Текст книги "Охота на шакалов"

Автор книги: Александр Тамоников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Втягивание его в криминальный бизнес началось незаметно. Ирина оказалась не только беспутной женщиной, но вдобавок и отчаянной авантюристкой. Когда появились первые казино, она стала постоянной их посетительницей. О том, какие она проигрывает деньги, Ирина ни на минуту не задумывалась. Просто появлялась под утро, небрежно бросая:

– Сеня, котик, я задолжала в «Золотой рулетке» пару тонн баксов. Ты уладь там все, я просто валюсь с ног.

Затем Ирина внезапно бросает игорные дела и переключается на коммерцию. Теперь она вознамерилась стать ни много ни мало – хозяйкой модного салона. Чтобы начать дело с присущим ей размахом, необходима была очень крупная сумма. Ни отец, ни муж не могли сразу выложить таких денег. Ирине не свойственно было ждать, и она, ни с кем не посоветовавшись, берет деньги в долг. А у кого тогда водились такие большие суммы, догадаться несложно. Но бизнес ее, не успев развернуться, закончился полным крахом. Деньги ушли, а долги остались, увеличившись на порядок. Вдобавок Семен Дмитриевич узнал, что у Ирины, оказывается, есть сын. Не желая обременять себя воспитанием ребенка, она просто сплавила его под опеку бабушки, бывшей учительницы начальных классов. И в один прекрасный день раздался телефонный звонок. Вопрос ставился конкретно: либо любезная Ирина Олеговна выплачивает в определенный срок все долги, либо здоровье ее мальчика может серьезно пострадать, и это будет только началом. В настоящий момент он находится под их контролем. Тогда-то Ирина и обратилась за помощью к мужу. Но где ему было взять требуемую сумму? Отец недавно скоропостижно скончался. Бравый генерал в просьбе отказал. Твоя жена – твоя проблема. Конечно, он может ^однять на ноги всю милицию, но такая акция вряд ли поможет, скорее наоборот, только усугубит дело. Так что дорогому зятю придется в одиночку выбираться из долговой ямы, он ему не помощник.

Надо было что-то предпринимать, и Семен Дмитриевич идет, как говорится, ва-банк. Он решает встретиться с кредиторами Ирины. Все же его положение было достаточно весомым в области, и не считаться с этим шантажисты не могли. Он рассчитывает, что в личном контакте удастся найти компромиссное решение и забрать Сережу. Похитителям должно стать известно, что затеянная ими игра может стать обоюдоопасной. Семен Дмитриевич в силах, в свою очередь, нанести мощный ответный удар, если Сереже будет нанесен вред. И он не блефовал, хотя и серьезно рисковал. Не знал Семен Дмитриевич, да и не мог знать, что все происходящее было искусной игрой, имеющей целью только одно: заполучить в свои сети именно его. Долги и шантаж – только подготовка необходимых условий главной акции – вовлечение чиновника его ранга в криминальный бизнес. Но Семен Дмитриевич об этом не думал.

После предложения Гальянова о личной встрече похитители сразу же дали согласие. Определили место и время встречи, меры взаимной безопасности – на этом и закончили. Без сопровождения Семен Дмитриевич прибыл в условленное место, припарковал свой автомобиль у набережной, прошел внутренними дворами почти квартал и возле конечной остановки городского автобуса, в безлюдном месте, был встречен миловидной девушкой. То, что на встречу пришла девушка, очень удивило Семена Дмитриевича, ибо он рассчитывал встретить здесь скорее пару бритоголовых парней. По крайней мере, именно так он представлял в своем воображении подобные ситуации. На самом деле все вышло по-иному, в какой-то мере смутив Гальянова.

Девушка, приветливо улыбаясь, вежливо поздоровалась с Семеном Дмитриевичем, назвав его по имени-отчеству, и предложила проехать с ней, попросив не волноваться и ни о чем не тревожиться – Сережа жив, здоров и обеспечен всем, к чему привык дома. И если все пройдет как надо, то назад они вернутся вместе. На вопрос Семена Дмитриевича: что она подразумевает под словами «как надо»? – девушка только пожала плечами. Она ни во что не посвящена, и ее задача только встретить Гальянова и доставить на место, где с ним ждет встречи один человек, кстати, вполне порядочный и зло напрасно не творящий. Поняв, что говорить с девушкой по делу не имело смысла, Семен Дмитриевич закурил сигарету и всю оставшуюся дорогу молчал. Через полчаса он уже входил в двухэтажный особняк в сосновом бору, недалеко от крутого речного обрыва. Встретил Семена Дмитриевича молодой человек, строго одетый и сосредоточенный. Он сухо поздоровался и, убедившись, что прибывший безоружен, провел его в кабинет. Как только Семен Дмитриевич переступил порог, из-за стола встал человек с седеющими висками и пошел навстречу, приветливо разведя руки, как бы желая обнять дорогого’ гостя.

– Семен Дмитриевич, дорогой, рад, очень рад встретиться с вами.

– Извините, как вас?..

– Называйте меня Саркисом, просто Саркисом, – опередил его хозяин кабинета.

– Ну что же, здравствуйте, Саркис.

– Здравствуйте, Семен Дмитриевич, давайте пройдем к дивану, там будет удобно вести разговор. Что предпочтете выпить? Водка, коньяк, виски или, может быть, прекрасное марочное вино?

– Нет, спасибо, я вообще мало пью, тем более в таком положении.

– А чем вас не устраивает ваше положение? Вы, наверное, расстроились после телефонных звонков? Напрасно. Чтобы вы знали на будущее, если хотят нанести смертельный удар, то предупреждать, угрожать не будут, тем более брать на испуг.

– Давайте, Саркис, лучше по делу, зачем терять время?

– Очень умные слова. Вы умеете ценить время.

– И все же, Саркис, как будем решать возникшую проблему?

– Заметьте, проблему, которую создала ваша супруга, а не я и не мои люди.

– Согласен, и все же?

– Ну хорошо. Вам, дорогой Семен Дмитриевич, известно, из-за чего возникла проблема. Ваша жена взяла в долг определенную сумму денег, заметьте, сама, никто ее не принуждал, вы можете посмотреть ее расписки, почерк супруги вы знаете. Как я мог отказать жене такого уважаемого человека? Это было бы неуважительно по отношению к вам. И если бы Ирина вовремя вернула деньги, то никакой проблемы не возникло бы. Но она предпочла другое. Зачем? Ведь первоначальная сумма была не так велика. Проигнорировав свое обязательство передо мной, она тем самым поставила себя и вас в неловкое положение. По ее распискам, невозвращение денег в срок влечет за собой штрафные санкции, проще говоря, долг начинает ежедневно нарастать.

– По-вашему, это, кажется, называется «включить счетчик», да?

– Можно выразиться и так. Поймите меня правильно, я вынужден настаивать на возвращении своих денег.

– А ребенок здесь при чем?

– После нашей беседы вы будете иметь возможность поговорить с Сережей и убедиться, что ему были созданы почти домашние условия. А почему я воспользовался таким избитым приемом – иначе мы бы с вами не встретились. Разве я не прав?

– Не могу сказать, правы вы или нет, – не знаю, но все же считаю ваш поступок недостойным мужчины.

– Можете считать, как вам угодно, но вернемся к деньгам. Я вам все разложил. Теперь ваш черед, Семен Дмитриевич.

– Саркис, вы прекрасно понимаете, что такие чудовищные проценты я оплатить при всем желании не смогу. Может, стоит вернуться к первоначальной сумме и на этом закрыть дело?

– Поверьте, дорогой Семен Дмитриевич, я бы рад был поступить так, но в наших кругах свои законы, и чтобы жить, надо неукоснительно их соблюдать. Так что не все зависит лично от меня, хотя…

– Что «хотя»?

– Я хотел сказать, что на определенных условиях я смог бы погасить долг вашей супруги. Но повторяю: на определенных условиях.

– Каковы условия?

– А вы хваткий человек. Знаете что, Семен Дмитриевич, давайте-ка не будем гнать лошадей. Понимаете, я говорю не об одной какой-то услуге. У меня есть свои интересы в городе, свой бизнес – и чтобы он и дальше успешно развивался, мне необходим партнер. Заметьте – партнер, имеющий свою долю, который занимал бы в государственных органах достаточно весомое положение. Не скрою, мое дело не совсем законно, но приносит прибыль, неплохую прибыль, которой я готов поделиться с вами, как с партнером.

– Значит, вы предлагаете мне участвовать в ваших грязных делах? Обеспечивать, благодаря своим связям, безопасность вашей незаконной деятельности?

– Ну это вы зря – про грязные дела. Вы сможете мне ответить: кто сейчас достойно живет, работая честно? Живет, а не существует, сводя концы с концами? Трудновато будет, пожалуй, а? Но мысль мою вы поняли правильно и сами определили круг своих обязанностей.

– Я еще ничего не определял, только предположил.

– Дорогой Семен Дмитриевич, а есть ли у вас другой выбор? Нет, конечно, выбор есть всегда, только вот последствия могут оказаться разными.

– Если я откажусь, то, скорее всего, мы с Сережей останемся здесь навсегда?

– Вы же образованный человек, а мыслите стереотипами американских боевиков… Нет, Семен Дмитриевич, я не трону ни вас, ни вашу семью, но, естественно, буду вынужден потребовать возвращения долга. Однако как человек, мягкий по натурё, вряд ли сам смогу это сделать. Поэтому мне проще продать за полцены ваш долг кому-нибудь другому, менее щепетильному в таких вопросах. А уж как дальше все повернется, об этом, извините, я думать не хочу, слишком мрачной может быть развязка. Если каким-то чудом вам удастся выйти сухим из воды, то, попомните мое слово, ваша жена вас и погубит. Не того человека вы выбрали в спутники жизни, не того. Лучше принимайте мое предложение – и вместо долга солидное вознаграждение. Я же обеспечу вашу безопасность. Если кому-то придет в голову посягнуть на вас, то это будет не вашей, а моей проблемой. Ну и, пожалуй, главное лично для вас – ваша жена станет примерной и верной супругой. Она навсегда забудет все свои прихоти и капризы.

– Даже так? Вы считаете реальным изменить Ирину?

– Я не считаю, я уверен. И вы быстро в этом убедитесь, дав свое согласие.

Семен Дмитриевич задумался. Видя, что клиент не готов к принятию решения, опытный Саркис решил не торопить события. Поэтому он предложил:

– Семен Дмитриевич, я вижу, вам необходимо все обдумать. И это естественно. Давайте так – забирайте Сережу, и Аллочка отвезет вас в город. Через трое суток, ну, скажем, часов в одиннадцать утра я позвоню вам на службу. Вас устроит это время?

– Лучше во время обеда и на мобильный телефон.

– Ну и ладушки! Валера, – вызвал своего подчиненного Саркис, – сходи за мальчиком, он едет домой к маме. Ну, всего хорошего, Семен Дмитриевич, приятно было с вами познакомиться и поговорить.

Аллочка, как назвал девушку Саркис, все так же приветливо улыбаясь, везла Семена Дмитриевича с Сережей обратно в город.

– Я же говорила, все будет хорошо. Саркис человек слова, он еще утром распорядился приготовить Сережу к возвращению домой.

Приехав на квартиру, Гальянов супругу дома не застал. Только свежий аромат дорогих духов говорил о том, что ушла она недавно. Ушла, не дождавшись его возвращения, не узнав результатов поездки, не встретив собственного сына. Сына, которому сейчас, как никогда, нужна была ласковая, любящая мать. Какая другая мать сделала бы подобное? И вновь перед Семеном Дмитриевичем был выбор – жесткий и практически безальтернативный.

Проанализировав ситуацию и приняв окончательное решение, в назначенный день ровно в 12.00 он ответил на телефонный звонок.

– Каково ваше решение?

– Согласен.

– Я рад, Семен Дмитриевич, мои люди немедленно займутся вашими семейными проблемами. А пока давайте-ка в воскресенье в гости ко мне, шашлык сообразим, рыбалочку организуем. Заодно и обсудим кое-что, не напрягаясь. Прислать за вами машину?

– Не надо, я приеду на своей.

– Надеюсь, не на служебной?

– На своей.

– Тогда с нетерпением жду и готовлюсь. До встречи, Семен Дмитриевич.

Вот так произошло вовлечение на преступный путь Семена Дмитриевича Гальянова. Саркис, как и говорила Аллочка, умел держать слово – жену словно подменили. Она стала послушной, ласковой, и хоть все это было неестественно и давалось Ирине с видимым трудом, результат, однако, был налицо. Больше она не доставляла ему хлопот. Он никогда не узнает причину такого чудесного превращения. А секрет был прост: Ирину Олеговну встретили в подъезде ночью двое парней, больше похожих на шкафы, взяв за горло, убедительно попросили ее, овцу драную, стать примерной женой Семена Дмитриевича, и если она, сука немытая, хоть раз вильнет где-нибудь своей задницей, то ей, волчице позорной, сразу спилят башню. Предупреждение первое, оно же и последнее…

Постепенно Гальянов продвигался по служебной лестнице – стал заместителем главы областной администрации. Параллельно повышался его статус и в преступной среде. Саркис со временем возложил свои прежние обязанности на Семена Дмитриевича, сохраняя, однако, солидный процент своей доли.

И вот в дождливую ночь, сидя в удобном кресле своего домашнего кабинета, Гальянов ждал звонка из Средней Азии. Его представитель в том регионе, Керим, отвечающий за поставку героина, должен был сообщить: когда и каким образом отправлен очередной груз. Был уже второй час ночи, и затянувшееся ожидание стало понемногу раздражать Семена Дмитриевича Гальянова.

Феликс возвращался домой. Он вспомнил, что дома у него в холодильнике совершенно пусто, а Виктор, несомненно, голоден. Значит, надо зайти купить что-нибудь. Феликс огляделся по сторонам, нашел взглядом мини-маркет и направился к нему. Отоварившись на всю наличность, он короткими перебежками, огибая пузырившиеся под дождем лужи, наконец достиг подъезда, еще со двора заметив свет в своих окнах. Виктор его ждал.

– Ну ты, Феликс, и свиненок. Бросил меня тут одного и провалился! Времени, посмотри, сколько? – встретил он припозднившегося друга.

– Тебе надо было отдохнуть, да и мне немного прийти в себя. Ну, посидел в кафе, вспомнил Арта-лык, захватило, знаешь. Сколько времени прошло, а все так и стоит перед глазами, будто недавно произошло. Вот, перекусить захватил, дома-то шаром покати.

– Ты что же думаешь, я к тебе бедным родственником прикатил? Оценил содержимое твоего холодильника – для одинокого мужика вполне нормально. В общем, мог не суетиться, я все уже приготовил и ужин давно ждет нас. Пойдем, мой мокрый друг.

Лишь теперь Феликс почувствовал, что промок до нитки.

– Я сейчас, Витя, только переоденусь.

– Давай-давай.

После того как Феликс переоделся, они с Виктором сели за стол. Выпили за встречу, закусили.

– Как же тебе удалось выжить? – приступил к расспросам Феликс. – Это же невероятно! Каким чудом тебе удалось уцелеть?

– Поверь, ничего чудесного в моем спасении нет, и ты еще убедишься в этом. Но сначала, Феликс, все же о тебе. О том, что произошло после взрыва. Мне важно знать, как складывались события дальше? А уж потом обо мне. Договорились?

– Что с тобой поделаешь – ты гость, а просьба гостя – закон. Ну, а если серьезно, то сейчас я вряд ли смогу точно все передать, прошло столько времени, да и находился я, сам понимаешь, в каком состоянии.

Феликс немного помолчал и продолжил:

– Когда ты бросил гранату под ноги Хасану и его окружению, я тут же увлек Валентина на землю. Яркая вспышка ослепила, да и пыль поднялась изрядная, к тому же взрыв меня немного контузил, по крайней мере, на какое-то время. Когда пыль рассеялась, я подошел к тому месту, где недавно стояли твои палачи – они были мертвы. Потом голос подал Валентин. Его задело осколком, и встать он не мог. В это время со стороны аула приближалась группа охранников. Валентин приказал мне вернуть их обратно и организовать круговое наблюдение за подступами к аулу. Уж не знаю, как мне это удалось. Сейчас всех подробностей не помню, но орал я на них убедительно. Вскоре мы с Валентином остались на плато одни. Тот подозвал меня к себе. Я задал ему главный вопрос: кто он на самом деле? Он ответил просто: друг. Мы не могли долго беседовать, и он попросил меня об одной услуге, как я понял, очень важной для него. Передаю тебе почти дословно его просьбу. Так вот, он убедительно просил меня позвонить по одному телефону. Ответить должен мужской голос и непременно первой фразой: «Что дальше?», не «Алло», «Да» или «Слушаю», а обязательно «Что дальше?». – Только в том случае я должен передать привет от Вали. Дальше внимательно слушать – он скажет текст, который я тут же должен телеграфировать. И кому, как думаешь? Ни за что не догадаешься: в Барбак, Ахмеду. Вот так. Если же ответит кто-то другой – женщина или, к примеру, ребенок, или первая фраза будет иной, разговор я прекращаю и также срочно телеграфирую, но текст уже другой: «С продажей дома возникли трудности, Мурат». И все. Валентин пожелал мне удачи и предупредил, что все произошедшее ему придется списать на меня и через некоторое время он вынужден будет объявить тревогу с дальнейшим преследованием.

– Да, Валентин до конца остался фигурой загадочной. Но довольно о нем. Как ты уходил?

– Уходил почти открыто. Охрана, подчиненная Валентину, по-своему поняла приказ организовать круговое наблюдение. Я беспрепятственно прошел через аул, чего, признаться, не ожидал. К рассвету я был у тайника. Отдохнул – и дальше – по плану.

– Каким маршрутом уходил?

– Через малый перевал, в Кара-Юль. Оттуда местными авиалиниями до Ростова и в Москву.

– А почему в тайнике ты взял ровно половину из того, что мог взять? Верил в мое спасение?

– Верить не верил, но надежде умереть не давал.

– Хорошо, не будем отвлекаться. Как тебя встретила Москва?

– Наверное, так же, как и тебя.

– Ошибаешься, для спецслужб я не воскрес, и почему – объясню позже, но повод дал мне ты. Так что Москва меня не встречала, я там не был.

Феликс справился с удивлением, и продолжил свой рассказ.

– Как и было оговорено на инструктаже перед заданием, я позвонил полковнику Зотову, и тут началось нечто непонятное. Вежливый голос поинтересовался: кто его спрашивает? Но по этому телефону мог ответить только Зотов, больше никто. Я отвечаю – очень хороший знакомый, на что получаю ответ: Зотова в настоящий момент на месте нет. Ну ладно, думаю, за время моего отсутствия мало ли что могло измениться. Но и через день, на повторную просьбу соединить меня с Зотовым, после некоторого замешательства, получаю отказ – мол, он и сейчас отсутствует. Этого уж никак не могло быть. Ты прекрасно знаешь, что только в исключительных случаях Зотов мог находиться вне этого канала, и то лишь на короткое время. И наконец, кто-то еще включился 6 разговор, меня попросили не класть трубку и после короткого молчания меня спросили: кто именно интересуется названным лицом? По инструкции мы ни с кем, кроме Зотова, не имели права говорить о себе. Поэтому разговор я не стал продолжать и положил трубку – нужно было все обдумать. В запасе оставался последний вариант – резервный телефонный номер. Ты знаешь, о чем я.

– Да, если абонент не ответит после шестого гудка или ответит раньше или позже, считать себя временно освобожденным от исполнения обязанностей и перейти на нелегальное положение.

– Вот именно, я набрал нужный номер, но он молчал и после шестого, и после десятого; молчал бы, наверное, вечно, если б я не отключился. Итак, я на нелегальном положении. Снял подвернувшуюся комнату, откуда позвонил по номеру, который дал мне Валентин. Ответила женщина, сразу сняв все вопросы. Поздним вечером я дал телеграмму в Барбак: «С покупкой дома возникли трудности, Мурат».

– Понятно, потом посетил тайник, оставил сообщение и, как агент спецслужб, временно прекратил свое существование?

– Точно. Немного позже я предположил, что нашу службу долбанул молот реформ. Кому-то, видно, из больших верхов, не понравилось, что мы вплотную занимались распутыванием наркодел.

– Я так категорически не заявлял бы. Когда рушится вся система, то достается всем, мы не могли стать исключением.

– Но мы с тобой немного отвлеклись. Давай продолжим. Ты залег на дно и переехал сюда. Как дальше складывалась твоя жизнь? – спросил Виктор.

– По-разному. Документы у меня, сам понимаешь, любые были – паспорта, права, военные билеты. В общем, укомплектован по полной программе. Но оседать надо было надолго. Поэтому устроился на работу, квартиру снял, прописался, встал на воинский учет. Тогда с этим еще считались. В общем, проблем на начальном этапе у меня не возникло. Работал на небольшом механическом заводе, механиком. Зарплата – так себе, но, главное, успел квартиру отхватить, вот эту самую хату. Пришлось, конечно, подмазать, но жилье получил официально. Потом женился, но об этом давай не будем, хорошо? Я о женщинах говорить плохо не приучен, лучше пропустим все, что с ней было связано, к тому же мы в разводе. Иногда посещал тайник, но ничего нового не находил. Слушай! А ты туда заглядывал? – спросил Феликс.

– Конечно, это и послужило причиной того, что я не дал о себе знать. Я понял, что ты ушел на дно, значит, ничего хорошего это означать не могло.

– И не оставил для меня сообщения? Кто ты после этого?!

– Иначе ты бросился бы искать меня. Зачем было так осложнять тебе жизнь? Я же не знал, как ты живешь, и поэтому до времени не стал тебя тревожить. Но, даю слово, встретились бы мы непременно. И встретились же?

– Я бы сказал тебе несколько неформальных слов, но вижу, ты и без слов понял, что я имею в виду.

– Понял, понял, давай дальше.

– А дальше практически и все – завод работать перестал, я пытался устроиться еще куда-нибудь, все без толку. В конце концов, занялся частным извозом. Так и шли дни-денечки. Жена ушла, остался один, привык понемногу.

– И это все, что ты, можешь сказать о своей жизни после задания?

– А ведь верно, годы прошли, а вспомнить нечего. Арталык в моей памяти оставил больший след, чем все последующие годы. А разве так должно было все сложиться? Живем под чужими именами, как призраки, ей-богу. Ты-то кто сейчас?

– Александр Викторович Воронов.

– А я Юрий Владимирович Смыслов, как шахматист, мать твою. Что же дальше, Александр Викторович? Так и будем потихоньку идти ко дну? Честно говоря, иногда хочется взять стволы и наделать шухеру, уйти красиво, громко хлопнув напоследок дверью. Тебя такие мысли не посещают?

– Нет, Феликс, другое мне покоя не дает и не даст никогда.

Феликс увидел, как вдруг помрачнело лицо друга, затем он побледнел и, наскоро вытащив какой-то флакончик, бросил в рот несколько таблеток.

– Что с тобой, Витя, сердце?

– Угу, – Виктор дал знак рукой – мол, сейчас все пройдет. Через некоторое время его отпустило.

– Вот так новость! И давно это у тебя? Может, помощь посерьезней нужна?

– Ничего не надо, уже прошло. Просто надо поторопиться.

– Куда поторопиться? – не понял Феликс.

– Это долгая история, но я должен тебе все рассказать и попросить об услуге.

– Да что ты на самом деле, как чужой? Ты что не знаешь, что тебе ни о чем меня не надо просить? Только скажи, что надо сделать, и все – никаких проблем.

– Ну ладно, тогда слушай. Извини, что буду иногда сентиментален. Это скорбная история. Будь потерпимее и ни о чем не спрашивай, лады?

– Лады, конечно, но, извини, может, отложим разговор, если мотор пошаливает?

– Не стоит, чем раньше ты все узнаешь, тем спокойнее будет мне. Слушай, ты интересовался, каким чудом я остался жив после взрыва? Отвечаю – никакого чуда не было. Просто в самый последний момент, за долю секунды до взрыва, я сам прыгнул в пропасть, как можно сильнее оттолкнувшись от края. Почему я так поступил? Не знаю и объяснить не могу. Может быть, инстинкт самосохранения сработал в подсознании или всевышний вмешался, но я прыгнул и тем самым сохранил жизнь. Когда Хасан сталкивал свои жертвы, то они катились по крутому склону, ударяясь о камни, поэтому и погибали. Я же летел, не касаясь выступов, вниз, к самому подножию водопада. Да, Феликс, по дну ущелья протекает быстрая речушка, а как раз под тем местом, где проходила казнь, находится водопад. На карте он не был отмечен. И приличный водопад, должен сказать. По крайней мере, глубины, чтобы не разбиться о дно, оказалось достаточно. Когда вынырнул, меня тут же подхватило течение и понесло по руслу. Вот здесь я вновь оказался на грани смерти. Мощный водный поток волок меня по камням, и никакой возможности, со скованными сзади руками, прибиться к берегу не было. Сколько меня несло, не могу сказать. От ударов я то терял сознание, то вновь приходил в себя. Силы мои были уже на исходе, и сопротивляться я почти перестал. Последнее, что помню: впереди показался огромный валун, деливший поток на два русла. Он неотвратимо приближался. Я почувствовал тупой удар и все – темнота. Когда очнулся, то сразу и не понял: где я, на том свете или на этом? Но по тому, что лежал перебинтованный, в палатке, пришел к выводу, что все же на этом.

Оказалось, попал я к туристам, которые черт его знает как оказались в этом месте. Уход они мне обеспечили и ни о чем не спрашивали. Поправлялся я быстро. Но идти с ними я, как понимаешь, не мог. До первого поста милиции? Ведь документов у меня с собой не было. Решил уходить. Путь был один – к тайнику. Сориентировался по ущелью, вернулся вверх по реке до водопада, нашел подъем и вышел наверх, в том самом лесном массиве, где проходили учения по моей поимке. Лагерь обошел стороной. Вскрыл тайник, нашел там твою записку и далее – по маршруту отхода. В общем, прибыл в свой родной город. Так же, как и ты, снял квартиру. Стал думать: что делать дальше? Уже собирался отправиться к связующему тайнику, но тут, совершенно случайно, встретил свою одноклассницу. На автобусной остановке. А у нас в Последних классах такая любовь была! Но я уехал в военное училище, и пути наши разошлись. Правда, как оказалось, не навсегда.

Танюша, так ее звали, пригласила меня к себе. Я еще удивился: такая женщина, одна! Короче, сошлись мы вскоре. Она работала в наркологическом диспансере, и у нее была дочь от первого брака – Анюта. Отец их бросил ради своей карьеры. На момент встречи Анюте было тринадцать лет. С ней у меня сложилось все хорошо, приняла она меня и хоть папой не называла, но и не отвергла, может, видела, какие У нас отношения с ее матерью. Для меня это было очень важно. Тогда я еще рассчитывал, что продолжу служить, а значит, семью свою смогу обеспечить, но когда я вскрыл тайник, то сразу все понял. Ты лег на дно – что это могло значить? Только одно – произошло нечто неординарное. Твое возвращение каким-то образом произошло не по плану, и у тебя возникли веские причины прервать контакт со Службой. Я понял, что остался без работы. Поэтому и решил вообще себя не светить. Для всех я погиб. Конечно, передо мной неизбежно встал вопрос о трудоустройстве. А что я могу в жизни? Принимать решения и действовать в любых экстремальных условиях? Хорошо стрелять? Или завалить противника в рукопашном бою? Но ведь все эти качества ценны на войне или во время выполнения спецзадания.

– Ну, это ты зря, Витя. Во-первых, качества, которые ты перечислил, совсем неплохо иметь в нынешнем беспределе. Во-вторых, ты отлично водишь автомобиль, причем любой категории. Это тоже позволяет заработать на жизнь, возьми хоть мой пример. В-третьих, ты владеешь языками – французским и испанским, так? Разве всего перечисленного мало? Ты имел массу преимуществ перед другими, пройдя такую школу!

– Все правильно, Феликс, но привыкли мы к другой жизни, и подстраиваться к новым условиям было трудно. В семье все понятно, а вот по отношению к работе… не мог я сразу ухватить нужную жилку, подстроиться к цивильной жизни. И люди, которые меня окружали, я не имею в виду семью, ну не мой это круг. Крутиться, как модно стало выражаться, я не умел.

– Но как-то пристроился?

– Пристроился – куда деваться? Пошел в школу – преподавателем истории. Но преподавал ее так, как знал сам и как считал нужным, а не так, как от меня требовали. Естественно, с руководством школы начались конфликты, и вскоре из школы меня попросили. Устроиться тогда еще не составляло особого труда. Помню, стали создаваться совместные предприятия и разного рода фирмы. И платили там прилично. Прихожу в одну из таких контор. «Гелион» называется. Евроотделка, охрана, референт, – все как положено, приемная, словно у министра, не меньше, табличка – «Генеральный директор». И люди на мягких диванах, ожидают приема. Помощник спрашивает у меня:

«Чем могу служить?»

Отвечаю:

«Мне надо с генеральным поговорить».

«По вопросу?»

Думаю, скажу – по личному, помощник на табличку укажет, где обозначены дни и часы приема по личным вопросам, поэтому иду на хитрость:

«По вопросу, представляющему для него прямой интерес».

«Даже так? Хорошо. Фамилия, имя, отчество?» – Сам все в книгу заносит. «Ждите, я доложу о вас». Что ж, сижу – жду. Помощник в кабинет. Выходит оттуда:

«Заходите, генеральный вас примет».

Прохожу через сдвоенные дубовые двери и… остолбеваю, примерно как ты утром.

– И что же тебя так удивило?

– Не что, а кто.

– Не тяни, говори.

– В кресле сидит полковник Зотов Евгений Петрович, собственной персоной.

– Кто-о? Зотов? Наш Зотов?

– Вот-вот. Я так же был ошарашен. Он поднимает глаза поверх очков и… словно тик пробежал по лицу – узнал. Но что значит подготовка. Ничем не выдал удивления! Справился с собой мгновенно, только ладонь к губам поднес, будто лицо потирает. Я понял – говорить надо так, словно мы незнакомы.

«Здравствуйте, проходите, – это он мне. – Что привело вас сюда?»

Отвечаю:

«Я ищу работу».

«И Почему выбрали нашу фирму?»

«Потому, что она пользуется авторитетом, и, если честно, заработок у вас хороший».

«А что, собственно, вы умеете?»

«По специальности я – инженер по эксплуатации автомобильной техники, мог бы работать механиком или водителем – категории в правах у меня все открыты, или телохранителем, с оружием знаком и обращаться умею».

«Это, конечно, хорошо, но, боюсь, недостаточно, чтобы пройти конкурс в «Гелион».

«Ну еще, – добавляю, – владею французским и испанским языками».

«Да? Это уже лучше».

Представляешь, Феликс, это говорит мне Зотов, который знает меня, наверное, лучше, чем я сам себя, но играет мастерски.

«И каков уровень знания языков?»

«Свободное общение как в устной, так и в письменной форме».

«Мы сделаем так: вас сейчас проводят в зал совещаний – там напишете свою биографию. И сделайте это в трех экземплярах: на русском, французском и испанском языках. Добро?»

«Без проблем».

«Отдадите написанное помощнику и дня через два, в это же время – позвоните, думаю, я сумею что-нибудь вам предложить. Вот вам моя визитка». Помощник отвел меня куда надо и оставил одного, дав бумагу. Я, конечно, смотрю визитку. На оборотной стороне надпись: – 22.00, «Снежинка».

– Назначил встречу?

– Да, но что за «Снежинка»? В общем, стал я вычислять, где назначена встреча, и остановился на одном кафе. На самом удаленном от центра, открытом со всех сторон, наружное наблюдение там установить сложно. Вечером поехал. Угадал. Встретил меня сам Зотов.