Текст книги "10 фатальных ошибок Гитлера"

Автор книги: Александер Бевин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 19.
Крах операции «Цитадель»

Кампании 1941 и 1942 годов доказали, что германские танки только тогда по–настоящему непобедимы, когда они свободно маневрируют на огромных открытых  пространствах России и Украины. Следовательно, верным решением для Германии в 1943 году было произвести стратегическое отступление, при котором линия фронта теряла бы четкость и немецкие танки имели бы возможность действовать широко и совершать неожиданные атаки. Поскольку немецкие генералы и боевые части все еще превосходили противника в квалификации, это позволило бы достичь максимального эффекта.

Вместо этого случилось то, о чем генерал Фридрих–Вильгельм фон Меллентин, один из наиболее опытных командиров танковых войск на Восточном фронте, писал: «Германское верховное командование не может придумать ничего лучше, как бросить наши великолепные танковые дивизии на Курск, который теперь стал самой сильной крепостью во всем мире».

По мере того как разница в количестве сил между Германией и союзниками росла, лобовые столкновения армий для немцев становились все более нереальными. К середине 1943 года даже после срочной мобилизации лиц неарийского происхождения в действующей армии у Гитлера в сумме имелось 4,4 миллиона человек{36}36
  В первом квартале 1943 года вооруженные силы Германии (без войск СС) имели в своем составе 9 200 000 человек, в сухопутных войсках было 6 600 000 человек, из них в действующей армии – 5 300 000. Вооруженные силы СССР к 1 апреля 1943 года насчитывали 8431 000 человек, в действующей армии было 5 830 000 человек личного состава. – Прим. ред.


[Закрыть].

В одной только Красной армии было 6,1 миллиона бойцов, а Великобритания и США могли выставить еще несколько миллионов. Темпы производства военной продукции промышленных предприятий союзников намного опережали аналогичные показатели промышленности Германии.

Эрих фон Манштейн предложил Гитлеру стратегический  план, который он мог реализовать в конце зимы. Германский фронт опасно, наподобие «балкона», нависал на юго–востоке от Харькова больше чем на 200 миль вниз по рекам Северный Донец и Миус и до Таганрога на Азовском море. 17–я армия по–прежнему находилась на Кубани. «Значительная часть германского фронта, – писал Манштейн, – словно просила, чтобы ее отрезали».

Русские могли прорваться на востоке от Харькова и двинуться на юг к побережью Черного моря, стремясь отрезать и уничтожить все южное крыло немцев. Именно таких действий со стороны противника Манштейн боялся после падения Сталинграда.

Однако подобный «балкон» мог стать прекрасной приманкой,. После поражения у Сталинграда Манштейн предложил свой план действий, и теперь он вновь напомнил о нем Гитлеру. Как только русские развернут наступление на юге, говорил Манштейн, все немецкие силы на Северном Донце и Миусс будут шаг за шагом отступать, увлекая Красную армию на запад, к низовьям Днепра, в район Днепропетровска и Запорожья. В то же время на западе от Харькова необходимо накопить значительные резервы, которые затем ударят по северному флангу русских. «Таким образом, – утверждал Манштейн, – врага ждет та же судьба на берегу Азовского моря, какую он уготовил нам на берегу Черного».

Гитлер не понимал мобильного способа ведения войны и не желал давать своим войскам свободу действии. Он отверг план Манштейна. Фюрер опять решил идти напролом, давить всей силой, в чем он по–настоящему разбирался.

Гитлер решил вести наступление на Курской дуге – 150–мильном выступе, который врезался почти на 100 миль в германский фронт к северу от Белгорода и Харькова и к югу от Орла.

Идея этого наступления (кодовое название – операция «Цитадель») зародилась у Курта Цейтцлера, начальника генштаба, и у Гюнтера фон Клюге, командующего группой армий «Центр». Они предложили срезать выступ возле его восточного основания и уничтожить находившиеся в районе Курска силы русских.

Группа армий «Юг», которой командовал Манштейн, должна была двинуться на север с одиннадцатью мобильными дивизиями (танковыми или панцергренадерскими), а также с пятью пехотными дивизиями, в то время как группа армий Клюге должна была пробиться на юг с шестью моторизованными и пятью пехотными дивизиями. Из–за технических проблем с доводкой новых танков «тигр» и «пантера» Гитлер перенес дату начала операции «Цитадель» на 5 июля, дав тем самым русским время, которое им было необходимо для подготовки.

Русские получили свидетельства о готовящейся операции на Курске из радиоперехватов и шпионской сети в Швейцарии. Они начали собирать значительные силы на самой Курской дуге и вокруг нее.

Единственным сильным противником в проведении операции «Цитадель» был Хайнц Гудериан, которого Гитлер вернул в армию в феврале 1943 года в качестве инспектора танковых войск. На совещании у Гитлера 3–4 мая 1943 года в Мюнхене Гудериан изучил данные аэрофотосъемки. На фотографиях было ясно видно, что русские готовят глубокоэшелонированную оборону, – полевые укрепления, позиции противотанковой артиллерии, минные поля располагались именно в тех местах, где должны были пройти атаки немцев.

Гудериан сказал, что Германия должна произвести столько танков, чтобы суметь отразить грядущую высадку союзников на Западе, и не растрачивать их впустую  в лобовых атаках на укрепленные позиции готового к наступлению противника.

Через несколько дней в Берлине Гудериан сказал Гитлеру: «Миру глубоко безразлично, удержим ли мы Курск или нет». Гитлер ответил: «Вы совершенно правы. Всякий раз, когда я думаю об этом наступлении, у меня все переворачивается внутри».

Тем временем у Гудериана возникли серьезные проблемы с новым танком «пантера», вооруженным, как и «тигр», мощным 88–миллиметровым орудием{37}37
  У «пантер» была 75–миллиметровая пушка. – Прим. ред.


[Закрыть].

Недовольство вызывала работа ходовой части танка, а также качество оптики. 15 июня Гудериан сказал Гитлеру, что «пантеры» не готовы к участию в боевых действиях, но Гитлер все равно решил ввести их в бой и не внял предуцреждениям Гудериана.

На Курской дуге русские преградили дорогу танковым колоннам минными полями и противотанковыми рвами; они построили несколько оборонительных линий и превратили важные пункты в настоящие бастионы. Даже если бы немцы прорвались через минные поля и сломили сопротивление противника, у русских все равно имелось время отойти и немцы мало что выигрывали.

Гитлер совершил ту же ошибку, которую он допустил под Сталинградом: он собирался атаковать настоящую крепость и не воспользовался всеми преимуществами мобильной тактики, столкнувшись с русскими в том месте, которое они выбрали сами.

Помимо этого, Гитлер концентрировал свои войска на узком участке фронта и сильно ослабил остальную часть линии, так же как он это сделал под Сталинградом.

Немцы собрали 900 000 человек, 10 000 пушек,  2000 самолетов и 2000 танков. Русские выставили 1,9 миллиона человек, 20 800 пушек, 2000 самолетов и 5100 танков{38}38
  На северном фасе Курской дуги в составе немецкой группы армий «Центр» насчитывалось 460 000 человек, около 6000 орудий и минометов, до 1200 танков и штурмовых орудий и около 1000 самолетов; войска советского Центрального фронта имели 710 000 человек, 5282 орудия, 5637 минометов, 1783 танка и САУ, 1092 самолета. На южном фасе Курской дуги у немцев было 440 000 человек, 4000 орудий и минометов, до 1500 танков и штурмовых орудий и около 1000 самолетов. В составе Воронежского фронта насчитывалось 626 000 человек, 8100 орудий и минометов, 1661 танк и САУ, 1080 самолетов. – Прим.ред.


[Закрыть].

Достигнув паритета лишь в количестве авиации, Гитлер рисковал всем своим положением на Востоке, так как собирался атаковать противника, силы которого больше чем в два раза превышали его собственные. Еще более зловещим был тот факт, что русские не обнажили свои другие фронты, чтобы добиться такой концентрации солдат и техники. Они собрали мощные армейские группировки на обоих флангах Курской дуги, намереваясь контратаковать противника и разбить германскую армию – как они уже это сделали под Сталинградом.

Гитлер планировал двинуть навстречу друг другу 4–ю танковую армию Германа Гота с юга и 9–ю армию Вальтера Моделя с севера.

Главный удар 4–й танковой армии должен был осуществляться силами 48–го танкового корпуса и танкового корпуса СС. Они должны были встретиться на востоке от Курска с частями 9–й армии, двигавшейся на юг со своими 800 танками.

На южном фасе дуги 48–й танковый корпус с 300 танками и 60 артиллерийскими орудиями, которые имелись  в панцергренадерской дивизии «Великая Германия», а также 3–я и 11–я танковые дивизии должны были двигаться на запад. Одновременно примерно в 10 милях на восток три дивизии ваффен СС из танкового корпуса СС{39}39
  2–й танковый корпус СС, командир Пауль Хауссер. – Прим. ред.


[Закрыть] должны были нанести удар по железнодорожной линии, идущей с севера, из Белгорода. Им противостояла 1–я танковая армия М.Е. Катукова.

Поле битвы главным образом представляло собой широкую равнину, покрытую злаковыми полями, пересекающимися многочисленными долинами, небольшими рощицами, разбросанными то тут, то там деревушками и несколькими реками и ручьями. Местность слегка поднималась к северу, что давало русским лучший обзор.

Немцы скрытно концентрировали свои войска, однако русские все же знали расположение позиций противника и примерное количество его сил.

Битва началась 5 июля с артиллерийской подготовки и массированных атак немецких пикировщиков «Ю–87», новых истребителей–бомбардировщиков «фокке–вульф 190–А» и новых же самолетов–истребителей танков «хеншель 129 Б2». Немцы установили 30–миллиметровые пушки на «Ю–87» и «хеншелях», снаряды которых могли пробивать тонкую верхнюю броню танков «Т–34».

Однако ни 48–му корпусу, ни танковому корпусу СС не удалось прорвать линию обороны русских. Не только потому, что все пространство было заминировано, но еще и потому, что советская артиллерия вела интенсивный огонь, много танков уничтожила авиация, и к тому же. русские танки заняли удобные позиции и прицельно расстреливали немецкую бронетехнику.

Русские применили новую противотанковую тактику, разработанную немцами. Они устроили множество  противотанковых «ловушек» по всей линии фронта. В каждой такой «ловушке» имелось десять противотанковых орудий с одним командиром. Задача заключалась в том, чтобы заманить немецкий танк поближе, а потом обстрелять его из разных точек.

Русские укрепили свои позиции минными полями и противотанковыми рвами. Даже прорвавшись на несколько миль в глубь позиций русских, немцы оказывались посреди минного поля и сталкивались с еще большим количеством средств противотанковой обороны.

Для того чтобы эффективно действовать в такой ситуации, немецкие танки продвигались клином (Panzerkeil), причем на острие клина шли самые тяжелые танки. «Тигры» еще могли прорвать противотанковую оборону, но «T–IV» были не в состоянии сделать этого, и «панцеркайль» в принципе мог продвигаться вперед, только ведя интенсивный огонь по позициям противотанковых орудий. Но даже при всем этом потери немцев были чересчур велики.

На севере 9–я армия Гота «с самого начала продвигалась с трудом. Русские оборонительные линии казались непреодолимыми, а главная надежда немцев – девяносто танков «тигр», созданных Фердинандом Порше (он же автор автомобиля «Фольксваген»), не имели пулеметов{40}40
  Автор ошибается. У «тигров» было, как и положено, по два пулемета, а вот у самоходок «фердинанд» их действительно не имелось. – Прим. ред.


[Закрыть].

«Тигры» не могли уничтожить одиночных стрелков и пулеметчиков противника, поэтому немецкая пехота была не в состоянии следовать за танками. Русские же, не опасаясь пуль, спокойно выводили из строя немецкие машины – стреляли по смотровым щелям, забрасывали танки бутылками с зажигательной смесью и т.д.

Атакующие несли тяжелые потери, и части Моделя остановились, пройдя всего 6 миль.

Опыт действий 48–го корпуса продемонстрировал, что за война теперь ведется в России. До 7 июля корпус сумел продвинуться на крайне незначительное расстояние, а позже окончательно остановился у деревни Суржев, пройдя всего 4 мили. Подразделения дивизии «Великая Германия» отошли на 6 миль к северу и атаковали высоту 243, защитники которой сдерживали продвижение частей 3–й танковой дивизии. Однако немцы взять высоту не смогли.

9 июля 3–я танковая дивизия двинулась на запад, обойдя русские позиции, но была остановлена значительными силами противника в маленьком лесу в 4 милях к юго–западу от высоты 243 и в 3 милях к северо–западу от деревни Березовка. Части дивизии «Великая Германия» выдавили русских с высоты 243 после налета своих пикировщиков и после серии ожесточенных поединков заставили уцелевшие русские танки отойти в лес.

Казалось, что враг на левом фланге уничтожен, и командующий корпусом Отто фон Кнобельсдорф приказал дивизии «Великая Германия» повернуть на север, в надежде там прорваться, поскольку атака Моделя провалилась. Однако русские контратаковали из леса и разбили 5–ю танковую дивизию, заставив «Великую Германию» повернуть назад и спасать остатки дивизии. После упорного сражения русские были вынуждены уйти из леса, однако 48–й корпус был настолько ослаблен, что не смог продолжить продвижение вперед.

Между тем 11–я танковая дивизия на восточном фланге корпуса могла лишь отбивать непрерывные танковые атаки русских. Части корпуса СС к востоку от позиций 11–й танковой сначала тоже только оборонялись,  но постепенно немцы стали шаг за шагом продвигаться вперед.

12 июля танковый корпус СС добрался до железнодорожной станции Прохоровка в 21 миле от исходной точки наступления. Это создавало угрозу позициям русских, и маршал Жуков приказал провести контратаку силами 5–й гвардейской танковой армии под командованием П.А. Ротмистрова.

В результате боевое столкновение переросло в величайшее танковое сражение в истории. У немцев было примерно 400 танков, у русских в два раза больше. Германские «тигры» и «пантеры» с их 88–миллиметровыми орудиями и толстой броней могли расстреливать русские танки, находясь вне зоны досягаемости орудий «Т–34».

Для того чтобы сократить расстояние до нужного, русские предприняли почти самоубийственную атаку по открытой широкой равнине. В ужасной пыльной круговерти немцы потеряли преимущество своих дальнобойных орудий. Русские и немецкие танки расстреливали друг друга в упор. Ротмистров потерял более 400 своих танков, но и немцы лишились 320 машин.

На исходе дня 12 июля Прохоровка превратилась в кладбище сожженных танков, однако русские остановили наступление немцев. Потери были ужасными. Не только «тигры» Порше были уничтожены, но и «пантеры» выходили из строя из–за проблем с ходовой частью. Кроме того, немецкие танки легко загорались, потому что их топливные системы не были защищены должным образом. Из восьмидесяти «пантер», имевшихся у немцев в начале сражения, к концу боя на ходу осталось лишь несколько штук.

13 июля Гитлер вызвал Манштейна и Клюге в свою штаб–квартиру в Восточной Пруссии и сообщил им, что наступление нужно немедленно прекратить. Союзники  высадились на Сицилии, и войска необходимо перебросить в Средиземноморье.

Русское верховное командование проделало грандиозную работу, подготовив мощную оборонительную линию и сведя на нет мощь германских атак благодаря минным полям и хорошо организованной противотанковой обороне. Несмотря на то что танковые потери русских были намного больше, чем у немцев, у советских войск все же сохранялось превосходство в бронетехнике, и к 23 июля они вытеснили 4–ю танковую армию на исходные рубежи.

Стратегическая инициатива перешла к русским. И они уже не выпускали ее из рук до самого конца войны.

12 июля войска Брянского фронта под командованием Маркиана Попова начали наступление на Орел и к 5 августа освободили этот город.

4 августа части Воронежского фронта под командованием Николая Ватутина на южном фасе Курской дуги атаковали позиции ослабленной 4–й танковой армии и на следующий день взяли Белгород. В течение следующей недели советские войска продвинулись на 80 миль, пробиваясь к Харькову.

Во второй половине августа восемнадцать советских армий продвинулись на западном направлении на глубину 270 миль. Основной удар был направлен против группы армий «Юг», которой пришлось держать оборону против войск, количественно в три раза ее превосходивших.

Против группы армий «Центр» из Орла на Брянск двинулся Попов, и к середине сентября он прогнал оттуда немцев, в то время как другие русские колонны 25 сентября освободили Смоленск. Немецкие войска один за другим сдавали ключевые пункты в верховьях Днепра – Жлобин, Рогачев, Могилев и Оршу, а также Витебск на Двине.

На южном направлении непрекращающиеся атаки советских войск вынудили германские армии оставить Харьков и отойти к новой оборонительной линии, протянувшейся от Запорожья к Черному морю.

В конце сентября русские захватили Запорожье и стали угрожать 1–й танковой армии, удерживавшей берег Днепра, 6–й армии, стоявшей между Днепром и Азовским морем, а также 17–й армии, которой Гитлер в конце концов приказал покинуть Кубань, но при этом послал в Крым.

В конце октября советские войска вынудили 6–ю армию отойти в низовья Днепра между Никополем и Бориславом, отрезав таким образом 17–ю армию в Крыму и угрожая разгромом 1–й танковой армии.

В начале ноября русские части обошли с запада Киев и взяли город. Теперь они находились более чем в 300 милях к западу от Курска.

Немцы были не в состоянии сдержать этот натиск, однако Гитлер отверг план, который мог бы поставить русских в тупик. Сразу после «Цитадели» Роммель предложил следующий план: следовало построить сильно заминированную оборонительную линию примерно в 6 миль глубиной и поставить там все противотанковые орудия, которые только смогли бы собрать немцы. Подобную оборону русские танки не преодолели бы, и их наступление должно было захлебнуться. А немцы между тем создали бы позади первой линии обороны еще больше минных полей и противотанковых заслонов.

Но Гитлер не пожелал этого слушать. Когда Гудериан предлагал соорудить такую же линию, Гитлер заявил, что если бы он разрешил строить оборонительные позиции в тылу, то генералы ни о чем не стали бы думать, кроме как об отступлении. «Он так решил, – писал Гудериан, – и ничто не могло заставить его изменить свое мнение».

К концу 1943 года на Восточном фронте немцы отошли практически на те же позиции, где они находились в конце 1941 года, но все же с риском для себя германские войска продолжали удерживать эту линию. Все – от фельдмаршала до рядового солдата – понимали, что сокрушительная сила советских войск направлена на то, чтобы изгнать немцев из Советского Союза в течение следующего, 1944 года.

Глава 20.
Вторжение в Италию

Если бы союзники высадили десант с воздуха на Рим и с моря неподалеку от итальянской столицы, то Кессельринг был бы вынужден эвакуировать войска со всей южной половины Италии.

Многим немцам из шести дивизий 10–й армии Г. Г. Витингоффа, действовавшей в южной Италии, пришлось бы капитулировать. Зигфрид Вестфаль, начальник штаба Кессельринга, говорил, что две германские дивизии, расположенные в районе Рима, слишком слабы, чтобы нейтрализовать итальянские дивизии и отразить наступление союзников. «Вряд ли кто–нибудь мог поставить на спасение 10–й армии», – заметил он. Союзникам нужно было высадиться не в Салерно, а в Чивитавеккье, в 30 милях к северу от Рима. «Комбинированный морской и воздушный десант позволил бы взять итальянскую столицу за семьдесят два часа», – утверждал 3. Вестфаль. Таким образом, весь юг Италии оказался бы в руках союзников.

Несмотря на то что англо–американские силы господствовали на море, Эйзенхауэр не осмелился нанести решительный удар по Риму, потому что город находился  вне зоны досягаемости американских истребителей. Он также проигнорировал замечания о том, что союзники должны высадиться на «каблуке» итальянского «сапога», в районе Таранто и Бриндизи, куда тоже не могли долететь истребители союзников, но где не было немецких войск.

Вместо этого Эйзенхауэр и Александер приказали нанести главный удар 13 сентября 1943 года силами 5–й армии генерала Марка Кларка в районе Салерно (операция «Лавина»). В первом эшелоне высадки находились 55 000 человек, во втором – еще 115 000.

С опозданием осознав, что в районе Таранто немцев нет и в помине, союзники отозвали 1–ю британскую воздушно–десантную дивизию из лагерей отдыха в Тунисе, погрузили людей на военные корабли (единственные суда, которые имелись под рукой) и быстро высадили их в порту. У десантников имелось только шесть джипов и ни одного танка или пушки. Парашютисты не встретили никакого сопротивления, но не смогли воспользоваться, своим успехом.

Кессельринг, уверенный в том, что союзники не станут рисковать, сосредоточил свои скудные силы в районе Салерно. Витингофф направил только два пехотных батальона, которые должны были сдержать всю 8–ю армию Монтгомери, улиточным шагом тащившуюся к южной оконечности Италии со стороны Мессинского пролива. Лишь две дороги вели к «носку сапога» – по одной с каждой стороны Апеннин, – и их можно было легко заблокировать.

Из шести дивизий немецкой 10–й армии четыре были эвакуированы с Сицилии, и им страшно не хватало людей и экипировки. Витингофф направил 15–ю панцергренадерскую дивизию и дивизию «Герман Геринг» в Неаполь, чтобы восполнить недостаток людей и снаряжения, 1–ю парашютную дивизию – на восточное  побережье для обороны Фоджи и 29–ю панцергренадерскую дивизию – на юго–западную оконечность Италии, где она должна была противостоять войскам Монтгомери. В распоряжении Витингоффа имелись еще две дивизии – 16–я и 26–я танковые. Но в 26–й дивизии не осталось танков, и Витингофф временно отправил ее в Калабрию.

Таким образом, оставалась только одна 1б–я танковая дивизия – лучшее подразделение, но в ее составе насчитывалось восемьдесят танков «Т–IV» и сорок самоходных орудий, что было вполовину меньше, чем у союзников. Витингофф поручил дивизии прикрыть район залива Салерно.

Высадка была осуществлена силами американского 6–го корпуса под командованием Эрнеста Дж. Доули («Майка») на правом фланге и британского 10–го корпуса под командованием сэра Ричарда Л. Макгрири – на левом.

Войска Макгрири высадились на семимильном участке пляжа к югу от Салерно возле главной дороги (дорога № 18) на Неаполь. Дорога пересекала ущелье Кава. Захват этого ущелья был важен, так как открывал путь в Неаполь и позволял блокировать подкрепления немцев, подходившие с севера.

В составе 10–го корпуса находились британские 46–я и 5б–я пехотные дивизии, два британских отряда командос и три батальона американских рейнджеров. Командос и рейнджеры должны были захватить ущелье Кава и проход Киунзи на соседней дороге.

Корпус Доули занял 20–25 миль пляжа к югу от Салерно, расположившись в районе реки Селе и Пестума. Необстрелянная американская 36–я пехотная дивизия должна была высадиться там же и оставаться вместе с американской 45–й пехотной дивизией в резерве.

Союзники понимали, что немцы ожидают высадки в районе Салерно, потому что немецкий радиокомментатор сообщил о подготовке к ней за две недели до того. Но все равно генерал Кларк рассчитывал, что застанет немцев врасплох и избежит обстрела со стороны врага, хотя американский вице–адмирал X. Кент Хьюитт заявил: «Фантастичным является предположение, что мы можем добиться тактического сюрприза».

Десантные суда добрались до берега в британской зоне ответственности с небольшими потерями, потому что Макгрири, несмотря на приказ Кларка, самовольно предпринял обстрел частей береговой обороны артиллерией и ракетами (сделанными по образцу германских «небельверферов»). В американском же секторе командующий дивизией выполнил приказ Кларка «не открывать огонь». В результате береговые батареи обрушили на десантников шквал огня, и многие бойцы оказались убитыми или ранеными.

В секторе 10–го корпуса американские рейнджеры за три часа очистили от противника проход Киунзи, однако немцы отбили атаки коммандос, пытавшихся захватить ущелье Кава.

Главные силы британского десанта на юге от Салерно с самого начала наткнулись на ожесточенное сопротивление, и им не удалось выполнить первостепенные задачи, то есть захватить порт, аэродром Монтекорви–но в 10 милях от Салерно, и перекресток дорог в Баттипалье и Эболи, соответственно в 13 и 16 милях к востоку от города.

Когда войска 36–й дивизии стали высаживаться, они попали под еще более сильный огонь артиллерии, к тому же подоспели немецкие самолеты, которые раз за разом обрушивали груз бомб на противника. Однако американцам здорово помогла корабельная артиллерия  эсминцев, подошедших чуть ли не вплотную к берегу, что сдержало атаку немецких танков.

К ночи бойцы левого крыла американцев пробились примерно на 5 миль от побережья, к Капаччо, но силы правого крыла по–прежнему оставались блокированными в районе пляжей.

День 10 сентября для американцев прошел спокойно, потому что 16–я немецкая танковая дивизия вела бои с частями 10–го корпуса, действия которого представляли большую стратегическую опасность для немцев. Американцы расширили свой плацдарм и высадили на берег почти всех бойцов 45–й дивизии.

Между тем 56–я британская дивизия захватила аэродром Монтекорвино и Баттипалью, однако была отброшена назад контратакой двух германских батальонов и некоторого количества танков. В ту ночь дивизия предприняла атаку тремя бригадами, чтобы захватить гору Эболи, но ничего не добилась. 46–я дивизия заняла Салерно, но на север также не продвинулась.

В американском секторе 45–я дивизия прошла на 10 миль в глубь полуострова и вышла к восточному берегу реки Селе, но контратака единственного германского батальона и восьми танков отбросила дивизию назад.

К исходу третьего дня союзники, теперь располагавшие четырьмя дивизиями, все так же удерживали всего два небольших плацдарма, в то время как немцы контролировали высоты и подъездные дороги.

К этому моменту прибыли 29–я панцергренадерская дивизия и мобильная группа, состоявшая из двух батальонов и двадцати танков из дивизии «Герман Геринг». 12 сентября 29–я панцергренадерская дивизия с частью сил 16–й танковой дивизии нанесла удар между англичанами и американцами и вытеснила англичан из Баттипальи.

На следующий день немцы заставили в беспорядке  отступить американцев из Персано. В некоторых местах немецкие танки приближались на расстояние в половину мили к берегу. В тот же день мобильная группа дивизии «Герман Геринг» очистила от противника ущелье Кава, прорвала британскую оборону над Ла–Молиной и добралась почти до Вьетри, прежде чем ее остановили коммандос.

К вечеру 13 сентября ситуация для союзников складывалась настолько плачевная, что Кларк приостановил выгрузку снаряжения и боеприпасов с кораблей и приготовился взять на борт штаб 5–й армии, одновременно дав указание, чтобы все имеющиеся в наличии плавсредства провели эвакуацию 6–го корпуса. Этот приказ вызвал панику в штабе союзников, что дало немедленный результат.

Командир 82–й парашютно–десантной дивизии Мэттью Риджвей в тот же вечер высадил своих бойцов на американском секторе. 14 сентября Эйзенхауэр направил все имеющиеся в наличии самолеты в атаку на германские позиции и коммуникации противника. За один день было сделано 1900 самолето–вылетов. Одновременно корабли союзников начали обстреливать берег.

15 сентября 7–я английская танковая дивизия начала высаживаться на берег в британском секторе.

15 же сентября наступило временное затишье, так как немцы начали перегруппировку своих сил, подтянули подкрепления, включая по–прежнему не имеющую танков 26–ю танковую дивизию, а также части 3–й и 15–й панцергренадерских дивизий. На тот момент у немцев имелось только четыре дивизии и сто танков, а 16 сентября у Кларка на берегу находились семь дивизий полного состава и 200 танков.

В тот же день подошли британские линейные корабли «Уорспайт» и «Вэлиэнт» вместе с флотилией эсминцев и начали обстрел позиций противника на дюжину  миль в глубь побережья тяжелыми 15–дюймовыми орудиями.

16 сентября 8–я армия Монтгомери в некотором роде соединилась с 5–й армией Кларка. Группу военных корреспондентов настолько раздражало ползание Монтгомери по полуострову, что они сами вышли на второстепенные дороги и добрались до расположения 5–й армии, пройдя 55–мильный отрезок и не встретив при этом ни одного немца.

В тот же день немцы предприняли новые попытки сбросить союзников в море. Однако артиллерийский обстрел с моря, огонь полевых пушек и действия танков остановили атаку германских частей, и Кессельринг, понимая, как близко находится Монтгомери к 5–й армии, приказал оставить побережье и постепенно отходить на север.

На первом этапе немцы должны были отойти к реке Волтурно в 20 милях к северу от Неаполя. Когда отступление началось, германский бомбардировщик вывел из строя линкор «Уорспайт» очередной новой радиоуправляемой планирующей бомбой.

Кессельринг отошел потому, что 8–я армия могла двинуться на восток к Салерно и легко обойти германские позиции с флангов. На самом деле союзники могли бы полностью выбить немцев с юга Италии быстрым ударом с восточного побережья между Фоджей и Пескарой, где к Риму вела главная дорога через весь полуостров.

Но это была зона ответственности Бернарда Монтгомери, и ему понадобилось еще несколько дней, до 20 сентября, просто для того, чтобы отправить канадский передовой отряд в Потенцу, в 50 милях в глубь страны от Салерно, где были перекрестки дорог, открывавшие путь через горы на восточное побережье.

Сотня германских парашютистов заблокировала Потенцу, что заставило Монтгомери начать полномасштабную атаку силами бригады, в тридцать раз превышающими численность немецкого подразделения, и вдобавок к этому союзники устроили массированный авианалет, при котором были убиты 2000 мирных жителей.

По–прежнему фактически на восточном побережье не было немецких войск, но части британской 1–й воздушно–десантной дивизии, высадившиеся в Таранто 9 сентября, практически ничего не сделали, потому что у них не хватало оружия и транспорта. Используя полдюжины вездеходов и конфискованные у итальянцев машины, парашютисты захватили Бриндизи и Бари, но больше ничего не стали предпринимать.

Даже когда утром 14 сентября прибыли транспорты с оружием, методичные, мучительные приготовления Монтгомери все еще сдерживали действия парашютистов. Командующий на востоке С.В. Олфри, получивший подкрепление в виде двух дополнительных дивизий, лишь 27 сентября послал небольшой мобильный отряд, чтобы тот занял Фоджу и местные аэродромы.

Монтгомери остановил все дальнейшее продвижение, хотя единственным подразделением противника перед Олфри была расположенная у Термоли на реке Биферно, в 30 милях к северо–западу, 1–я парашютная дивизия, в которой насчитывалось всего 1300 человек.

Рано утром 3 октября британская бригада специального назначения высадилась с моря близ Термоли, заставив немецких парашютистов отойти. Но Витингофф уже направил 1б–ю танковую дивизию на восточное побережье, и ранним утром 5 октября части дивизии ударили по тылам англичан у окраины Термоли. Однако позже немецкие танки были вынуждены отойти, так как их атаковали части британской 78–й дивизии, также переброшенной в Термоли морем.

Немцы прекратили бой и отошли на дюжину миль к северу, на линию следующей реки, Триньо. Однако их контратака настолько потрясла Монтгомери, что, он выждал две недели, чтобы направить 5–й корпус на побережье, а 13–й корпус выдвинуть в горы. 5–й корпус прорвал позиции у Триньо не раньше 3 ноября, когда немцы отошли на 17 миль к северу, к реке Сангро.

Тем временем 5–я армия Марка Кларка медленно двигалась к западному побережью. Трем дивизиям и танковой бригаде британского 10–го корпуса понадобилась неделя, чтобы совершить переход через горные преграды между Салерно и Неаполем, хотя немцы задействовали там лишь четыре пехотных батальона. Немцы были вынуждены покинуть свои позиции лишь 26 сентября.