– Присаживайся! Расстроен?

– Да как Вам сказать. Все было очень предсказуемо. Поэтому, если и расстроился, то не очень. Жалко одно – когда поймут, будет поздно!

– Давай по рюмке коньяка примем для поднятия настроения. Полегчает!

Они выпили, закусили конфеткой и некоторое время молчали. Потом Петр Афанасьевич спросил:

– Что дальше делать собираешься?

– Как что? Продолжать работать на заводе, поехать на учебу в Бельгию, может быть этим летом поступить в Академию народного хозяйства на экономическое отделение – нужны специальные знания. Я ведь совсем не готов для работы в условиях рынка. А дальше уже наступит точка невозврата. Вот тогда и думать буду что делать.

– Значит, уходить с завода не собираешься. Это хорошо. И, думаю, будешь готовиться к тем переменам, которые спрогнозировал. Но теперь лично, без привязки к заводу. А вот не возьмешь ли меня своим компаньоном? Я, пока директор, многое могу. Подумай! Надумаешь, приходи, обсудим. Ну, давай на посошок!

«Ай да Петр Афанасьевич! Никак не ожидал от него такого хода. А ведь и правда, с его помощью можно многие проблемы шутя решить, заделы сделать. Не буду торопиться с ответом. Съезжу в Бельгию, намечу программу действий на два года вперед, посмотрю, чем мне может помочь директор, тогда и приму решение».

Новый 1990 год начинался под раскаты грома приближающегося армяно-азербайджанского конфликта, обозначавшего распад СССР, объявлением войны между Арменией и Азербайджаном – союзными республиками, входившими в Союз.

В это неспокойное время рейсовый самолет из Москвы приземлился в Брюсселе, доставив на учебу представителей экономических служб министерства электронной промышленности. Всего в группу входило тридцать человек, из них восемь – мужчины. Быстро рассевшись в поданный автобус, «студенты» направились в отель Ascot на углу улиц Capouillet и Berckmansstraat.

«Не может быть таких совпадений, – подумал Игорь, вылезая из автобуса и входя в двери отеля. – В 2012 году я был в этом районе Брюсселя и обратил внимания на этот отель: тогда он превратился во что-то типа общежития, с одной звездой. А сейчас передо мной отличный трехзвездочный отель! Ничто не вечно под луной! За двадцать лет такая деградация! Между прочим, когда приехал на учебу в Брюссель первый раз, в прошлой жизни, нас поселили в „Новотель“ с четырьмя звездами. Наверное, в министерстве денег пожалели на четырехзвездочный отель! Посмотрим, что там внутри».

На ресепшен, в связи с таким наплывом постояльцев, на помощь молодой девушке, занимавшейся оформлением приехавших, подошли еще две женщины: пожилая молодящаяся брюнетка и старуха с грозным лицом. Отель был маленький: всего на сорок номеров, поэтому тридцать постояльцев на целый месяц были очень выгодны его хозяевам.

«В посольстве, небось, еще и скидку содрали с владельцев отеля».

В шесть рук женщины управились с расселением тридцати человек довольно быстро. Игорю достался угловой номер на втором этаже, выходящий на перекресток улиц.

«А что, миленько! Две кровати, телевизор, телефон. Шкаф и вешалка для верхней одежды. Небольшой письменный стол с лампой. Большая ванная комната, совмещенная с туалетом. В ванной аж пять полотенец различных размеров и белый махровый халат. Вот наши женщины тут оттянутся! Ничего подобного у нас в отечественных гостиницах нет. Я имею в виду столько полотенец и халаты. Окна в номере во всю стену, выходящие на улицу и закрытые тяжелыми портьерами. Номера, наверное, уже раньше были распределены между командированными, исходя из занимаемых ими должностей. Мне, как самому по должности младшему, достался этот. Похоже, в этой гостинице кормят только завтраком, да и то европейским: булочка с маслом и чашка кофе. Обед и ужин – по месту учебы где-то в городе. Хорошо, что взял с собой пятьсот долларов, а то пришлось бы, обедая и ужиная, вместо еды чувствовать на зубах разгрызаемые франки, выданные на командировочные расходы, которые можно было бы потратить на подарки близким. У нас же дома – во всем дефицит! Как правило, командированные за границу всегда экономят валюту, отказывая себе во всем и, из-за этого, чувствуют себя неполноценными людьми».

Перед регистрацией командированных представитель посольства объявил, что через час пройдет по всем номерам и соберет жалобы по подготовке номеров для проживания. Одновременно выдаст всем деньги на командировочные расходы, исходя из 35 долларов в день, т. е. по высшему разряду, но в бельгийских франках. Обычные суточные составляли 25 долларов. После этого, он проведет желающих на небольшую прогулку по окрестностям гостиницы, покажет, где можно недорого и вкусно пообедать и поужинать. Остаток дня все проводят по свободному расписанию.

Завтра с утра ровно в 9 часов необходимо всем занять места в автобусе и организованно проследовать в посольство для встречи с послом и получения программы учебы.

Получив на руки командировочные, Игорь разговорился с Алексеем, так звали представителя посольства. Это был молодой человек, сотрудник торгпредства, уже два года проживший в Брюсселе после окончания МГИМО.

– Алексей, доволен распределением в Бельгию и жизнью здесь? Не думай, я не хочу выпытать у тебя какие-нибудь тайны и потом слить их твоему начальству. Я из Ленинграда, самый молодой среди командированных. Имею самую меньшую должность среди них.

– Честно сказать, я не думал, что тут будет так трудно жить! Приходится снимать жилье, питаться, покупать бензин для автомобиля, выплачивать кредит, взятый на его покупку, да еще и прилично одеваться! Хочется ведь сходить в кино, театр, да еще много куда. А моя зарплата – очень маленькая, на все просто не хватает. Приходится подрабатывать снабженцем в магазинчике при посольстве. Тут идут постоянно распродажи и можно купить довольно дешево товары для магазина. Там они продаются с небольшой наценкой, которая частично идет на нашу зарплату и частично – на содержание торгпредства. Покупатели – в основном, работники посольства и члены их семей. Но я рад, что попал за границу: тут, хотя бы, язык выучишь, с жизнью познакомишься, автомобиль освоишь. Такого интенсивного движения в Москве нет. Те, кто остался в Союзе, мне жутко завидуют. Да и проработав тут несколько лет, вернувшись домой, можно сразу неплохо устроиться на работу.

– Насколько я знаю, тут в ходу французский и валлонский языки. Значит, мое знание немецкого тут мало поможет?

– В магазинах, кофе, ресторанах немецкий прекрасно понимают. Прохожие на улице, через одного – двух, тоже. Вот русский – практически никто. Так что можешь радоваться.

Игорь прекрасно знал ситуацию с языком в Бельгии, но ему надо было как-то исподволь сообщить Алексею о своем знании немецкого. Алексей ему понравился, и он уже готов был включить его в свои далеко идущие планы по зарабатыванию денег в недалеком будущем.

– Что ты делаешь сегодня вечером? Может быть, сходим куда-нибудь, посидим, поговорим. Я угощаю!

– Я бы рад, но мне надо вернуться в посольство и написать отчет о прошедшем дне. И потом, сегодня моя очередь весь вечер работать продавцом в нашем магазине. Давай как-нибудь в другой раз!

– Хорошо!

Утром после завтрака все командированные расселись в автобус, и он быстро доставил их в посольство на Avenue de Fri. Их сразу провели в зал для приема гостей, где перед ними выступил посол Феликс Петрович Богданов. В конце выступления он еще раз представил Алексея, как ответственного от посольства за пребывание командированных в Брюсселе и порекомендовал при необходимости обращаться к нему по любым вопросам.

Затем выступил первый секретарь посольства, который рассказал, как будет организована учеба, передал отпечатанный для всех план-график занятий. Тут выяснилось, что все командированные будут разбиты на четыре группы: три по восемь человек и одна – шесть. Это сделано для повышения эффективности обучения. В рабочую неделю в каждой группе три дня будет посвящено изучению теории и практическим занятиям, а два дня – посещению предприятий. Развозить по местам учебы и предприятиям будет автобус, отходящий от гостиницы ровно в девять часов.

Игорь попал в группу из шести человек.

Время подходило к обеду, и командированных отвезли в китайский ресторан, где каждый мог заказать себе все по своему вкусу. Оплачивали обед сами командированные. После обеда их привезли в учебный центр, где развели по разным аудиториям, и учеба началась.

Позанимавшись до шести часов вечера, им опять было предложено посетить ресторан, но уже бельгийский, где и поужинать. После ужина желающих автобус доставил в гостиницу, остальные пошли пешком бродить по городу. Все были предупреждены, что ходить по городу желательно группами, не менее двух – трех человек. Игорь уехал в гостиницу на автобусе, а когда все разошлись по номерам, отправился в город. Брюссель он хорошо знал, и, прогуливаясь по улицам, вспоминал свою прежнюю учебу. Изменения были: раньше их не разбивали на четыре группы, привозили на обед и ужин в конкретные места, организовывали им вечерний досуг. Теперь же питаться они могли, кто где хотел, вечера у всех были свободны и командированные сами решали, чем им заняться.

Стихийно сложилось так, что трое мужчин, включая Игоря, образовали устойчивую группу и старались держаться вместе. Несмотря на более низкое должностное положение, Игорь занял лидирующую позицию, так как знал немецкий язык и всегда мог объясниться в любой ситуации. Кроме него, в группу вошел Тихон Иванович – главный экономист из соседнего главка – мужчина пятидесяти лет и Сергей Петрович – начальник отдела из ГПЭУ, недавно отметивший сорокапятилетие.

Длительного контакта с Алексеем, к великому сожалению Игоря, не получилось: тот постоянно был занят. Но на предложение Игоря поработать на кооператив, в случае необходимости, ничего не имел против. Тем более за приличное вознаграждение.

Время учебы летело быстро. Уже на второй день большинство командированных отказались от обедов, а ужинали в номерах, покупая продукты в магазине. Люди копили деньги на подарки. А женщины еще и пользовались случаем привести свои фигуры в порядок методом голодания. Наша троица порешила, что обедать и ужинать, а также регулярно пить пиво просто необходимо для лучшего усвоения материала. А подарки они купят перед отъездом в моле, куда их обещал свозить Игорь, на последние деньги, оставшиеся от командировочных.

Больше всего поражала командировочных продажа свежей клубники с лотков в городе.

– У, капиталисты! Совсем зажрались! Мало того, что магазины ломятся от продуктов, а одежды и хозтоваров столько, что глаза разбегаются, так еще в середине января на каждом углу свежая клубника продается, – возмущался Сергей Петрович.

– Я вчера зашел в магазинчик, сначала не понял, что в нем продают. Потом по запаху определил – специи и пряности. Все стены выдвижными ящичками заставлены. Я не поленился, прикинул – около двух тысяч ящичков. Значит и различных приправ столько же, – вторил ему Тихон Иванович. – И зачем столько?

На одном из предприятий, на вопрос Тихона Ивановича о стимулах хорошей работы рабочих, директор ответил:

– Вот идут мои рабочие после работы домой, проходят мимо витрин магазинов с товарами и ценами на них, и думают: буду лучше работать – заработаю больше денег – куплю больше качественных товаров – буду жить лучше. Витрины – лучший стимул!

Между собой командировочные долго обсуждали этот ответ и пришли к выводу, что он, наверное, прав: никакая почетная грамота не заставит человека постоянно трудиться лучше и лучше, если не платить ему достаточно денег для того, чтобы он имел возможность купить все, что пожелает, совершенно свободно в магазине. Но для этого магазины должны быть полны товарами.

Наконец, учеба закончилась, и самолет совершил посадку в Шереметьево. Командированные за месяц уже отвыкли от суровой действительности того времени: вокруг аэропорта лежал грязный неубранный снег, было слякотно, горели только отдельные фонари, автобусы из аэропорта ходили редко, не придерживаясь расписания. Какой контраст с Брюсселем! Там все сияет огнями, дороги чистые, у всех обувь на ногах сверкает глянцем. Хорошо, за ними прислали автобус. Игорь сразу направился на Ленинградский вокзал и – на поезд до дома.

В Ленинграде середина февраля всегда снежная и метельная. Только иногда бывают оттепели, и тогда раскисший снег превращается в кашицу, по которой с трудом пробираются люди, проклиная погоду и дворников. Вот такая погода и встретила Игоря в городе. Впереди было два выходных, и Игорь первым делом проверил содержимое холодильника: перед отъездом он отдал ключи от квартиры своей неофициальной секретарше, экономисту планового отдела Серафиме Валентиновне, женщине предпенсионного возраста, с наказом загружать его продуктами из наборов, которые будут распределять на заводе. Холодильник за месяц наполнился, но ненамного. Перекусить с дороги было чем, да и на выходные продуктов хватит.

Всю субботу пришлось заниматься хозяйственными делами, поскольку в его отсутствие помощница с восьмого этажа в его квартире не появлялась.

В ночь на воскресенье ударил небольшой мороз и пошел снег. Игорь решил съездить в Кавголово, покататься на лыжах. Большим спортсменом он не был, но скатиться с горки любил.

На обратном пути в электричке, обратил внимание на миловидную девушку, сидевшую у окна и держащую на коленях большую хозяйственную сумку. Вагон был набит людьми как сельдями в бочке: все проходы были забиты, полки заняты лыжами и рюкзаками, и поставить сумку было некуда. Девушка ехала уже давно, скорее всего из Выборга, поскольку протискивающиеся через толпу контролеры не обращали на нее никакого внимания – значит пригляделись. Игорь решил выйти на Ланской, там – на трамвай и через полчаса уже дома. Ехать до Финляндского вокзала не стал: толпы людей на вокзале и в метро последнее время стали выводить его из себя.

Он стал пробираться к выходу, когда заметил, что девушка с сумкой не отстает от него, пользуясь им как тараном. Выйдя из вагона, Игорь оглянулся: девушка вышла на перрон, а ее сумка застряли в ногах людей, столпившихся в тамбуре. Она дергала ее за ручки, но все было бесполезно. Игорь понял, что сейчас двери закроются, девушка останется на Ланской, а ее сумка уедет на Финляндский вокзал. Он бросил лыжи, подскочил к ней, перехватил ручки сумки, стал ее дергать, стараясь вытащить из вагона. Девушка схватилась за его куртку и также стала ему помогать. Неожиданно одна ручка оборвалась, но сумка, все же, под недовольные крики пассажиров электрички, вылетела на перрон. Двери закрылись, и поезд отошел от станции. Сумка оказалась довольно тяжелой, и от рывка Игорь вместе с ней упал, повалив и девушку, в отчаянии помогавшую ему спасать свою сумку. Девушка лежала на спине на перроне, засыпанном снегом, сверху на ней устроился Игорь, а сумка валялась рядом. Наблюдавшие за этой сценкой люди на перроне громко смеялись, обсуждая это происшествие.

– Все как в сказке про репку, – громко сказал какой-то мальчик, держа за руку свою мать.

Наконец, Игорь догадался встать, помог подняться и девушке, которая морщилась, растирая ушибленное при падении бедро.

– Живы? Сильно ушиблись? – поинтересовался Игорь.

– Да нога что-то болит, – проговорила девушка и ухватила его за руку, пошатнувшись.

– Присядьте на свою сумку, – сказал Игорь, оглядываясь по сторонам. Скамеек нигде не было видно. – Вам далеко до дома?

– Мне на Первый Муринский проспект, в общежитие ЛИАПа (Ленинградский институт авиационного приборостроения). Не очень далеко. Сейчас отдохну и пойду.

Это общежитие Игорь прекрасно знал – сам прожил рядом с ним шесть лет в общежитии ЛЭТИ.

– А сами-то дойдете? Еще и сумку тащить надо! А у нее всего одна ручка осталась.

– Не беспокойтесь, как-нибудь управлюсь. Вам спасибо, что помогли – в сумке все мои вещи. Я ведь возвращалась с зимних каникул домой, а завтра уже в институт!

– Давайте, я все-таки Вам помогу! Тут на самом деле недалеко. Держитесь крепко за меня. Я возьму сумку, мы сейчас спустимся с перрона. Потом я вернусь на перрон и возьму свои лыжи. А Вы пока подумайте, как мы все это понесем!

Они медленно спустились по покрытым льдом ступенькам с перрона. Потом Игорь опять усадил девушку на сумку, а сам сходил за лыжами.

– Давайте познакомимся! Я – Игорь!

– Катя, – проговорила девушка и взглянула прямо ему в глаза.

Только сейчас Игорь заметил, какие у нее длинные ресницы и синие, отдающие в зелень, глаза. Косметики на лице совсем не было. У него перехватило дыхание.

– Катя, держись за меня крепче с левой стороны. Я возьму твою сумку правой рукой, а лыжи положу на левое плечо. Потихоньку дойдем. Медленно, Катя едва переставляла ноги, они пошли по проспекту Карла Маркса к Муринскому, потом свернули направо и, пройдя квартал, оказались около общежития.

На вахте Игорь усадил Катю на диван и попросил студентов, ошивающихся там без дела, позвать кого-нибудь из ее комнаты. Уже через три минуты вокруг Кати хлопотали три подружки, которые медленно повели ее на второй этаж в комнату, где они проживали. Игорь оставил лыжи около вахтера, попросив приглядеть за ними, а сам потащил следом злополучную сумку. Перед дверью в комнату он остановился и сказал:

– Милые девушки! Не буду Вам мешать проводить лечебные мероприятия, прошу только сообщить мне, все ли с Катей в порядке, если она сама не сможет мне позвонить. Вот мой телефон, – Игорь достал свою визитку, – передайте, пожалуйста, Кате. И возьмите ее сумку!

Потом забрал с вахты свои лыжи и пошел на остановку трамвая. Через сорок минут он уже вошел к себе домой.

«Какое неожиданное знакомство! А Катя мне очень понравилась: и красивая, и терпеливая! Ведь видно, что ей больно было идти, а она все равно шла. Только уже в общежитии немного расслабилась. Сколько ей лет? Очень молоденькой она не кажется. На вид года двадцать два. Наверное, заканчивает пятый курс, а, может, уже диплом пишет. Надеюсь, позвонит, сообщит о своем самочувствии. Не думаю, что у нее с ногой что-то очень серьезное: скорее всего, просто ушиб».

С утра в понедельник Игорь появился на работе. Сразу его вызвал директор, расспросил об учебе, новых знакомых из главка и министерства, потом озадачил: навалил столько дел, что и за месяц не переделать. И впрягся Игорь в работу. После обеда в его кабинете раздался звонок:

– Корнев слушает!

В трубке слышалось чье-то дыхание, но никто не отзывался.

– Если Вы ошиблись номером, то так и скажите, нечего сопеть в трубку! Игорь с раздражением положил ее на рычаги телефона и занялся делами. Минут через тридцать звонок повторился.

– Корнев у телефона!

– Это я, Катя! Игорь, извини, пожалуйста, это Наташа, моя соседка по комнате в общежитии тебе звонила недавно! Мне ничего не сказала и пошла звонить! А когда ты не стал с ней разговаривать, прибежала ко мне и во всем повинилась!

– Катя, как здоровье? Как нога? Ты в общежитии?

– Нет! Вчера пришлось вызывать скорую помощь – так нога разболелась, и меня увезли в травму в больницу Эрисмана на улице Льва Толстого. Вчера обезболивающие уколы сделали, а сегодня рентген. Слава Богу, ни перелома, ни трещины в кости нет, только сильный ушиб. Вся нога от пояса до колена синяя. Сказали, что полежать придется до конца недели. Потом выписать обещали.

– Ты в какой палате лежишь?

– В хорошей! Нас тут восемь человек, я одна ходячая. Костыль дали, теперь вот осваиваю.

– Да я номер палаты спрашиваю!

– В палате номер семнадцать в ортопедическом отделении, на втором этаже.

– Жди, вечером приду в гости. Тебе ведь все можно есть?

– Игорь, тут кормят хорошо, мне ничего не надо. И пока не приходи, а то вид у меня не очень…

– Не волнуйся, знаю, какой вид в больнице бывает! Сам пролежал десять дней, когда мне аппендицит на третьем курсе удалили. У вас ведь, как и везде, с трех до семи посетителей пускают?

– Да, но лучше пока не приходи! Давай в среду! Хорошо?

– Завтра я в командировку в Зеленоград до конца недели уеду. Так что жди сегодня. Ну, до вечера!

Игорь попросил своих помощниц собрать небольшую передачу для больной: самому этим совершенно некогда было заниматься. На такси еле успел приехать в больницу за 15 минут до закрытия дверей. Прошел в ортопедическое отделение, где увидел Катю. Она сидела на стуле около стола дежурной медсестры, одетая в какой-то больничный застиранный фланелевый халатик, с костылем в руках и смотрела на входную дверь. Как только он появился, Катя попыталась встать, но медсестра прикрикнула на нее и с любопытством стала разглядывать Игоря. Он подошел к Кате и сел на соседний стул.

– Здравствуйте, девушки! Катя, ты уже ходишь! Разве тебе можно?

– Нельзя ей пока ходить! Не хочет, чтобы Вы к ней в палату заходили. – подтвердила догадку Игоря медсестра. – Врач велел три дня лежать! Ладно, Вы посидите тут, я ненадолго отлучусь! Время посещения заканчивается, так что скоро я Вас выгоню!

– Спасибо большое! А я Вам тоже подарок приготовил, – Игорь протянул медсестре шоколадку. (Кстати, большой дефицит в то время.)

Когда та ушла, он протянул Кате пакет с передачей. Она заглянула в него и охнула:

– Ну, зачем столько всего! И яблоки, и мандарины, конфеты, пирожное, сок! Я столько не съем!

– Поправляйся быстрее! Я вернусь только в пятницу вечером, так что больше прийти к тебе не смогу. Рад, что у тебя с ногой все более-менее в порядке. Моя визитка у тебя? Там есть мой домашний телефон. Позвони, как тебя выпишут из больницы. Если уже будешь ходячая, немножко прогуляемся. Кстати, ты на каком курсе учишься?

– На пятом. Летом последняя практика и диплом. Защита ровно через год.

– Понятно! А ты в институт сразу после школы поступила?

– Нет, я сначала Радиополитехникум окончила, что около «Светланы», потом уже поступила в институт. Так что учусь уже девятый год, как из школы в техникум поступила.

Тут появилась медсестра и выпроводила Игоря из больницы.

«Значит, Кате 23–24 года. Прекрасно! Мне – в этом году исполнится тридцать два. Будем поглядеть»! – раздумывал Игорь, направляясь на трамвай.

После неудачного брака в прошлой жизни, у него возник пунктик о разнице в возрасте между ним и его женой. В прошлой жизни он составлял около двенадцати лет – и брак распался. Если у него с Катей что-нибудь сложится, то разница в возрасте – восемь лет, несколько лучше предыдущего варианта.

«В марте я должен познакомиться со Светланой – моей женой из предыдущей жизни. Могу познакомиться, а могу проигнорировать. Неужели у меня не хватит ума отказаться от бредовой идеи – знакомства, когда я знаю, что произойдет в недалеком будущем? Или настолько сильно я ее любил, что еще и рассматриваю вариант знакомства? Как говорили древние: „История повторяется дважды: первый раз как трагедия, а второй раз – как фарс“. Я что, хочу опять испытать унижение, обман, чувство неполноценности, как уже было однажды? И дело – не в разнице возраста между нами, она меня просто никогда не любила. Повелась на мою должность, квартиру, материальные блага. Мне было тридцать два, а ей двадцать. Приехала покорять Ленинград. А покорила меня! Решено, не буду знакомиться со Светланой. Пусть проживет другую жизнь. Посмотрим, как она у нее сложится!»

В субботу после обеда ему позвонила Катя. Сказала, что вчера ее выписали, рекомендовали много не двигаться в ближайшие две недели.

– Тебе не надоело сидеть в помещении? Давай прогуляемся по парку Лесотехнической академии: там расчищены от снега дорожки, горят фонари, да и ты сможешь на меня опираться, чтобы снова не упасть и не травмироваться! В конце концов, тебе нужен свежий воздух. Я зайду за тобой часов в семь. Согласна?

– Согласна, только давай недолго, мне еще больно ступать на ногу. Но я очень хочу на улицу. Жду!

Игорь встретил Катю около входа в общежитие. Она стояла на крыльце, подставив лицо под медленно опускающиеся снежинки. Был легкий мороз, ветра не было.

– Зачем ты вышла одна на улицу? А если бы поскользнулась и упала? Я бы себе этого никогда не простил.

– Не так уж я плохо себя чувствую! В понедельник уже пойду на занятия в институт. Сама пойду! Нельзя больше их пропускать, сейчас идут предметы по специальности, скоро дипломный проект и я не хочу оказаться отстающей! Техникум окончила с красным дипломом, хочу такой же получить и в институте!

Они медленно шли по направлению к парку Лесотехнической академии. Катя крепко держала Игоря под руку. Игорь рассказывал о своей жизни, работе, недавней поездке в Бельгию.

– Почему ты ничего не говоришь о себе? Только задаешь вопросы и молчишь? Давай, кайся в своих прежних грехах!

– Я боюсь, что тебе не очень понравится то, что я расскажу! У меня уже был опыт откровенных разговоров, которые плохо для меня заканчивались. А сейчас я этого очень не хочу.

– Катя, я взрослый мужчина, мне скоро будет тридцать два года, меня ничем не удивить и не испугать! Рассказывай!

– Я родилась и выросла в Выборге. Мой отец – священник местного храма, уже старенький. Ему шестьдесят пять лет. Мама умерла, когда мне было пятнадцать лет. Разница в возрасте у моих родителей – двадцать лет. Тебя не смущает, что я дочь священника?