Текст книги "Операция "Лезвие""

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Ударный авианосец ВМФ США Нимиц
19 июля 2010 года

Петти-офицер Адам Д. Форсайт с самого утра был сам не свой. Нет, он не нервничал – он радовался…

В семье Форсайтов связь с авиацией прослеживалась как минимум в четырех последних поколениях. Прадед Адама, Николас Форсайт был одним из тех смельчаков, что совершил налет на Токио, взлетев на бомбардировщиках Б-25 с борта авианосца. С авианосца! На стратегическом бомбардировщике! Такую отмороженную глупость не делал никто до этого, и на нее не хватило ума ни у кого после. Взлететь с авианосца на стратегическом бомбардировщике, груженом многотонным грузом зажигательных бомб, при том что одна ошибка – и как минимум погибнешь ты сам и весь твой экипаж, а если все пойдет совсем плохо – погибнет и весь авианосец, ведь несколько тонн боевого груза – не шутки. Тогда японцы – они еще были очень сильны, контролируя Китай, Корею и большинство островов Тихого океана были уверены, что их столица Токио, где жил их император и где находился их штаб неуязвимы, ведь больше чем на тысячу морских миль в любую сторону от Токио не было аэродрома, откуда бы американцы смогли поднять свои бомбардировщики для налета на Токио. Но подполковник Джеймс Дулитл жестоко наказал японцев за их самоуверенное заблуждение. Восемнадцатого апреля сорок второго года шестнадцать средних бомбардировщиков Б25 Митчелл взлетели с борта авианосца ВМФ США Хорнет и направились в свой рейд на столицу Японии Токио. И пусть по мощи налета он напоминал скорее булавочный укол, ведь тогда погибло всего пятьдесят японцев и четыреста было ранено, пусть из шестнадцати бомбардировщиков обратно не вернулся ни один – дело было сделано. Рейд Дулитла стал прологом бомбовой кампании, началом отсчета победного марша американцев, завершившимся столь эффектным полетом самолета «Энола Гей» [Энола Гей – Боинг Б29, названный так командиром особой, пятьсот девятой эскадрильи и командиром этого самолета полковником Полом Ф. Тиббетсом в честь своей матери. 6 августа 1945 года с него была произведена атомная бомбардировка Хиросимы. Хранится в Национальном музее авиации и космонавтики США], он же заставил наглых самураев серьезно задуматься – а с теми ли они связались…

Дед Адама, Харпер Форсайт тоже служил в авиации, дослужился до подполковника, командира авиакрыла на авианосце Энтерпрайз. Он был личным другом адмирала Джеймса Л. Холлоуэя, командующего седьмым флотом США и погиб двадцать первого декабря семьдесят второго года, в бою с советским летчиком-инструктором в небе Вьетнама, прикрывая на своем Фантоме стратегические бомбардировщики Б-52 в ходе операции Лайнбейкер-2. От деда Адаму осталось несколько орденов и медалей – в том числе на бело-синей ленточке, Медаль Почета Конгресса США, высшая воинская награда страны.

Отец Адама, Джон Х. Форсайт с флота ушел довольно быстро – но устроился весьма неплохо. Сейчас он был заместителем начальника испытательного центра корпорации Боинг, отвечающем за военную продукцию этой фирмы. Именно со стапелей Боинга сошел истребитель F/А 18 СуперХорнет, на котором сейчас летал Адам, и на котором летало всего его сорок первое авиакрыло «Черные тузы», базирующееся на Нимице, Адам не хотел позорить ни прадеда, ни деда, ни отца – поэтому считался несмотря на молодость, одним из лучших летчиков палубной авиации ВМФ США и гордо носил звание «летчик-снайпер».

Крайний выход в море не сулил ничего интересного – твообщ6е в последнее время для пилотов палубной авиации США не находилось интересных заданий. Последний раз как следует они оттянулись в девяносто девятом, бомбя сербов и сбивая их самолеты. Тогда по крайней мере у них был хоть какой то воздушный противник, пусть на не самых лучших самолетах, пусть с устаревшей ПВО – но все же хоть что-то. Эту кампанию Адам не застал – как раз заканчивал обучение. Да, потом ему довелось полетать и над Ираком и над Афганистаном, пару раз он выручил крепко влипших на земле парней и даже удостоился грамоты командующего ВМФ. Но там было неинтересно. Ни ПВО ни летчиков врага на таких же как у тебя самолетах. Просто надо успеть на помощь и точно сбросить свой груз – вот и вся задача.

Сейчас они вышли в море, полетали в первый день над морем, сымитировали пару учебных боев. Должны были еще пострелять по мишеням – но неожиданно петти-офицера Форсайта и его ведомого, лейтенанта Генри Рассела отстранили от полетов. Пытаясь выяснить в чем дело, ООН сразу, через голову командира авиакрыла обратился к командиру летных операций на авианосце – и полковник сказал ему такое, во что он сразу и не поверил.

Сейчас, петти-офицер Форсайт сидел в кабине своего СуперХорнета, который механики только что проверили до последней детали, подвесили на него вооружение и закатили на лифт, чтобы поднять на летную палубу. Ведомого – он тоже был в полной боевой, должны были поднять на другом лифте – лифт на Нимице выдерживал только один самолет.

Задание…

Наркотики петти-офицер Адам Форсайт ненавидел и не раз об этом высказывался. Возможно это и послужило основанием к тому, чтобы для исполнения этой комиссии выбрали именно его и никого другого. Его друг по летному училищу, Уолт, который обещал быть еще лучшим летчиком чем он сам, погиб буквально перед самым выпуском – на улице его остановили два мексиканца-наркомана с пистолетами и потребовали денег на дозу. Один пистолет он сумел выбить – а вот с другим справиться не успел. Над гробом своего товарища, когда гремели прощальные залпы, Адам дал себе зарок что когда нибудь с этим со всем разберется. И теперь, кажется, именно такая возможность ему и представилась.

К заданию он готовился тщательно, как и учил отец. Пока команда механиков проверяла самолет, он собственноручно выверил маршрут подхода к цели и два маршрута отхода – основной и резервный. Эти маршруты он помнил наизусть, как и ориентиры.

Несмотря на то, что задание казалось простым – ни противодействия ПВО, ни вражеских истребителей в небе – вооружение для своего самолета он заказал с избытком, даже по две ракеты «воздух-воздух» ближнего боя «Сайдвинер» для себя и для напарника. Чтобы было – он никогда, если была такая возможность по боевой нагрузке на самолет, не вылетал без ракет.

Остальная часть нагрузки самолета пришлось на бомбы и системы наведения. Система наведения была стандартная – АN/ASQ-228 Advanced Targeting Forward-Looking Infrared (ATFLIR), подвешиваемая под брюхом самолета и работающая со всеми видами корректируемого лазером бомбового и ракетного вооружения палубной авиации США. Такой прицельной системы хватило бы и одной на двоих – но он заказал две – себе и Генри. Пусть будет – электроника имеет свойство выходить из строя в самый неподходящий момент.

Что же касается бомбового вооружения, то он, учитывая что в районе цели не было никаких систем ПВО, остановился на четырех авиабомбах GBU-24 Paveway III, весом по две тысячи фунтов каждая. Нагрузка в итоге получалась средней, примерно десять тысяч фунтов на самолет, а учитывая дальность до цели, от подвесных топливных баков он решил отказаться. Хватит и того запаса топлива, который есть в стандарте. В конце то концов – не воздушный бой вести и не на форсаже от зениток противника уходить.

Сейчас петти-офицер Форсайт сидел в кабине своей птицы, каждую клавишу, каждый тумблер в кабине которой он мог бы наверное найти на ощупь и размышлял. Интересно, что чувствовал его прадед, когда отправлялся на бомбежку Токио, зная что истребительного прикрытия у них нет, что группа случайно встретившихся на пути Зеро разорвет их в клочья за считанные минуты, что надежды вернуться назад тоже нет. Волновался ли он? О чем думал? О стране? О долге? Или о том, что он не успел сделать в жизни?

А дед? Ведь он мог никуда не лететь – он был командиром авиакрыла, мог бы и остаться. Но он сел в кабину своего Фантома, чтобы отправиться в нашпигованное смертью небо Северного Вьетнама вместе с теми, кем он командовал. Отправился – и оставался там навсегда. А о чем думал интересно он?

Поглощенный мыслями он не заметил как лифт с закрепленным на нем самолетом пополз наверх и открыл глаза, только когда беспощадный луч солнца ударил в лицо, отразившись от фонаря пилотской кабины.

Я вас не подведу…

Лифт дрогнул, защелкнулись замки, фиксируя его в вертикальном положении. Тяжелый самолет покатился на исходную.

– Эй, Адам как настроение? – окликнули по связи с острова – это из-за тебя приостановили учебную программу?

– Зол и готов как следует пнуть пару задниц.

– Передай от нас привет мексиканским шлюхам! – вступил в разговор еще кто-то умный

– Непременно. Тебе еще как минимум неделю не светит.

– Говорит Центр управления! Прекратили болтовню в эфире! Айсман-один доложите готовность к предполетной проверке!

– Айсман-один к предполетному контролю готов! – дисциплинированно доложил Форсайт, козырнув своим позывным в эфире. [15 апреля 1986 года ВВС США начали операцию Эльдорадо Каньон и нанесли внезапный ракетно-бомбовый удар по Ливии, стремясь уничтожить ее лидера Муаммара Каддафи Это было местью за ряд терактов против американских граждан, осуществленных при прямой и явной поддержке ливийского режима. В спальню диктатора попала ракета, выпущенная с истребителя-бомбардировщика с позывными «Айсман-четыре». С тех пор этот позывной в американском флоте считается привилегированным. Надо сказать, что эта операция была первым боевым применением самолетов Ф18].

Библию Адам читал на память [Читать Библию – на пилотском жаргоне проводить предполетную проверку самолета, там есть карточка контроля со списком операций, вот ее то и называют библией] – в конце концов про все эти закрылки, двигатели и приборы он слышал разговоры дома, за столом с самого раннего детства. Пока Адам дисциплинированно перечислял пункты контроля и сам же подтверждал, что все в норме, палубные техники авиационной боевой части в коричневых комбинезонах прикрепили бридель и стопорный задержник к передней стойке самолета. Стрелок [Так на жаргоне называется старший палубной команды, обслуживающей катапульту] показал Адаму вес самолета, который он и так знал наизусть и принялся настраивать давление пара в катапульте под вес самолета. Адам поднял дефлекторы газовых струй самолета в рабочее положение

– Центр управления, предполетный контроль – норма! Готов к взлету.

Техники-специалисты по вооружению сняли стопоры с бомб и ракет. Адам условным жестом показал стрелку готовность к взлету, тот кивнул, показал своим подчиненным отход за безопасную линию. Адам двинул вперед селектор тяги двигателя, выводя его на полную мощность. Лисьи хвосты пламени полоснули воздух

– Центр, прошу разрешения на взлет

– Айсман-один взлет разрешаю!

По старой морской традиции Адам и офицеры палубной команды обменялись приветствиями, офицер-стрелок, подойдя на самый край безопасной линии еще раз все проверил. Истребитель поставлен точно по оси катапультного трека, закреплены бридель и стопорный задержник, давление пара в катапульте соответствует взлетному весу самолета, закрылки выпущены, катапультный трек свободен, газовые дефлекторы подняты. Затем он, как и предписывала инструкция встал на колено, вытянул в руку в направлении взлета.

Все…

Адам точно уловил момент когда катапульта швырнула самолет вперед и сам дожал до конца селектор тяги двигателей. Два General Electric F414-GE-400 мгновенно вышли на форсажный режим, самолет с ревом сорвался с катапульты, приобретя за две секунды скорость примерно триста двадцать километров в час. Сорвавшись с палубы самолет клюнул чуть вниз – но воздушный поток мгновенно его, а закрылки и сумасшедшая тяга реактивных двигателей направили самолет вверх. Петти-офицер Форсайт убрал форсажную тягу, как только почувствовал, что самолет уверенно держится в воздухе.

– Контроль, я Айсман-один, взлетел штатно.

– Вас понял, Айсман-один

– Айсман-два ты где?

– У тебя за спиной. Как и всегда.

Ведомый тоже взлетел. Это хорошо.

– Центр, это Айсман-один. Взлетели штатно. Идем в район цели.

– Вас понял, Айсман-один, до цели приказываю соблюдать радиомолчание!

– Понял, конец связи.

Форсайт качнул крыльями – «следуй за мной» – и резко взял вниз, прижимаясь к воде. Хотя никакого сопротивления и не ожидалось – все равно он решил провести этот вылет так, как будто впереди его ждет мощная система прикрывающей объект ПВО. Мало ли…

Через пару минут безумного полета над самой поверхностью воды два Ф18 взяли чуть выше, пересекая береговую черту. Хотя можно было довериться автопилоту – петти-офицер Адам Форсайт отключил его, точнейшими, выверенными до десятых долей миллиметра направляя машину к цели…

– Сэр, птицы на подходе… – доложил сержант Мартинес, не выпускающий их рук гарнитуру рации.

Рок-н-ролл…

Хотя делать этого и не стоило – эль Чапо вышел на верхнюю веранду. Он хотел своими глазами увидеть, как умрет его старый друг и его люди. Теперь он был некоронованным монархом мексиканской наркоимперии – и как и любой властительный монарх пожелал увидеть, как исполняется его приговор.

У самой цели истребители-бомбардировщики резко взяли вверх, выходя на высоту бомбометания – и сразу петти-офицер Адам Форсайт услышал в своих наушниках мелодичный звонок – система наведения на цель сообщала ему, что обнаружила и захватила цель. Нажал кнопку на приборной панели, приводя четыре подвешенные под крыльями бомбы в боевую готовность. Цель – огромный белый особняк – стремительно приближался, зеленый индикатор системы прицеливания на фонаре кабины намертво застрял на нем, как бешеные плясали цифры – угол атаки, курс, скорость.

– Айсман-два, атакуем.

– Понял!

Под правой рукой у пилота был, закрытый черно-желтой крышечкой тумблер с надписью missile alarm. Подняв ее, он перещелкнул тумблер в верхнее положение – и сразу почувствовал, как самолет прянул вверх, разом освободившись от большей части тяжелого груза.

В рубке управления авианосца несколько операторов систем сосредоточенно колдовали над своими приборами. Внезапно на одном из экранов появилось отчетливое, состоящее из разных оттенков серого изображение. Стремительно менялись цифры.

– Сэр, Айсман один произвел захват цели! – выкрикнул оператор.

Один из старших офицеров корабля, и еще один, в штатском, мгновенно оказались у него за спиной. Оператору было не до этого, он монотонно бубнил, комментируя действия летчика.

– Бомбы на боевом взводе, расчет точки бомбометания, о'кей, выход в точку сброса.

Индикатор расстояния до цели зловеще мигал, цифры рвались к нулю…

– Есть лазерное прицеливание, есть точка сброса.

Офицер и штатский переглянулись

– Есть сброс – сэр, бомбы пошли!

Внизу экрана включился индикатор времени до поражения цели. Отсчет он начал с 00:11

– Есть захват цели, есть коррекция…

Изображение на экране внезапно и страшно сменилось ослепительной, залившей экран вспышкой, а потом бурым облаком…

– Сэр, бомбы поразили цель. Цель уничтожена.

Эль-Чапо так и не понял, что произошло. Машины Алехандро уже показались в самом начале ведущей к дому дороги, он протянул руку к бокалу – и тут ему показалось, что сверху, в иссиня-голубом небе что-то стремительно промелькнуло. Понять, что это он не успел – потому что пол террасы вдруг расступился под ногами, а потом и весь его мир, такой уютный и понятный, разлетелся на мелкие куски…

Когда по одной цели наносят удар восемью управляемыми бомбами, весом две тысячи фунтов каждая – это не может не впечатлять. Сначала в небе промелькнули самолеты – нам их было видно, потому что мы находились без малого в трех милях от цели, секунда, другая – и сахаристо-белый особняк вдруг исчез. На его месте, вдруг оказалось что-то бесформенное, темное, изрезанное желтыми отсверками пламени, и это что-то расширялось с каждой секундой, видно не было уже ничего. Потом, через несколько секунд до нас донесся тяжелый грохот разрыва…

Жестко…

– Сэр! – сержант Ваккаро говорил в полный голос, ничего не опасаясь – гляньте! На десять часов от меня!

Черт… Три машины – на самой границе дымного облака. Бронированные, кажется. И уже суетятся люди.

– Сэр?

Нахрен надо. Все равно не достать отсюда.

– Уходим! Десять минут на сборы – отход на точку эвакуации.

Полковнику Варгасу что-то не нравилось. Что – он пока не мог понять, но кое-какие меры предосторожности он уже успел предпринять.

Война закончилась – полной и безоговорочной победой картеля Синалоа. Теперь они подмяли под себя все пути транзита, автоматически став самой мощной наркомафиозной группировкой в мире – с ними сейчас могли конкурировать разве что работающие по всей Европе албанские дилеры. По деньгам они точно были по меньшей мере на равных с мексиканцами – какого черта, целая страна жила на доходы от наркоторговли. А вот с военной силой – тут мексиканцы переигрывали начисто. Албанцы были сильны в военном плане в начале нового века – тогда они победили сербскую армию, взяли под контроль целую провинцию и объявили ее отдельной страной. Оружия там у них было навалом – и американцы и британцы и кто только не поставлял его им бесплатно. Время войны прошло, настало время работать – чем албанцы сроду не занимались. Вот тогда то и пошла по всей Европе бандитская война – в относительно короткий срок подавив национальную преступность по всей Европе силами бывших боевиков УЧК, албанцы заняли ключевые позиции в торговле афганской марихуаной и героином. Не выдержала даже итальянская Коза Ностра – у нее были только бандиты, а против них выступили боевики и террористы. Теперь же албанцы в отсутствие боевого опыта постепенно теряли силу, превращаясь в еще одну огромную этническую бандитскую группировку.

Здесь же, в Мексике междоусобная война только что закончилась. Еще не остыла кровь на асфальте, еще полно людей привыкших к автомату. Скоро они будут уже не нужны, и когда они это поймут…

Покажи им цель. И все.

Потом, уже осмысливая события этого дня полковник все же понял, что его насторожило. Обычно, если человек назначает дату, когда к нему приехать, он неосознанно выбирает круглое число. В час. В два. В двенадцать. Тут же Эль-Чапо назначил дону Алехандро время на двенадцать пятнадцать. Полковник это тогда не осознавал – но сразу почувствовал, что здесь что-то не то.

Поэтому, он вооружился не так как обычно – к пистолету он добавил автомат и гранаты. Настоял, чтобы дон Алехандро взял с собой еще одну машину с охраной. Вооружил и Рауля – не пижонским Мини-Узи, а укороченным Калашниковым калибра 7,62. Решил про себя, что когда они будут подъезжать к дому – он тихонько ослабит замок двери – чтобы в случае чего быстро выпрыгнуть из машины. Иногда и один человек решает исход боя, если он профессионал. А полковник был именно таким профессионалом.

А еще – следом за собой он отправил машину, в которой сидели пять кубинцев. У них был даже гранатомет. Если впереди будет засада – они подоспеют как раз вовремя и у них будет свобода рук. А пять боевиков, с армейским оружием и даже гранатометом, прошедших специальную подготовку и обладающих богатым боевым опытом – это сила. Все местные наркомафиози и рядом с такой силой не стояли.

Неизвестно – что и как произошло бы, если бы машины подъехали к дому чуть пораньше. Если бы не произошло того, что произошло. Удалось ли бы полковнику Варгасу выжить, или нет, удалось бы выжить всем остальным – или нет. История, как известно, не любит сослагательных наклонений…

Но произошло то, что произошло. Они пропетляли по специально извилистой, обсаженной деревьями и кустарником дороге, въехали в открытые настежь ворота, а потом…

Что произошло – полковник понял это сразу, в отличие от всех остальных. Он уже видел бомбежки и не раз, раза три побывал под бомбами, а один раз бомбовый удар нанесли специально чтобы убить его. В восемьдесят четвертом он едва ушел от удара израильских ВВС – работал с палестинцами, обучал их искусству террора под легендой европейца, боевика ЭТА [Эта – экстремистская террористическая организация народности басков, требующая отторжения их земель от Испании с провозглашением Баскской республики]. Израильтяне, чтобы быть уверенными в том, что убрали его наверняка, засыпали напалмовыми бомбами целый квадрат в пустыне, где была его база. И, как всегда – опоздали…

Ударная волна тяжко качнула машины, если бы не были бронированными – перевернулись бы, к гадалке не ходи. Впереди ничего не было видно, только огонь и пламя – казалось, расступилась земля и сейчас, из клубов дыма выступит сам Вельзевул со своей свитой

– Лежать! Лежать, б…ь!

От волнения полковник перешел на великий и могучий. Тот самый язык, на котором говорят в одном большом и приветливом городе на самом берегу Черного моря. Там где он учился, там где он прожил пять лет. Там где он был по настоящему счастлив – единственное место на земле где он был счастлив помимо его родного острова.

Кубы…

– Из машины! Лежать!

В секунду полковник вышвырнул из машины ошалевшего и не понимающего что производит дона Алехандро, сидевшего рядом с ним. Подхватил с сидения автомат.

– Рауль, из машины! На землю, ложись! Ложись!

Полковник буквально оттащил их от машин, сбил с ног, лихорадочно заозирался. Из машин охраны выскакивали боевики с оружием…

– Ложитесь! Валите от машин, ложитесь!

Если сейчас пойдут на повторный заход, увидят непораженные цели – хана. Американская боеголовка с системой точного наведения, всего одна бомба – и им всем крышка. Кого не грохнет осколками – добьет ударной волной.

Повторного захода не было – но полковник продержал их на земле почти пять минут – и только тогда убедился, что опасности больше нет – разрешил встать. Верней, сесть – Дон Алехандро не мог подняться, он сидел на земле, как был, в дорогом белом костюме, схватившись руками за голову. Рауль был белым как мел – но встать все-таки смог.

Так вот как погиб Лазкаро! Никакого взрывного устройства не было – они просто выследили его, прочитали маршрут и нанесли ракетный удар. Или бомбовый, неважно. Если бы дело было на Ближнем Востоке – полковник Варгас ни секунды не задумывался бы над тем, кто это сделал. Израильтяне не знали пощады в войне с террором. Но тут… Только одна страна в этой части света могла устроить подобное.

Но американцы же этим не занимаются…

Или занимаются?!

Чуть подальше, у самого въезда на гасиенду [примерно то же самое что и вилла или ранчо – загородное имение в общем] тормознул еще один джип, тут командовать было не надо – опытные, прошедшие специальную подготовку и вооруженные конфликты кубинцы мгновенно выскочили из машины, рассыпались, заняли позиции для ведения огня.

– Всех… Всех разом, матерь божья. Madre de dios, всех разом. Всех разом.

Полковник знал, что это такое – эмоциональный шок. Каждый переносил его по-разному – кто-то впадал в смех, кто-то – вот так. Если человека не вывести из него, причем немедленно – толка от него будет… ноль.

– Подними-ка его… – кивнул он Раулю – помоги.

Вместе они подняли дона Алехандро на ноги – а потом полковник размахнулся и залепил ему по лицу такую затрещину, что если бы его не держали с двух сторон – он упал бы. Помогло – в глазах снова появилось какое-то осмысленное выражение. Охранники было дернулись – но Рауль прикрикнул на них и они остались у машин.

– Все в порядке? – спросил полковник, как будто ничего не произошло.

Дон Алехандро отстранил его руку, покачнулся – но удержался на ногах.

– Что произошло? Ради всего святого, что произошло?

– По вилле нанесли бомбовый удар.

– Бомбовый… – недоуменно переспросил дон Алехандро

– Бомбовый, черт возьми! Бомбовый! Пролетели самолеты и сбросили бомбы.

– То есть… Это как…

– А вот так! Кто там был?

– Там… Там все должны были быть. Эль Чапо всех собирал.

– Все погибли – безжалостно отрезал полковник

– Но… Получается теперь я…

Первая умная мысль. Причем сразу. Теперь ты и впрямь El Supremo [Главнейший, превосходный. Обычный титул для первого среди равных в испаноязычной среде, им награждали себя и диктаторы и много кто еще из важных людей]. Другой вопрос – сколько ты проживешь с этим титулом.

Размышления полковника прервало появление троих боевиков из числа охранявших виллу – те кто были на внешнем периметре остались в живых – не все, конечно.

– Синьор…

Не дав даже опомниться полковник поднял автомат и длинной очередью перерезал всех троих. Бандиты вразнобой повалились на землю.

– Отведи его в машину! – приказал полковник Раулю как человеку, не совсем потерявшему самообладание.

Рауль без разговоров подчинился – они все подчинялись этому странному, несгибаемому человеку, несмотря на то, что для них он был никем и звать его было – никак. В критической ситуации так и бывает – отпадают все условности, все чины и звания и командиром становится тот, кто не потерял самообладания и готов командовать.

– Рауль! – полковник дождался пока молодой человек посадит своего дядю в Мерседес – иди сюда! Быстрее!

Рауль подошел, даже подбежал – от того самоуверенного молодого пендехо, каким он был еще месяц назад мало что осталось. Пахло гарью.

– Понял, что произошло? Понял, что вообще происходит?

– Нет, хефе…

– Американцы играют эту игру. Теперь понял, как убили Лазкаро? Его не заманили к взрывному устройству, его просто выследили и сбросили на него бомбу или ракету. Потом они вашими руками истребили наиболее активных Зетас – а когда вы начали праздновать победу – одним ударом уничтожили и вас. Теперь они играют в вашу игру вашими методами – только возможностей у них намного больше. Осознал?

– Но… они же должны нас арестовывать, но не убивать.

Дурак… А ты что думал – ты во взрослые игры играешь – а тебя будут как ребенка по попе шлепать?!

– Времена изменились. Раньше так играли израильтяне. Теперь так играют американцы. Ирак и Афганистан все изменили, они сняли перчатки и готовы драться голыми руками. Стоит только вам – тебе, твоему дяде показаться где-нибудь на людях стоит только вам попытаться перехватить руководство картелем – вас уничтожат точно так же. Если вы станете на место того синьора, к которому мы сейчас ехали – с вами будет то же самое. Американцы сбросят на вас бомбу или пошлют группу чтобы вас уничтожить. Выжить хочешь?

Раулю потребовалась пара минут, чтобы осознать новую ситуацию, похоронить в душе свой старый мир и принять новый – незнакомый и жуткий.

– Хочу, хефе…

– Тогда вот что. Отсюда доберетесь до Мехико. Нигде не останавливайся, только заправить своего крокодила и поесть в придорожной закусочной – а лучше всего купить что-нибудь на заправке. Дядя твой пусть вообще из машины не показывается. Доходит?

– Да.

– Выброси свой сотовый, выброси и сотовый своего дяди, они дают сигналы даже когда находятся в выключенном состоянии. Не вздумай никому звонить, не вздумай выходить на кого-либо из своих знакомых, один звонок и ты труп. Они засекут тебя мгновенно, по голосу, в любой точке земного шара и вышлют группу, такие возможности у них есть. На тебя ведется охота, ты – дичь, не забывай это! Машину бросишь на въезде в Мехико, не запирай, чтобы ее угнали. Добирайся общественным транспортом. Имей в виду – я не знаю сколько вам придется скрываться.

Полковник помедлил несколько секунд и все-таки принял решение, достал из нагрудного кармана блокнот, черкнул карандашом несколько слов и протянул вырванный листок Раулю…

– Придешь со своим дядей вот по этому адресу. Это в Мехико. Спросишь Марию-Исабель Монкадо. Здесь вас спрячут на столько, на сколько надо и не будут задавать никаких вопросов.

Адрес, который полковник дал молодому человеку принадлежал явочной квартире одного из отрядов непримиримой кубинской оппозиции. Смех и грех – но большая часть кубинской резидентуры в Америке действовала под прикрытием легенды антикастровских сил, получала деньги от американцев на борьбу против Кастро и даже не скрывала что они – кубинцы. Воистину, кубинская разведка в центральной, да и вообще во всей Латинской Америке была лучшей.

– А вы, хефе…

– У меня есть дела. Скажи своим гориллам, чтобы возвращались и сказали: дон Алехандро, новый El Supremo, приказал всем скрываться, перейти на нелегальное положение. Пусть ничего не предпринимают. Особенно важно сохранить состав боевых групп, они еще пригодятся. Мы еще разберемся со всеми. И мне нужна машина – этим pendeho хватит и одной. Иди!

Рауль пошел объяснять ситуацию боевикам охраны – а полковник, благо дым уже начал немного рассеиваться встал в полный рост оглядываясь. Где то в окрестностях была группа американского спецназа – не может быть, чтобы не было. Американцы таким образом разгромили Ирак в первую компанию – много американских спецгрупп с лазерными системами наведения в глубоком тылу. Тут то же самое. Жаль, что не удастся самому поиграть с ними в игру… Все что он мог – он сделал – теперь единственный оставшийся в живых человек из высшего эшелона мексиканской наркомафии в руках кубинской разведки. За ним – огромные деньги, влияние, возможность разлагать американцев, посылая наркоту в их города. За ним – не тысячи – десятки тысяч вооруженных боевиков, целая армия. Многие из этой армии – уже в американских городах.

Но планы надо скорректировать, доложить о ситуации в Гавану и срочно переработать план с учетом открывающихся новых возможностей. Сделать это надо немедленно.

– Рикардо!

Один из боевиков кубинского спецназа поднялся с земли, осторожно поднялся в готовности упасть в любой момент, огрызнуться огнем

– Ко мне! Значит, берешь всех этих! – полковник показал стволом на сгрудившихся, еще не отошедших от шока боевиков личной охраны – и двигаешь, ищешь позицию американцев! У американцев здесь явно была группа, контролеры. Сядь им на хвост! Хотя бы одного нужно взять живым.

– Товарищ Гонсало, с этим заданием мы справимся вчетвером. Местные нам будут только обузой.

– Отставить. Американцев больше вас, они профессионалы, на такое дело не пошлют новичков. Хотя бы одного живым!

– Есть!