Текст книги "Сумеречный стрелок. Охотник"

Автор книги: Александр Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 4

Жизнь в новом доме вошла в привычную колею. Первое время чувствовал себя словно беспомощный ребёнок. Постоянная слабость и окружающая темнота давили на сознание, вызывая приступы депрессии. Но через несколько дней силы вернулись в моё измученное тело, в мышцах появилась привычная упругость, так что смог не только свободно передвигаться по жилищу, но даже выполнять по утрам разминку, не падая без сил после десятка отжиманий. Было ужасно непривычно постоянно шарить перед собой руками и налетать на стоящие по дому вещи, но уже через неделю более-менее освоился. Даже в отхожее место сам смог ходить.

Моё утро начиналась с сытного завтрака, когда Тана ставила на стол передо мной миску ароматного варева. После трапезы мы с Куртом уделяли время общению. По его мнению за несколько дней, проведённом мной в лесу, я полностью потерял память о прошлой жизни. Я не собирался его в этом разубеждать. Он рассказывал об этом мире, о здешних укладах и порядках. Внимательно впитывая новую информацию, я лишь иногда перебивал его уточняющими вопросами. Иногда Тана присоединялась к нам, но чаще хлопотала по хозяйству. После разговоров Курт уходил на охоту либо рыбалку.

Я решил не бездельничать и налёг на восстановление нормальной физической формы. До злополучного происшествия она была у меня очень даже. Хотя и работал программистом, точнее системным администратором, с очкастым ботаником у меня было мало общего. Метр восемьдесят ростом, постоянные походы в тренажёрный зал, регулярные утренние пробежки. Одним словом, гармоничное атлетическое телосложение, которое заставляло задерживать на мне взгляды многих девушек.

Тана днем со мной почему-то почти не общалась, постоянно занимаясь домашними делами. К вечеру, когда возвращался Курт, садились ужинать, а после я вновь слушал рассказы о моей новой родине. Засиживались с ним часто до глубокой ночи.

В один из вечеров мой спаситель, наконец, приоткрыл завесу своей тайны. Служил он в дружине здешнего князей много лет. Когда жена его погибла от болотной лихорадки, дочке только пошёл пятый год. Болезнь та тяжёлая, не каждый лекарь справится, а денег даже на самого слабого наскрести не удалось. После смерти жены он оставил воинскую службу, нанявшись в охрану одного из бояр и осел в местной деревне. Из местных девушек так никто ему и не приглянулся, так что жили они вдвоём с дочерью. Когда Тане исполнилось пятнадцать, барин положил на нее глаз. Только вот девушки, которых увозили в барскую усадьбу назад уже не возвращались. Когда двое всадников, поздним вечером заехав во двор, попытались затащить на круп лошади дочь, чтобы отвезти ту барину для ночных забав, он не долго думая взял лук, и расстрелял обоих почти в упор. Той же ночью, забрав одного из жеребцов, с дочерью покинул поместье.

Бежать в соседнее поместье или даже в соседнее княжество было опасно, новый человек всегда пристальное внимание вызывает, нашли бы как пить дать. А беглых преступников тут не жалуют. Поймали бы – его на виселицу, а дочку на забавы в казармы. Вот и пришлось отправились к мёртвому лесу, куда давно заросли все дороги. Поселились в заброшенной деревне охотников. Места эти люди давно обходили десятой дорогой. Дальше, через мёртвый лес, всё одно пути нет, только по ту сторону речки, а до ближайшей переправы два дня ходу. Первое время после битвы много сюда приходило желающих лёгкой наживы. Кто по одиночке, кто группами, даже отряды были в сопровождении магов. Так никто обратно и не вернулся.

Так вот и живут тут пятый год отшельниками. За все время ни одна живая душа в этих краях не появилась, кроме меня. Первое время было тяжело. Бежал лишь с одним заплечным мешком, собрав самое необходимое. Потом приспособились. Курт каждый день на охоту или рыбалку ходил, Тана огородом занималась. Иногда выбирался в ближайшие села, выменивать шкуры и мясо на крупы, соль, разные бытовые принадлежности.

Время от времени я заводил разговоры о магии. Магические способности для человека моего мира были как откровение. Но тут Курт мне рассказать мог не многое. Да, магия была, и воспринималась она как само собой разумеющееся. Откуда появлялись такие способности никто не знал. Но появлялись они еще до рождения. Так что абсолютно любой человек мог родиться с определёнными склонностями. Вообще, магов было очень мало, примерно один на десять-пятнадцать тысяч неодарённых. У родителей с даром шанс появления одарённого ребёнка конечно выше, но не на много. Существовала целая система отбора таких детей. Для этого специально обученные люди с хитрыми амулетами регулярно объезжали селения, выявляя одарённых. Потом их забирали в город, где те проходили дальнейшее обучение. Подробностей никто не знал.

Раньше, видя человека, идущего по улице с палочкой, аккуратно делающего каждый шаг, я просто равнодушно проходил мимо. Прожив много дней в абсолютной темноте, только сейчас осознал, насколько сложная у них жизнь. Лишь надежда на возвращение зрения не давала мне потухнуть. Хоть вынужденная слепота очень ограничивала мои возможности, бесполезным нахлебником чувствовать себя не хотелось. Пока хозяина не было дома колол дрова во дворе, таскал их в дом, даже помогал по кухне Тане, хотя та постоянно сопротивлялась. Жизнь понемногу налаживалась, хотя постоянная темнота не давала забыть о своей неполноценности. В один из вечеров Курт вернулся непривычно поздно. Тана места себе не находила, уже десятый раз выходя на улицу. Наконец скрипнула дверь и войдя внутрь Курт прямо с порога огорошил радостной новостью.

– Ну что, Кирилл, появился у тебя шанс снова стать зрячим!

У меня внутри как оборвалось всё.

Видя моё смятение, тот подошёл и положил руку на плечо.

– Гарантировать ничего не буду, неизвестно как на тебя подействует снадобье. Но шанс есть. Тана сделает мази и попытается тебя подлечить.

– Стоп, вот сейчас не понял! Тана лекарь?

Оказалось, все много проще. У Таны еще давно проявился очень слабый дар травницы. Это не совсем магия. Такие люди чувствовали особые ауры у растений и могли делать из них отвары и мази. Конечно, существовали школы травников, где их обучали тысячам рецептов, но в отличии от сильных магов-лекарей, которых было мало и которые всем были нужны, а поэтому их учили за счёт будущих работодателей, травников было много больше и обучение для них было платное и совсем не дешёвое.

Без обучения Тана работала только простейшими сборами. А для сильнодействующих мазей ей требовались невероятно редко встречающиеся ингредиенты. Вот на один из таких совершенно случайно наткнулся Курт, когда подраненный олень ринулся в мёртвый лес. Сам бы он туда никогда не сунулся. Но животное обессилило всего в сотне метров от начала опасного участка и такую добычу бросать было жаль. Каково же было удивление мужчины, когда нагнувшись что бы разделать тушу, он буквально носом уперся в бутон цветка со странным названием "Кровь камня". Отвар этого растения был способен заживить за считанные часы даже тяжёлые раны. Насколько я понял, это как-то связано с сумасшедшим ускорением регенерации.

Только много позже я узнал, какой царский подарок мне сделали. Ценность цветка была просто фантастической. Их находили только случайно в самых неожиданных местах, все попытки чудотворного цветка заканчивались крахом.

Со следующего дня началось мой курс реабилитации. Тана за ночь сделала мазь, и теперь приходилось ходить с тряпичной повязкой на глазах. Несколько дней не было вообще никаких сдвигов, я даже начал понемногу терять надежду. Потом под повязкой начали чесаться глаза. Каково же было мое удивление и радость, когда в одно прекрасное утро, проснувшись, я увидел свет. Увидел, это конечно сильно сказано, веки были закрыты, на них лежала тряпичная повязка, но даже через них ощущал свет. Крутя головой – абсолютно точно мог сказать где находится окно, через которое пробивались яркие лучи солнца.

– Тана! Таночка! Ангел мой, ты где, дай я тебя расцелую! – Эмоции били через край.

На мои вопли прибежали и Тана, и Курт. А я отплясывал на полу лезгинку от счастья. Жизнь так прекрасна!

Снимать повязку Тана категорически запретила, несмотря на мои мольбы ну хоть одним глазком...

– Кирилл, ну что ты как дитё малое! – Вычитывала она меня, очередной раз меняя повязку. – Вот представь, поломал ты ногу, лекари ее залечили, но кость еще не срослась полностью. Ты же не бросишься в пляс? Так и тут, глаза намного сложнее кости, снимешь раньше времени повязку – лечение без толку, а мази больше нет.

Было стыдно за свой порыв, и вдвойне за то, что отчитала девчонка двадцати лет отроду и отчитала за дело. Больше я эту тему не поднимал, полностью доверившись своему "доктору".

Меня просто поразили возможности здешней медицины. Подумать только, отрастить руку, или, как у меня, вернуть зрение не считается чем-то сверх естественным. Да, это было не просто, требовались очень дорогостоящие и редкие ингредиенты или сильный маг-лекарь. Но нашей медицине двадцать первого века до медицины их средневековья как до звёзд. Еще в школе я хотел стать врачом, и даже поступил в медицинский. Но отучившись три курса, трезвым взглядом оценив перспективы, тяжёлую жизнь рядового врача, решил переквалифицироваться в программисты. Зато базовые знания по анатомии, физиологии, фармакологии у меня были на уровне. Никогда не отлынивал от учёбы.

Каково же было моё удивление, когда выяснилось, что медицины в нашем понимании тут и близко нет. Были повитухи, костоправы, травники, знахарки. Они считались низшей кастой в лекарском деле. К высшей относились дипломированные травники и маги-лекари. Вот они творили чудеса. Разница лишь в том, что травники использовали для достижения эффекта сложные мази, отвары, настои, а маги оперировали напрямую жизненной энергией. В некоторых случаях лечение травами было даже значительно эффективнее прямого вмешательства. Но знания по анатомии и физиологии были тут в зачаточном состоянии, а фармакология вообще крайне своеобразная. Не было чётких правил приготовления лекарственных препаратов. Травники просто знали и чувствовали, какие травы надо смешивать. Каков механизм этого таланта для меня оставалось полной загадкой.

Глава 5

Наконец настал момент, когда с глаз сняли повязку. Хоть за окном было темно я вынужден был щуриться. Даже свет свечи казался невыносимо ярким после нескольких месяцев кромешной темноты. Лишь спустя пол часа я смог более-менее адаптироваться. Курт и Тана смотрели на меня с немым вопросом в глазах. Получилось или нет? Видя, как на моём лице расплывается счастливая улыбка, они в ответ тоже заулыбались.

Ну, здравствуй, новый мир!

Я жадно разглядывал всё вокруг, и в первую очередь своих спасителей.

Курт оказался крепким мужчиной, лет сорока. В черной как смоль шевелюре и густой бороде не заметил ни одного седого волоса. Крепко сбитый, чуть ниже меня, но в нем чувствовалась сила. Такой и медведя голыми руками разорвёт. То-то он так легко меня таскал, пока я находился в полусознательном состоянии. Что сразу бросалось в глаз – отсутствие среднего и указательного пальца на правой руке.

Курт уловив направление моего взгляда, поморщился.

– В бою мечом задели. – Объяснил он глядя на культяпки пальцев. – Тана много раз пыталась делать мази, но ничего не получилось, слишком старая рана.

Я перевёл взгляд на девушку. А она хорошенькая. Русые волосы по-простому собраны в хвостик на затылке, точёный носик. А вот глаза вообще, как два бездонных колодца. Поймав мой взгляд, Тана покраснела и развернувшись, скрылась в сенях.

– Что планируешь делать, Кирилл? – поинтересовался Курт, когда мы закончили с ужином. – Ты теперь полностью здоров и не нуждаешься в нашей опеке.

Такая постановка вопроса немного меня озадачила. Я и сам последнее время часто задумывался о дальнейшей своей судьбе, но решения пока так и не смог принять.

– Курт, вам решать. Если стесняю вас – уйду. Попробую в барском селенье обжиться. И так не знаю, чем отплатить за всё что вы для меня сделали. Одна просьба только. Если позволишь, хотел-бы до весны у вас побыть, а там как получится.

Честно говоря, как-то мне боязно было сейчас уходить на вольные хлеба. Я же не воин, не маг. Для меня непривычен их уклад жизни, обычаи. Огромный риск в первые же дни наделать глупостей и лишится головы.

Курт меня понял, и как мне показалось, даже обрадовался моему желанию остаться с ними.

– Ну, крепкие руки нам не помешают. Зима уже на носу, надо будет запасы делать. А мне охотиться тяжеловато. Дичи то достаточно, охотничьим промыслом в этих местах никто давно не занимается. Да вот только в силки много не на ловишь. Если бы с луком или арбалетом. Но я со стрелковым оружие уже не в ладах. – Он покрутил правой рукой с обрубками пальцев. – Будем делать из тебя воина и охотника.

Наконец у меня появилась возможность увидеть этот мир своими глазами. Деревню, в которой мы нашли приют и деревней-то назвать нельзя было. Пять домов, которые преимущественно использовались в качестве перевалочной базы.

Сейчас тут царило запустение. За долгие годы дома покосились, крыши прогнили, через окна, зияющие пустыми проёмами, гулял ветер. Вся территория бывшего охотничьего селения поросла бурьянами. Только изба, в которой жили мои спасители выглядела ухоженно. До мёртвого леса, о котором говорил Курт, было не больше километра. Даже с такого расстояния он выглядел достаточно зловеще. Невероятно высокие, прямо исполинские деревья смотрелись неестественно. На треть высоты ствола от земли деревья были словно обожжены. Ни одного листочка на ветвях. Лишь на верху зеленела крона.

Я обошёл двор, заново знакомясь с хозяйством. Конечно, по сравнению с моими двухкомнатными апартаментами со всеми удобствами практически в центре города – это даже не Кацапетовка. Вспоминая отхожее место за забором, думая о грядущих холодах, я почти с любовью вспоминал о своем унитазе в совмещённом санузле. Называется, сходил за хлебушком.

Рядом с домом стоял небольшой курятник на десяток птиц, которые сейчас бегали по двору, склёвывая остатки рассыпанного зерна. За курятником стояла пустующая конюшня. В глубине двора заметил небольшой огород, на котором сейчас Тана собирала овощи для не хитрого обеда.

Первое время я чувствовал себя невольной обузой и прилагал все усилия, что бы хоть как-то отблагодарить хозяев за душевную доброту. Кроме того, что выполнял всю работу по двору, постоянно ходил словно тень за моим новым учителем и наставником. Курт показывал, как ставить силки на мелкого зверя, как выслеживать крупную добычу. Почти каждый день, едва всходило солнце, мы шли через небольшой луг к речке, забрасывали сети. А вечером вытравливали не хитрый улов. Иногда в сети попадала крупная рыба, тогда на следующий день на охоту идти было не обязательно. В перерывах он учил меня обращаться с оружием. Точнее, всё свободное время мы тратили на тренировки с оружием, которое обнаружилось в сундуке, а в перерывах охотились и рыбачили.

Если вы думаете, что в армии тяжело – трижды ХА. К вопросу моей подготовки Курт подошёл с размахом. Во дворе даже пришлось оборудовать тренировочную площадку. Кроме обычных силовых тренировок много времени уделялось развитию ловкости и реакции. Это в нашем мире увернуться от пули невозможно. Здесь хорошо тренированный воин мог спокойно уклониться от стрелы или отбить ее, и даже избежать некоторых видов магических атак. У меня даже присесть времени не было. Бег, сменяли прыжки, после чего я таскал тяжёлую колоду развивая выносливость. Курт постоянно швырял в меня всякой дрянью, которая попадалась ему под руку, тренируя реакцию. К вечеру я едва передвигал ноги, и зачастую засыпал прямо за обеденным столом.

Результаты не заставили себя долго ждать. Хоть редкие дни были, когда не называли меня беременным селезнем, но я видел, что Курт доволен. Мышцы налились так, что старая футболка с трудом налезла на тело, а потом вообще лопнула по швам. До наступления настоящих холодов я хоть немного научился обращаться со всем режуще-колющим оружием, что было в доме. А его оказалось не мало. Ножи, мечи, сабли. Даже секира нашлась в сарае.

Со стрелковым снаряжением оказалось сложнее. Если с арбалетом особых проблем не возникло, то с луком совсем была беда. Не смотря на многочисленные тренировки, выпущенные стрелы летели куда им вздумается, но только не туда куда мне хотелось.

В очередной раз высказав всё, что он думает о моих кривых руках, Курт в сердцах хлопнув дверью, ушел в дом, а я поплёлся собирать разлетевшиеся по всему двору стрелы.

Владение луком тут для воина было жизненной необходимостью. Хоть арбалет и обладал большей дальностью и пробивной силой, но скорострельность... Если с первого выстрела не убил или серьёзно не ранил противника, про арбалет можно забыть. Пока его перезарядишь, опытный лучник всадит в тебя десяток стрел, превратив в подушечку для иголок.

У меня все бурлило от злости на себя. Надо же было таким криворуким родиться.

Собрав стрелы, вернулся на тренировочную площадку. Так, как там Курт учил, рука со стрелой на уровне глаз, предплечье ровно горизонтально, что бы стрела стала продолжением руки. Выдох, фиксация цели. Очень захотелось попасть в этот чёртов центр мишени. Внезапно я почувствовал между пальцев, которые удерживали оперение стрелы, лёгкое дуновение воздуха. На мгновение показалось, что между кончиком стрелы и мишенью протянулась мерцающая нить. От неожиданности пальцы ослабили усилие. Дзинь, тренькнула тетива, и стрела пошла к цели. На секунду время замерло, я словно в замедленной съемке наблюдал, как стрела вращаясь летит в сторону мишени. Сейчас для меня не существовало ничего кроме красного круга в центре щита, сколоченного из грубых досок, и разрезающего воздух наконечника, летящего к цели. Дзинь. Конец стрелы впился в самый центр круга, оперение еще вибрировало от удара, а рука уже сама потянулась за новой. Дзинь... И опять воздух загустевает, а время растягивается до бесконечности. Хрусть... Это наконечник второй стрелы расщепил древко первой. Дзинь... Наконечник первой стрелы полностью входит в доску...

Я стоял и смотрел на расколовшуюся стрелу остекленевшим взглядом. Ничего себе, девки пляшут.

В себя меня привел шум сзади. На пороге стоял Курт с интересом рассматривая результат моей тренировки. Рядом на пороге валялся топор, звук падения которого и привлёк меня.

Недоверчиво мой наставник подошёл к щиту, из которого торчали стрелы.

– Потрясающая точность, – похвалил меня охотник, рассматривая расколотую стрелу. – Ты превзошёл своего учителя. Вот теперь проанализируй что ты делал, и постарайся закрепить результат.

Да хрен его знает, что делал, захотел очень сильно, оно само и получилось. Сюда бы современный композитный лук с коллиматорным прицелом и лазерной наводкой – ещё можно было-бы побороться. Попытки повторить свой подвиг к нашему взаимному разочарование закончились полным провалом. После своего кратковременного триумфа я как-то по-другому начал чувствовать лук. Стрелы не разлетались теперь по всему двору, а достаточно уверенно летели в щит. Но такой точности и в помине не было.

Несколько дней пытался найти логическое объяснение произошедшему. На фоне всех странностей, что произошли со мной за последние пару месяцев, это происшествие вообще можно назвать пустяковым. Но всё-таки. Единственное что приходило на ум -боевой транс. Ярким примером невероятных возможностей транса были те-же скандинавские берсерки, которые не чувствовали страха и боли в бою, или мастера боевых искусств, что одним ударом разбивали кирпичи и пробивали толстые доски. Состояние транса многое объясняло. И ощущение замедлившегося времени, и образование визуального "канала". Даже появившуюся на мгновение "нить" можно объяснить аберрациями света в сузившимися зрачке. Но забить трёх очковый два раза подряд, при том что лук я первый раз взял в руки пару недель назад, это выше моего понимания.

Глава 6

Морозы ударили неожиданно рано. Дожди резко сменились затяжными снегопадами, холод сковал речку толстым слоем льда и лишил нас рыбного промысла. Даже не успели полностью собрать урожай с огорода, который теперь оказался вымерзшим и засыпанным толстым слоем снега. С запасами на зиму мы немного просчитались. Учитывая, что прокормить надо теперь три рта, вопрос стоял достаточно остро.

Раньше Курт редко уходил в село, опасаясь надолго оставлять дочь саму в глухом лесу. Если летом, выйдя с первыми лучами солнца, к вечеру он всегда успевал вернуться, зимой, по глубокому снегу, быстро не походишь. Волей-неволей приходилось оставаться на ночёвку в деревне. В этом моя помощь оказалась очень кстати.

Довольно быстро я осваивал премудрости охоты. Теперь мы ставили вдвое больше силков. Нередко, благодаря моим удачным выстрелам, на нашем столе появлялась свежая оленина или запечённая в углях дикая утка. Почти каждый вечер свежевали диких зверей, попавших в капканы. Их мягкие пушистые шкуры всегда были в цене.

Дважды в неделю небольшие, грубо сделанные, сани загружались наполовину мехом, наполовину свежим мясом. Лошадь, на которой Курт с Таной бежали из княжества, в первую же зиму загрызли волки. Приходилось самому впрягаться в оглобли и тащить это хозяйство до ближайшего селения, а обратно уже вёз то, что нужно было нам для жизни. Обычно – крупы, муку, соль. Иногда брал готовую выпечку.

Сегодня, едва встало солнцу, я покинул заброшенную деревню, везя нашу не хитрую добычу. Снег успел слежаться и почти не чувствуя сопротивления полозьев, скользивших по плотному снегу, я бодро шёл по лесу, наслаждаясь свежим воздухом. Сани легко скользили за мной, практически не замедляя ход, так что еще к обеду надеялся достичь селение. Хоть от нас к селению через лес и вела дорожка, которая за долгие годы так и не заросла полностью травой, сейчас землю покрывал толстый слой снега. Приходилось выбирать направление по ориентирам. Тут даже для меня сложностей не было. Впереди виднелась высокая гора, вот одного из пиков я и придерживался.

Внезапно привлек шум за ближайшим бугром. Оставив сани, в несколько прыжков оказался на возвышенности. Картина открылась неприглядная. Под деревом сидел мужик, видимо охотник из деревни, держа в руках окровавленный нож. Вокруг скалясь кружили четыре матёрых волка. Немного дальше в лужах крови лежало еще два мертвых зверя. Бой выдался для мужика тяжёлым, досталось ему не слабо. Левый рукав тулупа был практически полностью оторван, и этой стороны уже натекла небольшая лужица крови, но пока охотник держался, яростно отмахиваясь от зверей ножом, зажатым в правой руке.

Думать тут некогда, я потянулся к луку. Повезло в том, что подошёл я с подветренной стороны и звери меня не учуяли. Три выстрела – три мертвых волка. Я умудрился выпустить все стрелы прямо в холку, где позвоночник переходит в шейный отдел, так что рухнули они на землю без единого звука. Последний, самый крупный зверь, сообразив, что охотник и жертва поменялись местами одним броском скрылся в лесу. Лишь у дерева остался непонимающе озирающийся мужик. Я находился немного позади, и он меня не видел. Но лежащие вокруг волки, нанизанные на стрелы, его явно успокоили.

Приблизившись, выдернул стрелы из погибших зверей, аккуратно сложив их в колчан, после этого повернулся к пострадавшему.

Выглядел он потрёпано, через разорванный рукав были видны следы укуса, но кровь уже остановилась, а выглядел охотник достаточно бодро, хотя крови потерял не мало. Подставив ему плечо, помог добраться до моих саней. Вернувшись на недавнее место битвы, довольно ловко освежевал убитых зверей. Волчатина для еды не использовалась, если только в самые голодные годы, а шкуры уходили на раз. Сгрузив рядом с сидящим добычу, я сказал – Три моих, две твоих. – Тот лишь благодарно кивнул в ответ.

Мужик, как я и предположил, родом он был из того села, куда лежал мой путь. Хоть он и порывался идти самостоятельно, я проигнорировал его потуги, сдвинул еще немного добычу и поплотнее усадил в сани.

Пока шли до деревни он развлекал меня байками. Звали его Ксаныч, был он потомственным охотником. Узнав, что хочу выменять свою добычу на другие продукты, обрадовался. Оказалось, последние пару недель с охотой в селе совсем туго. Волки лютуют, уже троих охотников сожрали. Если бы не я, он бы стал четвертым. Так что свежее мясо, которое лежало у меня в санях придётся очень кстати.

Наше прибытие вызвало огромное оживление в селении. К Ксанычу кинулась женщина с двумя подростками, видимо семья. Оказалось, они уже не надеялись увидеть того в живых. Ушел на охоту еще два дня назад и пропал. Меня чуть ли не силком затащили в избу, и пока прибежавшая бабка, которая была тут и травницей, и повитухой занималась раненым, его жена накрывала стол. Спустя пол часа все уже сидели в светлице. Кроме Ксаныча с женой в доме появились староста и пара охотников, а пока я уминал пирог, запивая квасом, раненный во всех красках расписывал мою расправу над волками, от чего я стал ловить на себе уважительные взгляды.

В принципе, я считал свои навыки стрельбы весьма посредственными. Но на фоне крестьянских самодельных луков из простых палок с натянутой жилой, мой, сделанный по военным образцам, невольно внушал уважение. Понятно, что владелец такого лука не совсем простой человек. Так оно и было, Курт не мало повоевал, если бы не его увечье, он бы по мастерству владения стрелковым оружием значительно превосходил любого охотника. Те и луки-то используют преимущественно для добивания добычи или охоты на сидящих на воде птиц.

– Кирилл Алексеевич, – обратился ко мне староста, – не знаю, что понадобилось такому знатному воину в нашей глуши, видимо и его ввела в заблуждение необычная конструкция лука. В твои дела лезть не буду, но тебя нам сам бог послал. О проблеме с волками ты уже наслышан? – Я молча кивнул. – Уже трое опытных охотников не вернулись из леса, – продолжил он, – молодняк вообще боится за пределы селения выходить. Волки по ночам озверели, под самым частоколом воют. Так вот я к чему, может ты согласишься не на долго остановиться у нас в селе, да помочь справиться с волчьей напастью. А уж мы то отблагодарим, не сомневайся.

Я сейчас ощущал себя персонажем компьютерной игры, которому пытаются всучить эпический квест. Этих зверюг вживую-то первый раз совсем недавно увидел, когда один в капкан попался. Опасная тварь, скажу вам. Сильный, злобный. Я не рискнул тогда даже подходить близко, из лука добил. Такого в лесу встретишь – оконфузиться не долго. А тут целая стая. Может у старосты где-то в сарайчике завалялся БТР с крупнокалиберным пулемётом, или, на худой конец, старая "Нива" и СВД с оптикой.

Откажись – обидятся, а нам с ними еще торговать и торговать. Знал бы, что так дело обернётся, трижды подумал перед тем как лезть Ксаныча спасать.

Староста нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

Ну хрен с ним, волков бояться – в лес не ходить. Соберем людей, может что и выгорит.

Я не против, – сообщил я своё решение, – мне бы только сначала со своей дичью определиться, а через пару дней я бы к вам обернулся да с волками подсобил.

Староста от радости аж руки потёр.

– Ты насчёт дичи не переживай, мы сейчас всё взвесим, посчитаем, и договоримся по обмену. А ты пока у Ксаныча отогрейся после дороги.

Только к вечеру в сани загрузили мешки с провизией. Жена Ксаныча в благодарность за мужа собрала домашних пирогов и бочонок кваса, а староста, в счёт будущего сотрудничества одарил бочонком домашнего сливового вина. Но в обратную путь сегодня уже не успевал. Идти через лес в темноте слишком опасно, и дорогу еще знаю не достаточно хорошо знаю, не дай бог заблудиться, еще и волки лютуют. Так что заночевал у Ксаныча, а обратно решил идти на рассвете.

Домой возвращался с богатым наваром и в отличном настроение. Кроме продуктов удалось выторговать тёплую шубку для Таны, а то её старая совсем прохудилась. Из леса к заброшенной деревне вышел только к вечеру, хоть и спешил. Нагрузили продуктов от души, даже пришлось дважды привал делать.