Текст книги "Ледышка-Шарлотта (ЛП)"

Автор книги: Алекс Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Глава Двадцать Вторая

 
Родители страдали ни годы, а года,
И Чарли вскоре умер – любовная тоска.
Шарлотта с Чарли вместе,
Не здесь, так под землей,
Жених, его невеста – едины вновь душой.
 

Какое-то мгновение мы просто смотрели в ужасе друг на друга, не зная, что же нам делать. Вариантов у нас было мало – спрыгнуть с крыши, надеясь на чудо, что мы не разобьемся, или остаться сидеть здесь и сгореть заживо.

– На этот раз я до вас доберусь, – долетел до нас голос Пайпер из сада. Она была очень радостной, и я ненавидела её за это. – Огонь вернулся за тобой, Кэмерон, и на этот раз тебе от него не уйти.

Я пересекла крышу, подошла к невысокой стене, которая пробегала по периметру крыши, и увидела Пайпер. Она стояла в саду, возле её ног стояла клетка с Темным Томом. Она улыбалась и, в свете пламени, который начал мерцать сквозь окна, она казалась прекрасной, обезумевшей дьяволицей.

Я бросила взгляд на Кэмерона, который стоял у люка. Его левая рука все еще была прижата к ране на боку. Плечи его поникли, а глаза были закрыты. Он выглядел так, будто его побили. Словно, он с кем-то долго и отчаянно боролся и в итоге проиграл. И внезапно я почувствовал ярость, которая накатила на меня. Никогда прежде я не испытывала такого сильного чувства.

– Мы не умрем здесь, на этой крыше! – сказала уверенно я. – Мы идем обратно через дом. Это наш единственный шанс.

Я подошла к люку, стиснула его ручку и изо всех сил потянула ее наверх. Мышцы в спине кричали в знак протеста, но мне удалось приоткрыть дверь, и тут же сквозь щель на крышу повалил дым. Я заметила, как Кэмерон отпрянул. Наверное, этот дым напомнил ему тот день, когда он спас Ребекку из горящего домика на дереве, но при этом практически лишился руки.

А я подумала о том дне, когда приехала сюда и услышала запах гари, и потом Ребекка пришла ко мне внизу и я увидела огонь, которого не было. Может быть, она все это время знала, что это случится, может быть, она каким-то образом это предвидела и пыталась нас предупредить.

Некоторые думают, что духи могут видеть будущее… По-моему, Джей упоминал об этом тогда в кафе…

– Как огонь умудрился распространиться так быстро? – спросил Кэмерон.

– Шторы, – сказала Лилиас, – простыни на окнах. Пайпер взяла в сарае канистру с бензином…

Я вспомнила запах бензина, который мы услышали, когда только переступили через порог.

– Будет только хуже, – сказала я. – Нам нужно убираться… немедленно.

Кэмерон протянул руку Лилиас.

– Пойдем. Нужно спуститься вниз.

Мы начали задыхаться от дыма, как только зашли в дом. Каждая комната была охвачена огнем, благодаря пропитанным бензином «шторам», которые развесила Пайпер. Очевидно, это был её запасной план. Но не похоже, что бы он нравился Ледышкам-Шарлоттам.

– Жарко, – прохныкали они из стен. – Как жарко.

– Все горит…

– Прекрати это…

– Пайпер, пожалуйста…

– Как ты можешь ненавидеть их больше, чем любишь нас?

– Пайпер, пожалуйста…

Мы двигались к лестнице, но дым проникал к нам в горло, и было практически невозможно дышать. Уже было невыносимо жарко и из-за густых облаков пепла, невозможно разглядеть, куда мы идем.

Я чувствовала, как Кэмерона шатает рядом со мной, поэтому я схватила его за руку и накинула ее себе на плечо. Когда его тело прижалось к моему, его кровь пропитала мою футболку и джинсы. Я ужасно переживала за него. Когда он пробормотал имя Ребекки, сначала я подумала, что он галлюцинирует, но потом и я увидела её сквозь пламя. Она стояла на самом верху лестницы, её губы и волосы искрились от мороза, и она манила нас к себе.

Мы втроем поспешили вперед, стараясь не обращать внимания на треск огня, рыдающих кукол и невыносимую жару, которая давила на нас со всех сторон. Куклы больше не умоляли, а злились. Я почти чувствовала их гнев, который источали стены, когда они сплевывали очередное бранное слово, которые я знала, и те, что никогда не слышала. Но было одно слово, которое они повторяли снова и снова: «Предательница».

– Предательница, предательница…

– Не поможешь нам…

– Никто на самом деле не любил нас…

– Никогда…

К тому времени, когда мы добрались до лестницы, дым настолько стал плотным, что я едва могла видеть, что творится у меня перед носом. Я практически тащила Кэмерона на себе. Спина горела, мои плечи кричали от напряжения, а его голова каталась у меня по плечу, поэтому я не знала в сознании ли он, или, страшно подумать, жив ли еще.

В таком дыму я потеряла Ребекку из виду, а сам дым походил на чудовище, который преграждал нам путь. Я не знала наверняка, где лестница. Я боялась себе даже помыслить, что мы слетим с лестницы и свернем себе шеи, как та учительница много лет назад.

Мы сгорим заживо в этом доме, думала я безнадежно. Может быть и стоило остаться на крыше, в конечном счете.

Но потом меня за руку вновь взяли холодные пальцы, и я поняла, что Ребекка была здесь, даже тогда, когда я её не видела из-за дыма. Я держала её за руку и, будто слепая, пошла за ней вниз по лестнице.

Пока она вела нас по дому, я слушала затрудненное дыхание Кэмерона и тешила себя мыслью, что он, по крайней мере, еще жив. Когда мы, наконец, спустились, пламя из комнат с обеих сторон потянулось к нам, словно горячие руки, рожденные хватать все, что попадется. Но холодные пальцы, переплетенные с моими, смело вели меня строго посередине между ними прямо к входной двери.

Мы вывалились на крыльцо, и рука неожиданно исчезла, будто Ребекка растворилась в дыму.

Когда мы спустились по ступенькам в сад, я посмотрела на Кэмерона и мое сердце заныло от боли. Лилиас больше не держалась за его руку. Она была все еще в доме. В какой-то момент из-за шума от огня и дыма мы потеряли её.

– Где Лилиас? – спросила я.

Кэмерон выглядел растерянным в свете огня, и его глаза пытались сфокусироваться на мне.

– Лилиас? – сказал он, и голос его был невнятным. – Но… разве это не она держала тебя за другую руку?

– Нет! Это была Ребекка! Она показывала нам дорогу.

– О Боже, – Кэмерон попытался вернуться в дом, но он едва держался на ногах, и мне не составило труда оттолкнуть его обратно в сад.

– Жди здесь, я её найду! – велела я.

Я побежала назад, вверх по ступенькам к входной двери. Как только я вышла в коридор то увидела Лилиас, спешащую ко мне с Шелликот прижатой к груди. Старая кошка была покрыта пеплом.

– Быстрее! – прикрикнула я. Сквозь треск и шипение пламени я все еще могла различить рычание и шипение Ледышек-Шарлотт, и от этих звуков волосы вставали дыбом. Мы выбежали из горящего дома, чтобы скорее вдохнуть прохладный морской воздух.

Но еще далеко ничего не закончилось.

Мы пришли к тому с чего начали. Пайпер была все еще в саду, и у неё все еще был нож.

Следующие несколько минут, казалось, происходят в замедленном темпе. Сначала я услышала Темного Тома, который пронзительно кричал из своей клетки:

– Чудовищно! Чудовищно! Чудовищно!

Прямо как тогда, когда я только приехала сюда.

Я развернулась и увидела, как Кэмерон, спотыкаясь, пытается подняться по ступенькам к нам. Пот струился по его лицу и размазывал пепел по лицу. Пайпер была прямо за ним, и она уже тянулась к нему, и даже схватила за футболку, прежде чем я успела выкрикнуть: «Берегись!».

Она дернула его к себе, и он упал на траву, его голова ударилась о землю.

– Ты все испортил! – кричала над ним Пайпер, и в бликах огня она больше не выглядела красивой, или даже симпатичной, она выглядела именно такой, какой она была – рычащей, бездушной стервой. – Ненавижу тебя, Кэмерон! Я всегда тебя ненавидела!

Она подняла нож, и лезвие засияло серебром в свете огня. Кэмерон попытался приподняться на локте, вытянув перед собой здоровую руку.

– Пайпер, – сказал он слабым голосом. – Пожалуйста… не нужно…

Я побежала к ним. У меня было такое чувство, что я бегу к ним уже всю жизнь. Я слышала свой собственный голос, который кричал на Пайпер. Но мне казалось, что я двигаюсь в смоле, которая замедляет мои движения и голос. Я понимала, что мне не успеть. Я не сумею остановить её. Пайпер осталось только опустить нож и все закончится.

Но только она собралась сделать это, как её голова дернулась назад. Я услышала, как она вскрикнула, и увидела, что нож выпал из её руки на траву, когда она обеими руками вцепилась себе в горло. Сквозь её пальцы потекла кровь, и я с ужасом поняла, что виной тому было ожерелье.

Мне был виден только затылок куклы, потому что она была развернута лицом к Пайпер, но я была уверена, что кукла кусает её за шею, потому что у Пайпер по коже заструилась тонкая полоска крови. И все белые пальчики обломков рук вцепились ей в шею, будто хотели задушить.

– Что… – выдохнула она, вцепившись в ожерелье обеими руками.

– Спаси нас.

Голоса кукол взывали из дома, перекрикивая рев огня.

– Забудь о них…

– И помоги нам!

Пайпер по-прежнему держалась руками за шею. Она не сводил глаз с дома, и мне показалось, что с тех пор, как мы познакомились с ней, это впервые, когда я вижу в её глазах страх – настоящий, всепоглощающий, уродливый страх.

– Но я не могу! – плакала она. – Я не могу вас вытащить! Слишком поздно!

– Нет!

– Мы у двери…

– Ты можешь до нас дотянуться…

– Ты можешь…

– Ты сильнее…

Голова, висевшая у Пайпер на шее, зарылась ей в кожу, и у девушки из горла брызнула кровь. Пайпер закричала и попыталась сдернуть с себя ожерелье, но голова, похоже, ушла слишком глубоко в её тело и все было напрасно. Пайпер было не достать куклу.

– Хорошо! – услышала я её вздох. – Хорошо, я иду, иду!

Она, спотыкаясь, почти пробежала мимо нас. Я не знала, что можно сделать, чтобы помочь ей, да и должна ли я вообще, что-то делать. Спустя долю секунды она уже поднялась по ступенькам на крыльцо, а потом исчезла в доме.

– Пайпер, – прошептали куклы, – разве ты не хочешь больше с нами играть? Это же так весело быть мертвой.

Входная дверь за ней захлопнулась, а потом взрыв пламени выбил все окна нижнего этажа, оросив все вокруг горящими сверкающими осколками стекла.

– Пожар в дыре! – кричал Темный Тома, судорожно хлопая крыльями в своей клетке. – Пожар в дыре!

Лилиас и я подбежали к Кэмерону. Нож не коснулся его, но он лежал совершенно неподвижно на траве и его глаза были закрыты, а лицо было слишком белым.

Когда замелькали огни, я поначалу не поняла, что это. Мой разум был настолько онемевшим от ужаса последних нескольких часов, поэтому я не сразу осознала, что это свет фар от машины, пока дядя Джеймс не побежал через ворота к нам.

– Нет, нет, нет! – причитал он. – Только не это, только не это!

– Кэмерон… Кэмерон ранен, – выдавила я. Язык будто не слушался, я едва им ворочала. Мой голос звучал как-то странно. – Нам нужна скорая.

– Она уже в пути, – сказал дядя Джеймс, падая на колени рядом с сыном на траву. – Я видел огонь с дороги. Я так и знал… так и знал, что Пайпер снова что-то натворила. Я понял это по её голосу по телефону. Вот почему я поймал последний паром до того, как они встали на якорь. – Дядя Джеймс посмотрел на меня и вдруг схватил меня за плечо. – Софи, ты тоже ранена!

Я опустила взгляд вниз и увидела, что мои футболка и джинсы были в крови. Кровь была и на моих руках. Наверное, она там оказалась, когда я помогала выбраться Кэмерону из дома. Я покачала головой.

– Это не моя кровь, – сказала я. Я чувствовала себя как-то странно, отстраненной и ватной. Я никогда не испытывала такого шока, даже после смерти Джея.

– Лилиас, ты в порядке? – спросил дядя Джеймс. Она сидела в траве, и плакала, уткнувшись в мех Шелликот. Она не могла говорить, поэтому просто кивнула.

– Это Кэмерон. Пайпер… у неё нож.

Дядя Джеймс застонал, повернулся к Кэмерону и склонился над ним. Там было столько крови – она блестела чернотой и влажностью на его одежде, коже и траве.

– Мне следовало послушать тебя, – пробормотал он, обращаясь больше к себе, чем ко мне. – Прости меня Боже, ну почему я его не послушал?

Мигающий синий свет возвестил о прибытии пожарной машины и скорой помощи, но лицо дяди Джеймса было пепельно-серым, когда он посмотрел на меня, стоящую на фоне танцующего пожара и, когда он заговорил, его голос был хриплым.

– Он не дышит.

Полгода спустя

Я шла по улице к кафе, где когда-то все началось с приложения «Спиритическая доска». Мое пальто было застегнуто на все пуговицы до самого подбородка, а пушистая шляпа надвинута на уши. Снег сегодня уже шел, но грозился выпасть вновь. Мои ноги превратились в глыбы льда в ботинках, несмотря на вторую пару носков, которую я решила надеть.

Когда я свернула за угол на соседнюю улицу, то сразу же его увидела. Он стоял возле кафе. На нем были черное, длинное пальто и голубой шарф. Когда я стала переходить дорогу, упали первые хлопья снега, осев на его темных волосах. Он смотрел по сторонам, но меня не замечал, пока я почти не подошла к нему. Когда он меня увидел, его лицо расплылось в улыбке и мое сердце радостно ёкнуло в груди.

Я переживала, что нам будет неловко, потому что мы не виделись несколько месяцев. Но он сделал несколько шагов мне на встречу и крепко обнял меня. Ему пришлось наклонить свое длинное тело, чтобы оказаться примерно моего роста, и я почувствовала свежий, мятный запах его шампуня.

Никто из нас не произнес ни слова в течение нескольких минут. И мне не хотелось, чтобы эти объятья были когда-нибудь разомкнуты. Это было такое счастье ощущать тепло его тела, вновь сильного и здорового. Объятье помогло развеять страшное воспоминание о тех первых нескольких днях в больнице, когда никто не знал наверняка, выживет ли он. Когда парамедик вернул его к жизни, помню, с каким облегчением я тогда вздохнула. Но это было лишь начало долгого трудного пути. Сейчас его рана окончательно зажила, оставив ему на всю жизнь после себя неровный шрам.

В конце концов, он отстранился и улыбнулся мне. Улыбка совершенно преобразила его лицо, она привнесла столько тепла в его голубые глаза, и я словно увидела перед собой другого человека.

– Ну, – сказал Кэмерон. – Как ты?

– Да ладно я, – ответила я, пихая его, – скажи лучше, как прошло прослушивание?! Я же переживаю!

– Я поступил! – сказал он. – С сентября я начинаю учиться в музыкальном колледже в Лондоне.

– Это же классно! О, Кэмерон, я так рада за тебя!

Снег припустил. У меня возникло такое чувство, будто мы находимся за миллион миль от Ская и от всего того, что случилось прошлым летом на острове.

– Давай, – сказал он, беря меня за руку, – зайдем внутрь и погреемся.

Мы заказали горячий шоколад и сели за столик возле окна.

– Как дела у Лилиас? – спросила я.

– Очень хорошо, – ответил Кэмерон. – Новый дом так хорошо повлиял на неё, что она даже завела друзей среди девочек, живущих по-соседству.

– Это же здорово!

– И маме лучше. Мне даже позволили навестить её пару раз. С тех пор, как… с тех пор, как Пайпер погибла, видно, что она здорово прогрессирует на пути к выздоровлению. Врачи очень ею довольны.

– Я очень рада. – Я протянула руку стол и погладила тыльную сторону его ладони.

Той ночью пожарные сразу же ворвались в дом, чтобы попытаться спасти Пайпер, но, когда они её обнаружили, было уже поздно – она сгорела заживо.

– А тебе удалось как-то уладить свои дела с родителями? – спросил Кэмерон.

– Ну, у меня ушло некоторое время, чтобы убедить их, что я больше не самоубийца, если ты об этом. А что с расследованием? – спросила я. – Несчастного случая с Бреттом?

– Официально закрыто, – ответил Кэмерон. – По-видимому, подруги Пайпер рассказали полиции, что Бретт… в общем… – говорил он, будто бы извиняясь. – Что он поцеловал тебя той ночью.

Я поняла, что краснею.

– Это… это не то, что ты думаешь… – начала было я, но Кэмерон тут же накрыл мою руку, лежащую на столе, своей.

– Я знаю, – сказал он. – Все нормально. Тебе не нужно ничего объяснять. Я очень хорошо могу себе представить, как это было. Единственное, о чем я сожалею, что меня не было там… Короче, в любом случае, главное, что ее подруги решили, что это могло послужить мотивом для Пайпер. И поэтому она напала на Бретта. И на иглах обнаружили её ДНК. Ну, а так как кроме неё никого рядом не было… в общем… а больше обвинить меня было и не в чем. Папа рассказал полиции, как она подожгла дом, и теперь говорят, что, возможно, у нее были не диагностированные проблемы с психикой.

– А куклы? – спросила я тихо. Мне не хотелось о них вспоминать, хотя бы потому, что от одного упоминания о них меня бросало в дрожь, но я должна была знать.

– Я вернулся в дом, – сказал Кэмерон, тоже понизив голос. – Как только меня выписали из больницы, я вернулся, но не нашел ничего, кроме обгоревших останков. Там ничего не осталось. Я просмотрел щебень, но не увидел ни одной Ледышки-Шарлотты. Тех, что остались, должно быть, уничтожило падение стен, которые рухнули при пожаре.

– Значит, все раз и навсегда кончено.

– Раз и навсегда, – ответил Кэмерон. Он отклонился на спинку стула и вдруг занервничал. Он взял меню и начал вертеть его в руках. – Ты же приедешь меня навестить, да? – спросил он. – Когда я начну учиться… Лондон гораздо ближе, чем Скай. Или я бы мог к тебе приехать, ну то есть, я хочу сказать…

– Ну конечно, я приеду, – сказала я, переплетая свои пальцы с его. – И не один раз.

Кэмерон улыбнулся мне через стол и в этот момент, я будто почувствовала, что и Джей здесь со мной. Словно, он был рад за меня, будто говорил мне, что все путем. Я четко слышала его голос у себя в голове: «Софи, будь счастлива. Это все, чего я хочу…»

Возможно, Кэмерон прочел мои мысли, потому что сказал:

– Может быть, мы как-нибудь вместе сходим на могилу к Джею? Я знаю, что не был с ним знаком, но я… не знаю… в общем, может, мне хочется выказать дань уважения.

– Ну конечно. Мне кажется, вы бы прекрасно поладили.

Кэмерон улыбнулся мне, а потом спросил:

– Голодна?

– Ужасно.

Он вновь поднял меню.

– Ну и что здесь есть хорошего?

Я улыбнулась:

– Все.

Эпилог

Стоял морозный зимний день, когда маленькая девочка, гулявшая по пляжу, нашла чемодан, выброшенный на берег. Было видно, что он провел в море какое-то время, потому что с него ручьями стекала вода и его покрывали водоросли. К нему пристало даже несколько морских желудей. Но проржавевший замок легко открылся в её руках, и она увидела содержимое. Как только она это увидела, её глаза засветились от счастья.

Она схватила чемодан и бросилась назад, чтобы показать находку родителям, которые шли медленно, а потому отстали от дочери.

– Джудит, но они все переломанные и грязные, – сказала мама. – Ты правда хочешь оставить их себе?

– Очень хочу! Мамочка, они говорят со мной! Они хотят со мной дружить! Они хотят стать моими лучшими подругами!

– О, ну раз они обещают стать тебе лучшими подругами, тогда, конечно, ты можешь оставить их себе. Хотя я не понимаю, зачем тебе эти странные сломанные куколки, когда дома у тебя есть лучше. И тебе придется придумывать для них столько имен.

– Их всех одинаково зовут, – сказала ей Джудит.

– И как же?

– Шарлотты.