Текст книги "Роза (СИ)"

Автор книги: Александр Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Что за херня? Харий, блин. Ты, вообще, можешь не думать о женщинах хоть иногда? Задолбал спермотоксикозом…

Прочитал в газете, что наша сборная сыграет в Москве с поляками 11 и 14 мая. Наспех сколоченной команде придётся тяжело, но там нет «дутых игроков». Все готовы умереть на поле за свою страну. А в той жизни…

Авторское завихрение: В новом тысячелетии стало обычным на всех уровнях вписывание фамилии неигравшего игрока в протокол матча. Так этот игрок получит хорошую статистику. Не бесплатно, конечно же. Можно за отдельную плату записать голевую передачу. С голами сложнее, но за хорошие деньги и это можно решить. Потом игрок с таким «ценным» игровым опытом попадает в сборную. Выходит на замены на пару минут. Тоже не бесплатно. И вот, через пару лет, судя по статистике, он – надежда нашего футбола или хоккея. А когда таких ценных игроков набирается пол-команды. Ну, дальше вы знаете… Просто посмотрите про наши достижения в спорте в последние годы не трогая «фигурку»… Тутберидзе с Тарасовым замешаны из одного теста и такая хрень у них не канает…

Формат повествования в книге меняется с ежедневного на произвольный.

12 апреля 1950 года.

Два дня прошли как в тумане. Это я пробовал найти правильную пропорцию эфедрина и кофеина в смеси, чтобы летать по полю, а потом не блевать. Вчера вот пару раз вывернуло после беганья с припрыжкой. Сослался на плохое самочувствие и не пошёл знакомить Вию с Апсолоном. Не маленькие – сами познакомятся.

Ты нас в сторону от допинга не уводи, – воскликнут особо внимательные читатели. Ладно, не увожу. Здесь сейчас врачи в командах спортсменов чем только не пичкают. И витамины, и лекарства, и бабушкины средства… Что-то приносит результат, но не всегда. Я пользуясь послезнанием выбил у нашего врача рецепт на эфедрин и кофеин. Вот бодяжу. Опыт на себе ставлю. Ношусь по полю как эйфоричный электрон в Энерджайзере. Колобок вон даже рукой помахал ладонью к земле. Мол, сбавь обороты.

В игре обороты сбавлять нельзя. Нужно резко уходить от столкновения (бОрзых здесь рубят – щепки в стороны летят). Нужно вести мяч быстрее, чем бегут преследователи (подкат сзади – страшная вещь). Нужно постоянно мотать персональщика по полю не давая ни минуты передышки (чем быстрее тот выдохнется, тем больше времени будет на творческую работу без помех). Вывел для себя, что лучше принимать лекарства за 10–15 минут до игры. Посчитал сколько химии нужно мне на сезон. Завтра рецепт возьму у доктора. А остальных посвящать в это дело пока рано.

Как же так ГГ-допингист!!! Ай-Я-Яй! Нехорошо-нечестно! – запричитают незнакомые со спортивной кухней люди. Да, нехорошо. Да, нечестно. Но, в это время – и хорошо, и честно. Главное – здоровье не загубить…

13 апреля 1950 года.

Вечер перед свадьбой. Сидим в комнате у невесты. Она, Абрамян, я и Любочка. Хотя перед свадьбой обычно девичник должен быть. Ну, уж как есть. На столе початые бутылки чачи и Киндзмараули. На закусь четыре конфетки из-за тайны пития.

– А давайте выпьем за первую любовь. – предлагает ара, – Она у всех случается и помнится до смерти… У меня во дворе девочка на скрипке играла. Я набрался смелости и перед выпускным в кино её пригласил. Названия картины и не вспомню. Помню только её пальцы на моей ладони и бешенный стук сердца. Это любовь?

– Любовь. – подтверждает Катя, – Я вот когда тебя вижу, хочется петь…

– Про мою первую любовь в этом мире вы знаете, – присоединяюсь я, – Это, как для слепого увидеть рассвет…

– А мы когда переехали, – начинает рассказ Любочка, – То во всём дворе лишь у меня были красные туфли. А Лёшка из соседнего подъезда прозвал меня «Красная тапочка». Я с виду злилась на него, но замечала, как он дрался из-за меня, как портфель таскал. Высокий, красивый. Кто перед таким устоит? Когда нас в ПВО записали, то он со мной дежурить на чердак ходил. Целовались… А девочки наши шутили, что дети у нас лётчиками будут, раз родители во время бомбардировки обнимались… Вот фотка осталась…

Смотрю на девчат в комбинезонах и чёрных беретах.

Да. Такие вот мы были. Трусоватые по-одиночке, храбрые вместе. Как говорится – на миру и смерть красна.

А Любочка продолжает:

– В сорок третьем Алёша ушёл на фронт. Последнее письмо прислал из Болгарии. Был связистом в Пловдиве. Погиб, когда попал в засаду, налаживая связь… (вытирает слезу). А в прошлом месяце его родители письмо получили из Болгарии. Там в Пловдиве памятник собираются строить солдату-освободителю. Так вот Алёшу из камня сделают…

Любочка замолчала. Абрамян налил всем в стопки. Выпили молча, не чокаясь. Я встал, снял со стены гитару, посмотрел на заинтересованных друзей и прикоснулся к струнам…

(https://youtu.be/3cIJ4R_cb4Q?t=1 Стоит над горою Алеша – в Болгарии русский солдат)

14 апреля 1950 года.

Свадьбы 50-х, а особенно довоенные свадьбы, как правило представляли собой банальный поход на роспись в ЗАГС и скромную вечеринку дома. С размахом гуляли некоторые семьи партийной или артистической элиты. Кляйнберги элитой не были, но любочкины подруги косили под стиляг. Яркие вызывающие короткие платья, в струе с ними платки, туфли, перчатки и сумочки. За такое если не из института, то из комсомола могли легко выставить.

Друзья Белова же напротив были прилично одетые мужчины хорошо за тридцать, а то и за сорок с невидимой татуировкой на лбу: член ВКП(б), не был, не привлекался…

Любочка, услышав про «пора выходить», впала в ступор, пока я не догадался влить в неё сотку коньяка. Щёки порозовели и она начала реагировать на происходящее. Свидетели на свадьбе были не обязательны, но они были. Зашуганные своей правильностью дружки тупо выполняли приказы родителей. Вот жених с друзьями полез в шестиместный горкомовский ЗИМ. Подружки с невестой и родители затолкались в две эмки. Я с Колобком и Абрамяном пошли дворами. Здесь было то всего минут десять ходу.

Наша пара была первой после обеда. До обеда занимались смертями и разводами, после обеда – свадьбами и рождениями. Встал в сторонке со Старковым, травящем фронтовые и милицейские байки. Было мне как-то неспокойно… Озирался по сторонам пытаясь увидеть неизвестно что. Открылась дверь, и через коридор гостей жених с невестой проследовали в зал ожидания. Из кабинета ЗАГСа попросили подождать пять минут. Любочка с Катей пошли в коридор направо. Следом за ними повертев головой двинулась женщина в дорогом брючном костюме. То, как она посмотрела вслед моим удаляющимся подругам, заставило меня вздрогнуть. Выдвигаюсь следом. Девушки, а затем и дама вошли в последнюю правую дверь коридора. Берусь за ручку. Женский туалет. А и хрен с ним, скажу перепутал. Проскальзываю внутрь. Наблюдаю, как дамочка достаёт из сумочки нож и решительно делает шаг к бездверной кабинке. Сердце пропускает удар. Дамочка замедляет ход, а я стремительно настигаю и перехватываю запястье, но сила инерции увлекает нашу возникшую пару на сидящую в позе орла Любочку. Грохаемся втроём н пол, переворачивая ведро с использованной бумагой. Отвожу свою левую руку в сторону и со всей дури бью мамзель по почке. Попал, видимо, удачно. Дамочка ойкнула и разжала ладонь с ножом. В проёме кабинки появилась Кэт, натягивающая панталоны.

– Старкова сюда быстро. Здание оцепить, никого не впускать, не выпускать. Любу хотели убить. – чеканю я, продолжая выворачивать руку скулящей женщине. Люба встала закрыв рукой промежность и выдала:

– Спаситель. Ты, блядь, такой родной… Да лучше б она меня порешила… У тебя, блядь, глаза вообще есть? Я ж тебя-я… – заревела Любочка, едва успев натянуть трусы, до прибытия родственников.

Через пять минут костолом Старков вытряс, что это была центровая шмара Чалого. Тому дали пятнашку и эта хотела отомстить, узнав, что одна из задержавших её парня, сегодня выходит замуж. Решила пройти на роспись и если невеста отойдёт в туалет – зарежет по-тихому или как получится… По-моему она была под дозой…

Любочка же пережив неслабый стресс, выпила ещё сотку, и уже с улыбкой наблюдала как её мама и Катя пытаются замыть на платье следы недавнего валяния на туалетном полу… Я же, рассказав два раза Старкову, как всё было, вышел из ЗАГСа и побрёл в общагу. Веселиться после такого совсем не хотелось. Накатил стакан водки под анисимовские грибочки и завалился на койку.

– Переход на новый уровень, – протрыньдел металлическим голосом кто-то в голове, – Можете мысленно выбрать тему улучшения: информация о других людях, управление состоянием одного из органов своего тела, улучшение показателей выносливости…

Ну, выносливость у меня есть чем улучшать, про управление внутренностями без соответствующей инструкции – стремновато, а вот про других знать побольше – никогда не помешает.

– Улучшение по ветке информации, – проблеял мне в ухо металлист и замолк.

Ничего не происходило. Вдруг на пороге нарисовались Лёва с Дашей. Над головами у них висел сияющий нимб с их именами, фамилиями и возрастом. Ниже последние клички или прозвища. У Лёвы было – «шустрый карбонарий», а у Даши – «бешенная снайперша».

– Ты подруге написал, что завтра приедем? Во сколько её забирать? Не знаешь? А я знаю. В десять в увольнительные отпускают, а в восемь вечера на следующий день назад – на поверку опаздывать нельзя… – вещает бухой знаток внеочередных увольнений. – Завтра к девяти заедем за тобой. Чтобы был как огурчик…

Даша выходит из комнаты, Лёва на пороге разворачивается и пытается что-то сказать, но дашина рука хватает его за шиворот и выволакивает в коридор…

Вечером сосед со светящимся прозвищем Колобок рассказывал про скучную свадьбу без драк, блеваний и мордосалатов, а я заметил фиолетовый синяк на его голени, и, выключив сияющий васечкин нимб силой мысли, спрашиваю:

– На тренировке?

– Ага. Прохоров в центре поля срубил.

– А у тебя где глаза были?

– Так я смотрел кому пас отдать, а тут он сзади… Это он ещё по-божески, а вот чужие так миндальничать не будут… Или шипами до мяса или кость пополам… – улыбается неосторожный распасовщик.

– Ты, как пилот-истребителя должен периодически осматриваться, чтобы знать где противник. Если уйти не сможешь – отдай пас… Даже в борьбу. Всегда встречай соперника лицом и будь готов к столкновению. Ты же не первый год замужем… – говорю и засыпая вижу сквозь дрёму рубилово на поле…

(https://youtu.be/uViuBwnoDpk?t=8 Самые жестокие фолы и травмы в футболе за все время)

– На Колобка порошка нужно тоже набодяжить. Нам с ним предстоит путешествие по Золотому Пути… И любая травма может стать роковой, – думаю я, окончательно засыпая.

Глава 11

Что началось необыкновенным образом, должно так же и кончиться.

М.Ю. Лермонтов.

У верблюда два горба, потому что жизнь – борьба!

Изречение времён развитого социализма.

15 апреля 1950 года.

Сидим ждём у КПП. К шлагбауму уже подошла группа девушек в форме. Разглядывали нас и шушукались, периодически хихикая.

– В парадках, – заметил Булганин, разглядев азиаток. – Не иначе, как в увольнение собрались.

От девушек отделилась симпатяшка и подошла к нам.

– Сержант Пак, – представилась военнослужащая, и продолжила со смешным акцентом, – Командир Ким скоро будет. Ждёт когда генерал и полковник Кочергин уедут… Могут заругать за «гражданку»…

Тут появляется генерал со свитой. Пройдя КПП, направлялся к своей «Эмке», но увидев Булганина притормозил:

– Вы?… – неопределённо спросил Якубовский.

– Капитан Булганин, – рапортует Лёва, и уже более непринуждённо, – Виделись на дне рождения товарища Ворошилова.

Генерал кивает:

– Передавайте привет Николаю Александровичу.

– Пренепременно, – совсем уж по-неуставному отвечает Лёва.

Я включаю «нимбы» и читаю прозвища садящихся в машину. «Кубик» (генерал), «Кочерга» (полковник), «Баранка»(водитель), «Сосок»(ординарец). Стараясь не улыбаться, дожидаюсь отъезда машины. И тут появляется Она.

Сажусь на заднее сидение между двумя девушками. Лёва недовольно поворачивается, и бросает Даше:

– Ты это… Не трись об него.

Находчивая подруга даёт ему щелбан и отвечает:

– Сиди ровно… Отелло.

После обеда закрылись в номерах и дорвались друг до друга. Лежим запыхавшиеся на скомканной простыне. Глажу гармошку позвоночника между её лопатками. Читаю на нимбе подруги прозвище: «Принцесса Ким». Спрашиваю, оторвавшись от неё почесать себе за ухом:

– Чего ещё изволите, принцесса?

Та, шпыняет меня ногой:

– Чего остановился? Давай дальше…

Даю дальше. Привстаю, глажу плечи, лопатки, спину, попочку. Нагло залезаю пальцем во влажную пещерку…

– Вот жеж, – крутится ужом Настя, и перевернувшись на спину, расставляет ноги…

Вышли на ужин. Помятые, но довольные. Подошла завпансионатом и обратилась к Лёве:

– Позвонили из Москвы. Приедет Николай Александрович Булганин с венгерскими товарищами. Охрана попросила выселить всех посторонних…

– Выселяйте, – отхлебнув винца, говорит мажор, – Только мы тут причём? Если будете приставать – я маму из Москвы вызову. Она вам тогда тут устроит Сталинград. Папаня то поди с медсестрой или с артисткой приедет. Вы мою маму знаете? Звонить? То-то же…

Играем в номере в подкидного. Мальчики против девочек. Эти две уже спелись и семафорят друг другу глазами. Короче, только мы с Лёвой залезли под стол и начали кукарекать, заходит начальница. Заглядывает под стол и просит:

– Лев Николаевич, нужна ваша помощь. У вас же водитель в машине будет ночевать…

– Ну это вряд ли, – говорит Булганин, выползая из-под стола, – Кузьмич с поварихой какой-то договорился…

– Всё равно, – продолжает заведующая, – мне днём из МИДа протокол встречи венгерских товарищей продиктовали. В начале играют гимны. Причём у них мелодия, а у нас песня со словами… Их гимн из райкома днём привезли. Не могу найти нашу песню. Есть только мелодия. Мидовцы сказали, что завтра сделают оргвыводы, если протокол будет нарушен. А у меня машина с поваром за продуктами уехала… Прикажите вашему шофёру съездить в райцентр за пластинкой. Я секретарю райкома позвоню. У нас ещё есть полчасика. Может успеет…

– А зачем нам пластинка? – расплывается в улыбке гроза заведующих, – У нас тут целая певица телецентра есть. Даша… Слова гимна знаешь? Лучшей возможности познакомиться с папой и придумать невозможно…

– Ну, я как-то не готова… Слова нужно повторить. Одеться, – мямлит растерявшаяся девушка.

– Текст сейчас принесу. И красный бант на платье прицепим. – молвит, сложив руки на груди, воспрянувшая командирша пансионата.

Едва Даша успела сделать один прогон, на территорию въехала кавалькада машин. Группа встречающих: завпансионатом, начальник охраны и наш молодёжный квартет выстроились у патефона. Подходят. Останавливаются. Даша кивает. Укладываю иглу на крутящийся диск. Звучит торжественно-заунывный венгерский гимн похожий на «Боже, царя храни». Потом включаю мелодию нашего…

(https://youtu.be/cXYnUfqhitM Дарья Колесникова – Гимн СССР 1944 года)

Вспомнилась хоккейная серия с канадскими профессионалами 1972 года на которой звучал наш гимн со словами про Сталина, что было в те времена чрезвычайной редкостью.

Удивлённый ПредСовМина что-то одобрительно сказал местной начальнице. Поздоровался, скорчив гримасу, с сыном, покивав, типа «это опять ты» – со мной. Представился девушкам, интеллигентно поправив причёску:

– Маршал Советского Союза Николай Александрович Булганин. А как вас изволите?

– Сотрудник телецентра Дарья Колесникова. Старший лейтенант запаса. – отчеканила выпятившая высокую грудь девушка.

Настя посмотрела на холмы подруги и вниз на свою скромную двоечку. Улыбнулась, и с придыханием доложила:

– Командир зенитного экипажа сержант Ким… – увидела вопрос в глазах маршала, и добавила не по уставу, – Настя. Приятно познакомится.

От венгров главным был Янош Кадар – руководитель одного из отделов ЦК их компартии. Лёва Булганин с особым пиететом поприветствовал симпатичную санитарку из свиты отца, и кивнул нам как бы говоря «видали, каков папаша?»…

Делегации удалились в актовый зал для проведения несостоявшихся днём переговоров, а мы пошли в столовую, помогать накрывать столы для торжественного ужина.

Во время ужина после здравиц Сталину, советско-венгерской дружбе, маршал Булганин подошёл и сел за наш молодёжный столик.

– Ну, что молодёжь. О чём разговоры разговариваем? О чём мечтаем? – наливая себе коньяк, вопрошает член Политбюро.

– Мы, Николай Александрович, не только про любовь мечтаем… – ввинчивает тому сынок, – Я вот теорию авиаперехвата доделываю. Даша мечтает на День Победы фотографии своего погибшего батальона со школьниками по улице пронести. Юрка, тот чемпионом собирается стать и в футболе и в хоккее. На Олимпиаду хочет, так по крайней мере его дружок Васечка говорит. А Настя… А ты о чём мечтаешь?

Подруга задумалась, перестав улыбаться.

– Я больше всего мечтаю, чтобы моя родина – Корея стала единой. Для этого я готова пожертвовать всем…

Даже жизнью – мысленно продолжил я мысль последовательницы Павки Корчагина.

– Похвально, похвально. – оценил устремления молодёжи старший товарищ. – А я мечтаю сделать нашу страну страной свободных творческих инициативных людей. Страной где старики не будут голодать, где все дети получат хорошее образование и найдут своё призвание. Сейчас у нас много проблем. Разруха, люди ютятся в бараках и подвалах. С сельским хозяйством проблемы… В Венгрии такие же проблемы… (кивает на Яноша Кадара). Товарищ вот предлагает постепенный переход к рыночному социализму. Самоуправление предприятий под контролем партии. Хозрасчёт при госпланировании… Товарищ Маленков тоже предлагает убрать партруководство с предприятий почти целиком отдав трудовым коллективам самостоятельность. Если выберем этот путь… А товарищ Сталин уже пишет книгу «Экономические проблемы социализма»… Многое придётся менять. И от вас молодых многое будет зависеть. Что вы можете предложить чтобы страна зажила лучше?

Тишина. И тут, меня чёрт дёрнул влезть:

– Нужно решить перво-наперво проблемы жилья и продовольствия. По строительству крупнопанельного жилья предложение товарища Воронкова я передал в отдел ЦК. Там при освоении новых методов можно увеличить строительство жилья в два-три раза от запланированного.

Маршал достаёт блокнот и спрашивает:

– Как говорите… Воронков? Посмотрим… На Урале что-то подобное предлагают… Посмотрим… А по продовольствию что?

– Нужно внедрять в сельское хозяйство передовые методы. В Европе и урожайность научились повышать и надои. Вот бы нам их опыт освоить. Десяток совхозов вберёт в себя всё лучшее по зерну, мясу, птице, молоку, шерсти, овощам и фруктам. И потом это с учётом районирования – по всему Союзу. Да ещё и безнарядно-звеньевую систему Худенко внедрить. Враз из болота вылезем… Будем весь мир кормить.

– Ну, это уж ты батенька загнул… – качает головой маршал, – Нам бы свои проблемы решить. Как говоришь? Худенко? Записка в отделе ЦК? Ладно и его подключим в советско-венгерские совхозы. Пойду с Яношем на эту тему поговорю.

Тут маршал увидел как Лёва закрыв ладонью стакан что-то в себя вливает под руководством Насти.

– Лев. Что за ужимки? – спрашивает сына отец.

– Так цэж компот… Учусь пить правильно, – отвечает Лёва, – Не волнуйся. Красного научу пить по-корейски. Он там этим сильно себе авторитет поднимет…

– Ну-ну, – отвечает старший Булганин, – Вы привыкли водкой авторитет поднимать… Хотя, это, вероятно, у нас национальное…

Как только маршал отошёл, девушки потянули кавалеров к патефону. Пока Настя выбирала пластинку, дошедшая до кондиции Дарья поднялась на носки, чтобы поцеловать Лёву в губы, но тот тоже поднялся на носки и девушка чмокнула его в подбородок.

– Стой смирно, как корова на дойке, – процитировала девушка военную мудрость и по-брежневски облобызала своего героя.

После окончания танца меня подозвал Булганин-старший. Он схлестнулся с Яношом Кадаром на почве силы футбольных сборных. Пригласил меня разрешить их спор. Я внимательно посмотрел на высокого худого венгра с прищуром разглядывающего меня. Мне была известна сила их «золотой команды». Если довоенная сборная состояла из не самых сильных игроков, которых удавалось собрать из враждовавших клубов, то в коммунистической Венгрии сборная вышла на первый план. Всех сильнейших футболистов собрали в базовых клубах сборной: «Гонведе» и МТК. Венгры показывали скоростной техничный футбол с элементами прессинга в начале игры. Нападающие уводили своих персональщиков к центру поля, а венгерская полузащита таранила развалившуюся оборону… Похоже, они в этом были первыми придумщиками «тотального футбола». Добившись успеха в первом тайме венгры закрывались и действовали на контратаках, используя длинные забросы. Такая тактика в пятидесятых годах позволила им провести более тридцати матчей на высшем уровне без поражений, выиграв ОИ-52.

Четыре года без поражений. О чём, вообще речь?

– Ведь наше «Динамо» в прошлом году их «Вашаш» 5:0 разгромило, – радостно разводит руки в стороны маршал. И смотрит на меня.

– Объективно Венгрия сейчас сильнее. Но на Олимпиаде я думаю – мы их победим. По крайней мере я всё для этого сделаю. – говорю, глядя в глаза Яноша.

– А вы на какой позиции играете? Правый инсайд? Сколько в классе «А» забили? Ни одного? Ну-ну… – заулыбался Кадар и кивнул Булганину, мол «всё ясно».

А я включил нимбы и прочитал над венгром. Фамилия – Черманек, прозвище – «Бондарь»(Кадар). У нашего маршала прозвище – «Танцор».

– Товарищ Кадар, а вы умеете делать бочки? – перевожу я стрелки. – А Вы, Николай Александрович, где научились танцевать?

Булганин удивлённо вскидывает брови, а венгр застывает с открытым ртом… Тут я замечаю, что наши подруги решили почудить пока кавалеры не рядом (Лёва пил на брудершафт с водилой-Кузьмичом). Набравшиеся девушки решили спрятаться от нас в номере, но поскольку ключи были у представителей прекрасной мужской половины, то нашли у сарая раздолбанную лестницу и решили поиграть с нами в прятки. Первой наверх полезла более лёгкая Настя (или более безбашенная). Предпоследняя перекладина с треском разломилась, и моё сердце пропустило удар, увидев падающую девушку. Всё происходило как в замедленной съёмке. В три прыжка я подлетел к лестнице и успел подхватить плавно кувыркающуюся подругу. Повалившись с ней в клумбу, заметил, что время снова потекло нормально. Даша пнула меня в сапог и интеллигентно прикрыв рот, прошипела:

– У тебя штаны на заднице лопнули.

Настя прыснула:

– Что? Опять?

Ночью приснилось, что Настя – настоящая принцесса Кореи. Что её возращение объединит Север и Юг. Что она станет Дочерью нации. Вспоминаю её ночной образ. Ну, и приснится же такое…

16 апреля 1950 года.

На пробежке вспомнил как Даша вчера с чувством пела гимн СССР. Я видел много матчей нашей сборной СССР. Гимн, в отличие от матчей новой сборной России, играли не часто. Но, ребята и без него выкладывались на полную. Нерусские Беца на ОИ-56, Чохели, Метревели, Месхи на ЧЕ-60 вряд ли пели гимн в честь станы победительницы, но то что они играли, а не ходили по полю в ожидании паса – факт. Тогда в сборную было из кого выбирать – скажете вы. Всё верно – можно было набрать два-три почти равноценных состава. А почему? Потому, что дети в советской стране не просто любили играть в футбол, но и государство делало всё возможное, чтобы найти среди таких детей таланты.

А сейчас в каждой районной или городской команде есть спонсоры, дети которых по определению играют в основе команды, имея хорошие показатели по участию в турнирах. Затем дети и спонсоров переходят на областной и республиканский уровень, оставляя за бортом «неспонсорских». Потом из этих «спонсорских» формируют юношеские и молодёжные сборные страны. Ну, дальше – вы знаете…

За утренним чаем наблюдаю группу отдалённо напоминающую интеллигенцию и, подсаживаюсь к Лёве. Тот увлечённо беседовал через переводчика с Яношом Кадаром.

– Юр, ты представь, – рассказывает неофициальный переговорщик, едва венгр-партиец удалился из столовой, – Он – против закручивания гаек… Да у них там сотни тысяч встречали нас с оружием в руках. А он – нужно дать народу воздух свободы, снизить налоги, увеличить зарплаты, поддержать крестьян… Прям, как товарищ Маленков чешет. Я то понимаю, что если люди голодают, то бесполезно махать красным флагом… Хотя, у Ленина получилось…

Появившийся из-за наших спин Булганин-старший помахал сыну указательным пальцем и приложил перст к губам.

– Слышали новость? – Наливая себе чай спрашивает нас маршал, – ООН выдвинула Северной Корее ультиматум по объединению Севера и Юга. Роспуск армии, свободные выборы под присмотром сил ООН. Трюгве Ли совсем тронулся если думает, что корейцы его послушают. И северные и южные уже вырыли топор войны и ждут случая, чтобы ударить по зазевавшемуся соседу…

Наши подошедшие девушки взволновано переглянулись. Лёва успел выдвинуть стул Даше, а я своей не успел…

– А ты какую машину осваиваешь, – спрашивает мажор Настю.

– Военная тайна, – говорит подруга, размешивая сахар в стакане.

– Отец. Разреши ей открыть тайну. Так хочется узнать про повозку этой Золушки… – просит Лёва, размахивая в воздухе вилкой как волшебной палочкой.

Николай Александрович кивает, глядя на Настю. Та, как-то внутренне собравшись выдаёт на гора:

– Изделие номер пятьсот. Зенитная самоходная установка ЗСУ-57. Предназначена для поражения воздушных и наземных целей. Экипаж – шесть человек.

– А зачем так много? – не успокаивается Лёва.

– В установке два ствола. На каждый ствол по наводчику и по заряжающему…

– А пойдёмте в рощу погуляем, – дипломатично прерываю разбрасывающуюся секретной информацией девушку, кося прищуренными глазами на застывшую в пяти метрах от нас охрану.

– Я в актовом зале гармошку возьму, – подрывается Булганин-младший, – Отец, ты с нами? (тот кивает) Знаешь как Даша поёт? Закачаешься!

– Ага-ага… Особенно атаманские песни… – улыбаясь, маршал галантно подаёт встающей Даше руку.

Развели костёр. Мы с Лёвой жарим на палочках хлеб и колбасу. Даша тихонько наигрывает разные популярные мелодии. Настя беседует с Булганиным-старшим и задаёт на удивление не простые вопросы.

– Николай Александрович, вот что бы вы сделали, чтобы предотвратить гражданскую войну после объединения Кореи?

– Перво наперво должен быть объединяющий лидер. Чтобы устраивал и тех и других. Незапятнанный кристальный человек. Нужно ввести равноправие и избирательное право для женщин, запретить детский труд, поднять ренту на природные богатства, отменить долговые расписки, запретить политическое преследование и цензуру… Как уступку Югу можно вернуть прежним хозяевам долю в национализированных предприятиях, экспроприированные ценности и жильё. Разрешить рыночную экономику и фермерство на Севере. Согласовать трактовку законов… Да много ещё чего. А ты что в Президенты Кореи метишь? На Юге Ли Сын Ман непререкаемый лидер судя по процентам на выборах. Не удивлюсь если за него проголосует сто двадцать восемь процентов избирателей…

– Как это? – удивляется Настя.

– А так… Важно не как голосуют, а как считают, – говорит умудрённый опытом политик. – Ну, так вот… Новому лидеру Кореи нужно будет не только понравиться Югу и Северу, но и понравиться СССР, США и Китаю. Где взять такого человека знаешь? Вот и я не знаю? Сложно всё там. А вот и колбаска подоспела…

– А с преступниками как поступать? – не отстаёт дотошная кореянка.

Тут я вспоминаю наших братков из девяностых которые убирали неугодных с пути будущих олигархов…

– Сначала пусть послужат на славу народа. – цинично рубит ПредСовМина, – За деньги или за звания пусть уберут всю неподконтрольную мразь. А потом самых невменяемых новые охранники прикопают где-нибудь… У нас тех кто раскулачивал и нэпманов отлавливал сначала по лагерям расселили, а потом и тех кто расселял расселили… Вот сейчас почти все смирные…

«Смирный» – промелькнуло в голове моё прозвище…

Днём нашу молодёжную компанию пригласили за общий стол. Из ведущихся вокруг разговоров, отметил для себя следующее:

– Во Франции убит президент Жюль Ориоль. В Париже начались беспорядки…

– Булганин сообщил венгру, что товарищ Молотов поддержал идею назначить Яноша Кадара на пост председателя Совета Министров Венгрии.

– Косыгин с финским министром Кеккониненом закончили обсуждение советско-финского договора о дружбе и сотрудничестве. Там финны получат много плюшек, а Советский Союз – реэкспорт технологий из купленных финнами на западе компаний и технологий.

– Кадар предложил Булганину ликвидировать ГУЛАГ постепенно переводя заключённых на «химию» по УДО. Ведь почти свободные люди работают более производительно.

Булганин, увидев как я грею уши на их разговоре, спросил:

– Ну, а молодёжь, что предложит для рывка к коммунизму…

– Насчёт рывка не уверен, – начинаю я, – Но, можно сыграть на капиталистической жажде наживы… Это же их инженеры делали нам проекты великих строек, это их капиталисты продавали нам лицензии на моторы для наших танков и самолётов… Нужно лучшим технологам и конструкторам Запада сделать предложения от которых они не смогут отказаться…

Булганин-старший кивнул и заметил:

– У нас это не пройдёт… Список тех кого нужно приглашать будут в министерствах мусолить годами. Здесь только товарищ Сталин может решить без проволочек… Но, у него сейчас… (Улыбается). Сделайте вид, что не слышали… А что ещё подойдёт для рывка? Ну-ка, просветите нас, товарищ Жаров.

– Расширить направления деятельности для артелей и частных хозяйств. (Кадар кивает и жмёт себе рукой руку). В промышленности ввести показатель себестоимости продукции в ряд основных. Внедрить новые вычислительные машины в министерствах повсеместно… Башар Рамеев говорил, что это возможно… Дать команду на создание сетевого планирования. Усовершенствовать налично-безналичную систему в финансах. Половину суммы от снижения издержек на предприятии оставлять в директорском фонде поощрения… А ещё нужно транспортную трансполярную жэдэ магистраль достроить. В тех краях могут быть огромные месторождения нефти и газа.

– Про нефть и газ в тех краях мне профессор-геолог Герасимов как-то говорил. Только вот как всё оттуда вывести. Нефть, ладно, цистернами… А газ?

– А для газа нужно трубопровод строить. Да и для нефти тоже… Труб нет? Насосов нужных нет? Так предложите западным немцам сделку «Трубы в обмен на нефть и газ». Там же наверняка заинтересуются.

Покачав головой, маршал спросил:

– Товарищ Жаров… Вы какой институт закончили? Никакой? Такое впечатление, что Вас к нам закинули из будущего. Так ладно вы всё рисуете. Как там в нашем будущем? Всё хорошо?

– Пока Вы на пенсию не уйдёте, нашей Родине ничего не грозит, – говорю я под смех присутствующих.

По пути в воинскую часть заехали в комиссионный магазин. Лёва захотел Даше подарок купить. Та хоть хмыкнула, но не отказалась. Вот стоим у прилавка с ювелиркой. Лёва нацелился на золото 583-й пробы, а я, за скудностью наличных, серебро рассматриваю. Настя пристроилась рядышком и вдруг охнула, по-простому показав пальцем на заинтересовавшие её изделия. Примерно вот такие.