Текст книги "Алая завеса (СИ)"

Автор книги: Александр Студницын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

9

Дождь, о чём, наверняка, предупреждали метеосводки, моросил по обезлюдевшим мостовым. Деревья принимали его тоску, усиливая и возвеличивая свободу воды, летящей к земле. Казалось, собственной кровью осенние тополя приумножали сырость. Луна в крохотном окошке из туч, торопилась и летела в потоках мелких и волнистых облаков, подсвеченных потусторонним зелёным светом. Само светило будто утонуло в водорослях, и река над головой огромным отражением осаждала берег, по скатам которого двигались мои ноги.

Огни непогашенных окон смотрелись порочной игрой нечистых сил, потому как точная и верная зеркальная темнота в небе не содержала блуждающих квадратных горнил, будто бы адских, рассеянных по городу, печей.

Тут и там раздавались гулкие звуки. Голоса, вещавшие о далёкой радости или о горе. Один раз будто бы кто-то спросил:

– Не прощается ложь… позади.

А эхо передразнивало: «Не прекращается дождь, подожди!»

Но всё показалось – и тот, и другой крик. Скрипело что-то вроде качелей, пока шептали и горели отзвуки дождя, напоминая о пожаре и заговорах.

Осень распадалась шорохами и тенями по тротуарам, то и дела призывая небыль, духа моего поединка. Постепенно начало думаться, что в глубинах вод уже я, а берег на той стороне, за облаками.

Когда глаза в последний раз обратились к луне, перед тем как её поглотила тьма, с губ непроизвольно сорвалось:

– Анна.

Её речи о том, что на земле подлинно живёт лишь человек пятнадцать-семнадцать, резко противоречили моим теперешним страданиям утраты. Они словно чем сильнее разгорались, тем больше сообщали, что освящённые великим протестом мечты поднимают человека к себе в свою сверхреальность, где он обретается в истине.

Сладкая дрожь соединения в лучшем краю сияла. Не верилось, что уже удастся снова свидеться с загадочной незнакомкой с Лесной, 17. Предел всех чувств и напряжение всех нервов заставляли мой мозг осознавать, что я – это я. Бессонница не напугала бы, коли была сейчас актуальна. Тоска утраченного создавала в сердце особое пространство вроде уютного дома, где дружба с Денисом, Анна и духи бесконечных возможностей писали письма с бесконечными упрёками в адрес биографий тех, кто принял окружающее. Конверты для моих пропали, и теперь, глядя в забрызганные дождями стёкла придорожных построек, я видел красные цвета алого шёлка. Плотным покровом вдоль улиц, отражаясь в лужах, он гнался за мной и обступал, со всех сторон сужая круг.

Однажды, ещё на третьем курсе, беседуя с двумя одногруппницами, мне пришлось стать свидетелем сцены. Обе девушки пели в начинающих ансамблях, и высокая и длинноногая Ира не знала, что тонкая и маленькая рыженькая Надя недавно получила право выступить вместе со своим коллективом в довольно знаменитом рок-клубе. Первая спутница неожиданно для нас подняла вопрос продвижения своего творчества, упоминала площадки, куда была ещё не готова попасть, и группы, с которыми как раз предстояло делить сцену второй моей провожатой. Мы переглядывались с ней, улыбались и помалкивали. Но потом Ира задала прямой вопрос о причинах недавней радости Нади, и почему-то стало неловко. В дни, когда прогулка происходила, это было всё, что я испытал. Но теперь вспоминаются красивые и элегантные, но большие, широкие ноги Иры, спортивное телосложение, её доброе лицо, таящее жёсткость, готовую вырваться на свободу и испепелить в случае оскорблении или угрозы, а главное – наивно-виноватое выражение изящных тонких губ Нади, всей такой милой и хрупкой, на которых запечатлелся вызов и желание биться. Красный шёлк пронизывает данную историю и сцену от начала до конца, а поднять завесу мне никогда не хватало внутренней честности.

Осенняя ночь прервала ход моих воспоминаний.

– Ты женщину ищешь? – спросила неизвестная.

Понимание, что я уже практически у Лесной, 17, обожгло смесью противоречивых эмоций. Надежды и горечи сплелись в узел. Кто-то говорил из самого мрака:

– Ты из какого района, далеко живёшь?

Голос девушки мне совсем не нравился, наглый, насмешливый, полный презрения. Но в кромешной темноте, усиленной робкими фонарями, под зелёными облаками, мерещилось, что со мной говорят русалки, посланные луной.

– Моя улица далёкая.

– Но и моя не близкая, не хочешь проводить? Видишь, мы немного не местные. Ты похож на одного предателя из ультраконсервативной партии с моей восточной родины.

Не удостоив неизвестную ответом, я быстро двинулся своей дорогой, когда увидел Его. Дождь усилился, расширив пространства в четвёртое измерение. Минуты воплощались безбрежной и бесприютной водой.

Незнакомый прохожий остановился в нескольких метрах от меня.

«Я убью тебя! Мой пистолет…» – рука вскинулась в требовательном жесте.

Человек продолжал стоять, и, может быть, дьявольская уродливая улыбка проскользнула по его губам, но, верно, лишь свет от фонаря так отразился в плохо освящённом стекле витрины. Головы коснулось сознание того, что я уже длительное время плохо выспавшийся и взвинченный гонюсь за воображаемым врагом, который неожиданно обрёл реальные очертания. Стоило остановиться, но обстоятельства уже захватили свою жертву в дьявольский водоворот. Теперь следовало думать лишь о выживании.

Кто-то толкнул меня, чёрный предмет блеснул перед глазами, но, продвигаясь через небесные потоки, удалось удержаться на ногах под последовавшими ударами. Атаковали с двух сторон. Левая рука била противников в ответ, а правая загораживала лицо. Нападавшие казались физически слабыми и одурманенными то ли алкоголем, то ли чем помощнее. Чёрные тени рассекали дождь… Пропущенный удар… за ним следующий. Ещё один, и моя рука загородила лицо… далее последовала адская боль, чужая сила с яростью обрушилась на пальцы, затем кинулась к глазам и рассекла бровь.

Красный шёлк, смешиваясь с кровью деревьев близ проспекта, теряясь в ливне и возникая в лужах, слился с моим естеством. Поначалу от каждого глотка боли двух пришедших из ниоткуда фигур завеса алой ткани пульсировала и приближалась, словно живая. На ней просвечивали жилы, и я уже догадывался, кто за ней. Адский театр теней и ударов наполнил улицу криками. Какая-то девушка бежала из темноты, где недавно звучал голос русалки.

Незнакомец находился там же, где и раньше. А вторая городская легенда сводила счёты со мной, сплетаясь в клубок, распутать который живому не под силу. Однако, несмотря на то что история повторялась и меня убивали, спасение ощущалось в области, не способной провести к освобождению в ситуации далёкой и экстремальной. За красной завесой, заслонившей мои глаза, я был един со своей мечтой. Из зазеркалья явился двойник и оказался подлинным естеством, давно забытым его обладателем. Анна смеялась, а пульс становился чаще, и шёлк опадал, разлетаясь на лепестки. Несказанная воля к жизни раскрасила воспоминания красками сожаления. Складывалась иллюзию, будто то, что убывало в одной вселенной, переходило в другую, куда меня вытесняла чья-то ненависть. Забытый сон из библиотеки вернулся во всей полноте своей атмосферы.

Стоя на платформе между мирами, окутанный туманом, мой или не мой взгляд касался странных провожающих. Свет от них исходил ясный и чистый. Смотреть долго было больно, но красота этих неизвестных приковывала. Казалось, нет ничего прекраснее, служить подобным господам. Дождь нелепо заставлял их кутаться в грубые одежды, но звезда тайны сияла через их ладони и силуэты. Богоподобные наблюдатели молчали и следили за отбытием состава. В числе некоторых сияющих людей показывались лица, где-то виденные прежде.

– Так выглядят истинно живые люди. Они и в мире земном, и в небесном теперь отражаются одинаково, никогда не меняются. Где же твои очки, Павел?

– Никто никогда не отвергал тебя, иностранка, – отзывался чужой, но знакомый голос.

– Я знаю, твоя душа принадлежит сиянию живых. Но ты не умеешь их отличать от мёртвых без очков. Мир – всего лишь поток иллюзий, и нас обмануло злое зеркало. За ним неизменно остаётся позади присутствие встречника.

– Но кто ты, Анна? И откуда?

– Из света истинной жизни, как и все подлинно живые.

– Но зачем мне так хотелось увидеть алый шёлк именно на тебе? Почему… почему я убил тебя, Анна?

Наступило чёрное безмолвие, и загремели огненные шумы. Затем видение исчезло.

Газовый баллончик плеснул кому-то из врагов в лицо. Моя рука защищала своего обладателя, как могла. Умирать было сладко, но невыносимо. К тому же не так уж и сильно меня и били.

А главное, несколько месяцев назад я испытал то же самое. И если уж конец пути неминуем, хотелось ступить на него в одиночестве. Одного из нападавших я откинул сильным ударом ноги, а второй, казалось, всё же возьмёт верх, силы после недавней госпитализации уступали моим давним способностям. Но удары говорили, что на меня напали какие-то совсем неопытные преступники, а похоже, ещё и пьяные, по крайней мере, в недавних мазохистских потусторонних переживаниях власть победителей можно было контролировать до поры.

Внезапно ещё недавно активно атакующий неизвестный отбежал и выстрелил. Целился в того, кто и так проигрывал? Или имитировал что-то? Заметил опасность?

Только и помню, как он кинулся за наблюдавшим за дракой незнакомцем.

Когда меня били последний раз, то били сильнее и дольше. Сейчас только пара ударов по голове произвела впечатление и травма руки. Может, правда, после неё и не ощущалась другая боль. Сознание одевалось в её причудливые одежды и танцевало на дьявольском карнавале. Слышался чей-то пронзительный крик. Рухнув на асфальт, я прикусил язык, и город отпустило эхо адского вопля. Мысли навязчивой волной увлекали разум в пустоту… где улыбались сияющие встречные с вокзала.

10

Прохожий, который мог бы наблюдать за мной и Анной в первую ночь моего повествования, шёл куда-то в другой город. Город высокий, изобретательный и лучезарный. Война людей, желающих строить новый мир с теми, кто пытается до основания его разрушить, отомстив за гибель собственных иллюзий, продолжалась, и перевес пока был за лунной стороной. Так называли себя мстители.

Когда побеждала сторона Солнца, оранжевые тона преобладали над столицей, если же противники – белые, пепельные.

На перрон квартала дальних звёзд прибывал поезд. Шёл сильный снегопад. Меня встретил Денис и казался счастливым. С букетом орхидей и роз стояла одинокая, покинутая всеми цыганка. Под весёлые и проникновенные рассказы моего брата о том, как у него дела, я приблизился к незнакомке. Денис рассказывал, что недавно видел, как ночью одного мужчину нашла встревоженная постоялица соседнего дома. Вместе с мужем они под руки отвели его в подвальную комнату в их же подъезде, которую снимали для складирования предметов, связанных с работой, и особых случаев. Когда-то в молодости пара была богатая. Им принадлежали многие квартиры, сдаваемые в аренду. Теперь их средства таяли, и часовая мастерская не приносила много дохода. У мужчины не оказалось серьёзных повреждений, но сознание мутилось, и алела кровью кисть. И самое главное шёл сильный, проливной дождь. Кончалась осень. Семейная пара промокла до нитки. Будто бы то виделось во сне… а потом были боль, крики, страх… незнакомые люди в белом… какие-то допросы или расспросы…

Посмотрев в заплаканное, но уверенное лицо цыганки, я понял, что снится мне она, и скорее уж её фразы содержат реальность, а ливни стучат гвалтом за окнами, когда нежные красивые тонкие руки, недавно с лаской касавшиеся меня, исчезли. В голове звенело чёрное эхо недавний тягостных и долгих воспоминаний, свёрнутых точно бумага и брошенных под дождь за окнами – в забвение. Незнакомые запахи, уют и тепло наполняли комнату. Поворачивать голову было больно и непросто. Свет не горел, создавалась приятная атмосфера безгласности. Красивого голоса, словно созданного для пения, не раздавалось. Задумавшись о своём состоянии, я понял, что скоро заболею, возможно, даже сейчас температура до конца не спала. Хотя вероятно, последнее воображалось лишь из-за ломоты в теле. Голова работала уже вполне ясно, хотя и предвиделись последующие симптомы насморка, к счастью, ещё не проявившиеся в эту ночь во всей пугающей власти.

Кисть, точнее её пальцы, принявшие самый сильный удар, от которого я даже лишался чувств, лежали перевязанными и с профессионально наложенной медицинской шиной. Боли не чувствовалось, но при взгляде на травму учащалось сердцебиение и атмосфера спокойствия ослабевала. Ум старался утешить своего обладателя… Какое счастье в такой ситуации оказаться левшой! Значит, работать с моими ранами вполне посильно. Страдания не ощущались, но и шевелить рукой не хотелось.

Младший аркан Таро – Десять мечей передавала мне смуглая девушка на перроне, стоило лишь чуть прикрыть веки. На лице гадалки мелькала злая, ехидная улыбка. «Предал-таки», – выражали её искривлённые сложной эмоцией уста.

Когда хозяйка моего нового приюта пришла проведать пострадавшего, я сразу спросил о значении карты Таро, но смешался и тут же, конечно, поблагодарил за приют и медицинскую помощь. Спасительница обрадовалась, что раненый очнулся, хоть и как будто испугалась этой перемены. Путём утомительных дискуссий удалось убедить женщину, что кроме отдыха мне ничего не нужно, разве что письменный стол, но тут я вспомнил, что забыл (даже бросил!) у Славы материалы, которые надлежало изучить, и успокоился. Преступление тяжкое, но удача изменила, ничего не попишешь… Аспирантура и без того запущена настолько, что от одной капли хаоса, общее состояние не изменится, тем более часовщица слишком участливо интересовалась моим здоровьем после каждого вопроса о месте для предполагаемой работы. Наверняка, я производил впечатление сумасшедшего.

Людмила старалась меня подбодрить, но даже включить свет больной ей не позволил, резало глаза. Пообещав скоро вернуться, быстро, но без спешки, часовщица принесла горячий чай, не нарушая спокойной атмосферы старого здания.

Окно чуть выше моей постели смотрело из подвала под ноги несуществующим прохожим. Одно небо спустилось и ходило дождевым часовым вдоль стены. Верхнюю часть моей одежды с меня великодушно уже сняли. На плечах висел чужой свитер. С наслаждением я отметил, что ступни можно положить под обогреватель.

Людмила настаивало на том, чтобы гость согласился померить себе температуру, а потом грустно смирилась с желаниями гостя. В какой-то момент, словно напомнив себе, что перед ней посторонний, женщина придала словам и жестам естественность и постаралась перевести беседу в новое русло.

Неловкость сковывала разговор, и долго длились речи несвязные и пустые.

Скреплённые неизбежностью взаимопомощи люди отталкиваются от своих оков, стараются забыть тюрьму, и в поисках свободы теряют понимание с зависимыми, пусть слабость последних была и минутна. Правда, нередко спаситель и спасённые остаются в одной цепи всю жизнь. Но теперь тягостно было вспоминать события последних часов, превратившиеся в сон, сильно похожий на освобождающее забвение.

– Мы очень переживали за вас после нашего дневного расставания, – говорила Людмила. – Тот подозрительный тип, долго выбиравший часы, кажется, его звали Вячеслав, не понравился моему мужу. Совсем иное впечатление оставили вы у меня. Я достаточно замкнутый человек, но с вами у нас получился недлинный диалог, но насыщенный прелюбопытными темами. Такое со мной редко случается, тем более нечасто видишь тех, кто попал в какой-то переплёт околомистического характера.

На бандита вы не похожи, но не заметить какой-то угрозы от чужой биографии моя интуиция не способна.

Никак не могу понять, почему никого не было рядом, когда случилась драка? Нападавшие узнаны?

– Слава пьян и ночует в шумной компании, а я не смог выдержать их веселье до самого утра. Решил пройтись.

– Неужели зонт забрали бандиты?

– Нет, и хочу сразу признаться. Не буду таиться понапрасну, к тому же надеюсь на помощь, пусть её и нельзя оказать. Если честно, я шёл сюда, а не просто гулял. Это здание, сама постройка интересует меня. Вчера произошёл невозможный, совершенно мистический случай в вашем районе, и днём моя натура ещё верила, будто именно соседний подъезд по адресу Лесная, дом 17 – точное искомое мной место. С сожалением констатирую факт ошибки, хотя скорее умышленного обмана. Нет никакой уверенности… и чуда тоже, наверное, никакого нет. Просто представьте себе, прошлой ночью одна девушка, назвавшаяся Анной, попросила проводить до дома, мы в темноте пришли куда-то, по чужим словам, на этот адрес, я же в Москве, да и вообще – везде плохо ориентируюсь.

За девушкой следили, и теперь мне тревожно за неё, но найти следы той квартиры пока не удаётся.

Изложив последовательно историю последних двух суток, отбросив сюжетную линию о незнакомце и пространные философские речи Анны о язычестве, моё сознание опустошилось. В какой-то мере можно было засчитать себе поражение в дуэли. Победой над толпой и всеобщей одинаковостью является только смерть, а я испугался, даже вообразил невесть какие грёзы о сияющих людях. Пока ты существуешь, душа живёт своей судьбой в иной реальности, попасть в которую простому её искателю не под силу. Для слияния необходимо исчезнуть совсем или вообразить, будто балансируешь на грани, как я прошлой ночью, тогда ты сам попадаешь в мир фантомов и иллюзий, где настоящее становится ложью, а отвергнутое, потерянное – находит свою полноправную родину. Землю из бездны облаков.

Индивидуальность и мечта – субстанции мира фантазий, лишь под властью луны, эроса и смерти они входят неслышными тенями в наши жилища. Случайна ли растущая власть информации о сексе и несчастьях? Общество тешится самообманом, лишь бы не видеть, что состоит оно из кукол, а не из индивидов и личностей.

Людмила расспрашивала о насущном, плотном и реальном, укореняя моё поражение. Сыпались вопросы о приметах преступников. Я из вежливости старался уговорить даму вернуться к тому, отчего невольно отвлёк, к мирной предутренней дрёме, но хозяйка, по натуре нервная, объяснила, что после всего случившегося не уснёт, в отличие от мужа. Женщина говорила, между прочим, что врач приезжал, удивлялась, что я этого не помню. На лице хозяйки дома сразу отобразился страх, и гость, дабы облегчить её страдания, произнёс, что лишь на миг забылся, а вообще, конечно, смутно, но удержал в голове события последних часов. На самом деле я всё помнил прекрасно, хоть и без подробностей, как помнят сон или событие, связанное с сильным стрессом, однако меня вдруг настигла жажда притворства. Не хотелось думать о том, как меня спасли из-под проливного дождя… и спасали дома вместе с докторами, это ассоциировалось с беспомощностью. Чтобы произошедшая ночная драка действительно воскресла в уме не как тень смутных грёз – могло потребоваться время, но в моём случае и оно не превратило случившееся в нечто реальное. Наоборот, через месяц она полностью поглотилась забвением и скорее вспоминалась по собственным рассказам о ней. А на момент описываемых событий я просто слушал с искренним любопытством историю о своём недавнем поведении из уст едва знакомой женщины. Казалось, что разуму и правда удалось похоронить путаные события последних часов.

После приезда врача, по словам Людмилы, мне приходилось, лёжа в постели, много говорить, отвечать на вопросы, хотя, конечно, неадекватное болезненное состояние ни от кого не утаилось. Скоро доктора засобирались, требуя проехать с ними в больницу, чтобы наложить гипс. Тут я резко, казалось бы, пришёл в себя и закричал: «Только не госпитализация!» Алексей Максимович думал всё же договориться с врачами о транспортировке в травмпункт, но больница находилась близко, а гость был в сознании и так боялся покидать дом, что Людмила заверила мужа в способности больного самому утром добраться до докторов за гипсом. Конечно, от внимания женщины не укрылось, что Павел, вероятно, в бреду и у него температура, но истеричные и с виду небеспочвенные просьбы оставить его дома подействовали на психику Людмилы. Тем более упоминались некоторые факты моей биографии, которые не хотелось озвучивать. Хозяйка квартиры решила, что у её гостя какие-то проблемы, и, будучи с ним не знакома, решила не вредить человеку, который на первый взгляд не казался проходимцем. В конце концов, выставить за дверь можно в любую минуту, а просто так лезть в чужое дело не хотелось… Хотя, может быть, и следовало. Работники скорой помощи наложили шину и уехали в недоумении. Никаких серьёзных повреждений не обнаружили, кроме сломанного пальца, а Алексей Максимович с женой, видя, что сознание вновь покидает мужчину, померили ему температуру и заставили выпить жаропонижающее. Теперь часовщицу мучила совесть из-за того, что она не дала забрать в больницу гостя, который, судя по его интересу к этой истории, чуть не лишился памяти. Да и с супругом случился конфликт.

Мне оставалось только со всей теплотой поблагодарить женщину за столь адекватную для меня реакцию. После длительной госпитализации действительно ложиться в больницу не хотелось. Ободряющие слова в адрес Людмилы произвели исцеляющий эффект. Моя собеседница воспряла духом и живо откликнулась на похвалу от незнакомца за работу своей интуиции. Было приятно наблюдать за тем, как тревожность милой хозяйки немного угасает, борясь с тоскливой мнительностью и подозрениями в мой адрес. Казалось, что она слишком переживает, точно я её родственник, а ведь мог быть простым бандитом, боящимся лечь в больницу из-за полиции или угрозы со стороны подельников. Как приятны впечатлительные натуры для людей, живущих за гранью нормы. Ещё пятнадцать минут мой усталый голос в тёмной комнате убеждал даму в том, что всё в порядке. Каждый раз повторяя одно и то же, я питался энергией чужой радости, словно мы и правда не являлись с собеседницей чужими людьми. Атмосфера ночного разговора начинала меня всё сильнее затягивать и расслаблять. Лёгкое простудное недомогание лишь придавало ленивой неторопливости и сонливой нежности происходящему. Боль не томила, и тело радовалось теплу от обогревателя. В странную и отвратительную ночь я ощутил уют… никогда не знаешь, где встретишь такое счастье. Да ещё и незнакомая женщина рада тебя видеть…

На эмоциональном подъёме хозяйка квартиры призналась в некоторых недавних наблюдениях за мной. Часовщице особенно запомнилось то, как кое-что лишнее говорил раненый в присутствии докторов… о вокзалах, городах, о своём брате. Красиво получалось.

– Сразу понятна художественная натура, – повторяла женщина, и красивые руки её сжимались плотно. – Ещё на лестнице в разговоре вы упоминали, что писали рассказы. Судя по тому, какие события вокруг происходят, нужно начинать сочинять заново.

– Боюсь, я всё уже сказал своим искусством.

– Когда вы ушли, мне быстро стало понятно, что мы ещё встретимся, хотя, конечно, переживала немного, ведь даже не успела тогда показать фотографию… Удивительно, что свидание произошло так быстро и при таких печальных обстоятельствах. Будьте осторожны! Книжность преследует вас. Словно чужая легенда поглотила всё естество души. Тут без вас череда совпадений повлеклась, шлейфом за уходом вашего спутника с вами… Давно-давно подобных странностей не случалось. После того как завершилось прощание на лестнице, к нам по ошибке приходил незнакомый мужчина. Будто искал кого-то, но не застал. А за час до трагедии с вами раздался телефонный звонок. Звонили долго и мерзко, но в трубке – тишина. Стоило сну отойти, раздались выстрелы. Признаюсь, никто не собирался просто так брать и выскакивать в дождь на улицу, рискуя своей головой. Некоторое время мы ждали в страхе. В дверь начали стучать. Муж говорит, приходила неизвестная женщина и просила помочь, её толком никто и не разглядел. Уже оказавшись под извергающими ливни облаками, вас можно было увидеть издалека, а вот девушка куда-то пропала. Но самое поразительное, что вчера утром часы встали, жаль, не помню, на котором часу, но очень похоже на нынешнее время, хотя сейчас в такое слишком легко поверить. С самого начала дня моё настроение испортилось. Поломка машины, считающей абстракции, выбила из колеи, и вы, сначала заинтересовав меня своей живой натурой, настроили на лад ожидания. Не знаю чего. Иногда по жизни постоянно чего-то ждёшь, а бывает, что явно ощущаешь: сегодня ты действительно кому-то понадобишься. Интуиция не обманула. Вас никто не может разыскивать? И не принимайте близко к сердцу мои совпадения, если нет. У меня чисто свои счёты с пространством и временем. Это моя война.

– Мой брат мог меня разыскивать. Ума не приложу, почему он просто не может заявиться в университет, зачем постоянно ищет сложных путей? Неужели у него сейчас серьёзные проблемы… Но я уверен, что это он. Уже один раз он попытался связаться со мной, и тогда тоже меня избили и оставили умирать.

А часто с вами происходят подобные совпадения? Может, и раньше что-то было?

Под то нарастающие, то затихающие гулкие шаги дождя по квартире не проносилось сквозняков, но становилось немного холодно. Шар обогревателя погружал в огненные покои глубокой, всеобъемлющей старины. Надежда вновь увидеть Анну переходила в качество шанса, случая. Красивые руки собеседницы приковывали взоры, и их плавные жесты расширяли и дополняли произносимые речи.

– Совпадения или нити, как я их называю, попадаются на глаза мне постоянно. Когда привыкаешь к образу размеренного бытия, но не утопаешь в праздности, а ищешь новые способы посмотреть на мир, поневоле замечаешь, как книжно и искусственно соткано наше существование. За просмотром фильма, за вечерней книгой, слушая случайный разговор мужа по работе, понимая намёки и сны, совершая прогулки по магазинам, беседуя с детьми – всюду судьба преподносит с разной частотой одни и те же повторяющиеся звенья. Услышанная по радио весть о снегопаде перекочевывает в читаемый роман, где ничего зимы не предвещало. У школьницы, учащей со мной математику, вырываются слова о своём февральском дне рождения… Большинство нитей никуда не ведут или сплетаются в клубок, расшифровать который способен Бог, а не смертный. Но порой совпадения открывают лабиринты вселенной, где иногда удаётся спасти какого-нибудь незнакомца вроде вас. Я своего рода Ариадна. Если поискать путеводность в истории о связи недавней драки с тем мужчиной, пришедшим по ошибке в лавку часовщика, то притяжение чувствуется, но не стоит забывать основу минувших событий. Самая прямая связь ощущается с той девушкой, что обманула вас.

– Вероятно, тем более, как я уже упоминал, ночные визитёры Анны видели меня.

Но Денис – один из них… Значит, объяснение всему – банда неизвестных, охотящаяся за несчастной продавщицей цветов? Наверное, из мести.

– Павел, а можете рассказать, почему именно брата так хочется вам найти?

Вопрос Людмилы заставил меня задуматься. А между тем женщина продолжила говорить:

– Понимаете, эта удивительная история прошлой ночи, якобы произошедшая у нас в соседнем подъезде… и её совершенно прямая зависимость с легендой о даме-иностранке… если честно, скорее свидетельствует об иррациональном объяснении происходящего. К беседе в таком направлении трудно подвести разговор. Я думаю, нужно притвориться, что мы оба не до конца будем друг другу верить, хорошо? Проще станет в первую очередь мне, окажете подобную услугу своей собеседнице? И не удивляйтесь моей эрудиции, некоторых она пугает, говорят, у меня мужской склад ума. На самом же деле я просто одинока и люблю читать умные книжки. Раньше часто обсуждала их вместе с мужем.

Понимая, что предстоит услышать нечто непривычное и слегка шокирующее, я прислонился к спинке кровати поудобнее, стараясь не шевелить рукой, но с некоторой опаской смотрел на окно, но холод не проникал через щели. Стекло казалось то совсем мутным и даже в светлый час неспособным пропускать лучи солнца, то снова виделось зрячим и лишь затуманенным. Непонятно, Людмила овевалась серебряными сияниями с улицы или с огнём моего собственного, привыкшего к темноте зрения её тело обрело сходство с бледной глиняной статуэткой кошки.

– Что было с вами до госпитализации, помните?

– Конечно.

– Обычная серая биография тянулась неспешно, вечное ожидание чего-то томило, пока вдруг события не понеслись в бешеном ритме?

– Примерно так.

Женщина наклонилась чуть ближе, и её пальцы прекрасно изогнулись так близко, что невольно напрашивалась на сравнение её кисть с мёртвой моей, источающей красный шёлк. Сердцебиение учащалось даже от мыслей об этом.

– Возможно, происходящее с вами – некий символ, того, что когда-то отошло в прошлое и безвременно кануло. Есть, знаете, такие сюжеты, которые больше чем просто сказания или легенды. Есть выдумки, что имеют бесконечное число нитей в бессознательном совершенно любого человека. Воплотись история в жизнь, с какой стороны ни потяни – суть легенды не изменится, а лишь путы сожмутся туже и невыносимей для того, кто пал жертвой мимолётной фантазии. Узлы наших грёз и желаний, трещины на зеркале общей природы людей иногда именуются архетипами. Биографии миллионов наполняют энергией кем-то оставленные раны в мировой душе. Слишком красивые истории, слишком меткие сравнения и точные персонажи – это становится материалом для иллюзий толпы в настоящем. Как раз ты угодил в одну из таких историй, множество раз с незначительными изменениями повторённую под солнцем нашей земли.

– Как можно «потянуть» за нить сходств и совпадений?

– Для этого требуется, сознательно замечая повторения в реальности вокруг тебя, уловить грядущую цепочку их развития и сознательно вплетать в клубок новые символы и элементы. Заниматься творчеством, так сказать. Но новые элементы нужно понимать, конечно, условно. Если рядом ожили вековечные дохристианские сюжеты, любое твоё действие уже существовало когда-нибудь как вариант развития событий, то есть ты можешь переплетать и запутываться старые витки, но не создавать иную ткань.

Ливень гремел всё сильнее, а меня подмывало рассказать своей спасительнице о незнакомце.

– Честно говоря, я уже месяц мучаюсь именно от того, что словно не могу создать «новую ткань», как вы выразились. Но речь идёт только не об архетипах событий, а о проблеме души и уникальности. Ум подсказывает, что на свете нет ничего, не случавшегося ранее, и мы существует в бесконечных узлах повторяющихся ситуаций, но ведь и я, и вы, и ваш муж – только варианты давно отживших уникальных личностей… Сердце не желает это принять. Получается в бесконечной Сансаре каждый из нас либо пустотен изначально, либо многократно перерождается?

– То, что кругом нет ничего не архетипического, – это ты перебарщиваешь. Самые простые и примитивные действия, события непоэтичные, никчёмные, средние, «ни то ни сё» – не становятся узлами в подсознании единой природы человека как вида. Испокон веков обожествляются только события важные, связанные с жизнью и смертью. В древности многие верили в переселение душ, теория, по всей видимости, вам не угодная и пугающая, но ещё больше народа исповедовали другую веру, ныне называемую языческой. Святые Господа, или боги, сходили в мир иллюзий из мира истины, где был их дом, и судьбы омывались смыслом и красотой. Но заблудились небесные гости во тьме. В их вселенной не существовало времени, работа моего мужа и моя помощь в ней – совершенно не требовались. Именно часы, минуты, секунды – сгубили и смешали богов. Таинственные господа создали календарь, соответствующий вечности безвременья. Обязав свои творения, то есть нас, повторять ежегодно все на тот момент сплетённые узлы потусторонних биографий и событий, боги вернулись на небо. И до сих пор мы их воспроизводим, сами того не ведая. В мире просто для людей не создано другого пространства для выбора и жилья, кроме блуждания по установленному зачарованному календарю. Только в древности аналоги этого творения неукоснительно почитались людьми, а сейчас, кроме моды, нашими потусторонними переживаниями руководит случай. Но в итоге мы – это боги. По крайней мере, в те моменты, когда они нами не являются, любому кажется, лучше бы нас и не существовало. И ты… только не подумай ничего пошлого, просто действительно есть параллели, бог Дионис, раз общаешься с Ариадной, спасая от скуки и забвения. Но любой архетипический сюжет отличается от обычного – тем, что является частью пучка сходных нитей легенд. Разным судьбам он видится почти одинаково, но с учётом индивидуальных предрасположенностей. Поэтому дальнейшие связи Диониса с Ариадной в нашем случае – погрешность различия истории. В конце концов, мы просто люди.