Текст книги "Сашеньки (СИ)"

Автор книги: Алекс Войтенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Сестра, говорит, что согласна с вашим предложением. Но ей хотелось бы перед переездом, повидаться с родителями.

– С этим, чуть позже, теперь давай определимся с тобой, и я расскажу, как все будет происходить в дальнейшем.

– Решение обязательно принять сейчас?

– В принципе, достаточно согласия.

– Считайте, что оно у вас есть, но мне хотелось бы подумать. Посоветоваться...

– Если только с сестрой. У нас как то не принято говорить об этом с посторонними. А с этого момента, даже твоя семья имеет этот статус.

– Понял, но я и имел ввиду именно ее. Все опять упирается в "Одно целое – разделенное на две части".

– Я понимаю. Хорошо. Ответ ты дашь непосредственно перед поступлением. Теперь послушайте о ваших дальнейших действиях. Ввиду того, что обучение в Школе начинается в сентябре, а вы пропустили почти половину года, решено, что вы будете поступать в этом году. То есть в обычное время. Твоя сестра, со следующего года, пойдет просто переводом из одного учебного заведение в другое. То есть из ТашГУ в Высшую Школу. Правда придется подтвердить знания, но думаю, страшного в этом ничего нет. Так, что передайте ей, что пусть продолжает учебу, и ни о чем не беспокоится. До окончания первого курса, ее никто не тронет. Разве, что потребуется какая-то работа от вас обеих.

– Уже передал, она очень рада этому известию. Благодарит вас. – Сказал я.

– Прекрасно. Теперь, что касается тебя. Звание сержант, остается у тебя, а ты до времени поступления направляешься в Ташкентский Комитет Государственной Безопасности, на должность стажера. Соответствующие документы получишь, прямо сейчас. Далее. Завтра, ты выезжаешь к месту будущей службы, и работаешь там до своего поступления. Думаю, такой расклад устроит всех. Это решение было принято потому, что для поступления в вышку, необходим стаж в нашем ведомстве, от трех лет. Три года тебе конечно не дадут, но нескольких месяцев с учетом твоих способностей, думаю будет достаточно. Кстати службу будешь проходить в следственном отделе, так что будет время определиться с поступлением.

На следующий день, я вылетел в Ташкент. Еще в пути, я договорился с сестрой, чтобы она меня встретила, но ничего не говорила родителям. Пусть мой приезд станет для них сюрпризом.

Приземлившись и быстренько пройдя на выход, так как багажа у меня не имелось, я тут же заметил стоящую неподалеку машину сестры, и направился к ней. Уже почти подойдя, я услышал, что меня кто-то окликнул. Оказалось, что это военный патруль, но предъявленное мною удостоверение личности, в момент сняло все вопросы ко мне. Лейтенант, старший патруля, даже смущенно извинился. Санька уже стояла возле машины, поджидая меня.

– Домой? – спросила сестра.

– Нет. Давай вначале на Ленинградскую. Нужно отметить прибытие.

– Да, эта не та организация, где можно филонить, поехали.

Все же хорошо, что пока в городе не так много машин. Хотя мы и в столице, но пробок пока нет. Да и авариями, если таковые случаются, разбираются очень быстро. Если конечно не очень серьезная авария. А так посмотрели, оценили, прикинули, тут же на месте рассчитались и разъехались.

Кстати из-за того, что машин не очень много и воздух чистый. Конечно не такой как у нас в Спутнике, но все же.

Через каких-то двадцать минут мы подъехали к зданию КГБ на улице Ленинградской дом 9. Сестра, вначале решила меня было проводить, но тут же передумала. Оказывается этот последний месяц, она провела именно здесь, и сейчас у нее не было никакого желания, появляться тут вновь. Поэтому, она остановилась возле входа и объяснила мне, куда и как нужно пройти, а сама осталась поджидать меня в машине.

К моей радости, все закончилось почти мгновенно. Мне достаточно было подойти к дежурному офицеру, представиться и показать документы. Он тут же созвонился с кем-то по внутреннему телефону, сделал в журнале отметку о моем прибытии, и сообщил, что до завтрашнего дня я свободен, поинтересовавшись, где именно я остановлюсь. Я сказал, что являюсь уроженцем Ташкента и у меня есть дом, в массиве Спутник, Сергелийского района, где проживают родители. Он, в ответ уточнил мой адрес и телефон. Записав все эти данные. И сказал, что так как завтрашний и следующий дни выпадают на выходные, то мне следует прийти сюда в понедельник, к 9 часам утра. Дежурный будет предупрежден и меня на первый раз проводят к месту службы. На этом мы распрощались и я, выйдя из здания, сел в машину сестры. И мы поехали домой. По пути остановившись возле какого-то гастронома, купили торт, бутылку шампанского, и наконец, добрались до нашего дома.

Рассказать, что мне были рады, это не сказать ничего. Мама, была просто счастлива. Меня долго обнимали, целовали и забрасывали вопросами. А когда мама узнала, что теперь я буду служить в Ташкенте и появляться дома каждый, ну или почти каждый день, она была просто на седьмом небе от радости. Тут же был накрыт стол, и дождавшись отца, который был рад не меньше мамы, все мы уселись за него отмечать нашу встречу.

Я рассказал родителям, что служить буду теперь в Ташкентском КГБ, в следственном отделе. Показал удостоверение.

– Большего, к сожалению, сказать не могу, да и честно говоря, не знаю. – Сказал я. – Да, еще. Летом буду поступать в Высшую Школу КГБ, в Москве. До начала поступления буду жить здесь, с вами.

Больше вопросов относительно перемен не возникало. Родители знали о том, что нашу тайну раскрыли, потому и произошли столь радикальные перемены. Ведь сестра жила с ними, а когда ее забрали на прохождение медицинских исследований, мама была просто в шоке, несмотря на уверения, что ничего страшного с ее дочерью не произойдет. Тем не менее, она почти ежедневно пыталась связаться с нею, но увы это не получилось. Ей ответили, что сестра проходит медицинскую комиссию, и освободится, как только ее закончит. Отец, как мог успокоил ее, но даже сейчас было заметно, что мама еще не пришло в себя.

– Рано или поздно, это должно было произойти. – Произнес отец. – Увы, такую тайну нелегко, и надо сказать, почти невозможно сохранить. Благо, что наши дети оказались достаточно разумны, чтобы вынести из этого наибольшую выгоду для себя. Если бы они, стали отказываться и не признавать очевидное, все могло бы быть гораздо хуже.

– Постарайтесь сохранить в тайне и по возможности не использовать те способности, о которых еще не знают там. – Сказал мне отец, когда мы вышли во двор. – Не стоит выкладывать сразу все козыри. Со временем, эта способность и умение могут вам очень пригодиться.

– Да, папа, мы так и собирались сделать.

– Я всегда знал, что у меня разумные дети, – завершил разговор отец.

Каково же было удивление соседей, когда на следующее утро, нас с сестрой увидели, на обычном для нас утреннем забеге. Ведь, не прошло и года, как меня забрали в армию, а я уже дома. Все встреченные нами знакомые, пытались остановить нас и интересовались, как же такое могло произойти. От некоторых удалось отделаться парой слов, другим пообещать более позднее разъяснение, но спокойно завершить тренировку нам так и не дали. Хотя погода стояла и прекрасная, но куда то ехать или идти не было никакого желания, Все-таки я слишком давно не был дома. Поэтому все два дня я провел в семье.

На службе, куда я попал в понедельник, мне были не очень то и рады. Все же у меня не было практически никакого опыта. А то, что я когда то учился в Школе Милиции, ничего не давало, ведь навыков практической работы, у меня не было. Спортивные достижения, бывшие у меня, здесь никого не удивляли, своих специалистов было более, чем достаточно. Но, тем не менее, мне определили рабочее место и закрепили в помощники к одному из офицеров, со словами:

– Вникай, может и выйдет из тебя толк. – "И останется одна бестолочь" – продолжил я его фразу. На что тот улыбнулся и сказал:

– Чувство юмора, это тоже нужная вещь.

Первым делом я получил целую стопку нормативных документов, в которую зарылся по самое не могу. Весь день я изучал приказы, акты и прочие документы проходящие под грифом "Для служебного пользования". На, что то более серьезное, у меня пока не хватало допуска, но и того что дали, было тоже немало. Более того, после того, как я изучил все данное мне, на что мне потребовалось целых два дня, мне еще и пришлось сдавать зачет моему начальнику. Хорошо хоть память у меня достаточно натренирована, и я смог ответить на все его вопросы с первой попытки. После этого, наблюдая за удивлением появившимся на лице, моего наставника, я тоже позволил себе слегка улыбнуться. Позже, он мне признался, что я первый, кому удалось изучить все эти документы за столь короткое время, и без ошибок сдать зачеты, с первого раза.

– Думаю, мы сработаемся, – добавил он.

Пока, что вся моя работа заключалась в изучении тех или иных документов. Иногда выдавали, какое-то старое дело, оставленное, для таких как я в качестве учебного пособия. Я понимал, что еще не годен для какой-то практической деятельности, но и сидеть целыми днями зарывшись в бумаги, тоже не доставляло радости. Получалось, что я безопасник, только по документам, а на самом деле не тяну даже на обычного мента, и это меня очень угнетало. Моя деятельная натура желала движения, а приходилось перелопачивать груды макулатуры.

Все же здесь, работают довольно чуткие люди. В один из дней мой наставник, предложил "развеяться"

– А, то чувствую, тебя скоро тошнить начнет от бумажной работы, – сказал он. – Видишь ли, наш отдел не занимается ничем серьезным. Мы не ловим предателей, у нас нет погонь и перестрелок. Чаще всего мы курируем особые отделы воинских частей Ташкентского гарнизона. Так, что на что-то серьезное можешь не рассчитывать. Но это тоже нужная работа, и кому-то приходится ее делать.

Все это он мне рассказывал, по пути в одну из частей.

– Есть там один солдатик, но мне кажется у него что-то с головой, может деды замучили, может, что-то еще, пока не знаю. Но то в чем его обвиняют, слишком серьезно. Судя по его виду и поведению, похоже, что решили подставить его. А может просто наказать. Есть там за что. Ну, не верю я, чтобы он пошел на такое, даже несмотря на его поведение. Вызовем, опросим, там же и с делом ознакомишься. Твое дело внимательно слушать и вести протокол. Если вдруг захочешь задать, какой-то вопрос, возможно я что-то упущу, или ты вдруг почувствуешь, что нужно задать именно этот вопрос, то вначале дай мне знак. И только после моего разрешения задашь его. В нашей работе, очень важно иметь здоровую интуицию, поэтому не стесняйся, чувствуешь, что будет польза от того, делай. Но пока с моего разрешения. Понятно?

– Да, Нигмат Хакимович, я все понял.

– Вот и хорошо.

Примерно через полчаса мы заехали в одну из частей внутренних войск. Я будто попал домой, все же хоть и недолго, я служил в одной из таких же частей, и мне было интересно, как здесь живут люди. Чем их служба отличается от той, где служил я. Очень хотелось бы пройти по казармам, и просто посмотреть. Возможно позже мне и удастся это сделать, пока же я приехал сюда совсем не для этого.

7.

Сразу за проходной, куда мы въехали, показав наши документы, нас встречал, начальник особого отдела полка, капитан Васильев. Мы поздоровались и мой наставник майор Халилов, представил меня как стажера, после чего мы в сопровождении особиста, прошли в его кабинет. Пока Нигмат Хакимович и местный капитан о чем-то беседовали, я знакомился с делом, выданным мне.

Молодой солдат Пронько Валерий Юрьевич, призванный в мае 1977г, из Волынской области УССР, г. Луцка, обвинялся в утрате вверенного ему оружия. А именно автомата Калашникова. АкС74 в комплекте со снаряженным магазином с двадцатью патронами типа 7Н6 – пуля со стальным сердечником, свинцовой рубашкой и биметаллической оболочкой.

Мне сразу вспомнилась фамилия начальника особого отдела части, где я служил. Он носил ту же фамилию, что и обвиняемый.

По словам обвиняемого, утрата оружия, произошла в следствии, нападения на пост во время которого, часового ударили по голове, изъяли оружие и покинули место преступления. Рядовой Пронько, очнулся и вызвал на пост начальника караула.

Нападение произошло 7 января сего года примерно в 4 часа после полуночи. Непонятными остались некоторые моменты. Если было совершено нападение, то почему, у солдата не изъяли из подсумка, еще два снаряженных магазина, тем более, что по словам обвиняемого, его ударили по голове и он потерял сознание. Второе: – Пост располагается в центре воинской части. Входы в склады, которые охраняет часовой находятся по периметру плаца и сам пост виден и с КПП и с других постов, Подойти к нему, минуя другие посты или КПП невозможно. Третье: Во время предполагаемого нападения должен был быть хоть какой-то шум, тем более, что все это произошло ночью, когда в части тишина, и в хорошо освещенном месте. Однако же ни шума, ни каких либо посторонних движений здесь замечено не было. Часовые, стоящие на соседних постах, видели фигуру обвиняемого, почти все время несения службы, за исключением некоторых моментов, связанных с обходом постов по утвержденным маршрутам.

По заключению медэкспертизы, у обвиняемого обнаружено легкое сотрясение мозга, возникшего либо в результате падения, либо от удара по голове.

Кроме допросов подозреваемого, имелись допросы часовых других постов, караульных, начальника караула и разводящих. А так же командира подразделения, в котором он служил.

По характеристике данной им, рядовой Пронько, был неуравновешенным, склонным к нарушениям дисциплины, конфликтным солдатом. Друзей за время службы он так и не завел, предпочитая обходиться без них. Участвуя в спорах, иногда происходивших с сослуживцами, считал, что единственно верное мнение принадлежит именно ему, а если кто-то не соглашался с этим, то мог затеять драку.

Закончив просматривать дело, я закрыл папку и отложил ее на край стола. Офицеры, увидев мои действия, прервали разговор и капитан Васильев, спросил:

– Ну, что вызываем? В принципе все ясно. Свой срок он получит, а вот с автоматом, висяк. Вряд ли мы найдем похитителя.

– Сейчас наш стажер глянет на обвиняемого и сразу скажет, кто виноват и где потерянное оружие. – произнес мой куратор. После чего все рассмеялись.

Особист позвонил на гауптвахту полка, где содержался подследственный и приказал доставить того в особый отдел на допрос.

Через несколько минут подследственный был доставлен. У местного особиста нашелся магнитофон и поэтому допрос велся под запись. Мне оставалось только прислушиваться, к задаваемым вопросам, и ответам обвиняемого.

Я рассматривал солдата и пытался понять, как могло получиться такое ограбление. Ведь если ты известный заводила, то должен быть все время настороже, а здесь. Получается или характеристики даны неверные или часовой расслабился настолько, что задремал на посту. В принципе, вторая версия больше подходила к данному случаю. А то, что он скрывает сон, тоже вполне понятно, не хватало еще обвинения в собственной халатности. Тем более, что как я понял из чтения допросов и объяснительных, у него была вторая смена, а это значит, что спать ему точно не давали. А если и дали, то не больше двух часов, не мудрено заснуть при таком графике. А тем более, что по сроку службы наверняка еще и припахали, на какие-то работы, типа уборки караульного помещения. Вот и сон отменился.

Сидящий возле меня капитан задал вопрос, и солдатик повернулся ко мне, отвечая на него. Вглядевшись в его лицо, я вдруг вспомнил нашего особиста, с такой же фамилией. Странно, но они были чем-то похожи. Нет не как братья, а скорее, как не очень близкие родственники. "Надо бы проверить" – подумал я и черкнул несколько слов на листке, лежащем передо мной.

И тут нечаянно для себя, я провалился в мысли обвиняемого. "Ничего, сегодня на вашей улице праздник, но я отсижу и выйду и тогда, вы все у меня попляшете. И Фима и сучка эта. Особенно дядюшка. А автоматик, вы все равно не найдете, а я заберу его пусть даже через год, но заберу, все равно больше года не дадут. Думаю, оно не сильно провоняет за это время"... В этот момент я вывалился в реальность и у меня почему то появилась сильная головная боль, чего раньше я не замечал. Видимо на это как то повлияли мысли солдата.

Потерев виски, я черкнул на бумаге несколько слов и передал ее моему наставнику. Тот прочел ее, и задав несколько вопросов обвиняемому, предложил сделать небольшой перерыв, на время которого увести рядового Пронько.

Местный капитан, видимо не рассчитывал, что наше пребывание так затянется, поэтому несколько поморщился, но вызвал конвой, и солдатика увели.

– Что ты хотел, Саша? – обратился ко мне мой наставник.

– У меня вопрос. Рядовой Пронько, очень похож на начальника особого отдела, части, где я служил. Это вч 74*** в Воронеже. И который кстати тоже носит эту же фамилию. Можно ли проверить, родственные связи?

– А, что правильно мыслишь, стажер. Нужно обязательно этим заняться. Что-то еще?

– Вроде пока все, но мне кажется, что он, что-то скрывает. Возможно, это как то связано с его родными или знакомыми. Нужно обязательно проверить его родственные связи, не было ли, чего-то такого. Отчего он мог скажем, задумать месть, или что-то еще. Но это мои предположения. Я, пожалуй, не смогу объяснить, почему я сделал такие выводы.

– Мы, выйдем на пару минут, – сказал он капитану, и мы покинули помещение.

– Это, как то связано с твоими способностями? – спросил он когда мы вышли из помещения.

– У вас есть допуск, к этому?

– Да. – Ответил мой наставник и достал сложенный вчетверо лист бумаги. – Прочти.

– Вы не говорили мне об этом. – Произнес я, прочитав документ.

– А, зачем? До этого момента, не было необходимости. Так что там с солдатиком?

– Он, что-то скрывает. И это как-то связано с потерей оружия. И в тоже время он спокоен. Вернее уверен, что ничего не найдут. В эмоциях вообще очень трудно разобраться. Тем более, когда они направлены не на тебя. То есть, ничего конкретного я не могу сказать, но что-то меня наводит на эту мысль.

– Понятно, ну что ж пойдем в кабинет.

– Думаю, сегодня нам тут делать больше нечего. – Произнес мой наставник. – Или у тебя есть какие-то предложения.

– Да, в общем то нет. Разве, что пройти по части, посмотреть. Я ведь тоже служил в войсках, в конвойной роте, просто хотелось бы сравнить, что ли, да и место преступления было бы неплохо осмотреть.

– Конечно-конечно, пойдемте, я все покажу. – Сказал капитан.

Мы прошли по части, заглянули в казарму, где жил подследственный. Похоже, что все казармы построены о единому образцу. Соответственно и порядок поддерживается теми же методами. Здесь разве что койки стояли в два уровня, в отличие от той части, где я начинал службу. Позже прошли на пост, где произошло "нападение на часового".

Оглядев место преступления, я как бы между делом сказал:

– А вообще, неплохо было бы пройтись здесь с миноискателем. Не просто по территории, ведь вряд ли, его закапывали. А вот по загашникам, ямам, колодцам, каких в каждой части хватает, пройти бы не помешало.

На меня удивленно взглянули, но после, мой наставник задумчиво произнес:

– А, что неплохая идея. Ведь если автомат еще на территории, то мы вполне сможем его обнаружить. Во всяком случае, если даже и не так, то будет отметка в деле о том, что для поиска были применены все средства. Разве не так? – обратился он к капитану.

– Можно конечно попробовать, хотя бы ради собственного успокоения.

– Давайте, тогда запланируем это на завтрашний день. – Сказал майор. – Хотя на завтра не получится, если вы не против, то лучше на среду. Прибор сможете найти?

– Думаю, что да, в крайнем случае, до завтра я решу этот вопрос.

На этом мы и распрощались.

Весь следующий день, я провел в отделе. Вначале, был написан отчет, о работе в подразделении, куда мы выезжали. Позже еще добавились бумаги. В общем, весь день был проведен в рутинной писанине.

Ближе к вечеру, раздался звонок. На проводе был капитан Васильев. Видимо решив проявить активность, а возможно и для самоуспокоения, он найдя миноискатель, весь день провел в исследовании своей территории, тщательно прозванивая, каждое подозрительное место, особенно в районе поста, где случилось происшествие. В итоге, автомат был все же найден. Хотя для того, чтобы его достать пришлось вызывать ассенизационную машину и освобождать от продуктов жизнедеятельности туалет, стоящий возле складов. А после, чуть не со скандалом, заставлять солдат, надевать химзащиту и лезть вниз, что бы достать обнаруженный миноискателем сверток, подвешенный под полом туалета на торчащих из него гвоздях. Причем, просто сверху сделать это было невозможно. Как справился с этим тот кто его прятал, было не понятно.

Заодно, нашелся и утерянный более двадцати лет назад штык нож, благополучно утопленный там же.

После звонка, мы тут же выехали в часть. Приехав на место и встретившись с капитаном, прошли на плац, где под выставленной охраной, на металлическом столе, лежал вытащенный из отхожего места сверток, завернутый в старую гимнастерку, и изрядно пованивающий.

– Вы, еще не разворачивали его? – Спросил мой наставник.

– Нет. Ждали вашего приезда.

– А с чего вы решили, что это именно автомат?

– На ощупь очень похоже. Сейчас сами убедитесь.

Тут же был вызван солдат, в химзащите и противогазе, который стал разворачивать найденный предмет.

Это действительно оказался искомый нами автомат АкС74, с рожком и патронами. Кроме того, в том же свертке лежали еще около сотни патронов россыпью, в полиэтиленовом пакете.

Автомат, был хорошо смазан, чем-то напоминающим солидол и обернут полиэтиленовой пленкой, которую стягивала бельевая веревка. Сверху сверток был завернут в старую гимнастерку, судя по вытравленному хлоркой имени на внутреннем кармане, так же когда-то принадлежащую рядовому Пронько. По рассказу рядового Кулдашева, который и доставал сверток из ямы, тот был подвешен на нескольких загнутых гвоздях к нижней стороне пола, уличного туалета. Как рядовой Пронько, а в том, что это был именно он, уже никто не сомневался, умудрился подвесить автомат, не спускаясь вниз, еще предстояло выяснить. Пока же дело приняло новый оборот.

Позже на полиэтилене, в который был обернут автомат, были найдены именно его отпечатки пальцев. Поэтому вина Пронько в инсценировке нападения и краже оружия было доказана. Ему грозило, гораздо большее наказание, чем то на которое он рассчитывал.

Так закончилось первое дело, в котором я принимал участие, в качестве стажера.

А через несколько дней приехал Сергей Иванович, с претензиями ко мне, о сокрытии еще одной стороны дара. Оказалось, что мой наставник, майор доложил на верх, о том, как я помог раскрыть дело, упомянув, что смог прочесть эмоции подозреваемого. В принципе ничего удивительного здесь нет, я прекрасно понимаю и осознаю, что КГБ не та организация, где будут что то скрывать от начальства. Этим только себе вред нанесешь. Найдутся люди, которые доложат за тебя. Так или иначе, претензии были предъявлены:

– Что же, вы так Александр? – видимо для усиления своих претензий, он вновь перешел на Вы. – Вроде бы со всем разобрались, все по решали, а вы скрываете от нас ваши способности. Нехорошо получается с вашей стороны.

– Вы, о чем Сергей Иванович? – спросил я.

– Ну, как же?! – изобразив на лице удивление, произнес он. – Вы говорили, что можете переговариваться с сестрой, а оказалось, что и мысли читать умеете.

– По-моему вас ввели в заблуждение. Я не умею читать мыслей. Не могли бы вы пригласить того человека кто выдумал эту историю с чтением мыслей? Или хотя бы доказать ваши слова.

– То есть по-хорошему, вы не хотите?

– Я, как раз хочу по-хорошему, а вот вы берете меня на испуг, заставляя признаться в несуществующем умении.

– Да, Александр, видимо вы еще не поняли, в какой организации вы служите. Жаль. Очень жаль.

– Может вы все-таки предоставите доказательства вашим словам. Как то несерьезно выслушивать голословные обвинения, тем более от вас. Не сочтите это за грубость, товарищ подполковник.

– Ну что ж, давайте обратимся к документам. 22 января сего года вы присутствовали при допросе подозреваемого рядового Пронько, в краже оружия и инсценировке нападения на часового в вч 74*** внутренних войск г. Ташкента. Во время допроса, вы передали своему наставнику записку, в которой написали о проверке родственных связей подозреваемого. Далее вы вышли из кабинета и сказали следущее: "Он, что-то скрывает. И это как-то связано с потерей оружия. И в тоже время он спокоен. Вернее уверен, что ничего не найдут. В эмоциях вообще очень трудно разобраться. Тем более, когда они направлены не на тебя. То есть, ничего конкретного я не могу сказать, но что-то меня наводит на эту мысль". Было такое?

– Да, я не отрицаю.

– А почему же тогда вы отрицаете, и скрыли от нас тот факт, что умеете читать мысли?

– Извините товарищ подполковник, я понимаю, что вы не специалист, но мысли и эмоции совершенно разные вещи. Вспомните, пожалуйста, наш самый первый разговор в части, где я служил. Вы задавали вопрос о том, когда мы начали общение с сестрой. Я вам ответил, что примерно с рождения, но так как говорить мы еще не умели, то общались эмоциями. Было такое?

– Да, но какое это имеет отношение к сегодняшнему?

– Я вам еще тогда сказал, что у меня имеется возможность прочесть эмоции собеседника, особенно хорошо это получается, если они направлены на меня, или имеют ярко выраженную окраску. То есть гнев, раздражение, спокойствие и тому подобное. Я сейчас вижу ваше "негодование" и то, что вы сдерживаете себя. Но это не значит, что я могу прочесть ваши мысли. А то, что позже мы не возвращались к этому вопросу, опять же не моя вина. Когда на тебе с утра до вечера ставят опыты, как то забываешь не то, что о способностях, но даже о времени суток, мечтая лишь о сне. И потом вы были в курсе этой способности, потому не нужно обвинять меня во всех грехах. Еще раз извините, если мой монолог был слишком резким.

Некоторое время подполковник молча сидел, что-то обдумывая:

– Будем считать, что на этот раз ты выкрутился. – Произнес он.

– Извините, но вы не правы. Я всегда старался быть честным с вами.

– Всегда? – подняв голову, он посмотрел мне в глаза.

– Да. Всегда. А то, что мы с сестрой скрывали наши способности, говорит лишь об осторожности. Согласитесь, что кричать об этом во весь голос было бы верхом идиотизма.

Февраль прошел на удивление спокойно, я все так же зарывался с утра до вечера в бумаги, изучая и приводя в порядок дела. С каждым днем, мне эта работа, вызывала все большее отвращение. Видимо эта работа все же не для меня.

Как то, во внеслужебное время, я поделился своими сомнениями с наставником:

– Так, в чем проблема? Насколько я знаю, тебе предложили выбор.

– Так то оно так, но боюсь что мой иностранный, тоже оставляет желать лучшего. Ведь это знание необходимо поддерживать, а у меня нет возможности практиковаться.

– А, может просто желания? В нашем управлении есть постоянно действующие курсы. Вполне мог бы посещать их, это даже приветствуется среди сотрудников.

– Честно говоря, я даже не знал об этом.

– Теперь знаешь, и времени до поступления еще вполне достаточно.

В тот же день, я записался на курсы арабского языка. После проверки моих знаний, мне посоветовали именно это. Хотя английский тоже не мешало подтянуть, но арабский был важнее. Да и мне прожившему всю жизнь в средней Азии, восточные языки и обычаи, да и люди были гораздо ближе, нежели западные культуры.

Теперь, почти ежедневно, сразу после работы шел в учебный кабинет и на два – три часа, погружался в новые знания. Все-таки имея неплохую базу в узбекском, я довольно быстро начал понимать и разговаривать на арабском языке. Единственное затруднение вызывала каллиграфия. Все же письмо имеет очень сильные различия. Но, даже приходя домой, я выкраивал время для продолжения занятий. Мне это было действительно интересно, а тут меня ожидал еще один сюрприз. Оказывается отец, в совершенстве владел этим языком. И с некоторых пор мы говорили с ним только на арабском. Он же здорово помог мне и, в овладении письменности.

С начала весны, до самого лета, среди руководителей Советского государства прокатилась череда смертей. Первым 3 марта 1979г. ушел из жизни Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин. С его уходом изменилась вся история, которую я помнил по прошлой жизни. Через неделю после похорон 12 марта 1979 года печать, радио и телевидение СССР сообщили, что "на семьдесят пятом году жизни после непродолжительной тяжелой болезни скончался член Политбюро, секретарь ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР, дважды Герой Социалистического Труда Михаил Андреевич Суслов". После пышных похорон, каких не случалось со дня смерти Сталина, был созван внеочередной пленум на котором Секретарем ЦК КПСС был назначен Юрий Владимирович Андропов. Место председателя КГБ СССР занял Виктор Михайлович Чебриков.

А 10 мая этого же года скончался, от сердечного приступа – Первый Секретарь ЦК Компартии Узбекистана Шараф Рашидович Рашидов. Он был похоронен в центре города, неподалеку от бывшей резиденции Константина Романова. В месте захоронения был создан мемориальный комплекс, который стал местом паломничества трудящихся. Хотя по моим сведениям это должно было произойти не раньше чем через три года. На его место, после спешно созданного пленума, был избран Рафик Нишанович Нишанов. Все ждали больших перемен, которые обычно происходят со сменой правителей. А тем более здесь, в республике, сменился не просто глава Узбекистана, а к власти пришел Ташкентский Клан, взамен Самаркандского.

Однако, несмотря на перемены, наш отец, находился в относительно спокойном состоянии. Казалось, что все перемены, и перестановки в МВД и других силовых органах республики его некоим образом не касаются.

В начале июня, отец стал заместителем министра МВД Узбекистана и одновременно начальником милиции республики.

В КГБ, где с недавних пор нес службу я в качестве стажера, а с начала весны младшего оперуполномоченного следственного отдела, тоже произошли изменения. Вначале с горизонта исчез наш с сестрой куратор подполковник Петров Сергей Иванович, после ушел на повышение мой наставник Халилов Нигмат Хакимович, став заместителем начальника следственного отдела. О нас с сестрой будто забыли, не вспоминая ни о нашем присутствии не о поездке в Москву. Но мы не сильно обольщались, понимая, что это временное явление, и о нас обязательно вспомнят.

Так оно и вышло. 15 июля, пришел вызов, и спустя неделю, мы с сестрой вылетели в Москву.