Текст книги "Проделки Купидона"

Автор книги: Алекс Стрейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

14

Окончание рабочего дня принесло ей некоторое облегчение. Впереди был уикенд, но еще одной проблемой оставалась назначенная встреча с Домиником. В субботу она встретилась с Энджи, а остаток дня провела с родителями, донельзя удивив этим своего отца. Анна осторожно повела разговор, пояснив, что и на этот раз традицию придется нарушить – у нее свидание. Эта причина показалась Клайду очень весомой. Он довольно часто намекал, что Анне пора обзавестись семьей, а его дом наполнить внуками. И как, скажите на милость, осуществить столь грандиозные планы, если его дочь помешана на работе и даже не ходит на свидания?! Однако Анне не удалось избежать вопросов матери, но она и с этой задачей справилась отменно, сказав, что с Домиником у них ничего не выйдет и они по взаимному согласию просто решили остаться друзьями. Ей пришлось придумать для Фрэнсис внятную причину своего отказа Доминику, не раскрывая его секрета. Фрэнсис была искренне огорчена, но сумела не показать этого.

В воскресенье Анна с самого утра была как на иголках и, чтобы хоть как-то скоротать время, посетила салон красоты. Пару часов она провела, думая, что ей надеть, и в итоге выбрала свой любимый брючный костюм, подходивший для любого случая.

Я слишком нервничаю, мне нужно успокоиться! К назначенному времени она уже мерила комнату шагами, так как спокойствие совершенно покинуло ее. В конце концов она решила не дожидаться, пока Доминик сообщит по домофону о своем прибытии, а спустилась в вестибюль.

Доминик как всегда был точен, но Анна медлила, почему-то боясь выходить на улицу, хотя он сразу заметил ее через стеклянные двери и остановился, не делая попыток приблизиться и словно давая ей шанс отступить. Они некоторое время стояли друг против друга, и их разделяло толстое стекло. Потом Анна сделала несколько шагов, преодолев это неимоверно огромное расстояние, и заметила, как напряжение отпустило плечи Доминика. Несмотря на это, выражение его лица сохраняло некоторую растерянность и напряжение, а в глазах застыла настороженность. Он молча открыл перед ней дверцу машины, и Анна безмолвно скользнула в салон.

Некоторое время они ехали молча, а потом Доминик заговорил. Анна тоже почувствовала желание сломать стену этого напряженного молчания, и они повели какой-то безличный разговор ни о чем. И все же, несмотря на эти отчаянные попытки хотя бы смягчить возникшее между ними отчуждение, Анна отчетливо понимала, что напряжение продолжает расти, приближаясь к критической отметке.

В их любимом ресторане молчание возобновилось. Анна обрадовалась, когда принесли заказ и она смогла уткнуться в свою тарелку, уже жалея, что согласилась на эту встречу. Собственно, она рассчитывала на что-то другое и даже подготовила небольшую речь, но теперь все слова вылетели из головы. Она мучительно размышляла, как выйти из этого положения, с трудом заталкивая кусочки пищи в рот, но те упрямо застревали в горле.

Что я делаю? Ведь это все тот же Доминик, с которым мне было всегда так легко и безопасно и которого, несмотря на всю мою браваду, я никогда не могла даже представить в качестве своего мужа. В любом случае я бы отказала ему, так что же я так мучаю и его и себя, лелея свои непонятные обиды?

Анна подняла на Доминика беспомощный взгляд.

– Я совсем не хочу есть, – тихо сказала она.

Доминик откинулся на спинку стула и посмотрел на нее.

– Я тоже, – признался он.

Анна огляделась по сторонам: зал ресторана был полон.

– Наверное, не стоило приходить сюда. Может, уйдем отсюда и просто погуляем?

– Как хочешь. – Доминик подозвал официанта и расплатился по счету.

Они вышли на улицу.

– Нужно уехать куда-нибудь…

Доминик ничем не выдал своих чувств. Он остановил машину на какой-то тихой улице, вдали от мигающих неоновых огней и шумной толпы, текущей по тротуарам в попытках найти себе развлечения в последний вечер уикенда. Доминик молча сидел, уставившись в лобовое стекло и уронив руки на руль.

– Доминик, не будь таким…

– Я не знаю, как повести этот разговор, Анна, – тихо и устало признался он.

– Я… – она почувствовала, как горло сдавил спазм, и кашлянула, – я тоже. Но, может, мы попробуем вместе? Давай сначала я… Во-первых, я хочу извиниться за свое поведение. – Она нервно откашлялась, уловив поворот его головы, но продолжала сидеть, уставившись на свои лежащие на коленях руки. – Я немного неадекватно реагировала на все происходящее и невольно обидела тебя. Но потом я подумала… о том, что в этом есть немного и твоей вины, ты не должен был делать это предложение и… И мы бы просто оставались хорошими друзьями, и не было бы этих недоразумений. Но вместе с тем я считаю, что нет ничего такого, чего нельзя бы исправить. Мы можем просто попытаться начать все сначала: постараться простить и забыть наши обиды. Ведь нам было хорошо вдвоем, просто хорошо как друзьям? Правда?

Только тут она осмелилась поднять глаза на Доминика и встретилась с его подозрительно блестевшими глазами.

– Анна… – сдавленным голосом произнес он, и она вдруг отчетливо поняла, какие чувства бушуют в его смятенной, измученной душе. – Я так виноват перед тобой, я обидел, оскорбил тебя, а ты, несмотря на это… Прости меня. Я действительно люблю тебя и подумал, что смогу… смогу изменить прошлое, считал, что у меня получится, но…

– Я понимаю, Доминик. Хватит разочарований и обид. Я очень хочу, чтобы наша дружба продолжилась. Думаешь, это возможно?

– Да. – Доминик точно так же, как и Анна несколько минут назад, откашлялся. – Спасибо, Анна.

Он едва коснулся поцелуем ее щеки, и Анна, почувствовав, как с ее плеч сваливается огромный камень, поняла, что они все сделали правильно. Конечно, потребуется время, чтобы сгладились все неприятные воспоминания, но она избавилась от негативных эмоций и опять обрела друга.

– Теперь я чувствую себя ужасно голодной, – со смехом призналась она.

– Будет довольно странно, если мы опять приедем в тот же ресторан и повторим заказ.

– Никто и не говорит, что нам нужно возвращаться туда, я сейчас не отказалась бы даже от пиццы.

– Пицца?! Какой ужас! Может быть, хорошо прожаренный бифштекс, салат и огромный кусок яблочного пирога? Я как раз знаю одно подходящее местечко неподалеку.

– Поторопись, Доминик!

Несмотря на то что отношения были выяснены, выходя из полутемного салона автомобиля на свет, Анна все еще чувствовала некоторую неловкость, которая, впрочем, быстро рассеялась. Они сидели за столиком и уплетали бифштекс, салат, яблочный пирог, а Доминик посмеивался над пробудившимся зверским аппетитом Анны.

– Знаешь, я уже забыла, когда в последний раз ела такую вкусную пищу, – с улыбкой заявила она, чувствуя, что больше не сможет проглотить ни крошки.

А потом они слушали музыку, станцевали вместе один танец под «кантри», после чего Анну приглашали еще несколько раз, а Доминик просто сидел за столом. Наконец она вернулась за их столик, со смехом признавшись, что еще никогда не проводила вечер так весело. Потом Доминик отвез ее домой. Уже из вестибюля, наблюдая за отъезжающей машиной Доминика, она увидела на другой стороне улицы большую темную машину, неожиданно показавшуюся ей знакомой. И какое-то странное тревожное чувство охватило ее. Анна двинулась к лифту, но, прежде чем двери закрылись, успела увидеть, что темная машина отъехала.

Она провела ночь, мучаясь от кошмаров и молясь, чтобы скорее наступило утро и это беспокойство оставило ее. Свет дня обязательно разгонит все страхи, уверяла она себя, но утро принесло лишь частичное облегчение. Анна взялась за работу как одержимая. Сегодня им предстояло обставлять первые комнаты, и Большой Зак только крякал, пораженный ее неуемной энергией. К окончанию дня она была совершенно вымотана. Она мечтала о прохладном душе и своей кровати. Отпустив рабочих, она напоследок прошлась по готовым комнатам, придирчивым взглядом высматривая малейшие огрехи и отмечая, какие еще нужно внести изменения. И невольно вздрогнула, когда, обернувшись, обнаружила в проеме двери темную высокую фигуру.

– Я вижу, ты совсем заработалась, Анна…

– Ох, Алекс, вы напугали меня. Я уже закончила, собралась уезжать, – слегка дрожащим голосом пояснила она, останавливаясь в нескольких шагах от него. Только тут она обнаружила явное напряжение в его позе и выражении лица.

– Теперь я для тебя просто Алекс?

– Кажется, вы сами просили об этом, – сухо произнесла Анна, мгновенно напрягаясь и замыкаясь в себе. – Простите, этого больше не повторится.

– Да, ты не теряешь времени даром… – Неймен сделал шаг вперед, появляясь из полумрака слабоосвещенного коридора. – Решила одним выстрелом убить двух зайцев?

– О чем вы говорите? – Она невольно отступила, почувствовав безотчетный страх и возвращение сосущего чувства тревоги, донимавшего ее весь уикенд.

– Не понимаешь? Конечно. Просто невинная овечка…

Теперь он вовсе не выглядел ни вальяжным, ни насмешливым. Хотя его лицо было неподвижно и почти бесстрастно, в глазах определенно метался неистовый огонь.

– Как дела у Доминика?

Это он был там! – пронеслось в голове Анны. Он следит за мной, черт бы его побрал!

Она набрала в легкие побольше воздуха и уперлась кулаками в бока.

– С каких пор вы установили за мной слежку и кто вам это позволил?

– Я могу появляться там, где хочу!

– Но при этом не вторгаться в частную жизнь другого человека!

– Разве я чем-то помешал вам, пока вы обменивались страстными поцелуями!

Анна задохнулась от возмущения.

– Вы следили и уже этим нарушали мои права и свободы! – закричала она.

– Неужели? – Он произнес это таким тоном, что Анне захотелось как следует его стукнуть. Желательно чем-нибудь тяжелым. Она даже спрятала руки за спину, чтобы не поддаться навязчивому соблазну.

– Думайте что хотите, мне абсолютно все равно.

– Скажи, ты чувствовала то же самое, когда я целовал тебя?

– Что?

На его лице появилось такое выражение, что у нее разом пропал боевой пыл и она испуганно отступила в комнату.

– Я хочу спросить: ты так же приникала к нему, так же постанывала и извивалась в его руках?

– Не смейте мне говорить подобные вещи!

– Скажи мне, Анна! – потребовал Алекс.

– Меня уже тошнит от ваших обвинений! Я не желаю больше разговаривать с вами!

– Скажи! – Алекс приблизился к ней почти вплотную, так что его лицо с пылающими глазами склонилось к ее лицу. – Может быть, тебе освежить память?

Анна ничего не успела сообразить, как он впился в ее губы. Она заколотила кулачками по его груди, а когда Алекс отпрянул, ее рука будто сама размахнулась и отвесила ему увесистую пощечину.

– Никогда больше не смей так делать, – прорычал он.

На его щеке расплывалось красное пятно от пощечины.

– Вы… делаете… мне больно… – проговорила она, пытаясь вырвать свою руку из его стальной хватки. Анна еще никогда не причинила боли ни одному живому существу, и сейчас сквозь пелену затмившего голову тумана ярости она вдруг осознала, что ударила Алекса. Ладонь зудела, и ее стремительно стало охватывать отчаяние. Она беспомощно взглянула на Неймена, и он вдруг выпустил ее руку.

– Уходи, – глухо проговорил он.

Анна послушно, как марионетка, двинулась к выходу. В ее голове бился мучительный вопрос: как могло такое произойти с ней? Она, тихая, спокойная и сдержанная Анна Тейлор, в одно мгновение превратилась едва ли не в тигрицу! Это все Алекс. Ей никогда не понять ни его самого, ни его бушующих эмоций. Ей следует держаться подальше от огня, бушующего в его душе, иначе она не просто подпалит крылышки, подобно легкомысленному мотыльку, но сгорит дотла, превратится в серый пепел, который развеет ветер…

Но на сегодня ее страдания были еще не окончены. Нога Анны подвернулась на второй ступеньке, и она едва не покатилась вниз по лестнице.

– О Боже, – прошептала она, осознавая, что, не успей она ухватиться за перила, вполне могла бы свернуть себе шею.

Анна посидела некоторое время, унимая бьющееся сердце и чувствуя, что слезы подобрались опасно близко к глазам. Потом она попыталась встать, но тут же вскрикнула от боли.

– Что произошло?

– Я опять споткнулась.

– И?..

– И, похоже, подвернула ногу.

Анна оглянулась на Алекса, подпирающего стену.

– Помочь? – насмешливо спросил он.

Анна уже собиралась посоветовать ему, куда он может обратиться со своей помощью, но вовремя одумалась.

– Да, большое спасибо за предложение, – выдавила она.

– Не стоит. – Он медленно, словно нехотя, подошел и легко поставил ее на ноги.

Анна некоторое время стояла, держась за лацкан его пиджака. Потом попробовала ступить на ногу и тут же охнула от пронзившей щиколотку боли.

– Да, талант страшная сила, – процедил Алекс и, прежде чем Анна сообразила, что означает его фраза, легко поднял ее на руки.

Она снова охнула, на сей раз уже испуганно, и вскинула глаза на его лицо. Дрожь пронзила все ее тело, и она завороженно уставилась в его глаза. Сердце замерло. Как он красив! Боже мой, как он красив! Эти глаза и подбородок… Губы, такие твердые и мягкие…

– Анна, тебе не стоит так смотреть на меня.

– Почему? – глупо спросила она и тут вспомнила, что он все еще продолжает держать ее на руках.

– Опустите меня на пол. Вам, наверное, тяжело, – тихо прошептала она, чувствуя, как пересохло в горле.

– Вовсе нет.

Как всегда в его объятиях, неистовость ее реакции потрясала все ее существо. Сердце билось в горле, и острое желание обвить его шею руками, прижаться к его телу сводило ее с ума. Ей казалось просто непостижимым оторваться от его тела, остаться без тепла его рук… Она вдруг поняла, что с ней происходит. Боже мой, я влюблена! Все мои реакции, это непонятное влечение…

– Анна…

Она вдруг поняла, что Алекс пошел. Сейчас он усадит ее в машину, через несколько дней работы в его доме будут закончены и она навсегда расстанется с человеком по имени Алекс Неймен. Неведомые силы свели их вместе, значит, это было кому-то нужно на небесах. Жестокие проделки маленького пухлого мальчугана с луком и стрелами. Одна из этих стрел нашла свою цель, и теперь кровоточащая рана будет долго ныть…

Алекс опустил ее на диван. Мир перевернулся, потолок поплыл перед ее глазами…

– О нет! Что вы делаете, я в пыльных джинсах, а обивка вашего дивана…

– Твое беспокойство мне вполне понятно. Здесь может быть только одно решение – надо их немедленно снять!.. – Жесткая усмешка искривила его губы.

– Что?!

Анна вовсе не рассчитывала, что ее слова будут истолкованы подобным образом. Но не успела она опротестовать заявление Алекса и воспротивиться его намерениям, как он в два счета расправился с ее джинсами.

– Алекс! – испуганно воскликнула она. – Не нужно…

А он все с той же усмешкой склонился над ней.

– Игра окончена, дорогая.

Он припал к ее губам. Как всегда у него без особых усилий получилось направить ее эмоции и чувства в нужное ему русло, и после первого касания его горячих губ Анна перестала принадлежать себе.

Он жонглировал ее ощущениями, даря то невыразимую сладость поцелуя, то жгучее наслаждение от легких касаний ее шеи, скул, щек… Он был стрелочником, который легким движением руки направлял состав в нужном направлении.

Анна невольно выгнулась в страстном желании приблизиться к его телу, ощутить его рядом с собой.

– Не так быстро, Энни… Вот так… так будет хорошо…

Он задрал ее футболку, расстегнул застежку бюстгальтера и припал к груди. Анна всхлипнула и попыталась высвободить запястья из крепкого плена обхвативших их пальцев.

– Нет, просто лежи…

Она забилась, сжигаемая желанием обнять его, провести ладонями по крепкой спине и могучим плечам. Но Алекс не разрешил ей этого. Он ласкал и целовал ее как одержимый и при этом не позволял то же самое проделывать с собой. Анна бы не удивилась, если бы в его намерения входило свести ее с ума.

– О, Алекс, позволь мне… Я хочу…

– Еще рано, Энни…

Ее никто и никогда не называл так. И это ласковое имя, произнесенное им, показалось ей волшебной музыкой. Она неожиданно поняла, что чувствовала в свое время Энджи. И даже более того – она сама испытывала такие невероятные чувства, о которых подруга и вовсе не упоминала. Рай или ад? Рай с адским огнем, пожирающим ее!

Наверное, это произошло в тот момент, когда она впервые взглянула в его взбешенные глаза, а проклятый дождь лил как из ведра. Или позже, когда он первый раз поцеловал ее, а она подсознательно поняла, что их встречи предопределены судьбой. Как бы то ни было, чувства никогда не подчиняются воле разума, иначе разве совершали бы люди подобные безумства?

Неожиданно он приподнялся и заглянул в ее глаза.

– Анна, мы еще можем остановиться, пока не зашли слишком далеко…

О чем это он?

– Алекс… пожалуйста…

– Неужели такое возможно? Твои глаза… Ты хочешь меня, Анна? Анна-а-а…

– Да!

Он вырвал это слово из ее уст. Вырвал бархатистым хриплым голосом, обволакивающим сознание, вырвал безумными ласками и сладостью поцелуев. Ее сердце… Она преподнесла его Алексу, но понял ли он, что означает ее «да»?

– Хорошо, Анна… Теперь можно…

Он отпустил ее запястья, и она тут же обхватила его шею, притягивая его ближе… еще ближе. Каким-то непостижимым образом он успел раздеться сам и раздеть ее. Но, когда их обнаженные тела соприкоснулись, это перестало иметь значение. Анна застонала от переполнившего ее восторга, шепча его имя пылающими от поцелуев губами.

Когда он проник в нее, жестко двинув бедрами, она крепко сцепила зубы, чтобы не застонать, и зажмурила глаза. Все волшебные ощущения разом схлынули, и она почувствовала боль и холод. Она распахнула глаза, испуганно всматриваясь в искаженное лицо.

– Алекс… подожди…

– Нет, слишком поздно, Энни… Вот так… – Он снова прижался к ее губам, задержался на мгновение, обвел кончиком языка ее губы и вновь повторил…

Анна задрожала от вернувшегося желания, а Алекс продолжал свою сладкую пытку, помогая ей взбираться на ослепительный пик…

И все же где-то внутри нее ворочалось темное облако. Совершенно неопытная, она тем не менее каким-то шестым чувством поняла, что, несмотря на всю его страсть, он не принадлежал ей полностью ни в один из моментов их близости.

Коварный червячок страха начал свою разрушительную работу в ее душе задолго до того, как Алекс выпустил Анну из своих объятий. Она попыталась заглушить свои опасения жаром тела Алекса и его объятиями, но он легко отстранился и сел.

15

Некоторое время он сидел, уставившись в стену, а Анна, прикрыв глаза, мучительно искала и не находила ни одного слова, которое могла бы произнести, когда он повернется. Она почувствовала растерянность и стыд и глазами попыталась отыскать свою одежду. Алекс продолжал молча сидеть, потом провел рукой по волосам и повернулся к ней.

Его брови сошлись у переносицы, когда он посмотрел на ее лицо, а потом он произнес ужасные слова:

– Браво, Анна, прекрасная тактика. Даже сейчас в твоих глазах беспомощность и смущение, а ведь ты уже достигла своей цели и притворяться больше не имеет смысла.

– Алекс, о чем ты? – задыхаясь и предчувствуя что-то страшное, какую-то неимоверную ошибку, произнесла она.

– Хватит, Анна! – Он встал и, нисколько не смущаясь своей наготы, принялся одеваться. Потом поднял с пола и небрежно бросил ей футболку. – Одевайся.

Путаясь и дрожа, она лихорадочно натянула футболку, нашла под собой бюстгальтер и смяла его в кулачке. Осторожно села. Не решаясь встать и взять валявшиеся на середине комнаты джинсы, она натянула футболку на колени. Губы Алекса искривила пародия на улыбку, когда он заметил ее стыдливое движение.

– Теперь мы можем поговорить. Точнее, я хочу послушать тебя, Анна. Выдвигай свои условия!

– Условия? – эхом отозвалась она, глядя на Алекса широко раскрытыми глазами.

– Именно, – подтвердил он. – Твои ставки были очень высоки, как и цена, которую ты заплатила. Но помнишь наш разговор? Ты плохо изучила объект, дорогая, поставила не на того и проиграла. Я не собираюсь на тебе жениться! – уже зло добавил он.

– Что?

– Твоя растерянность мне понятна…

– Придурок! Пошел к черту! – закричала она, стараясь выплеснуть боль, которая росла и ширилась в ее груди. Она вдруг все поняла, все встало на свои места: он всего лишь преподал ей новый урок.

– Скажи мне приемлемую цену, и я заплачу. Два раза я этого предложения делать не буду.

– Убирайся!

– Что ж, это твой выбор. Пока. Думаю, что ты доберешься без труда. Теперь нечего разыгрывать представление с повреждением ноги.

С этими словами он просто повернулся и ушел, а Анна до боли закусила губу, боясь разрыдаться. Боже, какая же я дура! Дура! Дура!..

Анна еще долго сидела, безучастно глядя в стену и стараясь прийти в себя. Потом с трудом сконцентрировалась на одной мысли – ей нужно выбраться отсюда и попасть домой. Когда она попыталась ступить на ногу, то закричала от нестерпимой боли. Она осмотрела щиколотку и впала в панику: нога страшно опухла. Синий оттенок кожи нагнал на нее еще больше страха. Почему же еще некоторое время назад она не чувствовала никакого дискомфорта?

Но эта боль помогла ей отвлечься от затопляющего ее сознание горя, прийти в себя и сконцентрироваться. Анна проковыляла до выхода из комнаты и с великим трудом спустилась по лестнице. Преодолев все препятствия, она забралась в машину и поблагодарила Бога, что у нее автоматическая коробка передач, иначе добраться до дома она не смогла бы. По дороге ее голову, казавшуюся пустой и звонкой, неожиданно посетила рациональная мысль: ей нужен врач!

Она подъехала к больнице, и, на ее счастье, персонал неотложки оказался более чем милосерден: Анну довольно быстро осмотрел врач, после чего ей сделали рентген.

Через некоторое время рентгеновский снимок был готов, и дежурный хирург объяснил, что перелома нет, есть вывих и повреждение связок. Вывих он вправил тут же, и Анна почувствовала, что боль слегка отступила. Потом ей наложили тугую повязку, и велели не беспокоить ногу.

– Приобретите костыль или трость, – посоветовал ей на прощание хирург.

До своей квартиры Анна добралась едва ли не к полуночи, а о тяжести проделанного пути впоследствии можно было слагать легенды…

Она почти всю ночь просто лежала на постели с открытыми глазами. Ее мучила только одна мысль – она должна закончить эту работу. Пусть ей даже придется ночевать в этом проклятом доме, она сделает это!

Работы в доме заняли еще три дня. В большом теле Зака была заключена не менее большая душа, поэтому он сразу почувствовал в Анне надлом. И сразу понял, что больная нога здесь ни при чем. Долго и безуспешно Большой Зак пытался поднять ей настроение, и Анна покорно растягивала губы в улыбке, но душа ее словно закаменела, а глаза были пусты, как высохшие колодцы.

Две оставшиеся ночи она спала в доме: на кухне на сдвинутых стульях. Никто и никогда не заставил бы ее занять диван, на котором произошло «это», или кровать, стоящую в спальне Алекса. Анна больше не боялась его появления, она была уверена, что он не придет. Ее душа еще отзывалась судорогами на его имя и таившиеся на задворках сознания воспоминания, но Анна твердо решила – все кончено. Нельзя наступать дважды на одни грабли.

В четверг все работы были закончены, и, проковыляв по всем комнатам, несмотря на мрачное состояние духа, она была полностью удовлетворена работой. Эти дни прошли, словно во сне, и она была рада, что все закончилось. В четверг вечером она еще раз посетила врача и приехала домой после трехдневного отсутствия.

Утром в пятницу настроенная более чем решительно, Анна вошла в двери «JTB». Не останавливаясь и только кратко ответив на обеспокоенные вопросы коллег, она прошла в кабинет Вирджинии. Рывком открыв дверь, она на пару секунд замерла, обнаружив там Доминика, а потом решила, что удивляться не будет. И Доминик, и Джи одновременно обернулись и с одинаковым выражением на лицах посмотрели на нее.

– О, давние враги вступили в сговор… – Анна окинула невозмутимым взглядом открывшуюся картину: «конкуренты» стояли друг против друга и при заявлении Анны переглянулись. При этом на порозовевшем лице Вирджинии появилась растерянность, а Доминик остался совершенно невозмутимым.

– Что с твоей ногой, Анна?

– Производственная травма. Вирджиния, мне немедленно нужен отпуск!

– Конечно, – пробормотала Джи, разглядывая Анну.

Но Анне все равно было этого мало. Она почувствовала, как в ней поднимается истерическая волна, требующая выхода. Эта истеричность сделала ее обычно очень мягкий тон едва ли не вызывающим.

– Работы в доме Неймена закончены. Я думаю, твой приятель будет доволен, очень доволен… – многообещающе добавила она, не давая Джи вставить и слова. И, не обращая больше внимания на растерянную начальницу, она внимательно посмотрела на Доминика. – Доминик, что ты здесь делаешь?

– Собственно, я приехал поговорить с Вирджинией о тебе.

– В самом деле? – деланно изумилась Анна, но Доминик, к ее удивлению, никак не отреагировал на этот выпад. Она обнаружила только озабоченность на его лице и никакой обиды.

– Несколько дней я пытался до тебя дозвониться. Ты и в прошлые наши встречи выглядела не лучшим образом, а теперь…

– Неужели я выгляжу так ужасно? – попробовала она пошутить, скривив губы в подобии улыбки, но твердое утверждение Доминика «да» едва не заставило ее разрыдаться. – Я хочу уйти, – почти прошептала она жалобно, и Доминик просто кивнул. Анна нашла в себе силы повернуться к Джи. – Извини за мой тон… я просто устала. Я могу взять отпуск с сегодняшнего дня?

Вирджиния кивнула, глядя на Анну с какой-то затаенной болью.

– Спасибо.

Анна ухватилась за руку Доминика, и они вместе вышли из кабинета Джи. Доминик позволил себе первый вопрос только тогда, когда они вышли из здания агентства и могли не бояться, что их разговор подслушают.

– Что случилось, Анна?

– Я уже говорила: я устала…

– Что Неймен тебе сделал?

Анна невольно вздрогнула.

– С чего ты взял?

– Я просто это знаю. Так что?

Это вовсе не для твоих ушей, милый Доминик. Алекс тут совсем ни при чем, это целиком и полностью моя вина. Я позволила себе настолько расслабиться, что допустила самую большую ошибку в своей жизни. Я всегда жила разумом, и мне не следовало нарушать этого правила. Как только я изменила своим принципам, то сразу же жестоко поплатилась за это!

– Ничего, Доминик, ничего не произошло, все в полном порядке.

– Я подвезу тебя.

– Я приехала сама. Знаешь, АКП чудесная вещь, я прекрасно управляюсь и с одной ногой. Пока, Доминик. – Она стала целеустремленно двигаться вперед, боясь, что, если он сейчас остановит ее, она просто разрыдается. Рана была слишком глубока, и сердце мучительно ныло… Проклятая чувствительность!

– Анна!

Доминик решительно остановился перед ней, и она едва удержалась от искушения просто ткнуться в его грудь и разреветься на глазах у всей улицы. Непозволительная роскошь! Она даже не могла поднять глаз, чтобы не выдать себя.

– Вот, возьми… – Доминик вложил в ее ладонь продолговатый прохладный металлический предмет и сжал ее пальцы.

– Что это?

– Я пришел к Джи для того, чтобы узнать место твоей дислокации. Я собирался не просто потребовать для тебя отпуск, но и вызволить тебя из плена коварного Неймана, – попытался пошутить он. Но улыбка Доминика тотчас угасла, едва он взглянул в горестные глаза Анны. – Это ключ от моего бунгало. У меня есть кое-какая недвижимость недалеко от Санта-Барбары. Уединенное местечко на берегу Тихого океана, соседи очень спокойные, не проявляют любопытства и никогда не мозолят друг другу глаза. Мне кажется, что тебе сейчас просто нужно побыть в одиночестве, а места для этого лучше не придумаешь.

– О, Доминик…

– Для этого ведь и нужны друзья.

– Спасибо…

– Ты уверена, что сумеешь доехать, или мне отвезти тебя?

– О, я справлюсь.

– Я понимаю, что ты не хочешь сейчас говорить на эту тему, но я должен предупредить тебя насчет Неймена. Ведь это он – я знаю точно – причина твоего состояния. Анна, ты должна быть осторожна с ним. Он очень сложный человек и производит впечатление разочаровавшегося в жизни и в людях типа. Он, конечно, очень привлекателен, и женщины вьются вокруг него, но… Он не для тебя. Ты слишком чувствительная, нежная и хрупкая… Несколько лет назад он едва не женился, но что-то произошло. Никто не знает что именно, но с тех пор он очень изменился, стал недоверчивым и даже жестоким…

– О Боже…

– Прости?

– Ничего, вступило в ногу.

– Тебе нужно сесть.

– О да!

Игры… Он все время твердил ей про эти проклятые игры. Он решил, что я охотница за мужчинами и пытаюсь завлечь или Доминика, или его – кого получится. Выбрать приемлемый вариант и стратегию поведения… Издеваясь, он давал мне советы! Идиотка, строила дурацкие предположения, а все оказалось так просто. И его соблазнение не было проявлением чувств, это был всего лишь урок. Он считал, что все имеет свою цену и даже предложил мне назвать свои условия. Но у меня не могло быть никаких условий, все мои надежды были связаны с ним и с той лавиной чувств, которые обуревали меня при его прикосновениях. Я полюбила его, но мои чувства ничего не меняют. Для Алекса я всего лишь игрушка…

– Я поеду, – тихо проговорила Анна, – мне действительно нужно побыть одной, ты все правильно понял, Доминик.

Дома она принялась лихорадочно собираться. Ее отъезд скорее напоминал паническое бегство. Она выехала после полудня уже в пятницу, проигнорировав совет Доминика начать путешествие в субботу утром. Несколько раз она попадала в ужасные пробки. Многие горожане стремились уехать на время уикенда из города, а живущие в пригороде возвращались домой после рабочего дня.