Текст книги "Перстень с трезубцем (СИ)"

Автор книги: Александр Теущаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Балаж поднялся со скамьи и, поклонившись, сделал шаг навстречу Ласло.

– Ну, что у тебя за срочность? – спросил граф.

– Борат передает Вам на словах, что двое его людей, только что умерли в Адской пещере.

– Кто эти люди?

– Бернат и Арон.

– Что?! Ты хочешь сказать, что два здоровенных мужчины ни с того и не с сего умерли в одночасье.

– Арон умер чуть позже Берната. Господин Михал, их отравила графиня.

– Вы в своем уме?! Ее же задержали! Как она могла их отравить?

– Борат подозревает, что в доме на болотах, когда обыскивали все вокруг, Бернат и Арон выпили на двоих кувшин с отравленным вином.

– А Борат?

– Он отказался пить.

– Так вот в чем дело! – У Михала от догадки похолодело в груди. – Где их тела?

– В пещере.

– Балаж передай мой приказ, пусть их перенесут из пещеры в угловую башню, я пошлю лекаря, он осмотрит их. И смотри, чтобы никому ни слова. Что с графиней, ее привезли?

– Да мой господин, ее закрыли в тайной комнате, где Вам угодно иногда проводить допросы.

– Ладно, ладно, я понял. Иди, и запомни, никому ни слова о смерти гайдуков.

Ласло вернулся в донжон и, дождавшись лекаря, спросил:

– С Этель можно поговорить?

Эрно отрицательно замотал головой.

– Господин, сейчас ей необходим покой.

– Метр Эрно, я задам ей только один вопрос.

– Ну, хорошо, недолго.

Михал, улыбаясь, подошел к постели Этель, она приоткрыла глаза и тоже улыбнулась.

– Милая, я наверно не должен тебя сейчас тревожить и о чем-то спрашивать…

– Не беспокойся дорогой, мне уже получше, Эрно напоил меня какими-то лекарствами. О чем ты хотел меня спросить?

– Перед тем, как тебя отпустить, Марош Илона предлагала тебе вино? Вспомни, может ты пила что-то особенное?

– Да, конечно, она предложила мне испить вина из кубка.

– И ты выпила?!

– Да, правда слегка пригубила, но потом Марош настояла, чтобы я выпила еще. А что тебя так расстроило?

– Да нет, это я так, когда мы с лекарем обсуждали твое недомогание, он сказал, что может быть, ты съела или выпила что-нибудь несвежее. Эрно не разрешает долго беспокоить тебя, поправляйся, счастье мое, я утром обязательно тебя навещу. Нагнувшись, он поцеловал ее в уголки губ. Этель погладила его по волосам и на прощание произнесла:

– Не уезжай, мой любимый.

– Ну, что ты радость моя, теперь я не покину тебя. Спи, моя любимая.

– Михал, дорогой, задержись, я должна сказать тебе кое-что важное, – Этель приподняла голову с подушки, – когда графиня Жомбор обманом удерживала меня в своем доме, я случайно подслушала ее разговор с мужчиной. Пользуясь случаем, что я нахожусь в руках графини, они хотели захватить соляные рудники и попытаться угрожать тебе. Это одно. Второе – Ребека пропала, но вместо нее появилась ее сестра Марош Илона. Михал, мне кажется, что Жомбор лукавит, внешность можно изменить, но голос трудно. Будь осторожен, графиня Ребека состоит в каком-то тайном обществе венгерских дворян, они все настроены против королевы и хотят передать корону австрийским Габсбургам. По-моему – это заговор.

– Я понял тебя, постараюсь проверить эти сведения, но в одном могу тебя успокоить, Марош арестована.

Этель, сжав руку Михала, спросила удивленно:

– Кем?

– Мною, и пока она находится в моей тюрьме.

– Что ты с ней сделаешь?

– Сначала я хочу убедиться, что две сестры – это чистый вымысел графини, а затем, если все подтвердится, передам ее в руки правосудия, за графиней Жомбор и ее отцом тянется страшный, кровавый след убийств.

Ласло вышел из спальни и сразу же попросил лекаря пройти с ним в графские покои. Оставшись вдвоем, Михал твердо заявил:

– Этель отравлена вином.

– С чего Вы взяли?!

– Эрно, сейчас Вы пройдете в угловую башню замка и осмотрите двух покойных, они отравлены одним и тем же вином, что и Этель, вот только им пришлось выпить лошадиную дозу, а ей немного.

– Если все обстоит именно так, как Вы говорите, теперь понимаю, почему у госпожи сухость, тошнота и общая слабость. Я должен сделать ей промывание. Вы не спросили, когда она принимала вино?

– Вчера днем и совсем немного.

– М-да, я пока не знаю состав яда, но возможно его количество повлияло на состояние госпожи, и потому она еще борется. После того, как я закончу с ней, я осмотрю двух умерших. Да упокой их души Господи.

Замок окутала мгла. Постепенно смолкли людские голоса, уступая стрекотанию ночных цикад и сверчков. Оставив метра Эрно у постели заснувшей Этель, граф Ласло прошел в покои, где находилась баронесса Йо. Они долго разговаривали об исчезновения его невесты, и Кэйтарина подробно поведала Михаю о том, что не успела рассказать ему Этель. В гневе он покинул покои баронессы, порываясь бежать в допросную комнату и вырвать признание у Марош. Немного успокоившись, он вызвал к себе Балажа, занимавшегося не только разведением собак, но и проводившего по указу Ласло разного рода экзекуции. Иногда он играл роль палача, умерщвляя жертву, сбрасывал ее в огромное жерло адской пропасти.

Балаж прошел по темным коридорам, подсвечивая себе путь фонарем, внутри которого горела свеча и, постучав, зашел в комнату хозяина. Помещение освещалось несколькими канделябрами. Граф подробно объяснил ему, что от него требуется.

– Сначала будешь задавать вопросы пленнице, и если понадобится, посадишь ее на кресло. Возьми с собой вот этот портрет и бумаги, они послужат доказательством вероломства графини. Запомни Балаж, никакие мольбы о помощи и пощаде не должны остановить тебя, в противном случае ты сам окажешься в том кресле.

– Я все понял господин, будьте спокойны. Вы знаете меня, я ни разу Вас не подводил.

– Эта бестия может любого человека уговорить. Я понаблюдаю за вами в сторонке.

Вскоре они подошли к Адской пещере, и двое охранников проводили их в глухой отсек к массивной двери допросной камеры.

Когда Ребеку завели в помещение, предназначенное для допросов, то на левую руку надели кандалы, прикованные цепью к стене. Она сидела на широкой деревянной скамье в кромешной тьме и, поджав под себя ноги, с опаской смотрела по сторонам. Она слышала писк крыс, и порой ей казалось, что они собрались вокруг нее. Графиня постоянно дергала ногами, гремя цепью, размахивала руками, предполагая, что омерзительные животные находятся рядом.

«Как скотину заковали, видимо я здесь надолго задержусь, – обдумывала она свое положение, – Борат, человек Вашара – значит, по его приказу меня приволокли сюда. Собаки, вновь обыграли меня. Ох, если б мне удалось добраться до табора, сейчас бы мы схватили Черного гайдука и всех его сотоварищей. Шкуру бы с него сняли живьем за мои унижения. Откуда он взялся, этот неуловимый Вашар? По всему видно, что он грамотный и умный человек. Уж точно не простолюдин! Замашки барские, разговор властный, простые люди не ведут себя так. Кто же он на самом деле? Удалось ли ему добраться до сокровищ моего отца? Ха-ха-ха, карта! Это для простачков она составлена. Еще никто живым не возвращался из подземелья замка, и ни одному не удалось подобраться так близко к нашему богатству. Я уверена, что Вашар не вернется, ибо его там ждут мучения и последующая смерть. Только мы с отцом знали, как безопасно проникнуть к сокровищам. Жаль, конечно, что главарь гайдуков не успеет расправиться с Хаджи-беем, но ничего, я сама это сделаю, мне бы только выбраться из этого проклятого подземелья».

Ее мысли прервали голоса за дверью и скрежет открываемого засова. Ребека зажмурилась от яркого света фонаря. Она разглядела две мужские фигуры, одетые в плащи и посаженные низко на лоб шапки. Один прошел и сел слева в тени каменного выступа. Другой, подойдя к Ребеке, убедился, что ее рука закована в кандалы.

Балаж повесил фонарь на стену и обратился к пленнице:

– Граф Ласло хочет задать Вам несколько вопросов и от того, как Вы ответите, будет зависеть Ваша жизнь.

– Вот как?! Давно нам с сестрой хотелось встретиться с достопочтенным Ласло Михалом, но как-то судьба не сводила нас прежде.

Ребека пыталась сквозь мерцающий свет свечи получше разглядеть лицо графа, но Ласло сидел в тени, так что он оказался невидимым для графини.

– Итак, Марош Илона, граф утверждает, что Вы и есть Жомбор Ребека, – предъявил ей Балаж.

– С чего вы взяли? Может мы немного и похожи с сестрой, но только характерами, а внешне мы разные, она в сравнении со мной, пышная. Вы разве не знаете, что Ребеке сейчас приходится скрываться от османской тайной службы?

– И Венгерской тоже, – просипел Ласло.

– Это Ваш портрет? – спросил Балаж, показывая его Ребеке.

– Вот этот?! – удивилась она, – это, как раз портрет моей сестры, он написан, когда она еще жила в Австрии.

– Значит, ты утверждаешь, что тебя зовут Марош Илона?

Ребека кивнула.

– Так это ты отравила госпожу Этель и людей, пленивших тебя? – спросил граф, намеренно продолжая менять свой голос.

– Этель?! О чем Вы говорите?! – произнесла возмущенно графиня, – никого я не травила.

– Твое вино было отравлено, мой лекарь уже осматривает трупы, но с баронессой ты просчиталась, Этель нам удалось спасти.

– Это полный бред, я никого не травила, – решительно заявила графиня.

– Ты по-прежнему будешь утверждать, что ты Марош?

– Да!

– Тогда тебе придется ответить за действия своей сестры.

– Что Вы от меня хотите?

– Я многого хочу, – ответил Ласло, – сейчас тебе зачитают список и попробуй тогда отпереться, что ты не Жомбор Ребека, но прежде я хочу рассказать тебе интересную историю, произошедшую с тобой три года назад, и она прольет свет на твое родство с Марош Илоной. Ты хорошо знаешь Герей-агу? – Ребека насторожилась, но промолчала. – Знаешь, знаешь, это он вез тебя пленницей в своем обозе. Так вот, этот самый Герей-ага три года тому назад перевозил кое-какие ценности из замка Черный коршун в крепость Дубравица, и ты со своими людьми напала на обоз. Во время сражения тебе не повезло, Герей-ага ранил тебя в плечо выстрелом из лука. Что скажешь на это? Или ты будешь утверждать, что Марош Илона тоже была ранена в то же место.

– Кто сказал тебе об этом? – Ребека сменила официальный тон, – неужели Герей-ага?

Ласло не ответил ей и кивнул стоящему поодаль палачу. Балаж развернул лист и, поднеся его ближе к фонарю, стал зачитывать:

– Госпожа графиня, Вы обвиняетесь в убийстве детей, на которых натаскивали орлов-беркутов, чтобы они впоследствии нападали на людей. Вы и ваш отец принимали участие в уничтожении крестьян, пытавшихся освободиться из жестокого рабства, Вы незаконно выкрадывали людей и торговали ими. В строящихся подземных лабиринтах вашего замка, Вы загубили сотни невинных душ. Вы и ваш отец были замечены в вампиризме, и по этой причине загубили немало людей. Ко всему прочему, Вам предъявляется обвинение в измене венгерскому государю в пользу австрийского короля.

– Неправда! Это гнусная ложь!

– Нет, правда! Это доказано очевидцами, которым удалось бежать из вашего плена, у нас есть письменные свидетельства.

– Да кто вы такие, чтобы судить меня?! – гневно вскричала Ребека.

– Графиня, ты сейчас не в том положении, чтобы оправдываться. После перечисления твоих мерзких дел, тебя ждут объятия «Железной девы», надеюсь, ты слышала, что это такое? Если ты во всем раскаешься и ответишь мне на вопросы, то избежишь пыток.

– Граф, ты благородный человек, неужели опустишься до истязания пытками бедной женщины.

– Занятно слышать подобные речи из уст женщины-убийцы.

– Граф Ласло, кругом идет война с османской империей, где гибнут сотни, тысячи людей, неужели тебе есть дело до того, как граф Жомбор при жизни обращался со своими крепостными.

– Не списывай свои зверства на войну, графиня Ребека, ты все равно ответишь перед Господом за все свои злодеяния.

– Ошибаешься граф, я не та, за которую ты меня принимаешь.

– А вот это мы сейчас и увидим.

Балаж, подойдя к графине, взял ее за правое плечо и, ухватив за ворот, с силой рванул. Она отчаянно сопротивлялась, пытаясь увернуться, но сильные руки палача пригнули ее голову к скамье и Ласло, подойдя с фонарем, увидел белый шрам на плече графини.

Палач отпустил ее и прошел к двери, в маленькое окошко он приказал кому-то войти в камеру.

Ласло отступил к стене и продолжал смотреть, как двое мужчин срывают одежду с графини, затем освободив ее от кандалов, посадили в железное кресло. Стальные шипы вонзились в тело повсюду, они давили на ягодицы, на привязанные к подлокотникам руки. На шею Ребеке набросили кожаный ремень и притянули голову к подголовнику кресла так сильно, что стальные шипы, вдавились в ее затылок. Подручный палача принес с собой железное ведро, в котором тлели угли. Высыпав их под креслом, он стал раздувать угли специальным приспособлением.

Графиня, до сих пор терпевшая все, что с ней проделывают, не выдержала и закричала:

– Граф, не нужно этого делать! Побойся Бога!

– Вспомнила о Боге! А о тех несчастных, что ты и твой отец отправили на смерть, ты не вспоминаешь?

– Я не знаю, о ком ты говоришь. Прекрати, граф! Мне больно!!!!!

Но Ласло был неумолим, на его скулах заходили желваки:

– Так ты Жомбор Ребека?

– Нет!!!!!

– Продолжайте, – сказал Михал палачам. Он вышел, чтобы не видеть, как графиню будут пытать.

Крики и негодование посыпались ему вслед, но граф только усмехнулся, он прекрасно знал, что скоро Ребека во всем признается и не понимал, для чего ей нужно оттягивать время, разве только для того, чтобы палачи изуродовали ее красивое тело.

Через час в башню пришел Балаж и с мрачным выражением на лице, сообщил:

– Она два раза теряла сознание, но не призналась, мы не стали ее больше поджаривать и поместили в Железную деву.

– Продолжайте, мне нужно ее признание. Как только она заговорит, дайте ей одежду, напоите водой и закройте в другом помещении. Пошлете за мной человека, а сейчас я хочу немного отдохнуть.

За окнами замка забрезжил рассвет, когда Михал услышал стук в дверь, это пришел слуга и доложил, что Балаж срочно зовет господина в пещеру. Ласло умылся, разгоняя остатки сна, и направился в покои Этель.

Метр Эрно и Кэйтарина всю ночь пробыли у постели больной. Лекарь сделал ей промывание и часто поил лечебными снадобьями. К утру молодой баронессе стало еще хуже, она металась в жару, ее тело обливалось потом. Эрно был вынужден спустить Этель кровь из-за поднявшегося высокого давления, после чего она забылась в глубоком сне.

– Михал, дорогой, метр Эрно сделал все, что мог, – в слезах обратилась к нему баронесса Йо, – Этель сейчас в руках Господа, только он один может решить, вернется к нам наша Этушка или… – не договорив до конца, она заплакала.

Ласло, выслушав матушку Кэйтарину, горестно вздохнул. Пообещав, что скоро вернется, полный решимости разделаться с графиней, он направился в Адскую пещеру.

Балаж и его помощник затащили Ребеку в другое помещение и, положив на скамью, укрыли простыней. Все тело графини было в синяках и кровоподтеках. Лицо по настоянию графа, палач не трогал, но особенно досталось ногам и рукам, а на спине графини теперь красовалось выжженное клеймо в форме трезубца. Перед тем, как поставить его, палач произнес:

– Графиня, господин Вашар передает Вам горячий привет и напоминает о выклеванном глазе его друга, а к привету очень просил приложить к Вашей нежной спинке вот эту штуковину. Ребека лишь успела увидеть раскаленное на огне тавро, которое впилось ей между лопаток. От боли она потеряла сознание.

Ласло присел на лавку рядом со скамьей и без сожаления посмотрел на графиню. Нет, он не настолько кровожаден, чтобы наслаждаться ее муками. Несколько часов назад Михал готов был убить ее собственноручно, а теперь он понимал, что Жомбор Ребеке на своей шкуре пришлось испытать, каково это – издеваться над людьми.

Вероятно, она истратила последние силы и перестала сопротивляться. Поняв, что прощения ей не будет, Ребека приготовилась к самому худшему – смерти и решила попросить графа, чтобы ее убили быстро и без мучений. Она сдалась на милость победителя и была готова открыть свои карты.

– Ты понимаешь, что не выйдешь отсюда живой! – сказал Михал с такой решимостью в голосе, что у графини погасла последняя надежда. – Я бы мог кое-что тебе простить, но смерть Этель…

Глаза Жомбор широко открылись, при таком заявлении.

– Она мертва?!

– Почти. Лекарь сказал, что ей осталось жить немного. Если это произойдет, я сброшу тебя живьем в пропасть к твоему господину – дьяволу.

Ребека закрыла глаза, и устало произнесла:

– Не успела…

– Чего ты не успела?

– Выполнить волю своего отца и пустить твой род по ветру.

Она умолкла. Да, видимо изнурительные пытки вымотали ее до основания, тем более графине дали понять, что палач занимался ею весьма слабо. Ей необходимо было немного времени, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию, но мозг упорно не хотел искать выхода, на это не было сил!

– Если ты еще совсем не потеряла человеческое лицо – молись, ибо скоро тебя ожидают страшные муки в аду.

– Ты дашь мне хотя бы маленькую надежду остаться живой? – просипела она, так как ее горло болело от сдавливаемого хомута.

– А зачем? Чтобы ты подняла на меня всю свою рать или снова, как мою невесту кого-нибудь отравила?! Хотя, у тебя есть возможность, я могу отдать тебя в руки королевы, и это будет справедливо. Пусть она судит тебя. Итак, я слушаю тебя. Ты Жомбор Ребека?

– Да, я единственная дочь своего отца.

– Я в этом не сомневался, ты Вашара Андора могла одурачить, но и он не сильно-то верил в твои россказни. Я знаю, что твой покойный отец и ты в том числе, хотели завладеть моими рудниками. Последние годы ты готовила план захвата, удерживая силой Йо Этель, чтобы произвести выгодный обмен, ты возвращаешь мне невесту, а я подписываю купчую, и мои земли с рудниками переходят в твою собственность.

Ребека кивнула. Сейчас она была в таком состоянии, что могла согласиться со многими вещами. И вдруг ей в голову пришла спасительная мысль.

– Твоей Этель могу помочь только я.

Граф оживился.

– Что ты предлагаешь?

– Сохрани мне жизнь и тем самым спасешь свою невесту.

– Продолжай.

– У меня есть противоядие, но Этель должна принять его сегодня же, потом ей даже сам Господь не поможет.

– Хорошо, я согласен, – не задумываясь, сказал Михал, – ты объяснишь, где лежит снадобье и мои люди привезут его.

Ребека замотала головой.

– Они ничего не найдут, противоядия там нет. Мне нужно самой приготовить его.

– Опять ты пытаешься обмануть меня.

– Нет граф, противоядие нельзя долго хранить, после того, как его приготовят, нужно принять в течение двух суток, затем оно теряет свою силу.

– Тебе принесут все необходимое.

Ребека опять замотала головой:

– Твои люди принесут почти все, но только одно растение способно поставить Этель на ноги и оно растет в Орлином ущелье. Я одна знаю, что это за цветок и сколько его добавлять в снадобье. Думаю граф, если ты дорожишь жизнью своей невесты, ты должен поверить мне и отпустить.

– Хорошо, тебя будут сопровождать мои люди и помни, одно неверное движение и голова скатится с твоих плеч.

Ребека закрыла глаза и блаженно вздохнула. У нее появилась реальная возможность остаться в живых и освободиться из плена.

– Ты в состоянии сесть на коня? Твои кости целы?

– Мое тело ломит, как будто его до сих пор сжимает Железная дева, но я соберу все силы и доберусь до места. Граф, я знаю, ты человек чести и даже перед лютым врагом держишь слово. Как только опасность смерти минует Этель, ты отпустишь меня?

– Да, ты получишь свободу, даже, несмотря на мою ненависть к тебе. В твоем распоряжении будет полдня, чтобы покинуть мои земли, потом мои люди станут тебя разыскивать и тебе уже ничего не поможет, ты все равно окажешься в аду. – Ласло поднялся, чтобы выйти, но видимо, что-то вспомнив, задал вопрос, – графиня, а почему ты не воспользовалась своей легендой и не сказала Герей-аге, что ты не Жомбор Ребека, а Марош Илона?

– А почему ты об этом спрашиваешь?

– Странно получается, ты вынесла столько пыток и не хотела говорить, что являешься графиней Жомбор, а ему призналась всего лишь после нескольких ударов.

– Он турок и многого не знает, тем более я не собиралась долго задерживаться у него в плену.

– Как понимать твои слова?

– Мой слуга, как после выяснилось, уже вел людей для моего освобождения.

– И кто были эти люди?

– Тебе не обязательно знать их имена, – холодно ответила графиня.

– Ну-ну, не хочешь, не говори, – не стал настаивать Ласло.

– Граф, палач сказал мне, что Вашар жив – это правда?

Михал не ответил, а только открыл дверь и поднял с пола мешок. Он запустил руку и вынул сначала статуэтку Лаокоона. Графиня сделала вид, что не признала вещь, принадлежавшую ей, но после того, как граф вытянул еще одну вещь, ее взору открылась во всем своем великолепии золотая фигурка орла-беркута. Она глазам своим не поверила и на миг, забыв о боли, приподнялась на скамье и удивленно воскликнула:

– Это же наш родовой знак! Откуда он у тебя?!

– Вашар просил показать тебе его и передал на словах: «Нет таких препятствий и секретов, чтобы свободный венгр, не преодолел и не разгадал их». Теперь я понимаю Ребека, почему ты думала, что он мертв. По – твоему замыслу он не должен был пройти все ловушки по пути к сокровищам твоего отца. Ты проиграла, они уже никогда не достанутся тебе в наследство.

Жомбор сильно заскрежетала зубами и, закрыв глаза, со злостью прошипела:

– Ненавижу-у-у-у!!!

– Ну-ну, не сломай себе зубы, они когда-нибудь тебе пригодятся грызть сухари в тюрьме. Полюбуйся своим орлом, тебе не придется больше его увидеть, – сказал Ласло с иронией и, открыв дверь, вышел наружу.

Ребека с нетерпением ожидала момента, когда граф покинет помещение и, превозмогая боль села на ложе. Она взяла статуэтку в обе руки, дунула на голову орла и в тот же миг, прозвучало шипение змеи. У Жомбор загорелись глаза.

Да, это был он – их родовой символ власти! Она вспомнила, как в детстве любила дуть в свисток, встроенный в клюве орла. Ее отец заплатил мастеру большие деньги, чтобы статуэтка была неповторимой и богатой. Мастеру удалось создать шедевр. В замке обитал мангуст и когда Ребека, дуя в открытый клюв змеи, создавала шипение, храбрый зверек уже бегал по комнате и выискивал добычу. Девочку это забавляло, она снова и снова дразнила маленького, верткого мангуста.

«Ну, что же граф Ласло, видимо самому провидению угодно, даровать мне жизнь, но помни, скоро вы с Вашаром будете восседать на самых высоких кольях, какие сам князь Цепеш не возводил!»

Сжав зубы, она поднялась и одела принесенную ей одежду.