Текст книги "Агония"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Г. Ростов-на-Дону
Аэропорт
10 февраля 1971 года Вечер

Белоснежный Ил-62, прокатившись по рулежке аэропорта замер, я встал (заработал неодобрительный взгляд от шефа за торопливость), самостоятельно вынул сумку с вещами из ящика над головами. Первым вышел на трап, когда открыли люк.

У трапа стояла пара потрепанных аэропортовских автобусов – пассажирский прицеп с тягачом Зил-130. Посмотрев вдаль, где в снежной дымке виднелись здания аэропорта (в отличие от московских аэропортов этот бы какой-то… распластанный по земле, двухэтажный), я вдохнул свежий морозный воздух и пошел на посадку в автобус.

– Погоди! – с трапа спускался шеф – поперек батьки в пекло не лезь! Жди, сейчас нас встретят.

– А если не встретят? – я скептически посмотрел на летное поле, через которое белыми вихрями летела поземка. До здания аэровокзала было метров восемьсот, идти их по стуже мне не хотелось

– Встретят, встретят – Александр Владимирович бросил сумку на промерзший бетон, достал из кармана пачку сигарет, закурил чтобы согреться – Валька приедет…

Примерно через пять минут минут, одну выкуренную сигарету и пару ругательств вполголоса с моей стороны к нам подкатила машина, которой я еще не видел. Небольшая, бежевого цвета, четыре двери, отдельный багажник, большие круглые фары – она больше походила на иномарку. Хлопнула дверь, из машины вышел здоровый, не меньше двух метров ростом мужик. Улыбаясь, шеф пошел к нему навстречу, мужик стиснул его в объятьях так, что я даже забеспокоился за его здоровье. Судя по габаритам, этот мужик мог бороться с медведем.

– Сашка, черт старый, приехал, наконец…

Шеф, наконец, освободился от объятий

– Это мой старый друг Валентин, еще по университету…

– Можно Валёк – прогудел великан

– А это мой стажер Сергей Соболев…

Я неосознанно попятился, чтобы не угодить в объятья великана, заметив это, шеф и Валёк весело расхохотались.

– Да уж, Валька у нас силы немерянной…

Шеф критическим взглядом осмотрел машину

– Колись, на какие доходы купил?

– Прошу снисхождения от советского правосудия – великан шутливо поднял руки – купил на честно заработанное. Новинка советского автомобилестроения – Ваз 2101! Только взял, из первой партии! В Ростове только две таких!

– Ладно – шеф открыл заднюю дверцу, забросил туда багаж – ты, кстати, свой «Москвич» в утиль не сдал часом?

– Как можно – великан шутливо нахмурился – отцу подарил! По селу ездить – самое то.

– Отлично – улыбнулся шеф – нам он понадобится на пару дней. Поехали, что мерзнем…

Историю Валентина Нечипоренко я узнал потом. Вначале он избрал юридическую карьеру, закончил юридический факультет МГУ, по всем показателям его ждало прекрасное распределение и карьера. Но неожиданно для всех он не стал работать по специальности, уехал в Ростовскую область и стал помогать живущему в селе отцу. Отец был известным по всему Союзу пчеловодом и вдвоем они создали пасеку аж под триста пчелосемей. А мед всегда был золотым дном – поэтому Валентин и его отец не бедствовали. Держали несколько торговых мест на Ростовском рынке, торговали, деньги лились рекой. Это и привлекло к нему внимание ОБХСС. Судя по всему, жалобу написал председатель ближайшего колхоза, в котором дела шли ни шатко, ни валко. Только вмешательство шефа, решившего не оставлять в беде своего однокашника, на уровне Генеральной прокуратуры (как бы то ни было деньги, пусть и огромные Валентин и его отец зарабатывали честным трудом), звонок из Москвы в обком партии тормознули раскручивающееся дело. Шили ему такие статьи – вплоть до высшей меры, в приговоре осталась только мелочь, потянувшая на три года лишения свободы. Валёк вмешательства своего однокашника не забыл.

"Копейка" (тогда она еще так не называлась, но я привожу привычное для всех название – прим автора) на удивление тихо и плавно мчалась по заснеженному шоссе, впереди царило веселье – шеф и Валёк вспоминали старых университетских друзей. Я же сидел на заднем сидении в обнимку с поклажей.

– Ты куда нас везешь?

– В баньку! – рыкнул великан – прошлый год такую баньку срубил, до Дона метров сто. Банька – всем банькам банька, с сухим паром! Попаритесь с дороги, потом и разговоры разговаривать будет!

– Э, нет – сказал шеф – поворачивай оглобли в город. Банька отменяется – для баньки совсем времени нет!

– Обижаешь… – пробурчал Валёк – такая банька, эх…

– Не до баньки – твердо сказал Александр Владимирович – времени совсем нет. Размещаемся в Космосе и начинаем работать. Улицу Энгельса знаешь?

– Кто же ее не знает – удивленно ответил великан

– Вот туда мы и поедем… Только сначала в гостиницу.

Г. Ростов-на-Дону
10 февраля 1971 года

Гостиница «Космос» представляла собой огромный, шестнадцатиэтажный параллелепипед из стекла и бетона. Недавно отстроенная, она горделиво возвышалась над городом, подобно какому-нибудь инопланетному сооружению (на фоне прочих построек построенная в стиле «модерн» гостиница и в самом деле смотрелась авангардно). У стеклянных входных дверей толпился народ, стояли таксисты.

– Айн момент, шеф – великан с удивительным для его габаритов проворством выскочил из Жигулей – сейчас все в лучшем виде устрою. Здесь у меня постоянная бронь.

Через минут двадцать великан вернулся уже не такой веселый, на его лице была смесь растерянности и недоумения.

– Ничего не понимаю. Всю бронь буквально перед нами заняли. Обкомовская, горкомовская, профкомовская – ничего нет. Голый вассер! (бесполезно – прим автора)

Шеф повернулся ко мне.

– Интересные дела получаются: обычно есть, а тут вдруг нет. Кто это интересно приехал, что им все номера понадобились? Завтра, с самого утра двигаем на улицу Энгельса. Ищем местное почтовое отделение. Скорее всего, Терентьева получить бандероль еще не успела, поскольку лежит в больнице.

– Есть встречное предложение, шеф – сказал я – вы отрабатываете почтовое отделение на предмет бандероли, а я выхожу в адрес, где живет Терентьева. Вдруг ее муж успел получить эту посылку?

– И верно! Ты случайно не знаешь где здесь можно так спрятаться, чтобы никто нас не нашел пару дней? – обратился шеф к Вальку

Великан, наморщив лоб, немного подумал, потом его лицо просветлело

– Найдется! У Витька Лысого можно спрятаться! На Богатяновке! Там вас даже дивизия «вованов» (слэнговое название внутренних войск – прим автора) не найдет! Поехали!

– Интересные у тебя друзья… – иронически заметил шеф

– Зато не стуканут (не выдадут – прим автора) – заверил его Валек, разворачивая Жигули.

Богатяновка… Один из самых известных районов Ростова – на – Дону, в определенных кругах он котировался наряду с одесскими «интересными» райончиками. Ростов-папа, Одесса-мама, как говорили джентльмены удачи. Про этот район есть даже песенка "На Богатяновке открылася пивная… Там собиралася компания блатная…". С тех пор, как мир узнал эту песню, официанты всех пивных в округе, били себя в грудь, утверждая, что спета песня именно про их пивнушку и не про какую другую.

Богатяновка или Богатый спуск представлял собой припортовый район от берега Дона и выше. Узкие улочки, идущие под большим углом к Дону, к речпорту, некоторые даже не заасфальтированы. Одно и двухэтажные деревянные дома, многие построены еще в прошлом веке, между ними толчется весьма специфическая публика с железными фиксами и синими татуировками на пальцах. Отсутствие судимости у мужика в этом районе расценивалось как отклонение от нормы, а не как норма. В общем, райончик неприятный…

Тем не менее, Валёк в этом районе вел себя весьма уверенно – наш Жигуль лихо подрулил к одному из домов, на вид достаточно ухоженному, великан несколько раз нажал на клаксон. Почти сразу же, как будто он стоял за дверь и ждал нашего появления, из дома вышел хозяин. Невысокий, лет пятидесяти, коренастый, лысоватый. От моего взгляда не укрылось то, что при появлении хозяина дома двое подозрительного вида мужичков, пасшихся во дворе дома, как-то быстро скрылись из поля зрения.

Тем временем, Лысый Витёк подошел к машине, через опущенное боковое стекло поздоровался с Вальком, затем внимательно осмотрел нас. Нехорошо, словно волк ощерился – во рту сверкнула золотая фикса.

– Цветных привез? Цветных на хату не пускаю… (цветной – сотрудник правоохранительных органов на уголовном жаргоне – прим автора)

– Это свои, Витек – уверенно сказал великан – тот самый важняк (следователь по особо важным делам – уголовный жаргон) из прокуратуры, о котором я тебе говорил. Благодаря ему я сейчас не у хозяина (то есть в местах лишения свободы – уголовный жаргон). Уважь, Витек… Как брата прошу – уважь.

Витек еще раз внимательно нас осмотрел, странно цикнул зубом

– Заходите раз так…

Забрав свои вещи, мы с шефом зашли в деревянное крыльцо, которое закачивалось ведущей на второй этаж лестницей. Странно, но здесь было чисто и ухожено, лестницу только недавно покрасили.

Лысый, подсвечивая взятой внизу керосиновой лампой, неспешно поднялся на второй этаж, распахнул перед нами первую же дверь длинного, устланного ковром коридора

– Пойдет?

Я остановился на пороге в изумлении. Если снаружи дом выглядел таким же, как и другие на Богатяновке – серым, замызганным, заброшенным и давно не ремонтировавшимся – то внутри был оазис роскоши. Обои со странным геометрическим рисунком на стенах, ковер на полу, новенький ГДРовский мебельный гарнитур, два раскладных дивана, тоже сделанных в странах СЭВ (совет экономической взаимопомощи. Была когда-то такая организация – прим автора). На потолке переливалась мягким светом пятирожковая хрустальная люстра. Не в силах сдержаться я тихо присвистнул.

– Не лаптем щи хлебаем – заметил Лысый, тоже жить умеем, граждане начальники – и все заметьте с трудовых доходов! Ну, или почти с трудовых…

Шеф и я засмеялись…

– Сколько мы должны за две ночи, скажем…

– Обижаете – нахмурился Лысый – друзья Валька мои друзья даже если и цветные. Пойдемте лучше покушаем да накатим за встречу.

За столом мы сидели часов до десяти вечера. Богатый донской стол – разваренная картошечка, соленая рыбка, огурчики. От спиртного мы отказались – завтра работать.

Г. Ростов-на-Дону
10 февраля 1971 года

Утром, на Москвиче-412 приехал Валёк, Жигули он оставлял около дома. Решили так: шеф отрабатывает почтовое отделение, я же вместе с Вальком (странно, но для меня он не был ни Валентином, ни Валентином Петровичем, почему то ему как раз подходило именно «Валек») на Москвиче отрабатываю квартиру и родственников Терентьевых. Встречаемся вечером здесь же и, если то что мы искали, будет у нас в руках – немедленно уезжаем в Новочеркасск или Таганрог и оттуда, любым проходящим поездом в Москву. Странно, но и у меня и у Александра Владимировича были схожие предчувствия. Плохие….

Дом тридцать семь по улице Энгельса, в котором проживали Терентьевы, представлял собой пятиэтажный дом сталинской постройки. Строили тогда еще на века, не то что нынешние хлипкие курятники, в которых дует из всех щелей. На углу дома кособочился деревянный павильон с пивом.

– Ты иди, я тут подожду – Валек неопределенно махнул рукой на пивной павильон

Ясно…

Тяжелая подъездная дверь поддалась со скрипом, распахнулась на пружине, и я вступил в неосвещенный подъезд. Огляделся. Маленькие, но чистые лестничные клетки, крутые ступеньки, зарешеченная шахта со скрипучим лифтом старой модели, двери которого надо было закрывать руками. Вздохнув, я пошел на третий этаж, где меня и ждала нужная мне тридцать седьмая квартира.

Дверь в тридцать седьмой квартире была только что обита черным кожзаменителем, сбоку притулилась пуговка звонка. Я взглянул на часы – девять часов утра. В это время все взрослые на работе, все дети в школе или детском садике – дохлый номер. Тем не менее – надежда всегда умирает последней – с этой мыслью я решительно нажал кнопку звонка.

Звонок отозвался птичьей трелью где-то в глубине квартиры. И тишина. Выждав несколько секунд, я нажал снова – птица в квартире снова залилась трелью и снова никто из хозяев не вышел. Похоже впустую съездил. Уже ни на что не надеясь я нажал в третий раз – и тут вдруг за дверью послышались легкие шаги.

– Кто там?

Странно, детский голос. Какой-то хрипловатый, приглушенный, сиплый.

– Милиция – ответил я и тут сообразил, что у меня нет удостоверения, вообще никакого – откройте пожалуйста, милиция!

Дверь открылась. На меня, снизу вверх широко раскрытыми глазищами смотрела закутанная с головы до ног в серую, пушистую шаль девочка лет семи – восьми.

– А почему ты не в школе – спросил я первое, что пришло мне в голову, присев на корточки

– Я болею – уморительно серьезным голосом ответила девочка – ангина. В школу не хожу. Уже третий день. А вы, правда, милиционер? Как дядя Степа?

– Правда, правда – ответил я – как дядя Степа

Девочка скептически посмотрела на меня

– Что-то вы не похожи на милиционера – заявила она – скорее на моего брата похожи…

Мда-а-а…

– Тебя как зовут?

– Нина – ответила девочка

– Послушай Нина – сказал я – это правда что у тебя мама болеет сейчас?

– Она мне не мама, хотя мы договорились, и я зову ее мама – с тем же серьезным видом ответила Нина – а откуда вы знаете?

– Я же милиционер – солидно заявил я – милиция все знает. А где у тебя папа?

– Папа на работу ушел, только вечером вернется.

Кажется все, поговорили. Тем не менее, я решил задать для очистки совести еще один вопрос…

– Послушай Нина. Ты знаешь, что милиционерам надо говорить только правду?

– Знаю – сказала девочка – я в книжке прочитала…

– Скажи, папе в последнее время ничего не приносили с почты?

Девочка на секунду задумалась

– А вы, правда, милиционер?

– Правда.

– Вообще-то папа ее спрятал и сказал никому не говорить про нее…

– Ниночка! – В коридор вышла женщина лет шестидесяти, видимо бабушка – ты почему у открытой двери стоишь? Ну-ка отойди от двери немедленно!

С решительным видом бабушка пошла вперед. И тут я решил действовать нахрапом.

– Здравствуйте – максимально официальным тоном сказал я, радуясь, что хоть у меня нет удостоверения, но по привычке я надел черный костюм и взял кожаную папку.

– Здравствуйте… – настороженно сказала женщина, отпихнув внучку подальше от холодного воздуха лестничной клетки

– Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры союза ССР Соболев Сергей Владимирович. Разрешите войти?

Я не ожидал этого, но женщина, как завороженная кивнула и отступила в сторону, даже не спрашивая у меня удостоверения.

– Где мы можем поговорить?

Захлопнув дверь, женщина пошла на кухню, где уютно шипел чайник и что-то жарилось на газовой плите

– Чайку будете?

– Воздержусь – сказал я, именно так в моем представлении должен был разговаривать следователь (хотя шеф так бы разговаривать не стал) – я должен допросить вас по важному делу.

Женщина села напротив меня за стол, глаза настороженные. Я вытащил из папки бланки протокола допроса, которые у меня всегда были при себе на всякий случай и ручку. Начал заполнять «шапку» протокола…

Звали женщину Терентьевой Валерией Владимировной, она действительно была бабушкой Ниночки. Задав несколько вопросов для отвлечения внимания, я приступил к главному:

– Валерия Владимировна, за последнее время вы или ваш сын или ваша невестка получали посылки из Москвы?

– Нет! – сразу ответила она, хотя даже непрофессионал по голосу мог определить, что женщина лжет

Я глубоко вздохнул, отложил в сторону протокол и задушевно, как в фильмах начал

– Валерия Владимировна… Мы же прекрасно знаем, что бандероль была, пришла она на имя вашей невестки, и вы спрятали ее в этом доме. Мы вас ни в чем не подозреваем, ни вас, ни вашего сына. Вопросы есть только к вашей невестке и к ее бывшему мужу. Но бандероль вам придется выдать – это важно вещественное доказательство по делу государственной важности.

Женщина упорно смотрела в пол, потом вдруг всхлипнула

– Говорила же я своему Мите – не связывайся с этой стервой, прости господи… Говорила, говорила… Не связывайся! Нет. Не послушал мать! Скажите, товарищ следователь, а Митеньке точно ничего не будет?

Есть! Наугад попал! Как и во многих других семьях, проблема чужой женщины, приведенной сыном, тоже существовала.

– Ничего – солидным тоном заявил я – вашего сына мы ни в чем не подозреваем. Но бандероль вам придется выдать.

Тяжело вздыхая и причитая по поводу непутевого сына, женщина тяжело встала, прошла в комнату. Сидя в кухне, я слышал, как она с шумом открывает какие-то ящики, что-то с шумом выбрасывалось на пол.

– Вот, товарищ следователь – появившись на кухне, она шлепнула на табуретку рядом со мной небольшую, запакованную в белый тканевый мешок, даже с невскрытыми сургучными почтовыми печатями бандероль – заберите с глаз долой! Даже видеть не хочу!

– Я составлю протокол изъятия и укажу, что бандероль вы выдали добровольно – солидно сказал я, хотя я на самом деле едва удерживался от того, чтобы не пуститься в пляс на тесной кухоньке.

– Если вы нам понадобитесь, мы вас еще вызовем

Через десять минут, составив какой-то протокол (сам не помню что писал, интересно было бы посмотреть) и заставив Терентьеву В.В. в нем расписаться я вышел из квартиры Терентьевых. Хотелось плясать прямо на улице. Я сделал это! Нашел! Прыгая через две ступеньки и зажав бандероль под мышкой, я направился к выходу. На втором этаже курил какой-то мужик, я проскакал мимо него на улицу, толкнул тяжелую дверь, выскочил – и почти сбил с ног двух людей, стоящих у подъезда.

– Извините… – я попытался протиснуться, и вдруг один из них заступил мне дорогу

– Ничего страшного, братан… – по блатному усмехнулся один из них – вещички свои отдай и топай по-хорошему…

– Что? – я попытался дернуться – и тут сзади хлопнула дверь, кто-то ловко схватил меня сзади

Курильщик на втором этаже…

– Не рыпайся… – прошипел кто-то в ухо, усиливая захват

Как они узнали? Впрочем, уже неважно. Я расслабился, приготовился бросить одного, а дальше как повезет – и вдруг услышал скрип тормозов и бас Валька.

– Э, братва! А ну-ка сдернули отсюда по хорошему!

Один из мужиков отступил в сторону – и я увидел то, что происходило впереди. Метрах в пяти-семи от мужиков стояли бежевые Жигули, боковое стекло было опущено. За рулем сидел Валёк. В руках у него был обрез двустволки, два черных зрачка уставились на нас…

– Ты охренел? – резким голосом сказал один из тех, кто держал меня, скорее всего старший – мы из милиции. Брось дуру!

– О, как мы выражаемся, гражданин начальник – усмехнулся Валек – лучше моего друга отпусти, а не то лежать вам всем рядком. У меня в патроне обрезки гвоздей забиты, на всех хватит! Кишки по веткам болтаться будут!

Через несколько секунд томительного ожидания я почувствовал, что меня уже не держат. Освободившись от захвата, я отскочил в сторону.

– Стволы на землю!

Мужики замялись!

– На землю стволы!!! Стреляю!

Мужики полезли под полы теплых курток

– Осторожно, левой рукой! Дернетесь – порешу на месте!

Один за другим три вороненых ПМ плюхнулись на снег.

– Брателла, собери!

Я не сразу понял, что это относится ко мне. Когда понял – каким-то деревянным шагом подошел, подобрал пистолеты один за другим, рассовал по карманам. Руки у меня были заняты – папкой и бандеролью и со стороны, наверное, это выглядело весьма и весьма комично.

– Ты что творишь, мужик! Это же вышка! – сказал один из разоруженных "ментов"

– Еще посмотрим, какой ты цветной – насмешливо сказал Валек – что-то твоя рожа за цветного не катит… Садись в машину.

Как во сне я подошел к машине, бросил на заднее сидение бандероль и папку, сам сел на переднее рядом с водителем.

– Бегите! – рыкнул Валек, тряханув обрезом, менты побежали, один из них споткнулся на льду и неловко упал. Валек нажал на педаль газа, Жигули рванулись вперед.

Черт! Откуда-то из проходных дворов наперерез нам вырвалась двадцать первая Волга, водитель сидел в машине один и он шел на таран! Валек коротко выругался, схватил обрез и выстрелил с руки. Громыхнуло так, что у меня заложило уши, переднее колесо Волги в момент превратилось в серые лохмотья. Волгу резко повело влево, и вместо тарана она с ходу врезалась в столб.

– Вот вам! – Валек захохотал, бросил обрез

– Ты что, охренел? – заорал я – сейчас такое начнется!

– Прорвемся! – Валек даванул педаль газа…

Я схватился за голову руками. Шеф узнает про стрельбу – порвет!!! Следователь генеральной прокуратуры устроил стрельбу на улице! Про то, что случилось с шефом, я не знал.

Г. Ростов-на-Дону
Почтовое отделение N 12
10 февраля 1971 года

Светло-зеленый Москвич-412 аккуратно припарковался около двенадцатого почтового отделения, находившегося на первом этаже старого, построенного еще в девятнадцатом веке здания. Огляделся по сторонам. Запер машину и, кутаясь от мороза в теплую куртку, пошел к почтовому отделению.

В отделении было тесно, шумно, душно. Народ стоял в очередях – кто-то получал пенсию, кому-то надо было отправить посылку, кому-то ее получить. Мужчина уверенно растолкал плечами стоявшую у ближайшего окошка очередь. Возмущенное: "Куда прешь!" – сразу стихло, когда он наклонился к окну и предъявил красную книжечку удостоверения.

– Девушка, я могу поговорить с заведующей?

Девушка захлопнула окошечко, вызвав в очереди приглушенный ропот, открыла незаметную в стене служебную дверь.

– Проходите…

Уже через десять минут, посмотрев карточки почтовых извещений, мужчина прояснил ситуацию. Искомую бандероль получил и расписался муж Терентьевой. Значит, сегодня повезло Сергею… Мужчина вежливо поблагодарил заведующую за помощь, оказанную советским правоохранительным органам, отказался выпить чашку чая с тружениками советской почты. Вышел на улицу, огляделся по сторонам. В нескольких метрах от него на обочине сиротливо стоял уже запорошенный снегом «Москвич», на котором он приехал, автомобильного движения на улице почти не было, редкие прохожие кутались в теплые шубы. Запахнув полы куртки, мужчина пошел к своему «Москвичу», вышел на проезжую часть, протянул руку к ручке водительской двери – и тут услышал шорох шин за спиной. Ничего предпринять он не успел…