Текст книги "Полуброненосные фрегаты типа “Дмитрий Донской”. 1881-1905 гг."

Автор книги: Александр Аллилуев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Поэтому на полуброненосном фрегате “Владимир Мономах” оставили только кормовые кронштейны, заменив носовые медными отливками, в точности повторяющими форму наружных обводов корпуса. В результате сопротивление воды уменьшилось и скорость возросла – это усовершенствование вошло в конструкцию всех последующих кораблей.

Под руководством Я.С. Степанова выполнялись все работы по изготовлению, испытанию и монтажу механизмов “Владимира Мономаха”, он же исполнял должность гарантийного механика, длительное время плавая на крейсере. Впоследствии, вспоминая о первых плаваниях “Владимира Мономаха” в Финском заливе, Я.С. Степанов писал:

“У причала завода стоял новенький, готовый к отплытию “Владимир Мономах” – громадный корабль с великолепным вооружением; выкрашенный, прибранный, – он напоминал прогулочную яхту. Многие мастеровые и проживающие в Чекушах петербуржцы приходили на набережную полюбоваться красавцем. Я знал крейсер как свои пять пальцев, ибо мне пришлось осуществить монтаж главных и вспомогательных механизмов. Крейсер уходил в море на следующий день. Предстояли ходовые испытания. Два буксира, развернув корабль, помогли ему выйти на фарватер. Погода стояла отличная … Из двух труб крейсера вырывался черный густой дым, заволакивающий горизонт … “Мономах” проходил Кронштадт. Через несколько часов за кормой остались острова Сескар и Гогланд …

В машинном отделении мастеровые-балтийцы добросовестно несли вахту. Свободные от нее находились здесь же – Андрей Кочетов, Александр Фореман, Василий Дмитриев, Александр Оленев, старик Б. Никитин. Все они – опытные механики, машинисты, собравшие собственными руками не одну корабельную машину – уже не в первый раз выходили в море. Рядом с ними сидели и стояли мастеровые и военные моряки из машинной команды … Ветер усилился настолько, что командир приказал закрепить шлюпки.

“Вот что, братики мои, – донеслись до меня слова Никитина. – Так уж издавна ведется: русский моряк, проходя остров Гогланд, непременно должен бро сить в воду несколько медных монет, так делали наши прадеды, деды и отцы”, – и он подошел к морякам. Василий Дмитриев достал монеты и тоже опустил их в картуз, за ним последовали и другие. Старик с картузом в руках поднялся по трапу на палубу, подошел к левому борту крейсера и громко крикнул: Царь водяной! Мы, моряки нового российского крейсера, приносим тебе свой поклон и платим дань за благополучное плавание. Прими, морской властелин, нашу лепту и не взыщи за ее малость. И приносит тебе выкуп бывший моряк Никитин …”.

Постройка “Владимира Мономаха” была выдающимся событием не только в русском, но и в мировом кораблестроении. Английская печать по этому случаю сообщала: “Наиболее оригинальные проекты и наиболее заметные отступления от обыкновенных типов военных судов можно найти в русском флоте, где поясные крейсеры появились впервые. Русское морское ведомство было пионером в создании броненосных крейсеров, у которых большая скорость сочеталась с действенной броневой защитой”.

Корпуса обоих крейсеров, используя уже 20– летний опыт отечественного металлического судостроения, являлись воспроизведением главных конструктивных решений их предшественников, броненосных фрегатов “Минин” и “Пожарский”, воплощенных не в железе, а в конструкциях и узлах набора из стали. Старой осталась, ставшая уже привычной для броненосных кораблей того времени, поперечная система набора с мощными шпангоутами из угольников 254x89x11,1 мм.

В связи с установкой более мощной и, естественно. более тяжелой по сравнению с “Мининым” машины, величину шпации уменьшили с 1,22 м до 0,914 м. Высоту вертикального киля и, соответственно, двойного дна, протянувшегося от 4 до 89 шп„увеличили до 1,143 м. Горизонтальный киль состоял из двух листов толщиной 15,88 мм и 14,29 мм, остальные имели 12,7 мм. Такую же толщину имел каждый из листов двойной обшивки вблизи бронзового тарана (на протяжении около 10 м) для его подкрепления и создания монолитного “бивня” совместно с корпусом корабля. Наибольшие размеры имели тавробимсы жилой палубы – 229x133,4x11,9 мм, а толщина стрингеров составляла 9,53 мм.

Положение поперечных переборок обоих кораблей совпадало с 4, 9, 16, 22, 38 и 54 шп., а далее, из-за протяженности машинного отделения на “Дмитрии Донском”, его водонепроницаемые переборки были отодвинуты на 4 шп. по сравнению с “Владимиром Мономахом”. Переборки под нижней палубой имели толщину 9,53 мм, а выше ее – 6,35 мм. Нижняя палуба склепывалась из двух листов толщиной 6,35 мм. Верхняя палуба на “Владимире Мономахе” и навесная на “Дмитрии Донском”, по традиции парусного флота, имели только деревянный настил толщиной 114 мм, крепившийся прямо к бимсам. Только вдоль борта по верхней палубе обоих крейсеров бимсы соединял стальной обводной пояс из листов шириной 910 мм и толщиной 12,7 мм.

Обшивка из листов красной меди предназначенная для защиты корпуса от коррозии и обрастания, имела толщину 0,8 мм на днище и 3,2 под клюзами, крепилась медными гвоздями на двухслойной смоляной бумаге, положенной поверх двух слоев деревянной подкладки. Внутренний слой ее состоял из брусьев (чаков) лиственницы толщиной 88,9 мм, забивавшихся вертикально между Z-образными наружными стрингерами, а наружный слой, составленный из 64-мм досок, крепился к внутреннему слою шурупами и деревянными нагелями. Вне обвода обшивки выступали на 356 мм деревянные наружный и скуловые кили, имевшие толщину 457 мм и 305 мм и обшитые красной медью.

Броневые сталежелезные плиты защищали борт на протяжении 94 м и весили 394 т. Они имели толщину 152 мм с нижним скосом до 114 мм, их высота составляла 2,24 м, верхняя часть выступала на 0,7 м над водой.

Цилиндры главных паровых машин отливались из чугуна, их диаметр составлял: высокого давления – 1524 мм, низкого давления – 1956 мм, ход поршня – 990 мм. Стальные коленчатые валы изготовлял Обуховский завод.

Шесть огнетрубных котлов диаметром 4,37 м изготовлялись из железа шведского завода Мотала, они назывались “двойными” (имели топки с обеих сторон). В котлах было по 570 дымогарных латунных трубок диаметром 76 мм. Давление пара в котлах составляло 4,7 атм, суммарная нагревательная поверхность – 2260 м 2, площадь колосниковых решеток 57 м:. Поверхность охлаждения двух главных холодильников (конденсаторов) – 1300 м 2. Полный запас в 850 т угля позволял пройти 2830 миль со скоростью 10 узлов.

Вспомогательные механизмы включали: две гидропаровые пусковые машинки Броуна для перевода золотников главных машин; две донки для подачи воды в главные котлы; два циркуляционных насоса для холодильников главных машин; трюмно-пожарную машину; автономную пожарную машину Шанд-Месона с собственным “быстроразводящимся котлом” водотрубного типа Бельвиля; два центробежных трюмных насоса Гвина; шпилевую машину и рулевую машину. Кроме того, имелись: четыре вентилятора котельных отделений; четыре машинки для подъема мусора; водоопреснительный аппарат системы Зотова с донкой; два эжектора Фридмана; два “локомобильных” котла и несколько ручных насосов. Важным новшеством явилось только начавшееся внедряться на боевых кораблях палубное электрическое освещение и боевые прожекторы.

Первоначальное артиллерийское вооружение обоих крейсеров состояло из двух, считавшихся тогда дальнобойными, 203-мм орудий с длиной ствола 30 калибров (боезапас – по 76 снарядов на орудие), четырнадцати 152-мм орудий с длиной ствола в 28 калибров (боезапас – по 112 снарядов на орудие), двух 64-мм десантных пушек Барановского, еще на каждом крейсере было от десяти до шестнадцати 47-мм и 37-мм скорострельных патронных пушек Готчкиса. Предельная дальность стрельбы при угле возвышения 203-мм орудий в 12" составляла 35 каб., а для 152-мм орудий при угле возвышения 15° – 40 каб.

Минное (торпедное) вооружение первоначально состояло из четырех бортовых аппаратов для пуска самодвижущихся мин Уайтхеда (торпед), одного выдвижного носового аппарата. Бортовые устанавливались в яблочных шарнирах и впервые в отечественном флоте были стационарными (вместо прежних, перемещавшихся по кораблю “минных пушек”). Кроме того, минные (торпедные) аппараты устанавливались на катерах: для укороченных мин длиной 4,57 м на “миноносках” и для мин длиной 3,05 м на паровых катерах. Все мины (торпеды) имели калибр 381 мм, вес заряда пироксилина составлял 40 кг. Еще один паровой катер типа “Птичка” мог вооружаться аппаратом для пуска метательных мин (калибром 254 мм, не имевших своего двигателя) и шестовой миной. Но дальность действия самодвижущихся мин (до 550 м при скорости 25 узлов) была, конечно, совершенно несоизмерима с дальностью действия артиллерии, поэтому число минных аппаратов постепенно уменьшалось, а с “Владимира Мономаха” при последней модернизации их и вовсе сняли.

Обязательным являлось, вплоть до русско-японской войны 1904-05 гг., наличие на больших кораблях мин заграждения, предназначавшихся для “самоограждения кораблей при незащищенных якорных стоянках”. На “Дмитрии Донском” и “Владимире Мономахе” первоначально предполагалось иметь 30 боевых гальваноударных мин и 50 учебных мин, которые можно было ставить со шлюпок или с помощью стрел с борта корабля. Вес заряда пироксилина в боевой мине составлял 30 кг.

На “Дмитрии Донском” устанавливались и первые в отечественном флоте образцы противоторпедных сетей.

Экипаж крейсеров состоял из 22–24 офицеров и 490–495 нижних чинов.

Крейсер “Владимир Мономах” являлся единственным кораблем Балтийского флота, который нес на себе два паровых катера, вооруженный самодвижущимися минами (торпедами). Кроме того, на борту было еще два катера для метательных и шестовых мин, а торпедно-минное вооружение крейсера включало три подводных торпедных аппарата для торпед длиной 5,8 м калибром 380 мм, 30 гальваноударных мин для постановки со шлюпок или стрелами с корабля. На крейсере установили самые мощные для того времени “электрические фонари” (прожекторы).

Летом 1883 г. “Владимир Мономах”, оторвав от достроечных работ в Кронштадте, отправили конвоировать императорскую яхту “Держава” с направлявшимся в Копенгаген императором Александром III и его семейством. В один из моментов этого плавания недогруженный до проектного водоизмещения крейсер развил скорость почти в 18 узлов, и картину, зафиксировавшую победный сигнал “Владимира Мономаха” об этой неожиданной скорости, Балтийский завод подарил Кораблестроительному отделению МТК.

Но полных испытаний корабля провести не удалось, так как осенью 1884 г. намечалась срочная отправка “Владимира Мономаха” на Дальний Восток. Тем самым Балтийский завод лишился необходимых опытных данных, на основании которых мог бы дорабатывать и совершенствовать изготовляемые им машины и механизмы. Напоминая об этом. М.И.

Казн убеждал МТК в необходимости хотя бы “Дмитрий Донской”, подвергнуть всевозможным испытаниям, без чего, как он считал, “корабль нельзя признать законченным или готовым к сознательному плаванию”. Немало проблем было у “Владимира Мономаха”: образовывался огромной высоты бурун перед форштевнем при испытании на 15-узловой скорости, беспокоила безмерно высокая температура воздуха в кочегарках, сильная вибрация в корме… А какого типа диаметра и шага установить гребные винты? Каким должен быть режим экономической скорости? Ответов на эти вопросы к осени 1884 г. не было…

Когда летом 1883 г. крейсер “Владимир Мономах” совершал свое первое пробное и представительское плавание в Копенгаген, “Дмитрий Донской”, строившийся, как говорилось ранее, “при совершенно других условиях”, все еще находился на стапеле Нового Адмиралтейства, в ста саженях от дворца Главного начальника флота великого князя Алексея Александровича – брата Александра III. Великий князь непосредственно в строительство флота не вмешивался, но для осуществления назревшей и неотложной идеи обновления флота 1882 г. назначил управляющим Морским министерством вице-адмирала И. А. Шестакова, который неожиданно для себя получил практически неограниченную власть после 6– летней отставки.

Как писал позднее П.С. Бурачек, И.А. Шестаков исповедывал принцип “Я-сам” и, действительно, сам стал перекраивать предыдущие задания на проектирование кораблей, и сам изменял проекты даже на стадии завершения стапельного периода постройки корабля, что и случилось с “Дмитрием Донским” – с ним произошло совершенно неожиданное для главного строителя Н.Е. Кутейникова существенное изменение проекта готового к спуску корабля. Талантливый и незаурядный человек, И.А. Шестаков, вместе с тем, неоднократно подчеркивал свое неприятие “наклонности к изобретательству без пользы”, что созвучно знаменитому изречению “всесоюзного старосты” М.И. Калинина, произнесенному в 1935 г.: “Надо изобретать не то, что хочется, а то, что требует наше строительство”.

Справедливо порицая в своем дневнике предыдущего Главного начальника флота великого князя Константина Николаевича за “презрение к человечеству”, которое он проявил “истинно восточным возвышением” Краббе, И.А. Шестаков тоже не считался с мнением своих корабельных инженеров, вынужденных следовать в проектах кораблей его прихотям. Внимательно изучив документы, оставшиеся от его предшественников, И.А. Шестаков обнаружил одно из забытых предложений адмирала А.Б. Асланбегова и, осматривая работы на “Дмит рии Донском”, предложил главному строителю корабельному инженеру Н.Е. Кутейникову “обратить палубную батарею из четырнадцати 6-дюймовых дальнобойных пушек в закрытую, а два 8-дюймовых дальнобойных орудия поднять на верхнюю палубу, образованную на продолжении полубака и полуюта”.

Предварительные расчеты, выполненные Н.Е. Кутейниковым, подтвердили возможность осуществления замыслов вице-адмирала И.А. Шестакова при сравнительно небольшой перегрузке крейсера по сравнению с проектным водоизмещением. МТК 13 февраля 1882 г. подтвердил целесообразность обращения фрегата “Дмитрий Донской” в “закрыто-батарейный” – посчитали, что положительным в новом решении было обеспечение защиты прежней палубной артиллерии от поражения обломками рангоута, повышение эффективности стрельбы 203-мм орудий за счет подъема над горизонтом воды, существенное улучшение условий размещения экипажа – кубрики и каюты становились просторнее и получали естественное освещение через бортовые иллюминаторы. Стоимость дополнительных работ оценивалась в 3 % от сметной стоимости корабля без брони (1842 тыс. руб.).

Все предписанные работы в связи с изменением проекта были выполнены на “Дмитрии Донском” еще в стапельный период строительства. Справились и с полной переделкой кормы, где в связи с ликвидацией колодца для подъема винта и удлинением ахтерштевня, удалось сконструировать и поставить особый румпель для “параллелограммного движения”. Успешно была решена и сложная задача плотного склепывания медного форштевня с концевым листом коробчатого горизонтального киля. На “Владимире Мономахе” штурвал, как это было принято на парусных кораблях, установили в корме, а машинный телеграф на переднем мостике. На “Дмитрии Донском” штурвал был установлен на переднем мостике вместе с паровым рулевым приводом. Этот комплект системы Фарко, ранее заказанный в Англии для броненосного фрегата “Генерал-адмирал”, в его обводах не помещался и, по распоряжению И.А. Шестакова, был установлен на “Дмитрии Донском”. Но в просьбе командира “Владимира Мономаха” П.П. Тыртова установить такой же штурвал И.А. Шестаков отказал, разрешив только заказать в Англии второй машинный телеграф для установки на полуюте “Владимира Мономаха”.

Спуск “Дмитрия Донского” на воду состоялся 10 августа 1883 г. В корпусе корабля было 1370 т стали, 256 т железа, 74 т медного сплава (это в основном форштевень и ахтерштевень).

Теперь предстояли достроечные работы. Требовалось установить котлы, машины, валопроводы, навесить броню, поставить рангоут и орудия, отделать все корабельные помещения, расположить в них необходимые вспомогательные механизмы и оборудование. Ответственность за все эти работы и решение постоянно возникающих проблем, часто ранее непредвиденных, лежала на главном строителе штабс-капитане корпуса корабельных инженеров Н.Е. Кутейникове, которого впоследствии А.Н. Крылов назвал “самым образованным корабельным инженером в нашем флоте”. Строитель корабля нес ответственность за темпы и качество работ, за контрагентские поставки. Он должен был выполнять все кораблестроительные расчеты, представлять в МТК важнейшие рабочие чертежи, вести переписку и собственную бухгалтерскую отчетность. Помощником у него был только один инженер и вспомогательный штат чертежников, канцеляристов, кладовщиков – всего 10–15 человек, иногда сокращавшихся до 4 человек.

Кронштадтская достройка “Дмитрия Донского” продолжалась два года. С мая 1885 г. на крейсере началась приемка и испытания технических средств, испытания артиллерийского вооружения, минного оружия и соответственные переделки и исправления. На все это накладывалась подготовка к визиту на

“Дмитрий Донской” императора Александра III и заграничному плаванию. До августа 1885 г. “Дмитрий Донской” смог выйти в море только три раза. На 4-мильной мерной линии у маяка Стирсудден мощность обеих машин крейсера суммарно достигала 7360 л.с. (превысив контрактные 7000 л.с.), но средняя мощность не превышала 6737 л.с. из-за переутомления кочегаров ввиду чрезмерно высокой температуры в котельном отделении.

Второй пробег “Дмитрия Донского” от Толбухина маяка до меридиана острова Сескар был совершен с другим винтом диаметром 6,7 м и шагом 6,25 м (первый винт имел, соответственно, диаметр 7,0 и шаг 6,65 м), и удалось произвести замеры параметров машин при разной нагрузке и дифференте корабля. Третий пробег продолжительностью в 6 ч совершили 13 июля 1885 г. до острова Сескар со средней скоростью 16,16 узла и средней мощностью машин 5972 л.с. при осадке носом 5,84 м, а кормой 7,75 м.

Этот пробег показал, как велико влияние на скорость корабля физического состояния машинной команды, и позволил сделать вывод о необходимости предусматривать в проектах кораблей резерв мощности машин для достижения проектной скорости, чтобы уменьшить влияние на скорость корабля от утомления машинной команды.

Закладка двух фрегатов (Из журнала “Морской сборник” № 6 за 1881 г.)

9 мая на двух противоположных берегах Невы последовательно были заложены два полуброненосных фрегата: “Дмитрий Донской" и “Владимир Мономах". Церемония закладки обоих фрегатов происходила в присутствии августейшего генерал– адмирала, его императорского высочества великого князя Алексея Александровича, управляющего Морским министерством свиты его величества контр-адмирала А.А. Пещурова, главного командира Петербургского порта генерал-адъютанта Г.И. Бутакова, большого числа адмиралов и офицеров флота.

В 2 ч дня, тотчас по прибытии его высочества генерал– адмирала в Новое адмиралтейство, на большом зллинге состоялась церемония закладки полуброненосного фрегата “Дмитрий Донской”, постройка которого была начата 30 сентября прошедшего года. В настоящее время постройка фрегата продвинулась уже вперед до такой степени, что около двух третей шпангоутов поставлены на место.

Размерения заложенного фрегата следующие: длина по ватерлинии 295 ф 0 дм, ширина 52 ф 0 дм, углубление форштевнем 21 ф 0 дм, ахтерштевнем 25 ф 0 дм.

Водоизмещение 5754 тонны.

Машина будет одновинтовая, в 7000 инд. сил. Винт подъемный. Артиллерия будет состоять из 16-ти орудий. Корпус строится из стали, доставляемой с Ижорских заводов.

По окончании закладки в Новом адмиралтействе их императорские высочества и все начальствующие лица отправились на паровых катерах через Неву к эллингу Балтийского судостроительного и механического завода, где в том же порядке произведена была закладка второго полуброненосного фрегата “Владимир Мономах”. Размерения обоих фрегатов совершенно одинаковы, только на “Владимире Мономахе”, вместо одновинтовой машины с подъемным винтом, будет поставлена двухвинтовая машина с неподъемными винтами. Это делается с целью произвести сравнительное испытание одно– и двухвинтовых машин на двух судах той же конструкции. Следует еще прибавить, что фрегат Балтийского завода строится из стали, доставляемой из Англии, тогда как на фрегат в Новом адмиралтействе идет сталь русская.

Сравнивая вышеназванные, только что заложенные два фрегата с существующими броненосными фрегатами нашего флота, мы видим, что по длине и ширине "Дмитрий Донской” и “Владимир Мономах” совершенно одинаковы с фрегатом “Севастополь”. Но имеют водоизмещение на 500 тонн меньше.

Новые фрегаты по всем измерениям более фрегата “Князь Пожарский”, а также более полуброненосных фрегатов “Генерал-Адмирал” и “Герцог Эдинбургский”; сравнительно с последними двумя, т. е. самыми новыми судами нашего флота, “Дмитрий Донской" и “Владимир Мономах” превышают по длине на 9 ф 6 дм., по ширине на 4 фута, в среднем углублении на 2 фута и по водоизмещению на 1150 тонн.

Наконец, сравнительно с “Мининым”, заложенные фрегаты на 4 ф короче, на 3 ф шире, на 1 ф 6 дм будут сидеть глубже, но водоизмещение будут иметь почти то же – только на 14 тонн более.

Небезынтересно также сделать сравнение заложенных фрегатов с английским броненосным крейсером “Imperieuse", о постройке которого было сообщено в английском парламенте при вотировании бюджета английского флота на нынешний год. Длина “Imperieuse” 315 ф, крайняя ширина 61 ф и водоизмещение около 7300 тонн; число индикаторных сил машины 8000, запас угля 900 тонн и ожидаемая скорость 16 узлов. Наши фрегаты оказываются значительно меньше и, следовательно, ближе подходят к так называемым малым броненосцам, постройки каковых так настойчиво требуют в Англии г. Рид и многие другие.