355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Теущаков » Путь Черной молнии (СИ) » Текст книги (страница 11)
Путь Черной молнии (СИ)
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 20:50

Текст книги "Путь Черной молнии (СИ)"


Автор книги: Александр Теущаков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

– Слушай, дед, ты настоящий герой, я не знал, что ты у нас такой.

Сашка от волнения даже не мог подобрать слов.

– Ничего героического Саш, обыкновенная фронтовая рутина, каждый день приходилось работать в таких условиях.

Чтобы показать свое мастерство, дед подвесил высоко над землей старую консервную банку и отошел от этого места метров на тридцать. Поднял карабин и, прицелившись, выстрелил по мишени. Пуля цокнула о банку.

– Ну, внук, теперь твоя очередь.

Дед сократил расстояние до цели на пятнадцати метров.

– Видишь прицельную планку, ее нужно всегда ставить на расстояние до цели, старайся, чтобы мушка на стволе была вровень с верхней поверхностью планки. Мушку ставь по центру прорези на планке и подводи ее строго под мишень. Задержи дыхание и медленно, указательным пальцем, нажимай на спусковой крючок. Саша последовал его совету, но пуля прошла мимо. Ему раньше довелось стрелять, но только из мелкокалиберной винтовки в школьном тире и с воздушки (пневматическое ружье), тогда результаты были положительные.

– Руки не напрягай сильно, чтобы не создавать мандраж в мышцах, приклад прижми плотнее к плечу, бойся отдачи. Вот так. "Цок" – шлепнула пуля о банку. Глаза Сашки засветились от радости.

– Ну вот, а я что говорил, наша порода! – повеселел дед.

Проходили дни, недели, настало время, прощаться деду Михаилу с внуком. Катя, прислала письмо и просила, чтобы он собрал внука в дорогу и проводил до теплохода.

Саша привязался к деду, но такая привязанность была более взрослой, ему интересно было слушать, когда дед рассказывал о себе и своих фронтовых подвигах. Все, что говорил дед о тайге, теоретически передавал свои знания Саше, это моментально фиксировалось в его сознании. Он понимал, что там, в городе ему будет не хватать такого надежного друга и прекрасного собеседника, теперь он отчетливо понимал, почему мама всегда проявляла уважение к своему отцу и любила его. Они были, как две капли воды схожи характерами. За все время, пока Саша гостил у него, дед ни разу не повысил на него голос и не позволил себе каких либо вольностей в воспитании внука. Только разговоры, вместо нотаций, только убеждения, вместо насаждений своей воли, а главное – это уважение и понимание с каким относился дед к нему. Как умела мама найти подход к сыну в любой создавшейся ситуации, так и дед, спокойно, рассудительно объяснял внуку те или иные вещи.

Попрощавшись с родственниками на берегу, Сашу в сопровождении деда и тети Наташи переправили в лодке на другой берег, там, где располагалась пристань. Тетя Наташа всплакнула, ей нравился этот паренек, с ним она находила общий язык.

Тихо подошло судно и пришвартовалось к пристани. Работник теплохода открыл дверцы на борту и стал пропускать пассажиров на палубу.

– Ну, дорогой мой, давай прощаться,– сказал дед, и крепко обняв внука, прижал к себе. Саша волновался, от навернувшихся слез немного защипало глаза.

– Маме передай, что все хорошо, если у вас не сложится жизнь с отцом, приезжайте в Михеевку, знайте, что ближе и роднее вас, у меня никого нет. Передай маме, что я ее люблю.

У деда на глазах навернулись слезы, они скатывались на щеки и терялись в седых усах и бороде.

Долго Саша находился на корме и махал рукой, стоявшим на берегу людям. Дед шел вдоль берега и тоже махал рукой, его фигурка медленно таяла по мере того, как теплоход уплывал все дальше и дальше.

Когда теперь им суждено встретиться? Наверно не скоро.


Глава 14


Заново рожденный

Голод, усталость навалились на Аркана и его спутника Сему, пробиравшихся уже несколько дней по краю болота. Идти тайгой вор не хотел, зная прекрасно, что заплутает, интуиция подсказывала ему, что топи когда-нибудь закончатся.

"Арканя, братан, не бросай меня", – выбрасывала память обрывки фраз, затянутого в трясину Костяна.

"Ах, если бы я тогда хоть на кропалик догадался, что лесник крутит нам динамо (обманывать), мы бы сразу порешили их обоих. Зря, что отложили все на потом. Гроза разыгралась не на шутку, не дала в полной мере овладеть ситуацией. Дед – зараза оказался крепким, видать в своей жизни ему приходилось служить. Как ловко он меня мордой в грязь".

Наверно с того момента Аркан начал считать, что заново народился на свет. Теперь Садовников до конца жизни не забудет, как на его глазах тонул его кореш Костян, как под проливным дождем и крики обезумевшего от страха недотепы Семы, он пытался вытащить Костяна из трясины. Вор оступился и соскользнул с кочки, выпустив при этом веревку из рук. Кореша медленно засасывало. Аркан до сих пор помнит его полные мольбы глаза и перед тем, как захлебнуться: последние слова:

– Арканя, братан, не бросай меня!

Конец веревки, за которую был привязан Костян, ушел под воду и он, хлебнув жижи в последний раз, сгинул в болоте.

Аркан, подобрав слегу, направился к верещавшему от страха Семе и, подняв его из воды, угрозами заставил следовать за ним. Осторожно нащупывая твердые места, метр за метром продвигались они в том направлении, откуда все вместе вошли в болото. Ливень прекратился также быстро, как и начался. Прибыло много воды, потому пространство показалось непроходимым и бескрайним.

Аркан, собрав силу воли в кулак, огрел жердью скулящего Сему и продолжил путь дальше. Шаг за шагом со множественными остановками тащились они вперед. Иногда приходилось просто ползти на брюхе, наматывая на себя болотную тину. Когда осталось преодолеть последний километр трудного пути, Аркан заслышал приближающийся шум винтов вертолета. Он приказал лечь Семе на живот и завалил его мхом и болотной травой, после чего проделал с собой то же самое. Пролежав некоторое время и убедившись, что вертолет больше не появляется над болотом, они продолжили свой путь к спасительному берегу. Сколько прошло времени, пока они добрались до сухого места, вор не знал. Упав на траву, они долго отдыхали, пока до сознания Аркана не дошло: "Неужели самое страшное осталось позади? Ан нет... Хорошей воды нет, жратвы нет, идти не знаю куда..." – эти мысли завели Аркана в такой стопор, что ему понадобилось какое-то время, чтобы успокоить себя,– "ладно, главное, что жив и на свободе, а остальное все добуду".

Духа и мужества Аркану занимать не пристало. Вспоминая разговор лесничего, он решил идти вдоль болота или, по крайней мере, не залезая в топи, двигаться к предполагаемой трассе. Воду пили прямо из болота, питались, чем придется: молодыми побегами сосны, очистив их от гибких иголок, несозревшими ягодами, какими – то растениями, напоминавшими по виду трубчатые. Страшно хотелось курить, сигареты закончились, а махра осталась в рюкзаке, который ушел на дно вместе с Костяном.

Аркану удалось высушить отсыревшую спичку, потерев ее о волосы на голове, но чиркалку на спичечном коробке разъело водой. Да разве это помеха для старого каторжанина: натянув штанину брюк, он пару раз чиркнул спичкой об нее, и костер запылал. Завернув сухих листьев в найденную в куртке бумажку, он затянулся. "Фу, какая гадость! Отвратительная штука, и табаком не пахнет". Пришлось отдать самокрутку Семе, который с жадностью ее выкурил. От голода подвело живот.

Опять вспомнил о Костяне, жаль было, не смог его вытянуть из трясины. Ярость и ненависть нахлынули при воспоминании о лесничем и его внуке: "Дай Бог, выберусь живым из тайги, разыщу их. Вот гадом буду, за Костяна, они мне ответят головой. Навеки они мои кровные враги".

Вор презрительно взглянул на безмозглого Сему, вид которого был жалок: лицо обросло щетиной, грязный, изодранный, взгляд голодный.

"А интересно, на кого я похож?" – подумал Аркан, пытаясь разглядеть в луже свое отражение, но увидев похожее на Семиного лицо, хмыкнул.

Шли, ползли, теряя счет дням и ночам. Наконец закончилось болото, и перед взором Аркана предстала густая стена тайги. Грянула другая беда: прошли последнее место, где осталась вода, и набрать ее было не во что.

Сема уже не скулил, он боялся, что вор пришибет его в порыве ярости, и потому вел себя тихо.

Аркан, чувствуя, что их обоих ждет голодная смерть, все чаще вспоминал рассказы старых воров или переживших тяготы тюремной жизни – уркаганов. Бывало и такое в их жизни: уходя в побег в необъятную тайгу или тундру, запасались сухарями, и брали с собой молодых "бычков" – арестантов. Те шли с прожженными урками с чувством романтики, воодушевленные рассказами бывалых зэков о предстоящей, кайфовой, вольной жизни. Бедолаги даже не предполагали, какая участь уготовлена им в этой компании. Когда съестные запасы заканчивались, на смену приходили "бычки". В тайге закон суровый – выживает сильнейший.

Голод не давал покоя ни днем, ни ночью, двигаться не было сил. Сема часто падал и не в силах подняться, сжимался в комок, со страхом ожидая избиения. Безвыходная ситуация заставила вора принять решение: в одну из ночей Аркан в силу жизненной необходимости лишил себя присутствия своего спутника.

Развел костер, и как ему не было тошнотворно, совершил акт каннибализма. Таким способом он спас свою жизнь или, во всяком случае, как думал вор – продлил ее, подкрепляясь человеческим мясом. Набредя в тайге на ручей, упал на бережок и пил долго, как запаленный конь. Сутками пробирался по непроходимым местам, сознание работало плохо, тупо проскальзывала мысль: "Только вперед!". Аркан не знал, куда идет, в какую сторону, лишь бы не стоять на месте.

В один из дней своего нескончаемого путешествия, когда силы были на исходе, и казалось уже незачем бороться с соблазном – упасть и сдохнуть в этой забытом Богом и людьми тайге, он наткнулся на просеку. Опершись на палку, Аркан повернул направо и долго шел, пока просека не вывела на лесную дорогу, на которой виднелись следы от колес машин. Лес заметно поредел: тайга осталась позади. Аркан выбрался на грунтовую дорогу и направился по ней, угадывая интуитивно направление на город Новосибирск.

К ночи он набрел на небольшую деревню, и подойдя к первому дому, решил подхарчеваться. На всякий случай сжал рукоятку ножа, и при лунном свете осмотрел двор и пристройки к дому. Почмокал несколько раз губами, подзывая собаку, но убедившись, что ее во дворе нет, направился к первому строению. Тихо прошел двор, и открыл дверь в летнюю кухню. Во тьме наткнулся на сложенную из кирпича печь. Рука обшарила чугунную плиту и скользнула по железной сковороде. Приоткрыл крышку и в нос ударил запах жареной картошки. Нащупав коробок, чиркнул спичкой и при свете рассмотрел на лавке ведро с прохладной водой, в которой стояла банка с молоком.

Аркан со зверским аппетитом поглощал картошку, запивая молоком. Понимал, что с голодухи может навредить своему желудку, но остановиться не мог. Посидел, отдышался от плотно принятой пищи, смачно срыгнул и зажег спичку. Осмотревшись, снял со стены плащ-ветровик и шляпу. Натянул на ноги кирзовые сапоги, оказавшиеся ему по размеру, нашел корзинку и, облачившись в новую одежду, стал похож на деревенского жителя.

Вышел за околицу и, свернув на грунтовую дорогу, бодренько зашагал вперед. Продвигался всю ночь и под утро, избегая попутных и встречных машин, вышел на главную магистраль Кемерово-Новосибирск. Транспорт попадался чаще, что с одной, что с другой стороны. Аркан осознавал: менты и военные запросто могли организовать засады, и потому шел не спеша, зорко присматриваясь к окрестным кустам и деревьям.

Конечно, он не мог знать, что оцепление было снято, ведь Аркан не помнил, сколько дней выбирался из тайги; на самом деле прошло около трех недель, с момента его выхода из болота.

Изредка, выходя на асфальтированную дорогу, он ожидал грузовую машину, чтобы на попутке добраться до города. Легковые пропускал, понимая, что вид у него не совсем подходящий для голосующего попутчика.

Махнул рукой, проезжавшему бортовому грузовику "ГАЗ – 66". Водителем оказался мужичок – балагур лет сорока, с виду простой, путь держал на станцию Ояш, куда вез негашеную известь. По счастью, у шофера оказался бритвенный прибор, которым Аркан незамедлительно воспользовался. Пока они ехали, Миша – так назвался водитель, развлекал Аркана анекдотами, вперемешку с веселыми историями, произошедшими с ним в жизни.

Вор только поддакивал, да кивал головой, а мысленно соображал: "Может дать ему по голове, мало ли, вдруг его менты опросят, сразу скажет, что меня подвозил. Одежонку с него сдеру, мне до города в этом тряпье точно не дойти".

Но видимо судьба по-иному распорядилась и сжалившись на водителем, затуманив ему голову идейкой. Он свернул машину в небольшую деревню, да продал местным жителям несколько ведер извести, а на вырученные деньги купил две бутылки водки и еды. Устроившись на пикничок, они приняли бальзам на душу. Сморенный усталостью и водкой, шофер моментально отключился. Аркан безуспешно тормошил его, думая, что он проснется, но Миша, распустив слюни, блаженно посапывал. Аркан снял с него брюки и рубашку, и забрав документы, сел за руль. Хорошо, что в жизни научился водить машину, теперь до Новосибирска он домчит с ветерком.

Не доезжая поста ГАИ, аккуратно стер все отпечатки пальцев, бросил грузовик, и лесочком, огибая пост, вышел на окраину города.

Сконцентрировав мысли на своей безопасности, он думал об одном: как не попасть в руки милиции.

Имея за плечами несколько трупов, Аркан решил сменить тактику и пойти по другому пути. На сей раз придется менять всю жизнь: мутить воду по-прежнему уже не получится. Гордо поднять голову и широко расправив плечи идти на смертную казнь, ему как-то не особо хотелось. Он прекрасно понимал, объявись сейчас в городе, его сразу же сдадут. Этого можно было не опасаться двумя годами раньше, когда он мог послать любого мента куда подальше и гордиться своей несгибаемой натурой.

Но теперь розыскники не спят ни днем, ни ночью, имея его карточку в кармане. Да что там опера! На всех информационных щитах "Их разыскивает милиция" красуется его физиономия, а на столе у каждого сыскаря лежит ориентировка:

Разыскивается особо – опасный преступник, среди уголовных элементов пользуется авторитетом, признанный другими ворами – "Вором в законе"

Садовников Аркадий Васильевич 05.03.1931 года рождения.

Место рождения: г.Новосибирск. До последнего осуждения, проживал: г. Новосибирск, с. Каменка, ул. Рабочая, д. 7а.

25 июня 1975 года совершил групповой побег из колонии строгого режима Томской области (п. Таежный), убив офицера внутренней службы. Приметы: рост 176 см; среднего телосложения; волосы каштановые, прямые; брови густые; нос прямой; глаза светлого цвета, узкие; рот малый; подбородок выступающий.

Особые приметы: татуировки на обоих плечах под ключицами – восьмиконечные звезды (Воровские звезды), на груди – парящий орел с короной на голове, на запястье правой руки – надпись Audacesfortuna kuvat (лат.) – "Счастье сопутствует смелым", на среднем пальце левой руки татуировка – в виде перстня. Дерзок, артистичен, легко перевоплощается и меняет внешность, при задержании может оказать вооруженное сопротивление.

Отдел розыска

Дежурная часть.

«Все, отблатовался! Теперь я – смертник. Человек вне закона, которого может шмальнуть любой мусоренок с учебки». Все тихушники и сексоты по разным районам Новосибирска подняты на ноги, только и ждут моего появления".

Аркан добрался до кладбища в Заельцовском парке и, сидя на лавочке возле могилы своей матери, постоянно подстегивал себя, чтобы покинуть это место, ведь кто нибудь из оперов вероятно об этом подумал: "А вдруг Садовников захочет побывать на могиле своей матери".

Он встал и направился в сторону центральной кладбищенской аллеи. Увидел прислоненную к забору метлу, на которой висел старый синий халат; видимо кто-то из обслуги кладбища оставил на время. Аркан надел на себя халат и, широко размахивая метлой в стороны, направился по дорожке к главному выходу. Возле одной могилки хлопотали: пожилой дядечка и женщина. Аркан украдкой стащил с лавочки сетчатую шляпу и заспешил дальше. Он помял шляпу, потоптался по ней, как это делал в свое время Остап Бендер, придав ей плачевный вид. "Если мусора меня пасут, то вероятнее всего на входе или где-то рядом в лесу на дорожке. Одному Богу и мне известна могилка моей матери".

Некогда Садовников изображал неподражаемые гримасы. Среди своих пацанов он был своего рода артистом: умело заворачивал веки на глазах, отчего лицо принимало уродливую маску. Скривив, к примеру, верхнюю губу на правую сторону, он мог часами держать ее, и при этом поднимал левую или правую бровь – это делало его лицо уродливым и неузнаваемым. Он также мог классно заикаться, ни в чем, не уступая натуральному "заике".

Вот был бы у него сейчас грим, которым он умело пользоваться, научившись в свое время у одного знакомого, занимавшегося в балетной школе.

"Так и есть,– подумал Аркан, заметив возле центральных ворот две подозрительные личности, – не умеют сухариться, выставились, как два пугала".

За годы воровской жизни у Садовникова выработался профессиональный взгляд на милиционеров или оперативников, он сам не понимал, как легко мог их вычислить, наверно это качество сидело глубоко в черепной коробке. Интуиция – вот верное название его обостренного чувства самосохранения.

Со стороны Аркан выглядел типичным кладбищенским уборщиком, каких немало нанято, директорами.

"Бич, и есть бич,– подумали оперативники, провожая его взглядом,– и лицо перекосило, наверно после паралича".

Аркан прошел мимо и внутренне возрадовался своей интуиции и смекалке: "Значит, кругом ждут меня мусора, видно ориентировка поступила из Томской управы. Ишь, как на ушах стоят: все перекрыли".

Оказавшись за территорией кладбища, он углубился в сосновый бор и, найдя укромное местечко в кустах, решил переждать до темноты. Днем опасно, а вечером он доберется до конспиративной хаты, расположенной в трущобах Бурлинки: криминальной местности, прилегающей к Центральному и Железнодорожному районам.

Дом, в который намеривался попасть Аркан, принадлежал его корешу Захару Симутину, они хорошо знали друг друга по Краслаговским лагерям. Кого попало, хозяин к себе в дом не водил, и на тот момент это было единственным, нераскрытым угрозыском место, где бы мог укрыться Аркан. Симута отбывал очередной срок и дом, находящийся за высоким, дощатым забором оставался под присмотром сестры Захара – Анны. Она очень редко наведывалась в дом, не видя особой нужды для посещения. Сын Симуты – Василий тоже, как и отец отбывает сейчас срок в одном из лагерей Новосибирска.

Глубокой ночью пробирался Садовников по глухим улочкам, заброшенного властью района, здесь даже милицейские наряды по ночам не патрулируют. Аркан вспомнил, как одно время менты прибурели, и стали смело разъезжать на дежурном "Бобике" (автомашина "УАЗ") по улочкам Бурлинки. Местная братва не хотела мириться с такой наглостью, и однажды ночью ментовский "Бобик" внезапно вспыхнул от брошенной бутылки с бензином. Наряд, бросив загоревшуюся машину, поспешил убраться из опасного района. Правда, днем милиция перерыла все вокруг, разыскивая ночных поджигателей, но найти иголку в стоге сена легче, чем отыскать отчаянного мстителя. А оказался им – Аркан. Молодой и уже подающий надежды вор. С Симутой в то время они были крепкие друзья, а сестра друга училась в школе. С тех пор минуло двадцать лет, но по-прежнему этот район по сводкам МВД числился неблагонадежным. Наверно из этих мест попадало больше люда в заключение, чем к примеру с "Бана" – Железнодорожного района или "Нахаловки".

Аркан, сам был родом с Каменки и находился здесь только наскоками, когда нужно было отсидеться какое-то время, или встретиться с сестрой Симуты – красавицей Анютой. Она ему нравилась, но близких отношений старался с ней не заводить. Во-первых: об этом просил его друг, а во-вторых, когда его короновали, он придерживался старых воровских традиций, не обременять себя семейными узами.

Анюта сама, просто так не хотела с ним поддерживать отношения, ей была интересна только семейная жизнь с любимым человеком. Аркадий какое-то время был ей симпатичен, и она отвечала на его письма из зоны.

Аркан дернул за ручку калитки, но она оказалась запертой, тогда он сиганул через забор и направился к сараю, где в потайном месте лежал ключ от замка. "Интересно, Анютка сейчас замужем?" – подумал он, заходя в дом.

Закрыл за собой дверь, не зажигая свет, прошел в комнату, где стояла кровать и, не раздеваясь, плюхнулся в постель. Перевернулся на спину и, широко раскинув руки, с радостью подумал: "Как мало нужно для полного счастья – это найти приют и хорошо выспаться". Он даже не заметил, как моментально отключился, погрузившись в глубокий сон.

Утренний луч солнца, заглянув в окно, разбудил Садовникова. Ночь прошла, как в сказке, он ни разу не просыпался. Открыв глаза, улыбнулся: настроение поднялось. Радость легла на сердце от ощущения, что он на свободе и ему все – таки удалось вернуться в родной город.

Непроизвольно память затянула его в прошлое, на окраину города: здесь он родился, в селе Каменка прошло его детство. Оттуда его направили в первый раз за решетку. Присудив по малолетству полтора года, государство этапировало Аркана отбывать срок наказания в поселок Горный, а затем за нападение на активиста, его перевели в Красноярский край. И понеслось: закрутила его тюремная жизнь в водовороте страстей. Дерзкий, упрямый, неподдающийся ни на какие уговоры, Аркан быстро снискал себе славу крутого пацана. Его побаивались активисты, обходя стороной, что давало ему привилегии жить в колонии по своим правилам. По достижении совершеннолетия его с массой нарушений в личном деле перевели во взрослую зону. Дальше пошли: раскрутки, добавочные срока, крытые тюрьмы. Небольшие перерывы между отсидками на свободе. По новой срок, драки и поножовщина в зоне, все это отложило свой отпечаток на формировании его, как личности авторитетного уголовника. Побег из мест лишения свободы, поимка, еще один срок, признание его воровскими авторитетами правильным пацаном, и наконец, принятие в воровскую семью и "увенчание короной". Сколько же ему пришлось перенести тягот воровской жизни? Крытки, боязнь ментов запустить авторитетного вора в советские зоны для уголовников. Встреча новых друзей и воровские сходки по разным тюрьмам. Снова свобода.

Аркану вспомнился предпоследний срок, полученный по ментовской подставе. Вор в законе, как бельмо на глазу был у руководителей управления по Новосибирску и области. Оперативникам дали задание: любыми способами вернуть его на нары. Вскоре Аркана арестовали за хранение и ношение наркотиков, в кармане у него обнаружили "план", считающийся наркотическим средством. Пакетик подкинули опера при задержании, а иначе, каким способом уголовному розыску упечь его за решетку. Опять срок. Направили его тогда этапом на запад, за Урал. В одной из Уральских пересыльных тюрем, он лично познакомился с Лехой Дроном -молодым, перспективным бродягой, славившегося своей рассудительностью и незаурядным талантом раскладывать все по полочкам. В воровском мире часто приходится слышать разные истории о законниках, профессионалах-ворах или выдающихся авторитетах. О Дроне Аркан был наслышан только с положительной стороны: правильный пацан, имеющий авторитет, как на воле, так по тюрьмам и зонам общего режима, и всегда умевший грамотно разобраться в конфликтных ситуациях между пацанами, блатными и мужиками. Имея железный стержень в характере и живущий строго по понятиям, Дронов долго не задерживался на командировках, лагерное начальство даже не выпускало его в зону из изолятора и, получив разнорядку из управления, отправляло дальше, куда-нибудь на восток, где в зонах преобладало подавляющее количество активистов и лагерное начальство "окрашивало колонии в красный свет".

В дальнейшем, судьба разбросала Аркана и Дрона по разным областям, но им опять суждено было встретиться в одной из тюрем. Там и короновали Дронова Алексея, объявив его вором в законе. Аркан много рассказывал Лехе о сибирских лагерях, сравнивая их с уральскими или краслаговскими зонами. В Сибири менты в основном насаждали лагеря активистами из числа зэков и ссученными авторитетами, помогавшими администрации ломать воровские традиции и пускать под пресс отрицательно настроенных заключенных.

Дрон – правильный человек. Он рвался в бой и, оценив обстановку Сиблага, обратился к Аркану за поддержкой. На воровской сходке, заранее спланированной и согласованной с другими ворами, проведенной в одной из больничных тюрем, Дрону была "выдана путевка". Он направлялся в одну из сибирских, полукрасных зон общего режима, для наведения людского порядка. Многие авторитеты скептически отнеслись к решению молодого вора и пытались отговорить, даже сравнивали его с Александром Матросовым, бросившегося на амбразуру и получившего очередь из пулемета в грудь. Дрон горячо отстаивал право своего выбора, мотивируя решение тем, что пора кому-то поднимать сибирские зоны, стонущие от ментовского беспредела.

Признанные, авторитетные воры в законе: Паша Гром, Мераб, Джамал, принявшие в свою семью Дрона, понимая трудность, и почти невыполнимость его задумки, попросили Аркана помочь молодому вору. Они прекрасно понимали, что без поддержки сибирского авторитета, Лехе Дрону никогда не сдвинуть с места неподъемный камень, каковым являлся репрессивный режим многих Сиблагерей.

Аркану оставалось несколько месяцев до освобождения, и он решил помочь Лехе. Сначала он отправил срочную маляву "Колдуну", сидевшему в то время в ИТК-2 (Исправительно – трудовая колония) под Новосибирском. Колдун правил в зоне среди блатных, но вскоре случилось так, что его за множественные нарушения режима, осудили и отправили в тюрьму закрытого типа. Сколько не пытался Аркан по своим каналам выправить другой маршрут для Колдуна и направить его в правильную крытку, но видно им занимались комитетчики, раз управление ИТУ (Исправительно – трудовые учреждения) не смогло выписать разнарядку в тюрьму с более мягким режимом. Путь Колдуна лежал в Елецкий централ, где возможности и авторитет Аркана заканчивались, либо более беспредельного острога со стороны ментов он не видел и не слышал, по крайней мере, если речь заходила о крытых тюрьмах общего режима.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю