Текст книги "Путь в надвремени. Книга 2"

Автор книги: Александр Шпильман

Соавторы: Мила Дворецкая
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава VIII. По грибы

Едва рассвело, когда Тоня разбудила Тима:

– Кто со мной по грибы собирался?

Тим молча кивнул с полузакрытыми глазами – он еще не отоспался после скачка во времени. Они наскоро позавтракали и взяли из кладовки две корзины. Тим дотронулся до одной – приятно гладкая, обычно корзинки «кусаются» вылезшими из стройного ряда веточками. Но эти ивовые прутья как бы овевали теплом, добром и заботой тех, кто возьмет корзинку в руки.

– Мария сама их сплела, – пояснила Тоня. – Правда, приятно в руках держать? – продолжила она неозвученную Тимом мысль. Циркач молча поднял удивленные брови – для разговоров он пока не проснулся.

Раннее утро встретило их прохладой и пропахшей туманом сыростью, поэтому куртки, которые Тоня посоветовала надеть, пришлись очень кстати. До Тониных грибных угодий они шли по проселочной дороге, которая то поднималась в гору, то спускалась. Лесная неезженная колея причудливо петляла по только ей известным правилам. Желтоватая, утрамбованная земля была усыпана разноцветными камешками, кое-где дорогу пересекали скальные породы. Солнце показалось над верхушками сосен, и роса бисером засверкала на листьях и траве, свежий воздух утра начал наполняться стрекотом кузнечиков. В лесной тишине их пение показалось Тимуру чересчур шумным, но стая сорок на поляне со стогом сена вмиг доказала, что всё познается в сравнении. Бело-черные лесные сплетницы устроили такое трескучее утреннее собрание, что Тим окончательно проснулся.

– А вот, наверно, и первый гриб, – замедлила шаг Тоня, когда грибники свернули с дороги в сосновый лес, поднимающийся в гору по пологому склону. – Видишь бугорок приподнятой опавшей хвои? Нужно палкой убрать лесную подстилку… Да, точно, это груздь!

Под сухим слоем опавшей хвои и листвы показалась влажная головка гриба. Девушка откопала его до самого низа, срезала ножку и показала белого красавца Тиму.

– Смотри, у него шляпка вогнута посередине, – Тоня нажала на маленькую ямочку, и гриб запружинил у нее под пальцем. – Кстати, шляпка бывает белая или немного серая, а под ней – белые пластинки, – Тоня провела по ним пальцем, симметричные ребрышки наклонились в сторону и тут же встали на место. Тоня дотронулась до них еще раз и тихонько засмеялась: видимо, ей очень нравилось прикасаться к молодому сочному грибу. Она протянула первый груздь Тиму:

– Возьми в руку, почувствуй его молодую упругость. Такие – самые лучшие. Но, все равно, обязательно смотри ножку на срезе. Если она червивая, то гриб не бери.

– Понятно, – сказал Тим, оглядываясь по стронам и переминаясь с ноги на ногу: он искал на земле такие же бугорки с грузьдями. Но следующий «подземный клад» увидела все-таки Тоня. Она быстро разгребла правильный холмик хвои и заметила:

– У-у-у, а этот уже старый, трухлявый… – Желто-черный груздь начал рассыпаться от движения палки. Кусочки шляпки с зеленоватыми пластинками полетели на землю, как только Тоня слегка прикоснулась к ним пальцами. Она перевернула гриб срезанной ножкой вверх. – Смотри, сколько ходов-дырок. Но червей уже нет – они превратились в мошек и покинули его – разносят споры грибницы дальше…

Наконец, Тим тоже увидел бугорок и кинулся его разгребать, но это был сучок упавшей ветки, припорошенный хвоей. И второй кусочек взъерошеной почвы оказался простым комком земли. Тоня заметила его разочарование:

– Это приходит с практикой. Бугорки с грузьдями часто имеют ямочку в серединке, и очень круглые. Кучка листьев или кочка такой четкой геометрической формы не образуют…

Тим заглянул в ее корзину с лесным уловом и спросил:

– Вы часто ходите по грибы?

– Нет, Серёжа не отпускает нас одних, – немного грустно вздохнула Тоня. – Говорит, что мы еще не адаптировались к особенностям этого мира…

– А почему вы покинули прекрасное будущее и пришли в это время? Если не секрет, конечно, – задал Тим вопрос, который давно его интересовал.

– В первую очередь мне очень понравился Серёжа. Он необыкновенный человек! – глаза Тони радостно сверкнули.

– А как вы могли узнать его, если, вероятно, видели Сергея только по телевизору? – выпалил Тим свой самый главный аргумент. И почти сразу осекся, взглянув на ставшее серьезным лицо Тони. – Извините меня, если я вас обидел этим вопросом, – решил он немного поправить ситуацию.

– Вопрос нормальный. Дело в том, что это была не обычная телепередача, как ваши, где показывают людей и слышно, что они говорят. Кроме разговора транслировались мысли и эмоции собеседников. Как бы это сказать поточнее… Да, наверное так – вы не имеете понятия о макияже мыслей и эмоций. Поэтому миллионы зрителей почувствовали самую суть Серёжи. Большинству она очень понравилась. Его интервью и само появление – это был фурор!..

Тоня улыбнулась своим воспоминаниям и через секунду продолжила:

– Обычно люди из прошлого приходят в наше время через зал межвременного перехода. Там они проходят своего рода дезинфекцию: очищаются от вирусов мыслей и т. д. И только путешественники из нашего будущего минуют этот зал. Вот и Сережа появился сразу в парке и уже через минуту отправился знакомиться с городом в компании подростков. Наши пограничники времени прибыли на место зарегистрированного прыжка с запозданием. Загрязнения ментальной и эмоциональной среды не обнаружили, решили, что кто-то прибыл из будущего, и ничего дальше не стали проверять…

Тоня задумчиво провела палкой по низкому кусту, с него посыпались сухие хвоинки.

– А Серёжа задавал подросткам интересные, неожиданные вопросы пока они гуляли по городу. Мальчишки и девчонки были в восторге от общения с ним, с человеком из прошлого. Участники процессии ментально связывались со своими друзьями, и компания подростков непрерывно росла. Их мысленный пересказ происходящего волнами прокатывался по длинной веренице ребят, которая растянулась за Сережей аж на полгорода. Но поскольку мало кто из подростков мог говорить и понимать речь Сережи, то они задействовали региональные ментально-лингвистические трансляторы. Журналисты отследили аномально большую загрузку этих машин и, обнаружив источник, присоединились к процессии. Прямое освещение этого эпохального события транслировали самые крупные информационные агенства, весь мир с интересом следил за происходящим. И как-то сам собой начался праздник… Праздник единения с еще одной стратой из прошлого, – пояснила она Тиму, внимательно слушавшему ее длинную речь.

– Пограничники времени спохватились, но уже ничего сделать не могли. И только после того, как прошла официальная пресс-конференция, они смогли к нему подступиться, – с восторгом рассказывала Тоня. – Визит Сережи вызвал споры в обществе. А потом, когда узнали, что его отправили обратно, было много возмущений. Возникла даже мода на стиль мышления и эмоциональный фон Серёжи. Конечно, на то, что люди уловили из записей того времени. А на основании оригинальных вопросов, которые он задавал, позже подготовили обучающее-познавательную программу для молодежи. Появились новые игры и викторины, – Тоня замолкла, но глаза ее попрежнему светились радостью. Спохватившись, она быстро пошла в сторону бугорка под толстой сосной, но так и не разворошила его занесеной сверху палкой – продолжила рассказ:

– Случайно я оказалась в компании подростков, которая ходила за Сережей по пятам. Просто услышала радостные позывные одного из друзей и решила выйти на улицу. И тут же окунулся в ауру Сережи, почувствовала его каждой частичкой своей души. И получила большое наслаждение! Это был экстаз – я чувствовала, как радость втекает в меня мелкими песчинками, их становится больше, вот это уже бархан песка, который вот-вот накроет меня с головой… И от этого восторг пульсировал у меня в сердце, поднимался к горлу и готов был выскочить наружу… Позже я поняла, что влюбилась в Сережу…

– А как же, Нина, Лариса?.. – спросил Тимур. Появление одной жены в жизни Сержа он уже мог понять, но не целый же гарем.

– Они окунулись в мои воспоминания и испытали те же чувства, что и я…

Тим с удивлением рассматривал Тоню и прислушивался к буре эмоций, которые она сейчас переживала повторно. Они были необычайно яркие и какие-то объемные, четырехмерные. Это было необычно. «Хм, все детство провели вместе, а я так и не узнал суть человека!.. Чужая душа – потемки?» – сравнивал Тим свое и Тонино понимание Сергея.

– Сержа могли оставить в вашем времени?.. Навсегда, я имею ввиду? – прервал, наконец, Тимур затянувшееся молчание.

– Вероятно, нет. Пограничники времени не разрешили бы. Такие самородки очень редки, и от них зависят судьбы цивилизаций. Во-вторых, – продолжала Тоня, – ваше время – время революционных перемен. Меняется среда обитания людей, за ней – мировоззрение, потом и суть людей. Мне очень интересно наблюдать за этим процессом. Жизнь в революционное время стоит многих комфортных жизней нашего времени!

«Надо же, ей это нравится! А китайцы проклинали друг друга словами: «Чтоб тебе жить в эпоху перемен…» – почему-то вспомнилось Тимуру. Азарт Тони тем временем сменился легкой задумчивостью:

– В-третьих, мне нравится здесь потому, что вы можете свободно думать о чем хотите и как хотите…

Это было неожиданно для Тима:

– А в будущем кто-то контролируют ваши мысли?!

– Нет. Но вокруг люди. Много людей. Родственников, друзей и вообще незнакомых людей…

– Они слышат все ваши мысли!? – ужаснулся Тим и начал быстро перебирать, не подумал ни он чего-то «такого» в Тонином присутствии.

– Нет, конечно. Но они чувствуют. Особенно близкие люди… Представляете, подходит к вам ваш друг и сообщает что ваши мысли сегодня дурно пахнут или, например, они имею отвратительный вкус…

– А мысли действительно могут иметь запах и вкус? – засомневался Тим.

– Нет. Это, скорее, образное выражения. Мысленно это будет выражаться совсем по-другому, и может быть гораздо обиднее.

«Черт! Будущее не такое радужное, как казалось. Уходят одни проблемы, а взамен приходят другие, более сложные», – в который уже раз подумал Тим.

Так, разговаривая и наполняя корзины дарами леса, они поднялись на горный хребет. Перепрыгивая с одного каменного пласта на другой, Тим увидел большой гриб в просвете между камней. Это создание природы выглядело зловеще: темно-серого цвета головка гриба была размером с мужскую шляпу, а нижняя часть шляпки покрыта ежиком мясистых, черных игл.

– Как этот гриб называется? – спросил Тим, остановившись.

– Точно, не знаю. Надо спросить Катю. Местные, вроде бы, называют его гриб-орляк.

– Съедобный? – засомневался Тим.

– Аппетита он явно не вызывает, – подтвердила Тоня.

– Срежем для Кати? – огромного размера гриб произвел на Тима впечатление.

– Этот гриб редко встречается. Пусть растет, – остановила его Тоня.

Когда они спускались по противоположному склону хребта, Тим спросил девушку:

– Если вы телепатически между собой разговариваете то, наверное, и в нашем времени слышите мысли людей?

– Для нас вы все равно что глухонемые… Иногда улавливаются отдельные мысли. Лучше получается с хорошими друзьями, когда есть взаимное доверие… Несколько проще с эмоциональным фоном, но он один не дает полного объема информации…

– А если вы постараетесь заглянуть в голову человека? – не унимался Тимур.

– Здесь в головах людей полный сумбур. И… и грязно, как на помойке! Иной раз окажется некий индивидуум рядом, и даже после нахождения поблизости хочется долго-долго мыться в душе… Только вот для души еще не изобрели душа, – скаламбурила Тоня.

Грибники спустились в большую лощину между горных хребтов. Перепрыгнули через ручей, окруженный густыми зарослями дикой смородины и малины. За ним начинался тенистый березовый лес.

– Смотри, – произнес Тим, – груздь, но какой-то зеленый.

– Местные называют его «козленком», – пояснила Тоня.

– Почему? – Тим скорее назвал бы его лягушенком.

– Вероятно, потому, что он не хочет прятаться под опавшую листву, рвется на волю. Это хороший съедобный гриб.

– А как ты определяешь, съедобный гриб или нет? – спросил Тим, срезая ножку «козленка».

– Очень просто. Если встречается новая разновидность грибов, то я в начале смотрю, попадаются ли среди них червивые. Если для червей эти грибы съедобные, то и для человека они будут хороши. Во всяком случае – «условно съедобные».

– Что значит – «условно съедобные»? – Тима насторожило это определение.

– Эти грибы вначале необходимо отварить, воду вылить. Ну, а после этого с грибами можно делать все, что хочешь: жарить, солить или сушить.

– Тоня, скажи, а что мне необходимо делать, чтобы мои мысли и чувства не «пахли дурно», – Тим никак не мог отвлечься от новой для него темы. Грибы, конечно, тоже были для циркача в новинку, но они не интересовали его до такой степени, как рассказы Тони про людей из будущего.

– Об этом трудно рассказать… Самая общая рекомендация – необходимо достичь внутренней гармонии и гармонии с внешним миром. Но это пожелание всякий воспримет по-своему. Одни уверены, что гармония – это когда лес посажен квадратно-гнездовым методом. Вторые считают, что в естественном лесу гораздо больше гармонии… Улавливаешь разницу?

– Да-а-а… Квадратно-гнездовым… Это же каким примитивом надо быть! – Тима мысль о такой «гармонии» рассмешила.

– Вот и получается, что утонченно может чувствовать гармонию только утонченный человек. Если он примитивен, то никакие рекомендации не помогут. Увы! – развела руками с корзинкой и палкой Тоня.

– Я примитивен? – задал волнующий его вопрос Тим.

– По моим меркам, нет. У тебя проблема из другой области. Ты знаешь, что если человек подолгу сидит за столом в скрюченной позе, то это приведет к искривлению позвоночника и других костей, т. е. к болезни. Не намного будет лучше, если человек будет неизменно держать прямую спину, как будто у него вместо позвоночника прямая палка. Человек – это живая динамичная система, и где исчезает динамика и начинается однообразие, там кончается жизнь и начинается смерть…

– Ну, это понятно. Нужно заниматься зарядкой, физкультурой и т. д. А в чем моя проблема?

– Сейчас мы к ней подойдем, – Тоня была тепрелива. – Например, вспомни, что делает ребенок, когда сильно обижен? Сгибается и плачет. А что делает взрослый человек? Не сгибается и редко плачет. Но не сгибается биологическое тело, скажем так, душа же все равно повторяет действия ребенка. И если человек постоянно в обиде, то душа постоянно скрючена. Она начинает болеть, а потом заболевает и биологическое тело человека. В случае обиды прежде всего страдают органы на линии изгиба – печень, желудок, селезенка. Так вот, если посмотреть на современных людей, то их души постоянно находится в неких замысловато скрюченных позах, поэтому люди постоянно болеют. Горстями глотают таблетки, но так и продолжают ходить скрюченными…

– Значит, мои переживания, связанные со смертью Томы, это тоже некое скрюченное состояние души? – только сейчас Тим понял, к чему клонила Тоня.

– Да, как и любые постоянные переживания. Можно привести и такую аналогию: упрямый осел тащит груженную камнями телегу по кругу и постоянно пытается взять тебя в свою компанию. Собственно, это и есть одержимость.

– Но останемся ли мы людьми, если не будем переживать? Ведь страдание очищает душу человека, да и вообще делает его человеком в отличии от животных, – привел свой главный аргумент Тимур.

– Мы перестанем быть людьми, если будем однообразны, как роботы, например.

– Но и переживания тоже могут быть многообразны, – не мог «сдать своих позиций» Тим.

– Ты мазохист? – в глазах Тони сверкнуло доброе любопытство.

Тим на секунду призадумался, пытаясь взглянуть в первопричину своих поступков. Он огляделся вокруг и обнаружил, что они уже давно идут по дороге обратно к особняку Сержа.

– М-да, заговорились… – подвел он итог внешним наблюдениям. – Вроде бы боль не вызывает у меня наслаждения, – проанализировал Тим и свою внутреннюю суть.

– Извини, действительно заговорились и даже договорились, – опять скаламбурила Тоня. – Для меня твой эмоциональный фон симпатичен. Я думаю, ты сам неплохо чувствуешь эмоции людей. Иногда даже улавливаешь их мысли. Люди не ставят тебе преград в этом потому, что ты в достаточной степени гармоничен.

– Да, это стало заметно после встряски от первого путешествия в прошлое… – Тим невольно передернул плечами от воспоминаний.

– Ты легко принял ментальное общение со своими отражениями в будущем и прошлым. У тебя не возникло страха, что они воспринимают твои мысли, – продолжала она свой анализ.

– Я об этом и не задумывался. В начале это было экзотикой, а потом стало само собой разумеющимся… Думается, мы боимся, что непорядочные и глупые люди услышат наши мысли и эмоции. А перед мудрыми такого страха быть не должно… – Тиму передался философский настрой Тони.

– Серёжа дружит с тобой с детства. Это о многом говорит. Тебе осталось немного навести порядок в твоей душе, и ты сможешь жить в будущем, в нашем времени, не стыдясь своих мыслей и эмоций, – пришла к выводу Тоня.

– Последнее самое сложное и мучительное, – тихо ответил Тим, пытаясь представить, как это сложно подавлять дурацкие мысли, невольно лезующие в голову. Или примитивные эмоции, неожиданно захлестывающие ни с того, ни с сего.

– Теоретизировать можно до бесконечности. Воспользуйся индикатором, который я тебе подарила. Постарайся достичь подвижной гаммы сочных, светлых цветов без черноты и серости.

Тим и сам думал про подарок и про то, как его продуктивно использовать. Достал индикатор и положил на ладонь. Он засветился светло-зеленым светом. «Мирная окраска, цвет жизни», – подумал Тим и глубоко вдохнул ароматный воздух. Хотелось набрать его в легкие и унести из леса «на память». В эту секунду завибрировал карман его брюк – звонила КИС. Тим невольно взрогнул – почему-то не хотелось вторжения в его мир с такой хрупкой гармонией.

– Здравствуйте, Тимур Алексеевич! – бодро приветствовала его Рита, как только Тим нажал на кнопку приема. – Звоню, как обещала. Не разбудила?

– Нет, я давно на ногах… – Тим рассматривал на индикатор, который реагировал на каждую нотку голоса Риты резкой черно-красной молнией.

– Так я приезжаю сегодня, да? В какое время? – Рита, как всегда, не давала ему опомниться своими быстрыми вопросами. Тим уже открыл рот для ответа, но тут индикатор нарисовал на экране черно-красную бурю. Выглядела она зловеще, и у Тимура в голове промелькнуло: «Какого черта?!.. Если я не хочу, то…»

– Нет, Рита, сегодня мы не встречаемся. У меня дела в институте, – убедительно соврал Тим. – И давайте я вам сам потом перезвоню или соединюсь, как правильнее сказать? Договорились? – Тимур сам поразился твердости своего голоса и решительности. На экране индикатора расплылось золотисто-желтое пятно, которое вытянулось в подобие улыбки. Зловещие краски и формы исчезли. «Значит, всё правильно сделал», – подумалось Тиму.

– Хорошо… – Не уверенно сказала Рита. – До встречи и всего вам хорошего…

Тимур положил КИС в карман и встретился глазами с Тоней. Она ободряюще улыбнулась. «Тоня же говорила, что я умею читать мысли и эмоции других людей…» – вспомнилось Тимуру.

Глава IX. В гареме

Рита с ожесточением нажала на кнопку отключения КИС и едва удержала себя от желания ударить его об пол. В конце концов, чем умный прибор виноват, что ее визит к Султану в гарем сорвался?! А она уже так настроилась, представила, как будет и с Тимом, и с женами Султана разговаривать… Стоп, вот и ошибка – как только Рита начинала желать чего-то очень сильно, тут же всё шло кувырком. «О, как же это сложно!» – почти скрипнула Рита зубами. «Хотеть, чтобы получить, но не очень сильно, а в самый раз! Жизнь – тонкая штука, тонко-материальная…»

Рита пару минут настраивалась на рабочий лад – она освободила целый день для этого визита, и теперь надо опять оживлять отложенные на потом дела. «А все-таки хорошо бы про гарем написать», – мелькнула у нее последняя мысль сожаления. Стоп, а кто сказал, что несколько жен только у Султана и существуют?! Помнится, про одного из героев ее репортажей тоже говорили, что у него официально две жены… «А вдруг получится?.. Все равно никаких планов на сегодня нет…»

И Рита начала перелистывать исписанную мелким подчерком адресную книжку. Самые ходовые буквы уже обзавелись вклеенными страничками, а переплет был заклеен скотчем – Рита по старинке часто использовала этот основной инструмент работы журналиста, и не очень полагалась на электронные носители информации.

– Здравствуйте, Абдул! Как поживаете? Что нового? А, узнали? Очень-очень приятно, у вас хорошая память, – звонко щебетала Рита в трубку телефона. А бывший герой репортажа про национальный культурный центр уже начал опять загружать ее своими национально-культурными новостями, которые почти не изменились за полгода, прошедшие с их последней встречи.

– Безусловно, выступление танцевального ансамбля – это очень интересно, но мы же про вашу «Аланию» уже писали, правда? А, еще и певец у вас есть? Тоже, конечно, интересно, но читателю хочется чего-то необычного … Голос, говорите, у него необычный? Хм, а я вот слышала, что у вас самого необычное количество жен.

Рите, наконец-то, удалось подобраться к интересующей ее теме. Она почему-то ожидала отнекивания и отказа, но Абдул Кабулов неожиданно легко согласился познакомить ее со своими двумя женами. «Видимо, решил, что такая статья лучше, чем никакая», – улыбалась Рита, ожидая высланной за ней кареты. Абдул попросил час на заканчивание дел в офисе и подготовку жен к встрече с журналистом. При этом он даже не упомянул, что спросит женщин, не возражают ли они стать героинями ее материала. «Типичный патриархат», – решила Рита. «Интересно, Султан так же к свом женам относится?». Но мысли про несостоявшийся визит в святая святых директора «Института физики надвремени» пришлось отложить на потом – пора было погружаться в новый материал. По дороге к дому Абдул рассказывал Рите романтическую историю своей первой любви: как встретил замечательную девушку еще в восьмом классе, писал стихи и украдкой передавал ей, потом украл ее у родителей. Как-то не вязалось это с двоеженством у Риты в голове, но она внимательно слушала.

– Проходите, – распахнул перед Ритой не запертую дверь квартиры Абдул. «Хм, район не самый спокойный, а не закрываются…» – удивилась Рита. Впрочем, уже через секунду она поняла почему – на диванах гостиной сидели семеро парней весьма грозного вида.

– Это мои гости с родины, – пояснил Абдул и начал по очереди представлять их Рите. Она с трудом запоминала похожие друг на друга имена и лица, жала огромные ладони. «Н-да, сюда никто и сунуться не захочет, зачем двери-то запирать?» – подумала девушка. А вслух спросила:

– А где же ваши женщины? – Рите явно захотелось быстрее перейти к делу.

– На кухне, – удивился такому непониманию женского предназначения Абдул. – Ужин готовят, нас же много… Лаура, Марина, идите сюда.

В гостиной появились две абсолютно разные внешне женщины: изящная в ярком халате и высокая крепкая в спортивной мастерке поверх длинной юбки. Объединяли их только неширокие повязки на головах, но цвет волос был разный – тоненькая Лаура была блондинкой, а молодая Марина – почти брюнеткой. Женщины молча встали немного позади мужа. Абдул вопросительно посмотрел на Риту.

– Может, мы сядем где-нибудь, чтобы удобнее было разговаривать? – Рите хотелось сделать ситуацию более комфортной для женщин, но они, похоже, чувствовали себя вполне удобно, стоя позади «хозяина». Абдул, тем не менее, пропустил их к дивану, на котором сидел сам. Обе жены аккуратно присели на краешек, но при этом не были скованы – так, обычное дело сидеть на кончике дивана, удобно даже, казалось, говорили их позы. «Всем всё удобно, всех всё устраивает», – проанализировала ситуацию Рита. «Значит, можно задавать самые неудобные вопросы».

– Скажите, кто из вас старшая жена, кто младшая? – Рита придвинулась поближе к женщинам.

– Я старшая, – спокойно сказала тоненькая Лаура и замолчала. «И разговаривать они не расположены», – поняла Рита. «Ничего, будем спрашивать и спрашивать».

– И вы определяете, что младшая будет делать? Приказы отдаете, так? – развила тему журналист.

– Не совсем, зачем нам приказы? Мы как сестры, и каждая делает то, что ей больше нравится. Я, например, лучше буду готовить, чем по магазинам ходить, а Марина любит прогуляться… – спокойно пояснила старшая жена. Ее узкие руки спокойно лежали на коленях на разноцветном шелке халата.

– Но сейчас вы обе вышли из кухни, – подметила Рита.

– Да, так всё уже куплено, теперь готовить надо, – пояснила Лаура со снисходительной улыбкой. – Не будет же одна отдыхать, когда вторая работает, так?

Рита вспомнила свой опыт жизни в родительской семье, ей как раз очень даже хотелось отдыхать в то время, когда брат что-то делал по дому.

– А почему вообще возникла эта идея привести вторую жену? – подключила Рита Абдула к застрявшему на паузе разговору. Муж, откинувшись на спинку темно-синего бархатного дивана, наблюдал за собеседницами. То же самое делали остальные мужчины, которые сидели чуть подальше от них.

– Это она предложила, – с довольной улыбкой кивнул он в сторону Лауры. Рита только высоко подняла брови.

– Да, а что такого? У нас две дочки, а муж всегда хотел наследника, – просто пояснила старшая жена.

– Так сами бы и… – не закончила предположение Рита.

– Тяжело, возраст – мне уже тридцать два. И почему-то есть предчувствие, что всё равно обязательно девочка будет… – Похоже, у Лауры на всё имелся обоснованный ответ.

– А что вы чувствовали, когда муж привел другую женщину? Ревность? – допытывалась журналист. Краем глаза она заметила, что другие молчаливые свидетели разговора снисходительно улыбнулись.

– Не женщину, а жену, – поправил Абдул, и обе женщины благодарно посмотрели на него.

– Ревность?.. Боюсь, что я и не знаю, что это такое… – тоненько засмеялась Лаура. Похоже, ее забавляли «глупые» вопросы журналиста.

– Ну как же? Вы же в одной квартире живете. Вот, например, Абдул вам говорит, что сегодня будет ночевать в спальне младшей жены. Что вы чувствуете? – задала коварный, как она думала, вопрос Рита.

– Нет, у Марины другая квартира, правда, на этой же лестничной площадке. И ничего я никому говорить не обязан – просто иду в свою другую квартиру и всё! – ответил за женщин Абдул. Их эта тема тоже не смутила, так, реалии совместного бытия.

– Марина, а вы как решились стать второй женой? Вам сколько лет, кстати? – Рита решила, наконец, разговорить и вторую супругу.

– Восемнадцать. Абдул к моему отцу приходил в гости, мне он понравился. И отец сказал, что очень положительный человек. Потом Абдул меня на улице встретил, когда я из училища шла. Спросил, хочу ли я за него замуж выйти. Я согласилась, тогда он всё с родителями и уладил…

– А как же любовь? Как я поняла, вы и не знакомы совсем были… – решила прощупать чувства девушки Рита.

– Я очень мужа люблю! – обиделась младшая жена. Рита уставилась на нее, не зная как задать вопрос более точно. Лаура, как старшая, решила пояснить:

– У нас культура такая, понимаете? Девочки с детства знают, что будут любить мужа, как и их мамы, и старшие сестры. У всех так, понимаете?

Рита не очень понимала, но эта семья и вправду казалась счастливой: комфортно чувствовали себя и женщины, и один на двоих муж. Стоп, но у младшей явно русское имя.

– Да, у меня мама русская, – подтвердила догадку журналиста Марина. – Нет, за русского замуж выходить никогда не хотела – они о семьях не заботятся, женщин не уважают…

– Хм, – только и смогла произнести Рита. По ее мнению неуважением как раз было двоеженство.

– Чем быть единственной женой какого-нибудь пьяницы, лучше быть второй у достойного человека! – уверенно продолжала Марина.

Абдул довольно посмотрел на нее, Рита перехватила гордый взгляд старшей жены, которая явно радовалась за правильный ответ младшей. Лаура несколько раз в разговоре отмечала, что Марина – еще ребенок, и, похоже, относится к ней соответственно. Как к своей дочке или младшей сестре – с любовью и снисхождением.

Всё это плохо укладывалось в Ритиной голове. «Другая культура, наверное», – подвела она итог. «У них так веками было, неудивительно, что женщины привыкли. А вот Серж – это человек будущего…» И ей еще больше захотелось узнать, как складываются отношения у его жен.

«Ничего, подожду пару дней и позвоню Тимуру опять», – Рита уже забыла щемящее чувство утренней неудачи. Сейчас она летела писать новую, не менее интересную статью. А к теме Султана она непременно вернется!