Текст книги "Агония"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Г. Ростов-на-Дону
Здание УКГБ по г. Ростову и Ростовской области
10 февраля 1971 года

Полковник Кондратьев без приглашения вошел, скорее даже не вошел, а ворвался в кабинет Стрельникова, громко хлопнул дверью. Сидевший за столом генерал Стрельников от хлопка двери вздрогнул, как от близкого выстрела.

– Худо…

– Что худо, простите? – генерал Стрельников непонимающе смотрел на странного и, надо признаться страшноватого московского гостя

– Все худо! Вам еще не доложили?

– Нет…

– Плохо знаете оперативную обстановку на вверенной территории, генерал! – тусклым, невыразительным голосом проговорил Кондратьев – основной фигурант разработки по розыскному делу "Осиновая роща" только что сорвался с крючка! Причем со стрельбой!

– Со стрельбой?! – генерала Стрельникова бросило в жар, каждый случай стрельбы был в то время чрезвычайным происшествием, о котором нужно было немедленно докладывать в Москву, следом же могли последовать оргвыводы. Раз допускает стрельбу – значит действительно, плохо контролирует территорию, завалил участок работы. Значит, поганой метлой из органов, к такой-то матери! Поставят каким – нибудь начальником юридического отдела на заштатный заводишко, и это в лучшем случае. А в худшем и с погонами можно попрощаться.

– Пострадавшие есть? – на генерала было страшно смотреть, он вытащил из кармана мятый платок и судорожно протирал им мгновенно вспотевший лоб

– Один из наших – недовольно ответил Кондратьев – фигуранта кто-то прикрывал, пока не можем понять кто. Выстрелил из обреза в колесо спецмашины, та юзом – и в столб. Ну, водитель поломался немного.

– Это еще не страшно… – облегченно вздохнул Стрельников, и как оказалось напрасно.

– Это еще не все! – жестко проговорил Кондратьев и Стрельников снова сжался – фигурант, угрожая оружием, ухитрился обезоружить группу задержания! Теперь у него три пистолета с обоймами!

Генерал Стрельников откинулся на стуле, пытаясь унять бешено бухающее сердце. Вот теперь точно – прощай погоны. Преступник обезоружил группу задержания, забрал три пистолета – это ЧП союзного масштаба и без оргвыводов точно не обойдется.

Полковник Кондратьев внимательно смотрел на находившегося почти в прединфарктном состоянии толстого генерала Стрельникова, убеждаясь, что как он и предполагал, кадры на местах никуда не годятся. Если бы генерал Стрельников немного подумал, порылся бы в памяти, то вспомнил бы, что про задержание фигуранта речи не было, пока речь шла только про наблюдение за фигурантом, причем силами москвичей. В задачу местных "детей и внуков Дзержинского" входила только помощь московской группе транспортом, связью и всем необходимым, а также срочная отработка контактов фигурантов по оперативным учетам. Всю работу по наружному наблюдения проводила московская группа – следовательно, и обезоружить фигурант мог только московских чекистов, а никак не местных. Значит и проблемы с оргвыводами в этом случае могли быть у московского гостя. Но генерал Стрельников, вместо того, чтобы подумать впал в панику.

– И что же теперь делать – глупо, совершенно не по-генеральски спросил он

– Послушайте – Кондратьев доверительно наклонился вперед – у вас ведь есть контакты с местным УВД. С их начальством вы в хороших отношениях.

– Ну не сказать – замялся Стрельников – пару раз вместе в бане парились…

– Так и позвоните ему – мягким тоном сказал Кондратьев – пусть поможет нам задержать фигурантов. Объявлять реальную причину задержания не обязательно, пусть на них дадут ориентировку, как например, на заключенных, совершивших побег из-под стражи. Если мы их быстро задержим – то и в Москву докладывать не придется. Я в отчете это маленькое происшествие не упомяну. Согласны?

Генерал Стрельников схватился за трубку телефона, как утопающий хватается за спасательный круг…

ТЕЛЕФОНОГРАММА – РОЗЫСК

Сегодня, при этапировании из СИЗО г. Ростов-на-Дону, в учреждение тюремного типа 398/СТ-3 в г. Новочеркасске, завладев оружием конвоя, совершили побег из-под стражи:

– Кузин Владимир Георгиевич, 1925 года рождения, уроженец г. Ростов-на-Дону. Осужден районным судом Железнодорожного района г. Ростов-на-Дону по ст. 102 п. г, д УК РСФСР к пятнадцати годам лишения свободы. Ранее неоднократно судим, признан особо опасным рецидивистом. При себе может иметь документы на имя Нечипоренко Валентина Петровича. При себе имеет огнестрельное оружие, которым, безусловно, воспользуется при задержании.

Примеры: на вид лет сорок-сорок пять, рост примерно 195–198 сантиметров, телосложение плотное, волосы русые. Особых примет, татуировок не имеет

– Колменко Василий Владимирович, 1946 года рождения, уроженец г. Москвы. Осужден районным судом Первомайского района г. Ростов-на-Дону по ст. 147 прим. к восьми годам лишения свободы. Ранее судим. При себе может иметь документы на имя Соболева Сергея Владимировича, легко входит в доверие, может представляться сотрудником милиции или прокуратуры. При себе имеет огнестрельное оружие.

Примеры: на вид лет двадцать-двадцать пять, рост примерно 175 сантиметров, телосложение плотное, волосы черные. Особых примет, татуировок не имеет

Всем сотрудникам отделов внутренних дел города Ростова и Ростовской области принять меры к срочному задержанию указанных лиц.

Г. Ростов-на-Дону
Богатяновка
10 февраля 1971 года

– Твою мать!!!

Пока наш Жигуль петлял по каким-то проходным дворам Ростова, избегая крупных улиц, на которых уже были слышны сирены, я, сжавшись на переднем сидении, вполголоса матерился самыми страшными словами, какие только приходили на ум. Перед глазами прокручивалось одно и то же – летящая на нас Волга, жуткий грохот выстрела из обреза, ярко-желтая вспышка. Только что шеф меня предупреждал – не влезать во все тяжкие – и на тебе. Стрельба!

Проехав, даже не проехав а пролетев какой то переулок со старинными, краснокирпичными домами по обеим его сторонам Жигули вылетели на знакомую богатяновскую улицу. Взвизгнули тормоза.

– Ты что натворил? Какого хрена ты стрелял! – меня буквально трясло в истерике

Обернувшись на сидении, великан ткнул здоровенным, железным пальцем мне под ложечку, от неожиданности я задохнулся от боли.

– Ты что нюни развел, как старая истеричка? Мне что было – стоять и смотреть как тебя мочат.

– Извини – пробурчал я

– Вот то-то же… – пробурчал великан – пошли, Витька подождем…

Витек пришел через два часа, даже не пришел, а прокрался. На лице его были озабоченность и беспокойство.

– Ну и втравил ты меня в блудняк, братан… – обратился он к Вальку – на, взглянь-ка

Я уставился на знакомый листок бумаги с жирными черными буквами "Их разыскивает милиция" поверху и собственной физиономией в центре. Установочные данные шли совсем другие, но было указано, что некий "Коломенко Василий Владимирович" может иметь документы на мое имя, Соболева Сергея Владимировича. Из стажера генеральной прокуратуры Союза ССР я в одно мгновение превратился в мошенника, ранее судимого беглого зэка, "втирающегося честным советским гражданам в доверие". Рядом на столе валялась точно такая же бумага, на которой красовалась фотография Валька, который оказывается не Валентин Нечипоренко, а Владимир Георгиевич Кузин, беглый зэк и убийца. Глядя на то, как составлены ориентировки, я видел, что в них черным по белому написано, что мы вооружены – соответственно, при задержании с нами можно не церемониться.

– Красавцы! – Витек сделал ударение на букву «Ы», ощерился золотой фиксой – ваши рожи в городе на каждом столбе висят. Это я у местного околотка (то есть отделения милиции – прим автора) снял. Что ж вы такого начудили, что вас по всему городу шукают (ищут – прим автора). Сберкассу набздюм выставили что ли (Сберкассу вдвоем ограбили, что ли (уголовный жаргон) – прим автора).

– Постреляли маленько… – глядя куда-то в сторону, буркнул Валёк

Внизу в дверь настойчиво забарабанили, Витек пошел вниз, пошептался о чем-то. Бегом поднялся наверх.

– Ну, братаны, вы и начудили! Кажись, облава по всей Богатяновке начинается, на всех входах и выходах цветные, вованы (сотрудники милиции, внутренних войск – прим автора) с шмайсерами. Видать сплошным чесом хотят чесать. Давненько такого не было, пожалуй с самой войны… Влипли вы братаны и крепко влипли.

Валёк подошел к окну, бросил взгляд на двор.

– Тачка моя, не паленая – заныкаешь? (машина моя, ни в чем не фигурирующая – спрячешь – прим автора)

– Не вопрос?

– А плетки заныкать? (а пистолеты спрятать – прим автора)

– Это сами! – Витёк поднял руки – в любую уборную спустите, пусть мусора копаются…

– Харэ! – Валёк снова посмотрел на двор, потом на часы – уходим! В деревяшках до ночи перекантуемся, потом подорвемся! (среди деревянных домов до ночи спрячемся, потом скроемся – прим автора).

– На, держи – Валёк протянул мне отсвечивающий черным, маслянистым блеском пистолет Макарова

– Зачем… – отшатнулся я

– Бери, бери – расхохотался Витёк – дальше Полярного круга не зашлют, студент…

Как во сне я взял пистолет, проверил – на предохранителе. Засунул за пояс, за ремень

– Молодец – в комнате снова появился Валёк, в руках он держал большую хозяйственную сумку, в которой уместилась и бандероль и моя папка – на, держи, потащишь сам. Щас двигаем вниз, в сторону речпорта, там заныкаться (спрятаться – прим автора) легче. Потом к железке двинем и на паровозу ту-ту!

– Как говорится: смерть ментам жизнь кентам. С богом, братва… Важняк ваш если придет, встречу как брата… – напутствовал нас Витек…

Пригибаясь, мы короткими перебежками рванули между бараками. Те, кто видел нас – отворачивался в сторону. Помогать советской милиции здесь было не принято.

Завалились мы на мелочи. Времени было уже часов шесть вечера. Зимой темнеет рано, поэтому к шести часам вечера скудное, морозное зимнее солнце уступило место длинной зимней ночи.

Прятались мы на чердаке двухэтажного жилого деревянного дома, находившегося на самой окраине Богатяновки. Как мы туда добрались – тема для отдельного повествования. Помнится, отец рассказывал мне, как он действовал на оккупированной фашистами территории, как вместе с партизанскими разведгруппами вел разведывательную и подрывную деятельность в маленьких городках Белоруссии и Украины. Вот сейчас я понял – что такое скрываться от ССовских облав, пригибаясь бежать переулками, каждую минуту ожидая криков и выстрелов. Каково ощущать себя загнанным волком, на которого ведут облаву охотники и повсюду висят красные флажки. Скверное ощущение, скажу я вам…

Перебежками, осторожно выглядывая из-за укрытий, и страхуя друг друга при каждом перемещении, мы двигались от дома к дому. Один раз милиционеры – несколько человек с автоматами и собакой – немецкой овчаркой на поводке – прошли совсем рядом и мы были вынуждены спрятаться вдвоем в деревянный нужник– скворечник. Хорошо, что овчарка нас не почуяла – запахи, которыми благоухал нужник, могли отбить не только тонкое чутье собаки. В тесном дощатом нужнике мы сидели целый час.

Смог ли бы я стрелять в милиционеров, если бы нас вдруг обнаружили? Нет, наверное…

И когда оставалось уже последнее усилие, когда стемнело настолько, что можно было по одному, пригибаясь, проскочить мимо стоящей на углу милицейской машины, дождавшись, пока менты отвлекутся – вот тогда это и произошло. Мы осторожно спустились по лестнице с завешенного бельем чердака, как вдруг снизу послышался истерический крик

– А что это вы тут шукаете, забулдыги!!

Я повернулся. Одна из выходящих на площадку дверей была распахнута настежь, около нее, уперев руки в бока, в позе агрессивной базарной бабы стояла та самая баба – лет сорока, толстая, в синем рваном халате.

– Не вы посмотрите люди добрые, что здесь делается! Я горбачу как лошадь, а эти ханурики все мое белье засрали!

– Тихо, дура! – шикнул на нее Валёк, чем завел ее еще больше

– А ты не шикай, не шикай на меня – истерическим тоном вскричала баба – ишь, расшикался, забулдыга

Валёк рубанул бабу ребром ладони по горлу, но был уже поздно – снизу послышались голоса.

– Валим!

Перескочив через лежащую толстуху мы бросились в комнату. Окно. Валёк с размаху саданул по раме, там с треском уступила грубой силе. В комнату ворвался свежий, морозный воздух.

– Прыгай!

Я прыгнул, неловко и шумно приземлился, отскочил в сторону. Через секунду на землю с шумом свалился Валек. И тут, метрах в пятидесяти от нас взвыли сразу две сирены.

– Валим!

Валёк выхватил из-за пояса один из пистолетов, дважды самовзводом выстрелил в сторону сирен, вспышки осветили морозную тьму. Сирены тут же заткнулись, хлопнуло несколько выстрелов – стреляли уже по нам. Пригибаясь, мы бросились на прорыв, проскочили по какому-то проулку. Сумка, которую я тащил хлестала по ногам, но я вцепился в нее мертвой хваткой. Перепрыгнули через забор какой-то автобазы. Вслед нам ударили несколько выстрелов, одна из пуль противно визгнула совсем рядом.

– Слушай сюда! – Валёк больно схватил меня за плечо – надо разбегаться! Вдвоем мы не вырвемся! Я щас шумну в воздух и потаскаю их за собой – а ты, студент беги вон туда – Валек рукой показал направление – там вокзал. Из города на товарняке выбирайся, будь осторожен. На, держи лавэ (деньги – прим автора) – Валёк сунул мне толстую пачку купюр, которые я машинально спрятал в карман.

– Давай!

– А ты?

Даже в темноте было видно, как великан улыбнулся

– А я местный! Потаскаю их сейчас и по льду уйду. Ищи ветра в поле. Ты мне только мешать будешь. Ну, иди!

Я бросился в сторону, которую указал мне Валёк, сзади гулко бухнуло два выстрела из Макарова…

Пригибаясь, я бежал по железнодорожной насыпи, хватая ртом морозный воздух, стрельба сзади уже не была слышна. Больше всего на свете я хотел, чтобы Валёк выбрался. Что же это за документы такие, что из-за них погибают люди… Впереди, ярким светом светились фонари сортировочной станции.

Впереди, на сортировочной горке формировали и распускали поезда, матерились работяги, гудели локомотивы. Целый час, прячась за вагонами и каждую минуту рискуя попасть под вагон, или локомотив я вслушивался в обрывочные разговоры и перемежаемые матом крики, пока не понял, какой товарняк формируется на Москву. Затем побежал мимо длинного ряда вагонов – в шестом дверца была слегка приоткрыта. Бросил туда сумку, вскочил сам. Вагон был пуст – лишь в углу чернела груда какого-то тряпья. Зарывшись в него, и положив под голову сумку с бандеролью, я замер. Через три часа товарняк тронулся на Москву.

Г. Ростов-на-Дону
Аэропорт
12 февраля 1971 года

Спецрейс сажали тяжело, погода была на грани допустимой. Ил-18 кружил над аэродромом, диспетчеры сначала хотели отправить рейс в Таганрог, где погода была немного получше, но потом решили все-таки сажать. Зашли на посадку с третьего круга, перед этим выработав почти все топливо – чтобы самолет был легче. Пробежав по взлетной полосе самолет без опознавательных знаков замер у самой дальней стоянки.

Спецрейс уже встречали. У трапа стояли две Волги и два угловатых автобуса Паз в зеленой, армейской расцветке.

Подогнали трап, первым из салона вышел коренастый, крепкий на вид мужчина лет пятидесяти на вид в штатском, легко сбежал по трапу, направился к встречающим. Следом начали выходить и другие пассажиры спецрейса. Опытный взгляд смог бы выделить среди них группу в четырнадцать человек – все на вид лет тридцати, спортивного телосложения, с одинаковыми огромными черными сумками. Выстроившись цепочкой, они начали перекидывать из багажного отделения самолета в ПАЗики большие черные баулы. Аэропортовских грузчиков к этой работе не допустили. Наскоро перекидав снаряжение, они выстроились на бетонке аэропорта под пронизывающим ветром в две короткие шеренги по семь человек и замерли, ожидая указаний.

Это и была группа специального назначения МВД СССР «Удар», ставящая жирную, часто кровавую точку в историях с громкими бунтами в тюрьмах, с захватами заложников, в истории самых опасных банд. О ее существовании в министерстве знали всего человек двадцать, не больше.

Тем временем, коренастый пожилой мужчина подошел к группе встречающих, достал свое служебное удостоверение, резким движением руки раскрыл.

– Криминальная разведка, главк. Начальник главка, генерал Соболев Владимир Михайлович

Встречающие такого гостя явно не ожидали…

– Полковник Тихоненко Константин Семенович, ГУИН – представился один из встречающих, лет пятидесяти с нездоровым цветом лица, сам чем-то смахивающий на зэка – нас не предупреждали о вашем прибытии

Генерал усмехнулся

– Еще бы кого-то заранее предупреждали о прибытии криминальной разведки – мы для того и разведка что приезжаем без предупреждения. Если готовы – поехали.

– Поехали.

Генерал махнул рукой – бойцы «Удара» споро загрузились в ПАЗики. Последними из самолета вышли и расселись по Волгам несколько человек, собственно из криминальной разведки. Последними они выходили потому, что чем меньше народа знает их в лицо, тем лучше. Маленькая колонна машин тронулась.

Проезжая по улице Шолохова, ведущей из аэропорта в центр, генерал заметил, что в городе введены усиленные меры безопасности. На улицах было намного больше, чем обычно милицейских машин и машин ГАИ, почти около каждого поста стояли на досмотре машины, сотрудники осматривали багажники и салоны. У сотрудников генерал заметил автоматы, выдаваемые только при усиленном варианте несения службы.

– Работаете по усиленному варианту? – поинтересовался генерал

– Сутки не спим, товарищ генерал – повернулся с переднего сидения Волги к нему полковник Тихоненко – побег у нас. Двое зэков сделали ноги с пересылки, обезоружили конвой. Один – ООР (особо опасный рецидивист – прим автора). Работаем по плану «Перехват», город закрыли, всех на ноги подняли.

– Ориентировку можно? – генерал вдруг почему-то забеспокоился

Полковник порылся в бардачке машины, вытащил смятую ориентировку, которые утром раздавали в здании ГУВД всем, протянул генералу. Посмотрев, генерал побледнел

– Кто заказчик? (инициатор розыска – прим автора)

– Не могу знать, товарищ генерал – четко, по-уставному ответил полковник Тихоненко, тоже на глазах бледнея

– В управление, быстро! – рыкнул на водителя генерал.

Г. Ростов-на-Дону
Здание управления внутренних дел
по г. Ростову и Ростовской области
1 2 февраля 1971 года

Гулко хлопнула дверь. Генерал-лейтенант Лизунов, начальник управления, занятый разговором со своим заместителем по административно-хозяйственной части удивленно поднял глаза. Зная крутой норов генерала, сотрудники открывали и закрывали дверь приемной неслышно – сейчас же звуки были такие, как будто в приемную ворвалось стадо слонов.

– Что за…

Настежь распахнулась в дверь, в кабинет не здороваясь и не спрашивая разрешения, вошел незнакомый мужчина лет шестидесяти, за ним виднелся начальник местного УИН Тихоненко. Вид у него был такой, как будто ему только что сообщили что в городском СИЗО распахнуты настежь двери и все подследственные, содержавшиеся там, вырвались в город. Замыкала процессию перепуганная секретарша.

– Извините, товарищ генерал, я их не смогла задержать…

– Полковник Тихоненко! – ледяным тоном произнес генерал, не обращая внимания на наглого незнакомца – потрудитесь объяснить, что происходит?

Незнакомец подошел к столу, без приглашения уселся, предъявил Лизунову красную книжечку с надписью КГБ СССР.

– Полковник Тихоненко, вы дар речи потеряли? Что с вами?

– Товарищ генерал-лейтенант… Это товарищ из Москвы… Из Главка

На Тихоненко страшно было смотреть, он то краснел, то бледнел.

– Это не повод, чтобы врываться ко мне в кабинет – генерал-лейтенант Лизунов сменил тон на более спокойный – нас не предупредили о вашем прибытии, товарищ Соболев… Да, Викентий Александрович, можете идти – обратился он к своему заму.

Генерал Соболев достал из кармана смятую ориентировку, бросил на стол.

– Кто заказчик этого розыска?

Тон наглый, даже вызывающий. Лизунов с трудом подавил гнев. Если бы кто-то так посмел с ним разговаривать из местных офицеров, бросать на стол бумажки – в управлении он бы уже не работал. Но тут дело другое – проверяющий, из Москвы. Лучше с ним не конфликтовать, в конце концов, помашет шашкой пару дней и уедет обратно в Москву.

– А в чем собственно дело, товарищ Соболев? – нейтрально-официальным тоном заявил Лизунов – обычная ориентировка. Двое зэков сбежали, ищем. «Кольцо» объявили вовремя, из города им уйти вряд ли удалось. Отлежатся в какой-нибудь норе пару дней, потом на улицу выйдут – тут мы их и возьмем. Пара дней, не больше.

Незнакомец, ни слова не говоря, протянул руку, поднял трубку «вертушки» (она же «кремлевка» связь для руководства – прим автора), набрал короткий номер, подождал несколько секунд

– Товарищ заместитель министра… Здравия желаю, Соболев… Нет, плохо… На наших фигурантов по Ростовской области объявлен розыск… Нет, похоже втемную… Даю…

Генерал Соболев протянул Лизунову трубку, тот взял ее. За двухминутный разговор лицо генерала Лизунова успело превратиться из багрового в белое, трубку на рычаг он опустил аккуратно, будто гранату с выдернутой чекой.

– Твою мать… – тихо, без выражения проговорил Лизунов

– Так кто был инициатором розыска?

– Стрельников… сволочь… Подставил гад… Вы же знаете, товарищ генерал – зачастил Лизунов – у нас есть секретное предписание. В случае, если у «соседей» (на милицейском сленге так называли сотрудников КГБ, были и другие клички. Сотрудники КГБ милиционеров называли «хомутами» – прим автора) срывается какой-то фигурант, мы объявляем его в розыск, втемную под легендированным предлогом (то есть основания розыска, зачастую ФИО фигуранта указываются вымышленные, чтобы не нарушался режим секретности – прим автора). Десятого мне позвонил Стрельников, начальник местного УКГБ, сказал, что у них сорвались два фигуранта по важной операции, сорвались шумно. На Энгельса стрельба была, машину повредили, но без крови. Он сказал – пока не возбуждаться (то есть не возбуждать уголовное дело по данному факту – прим автора), сами разберемся. Я и объявил в розыск, как сбежавших зэков. Я и не думал…

– А надо бы! – перебил его генерал Соболев – как вы получили ориентировки на фигурантов?

– В тот же день, буквально через час человек подъехал, от Стрельникова. Приметы передал лично, мы тут уже с фотороботами постарались…

– Как он представился, как выглядел?

– Майор Копытенко. Первый раз его видел и выговор вроде как не наш, не местный. Невысокий такой, плюгавенький…

– Ясно… – тяжело вздохнул Соболев – отдайте распоряжение о прекращении розыска в связи с поимкой разыскиваемых. Немедленно. И пригласите сюда художника – нужно составить фоторобот этого "майора Копытенко". Плюгавенького…