Текст книги "Роза (СИ)"

Автор книги: Александр Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Захожу в штаб ВВС. Бояринов собрал группу и докладывает обстановку в Корее на вчерашний вечер:

– Северные утюгом прошлись по пограничным частям южных, которые в беспорядке отступают. Наступающей танковой бригаде северных удалось захватить целым один из мостов через реку Ханган под Сеулом. Южные спешно уходят на южную сторону. По дорогам забитым наступающими, отступающими и беженцами американская авиация наносит удары огневыми бомбами. Через несколько дней выдвинувшиеся с юга полуострова силы США и ООН вступят в наземный огневой контакт с северными. На юге активно высаживаются части из Америки и Европы… Вопросы есть?

– Почему вообще разрешили начать войну? – спрашивает герой-танкист, – Ведь раньше наш Генштаб не давал «добро»…

– Просчитали, что будет с северными после арт– и авиаударов сил ООН… Размазали б их за пару месяцев, а может и раньше. Вот и дали разрешение на многочисленные просьбы корейских товарищей. Тем более их министр иностранных дел заверил, что на юге вспыхнет восстание и правительство Ли Сын Мана падёт под ударами революционных масс.

– Что с авиацией? – спрашивает лётчик.

– У южных половину сожгли на земле. У северных половину из боеготовых посбивали ПВО южных и американские истребители. Так, что теперь над Кореями наши бывшие союзники резвятся. Какие будут предложения? Прошу изложить на бумаге в течение часа. Мне потом в Генштаб на совещание.

В очередной раз повторяю про меры по защите от напалма, про то, что без наземных китайских частей северным не удастся разбить все хорошо подготовленные и вооружённые части американцев и их союзников. Пишу, что как только установится позиционная война – следует ожидать американских морских десантов. Ещё добавляю, что хорошо бы на новую авиатехнику иметь два состава пилотов и техников. Чтобы вылетов было больше и чтобы людей не загнать. Торопливость и усталость при подготовке техники могут иметь плачевные последствия.

Заходит генерал Сталин. Отзывает в сторонку.

– Лёву с группой офицеров в Пхеньян направляют перехваты с ПВО отрабатывать. Твою подругу из Кантемировской могут сегодня-завтра отправить в Корею. Там северные с нашей поступающей техникой не знают что делать. Специалистов не хватает. Приходится нашим и китайцам становится корейцами-пилотами и командирами артрасчётов… С армянами вы что-то жидковато. Ну, ладно, не до этого. Командировку в Пекин и Пхеньян нам пока не отменили. Надеются, что через месяц всё закончится… Бояринов, ты готов? Ну, пошли…

Заскочил в пельменную пообедать. Не постеснялся, добавив молотого перца в просметаненные пельмешки. Как там Настя Колобка учила про пельмени? Вспомнил, пигоди, кажется… Васёк целую тетрадь корейскими словами исписал. Одно слово – полиглот местного масштаба…

А пельмешки ничего себе. Из мяса. Посмотрел на плакаты: «Помоги товарищ нам, убери посуду сам!» и «Яйцами и пальцами в солонки не лазить».

С юмором. Про яйца уже где-то видел…

Пока шёл в ЦК комсомола увидел как ребята во дворе гоняют в футбол.

А обувка-то у ребят совсем не спортивная. За испорченные дорогие ботинки можно дома и по шее получить. А где кеды? Видел у некоторых спортсменов импортные. Дорогущие наверное. А где наши – дешёвые?

Заношу в Спорткомитет взятые у Гранаткина книги. Он, увидев меня, зовет в кабинет.

– У меня радость. На нашу организацию переходящее Красное Знамя от Совета Министров пришло. «За успехи в создании сборных СССР по футболу и хоккею с шайбой». (показывает стоящий в высоком ящике флаг) Премию выдали. Спасибо тебе Юрий. Большое дело с твоей помощью для страны сделали. Теперь я в долгу у тебя. Если что-то нужно будет – проси.

– Я тут дворовых футболистов видел, – Издалека начинаю я, – Спортивной обуви в стране маловато…

Гранаткин, понимая куда дует ветер, обрывает:

– В стране вообще обуви – «маловато». Никто кожу на это дело не даст… Фонды…

– А не надо кожу. Резина и текстиль. Можно кеды выпускать.

– Кеды… Кеды… Что-то мне в наш созданный Олимпийский комитет присылали про обувь. Да… На Спорткомитете новшество прошло по заявкам игроков в клубы… Теперь после первого круга разрешается менять команду. Это из ЦК партии новые веяния – типа, каждый сам себе выбирает где работать…

Валентин роется в ящике стола и достаёт письмо с прикреплённым конвертом. Читаю. Американская фирма «Converse» предлагает купить лицензию на выпуск спортивной обуви. На фотографии какой-то знакомый паренёк демонстрирует кеды, держа в руках баскетбольный мяч.

Да этож звезда типа нашего Цоя. Сверкнул, и ушёл молодым… Как там его… Джеймс Дин… У Олега даже плакат с ним на стенке в нашей комнате висел…

Вчитываюсь. Они готовы предоставить в лизинг оборудование и сырьё на первую партию. Просят за это смешные деньги. Почти бесплатно. С надеждой на подписание большого договора через год.

– У меня в Нижнем… То есть в Горьком. Артель одна хотела бы этим заняться. Напишете предписание о сотрудничестве?

– Ладно. – Чешет затылок Гранаткин, – Тут с МИДом нужно созвониться. Через недельку приходи. Адрес и название артели оставь секретарю… Мне на совещание. Давай на выход… Да, чуть не забыл. В феврале твой «ВВС» поедет в Швейцарию на Кубок Шпенглера. Бумагу вам в клуб и Сталину в штаб отправили. Ну, чего встал. Вперёд.

Перед тем, как отдать американское письмо секретарю, незаметно перекладываю фотку спортивной обуви себе в планшетку. Будет, что партнёру показать.

В ЦК ВЛКСМ собрание комсомольского актива Москвы.

Какого хрена? Я даже в райкоме не состою.

Обсуждается участие организации в международном фестивале молодёжи, что должен пройти через год. Предлагаются новые темы в уже утверждённую ранее Берлинскую программу. Гостей фестиваля решено разбить по профессиям и увлечениям на группы по 40–50 человек и прикрепить к ним помощников-кураторов от нас человек по десять. Чтобы решали проблемы гостей, ходили с ними на концерты, выставки, подсказывали, что сегодня будет интересного… Для гостей – абсолютная свобода в передвижении и выражении мнений. Никаких скандалов с нашей стороны из-за несовпадения мнений. В группы к гостям нужны абсолютно надёжные, спокойные комсомольцы.

За последующие два часа я услышал много малоинтересной пропагандистской хрени о преимуществах социалистического строя, о поддержке родной ВКП(б). (Пару раз я уже прокололся с КПСС)… Повышать, внедрять и наращивать – эти слова, включаемые будущими партбюрократами в каждую речь где надо и где не надо, доведут страну до распада…

Наконец, всё закончилось. Шелепин подзывает, и освободившись от подошедших товарищей, увлекает меня за стол президиума.

– Садись, – Почтительно выдвигает мне стул как симпатичной барышне.

Крыша, чтоль поехала? Он же вроде нормальной ориентации?

– Долго думал как тебя поощрить за идею… И вот придумал, – показывает на две папки, – Немцы передали списки приглашённых. Здесь в одной – спортсмены, в другой – киноартисты и певцы. Ты с кем хочешь работать?

– Я вообще-то планирую в следующем году в Горьком в футбол играть, – Отвечаю я в замешательстве, – Не хочу ни с кем работать…

– Это ты, брат, уволь, – С нажимом произносит главкомсомолец, – Будешь… Будешь, как миленький… – говорит, прям как барчонок из «Приключений Красной Шапочки»… – Тебе страна честь оказывает. И футбола то твоего за две недели будет игры три-четыре… Из них – половина в Москве, наверное. Так, что формируй группу из десяти человек. Одного переводчика вам даст армия, а из остальных чтоб хоть ещё парочка была кто понимает по-ихнему… Бери любую папку и выбирай полсотни подопечных. Соня зафиксирует за вашей группой… – Он кивает чернявой девушке в круглых очках.

Во, попал. В прошлой жизни бог миловал. В агитбригадах пел, да стенгазеты оформлял… И всё. Не был. Не привлекался… А тут…

Беру папку с артистами. Со спортсменами я и так каждый день как в зеркало гляжусь. Простые, часто туповатые ребята. Хотя и среди них попадаются интересные люди типа Аркадьева, Тарасова и Тихонова.

– Ты смотри, – предупреждает Шелепин, – Они почти все капризные и непредсказуемые. Дисциплины никакой. Попадаются даже… Как бы тебе сказать… (Оглядывается на Соню).

– Да понял я. Буду вертеть головой… Чтобы в хвост никто не зашёл… – говорю, покрутив задом.

– А-ха-ха, – закашлялся от смеха политбюровец, – Точно подметил…

Перво-наперво вписываю в группу себя с Настей, потом Колобок с Ингой(надеюсь эту секс-пионерку примут в комсомол в этом году), затем Дашу с Лёвой(этот по любому ради фестиваля от службы отмажется), Кэт с Абрамяном. Всего восемь. Девятый – переводчик, а десятый – либо Апсолон(могут по возрасту не пропустить), либо Артмане(если комсомолка).

Возраст гостей фестиваля от шестнадцати до тридцати пяти лет (с небольшими исключениями). Смотрю в Берлинской папке знакомые фамилии. К немцам на фестиваль хотели приехать: звездные Фрэнк Синатра с Авой Гарднер, Жерар Филип, начинающие, ставшие позже известными Федерико Феллини с Джульеттой Мазиной, Ив Монтан с Симоной Синьоре, Мэрилин Монро, Радж Капур, Бенни Хилл, Шарль Азнавур. Ещё включил в список египтянку Далилу (может это Далида?), англичанку Джоан Коллинз (помню по какому-то сериалу). Ничего так составчик. Практически высшая лига Голливуда…

Неспеша иду в общагу. Включил в голове режим нимбов. Отыскиваю в толпе смешные прозвища. В основном обычные, но попадаются и такие девчачьи: Карапулечка, Указка, Свининка, Петрович, Лампочка Ильича. У мужчин много матерных, но есть которые прямо для моих друзей: Трусы наизнанку, Долбоёжик, Палководец…

Встречаю молодых. У Кати прозвище – Кузя, у ары – Ара. Всё предсказуемо. Так, Даша у нас Пончик(Лёва в своём репертуаре), а Вовка Сахаров – Цукерман… Моргая, выключаю нимбы и захожу на вахту. Тётя Клава возбуждённо:

– Ну, где ты ходишь? Твоя днём звонила с Казанского. Она там литерный в тупике на Иркутск ждёт. Беги, может успеешь…

Несусь как угорелый, стуча ботинками как копытами, а в голове Даша поёт «Погоню».

(https://youtu.be/n9Bvw69wr38)

Подлетаю к тупику. Стоит оцепление. Показываю удостоверение, прошу позвать старшего. Подходит высокий смазливый мужчина в «гражданке». Представляется: «Полковник Пак».

Говорю ему, кого ищу. Тот, удивлённо вскидывает брови и, по-новому разглядывает меня.

– Лейтенант Ким Сон А убыла полчаса назад. Я вот вместе с танкистами еду на следующем… Передать что-нибудь?

Я оглядываюсь вокруг. Рядом фруктовая палатка. Покупаю пакет мандаринок. Полковник, принимая, лыбится:

– Мандарин передаст мандарины… У нас и у китайцев словом мандарин называют начальника. Надеюсь ваша посылка ей понравится. В Северной Корее она вряд ли где найдёт этот фрукт…

В сквере по дороге домой сел на лавку. Кругом бегают дети. Мамаши катают допотопные коляски. Пенсионеры на доске рубятся в домино. Бабуля кормит голубей, вероятно, испорченной крупой. Но, птички и такому рады. Сейчас на помойки еду редко выкидывают, поэтому дворовым собакам и обслуживающим двор пернатым нелегко.

Думаю, ну за что мне такое. Анечка, Роза, теперь вот Настя в мясорубку уехала. Эта война ведь по большому счету никому не нужна. Всего-то и нужно было сесть за стол переговоров и договориться о выборах. Что Южным, что Северным нужна мирная спокойная жизнь, а война это – смерть, несправедливость и лишения… Ну почему я такой тупой? Нужно было ещё вчера ехать к Якубовскому и валиться в ноги. Отработал бы со временем… Ну и сука же я!

Захожу в «Вино-Водка» и беру пузырь «Пшеничной». Тётя Клава даже не стала спрашивать… По лицу видно. Наливаю себе сотку, Колобок тоже наливает. Чокаемся, «за здоровье». За здоровье понятно кого. Добиваю остальное «в одного». Лежу и чудится мне Настя, то в военной форме, то одетая как принцесса даёт интервью, как будто весь мир на неё смотрит, то потом вдруг показывает язык, озорничая…

(https://youtu.be/wfvY_sHFGNc)

Конец второй книги.