Текст книги "Ледышка-Шарлотта (ЛП)"

Автор книги: Алекс Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Если они сейчас начнут его обсуждать, то я не вынесу, подумала я.

– Нет, я же го…

– Да, да, он позвал тебя на школьные танцы, а ты ему рассмеялась в лицо, – сказала Пайпер, отмахнувшись, словно эта была мелочь.

– У-фф, как жестко! – сказала Кайл.

Я уставилась на Пайпер.

– Ты же знаешь, что все было не так.

– Прости, Джей, – сказала Пайпер голосом, который был поразительно точной имитацией моего собственного, – но, понимаешь, я бы предпочла умереть, чем сходить с тобой на танцы.

Мне вспомнились вчерашние слова Кэмерона: «Пайпер прекрасно подражает голосам…»

Я, правда, слышала свой собственный голос в устах другого человека. Какую бы игру Пайпер не вела, мне она не нравилась. Совсем.

– Знаешь, что я думаю о Джее? – спросила Пайпер уже своим голосом. – Я думаю, что…

– Я не хочу знать, что ты думаешь о Джее, – сказала я. – Я вообще не хочу слушать твои рассуждения о нем.

Все уставились на меня. Одна из девчонок захихикала, но я проигнорировала ей. Я не сводила глаз с Пайпер.

– Ой, да ладно, успокойся, – сказала она, явно ни о чем не переживая. – Шуток не понимаешь?

– Не таких, – сказала я. – И не о нем.

– Ладно-ладно, мы больше не будем говорить о Джее, если у тебя так портиться настроение из-за этого. Господи! Короче, моя же сейчас очередь?

– Правда или желание? – спросила я, пока никто меня не опередил.

Ее зеленые глаза блеснули в свете костра:

– Правда.

Я посмотрела прямо на нее, мое сердце быстро заколотилось в груди, когда я набралась храбрости, чтобы задать вопрос:

– Что случилось с фортепиано Кэмерона?

Я думала, что Пайпер разозлится. В конце концов, даже задавая этот вопрос, я выдвигала обвинение против её парня. Но она, как ни странно, выглядела восторженной.

– Ой, ну тут все просто, – сказала она радостно. – Я разнесла его на кусочки.

По наступившей тишине было понятно, что никто из присутствующих об этом не знал. В этот момент, единственными звуками были только треск костра и плеск волн на пляже.

А потом Джемма издала неопределенный смешок.

– Ого, Пайпер, как низко. А разве пианино не стоило бешеных бабок?

Бретта признание Пайпер не так уж позабавило.

– Что за черт, Пайпер? – рявкнул он. – Меня загребли в полицию за эту херню. Почему ты ничего не сказала? Я мог попасть за решетку!

– Ой, да не кипятись, – сказала Пайпер. – Не попадешь ты в тюрьму.

Она сделала странный акцент на слове «ты», словно она знала, что в тюрьму точно кто-то попадет, но другой.

– Зачем ты это сделала? – спросила я.

– Нет, нет, так не пойдет, – сказала Пайпер, погрозив пальцем. – Это уже второй вопрос. Никакой халявы!

– Да и вообще, кому это интересно? – сказал Кайл. – Очередь Бретта.

– Бретт, правда или желание? – спросила Пайпер, повернувшись к своему парню.

После того, что Пайпер сказала, не похоже было, что ему хотелось продолжать играть – его широкие плечи поникли и он, будто надувшаяся обезьяна, повалился на бок на песок. – Желание, – проворчал он.

– О-о-о, отличный выбор, – сказала Пайпер. Она постучала пальчиком себе по щеке и устроила шоу из попытки придумать ему задание. Наконец, она сказала: – Придумала! Бретт, я хочу, чтобы ты, Бретт, подарил Софи её первый поцелуй!

– Спасибо, нет, – сказала я, уже отпрянув назад.

– Конечно, почему бы нет? – сказал Бретт, глядя на Пайпер. Как кто-то вообще находил Бретта красивым с этими его свиными глазками и надутыми губами, подумала я. – Может она будет ценить меня больше, чем ты.

И не успела я опомниться, как он кинулся на меня и прижал свой рот к моим губам.

Поцелуй был мокрый и скользкий. Его рот грубо ползал по моим губам, наградив меня сигаретным привкусом на языке. Каким бы я не представляла себе свой первый поцелуй, я никогда не думала, что он будет таким ужасным. Я толкнула его в грудь обеими руками, чтобы он убрался от моего лица подальше. А потом врезала ему пощечину. От души.

– Больше не прикасайся ко мне, – сказала я.

Кайл рассмеялся.

– Ну все, прямо как ты хотел, чувак!

Бретт с мгновение таращился на меня, и я всерьез подумала, что он хочет меня ударить. Но он лишь сказал:

– Да что с тобой, черт возьми?

– Софи, это всего лишь игра! – сказала Пайпер. Но мы обе знаем, что это не так.

– Я больше не хочу играть, – сказала я. – Я отправляюсь спать.

Я встала и пошла в палатку, которую делила с Пайпер и другими девочками. Я зло вытерла рот, мечтая о парочке мятных жевательных резинок, чтобы избавиться от этого отвратительного привкуса во рту. Меня трясло от гнева, и я думала, что не смогу уснуть, несмотря на почти бессонную ночь накануне. Я лежала в своем спальнике какое-то время, слушая их хихиканье там, в темноте, уверенная, какой бы ни была шутка, над которой они смеялись, она точно была на мой счет.

Кэмерон был прав насчет Пайпер – что-то не так с ней. Я вспомнила слова Пэт Джонс о куклах и подумала, может быть это они виновны в её поведении.

Вскоре, после меня, все разошлись спать. Я притворилась, что сплю, когда Пайпер, Джемма и Сара залезли в палатку. Похихикав и потолкавшись, они, наконец, угомонились, и заснули, как и я.

В какой-то момент в течение ночи, я открыла глаза и подумала, что увидела кого-то снаружи. Это был Кэмерон. Он стоял на другой стороне тлеющего костра, вглядываясь куда-то вниз по темному пляжу. Затем он повернул голову прямо на меня и наши глаза, казалось, встретились на мгновение в отблеске умирающего огня.

Я села, потирая глаза и вглядываясь в пространство через открытую дверь палатки, но пляж был темен и пустынен. Кэмерона нигде не было. Наверное, он мне приснился. Да и зачем ему быть здесь посреди ночи?

Я снова легла спасть и проспала до раннего утра, пока что-то не разбудило меня. Бледный свет просачивался через открытую дверь палатки, снаружи плескался океан, другие девочки еще спали.

Сначала мне показалось, что я просто слышала шепот воды, но потом я различила слова, чуть громче звучащие ропота моря.

– Шарлотта замерзает…

– Шарлотта замерзает…

– Софи? Софи?

– Мы хотим поиграть с тобой…

– Шарлотта замерзает…

– Давай поиграем в игру «Замерзни насмерть»!

– Нет, нет, давай поиграем в игру «Выколем тебе глаза иголками»!

– Моя любимая!

Следом послышалось глухое хихиканье, детское и высокое, и слегка безумное.

И вот тогда раздался крик.

В этом крике была слышна паника и страх, но больше всего в нем было агонии. Вопли обезумевшего человека, испытывающего страшную боль.

Все девочки мгновенно проснулись, резко поднялись в своих спальниках и начали озираться по сторонам.

– Что происходит?

– Кто кричал?

– Это был Бретт?

Мы вывалились из шатра все вместе и тут же увидели Бретта, который шатаясь, вышел из палатки мальчиков, закрывая глаза руками. Кайл, вышел сразу за ним. У него было мертвенно-бледное лицо.

Поскольку он не мог видеть, куда идет, Бретт почти сразу споткнулся и упал на колени. Он больше не кричал, только плакал и всхлипывал, капая слюной на песок.

– Бретт, в чем дело? – спросила Пайпер, бросаясь к нему.

Солнце взошло уже высоко и было тепло, но я почувствовала озноб по всему телу, когда увидела кровавые дорожки между его пальцами.

– Мои глаза! – истерично сказал он. Его широкие плечи сотряслись от очередного всхлипывания. – Я не вижу! – Кровь стекала по его рукам и приземлялась огромными каплями, которые были мгновенно поглощены черным песком.

– Мы спали, – сказал Кайл. – Мы спали, и вдруг… он просто начал кричать…

– Дай мне взглянуть, что случилось, – сказала Пайпер.

Бретт просто стоял на коленях на песке, тряся головой. Он плакал и стонал. Кажется, его даже трясло. Джемма и Сара таращились на него с открытыми ртами.

– Дай, посмотреть, – повторила Пайпер, и она схватила его за руки и отвела их в сторону.

Мы все вскрикнули, когда увидели его лицо. Джемма, по непонятным причинам, повернулась и убежала. Возможно, она подумала, что кто бы ни сделал это с Бреттом, он мог все еще скрываться в палатке.

Слюна сочилась изо рта Бретта, слезы с кровью перемешались на его щеках. Оба его глаза были закрыты, и он не мог открыть их. Но даже, если бы он захотел это сделать, то не смог – его веки были проколоты иголками. По иголке на каждый глаз.

Глава Шестнадцатая

 
Её позвал он раз и два,
Она не отвечала,
Он руку протянул тогда,
Она в ответ давать свою не стала.
 

Скорая помощь не могла добраться до пляжа, поэтому парамедикам пришлось, карабкаться вниз по скалам с носилками в руках. Бретт выглядел таким жалким. Он стоял на коленях в песке, плакал и стенал, протягивая окровавленные руки к медикам.

– Помогите мне, – простонал он. – Пожалуйста, помогите мне.

– Как это случилось? – спросил один из парамедиков, оглядывая нас с ног до головы, будто один из нас проколол Бретту глаза иголками, как последний псих.

Мы все, просто молча, смотрели на них, пока Пайпер чуть не заставила меня подпрыгнуть от неожиданности, ударившись в слезы.

– Я не хочу никому неприятностей, – сказала она. – Но… но, кажется, я видела своего брата прошлой ночью на пляже. Он думал, что Бретт уничтожил его пианино и был так зол из-за этого. Боюсь, он мог…

Парамедики переглянулись, когда укладывали Бретта на носилки.

– Вам лучше вернуться домой, – сказал один из них. – И скажи своему брату, чтобы оставался дома.

После того, как парамедики унесли Бретта, остальные убрали лагерь так быстро, как только могли. Никто не произнес ни слова. Мы просто молча работали. Я была слишком зла, чтобы говорить с Пайпер. Она прекрасно знала, что Кэмерон не имеет никакого отношения к случившемуся с Бреттом, и все же она все равно ткнула на него.

Я пошла в мужскую палатку, и сразу же стало очевидно, какой спальник и подушка принадлежали Бретту, из-за крови, размазанной по белой наволочке. На палатке тоже было несколько капель крови.

Я поежилась и нагнулась, чтобы подобрать спальник Бретта. Я собиралась встряхнуть его от песка и свернуть, но что-то упало на землю с глухим стуком. Нахмурившись, я опустила взгляд вниз. Я сразу же узнала этот белый предмет, и мое сердце бешено заколотилось в груди.

В черном песке на спине лежала Ледышка-Шарлотта. Одна её нога была сломана в области лодыжки, а другая в колене, но обе её руки, согнутые в локте, тянулись вперед.

Было трудно сказать, что было страшнее – тот факт, что обе её руки были покрыты кровью, которая сбегала на песок по её фарфоровым ручкам, или, что она улыбалась. В то время как у большинства Ледышек-Шарлотт род представлял собой тугой красный бутон, у этой была невероятно большая улыбка, гротескная, как улыбка клоуна, и она, казалось, делила ее голову надвое.

«Я не хочу ослепнуть, а ты? – сказала мне Лилиас несколько вечеров назад. – Запри свою дверь, если не хочешь закончить, как та девочка на фотографии».

Я с трудом сглотнула, и, соблюдая осторожность, чтобы не касаться Ледышки-Шарлотты, потянулась к спальнику Бретта и сдернула его с земли.

И только я это сделала, как чуть снова не выронила его на песок. Когда я подобрала спальник, то увидела на песке руки. Лес белых рук, торчащий в черном песке. Их скрюченные пальцы напоминали когти. Я вспомнила то ощущение от их прикосновения, когда они хватали и царапали меня во сне в мою первую ночь в доме. Мое собственное дыхание вдруг показалось мне очень громким. Кто-то в палатке хихикнул, и я застыла на месте.

Спустя мгновение в палатку зашла Пайпер.

– О, – сказала она весело. – Как они здесь оказались?

Я посмотрела на неё, и она улыбнулась мне. Такой улыбкой можно порезаться. Я смотрела, как она опустилась на колени и погрузила руки в мягкий песок, чтобы обнажить их темные головы и выкопать следом белые тельца. И все это время Пайпер напевала себе под нос песенку «Красавица Шарлотта».

– Я… я просто хочу забрать эти вещи домой, – сказала я, выбираясь из палатки.

Пайпер ничего не ответила, и я оставила её там копаться в песке с куклами.

Джемма уже вернулась, и они с Сарой сидели вместе на пляже, и рыдали, будто это им глаза выкололи. Я проигнорировала их и направилась прямиком к лестнице, ведущей обратно к скале. Оказавшись наверху, я тяжело дышала. Оставалось только открыть ворота. Я хотела поскорее попасть домой, чтобы поговорить с Кэмероном, пока не вернется Пайпер. Должно быть, он увидел меня из окна, потому что уже спускался по дорожке, чтобы встретить меня, когда я шагнула через ворота.

– Я видел ее, – сказал он, прежде чем я успела что-либо сказать. – Я видел Ребекку прошлой ночью.

У него под глазами пролегли темные круги, похоже, спать он не ложился.

– Где? – спросила я.

– Я слышал её, как она звала на помощь, на утесе. – Он покачал головой, словно едва мог поверить в то, что говорит. – Я был в зале прошлой ночью после того, как все ушли спать. Со мной была Шелликот. Она неожиданно начала шипеть, и вся её шерсть встала дыбом. Сначала я подумала, что она смотрит в никуда, но потом я увидел её. Я увидел Ребекку. Она стояла снаружи и смотрела в окно прямо на меня. Она приложила руки к стеклу, и оно замерзло – её кожа была белой и растрескавшейся, как… как у этих ужасных Ледышек-Шарлотт.

– И что произошло?

– Я окликнул её, но она отвернулась от окна и скрылась из виду. Когда я выбежал из дома, я её уже не видел, но слышал еще какое-то время. Она звала на помощь – её голос был хриплым, словно она так кричала, надрываясь, в течение нескольких часов. – Кэмерон провел рукой по волосам и посмотрел в сторону утеса. – Я пытался найти её, но потерял во тьме. Я подумал, может быть, она спустилась на пляж, но её там не было. Я вернулся на утес и искал её повсюду, но тщетно. – Он посмотрел на меня и сказал: – Ты была права. Ребекка и правда вернулась.

– Слушай, – сказала я. – Что-то случилось на пляже этим утром. Думаю, что у нас мало времени. Бретт начал кричать, и когда он, затем, вышел из палатки, в его глаза были воткнуты иглы. Пайпер сказала парамедикам, что видела тебя на пляже ночью.

– О Боже, – сказал Кэмерон. – Она меня подставляет. Вся эта затея с Бреттом и роялем, и та ночь на вечеринке… все было подстроено. Она хотела сделать из меня идеального подозреваемого, если что-нибудь случится с Бреттом. – Он покачал головой. – Я знал, что случится нечто ужасное, если она останется с ним. Я просто не знал что именно.

– Вот почему ты напал на него тогда?

– Я не знал, что еще сделать, – сказал Кэмерон почти шепотом. – Я не знал, как еще защитить его. Я пытался предупредить его, но это только раззадорило его, и он решил, что непременно будет с Пайпер. Поэтому я решил, что напугаю его – тогда может, ему не будет грозить опасность. Но Пайпер все это время хотела именно этого от меня.

– Насколько она опасна? – спросила я, боясь ответа. – Как далеко она может зайти?

Кэмерон посмотрел прямо на меня, и я прочла в его голубых глазах, как он измучен.

– Не знаю, – сказал он. – Просто не знаю. После того, что случилось с Ребеккой – сначала пожар, а потом падение с утеса, – я всегда подозревал, переживал, но никогда не знал наверняка. Знаешь, я ведь люблю её. Вот, что самое противное. Даже после всего, что случилось, даже, когда я ненавижу её, она все еще остается моей сестрой. Я помню какой она была раньше и мне так хочется, чтобы она стала прежней. Словно, однажды, что-то внутри неё сломалось. И теперь у неё не в порядке с головой.

– Думаю, это из-за Ледышек-Шарлотт, – сказала я.

Кэмерон застонал.

– Только не начинай! Да что все так одержимы этими уродливыми куклами?

– А ты подумай над этим. Когда поведение Пайпер начало меняться? А Ребекки? Когда она начала вести себя плохо? Бьюсь об заклад, это случилось после того, как она нашли кукол и достали их из подвала, разве не так?

Камерон задумался на мгновение, а затем пожал плечами.

– Да, наверное, примерно в это время.

Я повторила ему все, что рассказала мне Пэт Джонс об этих куклах, и как я слышала шепотки через стены и царапание стекол, и о тех, кто таинственным образом оказался на пляже.

– Я знаю, в это трудно поверить, – сказала я. – Но это объясняет многие вещи. Было уже столько смертей и несчастных случаев рядом с этими куклами, чтобы посчитать это простым совпадением. И я слышала их. Я слышала своими ушами как они говорят.

– Ну не знаю, – сказал Кэмерон. – Я не знаю, что и думать. Но даже, если ты права, что мы можем сделать?

У нас не было возможности продолжить разговор, потому что о своем прибытии объявили синие вспышки полицейской машины и, спустя мгновение офицеры уже стучали в ворота.

Кэмерон посмотрел на меня.

– Это за мной, – сказал он. – Если они считают, что это я виноват в том, что случилось с Бреттом, тогда… – Он умолк, и я почувствовала холодок страха, который пробежал по моей спине, когда я представила дальнейшее развитие событий. Бретт подал официальную жалобу на Кэмерона за то, что тот напал на него с хлыстом. Затем было разбито бесценное пианино Кэмерона, и Кэмерон сказал полиции, что подозревает в этом Бретта. А по прошествии всего несколько дней, Бретта кто-то ослепляет на пляже, всего в нескольких метров от дома Кэмерона. В конечном итоге, его могут надолго посадить в тюрьму.

Камерон схватил меня за руку и внезапно сказал:

– Пожалуйста, не уходи. Прости, я понимаю, у меня нет права просить тебя остаться, но прошу тебя, не уходи и не оставляй Лилиас здесь одну. Пайпер всегда знала, что я подозревал её и думаю, что, возможно, она была более осторожной, более сдержанной из-за этого. Наверное, поэтому она приложила столько усилий, чтобы убрать меня с дороги. Должно быть, она начала претворять свой план в жизнь месяц назад, когда начала встречаться с Бреттом. Если бы меня не было здесь, чтобы присматривать за ней, кто знает что могло бы случиться. Папа бесполезен… Я пытался сказать ему, что из себя представляет Пайпер, но он не слушал. Да и не думаю, что он сможет это принять. После того, как Ребекка умерла, и мама сломалась, он вообще ни с чем не справится. Это не твоя проблема, и я не имею права просить тебя, но, пожалуйста, пообещай мне, что не оставишь Лилиас здесь одну.

Он крепко держал меня за руку, и я посмотрела в его голубые глаза. Я знала, что существует только один ответ, который я могла дать ему:

– Обещаю, – сказала я.

– У неё будет план и на тебя, – сказал Кэмерон. – Я не знаю какой, но она что-нибудь придумает. Ты должна быть осторожной.

Я кивнула. И затем Пайпер открыла ворота на улице и впустила полицейских.

– Разве вы не слышали стук? – спросила она. Она вытерла слезы с глаз и продолжила: – О, Кэмерон, они пришли, чтобы арестовать тебя.

Глава Семнадцатая

 
Тогда он сам за руку взял.
– Вставай же, мы на месте…
О, Боже, – он пробормотал.
Она так холодна, как лед была невеста…
 

Полицейские сказали, что пока они не арестовывают Кэмерона. Но он все равно останется в полицейском участке на долгое время, так что это было равносильно задержанию. Когда дядя Джеймс вышел и понял, что происходит, он хотел сразу же увидеть адвоката, но полицейские хотели взять показания у нас с Пайпер, поэтому дядя Джеймс посадил Лилиас и нас в машину и мы сначала поехали в участок.

Нас рассадили с Пайпер в отдельные комнаты для допроса и попросили рассказать, что случилось. Казалось, допрос будет длиться вечность. Двое полицейских задавали мне одни и те же вопросы, снова и снова. Они хотели знать время, когда мы пришли на пляж, когда пошли спать, и что произошло, когда Бретт начал кричать. В конце концов, один из них задал мне вопрос, которого я боялась:

– Кэмерон Крейг был на пляже прошлой ночью?

Я не знала, как на него ответить. Я же не могла сказать, что он гонялся за призраком своей покойной сестры. А раз я не могла назвать его истинную причину нахождения там, они, разумеется, посчитают, что он был там, чтобы напасть на Бретта. К тому же у них был мотив, как они считали. И если они установят, что он был на месте преступления, ему не поздоровится.

Итак, я сделала то, чего никогда не предполагала, что сделаю в такой ситуации.

– Нет, его не было на пляже, – сказала я.

Офицер отложил ручку и взглянул на своего коллегу.

– Ты уверена? – спросил он, переведя на меня взгляд. Ты не видела Кэмерона Крейга ни прошлой ночью, ни в ранние часы этого утра где-нибудь поблизости от пляжа? – спросил он довольно вкрадчиво, из чего я могла сделать вывод, что он не поверил мне.

– Все в порядке, если ты его видела, – сказал другой. – Тебе не грозят никакие неприятности, если ты скажешь нам правду.

– Я его не видела, – стояла я на своем. – Я проснулась за несколько минут до того, как Бретт начал кричать и никого не видела рядом с его палаткой. Если бы это сделал Кэмерон, то ему пришлось бы убегать и очень быстро, так ведь? Бежать по лестнице к утесу. Мы бы все его видели – мы все одновременно вылезли из палатки. Он не смог бы так быстро скрыться из виду. А это значит, его там не было.

– А ты не думаешь, что он мог где-нибудь спрятаться на пляже, а после того, как шум утих, вернулся в дом?

Я покачала головой.

– Та лестница – единственный путь наверх. Кто-нибудь его бы обязательно заметил.

– Что произошло, когда Бретт вышел из палатки?

– Мы все вышли из наших палаток, а потом Пайпер подошла к нему и отняла руки от его лица.

– И вот тогда вы поняли, что оба его глаза проткнуты иглами?

– Да.

– Должно быть, это вас всех очень шокировало?

– Конечно.

– Поэтому, когда вы впервые вышли из палатки, вы все смотрели на Бретта?

– Да, он кричал. Мы сначала не поняли, что с ним.

– В таком случае, – сказал полицейский, – ты не можешь быть абсолютно уверенной, что Кэмерона там не было, ведь так? Ты не можешь быть абсолютно уверенной, что он не убегал по лестнице, потому что все смотрели в другую сторону?

– Все было не так.

– Ты хочешь в это верить, – заметил другой офицер. – Но ты же не знаешь наверняка. Ведь так? Нельзя сказать, что кто-то скрылся с места преступления, если смотришь в противоположную сторону единственного места, ведущего с пляжа.

– Я не смотрела на лестницу, – сказала я, ненавидя себя за то, что пришлось это признать, – но я…

– Хорошо, Софи, ты ответила на все наши вопросы. Спасибо.

Это был ужасный допрос. Я чувствовала, что они пытаются обмануть, чтобы каким-то образом подловить Кэмерона. Когда он, наконец, закончился, нам не позволили его увидеть, поэтому дядя Джеймс отвез Лилиас, меня и Пайпер домой. Он умудрился найти адвоката на материке, который специализировался на защите дел такого рода, поэтому он собирался сесть на паром из Армадейла, чтобы встретиться с ним.

– Я надеюсь вернуться к ужину, – сказал он. – Если ветер не усилится. Я дам знать, когда сяду на паром. О, и Софи, из-за этого переполоха утром я совсем забыл сказать тебе. Твоя мама звонила сегодня утром. Они прерывают свой отдых. Они вернуться уже завтра и приедут за тобой.

– Приедут за мной?! – переспросила я. – Но почему? Что-то случилось?

Весь вид дяди Джеймса говорил, что ему очень неуютно.

– Думаю, что они просто хотят сейчас быть рядом с тобой, – сказал он. Ты сама у них все спросишь, когда они приедут. А теперь мне нужно ехать, иначе я пропущу паром. Если тебе что-нибудь понадобиться, звоните.

И он уехал, оставляя нас троих возле запертых ворот.

Пайпер заговорила первой:

– Ну-с, – сказала она притворно бодро и радостно, – кто голоден? Почему бы нам не сделать себе бутербродов, раз мы пропустили обед?

Она повернулась, чтобы отпереть ворота, и мы с Лилиас обменялись мрачными взглядами у неё за спиной. К моему удивлению, Лилиас взяла меня за руку, пока мы пошли по дорожке к дому.

Когда мы открыли входную дверь и вошли, Темный Том встретил нас пронзительным криком:

– В сердце нож мне, в глаз иглу, и надеюсь, я умру!

Лилиас вздрогнула рядом со мной. Нашла, что ляпнуть, отвратительная птица, – подумала я.

– Вы хотите бутерброды с сыром или тунцом? – спросила Пайпер.

– Я не голодна, – тихо ответила Лилиас.

– И я, – сказала я.

– Сделаю с тунцом, – сказала Пайпер, будто не слышала нас.

Она ушла на кухню, а мы с Лилиас, прежде чем отправиться наверх, переглянулись. Лилиас по-прежнему держалась за мою руку, когда мы поднялись на второй этаж, а потом она потащила меня по коридору в сторону ее спальни.

Как только дверь закрылась за нами, она сказала:

– Пайпер написала тебе письмо. Секретное письмо.

– Зачем она это сделала? – спросила я. – Она же может поговорить со мной, ей не нужно писать мне писем.

Лилиас пожала плечами.

– Не знаю. Но Ребекка сказала, чтобы я сказала тебе. Она сказала, что ты должна его прочитать.

– Где это?

– В комнате Пайпер.

– Где в её комнате?

– Не знаю. Хочешь, чтобы я постояла настороже, пока ты ищешь? Но сначала я должна тебе что-то сказать.

Она уставилась на меня и, хотя Лилиас всегда была серьезной девочкой, на этот раз она выглядел так, будто кто-то умер.

– Все хорошо, – сказала я. – Что бы это ни было, ты можешь мне сказать.

– Это… это касается пианино Кэмерона. – Её нижняя губа задрожала.

– Все в порядке. Я знаю, кто его сломал.

Её глаза округлились.

– Знаешь?

– Да, – Пайпер созналась прошлой ночью, что сделала это.

Лилиас нахмурилась.

– Пайпер этого не делала, – сказала она. – Она сказала так, чтобы шокировать всех. Пайпер любит шокировать. Она просто это обожает.

Я нахмурилась:

– Но если это не Пайпер разбила пианино, то кто тогда?

Лилиас сделала глубокий вдох и сжала кулаки по бокам.

– Это была я, – сказала она. – Это я разбила пианино. – Её глаза внезапно наполнили слезы. – Мне жаль, – прошептала она. – Мне очень, очень жаль. Я знала, что это нехорошо. Но куклы все нашептывали мне идти вниз и разбить пианино ночью, пока все спят. Но я сказала: «нет», я бы не поступила так с братом. Он любит меня так же сильно, как я люблю его, он говорит, что мне не нужно меняться, если я не хочу. – Слезы потекли по её щекам, и она уже дрожала вся с головы до пят. – Я люблю Кэмерона больше всех на свете, – сказала она, – и он сказал, что он тоже любит меня больше всех на свете. И так будет всегда. Если кто-то из нас должен грустить, то пусть это буду я, а не он. Но в ту ночь, я словно ничего не могла сделать с собой. Я не могла остановиться. Они нашептывали и нашептывали, и у меня все перепуталось в голове. И я уничтожила его инструмент, хотя и обещала себе этого не делать. И если Кэмерон узнает, он возненавидит меня навсегда, и перестанет меня любить больше всех на свете.

– Я думаю, что он всегда будет любить тебя больше всех на свете. – Я упала на колени перед ней. – Он никогда тебя не возненавидит.

Я обняла её, и она обняла меня за шею и крепко прижалась ко мне.

– Мы объясним Кэмерону все, что случилось, – сказала я. – Ты все это время знала, что с Ледышками-Шарлоттами что-то не так, да? И мне кажется, Кэмерон и сам начинает в это верить.

– Так вот почему Пайпер делает такие ужасные вещи иногда? – спросила Лилиас мне в плечо, отчего её голос прозвучал глухо. – Потому что куклы ей велят что делать?

– Не знаю. Но мы это выясним. И да, если ты постоишь настороже, пока я буду находиться у неё в комнате, мне это очень поможет.

– Хорошо, – сказала Лилиас, отстраняясь и вытирая слезы рукавом.

– Тогда пошли, – сказала я, сжимая её руку. – Давай-ка посмотрим, получится ли у нас найти письмо, о котором говорит Ребекка.

Итак, Лилиас осталась сторожить на самом верху лестницы, пока я стояла в комнате Пайпер и размышляла с чего бы начать свои поиски.

Мой взгляд сразу же упал на стол, поэтому я подошла к нему и начала открывать ящики. Первые два, похоже, были заполнены всяческой косметической дребеденью, но последний оказался запертым, и я не смогла открыть его, когда попыталась. Я нигде не видела ключа, поэтому быстро осмотрела остальную часть комнаты, но не обнаружила ничего необычного.

Я знала, что у меня осталось мало времени до того, как Пайпер поднимется наверх и я решила вскрыть ящик линейкой, которую нашла в одном из других ящиков. Пайпер узнает, что я рылась, но миндальничать было некогда.

Я открыла запертый ящик, не зная, чего я ждала найти там. В ящике лежал только блокнот, и сначала я подумала, может быть, это дневник, но, когда я его вынула, из него выпала страничка.

Я подняла её и с удивлением обнаружила на ней свой почерк. Это было письмо для её подруги Салли, которое Пайпер надиктовала мне пару дней назад. Я хмуро уставилась на него, гадая, почему же она не отправила его. А затем я открыла блокнот.

К моему удивлению, первая страница была точной копией письма Салли, только на этот раз оно было написано рукой Пайпер. Я быстро пролистала остальные страницы и почувствовала, как моя кровь стынет в жилах. Это было то же письмо, написанное снова и снова, только с каждым разом почерк Пайпер все больше и больше походил на мой, словно она пыталась его скопировать. Пока, наконец, у неё это не вышло.

Должно быть ей стоило это нескольких часов практики, но я все равно не понимала зачем она затратила столько усилий, пока не пролистала блокнот до конца и не нашла еще одно письмо.

Вероятно, это было то самое письмо, о котором говорила Лилиас. Только Пайпер написала его не мне, она написала его от моего имени. Это было письмо, написанное моим почерком, которое я прежде никогда не видела.

Я читала его и чувствовала, как воздух покидает мое тело, словно его весь высосали из меня. Я присела на краешек кровати Пайпер, прижав руку ко рту.

Это была предсмертная записка.

Подписанная моим именем в самом конце.