Текст книги "Ответный удар (СИ)"

Автор книги: Алекс Шу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Сергей Иванович слегка улыбнулся и подвинул ко мне вторую папку.

– Посмотри эту.

И опять документы, свидетельства, докладные записки, показания гангстеров, фотографии.

1946 год. Американская военная разведка освобождает из тюрьмы самого крупного босса американской мафии – Чарльза Лаки Лучано и высылает его в Италию. По официальной версии Лучано помогал военным разведчикам бороться с режимом Муссолини, используя свои старые связи в мафиозной среде. Но что было обещано мафии и самому Лучано за такую помощь, разведчики рассказать прессе отказались. Осенью 1947-го года у Лаки состоялась встреча с двумя сотрудниками недавно созданного ЦРУ.Он организовывает масштабное производство наркотиков с участием турецких, сицилийских и неаполитанских бандитов. Изготовленный героин, потоками пошел в США. ЦРУ негласно помогало и поддерживало Лучано в этом бизнесе. В результате, в промежутке между 1946-ым и 1952-ым годом, число наркоманов в Соединенных Штатов утроилось. В папке имелись показания двух бандитов Лучано, взятых с поличным и давших показания о сотрудничестве с новообразованной американской спецслужбой.

«Золотой Треугольник» выпускал около 70 % мирового опиума. Из Лаоса его вывозили сотрудники ЦРУ, используя самолеты авиакомпании «Эйр Америка». Прибыль от торговли наркотиками была необходима для проведения тайных операций против коммунистов. Делалось это втайне от конгресса США, без его одобрения. Большая часть сырья перерабатывалась в лабораториях Сицилии и Марселя под контролем сотрудников спецслужбы. Часть наркотиков производилась даже на ведомственных базах спецслужбы. Наркотики продавались американским военным, дислоцированным в Юго-Восточной Азии. Это привело к всеобщей наркомании в американской армии. Во время вьетнамской войны были задокументированы случаи убийства солдатами сослуживцев и офицеров в состоянии наркотического опьянения. В 1971-ом году в госпиталях лежало менее пяти тысяч американских военных, раненых во время боевых действий и более двадцати тысяч, злоупотребивших наркотиками. Но и это еще не всё. В 70-ых годах полиция Нью-Йорка столкнулась с тем, что наркоту начали массово реализовывать многочисленные негритянские и латиноамериканские банды. А привозилась и распространялась она под чутким руководством сотрудников ЦРУ. Один из бывших офицеров полиции Лос-Анжелеса обнаружил это. И теперь должен был приехать в Гамбург на встречу со мной. По крайней мере, так было задумано.

Я листал документы, читал свидетельства и напряженно думал, как красиво подать эту информацию, чтобы она произвела эффект разорвавшейся бомбы и шокировала американское общество, привыкшее считать себя «светочем свободы и демократии». По сути, ЦРУ массово убивало наркотой своих граждан, чтобы добыть деньги на собственные «темные делишки». И эти моральные уроды называют СССР «Империей Зла»? Лицемерие и подлость Запада не знает пределов. Они достигали цели любой ценой, плюя на человеческие судьбы, используя все средства, включая самые гнусные, для победы. Поэтому и выиграли, тогда, в моей прошлой жизни. А сейчас у нас появился шанс переиграть историю и дать бой англосаксам. И я намерен его использовать на все сто процентов.

Я оторвался от документов. Капитан сидел, положив локти на стол и соединив ладони в замок. Ждал, пока закончу чтение.

– Как вам удалось за такой короткий срок собрать столько информации? – поинтересовался я. – Мы же только перед новым годом об этом говорили. Полторы недели прошло, а вы сколько сумели накопать. Фантастика какая-то.

– Работать надо уметь, – ухмыльнулся Сергей Иванович. Немного помолчал, наслаждаясь произведенным эффектом, и признался:

– На самом деле здесь ничего сверхъестественного нет. Дело в том, что МГБ и пришедший ему на смену КГБ, работали по этой теме, собирая компромат на американцев. И сотрудничали с нами. Имен называть не стану, тебе это ни к чему. Когда Андропов обосновался в КГБ, тему эту в 68-ом году свернул с резолюцией «не заниматься ерундой» и советом «сосредоточиться на более важных направлениях». Курировал это направление один из старых чекистов, ненавидящий американцев и работавший ещё с Берия. Приказ Андропова он встретил, скрипя зубами от злости. Активную работу приостановил, но сведения потихоньку собирать продолжил, тем более что информация к нему периодически поступала. Чекист её аккуратно собирал в папочку, и когда в отставку вышел, сохранил на всякий случай. Когда ты предложил идею, я переговорил с Петром Ивановичем, и он вспомнил, что такая работа велась. Вызвал офицера, сотрудничавшего с комитетчиком, и попросил «навести мосты». Когда он обратился к чекисту, тот только обрадовался. Он потому и продолжал работу на свой страх и риск, что считал, она очень важна, а добытые сведения нужно использовать в борьбе с ЦРУ максимально эффективно. Так что здесь, считай, нам очень повезло. Ну и в ГРУ кое-какая информация по этой теме периодически проскакивала. Мы её быстро собрали и приложили, к тому, что получили.

– Что могу сказать? – я улыбнулся. – Такое впечатление, что нам высшие силы помогают.

– Отставить фантазии, – капитан шутливо погрозил пальцем. – Если помогают, замечательно, но эту тему дальше развивать не будем. Сам, надеюсь, понимаешь, почему?

– Понимаю. Проехали.

– С документами ознакомился? Вопросы есть?

– Есть, но несущественные, – отмахнулся я. – Думаю, можно их пропустить или перенести на потом.

– Тогда слушай, что будем делать дальше, – посерьезнел Сергей Иванович. – Сейчас Алла нас загримирует, и мы поедем на встречи. У нас их две. Первая в итальянском ресторанчике «Ил Бонгустайо». Там уже зарезервирован отдельный кабинет. Нам нужно там быть без пяти двенадцать. Встречаемся с Маклом Крейгом Руппертом, человеком, которого ты порекомендовал. Он как раз в ноябре уволился из полиции и согласился встретиться с нами, при условии, что мы оплатим его перелет в Гамбург. Билеты он получил, прилетел и поселился в забронированном нашими людьми номере отеля.

Отлично! Именно это я и хотел услышать. Майкл Крейг Рупперт – человек, которого смог «увидеть» благодаря своему Дару. Родился в 1951 году. По иронии судьбы – его родители всю жизнь сотрудничали с американскими спецслужбами и армией. Отец во время Второй Мировой был пилотом ВВС США, затем работал в «Мартин Мариэтта Корпорейшн» – компании разрабатывающей тактические и баллистические ракеты, являясь связующим звеном между руководством компании, ЦРУ и армией. Мать была сотрудником АНБ. Она занималась взломом советских паролей и шифров, чтобы получить доступ к секретным работам физиков-ядерщиков. Когда Рупперт завершал обучение в Калифорнийском университете, он подал заявление на работу в ЦРУ, успешно прошел собеседование, но предпочел должность в одном из полицейских управлений Лос-Анджелеса.

В 1976 году, работая в полиции, Майкл наткнулся на факты сотрудничества военных и ЦРУ с наркоторговцами. Проведенное расследование потрясло его. Оказывается, сотрудники спецслужбы и армейские чины не только помогали некоторым наркоторговцем, а плотно «сидели» на денежных потоках от продаж кокаина и героина. И негласно прикрывались с верхов властной пирамиды. Два месяца назад, в 1978 году Рупперт подал в отставку. В той жизни он организовал журналистское агентство, занимающееся расследованием торговли наркотиками в ЦРУ и армии, а также коррупции в правительстве. Его репортажи, опубликованные документы и свидетельства, снятые документальные фильмы, попортили немало крови политикам, генералам и американским спецслужбам. В первой реальности Рупперт погиб в 2014-ом году, в своем поместье в округе Напа от огнестрельного ранения в голову. Официальная версия – самоубийство. И с этим легендарным человеком мне предстоит поговорить.

– Отлично, – улыбнулся я. – Какие планы дальше?

– Следующая встреча тоже с твоим человеком. Научным сотрудником Австралийского национального университета Альфредом Уильямом Маккоем. Мы его повезем в один небольшой домик на окраине Гамбурга. Там спокойно переговорим.

– А потом на нас выйти не смогут? Всё-таки это след.

– Не думаю. Домик снят на сутки совершенно посторонними людьми. Даже если начнут копать, на нас выйти не смогут. Во всяком случае, в ближайшие несколько дней. А потом мы уже будем далеко отсюда.

– Как вы сумели его уговорить? – поинтересовался я.

– Нашли подход, – усмехнулся Сергей Иванович. – Достаточно было намекнуть, что он получит новые факты по своему докладу. Господин учёный так воодушевился, что сразу пообещал прибыть. Даже отпуск на работе взял. И сразу предвосхищая твой вопрос, отвечаю, Маккой был предупрежден о сохранении полной конфиденциальности. За ним в Австралии присматривали и в самолете наблюдали. Ничего подозрительного не обнаружено.

Замечательно! Этот человек точно молчать не будет и сделает всё, как нужно. Ученый и спортсмен 1945 года рождения, бакалавр истории и магистр философии, ненавидящий американские власти и ЦРУ за распространение наркоты. В 1972 году в Конгрессе, выступая перед комиссией сената, он обвинил ряд американских политиков и высокопоставленных дипломатов в сокрытии данных о незаконном обороте наркотиков. В том же году вышла книга Маккоя «Распространение героина в Юго-Восточной Азии». В ней Маккой прямо заявил, что ЦРУ участвовало в деятельности «Золотого Треугольника», помогая перевозить и реализовывать героин. В прошедшем году Альфред уехал в Австралию, видимо, опасаясь слишком пристального внимания со стороны американских спецслужб.

Капитан немного подождал, давая мне собраться с мыслями, и продолжил:

– И ещё один момент. На встречах, мы с тобой говорим, что представляем собой «Лигу патриотов Америки», военных, гражданских и правозащитников, которые возмущены сложившимся положением дел и намерены опубликовать имеющуюся информацию, о том, что ЦРУ травят американцев героином и кокаином. Организация вымышленная и в реальности не существующая. Если информация дойдет до ушей ЦРУ, пусть ищут. Поверят ли нам, люди, которые приедут на встречи, или что-то заподозрят, не так важно. Главное, что подлинность всех документов в папках легко проверяется. Рупперту передадим сведения о торговле в Нью-Йорке и других городах США, а также о сотрудничестве Лучано с военными и ЦРУ, плюс статистические данные о возросшем количестве наркоманов.

Маккою – в основном информацию о работе американцев в «Золотом Треугольнике». Папки уже подготовлены. Данные будут частично пересекаться, но это не страшно. Наоборот, придадут весу друг другу. Остальные документы мы распространим по европейским и американским газетам уже без тебя. Есть ещё пара интересных задумок, пока говорить не буду. После выступлений Маккоя и Рупперта, постараемся поднять и поддерживать в американском обществе максимальный градус истерии против военных и парней из Лэнгли. Вот такой план. Есть уточнения или возражения?

– Никаких.

– Отлично тогда, я зову Аллу. Пусть начинает тебя гримировать.

Примечание:

Первая фраза, перевод:

– Артур, просыпайся, – крепкая рука теребила моё плечо. – Нам скоро выезжать из отеля. Папа сказал, чтобы ты через пять минут был на ногах.

Приезд к Лучано в Европу агентов, именно ЦРУ – художественный вымысел (в отличие от связей с армейской разведкой). Есть ещё пара логических допущений. В остальном, сведения о торговле ЦРУ и армейским командованием наркотой, многократно обнародованная информация из разных источников, включая тех же Маккоя, Рупперта, журналиста Генри Уэбба (позже времени происходящих событий) и многих других правозащитников, гражданских активистов и репортёров. Многих уже нет в живых…

7 января 1979 года. Гамбург (Продолжение)

Чемоданчик с гримом был приготовлен заранее и спрятан в шкафчике для одежды. Сергей Иванович зашел на кухню, достал его и вручил оперативнице. Алла включила свет, подвинула настольную лампу, чтобы лучше видеть результат и начала колдовать надо мною. Оперативница орудовала кисточками и салфетками, брала разные тюбики с кремами и клеем. Через полчаса я преобразился в загорелого 25-летнего парня. Алла чуть изменила овал лица искусным гримом и нанесла на щеку устрашающий зигзагообразный шрам, склеив кожу специальным составом, а потом обработав бесцветной краской. Затем меня сменил Сергей Иванович. Оперативница смазала ему виски какой-то жидкостью, пару минут подождала, а потом отодрала бакенбарды. Аккуратно наклеила бороду с проседью, добавила морщин, увеличив возраст до 60 лет и превратив «папашу» в благообразного состарившегося мужчину.

Отдельно оперативница занималась нашими руками, выглядывающими из-под рукавов, чтобы они случайно не выдали настоящий возраст. Затем меня заставили переодеться в классический костюм с галстуком и длинное полосатое пальто, а капитана – в темный кожаный плащ на меховой подкладке. Даже Василию и Алле нашлась одежда.

Мой «старший братик» и оперативница должны были ехать отдельно. Ещё вчера, на обратном пути, капитан посовещался с Гельмутом и решил, они будут сопровождать нас на другой машине. Незачем нам светиться такой большой компанией. Это может насторожить людей, с которыми мы планируем встретиться. Пусть лучше аккуратно подстраховывают, держась в отдалении. Немец взялся решить эту проблему. Он привлек своего двоюродного племянника. Вилли, по словам Гельмута, являлся идейным коммунистом, обожал дядьку и всецело ему доверял. У него был серый «фольксваген» 50-го года. Машина досталась от деда и постоянно стояла в гараже. Периодически она использовалась для эвакуации бойцов РАФ и перевозки подпольной литературы немецких коммунистов. Для этого в специальном тайнике, оборудованном в подвале гаража, хранились поддельные автомобильные номера.

Вещи, в которых мы приехали, упаковали в одежные чехлы. Они остались в квартире. Гельмут заверил, что с одеждой ничего не произойдет, а в случае непредвиденных обстоятельств, её быстро заберет Вилли. А вот чемоданчик с гримом Алла и Вася с собой захватят, на всякий случай. Пока оперативница возилась с нами, Гельмут зарядил рации. Одну оставил себе, другую вручил Васе.

Мы погрузились в мерседес. На одной из улиц города нас ждал серый «фольксваген» с веснушчатым лопоухим парнем – Вилли. После коротких приветствий Алла и Василий пересели туда и поехали за нами, держась на почтительном расстоянии.

Первая встреча прошла, как и планировалась. Мы припарковались на стоянке недалеко от места встречи. Вторая машина с оперативниками стала метрах в двадцати от нас, так чтобы держать под присмотром не только «мерседес», но и вход в заведение. «Ил Бонгустайо» оказался небольшим уютным ресторанчиком итальянской кухни. Смуглая официантка, игриво стреляющая глазками в мою сторону, проводила нас в отдельный зал. Небольшое помещение было залито теплым желтым светом. На огромной люстре, захватившей центр потолка, сверкали золотистыми искорками хрустальные подвески. По стенам развешаны живописные картины – тропическое побережье, закат в горах, красочные виды Гамбурга. Напротив стола – огромный камин в викторианском стиле. Стулья с мягкими спинками и резными деревянными ножками органично вписались в общий интерьер.

Пока я разглядывал зал, пришел Рупперт. Бывший американский полицейский мне понравился сразу. Прямой взгляд, проницательные голубые глаза, располагающее лицо. Мужчина держался с достоинством, и сразу же предложил перейти к делу. Мы с капитаном представились, соответственно, «Джоном» и «Томом». Пояснили, что представляем группу армейских отставников и бывших работников спецслужб, объединившихся в движение «Лига патриотов Америки». «Джон» добавил, что мы возмущены преступной деятельностью ЦРУ и военных, покрывающих и принимающих активное участие в торговле наркотиками на территории США. После этого я вручил Майку папку с документами.

Когда бывший полицейский ознакомился с бумагами, он потрясенно молчал, а потом вздохнул:

– Это для меня не новость. Раз вы меня пригласили, то знаете мою историю. Я служил в полиции Лос-Анджелеса. Там впервые столкнулся с торговлей наркотиками. В Скид Роу, Комптоне, Инглвуде, Вермонте Висте, Мид Сити, ниггеры и латиносы из банд «Блудс», «Крипс» и многих других, открыто торговали наркотой почти на каждом перекрестке. Город завалили недорогим кокаином и героином. Наркоманы дохли в ночлежках, дворах, валялись на улицах трущоб и в темных переулках рядом с кучами мусора, пуская слюни от «прихода». Обдолбанные наркотой или в попытках найти деньги на очередную дозу они творили страшные вещи. Я видел изнасилованную семилетнюю девочку, которой эти подонки выкололи глаза и отрубили руки, покромсанную на куски супружескую пару. Их рубили тесаками только потому, что двум черножопым ублюдкам не хватало денег на дозу. Они думали, что старики где-то прячут крупную сумму в долларах. Я видел матерей, продававших дочерей-подростков за дозу дешевого, разбавленного всякой дрянью героина.

Рупперт прервался, мысленно снова переживая эти события.

Неожиданно его профиль на мгновение стал нечетким и размытым, как будто я смотрел на бывшего полицейского через заливаемое дождём мутное стекло. А когда картинка прояснилась, в моем мозгу чередой ярких снимков пронеслись описанные Майком преступления. Лежащая семилетняя девочка с кровавыми сгустками вместо глаз и костями, торчащими из обрубков рук, истерзанные и изрезанные ножами старики, лежащие в засохших лужах крови рядом. Желудок отозвался рвотным спазмом. Я гигантским усилием сдержал подошедшую к горлу волну. Вот же уроды…. И те, кто принимает наркоту, и те, кто доставляет и продаёт…

– Что-то не так? – бывший полицейский моментально отметил моё состояние.

– Том, ты в порядке? – встревожено спросил Сергей Иванович.

– Да, – я схватил стоящую на столе бутылку с уже открытой крышкой. Набулькал в стакан стреляющую пузырьками минералку и залпом выпил:

– Продолжайте, пожалуйста, Майкл. Мы с Джоном вас внимательно слушаем.

– Гуд, – кивнул американец. – Тогда я решил провести самостоятельное расследование, чтобы узнать, кто стоит за этими говнюками из уличных банд. Подключил стукачей, надавил на парочку наркотов, прижал одного придурка из торгашей и узнал, что это дерьмо шло потоком с морского порта и базы ВМС «Лейкхест». Думал, это частная инициатива некоторых военных и написал рапорт на имя начальника участка. Он переговорил с кем-то из военных и руководством города. А на следующий день к старине Билли приехали два лощенных типа в черных костюмах. Представились федералами. Закрылись с ним в кабинете и о чём-то разговаривали. Когда они уехали, начальник участка вызвал меня. Он сидел красный, руки дергались как у припадочного. Билли порвал рапорт, наорал на меня, приказал всё забыть и уничтожить доказательства. Наш начальник участка не из робких. Мог и мэра послать, защищая ребят и с прокурором поругаться, если верил в свою правоту. А тут сидел и трясся. Мне сказал, чтобы я не играл с огнём – парни оказались из Лэнгли. Они заявили, что мы влезли в их работу и можем испортить секретную оперативную комбинацию. Я этому не поверил. За долгие годы никаких серьезных проблем у наркодельцов не было. Стоило нашим парням или коллегам из других участков действительно напасть на что-то крупное, их или тормозили, или партия наркоты бесследно исчезала. Всё это заставляло серьезно задуматься об уровне и должностях тех, кто покрывает грязный бизнес. А после наезда на Билли, лично для меня всё стало понятно. Я думаю, его запугали чем-то, действительно серьёзным. Иначе бы начальник не трясся и не сидел с таким видом, будто его трахнули в задницу. Документы уничтожать не стал. Пообещал, но сохранил до лучших времен. Сказал, что всё понял, и подал в отставку.

Рупперт замолчал, тоже налил минералки в свой стакан, отхлебнул и продолжил:

– Ненавижу наркодельцов. Даже не представлял, что дело организовано с таким размахом. Я молчал, потому что не представлял реальной полной картины. Теперь, вроде, всё становится на свои места. Не знаю, кто вы, ребята, на самом деле, и, честно говоря, меня это не особо волнует. Главное, чтобы информация оказалась правдивой. Проверю всё по своим каналам. Если сведения подтвердятся, обязательно доведу их до наших граждан. Каждый житель Америки узнает, кто ввозит наркотики в страну и травит ими людей. Молчать в этом случае – преступление против общества.

На этом и договорились. Майкл выпил с нами кофе, бросил папку в свой портфель, и вежливо распрощался.

– Что скажешь? – спросил капитан, после ухода бывшего полицейского.

– Он искренен. Я это чувствовал. Подвести и подставить не должен. Во всяком случае, специально. Наоборот, настроен сделать всё, что в его силах для борьбы с наркоторговцами, – успокоил я.

– Это тебе твой дар подсказал? – уточнил Сергей Иванович.

– И он тоже, – улыбнулся я.

Вторая встреча преподнесла сюрпризы. Альфред Маккой ожидал нас на площади Ратхаусмаркт, как и было условлено, под фонарем напротив здания ратуши. Крепкий плечистый мужик с квадратной чуть выпяченной вперед челюстью и щегольской щеточкой аккуратно подстриженных усов был похож на американского гангстера. Шляпа с широкими полями, длинное пальто с поднятым воротом вместе с мощной борцовской шеей только усиливала это впечатление. Прищуренные голубые глаза смотрели на нас холодно и настороженно. Руки Альфред держал в карманах. Только высокий лоб интеллектуала и роговые очки с выпуклыми толстыми стеклами немного смягчали бандитский образ, контрастирующий с должностью научного сотрудника Австралийского университета.

– Мистер Маккой, добрый день, – приветливо сказал капитан и протянул ладонь.

– Добрый, – ответил американец, немного помедлил, но всё же поздоровался с Сергеем Ивановичем и мной за руку.

– Меня зовут Джон, – представился капитан и кивнул на меня, – это Том. Мы договаривались с вами здесь встретиться и обсудить тему, которая вас заинтересовала. Предлагаю проехаться и поговорить в более спокойной обстановке.

– Где? – уточнил Маккой, снова засунув руки в карманы пальто.

– В одном доме, здесь недалеко.

– Вы предлагаете мне сесть в вашу машину и поехать с вами?

– Да.

– Нет, так не пойдет, – нахмурился Альфред. – Я не сажусь в машины с незнакомыми людьми. И тем более не еду с ними черт знает куда.

– Хорошо, – покладисто согласился капитан. – Что вы предлагаете?

– Документы у вас с собой?

– Да, в автомобиле.

– Тогда вместе выходим из площади. Я арендовал машину, она припаркована здесь, недалеко. Я буду ждать вас в ней. Подъезжаете, и мы вместе выезжаем из города. Я первый – вы за мной. Я присмотрел за городом одно укромное местечко. Остановимся там. Потом кто-то один из вас с документами пересаживается ко мне в автомобиль, остальные остаются на месте. Я смотрю бумаги. Если они заслуживают доверия, продолжаем разговор. Если нет, возвращаю вам документы и уезжаю. Возможен только такой вариант общения. Другого не будет. Отказываетесь, я разворачиваюсь, и ухожу.

– Договорились, – быстро ответил капитан. – Сделаем так, как вы сказали, мистер Маккой. Единственное условие: место действительно должно быть таким, чтобы не привлекать внимание посторонних.

– Об этом не беспокойтесь, – усмехнулся Альфред. – Я всё понимаю.

– Тогда идем к вашей машине.

Автомобиль Маккоя – зеленый «опель кадет», оказался припаркован недалеко от площади, на одной из прилегающих улочек. Альфред залез в машину, а мы пошли к мерседесу.

– Ну как тебе, историк? – спросил капитан.

– Вроде всё в порядке, нормальный человек. Ничего подозрительного я не заметил. Волнуется немного, нам не доверяет, насторожен, но это понятно. Я бы на его месте точно так же держался.

Через пять минут мы подъехали к машине, стали сзади и мигнули фарами. «Опель» Маккоя тронулся с места. Мы – за ним. Минут двадцать ехали молча, наблюдая за маячившим впереди «кадетом». Затем Гельмут, управлявший машиной, кинул очередной взгляд на зеркало и встревожено заявил:

– Кажется, Маккоя пасут. Черный «форд гранада».

Пристроился, когда выезжали из площади. Держался пару минут впереди, сейчас спрятался за потоком машин.

– Чёрт, – выругался капитан.

Он подхватил рацию, лежавшую между сидений, нажал на кнопку вызова:

– Балу вызывает Багиру. Как слышно?

– Багира на связи. Слышно хорошо, – раздался в динамике голос Аллы.

– Похоже, за нами хвост. «Чёрный форд». Проследите за ним, но ничего не предпринимайте. Без согласования разрешаю действовать только в чрезвычайной ситуации. В остальных случаях – по моей команде. Как приняли? Вопросы есть?

– Вопросов нет. Мы тоже заметили, но не были уверены. Пока наблюдали. Роджер.

Ещё через пару минут «чёрный форд» пропал из виду.

Запищала рация.

Сергей Иванович снова подхватил её:

– Балу на связи. Что там, Багира?

– «Форд» повернул на заправку. Возможно, это не хвост.

– Дай бог, – облегченно выдохнул капитан. – Принял. Догоняйте нас. Конец связи.

– По-английски общаетесь, чтобы сбить с толку, если начнут прослушивать? – улыбнулся я.

– Так точно, – весело ответил Сергей Иванович. Настроение у него явно улучшилось.

Тем временем зеленый «опель кадет» повернул на небольшую заснеженную дорожку, уходящую от основной оживленной трассы. Наша машина последовала за ним. В заднем стекле мелькнул ярко-красный силуэт новенькой «альфа-ромео», пролетевшей мимо.

«Красивая тачка», – оценил я.

Капитан опять схватился за рацию.

– Багира, как слышно? Прием.

Рация захрипела:

– Слышу вас хорошо, Балу.

– Похоже, мы почти приехали. Видите, небольшое кафе у перекрестка? Станьте на стоянке около него, чтобы не привлекать внимание и контролируйте ситуацию. Если что-то увидите, немедленно докладывайте.

– Хорошо, Роджер, – подтвердила рация голосом Аллы.

– А почему вы решили, что мы уже приехали? – поинтересовался я.

– Дорога, видишь, какая? – вместо Сергея Ивановича ответил Гельмут. – Далеко по ней не проехать. А если снега навалит, можно и не выехать. «Опель» – не «Шевроле Блейзер» или «Биг Фут» какой-нибудь. Застрянет в сугробах, придется тягач вызывать, чтобы вытащить. Тут он где-то остановится, далеко не поедет.

Немец оказался прав. Мы проехали пару минут, ещё раз завернули на тропинку в заснеженном лесу. Затем «опель кадет» остановился и дважды мигнул задними фарами, приглашая подойти.

Сергей Иванович передал мне рацию, подхватил дипломат, открыл дверцу автомобиля, и повернулся ко мне.

– Держи рацию рядом. Если что-то срочное, сразу же подходи.

– Понял.

Капитан вылез из машины. Снег скрипнул под его ботинками. Дверь резко захлопнулась, а Сергей Иванович бодро зашагал к стоящему метрах в пяти «опелю». Сел на переднее сиденье рядом с Маккоем, открыл дипломат и протянул ему папку. Американец подхватил её и начал читать, периодически перелистывая и обмениваясь с капитаном короткими фразами. Медленно потекли минуты. Гельмут сидел, сосредоточенно поглядывая по сторонам. И на меня вдруг нахлынула ностальгия. Пока американец читал документы, вспомнил родителей, Аню, Машу и друзей и только сейчас осознал, как же я по ним соскучился. Как там мамуля? Она, наверно, с ума от беспокойства сходит. Отцу должны были намекнуть, что со мною всё в порядке, но мать есть мать, в такой ситуации она все равно будет места себе не находить…

Я тряхнул головой, отгоняя грустные мысли. Не то время и место, чтобы об этом думать.

Неожиданно заголосила рация:

– Балу, Багира на связи, как слышно?

– Багира, на связи Маугли, Балу отошёл. Слышу вас хорошо.

– Мы одну машину проворонили. Их две было. Минуту назад сюда подъехал «форд гранада», а с другой стороны, красная «альфа ромео джульетта». Она тоже шла сзади за вами, но недолго, минуты четыре. Когда поворачивали, проехала дальше, а сейчас вернулась. Из машин вышли пятеро мужчин, ещё трое сидят. По виду крепкие ребята, пальто и куртки расстегнуты, думаю, чтобы было удобно стволы вытаскивать. О чём-то разговаривают.

Внутри похолодело.

«У нас проблемы. И, похоже, серьезные»…

Примечание:

Роджер – сленговое обращение по рации военных НАТО. Как правило, конечная фраза скоротечного разговора. По смыслу «Принято (сообщение получено)». Сергей Иванович специально использует английский язык и жаргонный сленг американских военных при общении по рации, чтобы при предполагаемом радиоперехвате ввести в заблуждение вероятных противников.