Текст книги "Введение в языковедение"
Автор книги: Александр Реформатский
Жанр:
Языкознание
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)
Ф. де Соссюр в своей работе «Memoire sur Ie systeme primitif des voyelles dans les langues indoeuropeennes», 1879 года, исследуя различные соответствия в чередованиях корневых гласных индоевропейских языков, пришел к выводу, что и э могло быть неслоговым элементом дифтонгов, а в случае полной редукции слогового элемента могло становиться слоговым. Но так как такого рода «сонантические коэффициенты» давали в разных индоевропейских языках то e, то ã, то õ, следовало предположить, что и сами «шва» имели различный вид: Ə1, Ə2, Ə3. Сам Соссюр всех выводов не сделал, но предположил, что «алгебраически» выраженным «сонантическим коэффициентам» А и О соответствовали когда–то недоступные прямо по реконструкции звуковые элементы, «арифметическое» разъяснение которых пока невозможно.
После подтверждения текстами вульгарной латыни романских реконструкций в эпоху Ф. Дица это было второе торжество сравнительно–исторического метода, связанное с прямым предвидением, так как после расшифровки в XX в. хеттских клинописных памятников оказалось, что в исчезнувшем к первому тысячелетию до н. э. хеттском (неситском) языке эти «звуковые элементы» сохранились и они определяются как «ларингальные», обозначаемые h, причем в других индоевропейских языках сочетание he давало е, ho давало б, a eh > е, oh > о/а, откуда имеем чередование долгих гласных в корнях. В науке этот комплекс идей известен как «ларингальная гипотеза». Количество исчезнувших «ларингальных» различные ученые подсчитывают по–разному[ 590 ]590
См. подробнее: «Вопросы методики сравнительно–исторического изучения индоевропейских языков», 1956. Прилож. к гл. 3. С. 155 и сл., а также: Иванов В. В. Хеттский язык. М., 1963. С. 87 и cл.
[Закрыть].
О сравнительно–историческом методе писал Ф. Энгельс в «Анти–Дюринге».
«Но раз г–н Дюринг вычеркивает из своего учебного плана всю современную историческую грамматику, то для обучения языку у него остается только старомодная, препарированная в стиле старой классической филологии, техническая грамматика со всей ее казуистикой и произвольностью, обусловленными отсутствием исторического фундамента. Ненависть к старой филологии приводит его к тому, что самый скверный продукт ее он возводит в ранг «центрального пункта действительно образовательного изучения языков». Ясно, что мы имеем дело с филологом, никогда ничего не слыхавшим об историческом языкознании, которое за последние 60 лет получило такое мощное и плодотворное развитие, – и поэтому–то г–н Дюринг ищет «в высокой степени современные образовательные элементы» изучения языков не у Боппа, Гримма и Дица, а у блаженной памяти Хейзе и Беккера»[ 591 ]591
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2–е изд. Т. 20. С. 333–334.
[Закрыть]. Несколько ранее в этой же работе Ф. Энгельс указывал: «Материя и форма родного языка» становятся понятными лишь тогда, когда прослеживается его возникновение и постепенное развитие, а это невозможно, если не уделять внимания, во–первых, его собственным отмершим формам и, во–вторых, родственным живым и мертвым языкам»[ 592 ]592
Там же. С. 333.
[Закрыть].
Конечно, эти высказывания не отменяют необходимости в описательных, а не исторических грамматиках, которые нужны прежде всего именно в школе, но ясно, что такие грамматики строить на основе «блаженной памяти Хейзе и Беккера» было бы нельзя, и Энгельс очень точно указал на разрыв «школьной грамматической премудрости» того времени и передовой науки той эпохи, развивавшейся под знаком историзма, неведомого предыдущему поколению.
Для сравнительных языковедов конца XIX–начала XX в. «праязык» постепенно делается не искомым, а лишь техническим средством изучения реально существующих языков, что отчетливо сформулировано у ученика Ф. де Соссюра и младограмматиков – Антуана Мейе (1866–1936).
«Сравнительная грамматика индоевропейских языков находится в том положении, в каком была бы сравнительная грамматика романских языков, если бы не был известен латинский язык: единственная реальность, с которой она имеет дело, это соответствия между засвидетельствованными языками»[ 593 ]593
Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков / Русский пер., 1938. С. 73 (разрядка везде принадлежит автору).
[Закрыть]; «два языка называются родственными, когда они оба являются результатом двух различных эволюции одного и того же языка, бывшего в употреблении раньше. Совокупность родственных языков составляет так называемую языковую семью»[ 594 ]594
Там же. С. 50.
[Закрыть], «метод сравнительной грамматики применим не для восстановления индоевропейского языка в том виде, как на нем говорили, а лишь для установления определенной системы соответствий между исторически засвидетельствованными языками»[ 595 ]595
Там же. С. 73, 79.
[Закрыть]. «Совокупность этих соответствий составляет то, что называется индоевропейским языком»[ 596 ]596
Там же. С. 81.
[Закрыть].
В этих рассуждениях А. Мейе, несмотря на их трезвость и разумность, сказались две черты, свойственные позитивизму конца XIX в.: это, во–первых, боязнь более широких и смелых построений, отказ от попыток исследования, идущего в глубь веков (чего не боялся учитель А. Мейе – Ф. де Соссюр, гениально наметивший «ларингальную гипотезу»), и, во–вторых, антиисторизм. Если не признавать реального существования языка–основы как источника существования продолжающих его в дальнейшем родственных языков, то вообще следует отказаться от всей концепции сравнительно–исторического метода; если же признавать, как это говорит Мейе, что «два языка называются родственными, когда они оба являются результатом двух различных эволюции одного и того же языка, бывшего в употреблении раньше», то надо пытаться исследовать этот «ранее бывший в употреблении язык–источник», пользуясь и данными живых языков и диалектов, и показаниями древних письменных памятников и используя все возможности правильных реконструкций, учитывая данные развития народа, носителя этих языковых фактов.
Если нельзя реконструировать язык–основу полностью, то можно добиться реконструкции его грамматического и фонетического строя и в какой–то мере основного фонда его лексики.
Каково же отношение советского языкознания к сравнительно–историческому методу и к генеалогической классификации языков как выводу из сравнительно–исторических исследований языков?
1) Родственная общность языков вытекает из того, что такие языки происходят от одного языка–основы (или группового праязыка) путем его распадения благодаря дроблению коллектива–носителя. Однако это длительный и противоречивый процесс, а не следствие «расщепления ветви надвое» данного языка, как мыслил А. Шлейхер. Тем самым исследование исторического развития данного языка или группы данных языков возможно только на фоне исторической судьбы того населения, которое являлось носителем данного языка или диалекта.
2) Язык–основа не только «совокупность… соответствий» (Мейе), а реальный, исторически существовавший язык, который полностью восстановить нельзя, но основные данные его фонетики, грамматики и лексики (в наименьшей мере) восстановить можно, что блестяще подтвердилось по данным хеттского языка применительно к алгебраической реконструкции Ф. де Соссюра; за совокупностью же соответствий следует сохранить положение реконструктивной модели.
3) Что и как можно и должно сравнивать при сравнительно–историческом изучении языков?
а) Надо сравнивать слова, но не только слова и не всякие слова, и не по их случайным созвучиям.
«Совпадение» слов в разных языках при том же или подобном звучании и значении ничего доказать не может, так как, во–первых, это может быть следствием заимствования (например, наличие слова фабрика в виде fabrique, Fabrik, fabriq, фабрик, fabrika и т. п. в самых разных языках) или результатом случайного совпадения: «так, по–английски и по–новоперсидски то же сочетание артикуляций bad означает «дурной», и тем не менее персидское слово ничего не имеет общего с английским: это чистая «игра природы». «Совокупное рассмотрение английской лексики и новоперсидской лексики показывает, что из этого факта никакие выводы сделать нельзя»[ 597 ]597
Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М. 1938. С. 50.
[Закрыть].
б) Можно и должно брать слова сравниваемых языков, но только те, которые исторически могут относиться к эпохе «языка–основы». Так как существование языка–основы следует предполагать в общинно–родовом строе, то ясно, что искусственно созданное слово эпохи капитализма фабрика для этого не годится. Какие же слова годятся для такого сравнения? Прежде всего имена родства, эти слова в ту отдаленную эпоху были наиболее важными для определения структуры общества, часть из них сохранилась и до наших дней как элементы основного словарного фонда родственных языков (мать, брат, сестра), часть уже «вышла в тираж», т. е. перешла в пассивный словарь (деверь, сноха, ятры), но для сравнительного анализа годятся и те, и другие слова; например, ятры, или ятровь, – «жена деверя» – слово, имеющее параллели в старославянском, в сербском, словенском, чешском и польском, где jetrew и более раннее jetry показывают носовую гласную, что связывает этот корень со словами утроба, нутро, внутр-[енности], с французским entrailles и т. п.
Для сравнения подходят также числительные (до десяти), некоторые исконные местоимения, слова, обозначающие части тела, и далее названия некоторых животных, растений, орудий, но здесь могут быть существенные расхождения между языками, так как при переселениях и общении с другими народами одни слова могли теряться, другие – заменяться чужими (например, лошадь вместо конь), третьи – просто заимствоваться.
Таблица, помещенная на с. 406, показывает лексические и фонетические соответствия в разных индоевропейских языках по рубрикам указанных слов.
4) Одних «совпадений» корней слов или даже слов для выяснения родства языков недостаточно; как уже в XVIII в. писал В. Джонз, необходимы «совпадения» и в грамматическом оформлении слов. Речь идет именно о грамматическом оформлении, а не о наличии в языках тех же или подобных грамматических категорий. Так, категория глагольного вида ярко выражена в языках славянских и в некоторых языках Африки; однако выражается это материально (в смысле грамматических способов и звукового оформления) совершенно по–разному. Поэтому на основании данного «совпадения» между данными языками речи о родстве быть не может.
Но если те же грамматические значения выражаются в языках тем же способом и в соответствующем звуковом оформле нии, то это свидетельствует более чем что–либо о родстве данных языков, например:
| Русский язык | Древнерусский язык | Санскрит | Греческий (дорический) язык | Латинский язык | Готский язык |
| берут | кержть | bharanti | pheronti | ferunt | bairand |
где не только корни, но и грамматические флексии–ут, – жть, – anti, – onti, – unt, – and в точности соответствуют друг другу и восходят к одному общему источнику [хотя значение этого слова в других языках отличается от славянских – «нести»].
[ 598 ]598
В латинском языке этому слову соответствует vulpes – «лисица»; lupus – «волк» – заимствовано из оскского языка.
[Закрыть]
Важность критерия грамматических соответствий заключается в том, что если можно заимствовать слова (что бывает чаще всего), иногда грамматические модели слов (связанные с определенными деривационными аффиксами), то словоизменительные формы, как правило, не могут заимствоваться. Поэтому сравнительное сопоставление падежных и глагольно–личных флексий вернее всего приводит к нужному результату.
5) При сравнении языков очень важную роль играет звуковое оформление сравниваемого. Без сравнительной фонетики не может быть сравнительного языковедения. Как уже было выше указано, полное звуковое совпадение форм слов разных языков ничего показать и доказать не может. Наоборот, частичное совпадение звуков и частичное расхождение, при условии регулярных звуковых соответствий, может быть самым надежным критерием родства языков. При сопоставлении латинской формы ferunt и русской берут на первый взгляд трудно обнаружить общее. Но если мы убедимся, что начальному славянскому б в латинском регулярно соответствует f (брат – frater, боб – faba, берут –ferunt и т. п.), то звуковое соответствие начального латинского f славянскому б делается ясным. Что касается флексий, то выше уже было указано соответствие русского у перед согласной старославянскому и древнерусскому ж (т. е. носовому о) при наличии в других индоевропейских языках сочетаний гласный + носовая согласная + согласная (или в конце слова), так как подобные сочетания в этих языках не давали носовых гласных, а сохранялись в виде–unt, – ont(i), – and и т. п.
Установление регулярных «звуковых соответствий» – одно из первых правил сравнительно–исторической методики изучения родственных языков.
6) Что касается значений сопоставляемых слов, то они тоже не обязательно должны совпадать нацело, а могут расходиться по законам полисемии.
Так, в славянских языках город, град, grod и т. п. означают «населенный пункт определенного типа», а берег, бриjег, бряг, brzeg, breg и т. п. означают «берег», но соответствующие им в иных родственных языках слова Garten и Berg (в немецком) означают «сад» и «гора». Нетрудно догадаться, как *gord – первоначально «огороженное место» могло получить значение «сад», а *berg могло получить значение и всякого «берега» с горой или без горы или же, наоборот, значение всякой «горы» у воды или без нее. Бывает, что значение тех же слов при расхождении родственных языков и не меняется (ср. русское борода и соответствующее немецкое Bart – «борода» или русское голова и соответствующее литовское galva – «голова» и т. п.).
7) При установлении звуковых соответствий необходимо учитывать исторические звуковые изменения, которые в силу внутренних законов развития каждого языка проявляются в последнем в виде «фонетических законов» (см. гл. VII, § 85).
Так, очень соблазнительно сопоставить русское слово гать и норвежское gate – «улица». Однако это сопоставление ничего не дает, как правильно отмечает Б. А. Серебренников, так как в германских языках (к которым принадлежит норвежский) звонкие взрывные (b, d, g) не могут быть первичными благодаря «передвижению согласных», т. е. исторически действовавшему фонетическому закону. Наоборот, на первый взгляд такие трудно сопоставимые слова, как русское жена и норвежское kona, легко можно привести в соответствие, если знать, что в скандинавских германских языках [k] происходит из [g], а в славянских [g] в положении перед гласными переднего ряда изменялось в [ж], тем самым норвежское kona и русское жена восходят к одному и тому же слову; ср. греческое gyne – «женщина», где не произошло ни передвижения согласных, как в германских, ни «палатализации» [g] в [ж] перед гласными переднего ряда, как в славянских.
Если мы знаем фонетические законы развития данных языков, то нас никак не могут «пугать» такие сопоставления, как русское я [ja] и скандинавское ik или же русское сто и греческое hekaton.
8) Как же осуществляется реконструкция архетипа, или праформы, при сравнительно–историческом анализе языков?
Для этого необходимо:
а) Сопоставлять и корневые, и аффиксальные элементы слов.
б) Сопоставлять данные письменных памятников мертвых языков с данными живых языков и диалектов (завет А. X. Востокова).
в) Производить сравнение по методу «расширяющихся кругов», т. е. идя от сопоставления ближайше родственных языков к родству групп и семей (например, русский сопоставлять с украинским, восточнославянские языки – с другими группами славянских, славянские – с балтийскими, балто–славянские – с иными индоевропейскими (завет Р. Раска).
г) Если мы наблюдаем в ближнеродственных языках, например, такое соответствие, как русское – голова, болгарское – глава, польское – glowa (что поддержано и другими аналогичными случаями, как золото, злато, zloto, а также ворона, врана, wrona, и другими регулярными соответствиями), то возникает вопрос:какой же вид имел архетип (праформа) этих слов родственных языков? Вряд ли какой–либо из указанных: эти явления параллельные, а не восходящие друг к другу. Ключ к решению данного вопроса находится, во–первых, в сопоставлении с другими «кругами» родственных языков, например с литовским galvd – «голова», с немецким gold – «золотой» или опять же с литовским arn – «ворона», а во–вторых, в подведении данного звукового изменения (судьба групп *tolt, tort в славянских языках) под более общий закон, в данном случае под «закон открытых слогов»[ 599 ]599
См. об этом гл. VII, § 85.
[Закрыть], по которому в славянских языках звуковые группы о, е перед [l], [r] между согласными должны были дать или «полногласие» (две гласных вокруг [1] или [r], как в русском), или метатезу (как в польском), или метатезу с удлинением гласной (откуда о > а, как в болгарском).
9) При сравнительно–историческом исследовании языков надо особо выделять заимствования. С одной стороны, они ничего сравнительного не дают (см. выше о слове фабрика); с другой –заимствования, оставаясь в неизменном фонетическом оформлении в заимствовавшем языке, могут сохранять архетип или вообще более древний облик данных корней и слов, так как в заимствовавшем языке не происходило тех фонетических изменений, которые характерны для языка, из которого произошло заимствование. Так, например, полногласное русское слово толокно и слово, в котором отражается результат исчезновения бывших носовых гласных, кудель имеются в виде древнего заимствования talkkuna и kuontalo в финском языке, где сохраняется вид этих слов, более близкий к архетипам. Венгерское szalma – «солома» показывает на древние связи угров (венгров) и восточных славян в эпоху до образования полногласных сочетаний в восточнославянских языках и подтверждает реконструкцию русского слова солома в общеславянском в виде *solma[ 600 ]600
Значок * (астериск) как признак не засвидетельствованного в письменных памятниках слова, или формы слова, введен А. Шлейхером.
[Закрыть].
10) Без правильной методики реконструкции невозможно установление достоверных этимологии. О трудностях установления правильных этимологии и роли сравнительно–исторического изучения языков и реконструкции, в частности в этимологических исследованиях, см. в анализе этимологии слова пшено в курсе «Введение в языкознание» Л. А. Булаховского (1953, стр. 166).
Результаты почти двухсотлетних исследований языков методом сравнительно–исторического языкознания подытоживаются в схеме генеалогической классификации языков.
Выше уже было сказано о неравномерности знаний о языках различных семей. Поэтому одни семьи, более изученные, изложены детальнее, другие же семьи, менее известные, даны в виде более сухих перечней.
Семьи языков разделяются на ветви, группы, подгруппы, под–подгруппы родственных языков. Каждая ступень дробления объединяет более близкие языки по сравнению с предшествующей, более общей. Так, языки восточнославянские обнаруживают большую близость, чем вообще славянские, а славянские – большую близость, чем индоевропейские.
При перечне языков в пределах группы и групп в пределах семьи сначала перечисляются языки живые, а затем уже мертвые.
Перечисление языков сопровождается минимальным географическим, историческим и филологическим комментарием.
§ 78. ГЕНЕАЛОГИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ЯЗЫКОВ
I. ИНДОЕВРОПЕЙСКИЕ ЯЗЫКИ
1. Индийская группа[ 601 ]601
Об индийских языках см.: 3ограф Г. А. Языки Индии, Пакистана, Цейлона и Непала. М., 1960.
[Закрыть]
(всего более 96 живых языков)
1) Хинди и урду (иногда объединявшихся общим названием хиндустани[ 602 ]602
См., например, название книги А. П. Баранникова «Хиндустани (урду и хинди)». Л., 1934.
[Закрыть]) – две разновидности одного новоиндийского литературного языка; урду– государственный язык Пакистана, имеет письменность на основе арабского алфавита; хинди (государственный язык Индии) – на основе староиндийского письма деванагари.
2) Бенгали.
3) Панджаби.
4) Лахнда(ленди).
5) Синдхи.
6) Раджастхани
7)Гуджарати.
8) Маратхи.
9) Сингальский.
10) Непали (восточный пахари, в Непале).
11) Б ихари.
12) Ория (иначе: одри, уткали, в восточной Индии).
13) Ассамский.
14) Цыганский, выделившийся в результат переселения и миграций в V – Х вв. н. э.
15) Кашмири и другие дардские языки.
Мертвые:
16) Ведийский– язык древнейших священных книг индийцев – Вед, сложившихся в первой половине второго тысячелетия до н. э. (записаны были позднее).
17) Санскри т. «Классический» литературный язык древних индийцев с III в. до н. э. по VII в. н. э. (буквально санскрит samskrta значит «обработанный», в противоположность prakrta – «не нормализованный» разговорный язык); на санскрите осталась богатая литература, религиозная и светская (эпос, драматургия); первая грамматика санскрита IV в. до н. э. Панини, переработана в XIII в. н. э. Вопадевой.
18) Пали– среднеиндийский литературный и культовый язык средневековой эпохи.
19) Пракриты – различные разговорные среднеиндий–ские наречия, от которых пошли новоиндийские языки; на пракритах написаны реплики второстепенных лиц в санскритской драматургии.
2. Иранская группа[ 603 ]603
Об иранских языках см.: Оранский И. М. Иранские языки. М., 1963.
[Закрыть]
(более 10 языков; наибольшую близость обнаруживает с индийской группой, с которой объединяется в общую индоиранскую, или арийскую, группу;
а р ь я – племенное самоназвание в древнейших памятниках, из него и ран, и алан– самоназвание скифов)
1) Персидский (фарси) – письменность на основе арабского алфавита; о древнеперсидском и средне персидском см. ниже.
2) Дари (фарси–кабули) – литературный язык Афганистана, наряду с пушту.
3) Пушту (пашто, афганский)– литературный язык, с 30–х гг. государственный язык Афганистана.
4) Белуджский (балучи).
5) Таджикский.
6) Курдский.
7) Осетинский; наречия: иронское (восточное) и дигорское (западное). Осетины – потомки аланов–скифов.
8) Татский– таты разделяются на татов–мусульман и «горских евреев».
9) Талышский.
10) Прикаспийские (гилянские, мазандеранские) диалекты.
11) Памирские языки (шугнанский, рушанский, бартангский, capыкольский, хуфский, орошорский, язгулямский, ишкашимский, ваханский) – бесписьменные языки Памира.
12) Ягнобскии.
Мертвые:
13) Древнеперсидский – язык клинописных надписей эпохи Ахеменидов (Дария, Ксеркса и др.) VI – IV вв. до н. э.
14) Авестийский – другой древнеиранский язык, дошедший в среднеперсидских списках священной книги «Авеста», где собраны религиозные тексты культа зороастрийцев, последователей Заратуштры (по–гречески: Зороастра).
15) Пехлеви– среднеперсидский язык III – IX вв. н. э., сохранившийся в переводе «Авесты» (этот перевод называется «Зенд», откуда долгое время сам авестийский язык неправильно называли зендским).
16) Мидийский – род северо–западных иранских диалектов; письменных памятников не сохранилось.
17) Парфянский– один из среднеперсидских языков III в. до н. э. – III в. н. э., распространенный в Парфии на юго–восток от Каспийского моря.
18) Согдийский – язык Согдианы в долине Зеравшана, первое тысячелетие н. э.; предок ягнобского языка.
19) Хорезмййский – язык Хорезма по нижнему течению Аму–Дарьи; первое – начало второго тысячелетия н. э.
20) Скифский– язык скифов (аланов), живших в степях по северному берегу Черного моря и на восток до границ Китая в первом тысячелетии до н. э. и первом тысячелетии н. э.; сохранился в собственных именах в греческой передаче; предок осетинского языка.
21) Бактрийский (кушанский) – язык древней Бактрии по верхнему течению Аму–Дарьи, а также язык Кушанского Царства; начало первого тысячелетия н.э.
22) Сакский (хотанский)– в Средней Азии и в Китайском Туркестане; от V – Х вв. н. э. остались тексты, написанные индийским письмом брахми.
Примечание. Большинство современных иранистов подразделяют живые и мертвые иранские языки на следующие группы:
А. Западные
1) Юго–западные: древне–и среднеперсидский, современный персидский, таджикский, татский и некоторые другие.
2) Северозападные: мидийский, парфянский, белуджский (балучи), курдский, талышский и другие прикаспийские.
Б. Восточные
1) Юго–восточные: сакский (хотанский), пушту (пашто), памирские.
2) Северо–восточные: скифский, согдийский, хорезмийский, осетинский, ягнобский.
3. Славянская группа
А. Восточная подгруппа
1) Русский; наречия: северно (велико) русское – «окающее» и южно (велико) русское – «акающее»; русский литературный язык сложился на почве переходных говоров Москвы и ее окрестностей, куда с юга и юго–востока тульские, курские, орловские и рязанские диалекты распространили черты, чуждые северным говорам, бывшим диалектной основой московского говора, и вытеснившие некоторые особенности последних, а также путем усвоения элементов церковнославянского литературного языка; кроме того, в русский литературный язык в XVI– XVIII вв. вошли различные иноязычные элементы; письменность на основе русского алфавита, переработанного из славянского – «кириллицы» при Петре Первом; древнейшие памятники XI в. (они же относятся и к языкам украинскому и белорусскому); государственный язык Российской Федерации, межнациональный язык для общения народов Российской Федерации и сопредельных территорий бывшего СССР, один из мировых языков.
2) Украинский (или украинский; до революции 1917 г. – малорусский или малороссийский; три основных наречия: северное, юго–восточное, юго–западное; литературный язык начинает складываться с XIV в., современный литературный язык существует с конца XVIII в. на базе Поднепровских говоров юго–восточного наречия; письменность на основе кириллицы в ее послепетровской разновидности.
3) Белорусский; письменность с XIV в. на основе кириллицы. Диалекты северо–восточный и юго–западный; литературный язык – на основе среднебелорусских говоров. Б. Южная подгруппа
4) Болгарский – образовался в процессе контактирования славянских диалектов с языком камских булгар, откуда и получил свое название; письменность на основе кириллического алфавита; древнейшие памятники с Х в. н. э.
5) Македонский.
6) Сербскохорватский; у сербов письмо на основе кириллицы, у хорватов – на основе латинского; древнейшие памятники с XII в.
7) Словенский; письменность на основе латинского алфавита; древнейшие памятники с X–XI вв.
Мертвые:
8) Старославянский (или древнецерковно–славянский) – общий литературный язык славян средневекового периода, возникший на основе солунских говоров древнеболгарского языка в связи с введением письменности для славян (две азбуки: глаголица и кириллица) и переводом церковных книг для пропаганды христианства среди славян в IX–Х вв. н. э., у западных славян был вытеснен латынью в связи с западным влиянием и переходом в католицизм; в виде церковнославянского – составной элемент русского литературного языка.
В. Западная подгруппа
9) Чешский; письменность на основе латинского алфавита; древнейшие памятники с XIII в.
10) Словацкий; письменность на основе латинского алфавита.
11) Польский; письменность на основе латинского алфавита; древнейшие памятники с XIV в.
12) Кашубский; утратил самостоятельность и стал диалектом польского языка.
13) Лужицкий (за границей: сорабский, вендский); два варианта: верхнелужицкий (или восточный и нижнелужицкий (или западный); письменность на основе латинского алфавита.
Мертвые:
14) Полабский – вымер в XVIII в., был распространен по обоим берегам р. Лабы (Эльбы) в Германии.
15) Поморские диалекты – вымерли в средневековый период в связи с насильственным онемечиванием; были распространены по южному побережью Балтийского моря в Поморье (Померания).
4. Балтийская группа
1)Литовский; письменность на основе латинского алфавита; памятники с XIV в.
2) Латышский; письменность на основе латинского алфавита; памятники с XIV в.
3) Латгальский[ 604 ]604
Имеется мнение, что это только диалект латышского языка.
[Закрыть].
Мертвые:
4) Прусский– вымер в XVII в. в связи с насильственным онемечиванием; территория бывшей Восточной Пруссии; памятники XIV–XVII вв.
5) Ятвяжский, куршский и др. языки на территории Литвы и Латвии, вымершие к XVII–XVIII вв.
5. Германская группа
А. Северногерманская (скандинавская) подгруппа
1) Датский; письменность на основе латинского алфавита; служил литературным языком и для Норвегии до конца XIX в.
2) Шведский; письменность на основе латинского алфавита.
3) Норвежский; письменность на основе латинского алфавита, первоначально датская, так как литературным языком норвежцев до конца XIX в. был датский язык. В современной Норвегии две формы литературного языка: риксмол (иначе: букмол) – книжный, более близкий к датскому, илансмол (иначе: нюнорск), более близкий норвежским диалектам.
4) Исландский; письменность на основе латинского алфавита; письменные памятники с XIII в. («саги»).
5) Фарерский.
Б. Западногерманская подгруппа
6) Английский; литературный английский язык сложился в XVI в. н. э. на основе лондонского диалекта; V–XI вв. – древнеанглийский (или англосаксонский), XI–XVI вв. – среднеанглийский и с XVI в. – новоанглийский; письменность на основе латинского алфавита (без изменений); письменные памятники с VII в.; язык международного значения.
7) Нидерландский (голландский) с фламандским; письменность на латинской основе; в Южно–Африканской Республике живут буры, переселенцы из Голландии, которые говорят на разновидности нидерландского языка, на бурском языке (иначе: африкаанс).
8) Фризский; памятники с XIV в.
9) Немецкий; два наречия; нижненемецкое (северное, Niederdeutsch или Plattdeutsch) и верхненемецкое (южное, Hochdeutsch); литературный язык сложился на основе южнонемецких говоров, но со многими чертами северных (особенно в произношении), однако единства до сих пор не представляет; в VIII–XI вв. – древневерхненемецкий, в XII–XV вв. – средневерхненемецкий, с XVI в. – нововерхненемецкий, выработанный в саксонских канцеляриях и переводами Лютера и его сподвижников; письменность на основе латинского алфавита в двух разновидностях: готический и антиква; один из крупнейших языков мира.
10) И д и ш (или йидиш, новоеврейский)– различные верхненемецкие диалекты, смешанные с элементами древнееврейского, славянских и других языков.
В. Восточногерманская подгруппа
Мертвые:
11)Готский, существовавший в двух диалектах. Вестготский – обслуживал средневековое готское государство в Испании и Северной Италии; имел письменность на основе готского алфавита, составленного епископом Вульфилой в IV в. н. э. для перевода Евангелия, которое является самым древним памятником германских языков. Остготский – язык восточных готов, живших в раннем средневековье на побережье Черного моря и в южном Поднепровье; существовал до XVI в. в Крыму, благодаря чему сохранился небольшой словарик, составленный голландским путешественником Бусбеком.
12) Бургундский, вандальский, гепидский, герульский – языки древнегерманских племен на территории Восточной Германии.
6. Романская группа
(до распадения Римской империи и образования романских[ 605 ]605
Название «романские» происходит от слова Roma, как называли Рим латиняне, а в настоящее время итальянцы.
[Закрыть] языков – италийская)
1)Французский; литературный язык сложился к XVI в.[ 606 ]606
См. гл. VII, § 89 – об образовании национальных языков.
[Закрыть] на основе диалекта Иль–де–Франса с центром в Париже; французские же диалекты сложились в начале средневековья в результате скрещивания народной (вульгарной) латыни завоевателей римлян и языка покоренных туземцев–галлов – галльского; письменность на основе латинского алфавита; древнейшие памятники с IX в. н. э.; среднефранцузский период с IX по XV в., новофранцузский – с XVI в. Французский язык раньше других европейских языков приобрел международное значение.
2) Провансальский (окситанский); язык национального меньшинства юго–восточной Франции (Прованс); как литературный существовал в средние века (лирика трубадуров) и дожил до конца XIX в.
3) Итальянский; литературный язык сложился на почве тосканских диалектов, и в частности говора Флоренции, возникших благодаря скрещиванию вульгарной латыни с языками смешанного населения средневековой Италии; письменность на латинском алфавите, исторически – первый национальный язык в Европе[ 607 ]607
См. там же.
[Закрыть].
