Текст книги "Путь Черной молнии (СИ)"

Автор книги: Александр Теущаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Глава 4

Нападение на НКВД

Лодку нашли в кустах, где и оставили, когда убегали от чекистов.

Одно смущало, сможет ли она выдержать четверых мужчин, но Илья, сняв с себя одежду и, уцепившись за борт, поплыл рядом. Добрались до окраины Топильников быстро, течение реки стало им союзником.

Илья натянул на голову картуз и приспособил завалявшуюся у него в кармане звезду, приготовленную сыну, как подарок, во тьме, если не приглядываться, вполне сойдет за форменную фуражку. К одноэтажному зданию, где разместилось районное НКВД, подошли тихо. Илья пошел в паре с Мироном к входной двери, а Михаил и Петр заняли позиции недалеко в кустах. Михеев дернул за ручку, дверь была закрыта изнутри. Он постучал. Через две минуты раздались шаги внутри и заспанный голос спросил:

– Кого еще там нелегкая принесла?

– Боец или кто там дежурит, быстро открывай,– командным голосом проговорил Илья.

Дверь открылась, на пороге стоял сержант и, выставив перед собой винтовку, спросил:

– Товарищ, а ты кто такой?– охранник пытался разглядеть во тьме человека.

– Сержант, отвечай по форме, как полагается, перед тобой начальник особого отдела НКВД города Томска, капитан Иванов.

Илья специально назвал фамилию офицера, контролирующего районные органы НКВД.

– Товарищ капитан, на вверенном мне объекте все спокойно.

– Сколько человек охраняет здание?

– Нас трое, я сейчас разбужу остальных.

– Отставить! Спите на посту, разгильдяи, под трибунал захотели. Веди в караульное помещение и вызывай по телефону Вахрушева в управление.

– Так здесь такого нету, товарищ капитан, – недоуменно произнес сержант.

– Он что, с баржей отбыл в Томск? А кто за него остался?– Илья басил, пуще нагоняя жути на бойца.

– Так товарищ Нестеренко здесь за главного, а о Махрушеве мы не слыхали.

– Вахрушеве, болван! Вас, что здесь, не оповестили, что особый отряд прибывает из Томска, – басил Илья, идя по коридору следом за сержантом. Улучшив момент, Мирон, обойдя своего напарника, ударил бойца по затылку рукояткой нагана, а Илья, подхватив падающую винтовку, встал за дверью комнаты. В этот момент открылась дверь, и вышел заспанный солдат. Увидев перед собой мужчину в гражданской одежде, дернулся назад за оружием, как выскочивший из-за двери Михеев со всей силы саданул его прикладом в лоб, боец отлетел к столу и свалился на пол. Третий охранник успел подскочить с лавки, но увидев перед носом дуло револьвера, молча поднял руки.

– Зови остальных, – сказал Илья Мирону, – и свяжите того в коридоре, а я пока с этим побеседую. Пикнешь, мозги вышибу,– пригрозил он красноармейцу. – Где сейчас Нестеренко?

– Так он это... Дома видать спит.

– Сколько человек в казарме спецкомендатуры?

– Точно не знаю, вчера половину состава забрали для усиления конвоя баржи.

– Баржа уже отплыла?

– Да-да, сразу же, как только в Михеевке последних арестовали.

– Где в управлении располагается склад с оружием?

Боец замялся, но увидев, как допрашиваемый положил палец на спусковой крючок винтовки, кивнул головой в сторону двери:

– Там в подвале.

– Ключи.

– У лейтенанта Нестеренко.

В комнату зашли Мирон и Михаил Берестов, а Петр остался в дозоре возле здания. Зашевелился боец на полу и Мирон, взяв винтовку, ударил его прикладом по голове.

– Вот так-то будет спокойнее. Где вы храните оружие?– спросил он у бойца.

– В подвале,– ответил за того Илья. – Боец, звони Нестеренко и скажи, что из Томска прибыл особый отряд НКВД под командованием капитана Иванова, я лично хочу с ним переговорить по телефону.

Боец кинулся к аппарату на столе и, подождав немного, отчеканил:

– Товарищ лейтенант, Вас спрашивает капитан Иванов.

Да-да, из Томска прибыл. Да-да, я передаю ему трубку.

Михеев прокашлялся и басисто заговорил:

– Нестеренко, мать твою за ногу! Спишь, как сурок. Тебе что, не доложили, что я прибываю ночью? Сейчас же соберем экстренное совещание, и утром будем прочесывать все окрестности, где скрылись беглые преступники.

Видимо голос проверяющего действительно показался ему знакомым и пробудившийся ото сна начальник Топильниковского НКВД, проговорил:

– Товарищ капитан, мы до поздней ночи провожали баржу, я помогал лично Новикову, но он меня не предупредил, что Вы приедете так быстро.

– Лоботрясы, вам только спать, а мы за вас должны оперативно действовать. Сколько людей осталось в твоем распоряжении?

– Тринадцать, десятерых я отправил с конвоем в Томск. Поднять оставшихся по тревоге?!

– Отставить, пусть отдыхают до утра. Ноги в руки лейтенант, и чтобы через пять минут стоял передо мной, как штык. И вот что, ключи от оружейки прихвати с собой, посмотрим, сколько у тебя неучтенного оружия хранится.

– Товарищ капи...

– Нестеренко, ты что, приказ не расслышал. Я повторять не буду, считаю до шестидесяти, не успеешь в срок, отправлю в Нарымский край.

– Лечу товарищ капитан.

– Вот так-то,– Михеев положил трубку и, развернувшись, со всей силы ударил кулаком в челюсть бойца. Он без звука сполз по стене на пол и замер.

– Хороший удар, капитан. Поздравляю, ловко ты их за нос поводил,– улыбнулся Мирон.

– Потом-потом поздравления, мужики, давайте всех в соседнее помещение перетащим, сейчас "гость" прибудет.

После того, как все прибрали и вытерли с пола следы крови, Михеев вышел на крыльцо, а остальные на всякий случай заняли оборону в кустах. В ночи послышался приближающийся конский топот. Нестеренко на ходу, соскочив с седла, бросил повод, и предстал перед Михеевым.

– Товарищ кап...

Сильный удар по затылку, опрокинул его навзничь. Нестеренко быстро пришел в себя и в недоумении разглядывал собравшихся в комнате мужчин.

– Сейчас откроешь склад с оружием, но прежде ответишь на несколько вопросов.

– Кто вы такие, как вы сюда попали? Где охрана? Ты не капитан Иванов.

Нестеренко пытался пошевелить связанными назад руками.

Мирон ударил его в подбородок кулаком.

– Вопросы задаем здесь мы или тебе что – то не ясно, – еще один удар свалил Нестеренко со стула.

– Чего вы хотите?

Его подняли и усадили на стул.

– Где твой кабинет?

– По коридору, третья дверь справа.

– Веди,– да не вздумай мудрить, получишь пулю в голову.

– Ключи за шкафом на стене,– подсказал Нестеренко.

Его повели в кабинет и, открыв дверь, подтолкнули вперед.

– Где ключ от сейфа? – спросил Илья.

– На этажерке, под статуэткой товарища Сталина.

– Ишь ты, тяжелая – улыбаясь, сказал Мирон, и бросил ключи Илье. Он ловко подхватил их и открыл сейф. Вытащил все бумаги и попросил Петра и Михаила, чтобы они очистили до основания сейф, там лежали деньги, оружие и в мешочке какие-то металлические вещицы. Вытряхнув на стол содержимое мешочка, все увидели золотые украшения: кольца, цепочки, серьги.

– Что скотина, людей грабил?– со злостью произнес Мирон.

– Это улики, взятые с места преступления,– оправдывался Нестеренко.

– А это что, тоже улики? – Мирон взял из кучки золотые коронки и замахнулся для удара. Илья сдержал его.

– Не сейчас. Хорошо?!

У Балагурзина заходили желваки, но он опустил руку и согласно кивнул.

– Сколько арестованных людей было отправлено в Томск?– допрашивал Илья.

– Точно не знаю, но очень много.

– Кто в Михеевке на тебя работает, кто пишет тебе доносы?

– Там в документах найдете все.

– Где находится склад с продовольствием?

– Во внутреннем дворе, где расположена кухня.

– Возле казармы на посту часовой стоит?

– Да.

– Назови пароль.

– "Буря"

– Отзыв.

– "Затишье".

– Ты принимал участие в расстреле мирных жителей?

– Нет, их отвозят в следственную тюрьму, я не имею таких полномочий.

– Врешь собака, мы знаем, как некоторые из арестованных не доходят до тюрьмы. Откуда у тебя коронки с зубов? С мертвых уже срывали или живьем.

– Нет – нет, это все не так,– возразил испуганный Нестеренко.

– В подвал его, пусть оружие покажет.

Они прошли за лейтенантом до двери и, открыв ее ключом, наткнулись на решетку. Отперев ее, спустились по каменной лестнице. При включенном свете увидели на полатях винтовки, наганы. Тут же находились цинки с патронами, и в углу стоял полуразобранный пулемет "Максим".

– Исправен?

– Да, его только нужно собрать,– ответил Нестеренко.

– Ого! Да здесь гранаты разных образцов,– удивился Берестов,– однако арсенальчик у местного НКВД, как будто к подавлению крестьянского восстания готовились.

Когда добрую половину оружия подняли наверх, Балагурзин тихо сказал Михееву:

– Илья, не жалей эту падаль, этот оперуполномоченный всех твоих односельчан "вымел" из Михеевки.

– Я тоже так считаю, вы подождите меня наверху, я сейчас.

Михеев подошел к связанному Нестеренко и срезал веревку с его рук, а затем с силой нанес ему удар в челюсть. Взял винтовку со штыком и, направив ее в грудь поверженного на пол НКВД-эшника. Железным голосом произнес:

– Гадина, патрона на тебя жалко.

– Не убивай, я ведь подневольный и выполняю приказ.

– В армии я бы мог тебя понять, но то, что вы творите с простыми людьми: женщинами, детьми, стариками – не прощу.

Штык вошел прямо в сердце чекисту, он успел ухватиться за него рукой, но сознание померкло, и Нестеренко, широко раскрыв глаза, замер.

Петр по дороге в казарму, видел возле двора телегу и наскоро сконструировав, накинул самодельный хомут на шею коня, на котором прискакал убитый Нестеренко. В телегу сжили все оружие, в том числе и пулемет и двинулись в сторону казармы. Чтобы не быть замеченными, подъехали с другой стороны. В конюшне планировали разжиться лошадьми.

Возле крыльца стоял часовой, изредка оглядываясь вокруг.

– Боец, не спать на посту,– сказал Михеев, выходя из темноты. Солдат вскинул винтовку и скомандовал:

– Стой! Кто идет? Пароль!

– "Буря".

– "Затишье",– ответил часовой и, опустив винтовку, отдал честь.

– Оперуполномоченный из Томского горотдела, капитан Иванов,– назвал себя Илья,– позови мне командира отделения, да только тихо, не разбуди бойцов.

– Слушаюсь, товарищ капитан,– боец кинулся исполнять приказ. Из-за угла показались, вооруженные до зубов мужики.

– Что будем делать?– спросил Мирон Илью.

– Петро, сходи во внутренний двор, возьми в конюшне коней и упряжь. Посмотри в гараже бензин, только быстро – одна нога здесь, другая там.

– Ты хочешь поджечь казарму?– удивленно спросил Михаил Берестов.

– У нас неравные силы для боя, когда-нибудь, мы еще померяемся ими, но не сейчас. Вы согласны со мной?

Мирон и Михаил кивнули.

Сержант вышел на крыльцо и не успел приложить руку к фуражке, как сильная рука зажала ему рот, и штык-нож вошел в грудь. Бойца – часового сокрушительным ударом в голову, уложили рядом с его командиром. Затащив обеих внутрь деревянной казармы, подперли дверь. Балагурзин оторвал полоску ткани от рукава рубахи и, подойдя к телеге, пальцем собрал вокруг оси мазут, затем начертил на тряпице какой-то знак и повязал на столбе возле калитки во двор казармы.

– Что ты сделал? – удивленно спросил Илья и разглядел на тряпке изображение стрелы.

– Такой знак присутствовал на знамени моей казачьей сотни, когда я служил под командованием атамана Семенова. Пусть знают, что мы живы, и готовы снова сразиться с большевиками.

Михеев покачал головой и, улыбнувшись, сказал:

– Как мало знаю я о тебе.

Без труда отыскали кладовую с продуктами и быстро погрузили мешки на телегу. Вывели на улицу двух, запряженных лошадей.

Нашелся бензин, его тут же ведрами растаскали и облили стены. Пока Петр запрягал коня, все были готовы к отъезду.

– Да простит нас Господь,– перекрестился Берестов и кинул горящую спичку в лужицу бензина. Огонь ручейком побежал к казарме, через секунды превратив ее в огромный пожар.

Послышались позади удаляющиеся крики людей, поднятых с постелей внезапным огнем. По всему селу залаяли собаки, встревоженные людскими выкриками. Лошади, запряженные в телеги, быстро удалялись в сторону окраины села, за ним в нескольких километрах протекала таежная речка Лосиха.

Как предполагала восставшая против власти четверка мстителей, на следующий день в Топильники съехались войсковые части: отряды НКВД прибыли в крытых грузовиках, с разных районов были направлены дополнительные силы для прочесывания тайги. Из Топильников и Михеевки на зов власти откликнулись охотники-промысловики, из которых был создан добровольческий отряд, они согласились провести красноармейцев и сотрудников НКВД в труднодоступные, таежные места. Часть отряда начала прочесывать от речки Черной, направляясь в сторону Таганских болот, а другая двинулась от Топильников в сторону Шиманских топей. В двух направлениях путь военным перекрывали обширные сибирские болота и искать там беглецов, равносильно, что найти иголку в стоге сена.

Илья здраво рассудил, что преследователи не додумаются взять правее от Оби, и направиться к скалистым берегам Черной. По логике розыскников, преступники не станут скрываться среди каменистых склонов, а уйдут глубже в тайгу.

В целях безопасности одну лошадь завели в овраг и пристрелили, и так как держать второго коня было негде, его пустили на мясо.

В пещере было темно и сыровато, но лучшего места на данный момент для группы не сыскать. Небольшой вход завалили сушняком и, спустившись к внутреннему водоему, обустроили пункт временного проживания. Часть продуктов и оружия пришлось надежно спрятать в тайге. В целом мужики были довольны прошедшей операцией, авторитет Ильи резко взлетел в их глазах, даже скептически настроенный Мирон, сменил свое отношение к бывшему капитану РККА. Блестяще! Иначе он не мог назвать грамотные действия Михеева во время проведения акции в Топильниках.

Зажгли две коптилки и при тусклом свете, стали разбирать продукты. Мирон вытащил из мешка прихваченную с собой из кабинета лейтенанта бутылку с какой-то жидкостью и, сбив с горлышка сургуч, зубами открыл пробку. Понюхал и восторженно произнес:

– Спирт! На сухую отмечать боевое крещение нам не придется.

Распечатали консервы и выложили брикеты, предназначенные для армейского, сухого пайка.

– Предлагаю выбрать интенданта,– засмеялся Мирон.

– Миша подойдет на эту должность?– весело спросил Илья.

Шутя, все подняли руки.

– С этого дня, Михаил Берестов, каждая крошка хлеба будет под твоим строгим контролем,– похлопал его по плечу Петр.

– Мужики, а давайте по-военному отнесемся к нашей группе,– серьезно заявил Берестов,– если мы собрались дальше воевать с коммунистами, то нам стоит выбрать себе командира.

– Я тоже так считаю,– поддержал Михаила Илья.

– Как будем выбирать, по какому принципу? – обратился ко всем Мирон.

– А что тут думать, пусть Илья будет нашим командиром,– предложил Петр.

– Хорошо,– согласно кивнул Мирон,– я без притязаний на эту должность, как все решат, так и будет, тем более Илья сегодня доказал, что способен быть настоящим командиром. Все согласны?

Петр и Михаил дружно закивали головами.

– Спасибо мужики за доверие, но хочу вас огорчить, мы не в армии, чтобы решать подобные вопросы. Формально, я конечно не откажусь выполнять функции командира, но требовать от вас субординации, я не стану.

– Слова, достойные хорошего человека,– Мирон протянул руку и крепко пожал ладонь Ильи.

Когда выпили за операцию и избранного командира, стали решать, что же делать дальше, как и когда наведаться в Михеевку?

– Нужно выждать, чекисты не настолько глупы, чтобы не выставить охрану в правлении,– советовал Мирон.

– Я думаю, они создадут свой отряд из вооруженных активистов-комсомольцев.

– Судя по добытым документам, нам стоит сначала убрать председателя Паршина и его заместителя, бывшего сторожа Монитовича, они повинны в подложных обвинениях на наших односельчан – это первые доносчики.

От выпитого спирта, смелые мысли лезли в голову.

– Значит, постановили, в расход этих гадов. А как же быть с остальными селами и деревнями, там тоже нужно проводить операции, – смело предложил Петр.

– Не спешите друзья, нам необходимо надежное место для базирования, чтобы мы могли там спокойно отсиживаться после операций, и лучше Черного камня, нам не найти.

– Что это у вас за таинственные названия такие? Черная Речка, Черный камень.

– Еще черное озеро есть,– улыбаясь, сказал Петр.

– Я слышал, эти названия имеют свои легенды и связано все с далеким прошлым,– объяснил Илья, – Черный камень – это остаток крепости, которую воздвигли донские казаки, защищаясь от сибирского хана. Песок на Черном озере имеет черный цвет, нигде не встречал подобного.

– Ух-ты! Как интересно,– подключился Мирон,– кстати, моя гражданская профессия – горный инженер, я окончил институт и успел побывать с экспедицией на Сахалине, но Первая Мировая перечеркнула мою жизнь, мне пришлось стать военным. Илья, что ты там говорил о Черном камне и создании базы?

– Под той глыбой пустота, я находил там с парнями заржавленные сабли и наконечники от копий – это еще раз доказывает, что в наших краях происходили исторические события. Но добраться без проводника до камня невозможно, нужно знать "тропу" через топи. Охотники не отваживаются туда ходить, потому я предлагаю, отсидеться в этой пещере, а после нашего "дружеского визита" к председателю, уйти на болота.

– Вы с Петром здесь аборигены, вам и флаг в руки. Кстати, я все тебя слушаю и мне твои "черные" названия подсказали одну мысль: помнишь Илья, я оставил знак на воротах?

– Черная стрела?

– Да, хочу вам кое-что рассказать из своего боевого прошлого. Довелось мне в 20-х годах служить у Колчака в контрразведке. Был у нас пожилой полковник, фамилия у него интересная – Шилохвост, так он научил меня из любого оружия стрелять, даже на слух из нагана поражать противника, и еще много чему полезному, что пригодилось мне в ведении боевых действий. В Омске были расквартированы наши части, иногда мне поручали проводить наблюдение за разными подразделениями, а особенно казачьими, в гражданскую войну на которых, возлагались большие надежды. Прибыл я, значит в Томскую область, там располагалась знаменитая по тем временам казачья сотня. Я как раз был уполномочен помогать казакам со стороны штаба белой армии, и передавал разные приказы из ставки главнокомандующего. Эта сотня охотилась на красных комиссаров, тогда их в Сибирских краях хватало, они запугивали местное население, распространяя слухи, что наша сотня вырезает всех подряд крестьян, не взирая, на политические взгляды.

Большевики, не разведав, объезжали места, где могла бы появиться сотня – вот так они боялись белых казаков. Название подразделения гремело на многие версты кругом – "Черная стрела". Увидят красные командиры белое полотнище с вышитой на нем черной стрелой, так сразу по коням и уносились быстрее ветра. Своих врагов казаки били беспощадно. Комиссары-большевики не раз ощущали на себе всю мощь этой бесстрашной сотни. Мне часто приходилось участвовать в подобных походах на красных.

После того, как наши союзнички предали Александра Васильевича и его арестовали, а затем последовала казнь Колчака, я с остатками сотни, перебрался в Забайкалье и воевал с большевиками в войске атамана Семенова. Посмотрел тогда атаман на наше знамя и сказал: "Черная стрела – это хорошо, но поражающая черная молния звучит лучше". Вот так мою новую сотню стали звать: "Черная молния" и на белом знамени всегда присутствовала изогнутая, как молния – стрела.

– Кажется, я начинаю понимать, что ты хотел этим сказать,– догадался Илья,– ты предлагаешь нам назвать нашу немногочисленную организацию...

– Правильно Илья,– перебил его Мирон,– Черной молнией!

– Так вот зачем ты оставил свой знак, чтобы НКВД-эшники поломали головы, откуда в этих краях взялась пресловутая "Черная стрела".

– Есть такое дело,– улыбнулся Мирон,– ну, так как мужики, годится нам такое название.

Три руки взметнулись вверх.

– Я предлагаю чуток выпить за нашу, только что созданную военную организацию Черная молния,– предложил Михаил,– только немного.

– Как скажешь, интендант,– и все засмеялись. Четыре руки крепко скрестились. Свободной рукой Мирон обмотал их белой тряпкой и сажей от головешки начертал знак черной молнии.

Ночью, когда все спали, Мирон вышел на площадку перед пещерой и увидел силуэт человека, он сидел молча, наблюдая за рекой, серебрившейся при лунном свете.

– Не спится?

– Да-а,– Илья тяжело вздохнул.

– Переживаешь за своих?

– Я погубил их всех: жену с детьми и родителей с сестрами, если бы я не бежал...

– Их бы все равно арестовали,– перебил Мирон,– Илья, не нужно себя винить, запомни, не вы одни попали в кровавую большевистскую мясорубку.

– Не говори так, не должны их чекисты тронуть.

– Пусть будет по-твоему, если тебе легче от этой мысли, но ты реально оцени обстановку, борьба продолжается, Сталин убирает всю старую гвардию, они слишком мешают ему. Вопрос только в том, сколько будет террор продолжаться? Илья, послушай меня, в Михеевку нам пока нельзя соваться, я понимаю, что тебе хочется узнать о родне, но нас там ждут. Скрытые дозоры еще долго не снимут. У меня возникла идея, пока Петр и Михаил устраивают в пещере жилище, мы с тобой тайно проберемся в Томск.

– В Томск?!

– Конечно, мне нужно со своими людьми встретиться, и попробуем твоего НКВД-эшника отыскать.

– Романова?

– Да, возьмем его в оборот и заставим работать на себя, он будет доставлять нам сведения.

– О-о! Да ты недаром ел хлеб в контрразведке, мне эта идея понравилась, я могу этого гада прищучить, его кое-чем зацепить можно.

– А самое главное, он скажет, что с жителями Михеевки.

– Мирон, ты гений! Как я сразу об этом не подумал. Пойдем сейчас отдыхать, а утром все основательно продумаем. Рад, что мы с тобой нашли общий язык.

– Сейчас время тяжелое Илья, нам – русским офицерам раньше нужно было объединить свои силы, когда еще большевизм не был крепок, а мы с разными партиями митинги да собрания устраивали. Закон должен работать на людей, а не на кучку красных демонов. Время упущено, их идеология пошла в народ. Побольше бы таких, как ты, мыслящих людей в армии, можно было бы объединиться против красного террора. Кстати, все хотел тебя спросить, ты коммунист?

– В связи с чрезвычайными обстоятельствами добровольно выбыл из рядов ВКП(б). Так что Мирон, будь спокоен, я не жалею об этом.