Текст книги "Одиночный рубеж 2: Дети Смерти (СИ)"

Автор книги: Алекс Ферр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21

Глава 21

Уже поздний вечер, лес погружён во тьму. Но даже это в совокупности с ленью и возможностью познакомиться с феей не способно отбить мою надежду получить сегодня опыт. За весь сегодняшний день я получил всего лишь крупицы, которых еле хватило перевалить отметку одиннадцатого уровня. Поскольку некоторые ящеры, что лежали в Хранилище, существовали на последних сотнях жизни, начал распаковку с самых хилых.

Поприветствовав Рона и симпатяжку-новенькую, высвободил из инвентаря тентаклю. Охотник неплохо потрудился в этой битве. Ну, и конечно меня подстрахует, если кто-то из помирающих ящеров решит выпендриться. Брать на руки опасных крокодилов, пусть и полудохлых, не особо хочется.

– Никто не против, если мы пока накроем стол? – неуверенно спросила Канья.

– Конечно, неси жрать, – ответил бортник, а сам пошёл куда-то в сторону реки.

– Конечно, милая. Антею с Дафнией в оборот возьми, чтобы не расслаблялись. У нас сегодня гости, поэтому ставьте всё что есть и побольше. А я пока подстрахую нашего лорда, – Двухсотый спокойно уселся рядом с алтарём, чертя пальцем что-то на траве. Кивнул мне: – Приступай.

Остальные разбрелись кто куда. Ждать и тянуть смысла не было, тем более, что с такой поддержкой, как леший, не страшен и сам князь тьмы.

Хранилище расположилось почти вплотную к алтарю, чтобы осуществить переброс максимально быстро. Я выдохнул и вытянул из инвентаря первого. Восемьдесят здоровья и тридцать восьмой уровень. Ещё нити Хранилища не спали, а Охотник уже переплёл недвижимое тело крепкими щупальцами. Я успел заметить, что у этого ящера была изрядная вмятина в доспехе между лопаток – тот, которого башкой-топором припечатал цурул. Всё же хорошая птица.

За секунду тентакля перекинула динозавра со шляпки гриба на алтарь. Хищные нити жертвенника обвили его, словно мумию, и погрузили в недра чаши.

– Хорошо пошёл, – подмигнул мне Двухсотый, занимающийся неизвестно чем.

С ветки спустился бутон, который тут же раскрылся и наружу вывалился… Василиск.

«Фурфул, василиск, уровень 38

Здоровье 2400/2400»

Да уж, прекрасно, не поспоришь, подумалось мне, когда я обозревал жирную такую ящерицу со стеклянными глазами навыкате. Тварь повернулась ко мне, припала на задние лапы, будто в поклоне, а затем развернулась и быстро двинула вверх по стволу Древа. Я лишь удивленно уставился на ловкое, гибкое пятидесятикилограммовое тело василиска, с изяществом нимфы скользящее вверх по коре. Ну что ж, василиск так василиск. Я бы и на него с удовольствием в битве посмотрел.

Вот только загвоздка. Как обычно, на поверхности жертвенника осталось Семя Жизни. Каким образом ящерица будет его взращивать?

Панель меню сияла ещё с самого начала битвы, и я уже догадывался, что наконец перешагнул порог одиннадцатого уровня. Разбираться с интерфейсом пока было некогда. Я перекидывал ящеров-воинов в голодный алтарь одного за другим: тентакля отработала чётко. Кое-кто пытался сопротивляться, но жалкие попытки разбивались об острые костяные наросты Охотника, которые он выпускал в особо критических ситуациях.

Тем временем феи уже накрыли на стол. Рон каким-то шестым чувством предугадал события и добавил к комплекту имевшейся садовой мебели ещё один, точно такой же. Хотя, почему «шестым чувством»? Подозреваю, у него был вполне себе живой интерес, ведь леший ещё утром обещал новых феечек. И, к слову, результат трудов Двухсотого был довольно симпатичным и вызывал интерес.

Ароматы копчёного мяса сводили с ума. Закинув восьмого ящера на жертвенник и получив очередную нелетучую змею, желающую ошиваться на стволе Древа, обернулся на запах. У меня появилось подозрение, что без ценных указаний новоприбывших здесь не обошлось: столы ломились от яств.

Итак, восемь василисков прибыло. Все, принесённые мной в жертву ящеры были низкоуровневые по сравнению с пришедшими к ним на подмогу. Хоть разница и была меньше чем в два раза по уровню, но по эффективности бойцов она чувствовалась как несколько ступеней. Я с некоторой опаской косился на законсервированных в инвентаре четырёх воинов и двух магов Цевитата.

На лавке, сверля меня взглядом, сидела нахохлившаяся как сыч, Селеста.

– Что?

– Ничего, – коротко ответила шаманка и поджала губы так, что те превратились в тонкую нить.

Ну вот не хватало мне ещё обиженок. Нет, я, конечно, знаю, что будь воля Селесты – висеть бы крокодилам на собственных кишках, весело раскачиваясь. Причём обычное потрошение будет с её стороны несказанной милостью. Но сейчас не самое подходящее время выяснять отношения. Ещё семерых надо обратить в наши ряды.

– Не переживай, милая, – вмешиваясь, Вальора сделала попытку разрядить обстановку. – Теперь ты можешь над ними издеваться сколько угодно, никуда ящеры с Древа не денутся.

И ведь правда. Селеста совсем опечалилась, понимая, что я не собираюсь потакать её хотелкам. Хоть и делали с ней крокодилы ужасные вещи, но нужнее ящеры здесь, на охране Древа. Я вытащил следующую жертву – Лару.

Шаманка подорвалась с места и бросилась ко мне. Охотник, следуя приказу, тут же перевил плохо соображающую девицу щупальцами, обездвиживая убийцу.

– Постой! – потребовала шаманка. – Отдай мне хотя бы её.

Тентакля застыла, держа Лару у самого края чаши алтаря.

– И что ты с ней будешь делать? – задал я риторический вопрос. Я знал наверняка – Селеста будет пытать и издеваться над этой предательницей рода человеческого в самых изощрённых формах.

– Я найду, чем с ней заняться. Штрих, пожалуйста, – канючила зеленоволосая соратница. – Прошу!

– Нет, Селеста, так не пойдет. – Шаманка поменялась в лице. Кажется, она готова была меня сожрать с потрохами, и было за что. Но я не терял надежды достучаться до разума союзницы: – Лара наш будущий друг. Как бы она тебе не насолила, сейчас не время разбрасываться чужими жизнями.

– Я прошу всего одну! – не унималась Селеста. – Одну! Эту! Жизнь! ОТДАЙ!

– Нет, Лара будет служительницей Древа. Точка.

Отдал мысленный приказ Охотнику, и убийца полетела в жертвенник.

– Ах ты… Ты… – шаманка часто задышала, не в состоянии сказать мало-мальски бранного эпитета. – Ненавижу!!! – давясь слезами, она бросилась к своёму жилищу.

На поляне повисла гробовая тишина, которую нарушило мерное шуршание листвы. Бутон с Ларой начал потихоньку спускаться с ветки, но перерождённая, по-видимому, не торопилась являть себя нам. Ну и чёрт с ней. Нечего раздразнивать Селесту, ещё неизвестно, чем это может закончиться. Даже хорошо, если убийца решит переждать до утра. Возможно, и шаманка прийти в себя успеет. Или нет. Но с Селестой я переговорю позже, когда перекидаю всех на алтарь.

Вальора, мягко ступая, неслышно подошла ко мне:

– Позволь мне, друид. Оставшиеся слишком сильны.

Ага, сейчас. Нет уж, опыт мой.

– Р-р-р-р-ра! – не успело Хранилище выпустить первого воина Цевитата, как тот бодренько поднялся на ноги и издал агрессивный крик. Глянув на меня единственным уцелевшим глазом, с ловкостью змеи набросился массивной тушей и начал душить. Если быть до конца честным, я этот манёвр понял весьма запоздало.

Раздался дикий свист. Плетью, усеянной костяными наростами, тентакля дала со всего маху крокодилу по затылку, и тот ещё сильнее сомкнул пальцы. Походу придётся поваляться со сломанной шеей. Где, блин, остальные? Где страховка??! Потом вдруг отпустил. Подвешенный за ноги крокодил пытался высвободиться из лианы, но хрен там. Хотя нет. Из-за голенища доспеха ящер достал припрятанный ножичек и, ловко согнувшись пополам, перерезал путы. Сделав в воздухе сальто, красиво упал в алтарь. Да уж, сопротивление стоило того.

Я подобрал очередное Семя Жизни, закинул в Хранилище. Десять штук были уже вполне состоянием.

– А я говорила, – ехидно заметила лисица.

– Двухсотый вполне справился, – не менее ядовито ответил я, потирая шею. Этот кусок элитной кожгалантереи за короткие мгновения захвата снял с меня три сотни единиц здоровья. Хорошо, что он не свернул мне голову. А то валялся бы со сломанной шеей.

С ветки спустился бутон, который тоже не стал висеть долго: тут же раскрылся и выпустил королевского василиска. Я не был в курсе, чем, кроме габаритов и цвета кожи он отличался от обычного. Ну, что ж. Королевский значит королевский. Звучит красиво. Надеюсь, с нежитью они будут биться не менее эффективно.

А нет. Отличаются. В приветствии королевский василиск, мерцая коричнево-золотой чешуёй, распустил круглый, обрамляющий голову капюшон и в знак приветствия зашипел. Но склоняться не стал, зараза непокорная. Я кивнул ему, и чудо-юдо последовало вслед за остальными василисками: наверх.

– Давай следующего, не тяни, – не глядя на меня, сказал леший. – Сейчас мы их быстренько через Чрево Редаи проведём и пойдём пить. У Рона вон, бочонок с вином уже греться начал.

На этот раз я предусмотрительно отошёл от Хранилища. Леший пустил в ход корни самого Древа. Скрылся в живой лапше второй воин Цевитата. А я всё равно получил опыт.

– Вальора, а как вы узнали, что мы с Селестой в западне? – поинтересовался я, наблюдая уже третьего высокоуровневого крокодила, исчезающего в гибких нитях жертвенника.

– Охотник рассказал. У меня с ним и Вором особая связь, – лисица, не дожидаясь, общего сбора, налила себе вина и, расположившись на траве, цедила густой тёмный напиток.

– То есть он тебе всё докладывает? – удивился я. Неожиданно. Хотя, они-то с тентаклей в одном царстве.

– Нет, не всё. Но однажды он похвастался, как трахал целый полк похотливых бабёнок. И я даже догадываюсь, где располагался этот полк. Ставлю десять тысяч золотых, что это был Дворец Небесного Танца.

– Ну, в Алесуне только одно место, где он может свободно резвиться, – подтвердил я. Впрочем, Омия и Вальора достаточно тесно были знакомы до перерождения споровицы, поэтому уверенность лиски была вполне обоснованной. – То есть ты с ним общаешься? Охотник с тобой разговаривает? – продолжал я вытягивать информацию будто клещами.

– Нет, говорить он не умеет. – Капля вина скатилась с уголка губ Вальоры, она изящным жестом стёрла влагу и очаровательно мне улыбнулась. Настолько, что я даже забыл о Двухсотом и крокодилах, ожидающих в инвентаре. – Этот шалун общается образами.

– М-м-м-м, ясно, – глубокомысленно изрёк я, завороженный красотой лисицы. Ко мне снова с приветствием подбежал королевский василиск, пришлось вспомнить про четвёртого воина Цевитата. Достал его.

Чесались руки поскорее переродить магов. В кого превратятся они? В каких-нибудь огненных василисков? Когда четвёртый королевский ящер поздоровался и уполз в вершину Древа, я приготовился извлекать колдунов-крокодилов.

– Лорд, не могли бы вы отойти ещё дальше? – Вальора загородила меня собой, закрывая обзор Хранилища.

– Посторонись, – оттеснил меня бортник. – Мне бы не хотелось, чтобы друида прибило в нашу смену.

Леший, споровица и Киеренн встали правильным равносторонним треугольником вокруг гриба-хранилища, протягивая друг другу руки, но не дотягиваясь, ибо находились далеко друг от друга.

Внутри их хоровода образовался силовой полупрозрачный купол.

– Вытаскивай страдальца, – обратился ко мне Двухсотый.

Маг, насколько я мог судить по очертаниям, едва пришёл в себя, пыхнул огненным маревом. На лбу Вальоры образовалась глубокая вертикальная морщинка, будто лисица действительно напрягалась, поддерживая вместе с соратниками барьер. Не успело утихнуть пламя магического заклинания, как я услышал характерное шуршание нитей алтаря.

– Этот готов, – кивнул бортник и растянулся в улыбке. – Друид, давай, вытаскивай следующего.

Рядом с коконом Лары опустился ещё один. В отличие от предыдущих алтарных гостей, маг не торопился наружу. Ну что ж, пусть повисит.

Последний оказался без сюрпризов. Появившись на столешнице Хранилища, он продолжал лежать, не сопротивляясь вездесущим лианам Двухсотого. Едва скрылся последний опасный враг, соратники сняли барьер.

Вальора, опустилась на траву. Её примеру последовал бортник. Леший, как ни в чём не бывало, прошествовал к столу. Налил себе вина и поднял бокал:

– Ну что, дорогие соратники, за успешное завершение кампании!

– Вообще-то тост должен был сказать наш лорд, а тебя, зеленое чудовище, не спрашивали, – возразил бортник.

Да уж, характер у деда не сахар. Немного утешает, что он недолюбливает всех одинаково.

Я прошествовал к порталу инвентаря. На месте, где три хайлевела держали экран, защищая Древо от враждебной магии, земля была выжжена дочерна и была ещё тёплой. Хорошо, что не горячей. Жертвенник стоял целым, будто его огонь и вовсе не касался. По очереди достал четверых девчонок, немного недоумевающих, а потому бестолково вертящих головами из стороны в сторону.

– Пойдёмте, красавицы, – Киеренн поднялся с травки и повёл дев к накрытым столам. А затем запоздало повернулся ко мне: – Или их тоже… В алтарь?

Глава 22

Глава 22

Все уже уселись за столы. Девчонки, которых я забрал из когтистых лап ящеров, вели себя очень сдержанно и пугались каждого резкого движения.

– Дафния, позови Селесту, – устало попросил я крылатую прелестницу.

Проследил за феей: та постучалась в дверь урги, затем потянула ручку на себя, но открыть не смогла. Краем уха расслышал недовольный голос шаманки: чересчур громкий и эмоциональный. Дафния после безуспешной попытки войти повернулась ко мне, пожимая плечами. Я кивнул, фея вернулась ко всем за стол. Встал и уже сам отправился вытаскивать Селесту.

– Откроешь? – спросил я, вплотную подойдя к входу в ургу. Ноздри уловили приятный аромат. То ли земляники, то ли каких других сладких фруктов. Будто варенье из лесных ягод готовили. Странно это.

– Нет, оставь меня, – спокойно, но довольно громко ответила шаманка по ту сторону двери.

– Все тебя ждут, – продолжил я неуклюжие попытки вытащить Селесту. Мне отчего-то не хотелось оставлять её одну сейчас.

Прошедшие через плен девчонки тоже были не в своей тарелке, возможно, появление Селесты их хоть немного успокоит, ведь она была рядом. А некоторые из них уже точно в плену провели более трёх дней. И ничего хорошего у ящеров за это время с девушками не приключилось, факт.

– Штрих, я не хочу выходить, – упиралась зеленоволосая. – Я очень благодарна, что ты пришёл на помощь. Но сейчас мне нужно поспать и собраться с мыслями. Давай поговорим завтра.

– Хорошо… – только и смог изречь я, понимая, что в реалиях моего мира после таких испытаний у девушек зачастую заканчивается дело в лучшем случае серьёзными психологическими проблемами.

У Селесты сейчас действительно не то состояние, чтобы думать о других. Украдкой глянул на невесёлых, будто окаменевших девушек. Выглядели они, мягко говоря, зажатыми. К еде даже не прикоснулись, бокалы с вином стояли так, как их расположили феи, когда накрывали на стол.

Я отошёл от запертой двери урги и негромко позвал лисицу. Вальора тут же отстранилась от ужина, и подошла, мягко ступая по лесной травке.

– Что-то случилось, друид? – споровица обеспокоенно смотрела на меня.

Блин, какая же она всё-таки красивая… Отогнал прочь похотливые мысли и спросил:

– Мне кажется, или этим девушкам среди нас неуютно?

– Так и есть, – подтвердила лисица очевидное. – Селеста вон, просто взяла и спряталась. А она, как я поняла, и суток у живодёров не провела. Если Рон с феями рассказали правду, и наша шаманка действительно жила в Сальвире, то её нервы, должно быть, очень крепкие. Представь. Если уж наша бойкая шаманка начала психовать, то как себя чувствуют эти домашние кошечки?

– Ты могла бы им помочь. Успокоить, поговорить, погрузить в иллюзии.

– А ещё ты можешь переродить их, – игривым укором добавила споровица. – Древо меняет сознание своих детей. Всё плохое уйдет из воспоминаний, когда они погрузятся в алтарную чашу.

– Нет. Давай ты как-нибудь мягко с ними поработаешь, и мы вернём девчонок домой. Нам незачем конфликтовать с соседями.

– Как прикажешь, лорд. – Взгляд лиски обеспокоенно бегал по застывшим лицам девушек, которые не могли или не хотели подключаться к общей беседе. – Магией я их и покалечить могу. Прости, но телом я своим ещё не владею. Не все ещё знания попробовала и испытала. Но опыт долгой и насыщенной жизни в человеческом облике подсказывает: время и доброе окружение всё поправят.

– О Селесте бы тоже нужно позаботиться.

– Мне кажется, ты недооцениваешь ресурс нашей шаманки, – ответила лисица.

Дверь урги, шурша листвой, приоткрылась, и мы с Вальорой повернулись на звук.

– Вот, сестра, вместо долгих задушевных разговоров. – Селеста стояла, опёршись о косяк, с играющей на лице полуулыбкой, протягивая флакон с ярко-красной жидкостью. Её глаза будто были подёрнуты пеленой. Неживые, словно из матового стекла.

В общем, можно сказать, что Селеста припила одно из своих зелий, и многое ей сейчас до фонаря.

– Подели между человечками поровну, – еле выдавила из себя шаманка. Тело зеленоволосой повело, нетвёрдой походкой она дошла до постели и рухнула навзничь.

Дверь за ней закрыла споровица.

–Так вот значит, чем мне так вкусно пахло.

Вальора откупорила бутылочку, принюхалась:

– Да. Будто ягодный сироп. Ай да шаманка. Сама на ногах еле стоит, а о других не забыла.

Сейчас уже глубокий вечер, и меня терзают только два желания: набить живот чем-нибудь вкусным и поскорее завалиться спать. Для приличия я ещё минут пятнадцать готов изображать из себя хорошего собеседника.

Убедившись, что содержимое склянки отправилось строго по назначению, потянулся к копчёному мясу и свежим овощам, пристально наблюдая за гостьями. Те беспрекословно приняли зелье, и наконец потянулись к еде. Скромно, будто барышни из высшего света, они, в отличие от моих соратников, не укладывали еду на тарелки большими горами, хотя изобилие позволяло.

Две девчушки и бортник сидели напротив меня, за другим столом по этой же стороне разместился Гай Рон в компании Антеи и Дафнии. По левую руку расположились Вальора и две девушки, совсем рядом сидел Двухсотый как бы «замыкая пару». Одно место пустовало: здесь должна быть либо Канья, либо Селеста. Но феечка не торопилась усаживаться: она, то и дело украдкой бросая заинтересованные взгляды в мою сторону, взяла на себя роль заботливой хозяюшки вечера: подливала в стаканы вино, раскладывала горячее. Увидев, что девчонки малость пришли в себя, прелестница не позволила гостьям остаться голодными: тут же от всей широты фейской души наложила на пустые тарелки нарезанных яблок, овощей, зелени, мяса…

– Так это действительно были воины Цевитата? – с придыханием спросил Гай Рон лешего, будто тот рассказывал не события завершившейся вылазки, а сказку.

– Говорю тебе в пятый раз, они самые, – подтвердил бортник. – С чего ты глупый-то такой?! Хотя ладно, что с тебя взять.

– Вот ты, Киеренн, вроде и тело новое получил, и обстановка другая. По идее, и мозги тебе Чрево Редаи должно было вправить. Ан нет. Как был деревенщиной так и остался, – отставив бокал в сторону, вмешался Двухсотый. – Чего тебе для счастливой жизни не хватает?

– За внуку переживаю, – буркнул бывший дед, чуть ли не с яростью надкусывая синий плод Древа. – Извёлся, всё думаю, как там Бланка без меня.

– Я её к себе в таверну забрал, сильно по тебе грустила, – не стал таиться я. Пчеловод всея Древа раскрыл рот, но я опередил его и продолжил. – Да не за просто так сидит, не надо переживать. У неё месячное жалование в пятьсот золотых и охрана под боком. Никто не тронет.

Мне показалось, что Киеренн выдохнул и успокоился, но это была иллюзия.

– Это ты, лорд, правильно. Это ты, лорд, молодец. Не оставил сиротку, – чересчур явно начал подмазываться Киеренн ко мне. – Вот если ещё уважишь старческую душу, – украдкой бросив взгляд на Двухсотого, – и отпустишь меня к внучке… – ёрзая на бревне, имитирующем скамью, спросил бортник. – Она ж совсем глупая. Зря ты на неё такую ответственность повесил…

Плохо ли хорошо соображал я, но чувства Киеренна были мне вполне понятны. Настолько, что даже не стал переспрашивать, чем бортник будет полезен в Алесуне. Здесь, под Древом, когда вот-вот придёт погань, он будет нужнее.

Но мягкий нрав и вино сделали своё дело. Я встал, поднимая бокал:

– За Киеренна, нового управляющего таверной «В поисках Форштевня»! Но при одном условии: когда это будет нужно, ты по первому же зову примчишься к Древу.

– О лорд, ты не пожалеешь, – откликнулся бортник. – Наш торговый дом будет процветать моими стараниями. – Киеренн гордо и со вкусом осушил бокал.

Гай Рон, феечки и леший со споровицей поддержали, даже наши уставшие гостьи едва приподняли стаканы в знак солидарности.

Когда чаши опустели, я спросил:

– Тебя сейчас перебросить или потом? Прыгай в Хранилище, в таверне вытащу сразу.

– Не-не-не, – замахал на меня руками Киеренн. – К грибам этим хитромудрым у меня доверия ни на грош. Вон, леший сейчас откроет портал, да я пойду.

– Среди ночи??!

– Ну да, а что такого? – удивился пчеловод. – Ночь не глубокая, Бланя точно не спит. Она у меня удивительная. До полуночи не спит, и весёлая встаёт раньше солнышка. Кстати, кто у тебя на охране-то?

– Волк и Дирик, парнишка из городской стражи.

– Надо поспешать. А то этот усатый прохиндей чему нехорошему внуку научит. Двухсотый, давай, открывай портал, – засуетился Киеренн.

Леший поднялся и прошествовал к стволу Древа. Начертив овал, зажёгшийся белёсым сиянием, спросил:

– Куда?

– На западную окраину, в Старую Рощу.

Кора Древа под действием магии Двухсотого казалась тонкой перегородкой, через которую начала просвечивать совершенно другая локация.

– Ну, бывайте. Увидимся в таверне, друид, – попрощался Киеренн и исчез в проёме, который, пропустив через себя пчеловода тут же схлопнулся.

Канья подлила мне вина и подала стакан. Я краем глаза заметил, что наши гостьи стали чувствовать себя лучше: от виноградного напитка их щёчки разрумянились, на лицах начали появляться улыбки. Которые предназначались в основном лешему и несостоявшемуся грифону.

Гай же, против своего обыкновения, всё внимание дарил Антее и Дафнии, судя по малозаметным движениям, под столом наглаживая коленки феечек. А может, и не только коленки. Прелестницы, жмурясь от удовольствия и тихонечко хихикая, тоже давали волю шаловливым ручонкам.

Канья ещё раз облетела стол, обновляя содержимое пустеющих тарелок и стаканов. Короткая стандартная туника выдавала такое же базовое отсутствие нижнего белья.

– Присядь уже, – устало сказал я. Мне было несколько неудобно: вроде бы мы все – с руками и ногами, в состоянии не остаться голодными, а бедная фея, которой уже по идее пора в кровать, обслуживает нас как малых детей.

Канья послушно приземлилась рядом со мной, но к еде не потянулась.

– А что будет с нами? – наконец подала голос одна из девушек. – Мы останемся жить здесь?

– Нет. Переночуете, а завтра я вас отправлю в Алесун. Там уже попадёте под крыло архивариуса. Я так понимаю, из Алесуна только Филидия?

Красивая, светловолосая девушка с тёмной прядью по пробору распущенных волос, недоумённо на меня посмотрела.

– Так вас батюшка послал на розыски? Откуда вы знаете моё имя? – принялась выспрашивать она.

Я предпочёл умолчать о том, что именно из-за неё Гупетте упрятал меня в казематы, а её отец оклеветал. Эта информация девчонке не нужна, да и ни при чём она.

– Уверен, ваш отец нанял хороших следопытов. Но я не один из них. Мы явились в лагерь ящеров за Селестой.

– А если больше некуда идти, могу я остаться у вас насовсем? – спросила Циния, одна из спасённых, казавшаяся совсем изнеможенной. Облик говорившей отличался болезненностью и изяществом. Будто тонкий росток, пробивающийся в тени под камнем.

– Остаться ты можешь, – нахмурился я. – Но тебя действительно никто не ждёт дома? Мать, отец, братья-сёстры, тётки, в конце концов? – Циния покачала головой, но пояснять не стала.

– Тут, лорд, главное, врагов не нажить и самим не прослыть похитителями дев, – вкрадчиво вставил свою поучительную реплику Двухсотый.

– Если ты, Циния, уверена в своём выборе, то почему нет?

Девушка, получив одобрение, очаровательно улыбнулась:

– А как это происходит?

– Идёшь туда и прыгаешь, – Дафния показала пальцем на жертвенник. – Это не больно. Потом ты проснёшься уже обновлённой.

Циния встала и прошествовала к алтарю. Взобралась на край чаши, без оглядки и промедлений уверенно ступила вниз, плавно погружаясь в нити, тянущиеся ей навстречу.

– Как я погляжу, ключевое слово этого вечера – «нетерпение», – заметила Вальора, ни к кому не обращаясь, провожая взглядом народившийся бутон.

– Я тоже на общей волне, – зевнув, проинформировал я. – Нетерпеливо хочу спать как удав, проглотивший косулю. Но сначала гости. Вальора, проводи девчонок спать, им тоже нужен отдых.

– Ну нет… – надула губки Филидия.

– Вечер только начался, – поддакнула ей другая.

– Друид прав, не спорьте, – рассудил Двухсотый. – И не упрямьтесь. Я подарю вам ещё больше незабываемых впечатлений.

Двусмысленность фразы лешего меня насторожила. Покоробило несоответствие облика высокородного манерного лешего и его намёки.

Двухсотый подошёл к Древу, открывая портал. Но это было нечтом другим: если в случае с Киеренном просматривалась другая локация, то здесь образовалось дупло.

– Ох и нововведений же вы наделали за сутки, – пробормотал я, наблюдая, как девушки, одна за другой опасливо, с детской заинтересованностью и восторгом входят в полость Древа. Вальора переместилась первая. Затем в дупло загрузились три девицы и последним присоединился Двухсотый.

– Это ещё не всё, – ответил Гай. – Наш леший будто с цепи сорвался. Ты не видел чего он там на Древе понастроил.

– Понастроил? На Древе?! – недоверчиво поинтересовался я.

– Не то слово, – ухмыльнулся Рон. – Он из ствола Древа лепит как гончар из глины. Может, ты сейчас хочешь посмотреть?

– Сейчас я свалюсь с бревна и здесь усну. – Состояние было такое, будто, вернувшись вчера с занятий, загулял на всю ночь с друзьями, а потом отсидел шесть пар на нудных лекциях и еду в трамвае домой. Стамина была красной и стабильно мигала тонкой полоской на шкале.– Думаю, никто из вас не будет против перенести обсуждение насущных проблем на утро завтрашнего дня.

– Ты, главное, как проснёшься, в тоннели не вздумай идти, – предупредил рыцарь. – Там леший и Вальора всё под завязку забили смертоубийственными ловушками.

– Ловушки это хорошо, – буркнул я, вставая из-за стола.

– Пойдём, лорд, мы в твой дворец тебя проведём, – мурлыкнула Дафния, ластясь к добродушно настроенному Гаю.

– Нет уж, спасибо. Я по старинке: все впечатления приберегу до завтра. Доброй ночи, – прерывая беседу, попрощался я и поплёлся вдоль ствола, уходя из-под потока мягкого оранжевого свечения алтарной зоны, созданного Вальорой ещё вчера.

Темнота мягко обнимала. Лезть на ствол не хотелось. Как только до меня перестали доставать блики магической подсветки, остановился.

– Кровать!

Полюбившаяся мне как родная, трёхспальная тыква мягко опустилась рядом.