355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алекс Белл » Ледышка-Шарлотта (ЛП) » Текст книги (страница 3)
Ледышка-Шарлотта (ЛП)
  • Текст добавлен: 15 мая 2017, 05:00

Текст книги "Ледышка-Шарлотта (ЛП)"


Автор книги: Алекс Белл


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава Третья

 
Как-то в канун Года Нового,
Лишь за горизонт солнце прокралось,
Сидела она у окошка холодного
И видела, как сани промчались.
 

Я уставилась на дверь передо мной, на мгновение заколебавшись, а затем подошла ближе. Все мое тело напряглось. Спустя мгновение тишины я приложила ухо к двери, прислушиваясь…

– Я могу чем-нибудь помочь?

Я не слышала ни чьих шагов, поэтому чуть не выпрыгнула из своей шкуры, когда раздался голос. Когда я повернулась, то увидела высокого парня. Он был темноволосый, неулыбчивый и, как ни странно, мокрый. С его джинсов стекала вода, а футболка под курткой прилипла к телу. Я знала, что это должно быть Кэмероном, потому что он был единственным мальчиком-подростком в доме, иначе я ни за чтобы не узнала его.

Ему было шестнадцать (он на год старше меня). Он был бледным и серьезным. Глядя на него, создавалось впечатление, что он никогда не смеется и не улыбается. Но, несмотря на весь его вид, он показался мне очень привлекательным. Эти его четко очерченные скулы, рельеф груди, проступающий сквозь мокрую ткань… Я даже почувствовала себя неловко. Его голубые глаза уставились на меня так напряженно, что казалось, словно он мог читать мои мысли и уже знал все мои потаенные мысли.

– О! – сказала я. – Нет. Прости. Я просто… мне показалось, что я услышала какой-то шум.

– Ты не могла ничего такого услышать, – ледяным голосом ответил Кэмерон. – Этой комнатой давно никто не пользуется.

Я сглотнула.

– Ну да. Я… кстати, меня зовут Софи.

– Я знаю, кто ты, – сказал он, – зачем ты здесь?

Его вопрос напугал меня. Я не поняла, что конкретно он имел в виду: мое нахождение возле двери Ребекки или вообще в доме.

– Я… я просто приехала погостить. А почему ты насквозь мокрый?

– Гулять ходил, – огрызнулся он. А потом зачем-то добавил: – Опять дождь пошел.

Он прошагал мимо и скрылся в своей спальне. Я смотрела ему вслед, судорожно соображая, что же я такого успела ляпнуть, чем вывела его из себя.

Я спустилась вниз и встретила Пайпер в прихожей.

– Я как раз собиралась звать тебя к ужину, – сообщила она. – Не видела Кэмерона по дороге сюда?

– Видела, – ответила я, не очень понимая, нужно ли упоминать о нашем «любезном» обмене репликами.

– Полагаю, ты заметила, что он вымок насквозь? – спросила Пайпер. – Прошу тебя, не говори папе, что он был на улице. Никому нельзя покидать дом в плохую погоду. Папа взбесится, если узнает.

– Ну конечно, – заверила я её. Последнее, чего мне хотелось, навлекать на Кэмерона еще больше неприятностей, учитывая, что я ему уже, походу, не нравлюсь.

Пайпер улыбнулась и крикнула наверх:

– Кэмерон! Ужин готов!

Он не ответил, но она, похоже, и не ждала этого от него.

– Пойдем, – позвала она меня. – Папа и Лилиас уже за столом.

Я прошла в зал. Свет в гостиной был выключен, но лампы, висевшие прямо над столом, были включены, омывая обеденную зону очень ярким светом, благодаря которому казалось, что все предметы вне этого света погружены в полумрак. Дядя Джеймс и Лилиас уже сидели за столом, и на какое-то мгновение мне показалось, что они больше похожи на участников пьесы – актеров, а не на обычную семью, собравшуюся за ужином.

Я последовала за Пайпер через всю комнату к столу. Дядя Джеймс сидел на одном конце стола, справа от него сидела Лилиас.

– Я накрыла тебе рядом со мной, – сказала Пайпер. – Садись, и я принесу поесть.

Она вышла из комнаты и вернулась минуту спустя с большим блюдом овощей, которое она поместила в центре стола. Кэмерон явился как раз, когда она направилась обратно в кухню.

– Ах, так ты решил почтить нас своим присутствием, наконец-то? – сказал дядя, когда Кэмерон вытащил стул из-за стола на другом его конце. Я заметила, что он держал свою правую руку в кармане и пользовался только левой. Он подсушил волосы полотенцем, но они все равно были довольно влажными, и я гадала, подозревал ли дядя, что сын был на улице. – Мог бы, по крайней мере, поздороваться с сестрой.

– Мы встретились наверху, – ответил Кэмерон, не поднимая на меня глаз.

– Вот мы все и в сборе, – радостно сказала Пайпер, появившись с двумя дымящимися тарелками. – Ешьте, пока не остыло.

Пайпер подала нам стейки под соусом Бернез. Меня это очень впечатлило – я едва ли могла приготовить себе бутерброд и сварить яйцо, но, когда я сказала об этом Пайпер, она рассмеялась.

– Наверное, не стоило признаваться, но это не я готовила. Я решила заказать что-нибудь эдакое. Мне не хотелось, чтобы в первый же вечер здесь с нами ты питалась пиццей.

– Выглядит аппетитно, – сказал дядя Джеймс.

– Да, Пайпер, выглядит очень аппетитно, но как, по-твоему, я должен это есть? – спросил Кэмерон с другого конца стола.

– Ой. – Пайпер покраснела. – Ой, прости, я не подумала. Вот, давай, я порежу на кусочки.

Я c удивлением наблюдала, как Пайпер поднялась на ноги, бросились к Кэмерону, и принялась нарезать его бифштекс на крохотные куски, в то время как он держал свободно вилку в левой руке и наблюдал за ней с непонятным выражением на лице. Это был неловкий момент, и никто не предлагал никаких объяснений, но я поняла, что это должно означать, что он не мог использовать нож должным образом обожженной рукой.

– Твоя мама говорит ты неплохой фотограф, Софи, – сказал дядя Джеймс.

– О, ну… так… ничего особенного, мне просто нравится фотографировать, – ответила я и тут же почувствовала, как на меня уставились голубые глаза Кэмерона.

– Я знаю, бесполезно пытаться удержать молодежь внутри, – сказал дядя, – но я настоятельно прошу, чтобы ты ходила по тропинкам. Здесь есть красивые места на скалах, но бродить по ним небезопасно. Только этим летом какой-то турист погиб, близко подойдя к краю. – Он покачал головой. – Не хотел упускать возможность. Видимо, он пытался подобраться поближе, чтобы сделать хороший снимок. Я надеюсь, что могу доверять тебе, и что ты будешь вести себя разумнее? И когда пойдешь гулять в первый раз, возьми с собой Пайпер или Кэмерона. Они вдоль и поперек знаю местность, где безопасно, а где нет.

– Мы начнем наши исследования завтра, – сказала Пайпер, улыбнувшись мне.

– Лилиас, – сказал дядя, – а ты ничего не хочешь сказать своей кузине?

– Извини, что я сбежала, и не приняла тебя как нужно, и была очень груба, – сказала Лилиас, словно актриса, зачитывающая свои реплики.

– Все в порядке, – ответила я, улыбнувшись ей.

– Я нарисовала для тебя картину, – сказала Лилиас.

– Умница, – сказал дядя Джеймс одобрительно.

Она достала листок бумаги из-под стола и толкнула его мне. Я заметила, как Кэмерон бросил взгляд на рисунок, а потом оттолкнул тарелку, бросил свою вилку, схватил рисунок Лилиас и скомкал его.

– Кэмерон! – выкрикнул дядя. – Не начинай опять страдать своей ерундой. Отдай Софи рисунок.

– Не думаю, что она хочет его видеть, – ответил Кэмерон довольно спокойно.

– Отдай ей рисунок. Немедленно! – сказал дядя Джеймс сквозь стиснутые зубы.

Какое-то мгновение они пристально смотрели друг на друга, но потом Кэмерон, пожал плечами и разгладил рисунок, как сумел, одной рукой. Его правая рука по-прежнему была скрыта от чужих глаз. Он протянул мне рисунок, при этом он чуть ли не просил прощение своим взглядом.

Как только я взяла в руки рисунок, мне тут же стало понятно, почему он не хотел, чтобы я это видела. Лилиас нарисовала рисунок, пользуясь только двумя фломастерами: черным и красным. Это был дом, снаружи которого была нарисована семья, выстроившаяся в линию. Все бы ничего, но только вся семья была мертва. Родители и трое детей, все лежали в неровно нарисованных детской, злой рукой лужах крови. А на самом верху Лилиас подписала свое творение неумелым детским почерком: Дом-Убийца.

– Он убил их всех, пока они спали, – сказала Лилиас, сказала тем же самодовольным тоном, которым маг бы мог сказать «та-да!» после окончания фокуса.

– Кто убил? – спросил дядя Джеймс, бросая на неё испуганный взгляд.

– Никто не знает. Его так и не поймали.

– Она опять насмотрелась шоу про нераскрытые преступления, – сказал Кэмерон, подобрав свою вилку и вернувшись к своему ужину, словно ничего такого не произошло. – Она снова нарисовала одну из сцен из него.

– Ох, Лилиас, – простонал дядя Джеймс, – ради всего святого, ну почему ты не можешь рисовать цветочки или вроде того? – Он взглянул на меня и добавил: – Извини… она сейчас переживает немного мрачноватый период. Думаю, все дети через это проходят.

Я кивнула, но если честно не припомню то время, чтобы я рисовала сцены убийств, а потом дарила бы эти рисунки кому-нибудь.

– Это случилось ночью, – сказала Лилиас, глядя на меня. – Они все легли спать, а кто-то убил их во сне. Он порубил их топором! Вжик, вжик!

– Лилиас, прекрати! – раздраженно сказал дядя. – Не за столом же это рассказывать. Помни о своих манерах.

– Софи подумает, что она попала в дом ужаса, – сказала Пайпер, натянуто рассмеявшись. Потом она повернулась к Кэмерону и сказала: – Ты должен поиграть для Софи, пока она здесь. – Она старалась говорить радостно и непринужденно, явно пытаясь вернуть разговор в нормальное русло. – Может, ты что-нибудь сыграешь после ужина?

Она бросила взгляд на другой конец помещения. Сцена вместе с пианино была погружена во мрак, поэтому, когда внезапно раздался фальшивый звук аккорда, я подскочила на своем сидении, и мои нож и вилка со звуком упали на стол.

– Кто это? – спросила я, во все глаза таращась в сторону пианино, гадая, неужели это пятый член семьи Крейг о котором я ничего не знала. Кто-то давил на клавиши рояля на другой стороне комнаты. Прозвучали еще несколько аккордов, все фальшивые, словно тот, кто нажимал на клавиши не знал, как играть и нажимал наугад.

Кэмерон рассмеялся. С момента моего приезда, я впервые услышала его смех, но его звук вовсе не походил на дружелюбный.

– Расслабься, – сказал он. – Это всего лишь Шелликот[5]5
  Shellycoat – оригинальное написание имени Худое пальтишко.
  Ракушечник – вариант русского перевода имени Худое пальтишко (Shellycoat).
  Шелликот – вариант русского написания имени Худое пальтишко (Shellycoat).
  Вредный водяной богл из Нижней Шотландии, разновидность фо-а.
  Вальтер Скотт упоминает его в «Песнях Шотландской Границы». Жил в проточной воде, ручьях и речках, часто появлялся в плаще, увешанном ракушками, которые гремели при каждом его движении. Скотт рассказывает, как однажды поздно ночью два человека, заслышав вдалеке протяжные жалобные крики: «Заблудился! Помогите!» – долго шли на голос по берегу реки Эттрик. И только на заре они поняли, кто их звал: из ручья выпрыгнул Худое пальтишко и поскакал прочь по склону холма, надрываясь от смеха. Худое пальтишко, как браг и хедли коу, больше всего любит дразнить, обманывать и изумлять людей, не причиняя им настоящего вреда, а потом, как Робин Добрый Малый, громко хохочет над собственными шутками.


[Закрыть]
.

Спустя несколько секунд из темноты выскочила серая кошка и запрыгнула Кэмерону на колени.

– Я, должно быть, забыл закрыть крышку рояля, – сказал Кэмерон, все еще веселясь.

Я опустила взгляд на свою еду, чувствуя себя неловко.

– Шелликот – довольно необычное имя для кошки, – сказала я, просто ради того, чтобы что-то сказать.

– О, её назвали в честь шотландской народной легенды, – сказала Пайпер. – Шелликот – вид Шотландского чудовища. Он живет в ручьях и речках, у него длинные мокрые, черные волосы, и у него одежда из ракушек, маленьких рачков, улиток и прочей такой живности. В общем, его приближение можно услышать по клацанью раковин. Как гласит легенда, если он не может утопить человека, то наслаждается его унижением и тому подобным.

Это второй раз на дню, когда кто-то опять заговорил об утопленниках. Пока Джей был жив, меня мало волновали вещи подобного рода, но больше я не желаю об этом слышать. Не знаю, нужно ли дяде Джеймсу и его семье знать о том, что случилось с моим лучшим другом, но Пайпер, похоже, поняла, что мне неуютно и решила сменить тему. Она указала на кошку и сказала:

– Это Ребекка дала ей имя.

При упоминании ее имени наступила внезапная тишина. Все, казалось, застыли на своих местах. Смерть Ребекки была трагедией, поэтому я и не ждала, что это будет радостной темой для разговора, но и подобной реакции не ожидала. Все уставились на Пайпер, словно она только что ужасно-преужасно выругалась.

Первым пришел в себя Кэмерон. Он пронзил вилкой крохотный кусок своего стейка и отправил его в рот. Медленно пережевывая мясо, он наблюдал за Пайпер. Дядя Джеймс поставил свой бокал на стол так резко, что вино выплеснулось на стол, испачкав скатерть. Лилиас вонзила свой нож в стейк, и раздался глухой удар. Нож попал в кость.

И именно тогда она начала кричать.

Это был настоящий, леденящий кровь крик, от которого волосы вставали на затылке. Какое-то мгновение я была уверена, что Лилиас попала себе по пальцу, поэтому она и вопила. Если бы рядом жили соседи, они бы точно вызвали наряд полиции, абсолютно уверенные, что здесь было совершенно убийство.

Кошка с шипением спрыгнула с коленей Кэмерона и он через секунду уже был на ногах, а следом за ним вскочил со своего места и дядя Джеймс. Они оба бросились к Лилиас. Кэмерон отбросил её тарелку подальше, будто это была бомба, которая могла разорваться в любой момент. Я заметила, что у Кэмерона на руке была кровь и поняла, что кошка оцарапала его, когда убегала. Несколько капель упали на скатерть.

– Все хорошо, Лилиас, – сказал Кэмерон. – Помнишь, что нужно делать? Дышать. Просто дышать.

Я видела как Лилиас пыталась следовать просьбам брата, но видимо она была настолько напугана, что у неё просто физически не получалось сделать глоток воздуха. Она дрожала с головы до пят, словно у неё был припадок. Им потребовалось несколько минут, чтобы успокоить ее, и все это время Пайпер продолжала говорить, снова и снова:

– Простите, простите меня. В заказе говорилось, что блюдо без костей. Я дважды проверила!

Наконец, когда Лилиас успокоилась немного, Кэмерон сказал:

– Я отнесу её в кровать. – И одним ловким движением он поднял ее на руки, а она обняла его за шею, уткнувшись носом ему в плечо. Он сгреб страуса, валявшегося на столе и, больше не говоря ни слова, вышел из комнаты.

Дядя Джеймс тяжело опустился в свое кресло, а Пайпер двумя руками зажала себе рот, и на мгновение наступило натянутое молчание.

– Она… с ней все будет в порядке? – наконец спросила я.

– С ней все будет в порядке, – ответил дядя. – Ты, наверное, гадаешь, что это было. Боюсь, это связано с состоянием Лилиас. Она ходит на лечение. Мы ездим к психотерапевту в город раз в неделю.

– С каким состоянием? – спросила я.

– Это называется картилогенофобия, – сказал дядя Джеймс. – Боязнь костей.

Пайпер отняла руки ото рта и я заметила, что её губы слегка дрожали.

– Я не знаю, как такое могло случиться, – прошептала она. – На упаковке было написано, что там нет никаких костей. Может, произошла какая-та путаница еще на заводе при упаковке. Прости меня, папа.

– Это не твоя вина, – ответил дядя Джеймс. Он взглянул на меня и сказал: – Тебе, наверное, следует знать, что Лилиас боится костей, даже тех, что в её собственном теле. С началом терапии её боязнь постепенно уменьшается, но мы никогда не подаем и не едим никакой пищи с костями….. и лишь в качестве дополнительной меры предосторожности мы запираем все ножи и вилки в буфете. Пару лет назад Лилиас взяла нож и попыталась вырезать свою ключицу. Как видишь, все закончилось благополучно – Кэмерон поймал её за этим, иначе, Бог знает, что произошло бы. Я не думаю, что инцидент повторится… но мы не хотим испытывать судьбу.

– Ну конечно, я все понимаю, – сказала я, не зная, что еще сказать. Может быть, именно поэтому на Лилиас была надета водолазка – чтобы скрыть шрамы, которые напоминали о содеянном.

Кэмерон и Лилиас так и не вернулись за стол и их ужин медленно заветрился и остыл. Мы же с дядей Джеймсом и Пайпер доели ужин в напряженном молчании, а когда все закончилось, я с радостью вернулась к себе.

Стоило мне только открыть дверь к себе в спальню, как мне в нос ударил запах увядающих цветов. К моему немалому удивлению букет жирянки на прикроватном столике, пока я была внизу, завял и умер. Изменения с букетом произошли так быстро, что я невольно задумалась, а не пробрался ли кто-нибудь сюда и не заменил букет, пока я отсутствовала.

Переодевшись, я задумалась, что бы сказал Джей обо всем этом, будь он здесь. Скорее всего, что-то вроде этого:

– Софи, да у них же у всех с крышей не в порядке. Будь я на твоем месте, то не задумываясь бы свалил, пока они и из тебя чокнутую не сделали. Я бы по-любому приходил и навещал тебя в психушке… ну ты понимаешь… если бы ты совсем бы с катушек съехала. Я тебя никогда не брошу. Ты ведь это знаешь, да?

Порой я так отчетливо слышу его голос мысленно, что мне кажется, будто он все еще здесь, будто я могу протянуть руку и прикоснуться к нему.

– Я не уеду, – пообещала я Джею, пусть и не настоящему. Это неважно. – Плевать насколько сильно мне хочется уехать из этого места, я не уеду, пока не узнаю правду о том, что произошло с тобой.

В комнате было жарко и душно, но, когда я подошла к окну, чтобы открыть его и впустить немного свежего воздуха, оно оказалось наглухо запечатано каким-то черным веществом. Мне не удалось сдвинуть его с места даже на чуть-чуть.

Я застонала. Как же жарко. Может быть, поэтому цветы погибли. Я выключила лампу, забралась в постель и постаралась лежать неподвижно, чтобы немного остыть.

Я не думала, что смогу легко и просто заснуть, после такого насыщенного вечера, но на самом деле я заснула почти сразу. И скорее всего я бы так и проспала беспробудным сном до самого утра, если бы не проснулась несколько часов спустя от ощущения ледяных пальцев, держащих мою лодыжку.

Глава Четвертая

 
В деревне, что неподалеку стояла,
Той ночью устроили бал,
Погоду ту теплой назвали б едва ли,
Но в сердце её восторг трепетал.
 

Пальцы были холодны как лед, так холодны, что казалось, они оставят волдыри у меня на коже. Я задыхалась в темноте от страха. Я попыталась сесть и дотянуться до прикроватной лампы, но другая ледяная рука схватила меня за запястье и прижала мою руку к кровати. Пальцы схватили меня за волосы и пригвоздили к подушке. И внезапно ледяные руки были повсюду на моем теле – словно они вынырнули прямо из кровати. Они щипали и царапали, словно на меня набросились сотни птиц, которые хотели заклевать меня до смерти.

Я открыла рот, чтобы закричать, но руки уже были и на моих губах. Крошечные пальчики, слишком маленькие, чтобы принадлежать человеку. Они больше походили на кукольные. Они дергали меня за язык, вцеплялись мне в зубы, проникали в горло, все глубже и глубже, душили меня, не давая возможности дышать.

Меня били и истязали, я боролась с ними изо всех сил, но эти кукольные ручки держали меня так крепко, что была практически беспомощна. Я понимала, что они победят. Я знала, что они хотели убить меня.

А потом теплый, приятный голос, который я очень хорошо знала, прошептал мне на ухо.

– Проснись, Софи, – сказал Джей. – Это всего лишь сон. Пора просыпаться.

И я, возможно, кричала, потому что Джей не был мертв, он был прямо здесь со мной, и это всего лишь ужасный кошмар. Осознание этого придало мне силы, чтобы бороться с ледяными руками, которые пытались затащить меня вниз, в темноту. Сделав рывок из последних сил, я высвободила руку и набросилась на своих мучителей, кого-то сильно ударив в темноте. Я почувствовала, как рассекла кожу, а под моими ногтями оказалась теплая кровь.

А потом вновь раздался голос:

– Проснись, Софи! Это сон!

Только этот голос был не Джея, он принадлежал Кэмерону.

Я заморгала, пытаясь сообразить, что происходит. Горел свет, и я увидела, что нахожусь в гостевой спальне у дяди Джеймса в доме. Надо мной нависал Кэмерон, его темные волосы были взъерошены, и он обеими руками сжимал мои руки. На его щеке пролегла глубокая царапина, которая кровоточила.

– Ты спала, – повторил он. – Это был просто ночной кошмар… ты в безопасности.

Левая рука Кэмерона была теплой и кожа на ней была совершенно обыкновенная, но вот на правой руке… – кожа на ней была жесткой и в рубцах, будто он надел перчатку. Я опустила взгляд и ахнула, увидев его правую руку. Даже несмотря на то, что я знала об ожоге, её вид заставил меня вздрогнуть. Я не была готова увидеть пострадавшую кожу, которая полностью покрывала ладонь и запястье.

Его рука напомнила мне об официантке из кафе. У меня в ушах все еще звенел её крик, я все еще слышала тот ужасный запах опаленных волос и плоти. Я содрогнулась при воспоминании, но Кэмерон явно подумал, что я отреагировала так на его руку. Поэтому он тут же отдернул её, словно я ударила его током, и сделал шаг назад, да так быстро, что чуть не упал. В его штанах не было карманов, поэтому он спрятал руку за спину.

– Извини, – сухо сказал он. – Я бы не пришел сюда просто так. Просто ты кричала, и я подумал… – он резко умолк, и у меня сложилось впечатление, что он внезапно передумал о том, что собирался сказать. – Я думал, ты разбудишь весь дом, – сказал он вместо этого.

Несмотря на то, что я знала – это был всего лишь сон, я все же почувствовала необходимость осмотреть кровать. Я все еще ждала, что вот-вот увижу руки на подушке и матраце. Разумеется, я ничего не обнаружила, кроме смятых простыней, влажных от пота. В комнате было настолько жарко, что можно было задохнуться.

– Прости, – выдавила я. – Я просто… наверное, мне приснился кошмар.

– Похоже на то, – ответил он. А потом он приподнял бровь и спросил: – Так будет каждую ночь, как думаешь?

Я почувствовала, как краснею. Кэмерон и так походу не рад меня видеть, и вот я еще и разбудила его посреди ночи, что точно не способствует хорошему впечатлению обо мне.

– Прежде такого не случалось, – сказала я. А потом подняла взгляд на царапину на его лице и непроизвольно простонала вслух. – Это я сделала?

– Я не мог тебя добудиться, – ответил он, а потом добавил, – ты сильнее, чем кажешься.

– Я очень сожалею, – повторила я.

Он слегка склонил голову.

– Забудь. Не в первый раз меня ударила девчонка, и думаю не в последний. Как думаешь, теперь ты будешь в порядке?

– Да, – сказала я, чувствуя себя неловко. – Прости.

– Не нужно постоянно извиняться, – сказал Кэмерон, поворачиваясь к двери.

Я пожелала ему на прощание спокойной ночи, но он ничего не ответил, но, когда выходил из моей комнаты, аккуратно переместив руку впереди себя, чтобы я её больше не увидела.

Я лежала без сна какое-то время, и корила себя за реакцию на руку Кэмерона. Может быть, отойди я от ужасного сна и не вспомни несчастный случай с официанткой, я бы никогда не повела себя подобным образом. Я подумывала о том, чтобы утром объяснить все это Кэмерону, но с другой стороны, переживала, что тем самым могу сделать только хуже.

Какое-то время я так же боялась, что холодные руки могут вернуться и все повторится сначала, стоит мне только выключить свет.

Я мотнула головой. Я была отвратительна сама себе. Таким путем дальше я буду бояться своей тени. Я протянула руку и решительным жестом выключила свет.

Но только мне стоило это сделать, как я услышала, что кто-то смеется внизу.

Этот звук не был похож на смех, что мне доводилось слышать раньше в своей жизни, и я тут же включила свет.

А потом смех раздался снова.

Боже мой, ну и странным же был этот смех. Я резко села в постели, сердце бешено колотилось в груди. Смех был звонкий и пронзительный, но все равно был каким-то не таким, словно тот человек, который издавал его, не веселился, и даже не понимал, что смеется, а просто делает какие-то заученные движения, которые помогают издавать этот звук.

Я заставила себя встать с кровати и на цыпочках вышла к перилам. Я знала, что отсюда была видна прихожая и входная дверь, но в темноте было не разглядеть, что там делается внизу. Но теперь я отчетливее слышала тех, кто был внизу. Пока я стояла там, смех прекратился, и этот кто-то вдруг заговорил.

– Чудовищно, – произнес голос очень четко. – Ужасно. Безобразно.

Все мое тело пронзил ужас, а кожу покрыли мурашки. Что-то не так было с этим голосом, ужасно неправильно, словно говоривший был не в себе что ли… или это был вообще не человек. Нормальные люди так не говорят. Я даже не могла понять мужчина это или женщина. Голос был пронзительным, но ни на что не похожий. Кто бы это ни был, он находился там внизу и беседовал сам с собой.

Я вспомнила о той ужасной сцене убийства, о которой рассказала Лилиас за ужином и понимала, что должна разбудить кого-нибудь и сообщить, что в доме кто-то есть, а затем вызвать полицию. Я соображала, сколько времени у них уйдет, чтобы добраться сюда, в этот одинокий дом на скале. Ближайший дом находится, наверное, за несколько миль отсюда. Нас уже могли бы прирезать всех в кроватях, а никто бы и не узнал, и не стал бы бить тревогу много часов.

– Никогда не делай этого снова, – сказал высокий голос внизу. – Никогда не делай этого снова. Там кровь под ковром!

Я попятилась назад, пытаясь вспомнить, где находится комната дяди, но в это мгновение, открылась дверь дальше по коридору, и из своей комнаты вышел Кэмерон. Несмотря на жару, он надел халат поверх пижамы, и его правая рука была спрятана в кармане.

Я лихорадочно замахала ему, подзывая к себе.

– Там кто-то есть! – прошептала я, как только он подошел.

– Ага, знаю, – ответил Кэмерон. – Это Темный Том.

– Чудовищно, – тихо сказал голос. – Ужасно. Безобразно.

Я впилась пальцами в перила.

– Кто такой Темный Том? – спросила я шепотом.

– Ну, разумеется, Африканский Серый Пайпер. – Когда я продолжила непонимающе смотреть на него, Кэмерон добавил: – Её попугай. Он в клетке, которая стоит в нише возле двери. Разве она вас не познакомила?

Мне так полегчало, что я готова была броситься ему на шею.

– Нет, она нас не знакомила, – сказала я, прекращая судорожно сжимать перила.

– А ты, поди уже, тут напридумывала себе всякого, что нас порубил топором в кроватях какой-то маньяк, – сказал Кэмерон. – Я пытался предупредить тебя на счет рисунка Лилиас. – В тусклом свете я не могла хорошо разглядеть его лицо, но по голосу слышала, что он определенно наслаждается ситуацией. – Ты всегда такая нервная? – спросил он.

– Он просто напугал меня, – огрызнулась я. – И все. Сколько слов он знает?

– О, достаточно. У него отличный словарный запас. Нам очень понравилось учить его новым словам, когда мы были детьми. Он будет повторять все что угодно, если услышит это несколько раз. Иногда он повторяет даже то, что слышал всего лишь раз.

– Он говорил о крови под ковром.

– Ну да. В общем, боюсь, Темный Том слышал много ужасных вещей в этом доме. Не обижайся, если он начинает ругаться на тебя. Его манеры просто ужасают. Это ужасная старая птица. Правда. Не знаю, почему мы все еще держим его здесь. – Кэмерон перегнулся через перила и громким шепотом сказал: – Том! Умолкни! Иначе не получишь на завтрак фрукты!

– Кровь, – мрачно сообщил Темный Том, – под ковром.

– Я серьезно, Том! – шикнул на птицу еще раз Кэмерон.

И попугай наконец-то угомонился.

– Боже, – сказал Кэмерон, повернувшись ко мне и слегка приподнимая бровь, – ну разве эта ночь не восхитительна. Короче, если Том снова проснется, просто скажи ему заткнуться. С ним нужно держаться твердо. Пусть Пайпер утром тебя с ним познакомит. Но не жди, что вы с ним подружитесь, он практически всех ненавидит. И не пихай пальцы в клетку. Ни за что. Он обязательно постарается их оттяпать.

– Спасибо, за совет, – сказал я, – и за… ну ты понял… что разбудил меня.

Кэмерон посмотрел на меня, и на какое-то время между нами воцарилась тишина. Я слышала, как он вздыхает и мне показалось, что он собирается еще что-то сказать, но, в конце концов, он произнес только:

– Ну что ж, тогда спокойной ночи.

И он пошел обратно в свою комнату, закрыв плотно дверь за собой.

Больше той ночью ничего не случилось и мне удалось проспать до самого утра. Первое, что я увидела, когда проснулась, это солнечные зайчики, плясавших на потолке, и услышала крики чаек, которые летали где-то там над морем.

Я встала и подошла к окну, оно выходило в сад позади дома, следом за которым простирался океан. Но главное, что сразу же привлекло мое внимание – это обгоревшее дерево. Это был черный мертвый ствол, с длинными, тонкими ветвями, упирающимися в небо, как скрюченные пальцы. Сложно было разглядеть детали, потому что дерево сильно обуглилось, но мне показалось, что я увидела несколько обгоревших досок, которые намекали, что когда-то там был домик.

Когда я взглянула на часы, то с удивлением обнаружила, что они показывали уже начало одиннадцатого. Я проспала дольше, чем собиралась, поэтому я быстро оделась в джинсы и футболку и спустилась вниз. Теперь при свете дня я заметила нишу, о которой ночью говорил Кэмерон. Клетка с попугаем была убрана вглубь, поэтому не сразу бросалась в глаза. Попугай был очень красивым, с гладким серым оперением и умными глазами, которые не сводил с меня, пока я любовалась им.

– Ну, здравствуй, – сказала я. – А ты порядком напугал меня этой ночью.

– Напугал, – сказал Темный Том, склонив голову, словно пробуя новое слово на вкус. – Напугал. Напугал. Напугал!

Несмотря на то, что я знала – попугай не понимает слов, он только повторяет их, мне все равно показалось, что он произносит их с наслаждением, и от этого у меня холодок пробежал по спине.

Пайпер, наверное, слышала, как я спустилась, потому что буквально секунду спустя она вышла из гостиной.

– Ах ты, негодник! Кто разбудил ночью Софи?! – Её светлые волосы сегодня были распущены и ниспадали волнами по плечам. И мне показалось, что так она еще больше похожа на русалку.

Она посмотрела на меня извиняющимся взглядом и сказала:

– Кэмерон рассказал мне, что Том напугал тебя ночью. Мне очень жаль.

– Да все в порядке. Повезло еще, что Кэмерон вышел, а то я бы подняла вашего папу из-за попугая!

– Ох, Кэмерон на дух не переносит, когда Том болтает по ночам. У него хроническая бессонница. У Кэмерона, не у Тома! Я думаю, что это от того, что он заморачивается по поводу и без. Если бы он чуть расслабился, то повеселел, и, скорее всего, спал бы как младенец. Хочешь позавтракать? А после мы могли бы прогуляться по утесу…

– С удовольствием. Как себя чувствует Лилиас? – спросила я, когда мы вошли на кухню.

– О, с ней все в порядке. Ей всегда лучше, после крепкого сна. Присаживайся, а я сделаю тебе тосты.

Я плюхнулась на стул, и мне на колени запрыгнула Шелликот.

– Похоже, ты ей нравишься, – удивленно сказала Пайпер. – Обычно она не идет к незнакомцам.

Я ела, держа тост в одной руке, а другой поглаживала Шелликот. Я обратила внимание, что это была довольно старая кошка. Большинство зубов у неё уже выпало и кости торчали, но пока я её гладила, она все время урчала.

– А что с её глазом? – спросила я.

Теперь, когда я могла её хорошенько рассмотреть, я заметила, что один глаз у неё закрыт.

– Она слепа на один глаз, – ответила Пайпер.

– О, она такой родилась?

Пайпер немного помолчала, а потом ответила:

– Нет, она родилась нормальной. Понимаешь, раньше она была кошкой Ребекки.

Я нахмурилась, и собиралась было спросить, что она имела в виду, но Пайпер уже пошла к двери.

– Ну что, если ты закончила, сходим прогуляться? – бросила она мне свой вопрос через плечо.

– Дай только я свой фотоаппарат возьму.

Я поднялась наверх за фотоаппаратом, а когда спустилась через несколько минут, Пайпер уже снимала замок с тяжелых цепей на воротах.

– Папа тебе все объяснил про ворота? – спросила она.

– Ты о том, что они всегда должны быть заперты?

Она кивнула.

– Он как параноик боится, что что-нибудь случится с Лилиас.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю